Текст книги "Мир ГП (СИ)"

Автор книги: Александр Ярмышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

– Ты все не совсем так поняла. Не все Блэки, а большинство. И я не сторонник, но и не противник этой теории. Мне просто все равно. А со сквибами все просто. Когда новый Глава принимает род, то клянется перед магией, что будет заботиться о всех членах рода. И только потом узнает, что все, кого выжгли, до сих пор являются членами рода. Даже сквибы. И о них тоже надо заботиться. Правда в таком случае обычно обходятся выделением средств. А иначе можно получить статус предателя крови. И выжигают не из рода, а из семейного древа. Это такая большая роспись родового древа на стене, со стилизованными лицами, именами и датами. Она заколдована, и новые родственники появляются на ней не сами, но по желанию Главы Рода. Как мне объяснил Карлус, это лишь роспись, а не сама магия рода. И если кого-то выжечь из этой росписи, то из рода он не удалится. Выжечь из росписи родового древа могут все, у кого есть к нему доступ. Изгнать из рода может только глава. У Поттеров, кстати, роспись получше блэковской. Там видно всех, и бастардов, и сквибов, даже если они не приняты в род. Разумеется есть пояснения кто есть кто.

– Хотелось бы увидеть такое чудо. И я там есть?

– Есть. Мы про Алекса так и узнали. И про смерть Ричарда. – Тихо и чуть грустно добавила Дорея.

– Прости.

– Ты не виновата. Это я упустила его воспитание. Молодая была, да и война…

Дальнейший разговор был не столь интересен.

Надо сказать, что эти два ритуала заставили меня поднапрячься. К таким вещам лучше готовится заранее. А то, пришла бабушка, пообщалась с мамой, взяла меня на руки и, прошептав «Портус», активировала портключ, который перенёс нас в поместье Поттеров. В самом ритуале ничего сложного не было. Дядька, к которому обращались – Флимонт, положил руку с перстнем на Камень, и обратился к магии рода, представляя меня ей как наследника Карлуса – Главы младшей ветви Поттеров. А Карлус в этот момент капнул кровью на алтарь из маленького пореза на моем пальце.

Дальше началось главное. Из Камня ко мне подтянулась струйка магической энергии. Энергия это хорошо, это полезно. Если в меру. Но почему, кроме двух, довольно приятных оттенков, я чувствую еще одно, отдающее гнильцой с примесью ощущения серой пыли. Это чувство напомнило мне о первой убитой мной элите. Её энергия, через несколько дней после смерти, была с таким же привкусом, только без гнили.

Если довериться своему чутью, то надо как-то избавляться от этой гнили. Иначе может случится так, что мой источник тоже станет источать её. Не хочу иметь такую мерзость в себе. Можно, конечно, просто отгородиться от всего потока, рассеивая ее, но это расточительно. И ещё, как долго эта струйка будет течь в меня, ведь, на сколько я знаю, дальность такого переноса энергии не превышает нескольких метров, даже в канале – максимум полсотни метров. Отсюда можно предположить, что эта энергия предназначена вовсе не для подпитки меня. Но тогда для чего? Может…

Я собрал немного этой энергии, смешал ее со своей, и отправил обратно на камень. Струйка энергии тут же пропала. Похоже, что это был такой способ извлечения слепка магии из младенцев. Просто переполнить резерв, и получить выброс.

Блэковский Камень вёл себя точно так же. Поэтому мне было проще. Интересно было то, что этот ритуал провели тайком от обитателей дома. Обо мне знали только Глава рода и домовик, которому было приказано не говорить обо мне.

Глава 2

25 июля 1963 г.

Сегодня у меня день рождения. А я сижу в кроватке. Им, видишь ли, не понравилось то, что я путаюсь под ногами. Ну и что? Это не повод лишать меня возможности тренировать ходьбу. Смотрите под ноги и все.

Это я так – ворчу. И прекрасно все понимаю. Сегодня, на мой день рождения, приглашен особый гость. Дядя Алькорус. Вот мама и волнуется.

