Текст книги "Первый инженер императора – I (СИ)"
Автор книги: Александр Вольт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Очень на это надеюсь, – ответил я, оценив шутку Михалыча. – Только бить не меня будешь, а правую крысу.
– Чего⁈ – просипел он излишне громко, за что я тут же прикрыл ему рот ладонью, а затем приложил указательный палец к губам, прося вести себя тише.
– Я сейчас метну подсвечник в голову той крысы и кинусь на вторую. Твоя задача – если я промахнусь, как следует приложить ей по кумполу. Понял?
– Я-то понял, не дурак…
Закончить он не успел. Крысы снова издали яростный вопль, и в следующую секунду сцепились. Нить напряжения лопнула, разорвав тишину треском, скрежетом и истерикой двух зверей, яростно метавшихся по полу и терзающих друг друга в клочья.
Оранжевые клыки окрасились алыми потеками, а воздух наполнил металлический запах крови. Я понял, что больше медлить нельзя.
– Вперед! – скомандовал я и ринулся к зверям.
Когда-то давно я слышал, что, когда два зверя разбираются между собой – ни в коем случае нельзя к ним лезть. Но это правило касалось ситуации, когда кто-то хотел их разнять.
Нет. Никого разнимать я не собирался.
Сейчас был идеальный момент.
Я скакнул в два прыжка вниз по лестнице, сокращая дистанцию. Твари метались по полу, словно тасманийский дьявол из мультика, продолжая визжать и заполнять дом дикими воплями, хуже, чем два дерущихся кота.
Тусклый блеск закопченного подсвечника мелькнул в лунном свете, что пробивался сквозь дыру в крыше, и в одно мгновение врезался точно в макушку, пробив черепную кость. Одна из тварей мгновенно обмякла, отпустив своего сородича и сползла набок.
Подсвечник с влажным чавканьем покинул зияющую дыру в голове поверженной лютокрысы. Вторая тварь замерла и смотрела на меня своими черными глазами-бусинками, чуть наклонив голову, словно не понимала, что случилось.
Она кинулась на меня мгновенно, как кобра. Никогда бы не подумал, что зверь таких размеров способен совершать столь стремительные броски зубами вперед.
Я сделал резкий рывок назад, пытаясь разорвать дистанцию, но когти твари все равно достигли цели, разодрав мою рубаху и оставив две неглубокие, рваные царапины под правой грудиной. Надо будет обработать, чтобы избежать заражения. Надеюсь, в припасах найдется хотя бы самогон или у кого-то из крестьян в тайнике под подушкой.
Крыса приземлилась в полуметре от меня и попыталась схватить за ногу, но я оказался быстрее и пнул ее под брюхо со всей силы. Я ожидал, что она отлетит минимум к лестнице, но старая память сыграла злую шутку.
Врезавшись голенью, я ощутил весь вес лютокрысы и каждую ее кость. Крепкая тварь. Тяжелая. Михалыч чуть запоздал. Как я и опасался – силы в нем было достаточно, но молодецкой резвости уже не хватало. Лестница стала для него куда более серьезным противником, чем дикий зверь.
Он со всего размаху опустил доску на голову крысы. Мимо. Тварь, словно змея, вильнула и увернулась, встав на задние лапы в метре от нас. Передние она вытянула перед собой, как динозавр. На длинных когтях виднелись клочья шерсти ее павшего сородича.
Словно прикидывая свои шансы, тварь посмотрела на меня, затем на Михайловича и… бросилась бежать куда-то вглубь дома по первому этажу. Я молча ринулся следом, так как позволить этой скотине сбежать просто не мог.
– Куда⁈ – раздался чей-то крик, и в голову лютокрысы со всего размаху врезался старый стул, отчего ту развернуло на месте. Хрустнуло так, что сразу и не понять было, лопнули старые, трухлявые ножки или позвонки.
Однако, глядя, как тварь лежит на полу с неестественно вывернутой головой и судорожно дергает лапами, я понял, что могло произойти и то, и другое.
Изначальный план пошел прахом. Теперь у нас есть два трупа вместо пойманной дичи.
