Текст книги "В самом Сердце Стужи. Том II (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22
Виктор

Так как я решил дождаться ответа на мой торговый ультиматум от варваров, нам пришлось задержаться в поселке охотников еще на два дня. А значит, мне пришлось воспользоваться единственным благовидным предлогом, чтобы скрыть настоящую причину задержки от своих людей.

– Милорд! Это крайне опрометчивое решение! Пожалуйста, подумайте еще раз! – встревоженно воскликнул Грегор.

– Я целиком и полностью согласен с этим занудой, – добавил Ларс, косясь на моего оруженосца. – Командир, не стоит так рисковать!

Я же продолжал собираться, полностью игнорируя стенания подчиненных.

– Тебе напомнить, чья это промашка? – язвительно спросил я, окончательно входя в роль человека, которого вынуждают разгребать чужие косяки. – Или это я пообещал моей жене красивую шкуру на воротник? Припоминаешь такой разговор в Гатсбури?

Ларс моментально заткнулся и заимел бледный вид, но вот Грегор попыток отговорить меня не оставлял.

– Милорд, охота дело серьезное! Тем более зимой!

– Прорвемся!

– Милорд! Одумайтесь!

Я прервал сборы и внимательно посмотрел на подчиненных. На лицах мужчин читалась явная тревога.

– Мне нужно научиться охотиться, я теперь аристократ, – ответил я уже более спокойно и сдержанно. – А тут лучшие учителя, которые этим промыслом живут. Места изведанные, проводники в наличии. Задержимся на день-два, меня поднатаскают. Или вы хотите, чтобы на очередных сборах или турнире меня подняли на смех?

Последние слова возымели действие. Ларс потупился, а Грегор наконец-то начал мне помогать собираться на охоту. А тут было над чем поработать.

Первое – никакого лишнего железа. Зверь чует металл, так сказал охотник, а кольчуги издают лишний шум. Так что стеганки, поддоспешники и плащи. А лучше без плащей.

Тулупа на мою огромную тушу в поселении не нашлось, так что сейчас я утеплялся тем, что было. На секунду мелькнула мысль, что здесь бы пригодилось пальто, которое пошила мне Эрен, но я быстро отогнал эту крамольную мысль.

Она неделю корпела над этим нарядом, а я потащусь в сшитой для меня одежде на охоту? Нет уж, лучше завернусь в плащ и надену лишнюю рубашку под стеганку, чем буду гробить то, что сшила для меня жена.

Интересно, как она там? Вроде бы, ситуация в Херцкальте была намного спокойнее по сравнению с тем, что творилось в городе, когда я убыл в Атриталь. Да и назначение Петера значительно подняло наш с Эрен престиж среди горожан. Имеющий силы исцелять молитвой жрец! Такого специалиста даже у нашего соседа, барона Фитца, не было – ближайший приход со жрецом, способным исцелять, находился вблизи Вусбурга, на востоке от Атриталя. Да и то, жрец там был слабосильный, не чета Петеру, которого пригласила Эрен.

Хотя почему-то я был уверен, что эта миниатюрная сероглазая девушка задаст жару любому, кто попытается как-то нам навредить в мое отсутствие. Эрен была продуктом своего мира и своей эпохи, а муж оставил ей баронскую цепь, два десятка бойцов и самое главное – верного Арчибальда, который умеет и принимать решения, и выполнять приказы. Если в городе что-то случится, там было кому заступиться за Эрен и само ее право на власть.

Почему-то мне представилось, что пока я тут буду гулять по зимнему лесу и учиться охоте – что для аристократов так-то было больше развлечением, чем работой – моя жена в это время будет разгребать домашние дела. Так как люди почти не обращались ко мне за судейством, я был практически уверен, что прямо сейчас перед главным залом на втором этаже замка собралась целая очередь из просителей, которые жаждут получить законное решение по своим проблемам, и чтобы это решение выносила именно Эрен.