Насколько я понял, дядя живет во Франции, и работает там пожарником. Или правильно говорить – пожарным? Бабушка сказала, что он туда уехал два года назад, то ли поспорил с кем-то, то ли из-за безответной любви.

Короче, скоро он должен прийти.

Из прихожей послышался стук в дверь. Звонок же есть. Или дядя тоже маг? Тогда чего он в пожарных делает. «Агуаменти» отрабатывает?

– Ба! – поспешил я подать голос не успевшей выйти из детской бабушке.

– Что, тоже хочешь увидеть, как они встретятся? – поняла она правильно, и взяв меня на руки, поспешила в прихожую. И в этот момент, как по заказу, в дверь снова постучали, а через несколько секунд прозвенел дверной звонок. Мама поспешила открыть дверь.

– Алькорус?

На пороге стояли двое мужчин. Впереди молодой, а чуть позади – пожилой. Парень был среднего роста, худощав. Черные волосы венчали слегка вытянутое, но в целом приятное лицо. Карие глаза смотрели настороженно, но без опаски.

– Маргарита? – в ответ уточнил молодой человек. – Прости, но я тебя совсем не помню. Совсем мелким тогда был. В общем-то, я никого не помню, разве что маму, но смутно.

У мамы на глазах появились слезы.

– Маргарита! – бабушка решила вмешаться, а то гостей так бы и продержали на пороге. – Проводи гостей в гостиную.

– Да. Простите.

– Здравствуй, Арктурус, – поприветствовала бабушка второго гостя. – Как добрались? Прости за манеры Маргариты.

– Здравствуй, Дорея. – Поздоровался пожилой гость в ответ. – Добрались нормально. Мне не впервой пользоваться магловским экипажем. А по поводу манер – я все понимаю. Все же это я сам не уследил, и брат с сестрой росли раздельно.

– Это да. Но кто из нас безгрешен? – заметила бабушка, пропуская Главу рода Блэк в дом. – Да и молодыми были, глупыми. Считали, что раз мама и папа – маги, то мы лучше, а остальные – так, мусор под ногами, который можно пинать, а еще лучше убивать.

– Все-все, Дори! Успокойся. Ты меня ещё в тот раз убедила. И я согласен, что превосходство чистокровных создано искусственно, и основано на том, что маглорожденные не имеют доступа к накопленным предками знаниям.

– А по поводу того, что намеренно скрывается информация о том, как основать новый род?

– С этим тоже спорить не буду. Только надо уточнить, что информация не то, чтобы скрывается, скорее не распространяется свободно, а сами маглорожденные не ищут такую информацию. Например, ко мне обращались только один раз, да и то, узнав о том, что надо приносить жертву, сразу передумали.

– Ну да, – уже спокойнее, без прежней экспрессии, согласилась Дорея. – Люди нынче слабоваты.

– Таковых и раньше было много, – возразил Арктурус. – Но они тогда не высовывались, пахали землю, травку собирали, а во власть не лезли. И лишь единицы основывали свой род. А сейчас, вон, сколько их в министерстве собралось. Сами же запретили магию крови, и теперь завидуют тем, чьи предки подсуетились, и создали камень рода.

– Всего один раз? – Выделила главное для себя бабушка. – Но почему?

– Это ко мне один раз. Наверно боятся. Все же я глава рода, придерживающегося идеи превосходства чистоты крови. Может к другим обращаются чаще.

– Может быть. Но почему ты раньше об этом не говорил.

– А мне нельзя – урон репутации. Я и сейчас ни с кем об этом не говорю, только с тобой. Да и ты бы не стала слушать, и полезла бы спорить. Еще отец заметил, что ты растешь маглолюбкой, и постарался побыстрее выдать замуж в род таких же, чтоб не выжигать.

– Вот как? Впрочем, я не жалею.

– Вот-вот. А раньше бы ты устроила истерику по этому поводу. А став бабушкой, ты, стала спокойнее, как и большинство женщин рода Блэк.

– Я тоже слышала про эту теорию. И уже хочу устроить истерику, – я невольно улыбнулся на последнюю фразу, и это заметил Арктурус.