Из-за угла выглянул Василь. Явно перепуганный, со спинкой от стула, что осталась в его руках после удара.
– Чего не спишь? – спросил я, тяжело дыша. – Время-то позднее.
Он нервно хохотнул.
– Знаете, барин, что-то не спалось.
– Даже не знаю, почему, – отозвался Михалыч, подходя сзади, и тоже хохотнул. Я хохотнул в ответ, и через секунду мы втроем просто стояли и тихонько хехекали, пока не утихли.
Я снова взглянул на крысу, которая практически перестала шевелиться. Подумать только. Что могло случиться в этом мире, что обычные крысы мутировали до таких размеров? Неужели влияние магии?
Василь присел на корточки, разглядывая тварь поближе.
– Видел таких раньше? – спросил я у него. Он отрицательно покачал головой.
– Никак нет, барин. Только слышал от знакомых. Мы работали в поле у города. А в старые поля перестали выводить после случая, как там появились дикие звери и задрали часть работников, потому что отогнать их было некому.
Значит, подобные случаи уже случались. И это говорит о том, что здесь человек больше не царь природы, так как навалять ему может даже такая крыса при равной схватке, если захочет. И, кажется, чем дальше от города в дикую местность – тем больше опасностей нас может подстерегать.
– Дичь умеешь разделывать? – спросил я у Василя.
Он неуверенно посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на крысу.
– Умею, Ваше Благородие. Вы ее хотите?..
– Да, – ответил я. – Судя по тому, что ты рассказываешь – поблизости нет никаких свалок, мусора и ничего такого, что эти… как их…
– Лютокрысы, – подсказал Михалыч.
– Они самые. Так вот, я убежден, что нет ничего такого, что они могли бы переносить. Бешенством точно не больны, иначе было бы обильное слюноотделение, пена, затуманенный взгляд. А эти две пришли сюда целенаправленно и вели себя достаточно разумно.
– Да, я слышал, что они вумные, – отозвался Василь.
– Вот! – подхватил кузнец. – Я тебе говорил.
– Говорил-говорил. В общем, Василь, раз все равно не спишь, да и, кажется, мне, что ты не уснешь в ближайшие пару часов, даже если захочешь. Просьба: разделай этих двоих, сними шкуры, их лучше оставь, не выбрасывай. А поутру попросим хозяек, чтоб сварили чего. Только нужно будет на огне подержать или проварить хорошенько.
– Это мы знаем, господин барон! Чай, не в первый раз дичь едим, обижаете. У нас же как… что взрастили или охотники в лесу добыли – тем и питаемся, сами понимаете, – сказал он.
– Тем более, – подтвердил я, после чего взял крысу за хвост и поволок её к выходу. – Идём, там на входе ещё одна.
– Давайте я сам, барин! – спохватился он, перехватывая тушу.
– Да не переживай ты, – ответил я, продолжая двигаться к выходу. – Бери ту, что у лестницы, – указал я на второй труп, под головой которого образовалось тёмное пятно.
– Ага! Хорошо, – отозвался Василь и шустро подхватил дичь, после чего поволок её на улицу.
– Саш, я пойду, попробую ещё вздремнуть, – обратился ко мне Андрей Михайлович.
Я кивнул ему вслед, потому что старик пошаркал в комнату, с которой начались ночные приключения. Сам же вышел к главной двери поместья, волоча тварь на улицу, где уже виднелось предрассветное небо.
Я даже не заметил, как быстро прошло время с момента, когда я лег на кровать. В голове машинально прокручивались события: визги, вой. Я непроизвольно хмыкнул, глядя на две туши.
– А вы говорите, призраки, – пробормотал я себе под нос.
Но теперь была дополнительная задача: соорудить клетки и ловушки для таких незваных гостей. Надо найти чертежную бумагу и карандаш. Кажется, я их видел где-то среди поклажи.
Глава 12
12
Головная боль настигла меня в разгар работы. Я аккуратно выводил на чертежной бумаге размеры ловушек, которые необходимо было соорудить в ближайшее время, потому что в глубине души росла уверенность, что за первыми незваными гостями явятся и другие.
