Текст книги "Мир ГП (СИ)"

Автор книги: Александр Ярмышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

Глава 18

В Смолевичах я расстался с Колей. Он меня высадил в центре города и уехал по своим делам. Я же, вновь накинув на себя маглоотталкивающее, отправился искать больницу. Разумеется, просто ходить наобум я не стал, и, с помощью Конфундо, узнал всё, что мне нужно. До места было сорок минут ходьбы, но я растянул это время до двух часов.

Начинало темнеть, когда я прибыл к месту назначения. Под чарами проникнуть в здание незамеченным, труда не составило. Найти операционную тоже получилось без труда. Правда, она оказалась пустой, лишь санитарка елозила тряпкой по полу. Впрочем, логично. Ведь с момента аварии прошло больше трёх часов.

У неё я узнал, что операция прошла успешно, больного даже в реанимацию не отправили.

Палата, куда поместили высокопоставленного пациента, нашлась дальше по коридору. Неподалеку от неё, возле окна, стоял мужчина в светло-коричневой кожаной куртке, и не отрываясь смотрел на нужную дверь. Придется подождать, пока он уйдет, а то, не смотря на скрыт, он заметит, что дверь открылась и закрылась сама по себе. Однако, не успел я занять второй подоконник для ожидания, как дверь открылась, и из нее выкатилась каталка с телом, укрытым простыней. Еле заметные всполохи на тусклой ауре тела, характерные при работе «Савана», подсказали мне, что до Петра Мироновича всё же добрались. Мужчина у подоконника оттянул рукав, посмотрел на свои часы, и направился на выход.

Это даже не подозрительно, это вопит об убийстве. Думаю, не ошибусь, если предположу, что этот тип недавно был в палате. И каким-то способом убил Машерова. Вот только его и заказчика ждет сюрприз.

Я проследовал за каталкой до морга, и, дождавшись ухода санитаров, зашёл в туда.

– Ну как, Пётр Миронович, каково чувствовать себя жертвой политического убийства? – сторонний наблюдатель мог бы подумать, что я сошёл с ума, и разговариваю с мертвым, но слава Улью – это не так. Просто «Саван» вытягивает сознание из тела, и, хоть все чувства сохраняются, но управлять им невозможно. В этом состоянии есть что-то общее с глубокой медитацией. С момента наложения, «Саван» держит Машерова в сознании, позволяя видеть и слышать всё, что происходит вокруг. Даже закрытые глаза – не помеха. – Подождите немного, сейчас я подлатаю ваше тело, а то превратитесь в вампира. Читали, наверное, Брема Стокера? Про графа Дракулу? Вот вампиры так и появились – вселением души в мёртвое тело. Конечно, были и другие нюансы, но главное это.

Забалтывая Петра Мироновича, я пропитывал его тело магией. Это заняло полчаса. Затем запустил серию сканирующих чар, чтобы определить состояние организма. Надо сказать, что оно было запущено. Не в том смысле, что Первый секретарь Белоруссии вел беспорядочный образ жизни, а в том, что он очень многое пережил, и сам по себе протянул бы ещё лет пять. То, что у него отсутствует почка, и в ужасном состоянии лёгкие, уже хватает для подобного диагноза.

Так, у меня два варианта действий. Первый – быстрый: это оживление, а затем лечение. Второй – медленный: ремонт тела, а затем оживление.

В первом варианте, для оживления тела, нужно сперва заполнить его энергией жизни, а затем провести реанимацию. Тут главное полный контроль, чтобы тело именно ожило, а не превратилось в вампира. К тому же пациент прочувствует все этапы экспресс лечения. А это больно. Во втором варианте, надо сперва восстановить организм, затем оживлять его. Проблема тут в том, что для этого нужно участие души пациента, который будет прочувствует весь процесс. Это тоже больно, но скорее как воспоминание об этом. По крайней мере так считал Реддл, из крестража которого добыты эти знания.

Я выбрал второй вариант. Он менее травмирующий для сознания.

