Текст книги "В самом Сердце Стужи. Том II (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

На мой же вопрос, где он увидел такой странный наряд, барон ответил односложно: «у сорогских моряков». Впрочем, могла ли я ожидать другого ответа? Все странности, связанные с моим супругом, были родом из восточного королевства.

Но то, что это была одежда для моряка, Виктор Гросс, скорее всего, не соврал. Широкий крой, складной воротник, который легко можно поднять и укрыться от дождя или брызг, интересные застежки спереди в виде больших костяных пуговиц, в натяг продеваемых в кожаные петельки. Такую одежду легко застегнуть и окоченевшими от холода руками, и в грубых перчатках или даже латных рукавицах, если «пальто» получится натянуть поверх брони.

При этом разрез от поясницы и вниз не мешал верховой езде, а при ходьбе – надежно защищал нижнюю часть тела от холода и, опять же, брызг воды в дурную погоду.

Ширина рукавов тоже регулировалась пуговицами, а в оттепель пальто вовсе можно было расстегнуть, и от этого оно не спадало на землю и отлично держалось на плечах.

Во время всего процесса изготовления – сначала выкройки на простой и дешевой ткани, а потом уже и основного изделия из плотной шерсти – мой муж стоически переносил все замеры и примерки. И даже указывал, где крой должен быть свободнее, а где – стоит ужаться, чтобы пальто сидело плотнее.

– Какой все же диковинный наряд получается, – покачала головой Лили, поднимая перед собой рукав и проверяя, хорошо ли она прошила внутренний шов.

Еще одно требование моего мужа – не экономить на ткани и делать все швы прочными, но внутренними, как это делалось, в основном, на женском платье. Нет, и мужские наряды тоже шились опрятно и, временами, еще более виртуозно, чем женские, но вот касательно такой верхней одежды никто особо не тревожился. Плащи рвались и изнашивались, особенно в области горла из-за постоянного использования хитроумных застежек или фибул. Эту же одежду барон планировал использовать как «городскую», то есть перемещаться в ней исключительно по замку или улицам Херцкальта.

– Барон будет самым нарядным на этом празднике плодородия, – заявила Лили, – главное, чтобы новый жрец все же приехал с господином Ларсом до дня подношения даров. Говорят, старик, который вашу свадьбу проводил, совсем обленился. Едва к алтарю подойдет, а потом сразу же всех разгоняет. Ни помолиться, ни танцев потом устроить. Лишь бы десятину собрать, да и все его дела по приходу.

– Лили… – выдохнула я, бросая шитье.

– Миледи⁈ – испугалась девушка, но я уже выскочила в коридор.

Виктора в кабинете не оказалось, так что я побежала искать барона по всему замку. Нужно скорее рассказать супругу о моей идее! Ведь он уже даже заказ на горшочки у гончаров решил уменьшить, раз рецепт консервов нельзя будет продать для королевской армии!

Лили все правильно сказала – главное дождаться праздника плодородия и успеть найти жреца с силой Алдира, если Ларс все же не смог уговорить Петера. И тогда уже в этом году мы сможем начать продавать «удивительную кашу барона Гросса», не боясь обвинений в темном колдовстве или злом умысле.

Глава 14
Виктор

Новое пальто сидело просто отлично, Эрен оказалась волшебницей и сделала все именно так, как я и просил. Так что теперь, вместо того, чтобы кутаться в плащ и перемещаться по замку или между мастерскими Херцкальта мелкими перебежками, ёжась от холодящей тело кольчуги, я гордо рассекал по городу в ранее невиданном черном одеянии.

Я понимал, что эта одежда опережала местный уровень развития лет на пятьсот, а может и больше, но мне было строго по барабану. Пусть думают, что хотят. Единственные, кто не были удивлены моему наряду – торговцы от охотников, потому что они сами ходили в похожих тулупах, только сшиты они были намного грубее и из шкур добытых животных вместо дорогой плотной шерсти.