– Не стоит портить праздник внуку, – и, сделав паузу, добавил: – Как внимательно он нас слушает…

– Ты тоже заметил? Карлус, из-за этого, хотел его в Мунго сводить, но потом ограничился проверкой на одержимость.

– И какие результаты?

– Нормальные результаты. Если что, тебе бы точно сказали. Так, ладно. Думаю, мы им дали достаточно времени.

Бабушка, тактично постучавшись, открыла дверь в гостиную.

– Ну как? Мы уже можем присоединиться? – тут на лестнице послышалось шаги. Дорея оглянулась, и добавила. – А вот и дедушка.

– Кажется я вовремя. Здравствуй, Арктурус, Маргарет. Привет, внук. А это, я так понимаю, Алькорус? Приветствую.

– Здравствуйте, Карлус.

– Ну что? Пора дарить подарки? – спросил дед у мамы.

Она посмотрела на меня, и увидев мой кивок, сказала:

– Как вам удобнее.

– Тогда… Я, сначала, хотел подарить детскую метлу, но Дорея меня отговорила. И тогда я купил вот этот конструктор, конечно же, немного поколдовал над ним. Теперь детали намного прочнее, и еще они, по команде, сами складываются в коробку. Ни одна не потеряется. Держи, Алекс, Это от нас с бабушкой. С днём рождения. Тебе уже год, пора начинать что-то делать руками.

– У меня тоже есть подарок, – Алькорус решил не оттягивать и принялся разворачивать свой свёрток. – В магазине игрушек я посоветовался, что купить годовалому ребёнку на день рождения, и мне показали разные погремушки. Но это мне показалось банальным, и я выбрал большую пожарную машину. С днём рождения, Алекс! – С этими словами он вручил мне огромную машину, на которой я бы смог, наверное, ездить верхом. – Мы, с лордом Блэком заказали зачарованные на неё, и теперь она умеет ездить с помощью пульта.

О-о! Это круто! Всегда хотел себе машину на радиоуправлении.

– Ну вот, – покачал головой Арктурус, – а я был уверен, что хоть кто-то подарит метлу, и приготовил набор по уходу. Но теперь он неуместен. Значит, подарю что-то получше. Знания! Правда, пока тебе рано читать, но допуск в семейную библиотеку дам сейчас.

Я, по ментальной связи, направил свою неуверенность матери. Она вопросительно посмотрела на Дорею.

– Это прекрасный подарок, – пояснила бабушка. – Библиотека Блэков славится на всю магическую Британию, и не только.

А мама подарила набор цветных карандашей. Рисовать мне нравилось, но пока, я больше тренировал моторику, рисуя разные фигуры, держа карандаш за незаострённый конец.

Да, как волшебную палочку.

26 ноября 1964.

Этот вечер мы с мамой проводили вдвоём. Деда с бабушкой пригласили на какой-то магический раут. Впрочем, даже при них, я сижу на коленках мамы и «читаю». На самом деле читает она, а я просматриваю мыслеобразы в ее голове.

Ей скоро выходить на работу вторым хирургом, поэтому читает она свои конспекты, и одобренную, для индивидуальной подготовки, литературу.

Мне до сих пор удается скрывать от нее свою ментальную активность. Вернее, о чём-то таком она подозревает, но предпочитает считать, что это такая «особенная» связь между ребенком-магом и его мамой. Ну, это не мешало мне слегка корректировать образы, которые она создает при чтении, добавляя малозаметные, но важные детали, которые появляются только с опытом. Вообще-то, у меня тоже нет такого опыта, но зато, есть вполне качественно усвоенные воспоминания многих врачей-преподавателей целого мединститута. Они помогают замечать ошибки, которые она может допустить, и вовремя поправить их.

Идиллию нарушил телефонный звонок. Надо сказать, что до этого он звонил всего три раза, причём первые два были связаны с проверкой связи, а третий – ошибкой номера.

Марго со мной на руках пересела на кресло рядом с аппаратом, и ответила на звонок.

– Алло.

– Добрый вечер! Могу я услышать миссис Портер?

– Да, я слушаю.