Может, сделать ее постоянным судьей? Я не знаю, было ли здесь так принято, и почему-то думал, что провернуть подобное будет сложно, но если на самом деле сделать Эрен постоянным хозяйственным судьей? По уголовным и прочим преступлениям – ко мне, где я уже буду решать сам или привлекать королевских стряпчих, а по вопросам пропавшей курицы или разбитого носа – уже к моей жене.

Это было бы удобно, да и такая работа больше, как по мне, подходила Эрен, чем ее бесконечное сидение в комнате для шитья у открытого окна с иголкой в руках. Мне приятнее было видеть жену с пером в руках и с ладонями, вымазанными чернилами, чем с исколотыми от шитья пальцами.

Если объявят королевский сбор на рейд, то в этом году у меня будут деньги откупиться, но что, если в следующий раз все же придется собирать дружину и идти на север? Это минимум три-четыре месяца шарахаться по лесу, а надел в это время должен жить своей жизнью. В городах с устоявшейся властью с этим не было проблем: местный аристократ мог отправить на рейд своих командиров или старших сыновей, а если уходил сам – на месте всегда были компетентные люди, которые не позволят городской административной машине забуксовать или вовсе остановиться.

У меня же не было даже торговой гильдии, а те купцы и мастеровые, которые имелись в наличии – были замазаны в мутных делишках казненного бургомистра по самую маковку.

Я в очередной раз с содроганием подумал, как медленно решаются все дела. Проклятое отсутствие быстрой связи, большие расстояния и общая удаленность Херцкальта от центра… Я до сих пор не знал, когда прибудет королевский приказчик, которого я попросил выписать для надела, и что это вообще будет за человек. Единственное, что пообещал мне стряпчий, убывая в родной Кэмкирх – если мой запрос одобрят, то королевский клерк прибудет на постоянное проживание в Херцкальт этой весной. А тут посевная, торговля, проклятые консервы, в которые я ввязался, считая себя самым умным…

По сути, наблюдая сейчас за тем, как живет поселение охотников и как легко староста принял мои условия по увеличению поставок пушнины, мне стоило бы заниматься контрабандой, а не производством мясной продукции сомнительного уровня безопасности. Нарастить поставки зерна и круп на север будет не проблема. Мы уже планировали за счет налоговых льгот и прочих послаблений для крестьянства увеличить посевные площади минимум на тридцать процентов, а когда на наделе появится собственная мельница, я вообще смогу спрятать все концы в воду.

И тут меня посетило внезапное прозрение.

Я уже думаю, куда буду списывать такие объемы закупок муки и зерна, думаю, как растворить излишки еды, которые будут уходить на север, в учетных книгах. Ведь это измена, корона не простит торговли с варварами, во всяком случае, не в таком ключе. Хотя я сам себя успокаивал тем, что лучше меняться с северными племенами и закупать у них пушнину, чем отбиваться от набегов – а если на такую сделку шли и сами варвары, то они тоже не горели желанием вступать в прямую конфронтацию – это такая форма заботы о вверенных мне землях. Мира можно достичь не только через истребление и запугивание врага. Намного лучший способ – связаться с соседями взаимовыгодной торговлей, чтобы в случае разрыва этих связей хуже стало обеим сторонам. Поддерживать торговый баланс, не слишком идя при этом на уступки.

Да, через десятилетие ситуация может обостриться. Больше еды – большая численность населения. Вполне возможно, договор с варварами, который я сейчас пропихивал через старосту охотничьего поселения, аукнется мне в будущем. Ведь нельзя же бесконечно бить зверя и кормиться с этого. Может быть, я лично сейчас начну вскармливать армию, которая через декаду будет штурмовать стены Херцкальта.