Сегодня был прекрасный солнечный день. Вьюги, которые терзали Херцкальт последние недели, отступили, погода улучшилась. Я сумел убедить мастера Топфа принять мои инвестиции при условии, что все установленное оборудование принадлежит исключительно мне и предназначается только для изготовления маленьких горшочков объемом в одну пинту. Если мастер захочет, то сможет выкупить его по остаточной стоимости позже – но сейчас это было всё моё. Мне даже первое время приходилось отправлять бойцов по вечерам, чтобы они забрали лавку с кругом и передаточным механизмом из мастерской, а на следующий день – возвращали на место.

В итоге кое-как старый мастер смирился с тем, что у него появилась дорогостоящая установка. Взамен же я разузнал у гончара, какая нужна печь и как сильно ее нужно протапливать, чтобы уже готовый горшочек можно было прокалить, но он при этом не треснул или не получил других повреждений. Печь же я планировал собрать прямо в лаборатории, а дымовую трубу вывести в бойницу. Ну и, конечно же, скорость изготовления моего заказа увеличилась почти вдвое.

Но все это были пока просто планы, подготовка к масштабному производству, которое замыкалось на одного-единственного человека. Вчера в замок прибыл гонец с отличными вестями, и сейчас я стоял у торговых ворот замка и ждал прибытия Ларса и жреца Петера.

Хорошо, что мой зам додумался послать весточку в Херцкальт и мы смогли приготовиться к приему нового жреца. О том, что ему может приехать замена, старый служитель Храма был оповещен заранее, но сопротивления старик не оказал. Казалось, только вздохнул с облегчением и сказал, что начнет готовить письма в столицу, в которых оповестит вышестоящих сановников о том, что теперь приход Херцкальта будет в других руках.

Я понимал, почему старик-жрец был почти рад. Еще на нашей с Эрен свадьбе я заметил, что он еле волочит ноги и просто не способен выполнять функции местного духовника, однако же взять самоотвод – это оказаться на улице. Семьи у нынешнего жреца не было, накоплений – тоже, так что он решил выйти из своего прихода вперед ногами, сразу на местный погост. Когда же я сказал, что прибудет новый жрец, единственный вопрос, который задал мне старик, касался того, нужно ли ему будет покинуть город. Я ответил, что выгонять его не буду, и если он договорится с Петером, то сможет проживать при приходе и заниматься мелкими делами как смотритель, я не буду этому препятствовать.

Так что когда на горизонте появились две фигуры всадников – мы были полностью подготовлены. Вот только одна из фигур была какой-то странной… А потом я понял, что Петер ехал верхом то ли на осле, то ли на муле. Скорее, второе, учитывая, как вяло несчастное животное передвигало копыта. Сам же жрец издалека походил на огромную бочку, которую просто привязали к спине животного, настолько толстым он был.

– Всемогущий Алдир, не привирала миледи… – выдохнул стоящий рядом со мной Грегор. – Какой же он огромный!

– Его родители, видимо, крайне успешные свиноводы, – кивнул я.

– Милорд, мне кажется, этот жрец даже крупнее, чем вы сами, – продолжил Грегор. – Росту может чуть пониже, но вот веса фунтов триста пятьдесят будет точно…

Я быстро перевел в уме имперские цифры. Это Грегор думает, что Петер весит кило сто шестьдесят? Наверное, это минимум. Скорее, там все сто восемьдесят, а то и двести. Оценить рост служителя Алдира пока не представлялось возможным, но просто сам факт того, что его силуэт был втрое шире животного, на котором ехал этот толстяк, уже говорил о многом.

Когда до ворот оставалось метров двести, Ларс активно замахал руками, приветствуя и меня, своего лорда, и рядом стоящего Грегора, да и парней, которые столпились у ворот, дабы посмотреть, кого это вышел встречать их командир. Хотя нет, меня уже все чаще и чаще называли бароном или милордом, ведь за оружие я в Херцкальте почти не брался – два раза в неделю тренировался с мечом по полчаса и еще полчаса с копьем и верхом, вся моя ратная практика. Хотя я и знал, что стоило бы устроить маневры, чтобы парни не заржавели, но зимой это делать было как-то не слишком сподручно. Дождемся теплой и сухой погоды по весне, тогда и выйдем в поле верхом, поделимся на команды и устроим мини-турнир.