А для чудовищ таких размеров нужны соответствующие механизмы. Вот только все упиралось в одну проблему – отсутствие необходимых компонентов и деталей.
Как раз в тот миг, когда я задумался о том, что мне катастрофически всего этого недостаёт, и случился приступ. Мир перед глазами зарябил, а голову заполнил нарастающий, монотонный писк, сводящий с ума.
Солнце приблизилось к зениту, когда я открыл глаза. Тень от старой яблони, под которой я лежал, прикрывала мою голову от палящих лучей, но даже сквозь листву я ощущал, как температура на улице повысилась после ночи.
Я протёр лицо рукой и приподнялся, опираясь спиной о шершавую кору дерева. Ни писка. Ни шума. Картинка перед глазами чёткая и ясная, словно никакого приступа и не было. Иногда мне кажется, что его нет, я попросту перерабатываю информацию и отключаюсь, как перегруженный компьютер.
Но не думаю, что учёные люди моего времени ошибались насчет диагноза, так как скорость обработки информации всё же снизилась. Я это ощущал. Чтобы решить сложную математическую задачу в самом начале мне требовалось не более пятнадцати секунд. Сейчас уходило полторы минуты. Если использовать бумагу – сорок пять секунд.
В воздухе витал аппетитный аромат кухни. Тот самый, который чувствуешь, когда голодный заходишь в дом, и пахнет жареным мясом, борщом и свежим хлебом.
Желудок непроизвольно заурчал, давая ясно понять, что было бы неплохо чем-нибудь подкрепиться. И не этими чёрными гнилыми яблоками, что болтались еще с прошлого года на ветвях.
Я осторожно встал на ноги, отряхнул одежду и направился в сторону доносившихся звуков приготовления пищи. Не знаю, когда они успели, но мои подопечные соорудили полевую кухню. Мужчины вытащили старые столы из дома, расставили их под открытым небом, установив жерди и растянув на них шкуры животных, которые прикрывали груз, дабы создать хоть какую-то тень.
Где-то там же нашли и лавки.
– О, проснулись, Ваше Благородие? – раздался голос Василя, который меня заметил.
– Да, – ответил я.
– Мы вас с Андреем Михайловичем под яблони перенесли, чтобы не мешать шумом. Чай умаялись, Господин барон?
– Всё в порядке, – ответил я. – Спасибо за заботу.
В огромном чугунном котле на горизонтальной жерди булькало что-то, не самое визуально привлекательное, но очень ароматное. Пар и дым от костра двигались вслед за ветром в сторону, противоположную поместью.
– Как успехи? – спросил я у Василя, который продолжал стоять рядом и переминаться с ноги на ногу.
– Да вот, барин, кушать готовим. Всё, как вы просили. Зверюг разделали, шкуры вон там вывесили на сушилке. Ну и Глаша наша сказала, что отродясь такого зверья не видела, а потому надо из него только рагу готовить, дабы мясо упарилось и протушилось как следует, чтобы заразу извести.
– Она правильно говорит, – подтвердил я.
Пока я шёл, слышал оживлённые голоса, разговоры. Но теперь крестьяне стали более молчаливыми. Переговаривались редко, обсуждая лишь что-то важное.
– Как твоя супруга? – спросил я у Василя.
– Ой, спасибо, барин, всё нормально. Перепужалась ночью, конечно, но ничего. Вы ей отдых позволили, так сегодня она уже лучше себя чувствует, знаете ли.
Хорошая новость. Всяко лучше, чем готовиться к похоронам, не успев толком обосноваться в поместье.
– Осмотр делали?
– Бегло, Ваше Благородие. Так, прошлись, вот лавки нашли, столы, чтоб пообедать можно было. Да и всё.
– А когда обед?
– Глаша! – крикнул он. – Когда стол накрывать будем?
– Ещё десять минут! – ответила ему полная женщина с раскрасневшимися щеками и желтоватым передником. Кудрявые каштановые волосы были собраны в пучок на затылке, а круглое, сосредоточенное лицо было обращено в сторону котла.
– Остатки в холле не разгребали?