Ослабив действие «Савана», я начал работу. Представляя, что сейчас чувствует Пётр Миронович, я, чтобы хоть как-то отвлечь его от неё, стал рассказывать историю России. От нынешних времён до моего попадания в Улей. Не сказать, чтобы я хорошо ее знал, но, как оказалось, помню немало. Рассказ мой был сумбурным и прерывистым. Часто перескакивал с одного на другое, но и так получилась четырёхчасовая лекция.

Выложил мысли сырьевом характере нашей экономики, и при этом мы фактически раздаём за бесценок свою высокотехнологическую продукцию. Те же самолёты. Про лишенную логики поддержку африканских царьков, которые предадут, едва получат чуть больше от наших конкурентов. А свой народ, при этом, вожделеет продукцию вражеских стран. И как у нас борются со спросом? Правильно, запрещают. Как будто не понимают, что запретный плод сладок. Сказал о расслоении народа по типу сословного на партийных и беспартийных. А внутри партии растущую безнаказанность и местничество. Когда как, исходя из тезиса, что коммунисты – лучшие люди, ответственность они должны нести не только за совершённые преступления, но и как предатели дела партии.

Конечно же поведал Петру Мироновичу, чем закончил Союз, и как жилось в девяностые.

Кажется, что я выложил всё наболевшее, хоть и не пережитое. Но тоску по СССР я перенял от тех, кому за державу обидно.

И все эти четыре часа я работал.

В первую очередь пришлось чистить кровь. Для этого существовало специальное заклинание, оно стало очень известным в семнадцатом веке, тогда же появилась пара модификаций. Я применил ту версию, которая очищала кровь от всех примесей, в том числе от питательных веществ и продуктов разложения. Зато не надо вычислять какой именно яд применили.

Вторым этапом стала реанимация печени. Судя по всему, именно по ней пришёлся удар яда. И так, последовательно, я восстанавливал один орган за другим, пока не дошел до сердца. Впрочем как раз с ним проблем не было, а общий износ пройдёт сам, после оживления, под действием энергии жизни.

Переломы руки и ребра восстанавливать не стал, и так у врачей будет много вопросов к улучшению здоровья высокопоставленного пациента. Пусть останется хоть что-то, не вызывающе диссонанс с их опытом.

Закончив с ремонтом организма, я начал заполнять его энергией жизни, благо запас накопителей у меня был. Орган за органом стали подавать признаки жизни. Но не хватало главного – работы сердца. Им я занялся в последнюю очередь, так как это была самая легкая часть. Уж для его запуска заклинаний было предостаточно. Я применил то, которое использует электричество.

Ну вот, сердце бьётся, кровь бежит по жилам, органы работают, теперь можно снимать «Саван».

Пётр Миронович с воплем распахнул глаза. Что не так-то? Вроде ничего болеть не должно.

– Пётр Миронович, говорите. Что болит?

Машеров с кряхтеньем простонал:

– Чешется! Жутко чешется.

– Хм-м-м. Об этом я не подумал. Сейчас помогу.

Чары понижения чувствительности я знал, поэтому, не прошло и десяти секунд, как мой пациент задышал спокойно.

– Спасибо.

– С возвращением в мир живых, Пётр Миронович, – поприветствовал я его.

В этот момент выключился и снова включился свет. Как будто кто-то щелкал выключателем. Я взмахнул палочкой накладывая на дверь Коллопортус. Долго его держать будет подозрительно, а значит надо торопиться.

– Пётр Миронович, сюда идут. Надо закругляться. Я сейчас наложу на вас заклинание повышения метаболизма. От него у вас будет жар, и вам будет плохо. Оно перестанет работать через двенадцать часов, и вам станет легче. И намного улучшится самочувствие.

– Постойте! Но у меня столько вопросов…

– Простите, но некогда. Прощайте. Порвите там их всех.

Где – там, и кого – всех, я и сам не понял, и Машерову уточнить не дал. Очередное медицинское заклинание погрузило его в беспамятство. Уже укрывая его простыней, я увидел как покраснело его лицо и дыхание стало очень частым.