– Думаю, там четыреста фунтов живого веса, – поправил я оруженосца.

– Смотрите внимательнее, милорд, – едко прокомментировал Грегор. – Будете слишком активно орудовать ложкой, тоже придется мула покупать…

Я чуть повернул голову и бросил на стоящего за моим плечом мужчину испепеляющий взгляд, но Грегор продолжал смотреть вдаль, как ни в чем не бывало. Знал же, подлец, что совершенно прав, а я за правду людей не бью.

На днях мы примеряли нагрудник и выяснилось, что времени у меня осталось немного. Если продолжу жрать в том же темпе, то либо придется расковывать броню, либо садиться на жесткую диету. Интересно, в чем проблема? Это из-за того, что я осел на одном месте или как-то поменялся мой рацион?..

Когда парочка была в десятке метров, Ларс чуть пришпорил своего коня и, выехав вперед, первым соскочил на землю. Бросил поводья одному из бойцов и тут же шагнул в мою сторону.

– Милорд Гросс! – мой второй зам даже постарался поклониться, как полагается. – Ваше указание было выполнено! Позвольте представить!..

Мы все замерли, наблюдая, как несчастный мул заезжает на территорию замка.

Верхом на животном восседал по-настоящему огромный парень. Розовощекий, с блестящим взглядом и чуть вьющимися светлыми кудрями. Совершенно не стесняясь своих размеров, молодой жрец сполз со спины мула и уверенно встал на камень внутреннего двора, беззастенчиво разминая поясницу пухлыми пальцами.

Ростом он был всего на полголовы ниже меня – то есть по местным меркам жрец Петер был просто огромен с учетом его веса – но при этом минимум вдвое шире в талии. Под типичной для жрецов коричневой рясой он выглядел как воздушный шар.

– Барон Гросс! – воскликнул жрец, широко улыбаясь и при этом довольно бодро двигаясь в нашу сторону. – Рад приветствовать вас, милорд!

Петер удивительно ловко поклонился. Эрен сказала, что после этого мне стоит подойти к мужчине, пожать ему руку и попросить о благословении Алдира, ведь Петер уже был действующим духовником, а значит, имел все соответствующие его сословию привилегии.

– Приветствую вас на моих землях, – ровно ответил я, делая шаг вперед, чтобы выполнить указание жены.

Петер не дожидаясь, когда я подойду ближе, сам шагнул мне навстречу, отчего парни вокруг даже чуть дернулись, и, крепко схватив меня за правую ладонь своей пухлой лапой, внезапно обнял меня и пару раз даже похлопал по плечу и спине.

– Да благословит вас Отец Алдир, барон Гросс, благословит вас Всемогущий! – выкрикнул Петер.

Кудри молодого жреца внезапно ослепительно засветились золотом, а я почувствовал, как по всему моему телу пробежали мурашки. Бойцы, которые собрались вокруг и еще секунду назад были напряжены, только завистливо выдохнули, а я обратил внимание на то, что при всем своем лишнем весе Петер был необычайно быстр и силен. Это чувствовалось и в его рукопожатии, и в похлопывании по моим плечам. Я бы даже сказал, что будь он воином со щитом и мечом, а не улыбчивым жрецом Алдира, у меня могли бы возникнуть с ним серьезные проблемы.

– Ох, Отец всегда охотно отвечает мне! – улыбнулся молодой жрец, отступая на пару шагов.

В глазах жреца еще плясали огоньки света, но волосы уже светиться перестали и из огромной лампочки он превратился обратно в крайне жизнерадостного толстяка.

– Пройдемте за мной, жрец Петер, – я указал в сторону замка. – Миледи Гросс ожидает вас.

– Очень надеюсь, что скоро вы будете называть меня препозитор Петер, – улыбнулся жрец, следуя за мной по двору и отставая всего на полшага.