– Нет ещё. Андрей Михайлович сказал ничего не трогать без вашего ведома.
– А где он, к слову? – поинтересовался я, так как только сейчас осознал, что кузнеца нигде не было видно.
– Сказал, что пойдёт искать кузницу, о которой Государь ему говорил. И обещал, что не вернётся до тех пор, пока её не найдёт.
Я цыкнул языком. Вот упрямый старик. Хлебом не корми, дай у горна постоять, молотком по металлу постучать. Жить без кузницы не может.
– Накрывайте без меня и садитесь есть, я подойду.
– Ну как это! – всплеснул руками Василь. – Потчевать и без вас, барин? Это ж неуважительно как-то с нашей стороны получается. Вы нам и кров, и еду, а мы без вас?
Меня слегка пробило на смех. Хорошо он это подметил про кров и еду. Вся крыша в дырах, латать не перелатать. А пища сама к нам пожаловала, и ещё неизвестно, каким боком это выйдет.
Я хлопнул Василя по плечу.
– Как знаете. Можете ждать, пока не приведу нашего Андрея Михайловича. Но тогда скажи, чтоб все собрались, хочу всё-таки представиться, чтобы вы чувствовали себя спокойнее.
Василь ничего не ответил, лишь неловко пожал плечами. Я развернулся и пошёл осматривать свои новые владения, от которых у любого нормального строителя случился бы сердечный приступ.
Андрея Михайловича я нашел по громким звукам ругани и лязганию металла. Невысокое, одноэтажное здание, пристроенное к северной стороне поместья, скрывалось за густыми зарослями кустарника и сорняков. Само строение, похоже, было когда-то конюшней, но со временем стало пристанищем кузнечного горна.
Переступив порог, я увидел Михалыча, что-то ворчавшего себе под нос и с остервенением колотящего молотом по наковальне. Помещение было небольшим, но функциональным, и судя по количеству инструмента и горна – явно было рассчитано для тонкой работы.
Дым от углей, тлеющих в горне, поднимался к закопченному потолку, смешиваясь с запахом разогретого металла, масла и угля. У стен располагались стеллажи, с наборами инструментов для обработки металла: тиски, молотки разных размеров, напильники, зубила, кернеры, клещи и плоскогубцы. На столе валялись какие-то металлические пластины и стержни, которые явно использовались для изготовления различных деталей.
Здесь же, висели на стене и лежали на столе разнообразные приспособления для гибкого металла: вальцы, оправки, шаблоны. На верстаке рядом с горном лежал набор инструментов для гравировки: резцы, штихели, боры. На полках лежали линзы, лупы, и другие инструменты для точной работы. Рядом с окном стоял станок для огранки камней и приспособления для инкрустации с маленькими тисками и набором штихелей с тонкими иглами.
На полу валялись куски металла разных размеров и форм, готовые к ковке. Похоже, что Михалыч решил не откладывать свои обязанности в долгий ящик.
Но самым парадоксальным для меня стало то, что все это оставалось в поместье столь длительное время. Никто даже не додумался прийти и украсть просто так лежащий инструмент, который за годы покрылся просто пылью и местами ржавчиной.
– Андрей Михайлович! – окликнул я его, перекрикивая лязг молота по заготовке. – Ты чего тут удумал? Там обед накрывают, а ты схватился за горн, как дитя малое за цацку.
Но признаю честно, была бы моя воля, то и сам бы бросил все и занялся продумыванием лаборатории. Здесь как раз было подходящее место. Пространства уйма и никаких ограничений. Немного организовать и будет отличная рабочая зона.
– Ты только посмотри! – воскликнул Михалыч, поворачиваясь ко мне. На лице у него были большие защитные очки, которые он, судя по их запыленному виду, нашел тут же. – Я столько инструмента за последние пару десятков лет в одном месте давно не видал! Я и представить не могу, что тут можно сделать! Вернее… могу, но глаза разбегаются… – сказал кузнец, размахивая раскаленной заготовкой, что напоминала длинный шип.
– Туши коптилку. У нас работы с пять телег и четыре короба. Завтра будем заниматься этим делом, если руки дойдут.