А может, этих людей, привыкших жить трудом, а не войной, получится ассимилировать. Варвары не привыкли пахать землю, но они были талантливыми охотниками и скотоводами, северные племена вполне себе разводили оленей и шерстистых буйволов, которые были способны жить в холодном климате. А животноводческое производство крайне выгодное занятие…

Но все это будет не скоро. Точно – не в ближайшие несколько лет. Нужно сосредоточиться на делах ближайшей перспективы, а для меня это был договор с охотниками, увеличение поставок хлеба варварам в обмен на пушнину, пока не закончился сезон и зверь не сбросил зимние шубки, а после – организация собственной торговой гильдии и поставки продукции в Патрино, минуя руки перекупов. Параллельно с этим будет проходить моя первая посевная кампания и последующая битва за урожай, но тут от меня зависело немногое. Максимум, что я мог сделать – снизить налоги и сдавать за бесценок волов в аренду, чтобы общинники распахали и засеяли столько, сколько они вообще способны. Я же летом буду занят строительством мельницы, но и там от меня потребуются, в основном, лишь финансовые вложения. Все остальное сделают бригады строителей. Часть людей – местные, еще пару специалистов пригласят из соседних городов.

Так что да, сконцентрироваться придется на том, что позволит мне заработать денег для всех этих проектов. На пушнине, на торговой гильдии, на проклятой «каше барона Гросса».

Но сейчас у меня было занятие поважнее даже налаживания торговли с северными варварами.

Один мой излишне говорливый заместитель, который прямо сейчас пыхтел за моим плечом и шел шаг в шаг по снегу следом за мной, пообещал моей тогда еще невесте, что барон Гросс добудет ей пушнину на воротник не хуже, чем она могла купить на прилавке в Гатсбури.

И пусть в самом Херцкальте можно было раздобыть мех даже лучшего качества, чем в Гатсбури – особенно, если залезть в тюки, которые были забиты товаром для продажи на юге – это обещание повисло над моей головой нерешенным вопросом.

Другой на моем месте купил бы пару воротников и подарил молодой жене, игнорируя слова помощника. Лично-то я никаких обещаний не давал. Или даже скрыл факт покупки, совершив сделку прямо здесь – в поселке охотников. Но едва я задумывался о подобном, перед внутренним взором всплывали огромные серые глаза моей жены. Конечно же, я подначивал Ларса на тему того, что сейчас мне приходится расхлебывать последствия его трепа, но на самом деле мне было просто важно оправдать ожидания Эрен.

Моя жена не знала, что я отвратительный охотник – это был факт настолько непримечательный и одновременно настолько хорошо известный моим дружинникам, что они даже не воспринимали его как какую-то новость, которой стоит делиться с окружающими. Моя неспособность охотиться была сродни восходу солнца на востоке и закату на западе – зачем это вообще обсуждать и сомневаться в непреложной истине? И как солнце делает полный оборот по небосводу каждый день, так и командир Виктор Гросс, ныне барон Гросс, совершенно не умеет охотиться. Это знают все и каждый.

Но то, что Эрен была не в курсе моего критического изъяна как аристократа – а для благородного человека здесь это был на самом деле серьезный изъян – не освобождало меня от необходимости хотя бы попытаться. У меня было два дня, за которые я либо добуду шкуру на воротник самостоятельно, либо придется купить ее у охотников, а вместе с подарком Эрен еще и получит мое признание о том, почему я отныне и в будущем буду меха ей только покупать.

Очевидно, повел меня на добычу зверя лично староста деревни. На рассвете из поселения вышла группа охотников на промысел, так мне сообщили дежурные бойцы. Связные с поселком варваров были, скорее всего, как раз в этой группе, а значит стоит наблюдать, когда эти мужчины вернутся в деревню. Соответствующие указания я передал бойцам через Ларса, а он уже подговорил самых смышленых и сдержанных парней, чтобы не трепали лишнего. Остальной отряд прохлаждался, занимаясь, кто чем. Но в основном парни слонялись по деревне и окрестностям, правили клинки или перебирали кольчуги. В походе азартные игры были запрещены, иначе бы парни уже давно раздобыли какую-нибудь колодку и рубились в кости. Безделье – худший из противников, ведь скука убивает само движение мысли, способность человека жить. А так как пить алкоголь, есть сверх меры и трогать местных девок им запретили, приходилось искать другие развлечения.