Старый жрец местного прихода держался минимум в двух шагах от меня, Петер же был птицей другого полета. Пусть он был и молод, но уже точно знал, чего стоит, а его демонстрация божественных сил была проведена не просто так. Излучая доброжелательность, он показал сразу половине моей дружины, что способен исцелять касанием, причем довольно мощно. Эрен с уверенностью рассказывала, что самые старые и «намоленные» – как она сама это назвала – жрецы церкви Алдира способны были покрыть божественным светом исцеления целую площадь. При должной подготовке, само собой. И на большие праздники это время от времени делалось, чтобы задобрить народ.

Я со скепсисом выслушивал эти истории о «божественном свете» и «исцелении касанием», хотя и знал, что это все – правда. Или я сейчас живу в мире, полном сумасшедших галлюцинирующих фанатиков. Да и откуда Эрен было точно знать, как выглядит мощное исцеление? Только если подсмотрела за Петером в его визит в поместье графа Фиано, но чтобы уверенно говорить об исцелении целой площади народу?

Но вот теперь я прям уверовал. Касание Петера было… странным. Немного щекочущим, но при этом очень теплым, а я сейчас чувствовал себя крайне бодро, будто бы только встал с постели после хорошего восьмичасового сна.

– Честно сказать, милорд, я крайне признателен вам за приглашение, – еще в коридорах замка начал Петер, не выдержав тишины. Мы с мужчиной поднимались на второй этаж в главный зал, где специально для приветствия гостя накрыли стол. – Не ожидал, что такое далекое баронство прознает о скромном молодом жреце.

– Вас заметила моя жена, когда еще жила на западе, – ответил я.

– Вот как? – удивился Петер.

– Вы же искали себе именно приход на наделе, не желая ходить в служках? – уточнил я.

– Все так, милорд, все так! – воскликнул молодой жрец, да с таким рвением, что его пухлые щеки налились румянцем. Хотя, вероятно, виновата в этом была узкая лестница, по которой Петеру пришлось буквально протискиваться наверх. – Меня рано коснулась милость нашего бога Алдира, а значит, он желает, чтобы я нес свет Его людям! Обычно способность исцелять проявляется только к тридцати годам, после десятилетия усердного служения, подношений на алтарь и постоянных молитв. Но, как видите…

Петер почти виновато улыбнулся, но в его голосе слышалась гордость за себя самого. Да и как тут не возгордиться? Исцелять в двадцать – это немалое достижение. Но и то, что ему не доверяли целый приход, было понятно. Слишком молод и неопытен в хозяйственных делах, а ведь приход при наделе – это именно субъект хозяйствования. Хорошо, что я не выгнал с надела старого жреца, Петеру будет на кого опереться.

Когда мы вошли в главный зал, там уже стояли столы. Обычно здесь обедали мои дружинники – да, я сделал из главного зала столовку, чтобы люди собирались в одном месте в назначенное время и каждый получал свою порцию без проволочек. Слугам кухни первое время это не слишком нравилось, но потом они прочувствовали, что проще занести котлы и посуду на второй этаж, чем гонять голодных мужиков по всей кухне.

Я не стал объяснять поварам, что посторонних на кухне я не желаю видеть еще и по причине гигиенических норм. Все же занести грязь на обуви или запустить немытые руки в общий котел… Эрен последний месяц каждый вечер посещала кухню, следила за чистотой и снимала пробы, но пока ее интересовало только мое питание. За готовку для дружинников отвечали поочередно Арчибальд и Грегор – кто в этот момент был свободен.

И пусть обоим я привил привычку мыть руки, да и вся дружина садилась за столы, только пройдя мимо корыт с водой и кусками дешевого крошащегося мыла, вопросы чистоты кухни меня все еще тревожили.

Так что большой зал на постоянной основе стал столовой, а сегодня у нас был приветственный обед – исцеляющий жрец желанная фигура в глазах любого вояки. А добрый прием многое определит в будущих отношениях с новым настоятелем прихода; будет ли он брать полную цену за свою работу по лечению или же ограничится малыми дарами, а в сложных ситуациях и вовсе будет помогать бесплатно.