Судя по рывкам, с той стороны двери не оставляют надежду открыть дверь морга, и, судя по начавшим шататься косякам, надежда эта не беспочвенна, а значит времени совсем не осталось. Я наложил на себя маглоотталкивающее, и снял чары с двери. Последний рывок был особенно сильным, и санитар, дёргавший рукоять, не удержался на ногах. Кто-то коротко похохотал. И в проём въехала каталка с телом охранника Машерова.

– Чё за херня тут творится? – услышал подозрительные звуки санитар. И, подойдя к каталке с Петром Мироновичем, приподнял простыню с лица. – Охренеть! Да он же живой!

– Чё? Да ты гонишь! – не поверил второй санитар.

– Ничего я не гоню, – возмутился первый. – Сам смотри. Дышит.

– В натуре. И красный весь, – согласился второй. – Тащи его в реанимацию!

– Ещё чего! – не согласился первый. – Вот Горский скажет – оттащу.

– Ты дебил? Здесь морг и холодно. Вот загнется, и кто виноват будет?

– Сам ты дебил! Может он не загнулся от жара, только потому, что тут холодно? А вдруг в коридоре хуже станет? Иди лучше, зови Горского сюда.

С приходом дежурного врача, началась суета. Я, до кучи, накинул на всех троих чары болтливости. Теперь все встречные были в курсе, что Машерова ещё живого отправили в морг. Время было утреннее, самое начало рабочего дня, и встречных было много.

Закончив с делами, я отправился на автовокзал. Автобус до Минска пришлось ждать пару часов, и, ещё до обеда, я был в столице Белоруссии.

Следующим пунктом моего плана, было посещение посольства Великобритании, но как оказалось, Белоруссия – всё ещё в составе СССР, и отдельного Британского посольства не имеет.

Сплюнув от досада на себя, я на такси добрался до гостиницы. Хватит с меня России. Пора дальше попутешествовать. Скорее всего я ещё вернусь сюда, но завтра утром отправлюсь в Польшу.

Ночь прошла спокойно. Персонал был вполне приветлив, и оставил о себе да и о Союзе приятное впечатление. Так, наполненный благодушием, я вышел из гостиницы, к ожидавшему меня такси.

Но, едва я открыл заднюю дверь, закинул на сиденье свой саквояж и наклонился, чтобы сесть на сиденье, как почувствовал прикосновение чего-то металлического к своей шее. По телу ударило словно электрическим током, и последнее, что я ощутил угасающим сознанием – толчок в спину.

Впрочем, без сознания я пробыл недолго, всего несколько минут. Не так-то просто надолго вырубить метаморфа. Вот только во всём теле ощущалось онемение, которое не поддавалось моим попыткам нейтрализовать его. Похоже, что оно имеет химическую природу, но способности метаморфа помогут мне и против него. Жаль, что не быстро, придется подождать минут тридцать-сорок.

Определившись со своим состоянием, я обратил внимание на окружающее. Впрочем доступен мне был только слух и зрение. Последнее в виде маленькой щелочки не до конца закрытого глаза, в поле зрения которого попадал верхний угол окна. В него я видел проплывающие мимо стены и окна домов.

– Сколько у нас времени? – услышал я вопрос водителя.

– Я зарядил на полтора-два часа, – ответил мой сосед.

– Зачем так много? Мы уже через четверть часа будем на месте.

– Надо будет ещё фотографии с Натахой сделать.

– А-а. Понял.

Дальше мы ехали в тишине. А я всё гадал, что за фотографии с Натахой.

Вскоре в окне дома сменились лесом, да и дорога стала хуже. Я смотрел в единственный доступный для меня источник информации и думал. Как же легко оказалось поймать меня. Ладно эти похитители… по ощущениям, обычные люди, а ведь моли и маги поймать. И тогда всё могло стать очень плохо. Хотя, магов бы я почувствовал, они не смогли бы подобраться ко мне незамеченными. Но никто не запрещает им воспользоваться помощью таких вот простых людей. В общем-то, и сейчас участие магов не исключено. Против этого говорит только то, что их участие было бы логично после первых минут похищения. А так, больше похоже на то, что похитители даже не в курсе того, что я маг. А значит у меня есть преимущество.