– Доктор Портер, это доктор Эмерсон! У нас форс-мажор! Доктор Хоуэллс попал в аварию по пути в клинику, а у него была назначена операция.

– Господи! Надеюсь доктор Хоуэллс в порядке?

– У него вывих запястья, ну и несколько синяков и ссадин. Это ерунда, быстро заживет. Главное, что нам некем заменить доктора на операции. И откладывать ее уже некуда. На вас последняя надежда.

– На меня? – удивилась мама. – Но я сижу дома, с ребёнком. И допуска к работе ещё не получала.

– Нам известны ваши трудности. Но ребенок может побыть с одной из медсестёр, а формальности с допуском я улажу.

– Ну, хорошо, я согласна. Но при операции вы должны присутствовать как ответственный.

– Отлично! Машина за вами выехала.

Путешествуя на руках Марго сначала в машине, затем по коридору клиники, я наблюдал, как мама судорожно вспоминает все, что знала об аппендиците. Все же самостоятельно она ещё не оперировала, проводила только лёгкие операции под руководством опытного хирурга. Поэтому сейчас ее бил мандраж, и все попытки вспомнить хоть что-то были настолько сумбурными, что мне не составляло труда добавлять к этим воспоминаниям маленькие кусочки своих. В итоге я успел передать практически все, что у меня было по этой теме.

В операционную меня не взяли, оставили в ординаторской в компании симпатичной медсестры. Мама, чтобы я не скучал, взяла альбом с карандашами и пару книжек. Одной из них оказался «ABC book».

Я невозмутимо взял его в руки, и стал листать, старательно проговаривая буквы. На десятой – остановился, и, ткнув пальцем на следующую, выжидательно посмотрел на медсестру.

– Оу, ты уже учишься читать? – улыбнулась девушка.

– Да, – коротко ответил я. И, протянул руку для рукопожатия. – Я Алекс.

Девушка сначала растерялась, но потом аккуратно пожала протянутую ладошку.

– А я Элис.

Я снова требовательно ткнул в букву.

– Это буква «Кей», – произнесла Элис.

Я повторил за ней, старательно выговаривая звуки. Затем мы пролистали, таким образом, весь алфавит. Элис несколько раз пыталась восхититься скоростью моего обучения, но я сказал, что учусь читать не ради похвалы. В итоге девушка была выбита из колеи взрослостью моего поведения.

Когда мама пришла после операции, мы уже вовсю учили слоги.

– Ну как? – спросила она Элис. – Проблем не было?

– Нет, доктор Портер. Алекс очень спокойный мальчик. Мы читать учились.

– Молодцы, – устало потерла лоб Марго. Кажется, она даже не поняла, что ей ответили.

Тут в ординаторскую зашёл доктор Эмерсон.

– Доктор Портер, меня не покидает ощущение восторга, от того как вы провели эту операцию. Признаюсь, я ожидал сложностей, в связи с вашей неопытностью и большим перерывом в практике. Но вы меня удивили. Было такое чувство, будто работает хирург с многолетним стажем.

Он ещё долго изливался соловьём, но мама лишь устало улыбалась. Похоже, что моё экспресс-обучение с последующей практикой, сильно утомили её.

На следующий день повторилась просьба провести еще одну операцию. Но бабушка в этот день была свободна, и меня в больницу не взяли. Я даже не смог узнать диагноз, поэтому конкретных инструкций дать не смог. Оставалось надеяться, что маме хватит тех знаний, что я уже передал.

Однако, вечером выяснилось, что ей было необходимо прооперировать раздавленную руку рабочего, но для той операции её знаний не хватило. Ну, собрать-то кости, сухожилия и сосуды она смогла, но вот что будет с чувствительностью и мелкой моторикой, сказать не могла.

Мама весь вечер ходила и переживала, пока бабушка не отправила ее спать.

В Рождественский вечер снова прозвенел телефон, и опять это был доктор Эмерсон.