Главный стол, за которым будут сидеть мы с Эрен, Петер и оба моих заместителя, просто ломился от еды. Причем блюда Эрен потребовала приготовить особые и расставить в определенном порядке, как того требовала традиция храма.

Едва мы приблизились к помосту, моя жена, как хозяйка, встала со своего места, чтобы поприветствовать нового жреца.

– Рада приветствовать вас в Херцкальте, жрец Петер, – Эрен чуть наклонила подбородок, сложив ладони на груди. Видимо, так было нужно, потому что подобного жеста я от нее никогда не видел.

– Ох, какой прием! – голос Петера дрогнул, а сам мужчина вышел вперед, навстречу моей супруге. – Миледи Гросс, я же простой жрец, хоть и несущий силу Алдира, но все же! Такая честь!

Мужчина потянул руки к моей жене и, аккуратно взяв тонкие пальчики Эрен своими пухлыми руками, наклонил голову к девушке.

Между этими двумя возникло золотисто-белое свечение, интенсивность которого все росла и росла, пока в столбе света вовсе не растворились обе фигуры. Свет был таким ярким, что некоторые даже стали закрывать лицо руками, спасаясь от рези в глазах. Определенно, сейчас Петер выложился намного сильнее, чем в случае со мной, или дело в разнице в размерах? Я был раза в три больше Эрен, так что…

– Ох! – ошарашенно воскликнул жрец, отпуская руки моей жены, когда свечение прекратилось. – Миледи!..

– Ничего необычного, – перебила его Эрен, а я в этот момент немного напрягся.

Видимо, что-то пошло не так, но сейчас было не время и не место для обсуждения, так что Эрен решила прервать этот разговор.

Когда все расселись по своим местам, но прежде чем начался приветственный обед, я встал на краю помоста, чтобы держать слово.

– Бойцы! Нас посетил светоносный жрец Петер, и силу, дарованную ему Алдиром, вы видели своими глазами!

– Видели! Видели! – мои парни застучали кружками и затопали ногами, выражая свой восторг.

– Жрецу Петеру предложен приход Херцкальта, в котором он станет главным жрецом и препозитором храма Херцкальта! Таково мое решение! – продолжил я выкрикивать заученные фразы.

Эту речь мы подготовили вместе с Эрен. Можно было обойтись и без нее, но жена настояла на том, чтобы я соблюдал все традиции Севера. Жрец – важная фигура, особенно исцеляющий. Он – надежда и опора солдат и их единственное спасение в случае тяжелых ран или увечий, так что мне стоило собрать бойцов и огласить благую весть, которую они потом разнесут по всему городу, когда выйдут за пределы замка.

Плюс это дополнительное проявление уважения к Петеру, а любому человеку доброе слово приятно. Так сказала Эрен. И теперь я стоял и толкал средневековую речь под восторженные выкрики и топот трех десятков мужиков.

– Приветствуем препозитора Петера!

– Приветствуем нового настоятеля!

– Слава Барону Гроссу!

– Слава!

– Слава барону!

– Приветствуем! Приветствуем!

Крики стояли еще с минуту, после чего все успокоились и принялись за еду. Я же уселся во главе стола. По правую руку от меня сидела Эрен, по левую – посадили Петера.

Жрец, совершенно не стесняясь, уже наложил себе с огромного блюда мяса, квашеных закусок, переломил половину большой булки хлеба и налил в кружку пива. По счастливому лицу молодого мужчины я понял, что еда – не только его зависимость, но и главная, искренняя радость в жизни.

И он совершенно этой радости не стеснялся.

Но меня больше интересовал не аппетит жреца, а моя жена. Эрен выглядела какой-то задумчивой и погруженной в свои мысли, и это меня почему-то тревожило.

Глава 15
Виктор

– Вы хотели меня видеть, милорд?

Я дал Петеру пару дней освоиться на новом месте, а после этого послал за ним Грегора.