Посовещавшись перед выходом, староста Геберик предложил самый простой вариант. Раз уж мне так хотелось добыть зверя самостоятельно, то было решено, что мы пойдем ставить новые кормушки для песцов и проверять уже готовые места. Этот зверь чаще водился севернее, но забредал и на территорию надела, так что шансы были ненулевые. Кроме того, кормушки приманивали и обычных лисиц – которых придется, все же, бить, когда как песцов просто отлавливали, отпуская мелочь и оставляя только лучшие экземпляры на мех – то есть шансы на охоту резко увеличивались.

– Впереди еще пара мест прикорма, после чего станем на обед, – скомандовал Геберик.

С нами кроме Ларса и Грегора пошел еще один охотник, чтобы помочь донести мясо на прикорм. Кроме этого, по пути к кормушкам Геберик подбил из лука какую-то птицу – она пойдет в кормушки в качестве свеженины.

– И что, зверь точно придет? – пыхтя, спросил Ларс.

– Места эти прикормленные, они постоянно захаживают в поисках, чем бы поживиться, – ответил Геберик, продолжая шагать по неглубокому снегу.

У нас на ногах были плетеные снегоступы, а в руках – по охотничьему копью, так что все, кроме меня, в снег почти не проваливались. Мне же, из-за моего веса, приходилось тяжелее всего, но я воспринимал охоту просто как очередную тренировку на выносливость. А то зиму просидел в кабинете и в самом деле, уже совсем заплыл жиром, даже конный переход в сутки дался с большим трудом, чем такая же поездка осенью или весной, до свадьбы.

Возле каждой кормушки устанавливали и силки. Я старался помогать в этом деле, внимательно наблюдая за движениями рук охотников, но все равно, это выглядело как какая-то запретная магия.

Когда зимнее солнце прошло условный зенит и стало клониться к горизонту – то есть было уже часа три дня – Геберик объявил привал.

Быстро разожгли костер, сбросили промокшие сапоги и достали свежие портянки, перемотать ноги. Холодно не было, погода выдалась на удивление приятная, так что можно было спокойно просушить промокшую обувь.

– Милорд, – кивнул Геберик, подходя к полену, на котором я устроился и со знанием дела перематывал портянку. – Сейчас мы пойдем через старые кормушки в обратном направлении, но тут если не повезет, то ничего не попишешь и…

– Значит, выйдем еще и завтра, – ответил я старосте. – Я не тороплюсь. И мне очень нужно добыть хорошую шкуру.

Староста недовольно поджал губы, но только молча кивнул в ответ. Нам было необходимо дождаться возвращения связных.

Пока же на огне закипала вода в котелке, Грегор, следуя моему короткому приказу, полез в свою сумку, извлекая на свет пару горшочков с консервированной кашей. В безопасности продукта я уже не сомневался – эту партию благословил Петер, и если бы еда была опасна, жрец бы дал знать. Скажу больше, благодаря Петеру мы уже нашли пару бракованных горшочков, днища которых пошли трещинами, видимо, во время охлаждения. На них просто не легло благословение жреца, так мы и выявили брак. Так что взятые с собой в поход припасы были полностью безопасны.

Я пока не перевел свою дружину на консервы, но устроить полевые испытания хотелось. Грегор под удивленные взгляды охотников примостил оба горшочка к огню, предварительно сняв восковую пробку с крышек.

– Замороженная еда? – уточнил Геберик. – Милорд, вам не стоило так утруждаться. Если вы взяли недостаточно припасов, что приходится экономить, то у нас мяса в достатке… Пару дней прокормить ваших людей точно сможем.

– У нас хватает припасов, – ответил Грегор за меня, оглядываясь на охотника. – Это специальная долгохранящаяся мясная каша, мы привезли ее из Херцкальта. До года хранится!