– А городу кто инструмент будет делать? – возмутился Михайлович.
– А у тебя есть из чего? – аргументировал я.
Кузнец развел руками, показывая кучу металлолома, валяющегося под ногами.
– Ну так!
– Нет, – ответил я снова. Надо разобраться что это. Государь же ясно сказал, что тут была тонкая обработка. Я не исключаю, что спустя столько времени здесь все еще можно найти что-нибудь полезное. Поэтому, Андрей Михайлович, нельзя все просто так бросать в топку на переработку.
Кузнец махнул рукой в знак примирения и отбросил заготовку в жестяной ковш. От раскаленного металла тут же разлетелись искры.
– Ладно уж, идем, – сказал он с легкой досадой в голосе. – Но завтра я приступлю к работе!
– Если тебе так не терпится, то можешь завтра взять повозку и поехать попросить у Государя сырье и у его дворецкого список нужных инструментов и потребностей. Если рано утром выедешь, то к пяти часам может и успеешь вернуться домой, еще засветло.
Андрей Михайлович что-то проворчал себе под нос в густую седую бороду, но я на него не злился. Отличный он был мужик, хоть и заводился часто на ровном месте или упирался рогом, как бык.
Мы вышли обратно на главный двор, где на столах уже стояли деревянные миски с рагу, наполненные до верхушки. От еды шел приятный ароматный пар готового мяса и овощей. Живот снова издал звук погибающего кита и свело.
– Сюда, барин! – Василь указал на два места. Одно было у края стола по правую сторону, а второе находилось в изголовье. Мы с кузнецом подошли и сели. Он на старую лавку рядом с крестьянами, а я на отдельный стул, который натужно скрипнул даже под моим небольшим весом.
Я смотрел на них с интересом. Женщин и мужчины. От тридцати до чуть-чуть больше сорока лет навскидку. Хотя судить по их внешнему виду было тяжело, потому что перепачканные, изморенные работой, одетые в лохмотья… весь этот вид им набрасывал сверху добрых десять лет.
Они сидели и смотрели кто куда. Часть глаз на меня, часть на деревянные миски, а часть куда-то в сторону. Никто не прикасался к еде, словно ждал моего приказа.
Я встал со своего места.
– Меня зовут Александр Иванович Кулибин. Так получилось, что мне даровали титул барона за то, что я помог защитить город он нападения Романовичей. Вы могли об этом слышать.
Шепоток пронесся над столом и люди закивали головами, мол, да, так оно и было. Слышали, барин, знаем.
– Я не стану скрывать, что просил у Государя людей себе в подчинение. Вас выдернули из домов по моей просьбе. Это правда. Я не люблю лгать. Но я хочу, чтоб вы знали: я не собираюсь применять к вам насилие. Я просил самых работящих людей, которые только есть в городе. И мне выдали вас. Сильных. Здоровых. Верных своему царю и государству.
Я старался подбирать слова так, чтобы вселить в них доверие. Показать, что я тот человек, которому они могут доверять. Могут без оглядки идти следом и, очертя голову, прыгать в омут, если я попрошу, потому что будут знать – с ними все будет в порядке. Пускай сейчас тяжело. Дом почти развале, еды на грани, но мы справимся. И я все это говорил. Голосом. Глядя в их глаза.
Слово за словом – все больше лиц поворачивалось ко мне и слушало с вниманием. Все больше я видел интереса и искры веры, что зарождались в этих усталых глазах.
– Я обещаю вам. Никто не будет здесь страдать. Вы все равны. Вы мои люди. Я хочу сделать этот город лучше. Но для того, чтобы все сделать так, как я хочу – для начала надо навести порядок тут, в Хмарском. И я очень надеюсь, что вы мне в этом поможете. Чуть позже мы отремонтируем дома, что находятся за господским, ближе к саду. Я дам вам возможность расширять их. Я помогу достать ресурсы для этого. Но сейчас я не приказываю, а прошу помочь мне. Вы слышите, люди поместья Хмарского?
Я видел, как мужчины переглядываются. Как глаза наполнились решимостью. Пускай и неуверенно, но они начали кивать головами.