Толстый жрец выглядел немного запыхавшимся, но в этом, скорее всего, были виноваты узкие лестницы. Сейчас молодой мужчина стоял в дверном проеме, ожидая разрешения войти.

– Хотел, – утвердительно кивнул я. – Заходите, препозитор, у меня есть к вам важный разговор.

Новый настоятель прихода Херцкальта с интересом окинул взглядом помещение лаборатории, после чего шагнул внутрь и прикрыл за собой тяжелую дверь.

– Милорд Гросс, позвольте спросить, – начал Петер.

– Можете обращаться более свободно, препозитор Петер, – я попытался сократить между собой и жрецом социальную дистанцию. – Просто милорд или барон будет достаточно.

– Благодарю, милорд, – тут же склонил голову мужчина. – Но разве вы не были командиром отряда наемников и вся ваша дружина не ваши же прошлые подчиненные?

А Петер оказался умен и быстр на сбор информации. Особых деталей Эрен ему в письме не изложила, только сообщила, что я новый лорд, отмеченный титулом барона самим королем Эдуардом, и городу требуется новый настоятель для храма с его талантами. Значит, за прошедшие с приезда три дня Петер все это узнал самостоятельно, собирая слухи.

– Вас удивляет моя лаборатория? – прямо спросил я.

– Именно, милорд, – согласно ответил Петер. – Я не вижу здесь алхимического инструмента, но мерные весы, бумаги для записей и ваши руки в чернилах…

– Я грамотен, – прямо ответил я, поворачиваясь спиной к жрецу и закрывая чернильницу. Хорошо, что Петер напомнил про чернила, постоянно забывал это делать, а потом Эрен ругалась, что из-за моей невнимательности переводится ценный продукт. – И занимаюсь здесь некоторыми изысканиями.

– Изысканиями? – уточнил Петер.

– Скажите, препозитор, умеете ли вы хранить секреты? – спросил я, резко поворачиваясь лицом к Петеру и улыбаясь при этом максимально доброжелательно.

Сделано это было, чтобы жрец однозначно понял, что вопрос этот задан не просто так.

– Если пожелаете, я могу стать вашим духовником, милорд, – тут же склонил голову жрец. – На самом деле это была бы для меня большая честь, ведь не каждый настоятель может стать проводником для своего лорда к Отцу нашему, но скажу, что все беседы между прихожанином и его духовником остаются между ними. Третьим в этом разговоре может быть только сам Алдир.

– И это непреложный закон? – уточнил я.

– Даже верховный жрец не смеет требовать раскрыть тайны, которые обсуждают духовник и чадо божие, что ищет мудрости Алдира, – ответил Петер.

Толстяк склонился на сорок пять градусов, уставившись на носки моих сапог, я же внимательно смотрел на блондинистые кудри Петера, размышляя, будет ли этого достаточно, либо же стоит потребовать от жреца еще каких-либо гарантий.

– Хорошо, я приму ваше руководство и наставление на пути к Алдиру, – неловко ответил я.

Странно говорить о боге так, будто бы это не нечто эфемерное, а вполне реальная сущность. Алдир был реален – я сам это увидел и почувствовал, но вот до конца осознать это еще не мог.

– И какой же секрет вы желали сохранить, милорд? – поинтересовался Петер, поднимая голову и глядя мне в глаза.

– Это скорее коммерческая тайна, – ответил я. – Но я думаю, ее суть придется вам по душе. Скажите, препозитор Петер, как вы относитесь к голоду?

От этого вопроса жрец рассмеялся, да так сильно, что даже схватился руками за свое огромное пузо. Трясся в припадке Петер добрую минуту, на лице жреца появились капли пота, а из глаз потекли слёзы.

– Ох, милорд, простите меня… – наконец-то отдышался жрец. – Вы это серьезно спросили?

– Ну конечно, – я не смог сдержать улыбку.