В этот раз бабушка с дедушкой снова были в гостях, поэтому я тоже поехал с ней. По дороге водитель рассказал, что временный хирург, который сегодня должен был поводить операцию, оказался пьяным. А лечение ущемленной грыжи кишечника откладывать было нельзя. Вот и вспомнили про запасной вариант в виде доктора Портер. Ну в этот раз она не должна накосячить. Нужные знания и так есть, а я ещё добавил пару воспоминаний об осложнениях при такой операции.

Ждать меня снова оставили в ординаторской с Элис. В этот раз мы приступили непосредственно к чтению. Но, так как в этот раз книги мы забыли, то пришлось учится по учебнику анатомии.

Часа через полтора Марго вернулась в ординаторскую. Судя по улыбке все было в порядке. Что она и подтвердила на вопрос Элис.

– Все получилось отлично, – сказала она. – Операция прошла легко, как будто господь вел мою руку.

Хе. Неожиданная реакция на мою помощь.

– Что же помешало вам на прошлой операции?

– Я не знаю, – погрустнела Марго. – Вроде бы все делала как учили, и за Алекса не волновалась. Не знаю.

– А может как раз то, что его рядом не было и помешало вам?

– Хм-м. Возможно.

Как и следовало ожидать, с тех пор я стал регулярно появляться в клинике. Даже в феврале, когда мама стала работать официально. Персонал заметил, что действительно, в дни, когда я присутствую в больнице, операции максимально успешны. Это стало поводом воспринимать меня как некий талисман, причем не лично мамин, но и всей больницы.

Глава 3

16 мая 1965.

– Здравствуй, Арктурус. Проходи. Что будешь? Чай, кофе? – бабушка встретила неожиданного гостя. Вернее, не совсем неожиданного. Он, незадолго до появления у нас, совой прислал записку, в которой предупредил о своем скором прибытии.

– Уф, – выдохнул глава рода Блэк. – А чего-нибудь покрепче нет?

– Есть, как не быть. Виски, коньяк или может русскую водку?

– Ого! Откуда такая экзотика?

– Это у вас экзотика. Вот Карлус предпочитает именно её, но где берёт – не знаю. У нас она никогда не переводится.

Сегодня был день занятий с бабушкой. Она решила, что моё-то воспитание не упустит, и сделает из меня приличного мага. Пока что, воспитание сводилось к рассказам из истории магов и застольному этикету. Но по её мнению, обстановка в нашем доме не способствовала правильному усвоению её науки, поэтому сейчас мы были у них с дедушкой дома.

– Давай водку. Русские утверждают, что она лучше подходит для души.

Пока Арктурус, мелкими глотками, отпаивал себя водкой, меня аж передернуло, я отвернулся, и замер за своим столом, изображая рисующего ребенка. В прошлый раз, он рассказал бабушке историю Вальпурги. О том, как она в Хогвартсе влюбилась в полукровку Реддла, и успела дать ему обещание. Потом этот кадр просил её руки, но закономерно был послан тогдашним главой, кстати, Сириусом Блэком под номером два. Никто бы не понял такого хода от семьи – приверженцев чистоты крови. В ответ на запрет, Вальпурга заявила, что в таком случае вообще не выйдет замуж. Восемь лет ее не трогали, но потом, на семейном совете, её в приказном порядке заставили выйти замуж. И даже согласны были на полукровку, но тот уехал куда-то на материк. Тогда строптивице были предложены несколько вариантов, из которых она выбрала наследника – Ориона.

Арктурус вовсе не был рад такой невестке, но решил, что семейная жизнь ее остепенит. Но не тут-то было. Вальпурга, в знак протеста, стала отказывать Ориону в близости. Это длилось несколько лет. Ни о каких наследниках, в этом случае, говорить не приходилось.

И вновь был семейный совет, на котором жене наследника вменялось родить не менее двух мальчиков, для надежности были приобретены две порции зелья наследника, для гарантии.

Кстати, на том семейном совете, лишь Сигнус поддержал сестру, но его голоса было мало, и он заявил, что дабы его дочери могли отстоять собственное мнение, он начнет уже сейчас их учить семейному искусству боевой магии. И к совершеннолетию они смогут получить мастерство в этом направлении. Тогда семейный совет не будет иметь права распоряжаться их судьбой.