Местом прибытия оказался дом посреди лесной поляны. Его окружал высокий забор из одинаковых досок-горбылей, скрывающих всё, что происходит за ним. Сам дом тоже был деревянным пятистенком. Такой хочется назвать охотничьим.

Меня перенесли в дальнюю комнату, уложили на кровать и стали раздевать. Действие химии я ещё не переборол, поэтому оставалось только надеяться, что они нормальной ориентации. Но паника начала овладевать мной. Успокоила меня вошедшая в комнату женщина, определённо обладающая лишним весом. Явно за сотню килограмм. Она тоже начала раздеваться.

– Какой красавчик мне достался сегодня.

– Не надейся, Натаха. Сегодня нам нужен только компромат.

– Ну, мальчики, может хоть на чуть-чуть отдадите мне его?

– Ладно. Только десять минут.

– Спасибо, Вова. Ты лучший. Может встретимся вечером?

– Нет уж. Триппер в мои планы не входит.

– Фу, какой. Может я уже вылечилась?

Вова промолчал. Вместо него ответил второй, держащий в руках фотоаппарат.

– Работаем.

Натаха залезла ко мне на кровать и стала позировать со мной в разных позах.

– Охранительная вещь – этот Фотон, – восторгался Вова. – Раз, и фото готово. И никаких тебе фотолабораторий.

Фотосессия длилась меньше десяти минут. Но за это время я начал восстанавливать контроль над своим телом, и, когда мужчины оставили нас с Натахой одних, я уже почти полностью контролировал его. Только ноги плохо слушались.

Достать палочку из пространственного кармана, было делом секундным, как и приложить толстушку Конфундо. Велев ей спать, я осмотрел комнату. Одежда моя нашлась сложенной на стуле, и я быстренько натянул её на себя. Теперь предстояло разобраться с похитителями. Собственно, обычные люди мало что могут противопоставить подготовленному магу. И если бы я не расслабился недавно, то и похитить бы меня не смогли.

Два Ступефая, и результат – два оглушённых тела. Затем экспресс допрос с помощью Веритасерума, и выясняется, что парни вышли на меня из-за моего присутствия на месте аварии кортежа Машерова. У них было задание склонить меня к сотрудничеству, чтобы я свидетельствовал придерживаясь удобной для них версии. О том, что я маг они были не в курсе. По плану, они собирались шантажировать меня интимными фотографиями, а при удаче завербовать.

К сожалению, обстоятельств аварии они не знали, и подтвердить мою версию о покушении не смогли. Поэтому я обработал всех троих обливиейтом и вышел из лесного домика.

На улице меня ждал Велимир. Он стоял оперевшись на свой посох и смотрел на дверь.

– Ты закончил? – спросил он.

– Да, – кивнул я. – Давно ты здесь?

– Достаточно, чтобы услышать их признания. Почему ты сохранил им жизнь?

– Ясно. Что до их жизни, то просто не хочу ссориться с их начальством, – пожал я плечами, но, увидев ехидный взгляд волхва, признал: – Да и не готов я убивать.

– Это правильно. Убийство, это крайняя мера.

– Велимир, а зачем ты сюда пришёл?

– За тобой, вестимо. Я рассказал в Круге твои слова об аварии, и меня назвали дураком, что не узнал подробности. Ведь атомный взрыв не бывает слабым, он будет колоссальной силы и последствиями погубит волшебных зверей в местных заповедниках. Поэтому я прошу принять мое приглашение, и просьбу рассказать об аварии всё, что знаешь.

– Да я не против. А далеко идти?

– Я проведу тебя короткими путями.

Короткий путь занял минут пять. Казалось, что мы прошли по чаще, обычные деревья и растения. Лишь небо стало серым. Но магическое зрение видело, что всё вокруг иллюзия, и мы перемещаемся в каком-то сером пространстве.

Поляна, на которую мы вышли, была не пустой. На ней стоял стол, за которым сидели трое коллег Велимира. Один из них приветственно поднял кружку.

– Здравствуй, гость заморский. Давай выпьем за твое здравие. Расскажи нам что знаешь об аварии в Чернобыльской станции и последующем.