– Голод один из страшнейших бичей судьбы, – внезапно серьезно ответил жрец. – Мне довелось его испытать только в малолетстве, да и то, не дольше месяца, но помню это чувство я до сих пор. Наверное, с тех пор я так сильно и люблю поесть и выпить, и ежечасно славлю Алдира за богатый стол и доброе пиво.

– Вы считаете, что с голодом нужно бороться? – уточнил я.

– Конечно же! – возмутился жрец. – Не для того Алдир дал нам жизнь, чтобы мы голодали! Как можно славить своего бога на пустой желудок? Это противоестественно! Только сытый человек может быть счастлив, а только счастливый может искренне обратиться к богу! Смысл в страданиях людских? Алдир хочет слышать искреннюю благодарность, а не стенания и мольбы чад своих!

Это была очень интересная концепция веры, но я впервые услышал ее конкретно от жреца. Я так привык, что любая религия – это страдания и самопожертвование, что слова об искреннем счастье как способе общения с божественной сущностью для меня оказались в новинку. Эта идея пахла более античностью, чем привычным мне средневековьем.

– Но ведь служители Храма ограничивают себя в брачных связях и сношениях, – указал я на несоответствие.

– Плодиться не единственный путь к счастью, – важно заметил Петер, а в его голосе появились лекторские нотки. – Мы отказываемся от бремени мирской жизни, а семья и есть та река, что разделяет духовное и мирское. Мы ищем счастье в молитвах, в служении Алдиру, в распространении учения его. А самых рьяных он отмечает еще и силой исцелять.

– Как вас, препозитор.

– Как меня, – согласился Петер. – Я искренне счастлив каждый день, и каждый раз, садясь за стол, я славлю Алдира за хлеб, который я могу вкусить благодаря его милости. И бог слышит меня.

– То есть ваша любовь поесть дала вам способность исцелять? – удивился я.

Петер усмехнулся и только покачал головой, а его золотистые кудри разлетелись в разные стороны.

– Не все так просто, милорд. Не все так просто. Посмотрите на меня. Вы видите огромного толстого жреца, возможно, мой вид вам омерзителен. Вам может показаться, что жизнь моя тяжела и безрадостна, поэтому я ем и пытаюсь заесть свои горести. Вы и сам крупный человек, вам тоже бывает нелегко из-за своих размеров. Но что отличает меня от других толстяков, которые наедают щеки, обливаясь слезами и упиваясь жалостью к себе, уродцам? – Петер театрально развел в стороны руки, будто показывая всего себя, и широко улыбнулся. – Я счастлив быть таким, ведь я творение Алдира и чадо его. Я не ощущаю вины, я не ощущаю тяжести, не испытываю зависти к тем, кто способен самостоятельно запрыгнуть в седло или надеть яркую одежду, не вызвав смеха окружающих. И эта искренность моя, это наслаждение жизнью, именно это честное принятие и есть путь к Алдиру. А уже господь дает мне силы, не только чтобы продолжать этот путь, но и, в том числе, чтобы исцелять именем Его. Мир с самим собой позволяет обрести связь с нашим богом, таков путь учения.

Это была интересная информация, почти проповедь. Мир в душе ведет к просветлению… Было в этом что-то от буддизма и что-то от античных и языческих верований. Алдир карал только тех, кто шел против созидания жизни и его учения, но концепции смертных грехов в привычном виде тут не было. Ну, кроме греха убийства, тут это, само собой, порицалось и наказывалось, как в любой вере или культуре. Жизнь священна, это непреложная истина.

Но, казалось бы, чревоугодие тоже убивает, это было очевидно не только мне, как пришельцу, но и местным. Обожраться до смерти не такая уж и сложная задача, если поставить себе подобную цель. И вроде как это деяние порицалось храмом, но если человек в мире с самим собой, если это его радость и способ жить… Алдир делает его целителем на десяток лет раньше обычного. Поразительно простая и эффективная логика.

После этого я все же предложил жрецу сесть и в общих чертах рассказал Петеру о том, что такое консервация и пастеризация, точнее, какими эффектами она обладает.