Следующие полчаса Грегор отбивался от расспросов охотников, стараясь не сболтнуть лишнего про рецептуру и всячески предупреждая, что такое умеют делать только в замке и повторять точно не стоит. Хотя бы потому что последний, обязательный этап приготовления – благословение от жреца Алдира, без него еда будет ядовита. Мой оруженосец действовал как я и хотел – активно проводил первую тестовую рекламную кампанию консервирования среди целевой аудитории. Охотники постоянно носили с собой сушеное мясо, но на одном мясе можно и умом тронуться, особенно в долгих походах, и их реакция на новинку даст мне хотя бы примерное понимание, как на мой продукт отреагируют другие люди и о чем стоит говорить активнее, а о чем – умолчать.

Мы же с Ларсом орудовали ложками, набивая животы горячей едой. Вкус у моих консервов был все еще такой себе, слишком уксусный, но в целом было съедобно. А самое главное – просто и питательно.

Снялись с лагеря быстро, после чего пошли проверять кормушки. Первые две оказались пусты, а вот на третьей нам повезло – в силки угодило сразу несколько песцов, которые сейчас яростно пытались выбраться из западни.

– Повезло! Это… – воскликнул Ларс, но его быстро прервал Геберик, вскинув руку и громко шикнув.

Я почувствовал напряжение, исходящее от фигуры охотника, и неосознанно покрепче вцепился в тяжелое охотничье копье, которое до этого использовал как посох.

А потом где-то слева послышался треск сухостоя и глухое фырканье. Что-то большое и не очень дружелюбное сейчас рвалось в сторону кормушки, на запах приманок и тявканье песцов, и уклониться от этой встречи у нас, по всей видимости, не было ни единого шанса.

Глава 23
Виктор

– Шатун!.. – выдохнул Геберик, совершенно не двигаясь с места. – Может, пройдет мимо…

Треск же только усиливался. Вот, уже и видно движение сухих веток, через которые зверь прорывался к кормушке. От шума песцы в силках стали беситься еще сильнее, а их тявканье перешло буквально в непрекращающийся визг, почти крики отчаянья. Если с людьми эти зверьки были знакомы слабо, то уж медведя учуять они точно могли.

Вся наша группа сейчас стояла и не двигалась, а Ларс даже ладонь на грудь положил – молился Алдиру. И я понимал своего заместителя, был бы я верующим, последовал его примеру.

Встретиться в конце зимы с медведем-шатуном это последнее, чего хочет человек, оказавшийся в лесу, да еще и рядом с охотничьей ловушкой, которую совсем недавно заложили свежим мясом и потрохами, чтобы привлечь животных. Это может в эпоху огнестрела человек стал властелином мира, но в этом мире, где из доступных инструментов умерщвления зверя были только рогатины, одну из которых я сжимал в руке, железной уверенности в исходе такой встречи в нашу пользу не было. Пусть нас и было здесь пятеро взрослых мужчин.

Тем более – шатун. Это нормальный медведь не слишком хочет лезть в драку, предпочитая просто пошуметь и свалить, а вышедшие из спячки досрочно звери были злые, голодные и очень, очень агрессивные.

Наконец-то я увидел коричневый впалый бок, а после – и всего медведя целиком. Зверь прошел в дюжине шагов впереди, игнорируя наше присутствие и прорываясь к кормушкам.

– Как выйдет на поляну, тихо отходим назад… – дал команду Геберик.

Реакция охотника была ясна. Встрять в такое приключение, да еще когда повел барона охотиться – врагу не пожелаешь. Может, будь мужчина только в компании своего товарища, они бы попытались завалить шатуна, ведь такой зверь несет опасность и для поселка, и для молодых ребят, которых отправляют проверять ловушки или бить птицу. Но сейчас с ним была группа туристов – наши ратные навыки не имели никакого значения, когда дело касалось охоты, тем более на такого опасного зверя, как медведь. Мы больше мешали, чем помогали Геберику своим присутствием.

Медвежий профиль почти скрылся в очередных кустах, за которыми были наши ловушки, когда под моими снегоступами предательски затрещала ветка. Я попытался остановить ногу, дернулся, но сделал только хуже – зацепил копьем ближайшее дерево, глухо стукнув торчащим в сторону стопором рогатины о ствол.