– Да, – сказал Василь. – Я слышу вас, Барон Кулибин.
– Вы поможете мне⁈ – воскликнул я голосом человека, который призывал к действию.
– Да! – ответили уже более внятно мужчины.
– Вы готовы работать, не покладая рук⁈
– Да! – почти выкрикнули они.
Я довольный уселся обратно за стол. Сердце в груди билось слегка учащенно, но теплое чувство радости и уверенности в завтрашнем дне грело душу.
– Отлично. И я буду работать вместе с вами. Приятного аппетита!
Остров Красная Рель
Остров Красная Рель, как место встречи, о котором договорились два государя во время осады Великого Новгорода, дабы решить возникшие между царствами противоречия, находился вдали от обжитых мест. Добраться до него было непростой задачей.
Первым делом требовалось на лошадях отъехать от поселения, после чего несколько часов погонять их во весь опор, чтобы добраться до озера Ильмень. После чего нужно было пересесть на лодки и еще полчаса, а то и целый час грести вёслами до условленного места назначения.
Алексей Петрович, монарх Великоновгородского царства, прибыл вовремя, поскольку ненавидел опаздывать. Себя он считал человеком пунктуальным, хотя писать это слово до конца так и не научился.
Но, если говорить откровенно, то немногие после правления империи и его Указов вообще умели читать, а тем более писать. Лишь редкие аристократические семьи, сохранившие честь и достоинство, под страхом смерти продолжали передавать знания своим детям.
Тёмными ночами. За семью замками и печатями при свете одиноких свечей. И кое-что им сберечь всё-таки удалось.
Олег Святославович Романович, в свою очередь, считал себя скорее человеком военным. При императоре он как раз проходил службу, а когда случилось то, что случилось, мир покатился в бездну еще быстрее, чем до того.
Кое-как удержав солдат под своим началом, Олег Святославович силой и словом смог успокоить людей в Старой Руссе, по другую сторону озера Ильмень, где в последствии и основали собственную столицу.
Длительное время Олег Святославович держал в узде население города и прилегающих поселков, помогая им выжить, когда бесчисленные орды мародеров и обнаглевших полководцев, лишившихся правителя, пытались сметать всё, что попадалось на пути.
Но, когда всё улеглось, народ сам попросил его стать их предводителем. Их монархом, который спас в трудную минуту. Солдаты его поддержали. Выходец из простого народа, избранный народом, – путь человека к вершине власти, вымощенный кровью и потом.
Сейчас он сидел за столом у берега озера и неспешно потягивал пиво, сваренное в его городе, который стал теперь столицей собственного государства.
– Здравствуй, Олег Святославович, – обратился монарх великоновгородский.
– И вам не хворать, царь-батюшка, – ответил ему Романович. – Как прошла дорога?
– Грех жаловаться, – сказал Алексей Петрович, ловко перекидывая ноги одну за другой через лавку и усаживаясь поудобнее. По столу тут же проскользнула деревянная чарка, наполненная доверху пенным напитком. Государь поймал её рукой в латной рукавице, что стоило ему некоторых усилий. – Благодарю.
Алексей Петрович расстегнул кольчужный капюшон и положил его на колени, после чего снял рукавицы.
– Как ваш путь пролегал? – поинтересовался он у Романовича, на что тот скупо пожал плечами.
– Думаю, так же, как и ваш, Алексей Петрович. На лошадях, потом на лодке. Но, полагаю, понимаю, о чём вы. Нет, мародеров в моих краях не осталось, мы их всех уничтожили.
– И поэтому вы перекинулись на соседние поселения? – не удержался Алексей Петрович. Несмотря на всю свою выдержку, иногда ему не удавалось прикусить язык и не съязвить.
Олег Святославович не отреагировал, только хмыкнул и сделал глоток. Пена осталась на его пышных русых усах, которые топорщились густой щеткой.
– Время тяжёлое, Алексей Петрович. Либо пан, либо пропал. У меня растёт население, возникают потребности в дополнительных ресурсах и землях. Я пытался с тобой договориться, отправлял голубей и письма, но каждый раз ты давал отказ, не оставляя мне выбора.