Это могло сработать, если бы не непостоянный характер папаши. Но на начало обучения Беллатрисы его запала хвалило, Андромеда же была еще слишком мала. Как ни странно, но привить старшей дочке интерес к боевой магии он смог. И даже когда родилась Нарцисса, и он забросил боевую магию в пользу колдомедицины, Беллатриса нашла себе нового учителя в лице Поллукса.

Сегодня явно что-то случилось в доме Блэков, и история должна быть занимательной.

– Какая гадость эта водка! – заметил маг. – Давай лучше привычный огневиски.

– Огневиски нет, есть обычный.

– А, давай, – махнул рукой Арктурус. – все равно особой разницы нет.

Потягивая разбавленный напиток, он начал рассказ.

– Знаешь, что учудила твоя племянница? – спросил Арктурус для затравки. И, сам же ответил: – Эта психованная уговорила Ориона учить магию крови. И он согласился. Представляешь? Мордред! Я столько лет уговаривал его начать обучение родовой магии, а он ни в какую. А тут, стоило Вальпурге повилять хвостиком, и обещать допустить к телу, так он сразу согласился. Нет. Я конечно не против. Ведь если он не станет хотя бы подмастерьем магии крови, то не сможет принять главенство в роду. Так что, я даже благодарен ей. Вот только как бы хуже не стало, ведь она помыкает мальчиком как хочет. Какой же это будет глава рода?

– Арктурус, Орион давно уже не мальчик. Дай ему шанс.

– Дам, куда я денусь. Вот только надо будет воспитанием внуков заняться самому.

14 июня 1965 г.

Сегодня у меня беда. Моя любимая пожарная машина, служившая мне верой и правдой почти два года, перестала ездить. Я, конечно, понимаю, что она не был рассчитан на то, что ребенок будет кататься на ней верхом. Ну а что? Я всего-то отчепил от неё лестницу, сел на её место, ноги сложил на капот и поехал. Это было круто. Несколько синяков и ссадин не в счет.

Жаль, что на улицу выезжать на нем мне не разрешали. Думаю, что там бы я мог разогнаться, как следует.

Но и так, по дому – было прикольно. Особенно ехать максимально быстро, и при этом не врезаться ни в кого. Не всегда это удавалось, и наказания я получал регулярно. Но улыбки взрослых, когда я заразительно радовался, не давали мне бросить так развлекаться.

К тому же эти выходки разбавляли впечатление от меня как от через чур серьезного ребенка.

Но что теперь-то делать? Идти к маме? Бесполезно. Она с удовольствием выкинет не раз проехавшую по её ногам шайтан-машину. Значит к бабушке. Лучше бы, конечно, сразу к деду, все же он артефактор, и этот вопрос по его части, но неизвестно когда я его увижу.

Бабушка подтвердила эту мысль, но обещала, поговорит с дедом.

– Но ты понимаешь, что для ремонта твоей машины, возможно, потребуется убить петуха, а может быть и барашка?

– А зачем их убивать?

– Таковы законы магии, внук, что механические артефакты работают на энергии смерти.

– Да? А я думал, что энергия смерти нужна для всяких живых мертвецов.

– Живых мертвецов называют инферналами, и они тоже механические артефакты. Просто очень сложные. Для их создания умертвляют людей, и делают из их тел артефакт и внедряют в него поведенческую структуру. Поэтому инфернал всегда хочет убить. Так он питается, заправляется энергией.

– Моя машина тоже хочет кушать? Тогда пусть будет барашек, а мы потом съедим мясо.

– Ох. Кажется, я лишнего наговорила.

7 августа 1966 г.

Сегодня бабушка ушла с какой-то подругой прогуляться на Косую аллею, поэтому я оказался на попечении деда. Сначала он попытался поиграть со мной, но оказалось, что нам обоим это скучно. Потом была попытка чтения сказок, но их я уже слышал, да и у деда это получалось из рук вон плохо.