Странная встреча. Не дали слова сказать, а уже расспрашивают. Впрочем, может у них так принято? Проявим уважение.

Я подошёл к столу, взял ближайшую кружку, и сделал глоток.

В голове сразу же зашумело, и я понял что принял дозу местной сыворотки правды.

– Начинай рассказ, – велел приветствовавший меня волхв. И я начал. При этом конечности мои стали словно деревянными, но чувствительность не пропала. Ерунда, с этим и мой метаморфизм справится.

– 26 апреля 1986 года, во втором часу ночи произошло взрывное разрушение четвёртого энергоблока, с выбросом большого количества радиоактивных веществ в атмосферу.

Я говорил, и говорил. Вернее мой рот. Сам я думал. А ещё слушал.

– Радислав, ты напоил гостя зельем правды? – услышал я голос Велимира.

– Да, какой он гость? Что, я кровь бритта не различу? А они только и могут, что вред нести. Лучше не мешай слушать.

– Я же предупреждал, что в нем странствующая душа потомка царей. И он сам пришёл. И хотел всё поведать без этих зелий.

– Ты мог ошибиться. И теперь это не проверить, – ухмыльнулся Радислав.

– Но действуя так, ты делаешь из него врага.

– Не волнуйся, мы просто заберем у него воспоминания об этом дне.

Что-то мне все меньше и меньше нравится в Союзе. Сначала КГБшники, теперь волхвы. Мда. Юмор, это хорошо, но что-то надо делать. Не то чтобы мне было жаль информации. Велимир правильно сказал – я и так хотел всё рассказать. Максимально подробно. А теперь, после этой выходки с зельем, да пошли они.

Так-то, оно так. Вот только рот мой продолжает болтать. А информации, касающейся непосредственно аварии, не так чтобы много. Скоро перейду ко второй части запроса. А про что там можно рассказать? Про так и не уехавших из зоны отчуждения старух? Или про забравшихся в туда нелегалов, воображающих себя сталкерами? Во! Это идея. Ведь события игры как раз следуют за аварией.

– В сентябре 2011, группа сталкеров прорвалась к центру зоны, и спровоцировала особенно мощный выброс, – вот так, получите волхвы. Уж про события игры я могу говорить дольше, чем про аварию.

– Что? – удивился Радислав. – Какие сталкеры? Какой выброс?

Вот так! Обтекайте. Ведь пока я не закончу отвечать на первый вопрос, новый вы задать не сможете. А мне надо придумать как от вас свалить. Это будет сложно, потому, что поляна, в которой мы находимся, расположена посреди леса, а сила волхвов как раз от леса. Не думаю, что вне его они беспомощны, но тут они наиболее сильны.

Некую ауру леса я могу различить, и вижу, что на поляне нет таких мест, которых бы она не коснулась. Но в любом случае, по земле сбежать я не смогу. Хоть и парализующее действие зелья уже закончилось. А вот по воздуху – есть шанс. Правда мне каким-то образом придётся очень быстро покинуть ауру леса, чтобы волхвы не успели с помощью нее меня поймать. Тут вариантов нет, только прыгать. А чтоб прыгнуть достаточно высоко, надо помочь ногам телекинезом.

Сконвертировать небольшой запас энергии, в подходящую для телекинеза, заняло минуту, и я тут же начал действовать, едва переборол паралич зелья.

Прыжок вверх на семь-восемь метров, создание кристаллического диска из воздуха под ногами и новый прыжок. В этот раз получилось около четырех метров. Ещё один диск и повторный прыжок. Наконец я оказался за пределами ауры леса. Дальше я просто бежал в сторону, с каждым шагом забираясь всё выше.

Разок позволив себе оглянуться, я увидел ошарашенные лица волхвов. Вот так вот! Знай наших. Я за десять секунд умудрился забраться выше двадцати метров.

А рот мой продолжал излагать сюжет игры «Сталкер». Но эта проблема может подождать, сейчас важнее оказаться подальше от волхвов. Благо вскоре показались поля со стогами скошенной соломы. Я спустился на тот, что подальше от леса, и стал думать, как остановить словесный понос.