Медведь замер, после чего повернулся в нашу сторону.

– Не делайте резких движений… – пробормотал Геберик, после чего скосил взгляд в мою сторону. – Милорд! Вы слишком большой! Пригнитесь!

Но было уже поздно. Взгляд мелких глазок-бусинок уже зацепился за мою фигуру, после чего зверь издал трубный рык и встал на задние лапы, тяжело втягивая ноздрями воздух. Я медведей вживую видел всего пару раз, но этот показался мне не таким и большим, метра два с хвостиком, он был даже ниже последнего косолапого, которого я видел в цирке.

– Если бросится… – продолжил шептать Геберик, едва шевеля губами, но закончить не успел.

Шатун долго не размышлял и перешел от демонстрации размеров сразу же к атаке – что было характерно для этих животных. Медведи вообще не слишком богаты на эмоции и сигналы, такова особенность их одиночного образа жизни. Там, где более мелкие или стайные животные вырабатывают целую сигнальную систему, а у многих есть еще и мимика для общения друг с другом и внешним миром, медведям все это без надобности. У них нет врагов кроме других медведей, которых они стараются избегать.

Так что когда на нас понеслась эта туша, выражение морды у зверя даже не изменилось – всё та же приоткрытая пасть, тяжелое сопение и немного опущенная, плоская голова. Только теперь он не стоит и не вынюхивает, кто тут шумит, а несется в нашу сторону с вполне понятными намерениями – разорвать противников в клочья.

Единственное правильное действие в такой ситуации – броситься врассыпную, укрываясь за деревьями, что мы и сделали. Медведь проигнорировал весь отряд и сфокусировался на мне, очевидно, посчитав меня своим главным противником. Зверь замер на том месте, где еще секунду назад стоял я, трубно зарычал, после чего, мотнув головой, сделал еще один бросок, огибая дерево, за которым я сейчас прятался.

– Милорд!!! – первым мне на помощь пришел Ларс.

Мужчина бросился вслед за медведем, выставив перед собой копье, и попытался пробить бок животного, но только повредил шкуру. Шатун на секунду отвлекся, повернулся к моему заместителю и с невероятной скоростью ударил лапой по древку, выбивая острыми когтями оружие из рук Ларса.

Но на помощь нам уже спешили и остальные. Грегор двигался медленно, выставив перед собой рогатину – мой оруженосец был серьезно нагружен и даже не успел сбросить заплечную сумку, в которой тащил припасы и прочие вещи, которые могли нам понадобиться. Охотники же свои котомки уже побросали и стали обходить шатуна с двух сторон, держа копья на вытянутых руках и готовые в любой момент нанести удар, если медведь бросится в их сторону.

Зверя надо бить, так просто он нас уже не отпустит. Может, и были шансы его спугнуть, если бы эта встреча случилась летом или по осени, когда медведь уже нагулял жира и не так проворен, но шатун был голодным, злым, худым и от этого очень быстрым.

– Стойте рядом с деревьями! Если бросится, то прячьтесь! – скомандовал Геберик, заходя по дуге и стараясь встать между мной и медведем, чтобы принять удар.

Шатун окружить себя не позволил: сначала бросился в одну сторону, потом в другую, кусая воздух перед собой и отгоняя надоедливых двуногих, которые вмешивались в его то ли поединок, то ли охоту. Каждый раз мужчины отпрыгивали за стволы вековых сосен, скрываясь из поля зрения зверя и заставляя его остановиться, только чтобы остальные успели занять более выгодные позиции.

Игра в эти смертельные салочки продолжалась не менее пары минут, после чего медведь окончательно рассвирепел и стал целенаправленно преследовать Грегора, который был из нас самым неповоротливым.

Настиг зверь моего оруженосца без проблем. Ударом когтистой лапы шатун повалил мужчину на снег, готовясь разорвать в клочья.