В итоге он пошёл в свою мастерскую, и начал там что-то мастерить. На мой интерес дед ответил, что это будет согревающий амулет. На них всегда хороший спрос в холодное время года. А все из-за того, что срок службы такого амулета всего пара месяцев, потом основа начинает разрушаться. Можно, конечно, сделать и более долговечный, и его хватит лет на пять, но и цена будет десять галеонов против одного. Казалось бы заметная выгода, но это если не учитывать того, что в теплое время года этим амулетом не пользуются, а основа продолжает портится, и выходит один к одному. А ведь можно покупать не два амулета в год, а только один, на самые холодные месяцы, в остальное время одеваться потеплее.

Закончив с одним амулетом, дед решил показать, как делаются основы для них. За материалами мы пошли в подвал, где хранились кости дракона. Я ожидал увидеть целый скелет, но это был всего лишь ящик с осколками костей.

Однако больше всего меня заинтересовали не кости, а странная плесень в углу, которая начала чахнуть и умирать от воздействия света. Но главное, при этом стала выделяться энергия жизни, по спектру, поразительно похожая на человеческую.

Подойдя поближе, я всеми своими чувствами начал исследовать эту плесень. Оказалось, что кроме энергии жизни, оно выделяет и энергию смерти, и этой как бы не больше.

– Деда, а что это за плесень в углу? – спросил я Карлуса, указывая в угол, где в видимом мне спектре светилась энергия выделяемая колонией плесени.

– А, это? – дед выпустил волну непонятной магии, от которой колония плесени быстро пожухла и рассыпалась пеплом, похоронив надежду получить источник энергии жизни подходящий человеку. – Никак не могу извести. Надо бы попросить Флимонта придумать какую-нибудь отраву от неё. Это, Алекс, волшебный лишайник Авача. Он растет в пещерах Камчатки. А здесь оказался из-за неловкости дяди Генри, который заказал его доставку, и проводил сделку в этом доме. Видимо он уронил корешок грибницы, и он пророс в подвале. Вот теперь я мучаюсь.

– А зачем он был нужен дяде Генри?

– Ну, он же был зельеваром, вот и исследовал свойства разных ингредиентов. А этот лишайник обладает очень сильным исцеляющим свойством, но то что он отдаёт в обычном состоянии – ничтожно, а вот если на него посветить солнечным светом, то он начинает гибнуть, накапливая при этом заметно больше полезных свойств в себе. К сожалению, при этом он становится ядовитым настолько, что даже перекрывает все полезные свойства. А для того, чтобы убрать этот яд, нужны очень дорогие ингредиенты. Таким образом, зелье Авача получается запредельно дорогим, и, не смотря на полезность, спроса не нашло.

Дед забрал из ящика несколько косточек, и мы пошли обратно в дом. А я всё обдумывал увиденное. Когда свет попал на колонию, то я почувствовал выделяемую энергию жизни, которая, наверно, и являлась основным полезным свойством лишайника. И при этом чётко ощутил перемешанную с ней энергию смерти, которая присутствует при смерти любого живого существа. Но здесь её было не соразмерно много, видимо это и есть причина ядовитости.

Но даже не это было причиной моего интереса, подумаешь – энергия жизни – все растения и животные в момент смерти выделяют немало этой энергии. Меня поразило то, что она воспринималась как человеческая. Ну, почти. Лишь на пару-тройку процентов она отличалась от человеческой. А значит, если её выделить, и накопить, то должно получиться целебное зелье несравнимой ни с чем силы. Вернее не зелье, а эликсир. Эликсир здоровья. Как у Фламеля. Хм. Эта мысль наводит на размышления о природе философского камня. Ведь получается, что он – накопитель. Но это – пусть. Куда важнее вопрос – откуда он берет энергию?

Отвлёкся. Впрочем, тут и думать особо не о чём. Этот эликсир будет стоить очень дорого, и принесет много денег своему продавцу. Хм. И много проблем, может даже не совместимых с жизнью.

Рассказав свои мысли деду, я поинтересовался насколько возможно начать производство такого эликсира?

– А как ты собираешься выделять энергию жизни?