Впрочем, из уроков Слизнорта, я знаю, что примененное зелье работает не дольше часа. Или до тех пор когда принявший его не осознает, что рассказал все, что знал. Вот и мне оставалось ждать окончания действия, ведь гадский Радислав поставил довольно расплывчатый запрос. Впрочем можно попробовать с помощью окклюменции внушить себе, что больше рассказывать не о чём.

К моему удивлению, даже неглубокий транс помог мне, почему же нам не рассказывали об этом? Хотя, да. Нам и про окклюменцию не говорили.

Приведя себя в порядок, я направился на запад. Хватит с меня Союза.

Глава 19

19 октября 1980.

Две недели я топал по дискам. Шел не торопясь, избегая лесов, ночевал прямо в поле, в стогах. Питался в сельских столовых.

Когда, сбежав от волхвов, я, через десяток километров, вышел к деревне, то сначала хотел обойти её десятой дорогой. Но, подумав, решил, что рано меня искать по сёлам. Наверное, КГБ ещё не разобрались, что случилось в лесном домике. Вот я и стал, сначала с осторожностью, затем всё более смело обедать в столовых, заодно брал еду с собой, на ужин и завтрак.

Вот так не торопясь, я добрался почти до Бреста. В очередной столовой я заметил интеллигентного вида мужчину. Он отрешенно жевал тушёную капусту, но увидев меня явно обрадовался. Однако сразу подходить не стал. Маг был один, а облаву от меня спрятать сложно. Значит меня нашли. Что ж, было бы странно, если не нашли, но дергаться пока рано, и стоит быть готовым к неожиданностям. На такой случай я сделал накопитель, который заполнил телекинетической энергией. Его запаса хватит на пару прыжков до тридцати метров. Материал для его изготовления был так себе, поэтому после использования он, скорее всего, разрушится. Я планирую использовать его для одного прыжка, а затем для ускорения бега.

Ещё у меня был амулет мощного отвода взгляда. Он способен скрыть даже от серьёзных поисковых чар, правда всего пару минут. Но тут проблема не только в материале, вернее эти чары с любым материалом работают столько же. По крайней мере с ним я смогу получить фору в случае, если придётся убегать.

Ну и третий сюрприз, подготовленный на случай прорыва, камень с заклинанием трансфигурации. Если его бросить на твердый предмет, то он активируется и превратит всё, в окружающей сфере радиусом один метр, в такой же камушек. Надеюсь, что в людей его кидать не придётся, ведь целиком они в сферу могут не попасть, значит через минуту, когда трансфигурация обратится, можно получить несколько обрубков тел.

Доев свой обед, я принялся за компот, и выжидательно посмотрел на интеллигента. Тот ещё раньше расправился со своим обедом, и только ждал, когда я закончу. Увидев мой взгляд, мужчина подхватил своё пальто, и направился ко мне.

– Добрый день, – поздоровался он. – Мистер Портер, если не ошибаюсь?

– Верно. Вы что-то хотели?

– Да

– Позвольте представиться, Иван Тропинин. КГБ.

– Это я уже понял, – кивнул я.

– Хочу сразу прояснить, от моего ведомства, к вам претензий нет. Ваше похищение было инициативой тех сотрудников, и они все задержаны. Ведётся расследование.

– Интересно. А как идет дело о покушении на Машерова?

– Пётр Миронович решил не квалифицировать это дело как покушение, но расследование ведется. Михаил Бондарев, непосредственно сделавший укол с ядом, уже арестован, но показания давать отказывается.

– Да ладно. С чего вдруг ваша контора стала такой щепетильной? И почему вы так откровенны со мной?

– Это всё инициатива Петра Мироновича. Он считает, что с вами надо сотрудничать. Я не совсем уверен, но по косвенным данным, только благодаря вам товарищ Машеров выжил в событиях четвёртого октября. Вот только, я хорошо знаком с методиками западной колдомедицины, и в данной ситуации они не помогли бы. Не поделитесь секретом?