– На живот! На живот ложись! – заорал спешащий на помощь Геберик.

Все остальные бросились на помощь молча.

Грегор, бледный, словно смерть, послушался старосту и, выпустив из рук бесполезное копье, перекатился на живот, поджимая под себя руки и ноги. Медведь же, не понимая, что происходит, вцепился зубами в кожаную заплечную сумку, которая все еще болталась за спиной Грегора. Зубы шатуна с легкостью прокусили ткань и стали дробить содержимое сумки – хрустнули пустые горшочки и стекло пузырьков, в которых были целебные настойки и чистый спирт.

Последний, наверное, и стал причиной, по которой медведь взвыл и разжал челюсти, бросив Грегора на снег. В этот момент второй сопровождавший нас охотник сделал выпад и ударил широким наконечником охотничьего копья куда-то в шею медведя, целя в артерии. Через миг подоспел и Геберик – он вонзил свое оружие в подмышку медведя, пытаясь пробить животному ребра и повредить легкое, ну а мы с Ларсом, не сильно заботясь о сохранности шкуры шатуна, просто всадили свои копья куда-то в бок. Куда – не важно. Главное было всадить и нанести рану.

Удержать огромного зверя у нас не было ни единой возможности. Шатун заревел, крутанулся на месте, вырывая копья из ран, после чего опять встал на задние лапы, словно выбирая, кого вывести из строя на этот раз.

Первый удар в грудь зверя нанес опять Геберик. Опытный охотник улучил момент, в два прыжка оказался прямо перед мордой разъяренного животного, и со всего маху всадил свое копье под горло медведя, при этом не отпуская древко.

Я стоял совсем рядом и последовал его примеру. Тоже нанес удар, но уже чуть ниже, продолжая держаться за оружие.

– Отпускай! Барон! Отпускай! – прокричал Геберик, отталкивая от себя древко, выставляя его под небольшим углом к земле.

Провернуть тот же маневр я просто не успел. Шатун, дернулся вперед и попытался напрыгнуть на нас со старостой, отчего я просто разжал руки, отпрыгивая в сторону. Кубарем по снегу покатился и Геберик, уворачиваясь от очередного удара лапой.

Короткие шестифутовые копья – то есть примерно метр восемьдесят в длину – остались торчать в грудине медведя и когда зверь приблизился к нижней точке, сработали как стопоры. Копье, которое всадил Геберик, жалобно хрустнуло и не выдержало, а вот то, что выдали для охоты мне, оказалось крепче.

Медведь насадился на древко всем своим весом, то есть буквально вдавил рогатину себе в грудь. Тупые стопоры стали сминать живую плоть под собой, нанося животному чудовищную рану, а само копье, которое удачно вошло в промерзшую землю, не позволяло медведю опустить лапы на снег.

Пару раз дернувшись на рогатине, зверь все же смог завалиться на бок и даже попытался встать, но был слишком ослаблен. Второй охотник уже подкрался к шатуну со спины и одним точным ударом всадил короткий и широкий наконечник копья в затылок зверя, поражая мозг животного.

– Я живой! Живой! И цел! – тут же закричал Грегор, пытаясь с помощью Ларса подняться на ноги.

Получалось у него это с трудом, ноги мужчину держали плохо и я его прекрасно понимал. У самого адреналин чуть ли не из ушей лился, и если бы не прямая схватка с медведем, я бы сейчас стоял и нервно пританцовывал.

– А говорили, милорд, что к охоте способностей у вас нет, – выдохнул Геберик, вытаскивая из-под тулупа кривой охотничий нож. – Вон, целого медведя завалили.

Я посмотрел на старосту, как на душевнобольного, но Геберик говорил вполне серьезно.

– Я думаю, тут были коллективные усилия, – покачал я головой, неотрывно глядя на огромную тушу перед собой.