Недоверие на лице молодого мужчины довольно быстро сменилось восторгом, а потом – и задумчивостью.

– Милорд, – осторожно начал жрец. – Если вы говорите, что еда после такой… обработки? Так вы это назвали? После такой обработки может храниться в запечатанной посуде до года, то зачем вам моя помощь? Молитва Алдиру и моя сила может очистить бочку с водой и сделать питье безопасным, если это не болотная вода, конечно же, но зачем вам я? Ваше открытие и так радует нашего Отца, я могу с уверенностью вам это сообщить, ведь оно принесет массу пользы и уменьшит страдания людей.

– С миром делиться я пока рецептом не намерен, – прямо сказал я. – И говорю я вам все это, как своему духовнику, вы это понимаете?

– Конечно же, милорд! – возмутился Петер. – Я сам предложил вам это!

– Тогда вы еще должны знать, что если нарушить процесс, например, не добавить разведенной уксусной кислоты в еду или недостаточно ее прокипятить в чане, то она будет смертельно опасна. И это будет не просто отравление, а та самая мучительная смерть, когда от тухлого мяса отнимаются руки-ноги и останавливается дыхание.

При упоминании мук ботулизма Петер резко положил руку на грудь и пробормотал пару молитвенных слов, после чего спросил:

– Вы хотите варить все сами и торговать готовой едой?

– Именно, – кивнул я. – Я хочу постепенно распространять этот товар среди людей. Сначала среди знати, потом среди военных… А там рецепт станет всеобщим и люди научатся отличать плохой товар от хорошего. Но я опасаюсь подделок. Ведь мошенники могут убить людей, а нас в итоге обвинят в намеренном отравлении.

– Вы хотите, чтобы я освящал горшочки, – догадался Петер.

– Именно. Это дорогая услуга, я хочу продавать каждый горшочек за несколько серебряных, а одно благословение стоит столько же, а то и больше, учитывая то, как силен дух Алдира в вас, препозитор. Подделывать такую продукцию будет просто невыгодно, а любой жрец сможет мигом подтвердить, исходит ли от товара благословение Алдира, или же нет.

– Это будет надежней любой из печатей или грамот, – согласился Петер. – Бумагу можно подделать, а вот удержать благословение на испорченной еде невозможно… Это противоречит самой сути нашего учения и нашего творца.

– Именно так и сказала Эрен, – согласно кивнул я. – И мы надеемся, что вы поможете нам в этом деле. Бесплатно.

На этих словах Петер рассмеялся и откинулся назад, а стул, на котором он сидел, жалобно скрипнул под весом толстяка.

– А вот и цена за приход, да? – улыбнулся мужчина. – Впрочем, я готов ее уплатить. Жрецы неохотно применяют свои силы бесплатно, ведь чем чаще это делаешь, тем реже Алдир отвечает. Да и молиться надо постоянно. Но у меня сил в достатке, наш Отец покровительствует мне, а все что касается еды… Я считаю делом богоугодным! За такое расточительство он точно от меня не отвернется! Но вам придется ежегодно жертвовать на храм! Достойно жертвовать!

– Само собой, – улыбнулся я. – Но только если будут прибыли.

– Конечно, – согласился Петер. – Но ваша жена, миледи Гросс, конечно же, оказалась совершенно права, когда предложила подобный вариант. Еще и выбор ее крайне дальновидно пал на меня, ведь я знаменит в центральных и западных землях как самый большой храмовый поклонник застолий и всего, что касается пропитания! Вы же знаете, что мои родители успешные свиноводы? Два надела едят их свинину! А сколько свечей изготавливают из жира с боков хрюшек, которых они выкармливают! И представить страшно! Впрочем, подобная проницательность и не удивительна для бывшей послушницы.

Я уже почти отключился и слушал Петера вполуха, наводя на столе порядок после презентации и прокручивая в уме следующие шаги по наладке бизнеса, но последние слова рывком вернули меня к реальности.

– Простите, препозитор, как вы назвали мою супругу? – непонимающе спросил я, замерев со стопкой бумаг в руках.