– Не то чтобы это секрет, но если вы не будете разглашать эту информацию, то поделюсь.

– Обещать такое я не могу.

– Это я понимаю. Вы человек подневольный. Достаточно будет, если вы просто не будете распространяться лет десять.

– Я вас понял. И могу заверить, что болтать об этом не намерен.

– Хорошо, – кивнул я. – Там, на месте аварии, когда мы вытащили Петра Мироновича из машины, до меня дошло, что это было спланированное покушение. А значит, что высока вероятность повторения. Поэтому я перестраховался, и наложил на него комплекс чар Саван при жизни.

– Звучит мрачновато.

– А то. Этот комплекс из некромантии. Темная магия, да ещё требующая жертвы. Хорошо, что он не требует особой подготовки. Там, в машине был один труп и два умирающих. И у меня был выбор, кого спасти. Я выбрал Машерова. А остатки жизни второго укрепили его тело, и стали залогом для Савана. Потом, ночью, пробрался в морг, и провел реанимацию тела и оживление.

– Вы некромант? – вылупил глаза Тропинин.

– Нет конечно. Просто мне однажды попались воспоминания одного темного мага, и кое-что я запомнил. Петру Мироновичу повезло.

– Действительно. И он упомянул, что всё помнит, даже то время, когда его сочли мертвым. И считает, что вас нужно достойно отблагодарить. А на фоне выходки бывших сотрудников КГБ, мы должны вам вдвойне.

– Можете передать Петру Мироновичу, что я спасал его не ради благодарности.

– Он предусмотрел такой ваш ответ, и просил настоять на вашей встрече с ним. Сказал, что хочет прояснить несколько вопросов. Безопасность гарантируем.

Я ещё немного по-отнекивался, но все же согласился отправиться в Минск. Опасение, что повторятся агрессивные действия со стороны КГБ остались, но с моими данными, Машеров, скорее всего, станет генсеком, а хорошее отношение главы такого государства дорогого стоит. Ради такого стоит рискнуть.

* * *

– С вашей стороны, мистер Портер, было жестоко дать мне прикоснуться к таким знаниям, и не позволить задать вопросы, – Петр Миронович встретил меня добродушной улыбкой у себя на даче, и повел прогуляться до местной речки. – Но сперва я хочу попросить прощения за действия сотрудников КГБ. Мы уже знаем автора идеи похитить вас, и он будет примерно наказан.

– А что с инициатором покушения на вас?

– С этим сложнее. Ниточки ведут в Москву. На самый верх. При этом я уверен, что Леонид Ильич не причастен.

– М-да. Очередные пауки в банке, – покачал я головой.

– Вы правы. Боюсь, что в стремлении занять верхнее положение, они забыли о целях нашего государства.

– С чего бы им помнить об этом? Они же устраняют всякого, кто может напомнить об этом. Проще оставить такого послушного Брежнева, и дальше плавать в этой мутной водичке, чем работать над очищением водоёма. Так меньше шансов, что увидишь свое ужасное отражение.

– Вот-вот. И я бы хотел с вами обсудить, каким вы представляете будущее СССР?

– Если вы, Пётр Миронович, ничего не измените, то всё будет как и в известной мне истории. Скорее всего вас успешно устранят. Может быть и меня. А дальше по накатанной. Кризис, обострение национального вопроса, развал.

– Это я понимаю, и поэтому мне интересно как бы вы поступили на моём месте.

Я засмеялся.

– На вашем месте я бы сбежал из этой банки. А если серьёзно, то надо устроить чистку. Не такую как в тридцать седьмом, но явных высокопоставленных воров оставлять безнаказанными – путь к развалу. Надо урезать власть партий республик, чтобы они не могли расшатывать страну в целом.

– Как вы себе это представляете? Так или иначе руководители регионов имеют огромную власть.

– А с вами как поступили? Ведь вы набрали огромную поддержку у народа. Вот и захотелось кому-то устранить конкурента. А вообще, надо просто раздробить республики на более мелкие. Так первые секретари при всем желании не смогут иметь достаточного веса. Конечно при условии контроля с центра.