– Думаю, что разделить эти энергии я смогу, но где взять достаточно этой энергии? Нужна колония и механизация по сбору. Я думаю, надо заказать доставку ещё одной колонии, потом построить что-то вроде коридора, на стенах которого будет расти этот лишайник, а посередине провести рельсы, по которым катать челнок с накопителем энергии. Ездить этот челнок должен на энергии смерти, на этой же энергии будет работать электрогенератор, который запитает лампу, свет от которой будет убивать верхний слой лишая.

– План очень поверхностный, но если его доработать, то может быть вполне рабочим. Главное – никому о нем не говорить. Ты правильно сказал, что за результат могут лишить жизни.

Так, у нас с дедом появилась секретная работа. Для начала он купил небольшой земельный участок с домом, неподалёку от свинофермы. Он обошелся очень дешево, так как жить на участке, где постоянно воняет, никто не желал. Затем он сделал котлован.

Тут надо сказать, что сделан он был с помощью трансфигурации. Как дед объяснил, это гоблинский метод прокладки туннелей. Они выделяют сознанием определенный кусок грунта, и трансфигурируют его в маленький шарик. Потом этот шарик переносят в другое место и отменяют трансфигурацию. Так они копают тоннели, и засыпают ненужные пустоты. Главное, потом укрепить стенки этой выемки.

Вот и мы, подобным методом, сделали пятиметровую яму. Делал её, конечно же, дед, но я старательно запомнил формулу. Потом в эту яму была уложена бетонная труба диаметром восемь футов. Никак не могу привыкнуть к этим английским мерам. Так то, к самим единицам привык, но к звучанию – нет. Сами попробуйте сказать – труба диаметром восемь стоп, или местный фарлонг – мера длины, для англичанина звучит как длинная борозда. То есть, например – пятьдесят длинных борозд. Так и представляется древний человек, отмеряющий шагами и ладонями, за неимением рулетки. Хотя, для справедливости надо сказать, что измерение ладонями не звучит смешным, но применять его я буду только для образности.

Десятиметровую трубу, дед притащил в уменьшенном виде, как и несколько плит для постройки предбанника. Труба явно предназначалась для канализации, а плиты – панельного дома.

В общем, труба была уложена, один торец был наглухо закрыт плитой, а к другому была приложена плита с дверным проемом. Затем был сделан небольшой тамбур, и от него уложена бетонная лестница вверх.

Походу, дед ограбил какую-то стройку.

Вся постройка напоминала домик, построенный ребенком из дощечек и щепок. Труба лежала под наклоном, небольшим, но он был. Но это даже лучше, хоть влага, которой не избежать, не будет застаиваться. Плита с торца стоит криво, хоть и плотно. Тут тоже сойдет – землей засыплется, видно не будет. За другой торец и лестницу пришлось повоевать. И ведь ничего сложного для него не было, он просто не понимал, что ровные лестницы удобнее, как и прямая дверь.

В итоге яму засыпали, и над выходом поставили покосившийся сарай – а-ля Уизли.

В следующий раз, когда я попал туда с дедом, он уже проложил под потолком рельс, и мастерил челнок. Основную концепцию дед оставил ту же, но вот конструктивно решил поставить один электрогенератор, а от него запитать двигатель челнока и лампу. Я оглядел разложенные детали: колеса, электродвигатель, несколько редукторов, патрон с лампой. Похоже, что Карлус неплохо разбирается в механике.

С помощью магии сборка конструкции шла очень быстро, и вскоре челнок уже висел на своем месте, готовый работать. Но тут вылезла неожиданная проблема – оказалось, что в электрике, в отличие от механики, дед не разбирался. Пришлось работать самому, сославшись на учебник физики. Благо ничего сложного не было, всего-то собрать простейшую схему из источника тока, мотора и лампы.

Вскоре агрегат был готов, Карлус пару раз запустил его, запитав своей магией. Теперь началось самое сложное – настройка. Во-первых, нужно было задать скорость движения челнока, тут могла помочь магия. Артефакт контроля скорости вращения дед сделал быстро. Во вторых яркость лампы. По мере наладки вылазили все новые и новые нюансы, и для их контроля приходилось создавать артефакты. Потом согласовывать их между собой, затем снова переделывать.