– Ну, охота на такого зверя всегда усилие коллективное, но тут важно, кто самую опасную рану нанес, – продолжил староста, подходя к медведю и уже приноравливаясь, как он будет снимать с него шкуру. Руки мужчины вообще работали отдельно от языка. Все, что было необходимо, он делал сейчас на автомате. – Я-то последним ударом промахнулся. Хотел, значит, горло ему перебить, там жил всяческих много, в шее-то у медведя, он бы и издох за минуту. Но ниже вошло копье, короткое больно для такого удара оказалось. А потом и обломалось. А вот у вас удар хороший был, жаль только, что не знали, куда бить. Вот если бы пониже ударили, то вовсе бы сердце зверю пронзили. Но и так смертельный удар получился, он себе все в грудине изорвал, пока на вашем копье плясал, спрыгнуть пытался.

Я с такой трактовкой согласен не был, а потом понял, что староста просто пытается сохранить свою голову на плечах. Неизвестно, как я могу отреагировать на это происшествие. Вспоминая поведение Геберика, я понимал, что шатун и для него стал неожиданностью, но тут времена такие: кто знатный – тот и прав. А значит, я мог обвинить мужчину в том, что он пытался меня убить, и никто меня за такое утверждение не осудит. Потому что медведь в полудне пути от охотничьей деревни, именно тогда, когда в этих лесах оказался новый лорд надела – крайне подозрительное совпадение. И будь я чуть большим параноиком, я бы даже подумал, что отряд, который вышел на рассвете задолго до нас, направился не к варварам, а разбудить этого шатуна.

Вот только в этом не было смысла. Намного проще было бы меня вот этим самым охотничьим копьем ударить в затылок, как того медведя. И проще, и быстрее, и, что самое главное – безопаснее. Оружия мы с собой не брали, кольчуг – тоже, так что Ларс и Грегор были в тех же условиях, что и пара охотников. А с копьем эти ребята были намного ловчее, чем уже крепко привыкшие к мечам заместитель и оруженосец.

– Ты сказал, копье коротковато было? – спросил я у Геберика.

Мужчина при помощи своего помощника перевернул тушу медведя и вовсю работал ножом, чтобы побыстрее срезать шкуру и вырезать годные куски мяса. Очевидно, никто столь ценный трофей оставлять в лесу не будет, даже медвежьи зубы и когти вырвут, а череп выварят.

– На медведя с большой рогатиной ходить надобно, футов на двенадцать, не меньше, а лучше прямо в берлоге бить по весне. И подготовку провести, кольев натесать, людей правильно расставить… – начал рассказывать староста. – Поэтому и говорю, милорд, что хороший удар сделали, неизвестно, как долго бы пришлось плясать и прятаться за деревьями, пока шатун кровью бы истек. Вон, ваш оруженосец чудом спасся, сумка заплечная уберегла.

Задержались мы на этом месте допоздна. Второй охотник по указанию Геберика ушел в деревню – привести помощь на разделку медведя и снятие шкуры, а также притащить припасов. Сам же староста в перерыве сходил на кормушку, проверить силки.

Одного из песцов, того, что был крупнее, староста забил сразу, а второго – отпустил, закинув в кусты кусок мяса, чтобы зверь смог его по-тихому утащить, когда упокоится.

– Молодой еще, пусть мех нагуляет, – ответил на мой вопросительный взгляд охотник. – Чего молодняк бить, и так зверь здесь редкий, большая удача, что сразу двое попались.

Пока мужчина работал, нам троим ничего не оставалось, кроме как развести костер и приходить в себя. Оставлять старосту одного посреди леса на туше убитого медведя я не захотел – хотя мы могли уйти вместе со вторым охотником. Пусть лучше придет подмога, а там выдвинемся в поселение уже с провожатым. Или заночуем в лесу и с рассветом отправимся все вместе.

– Получается, добыли мех на воротник, – внезапно выдал Ларс, помешивая воду в котелке. Хотелось выпить горячего чаю, а Грегору, который вывалялся в снегу, спасаясь от зубов медведя, вовсе нужно было как-то просушиться целиком. – Будет миледи Эрен подарок все же…