– Может быть вы и правы. Но ведь это приведёт к ослаблению партии.

– А зачем нужна такая партия, внутри которой есть много фракции декларирующих одно, но лоббирующих лишь свои интересы. По сути, если присмотреться, то СССР можно четко увидеть признаки многопартийности. Наверно только низы ещё верят, что мы идем к коммунизму. А верхи живут только в своем мирке. Для чего эти спецсанатории, спецлечебницы, спецраспределители и другие разные «спец»? Очевидно, что это отделяет партию от народа. Мол сюда можно только дворянам, пардон, членам партии.

– Наверное, вы правильно оговорились. Коммунистическая идея перестала быть ведущей. И пора её отбросить, – с грустью признал Машеров.

– Вы только при людях такое не ляпните. Иначе толпа вас просто сметет.

– Не волнуйтесь. Я уже давно при власти. Такие ляпы не допускаю.

– Знаете, Пётр Миронович, я тут подумал, что серьезной проблемой были пустые обещания. Сколько раз те же директора заводов заявляли одно, но не справлялись? И их просто прощали, и так раз за разом. Не спорю, во многих случаях причины объективные. Но в том же хлопковом деле можно было пересажать половину руководства Узбекистана. Но ничего подобного.

– Какое хлопковое дело? Я о таком не в курсе.

– Ой. Наверное оно будет позднее. Там руководство заявляло об отправке хлопка, а в реале шли пустые вагоны. А деньги перечислялись. Я подробностей, к сожалению, не помню.

В непринуждённой манере, Машеров выуживал из меня все новые и новые данные. Я вспомнил даже многие, казалось, малозначительные детали. А до этого я думал, что всё что знал – уже рассказал.

Беседа растянулась на весь следующий день. Не думаю, что Пётр Миронович будет действовать по моим советам, всё же не смотря на послезнание, многие нюансы политики мне не известны. Да и ладно. Долг попаданца я выполнил, с остальным пусть местные разбираются. Однако, по его просьбе, не стал уезжать из Минска, пообещав дождаться его возвращения из Москвы, где он будет на пленуме.

На последок я зачаровал нитку навязав на ней три узла, которую велел намотать на палец правой руки.

– Каждый узел – заклинание лечения. Но его надо применять вместе с комплексом сильных зелий поддержки организма. Иначе он сам себя съест. Понятно? – дождавшись кивка, я продолжил. – Для применения прикоснитесь узлом к недругу и пожелайте, чтоб узел развязался. Без вашего внутреннего желания, ничего не сработает. После сработки, узел развяжется, а у оппонента улучшится самочувствие. Но это не на долго, вскоре для заклинания не хватит свободных ресурсов, и он станет перерабатывать сам организм. Начнет с жиров, а значит у очень толстого человека есть неплохие шансы выздороветь, и похудеть. Пожилой человек умрет через сутки-двое.

* * *

В Москве Пётр Миронович задержался. Правда он каждый день звонил своему заму и жене, поэтому мы с его племянником Ильёй знали, что с ним всё в порядке.

Илья каждый день устраивал мне какое-нибудь развлечение. То на рыбалку сводит, то на экскурсию. Не думал, что в Минске есть столько интересных мест.

В конце октября в газетах написали о скоропостижной смерти Андропова, от почечной недостаточности. Не дожил он до восемьдесят пятого. Можно смело предположить, что он и был инициатором покушения на Машерова.

Я стал ждать новости о смерти Брежнева, но через неделю приехал сам Пётр Миронович.

– Я принял пост Председателя Совета Министров. Завтра в газетах напишут.

– Что ж не генсека?

– Сейчас Брежнев ничего не решает. У него деменция. Поэтому можно не торопиться с этим. А пока можно переезжать в Москву.

– Ясно, значит я свободен?

– Мне казалось, что я ясно дал понять, что от вас мне нужно только добровольное сотрудничество. Так что вы всегда могли свободно покинуть Союз. Конечно же мне хотелось бы, чтобы вы работали на нас, да хотя бы делали артефакты. Как ту нить. Я полагаю, что они могут быть разного действия? Мы были бы очень вам благодарны.