– Выбора? – изумился Алексей Петрович. – Каждый тобой предложенный вариант не давал мне ничего полноценного взамен. Никакого бартера, лишь наглое, алчное «дай». По какому праву? Вокруг огромная тьма заброшенных земель, а ты посягаешь на мои, которые я смог удержать и восстановить после Падения, – он намеренно сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих слов. – Как и ты.
– У нас был разный путь, Алексей Петрович.
– Да, но итог один. Ты Государь, и я Государь. У каждого из нас есть обязанности перед своим народом и есть собственные интересы к соседям. И раз ты сам выбросил белый флаг и предложил встретиться здесь, то выкладывай, что хотел.
Олег Святославович молчал. Он сделал ещё несколько глотков прохладного напитка, прежде чем продолжил. Прохладный озёрный ветер развевал его русые длинные волосы, раскидывая их по суровому лицу.
– Тот парень на стене. Он создал оружие?
– Да, – ответил Алексей Петрович. – Довольно компактное, но при этом не уступающее по наступательной или оборонительной силе.
– Да, – согласился Олег Святославович. – Я читал про такое. В старые времена это называлось «пушка».
Государь Новгорода кивнул. Он не хотел показывать своему оппоненту своё невежество в области оружия, поскольку его род, к сожалению или к счастью, владел книгами только экономически-политического характера.
Именно поэтому Алексей Петрович всегда старался найти деловой подход с соседями и урегулировать вопросы на бумаге, но армию при этом всё равно поддерживал, так как не всегда удавалось решить всё словом.
А, как известно, в жестоком мире армия решала многие вопросы.
– Правда, выглядели они куда более громоздкими и смертоносными, – продолжал Олег Святославович. – Но это… буду честен, Алексей Петрович, это удивляет.
– Так зачем же ты меня позвал, Олег Святославович? – вернулся к первоначальной мысли монарх новгородский.
– Заключить соглашение.
– Смешно, – ответил Алексей Петрович.
– Дослушай, – тут же перебил его Олег Святославович. – Я хочу предложить действительно выгодную сделку. Мы объединимся. Сделаем наши земли единой территорией и объявим дуумвират. Ты и я – равноправные правители. Всё будем решать сообща. А с твоим этим гением мы сможем объединить все разрозненные кланы по бывшей империи. Только представь, что можно сделать, если вооружить всех солдат таким оружием. Города будут сдаваться без боя, едва заслышав первые залпы.
Алексей Петрович задумался. Мысль о расширении территории ему нравилась, но в памяти ещё был свеж позавчерашний ночной разговор, когда Александр предупреждал его, что вооружённый дикий плебей может принести больше бед, чем пользы.
А здесь целая армия обученных бойцов, умеющих обращаться с оружием.
– Я не готов тебе ответить сразу, – сказал Алексей Петрович.
– Я и не тороплю, – отозвался Романович, вставая из-за стола. – Но ты подумай. Вся бывшая Империя может принадлежать нам. А твой парень этому поспособствует.
Глава 13
13
Весь оставшийся день после обеда мы посвятили работе. По большей части выносили мусор с первого этажа и из комнат, в которых разместились. Андрей Михайлович в итоге выбрал себе отдельное помещение, расположенное ближе всего к двери, ведущей с северной стороны на задний двор, где стояла кузница.
Поначалу он пытался оправдаться тем, что у всех, а тем более у барона, должны быть свои собственные покои, но это всё было лишь отговорками. У старика бегущая строка на лбу появлялась, как только речь заходила о ковке и работе с металлом. Но я его не осуждал за это.
Мы договорились проснуться рано утром, запрячь лошадей и повозку, дабы вернуться в Великий Новгород, получить список потребностей города, которые не могли удовлетворить местные мастера, затем взять сырье и отправиться домой.
Между делом я прошёлся по поместью и отметил на наспех составленном плане строения те места и комнаты, через которые могли проникать лютокрысы.
Для надёжных ловушек с натяжными механизмами мне не хватало пружин. Чтобы их изготовить, была необходима тонкая металлическая проволока, дабы затем скрутить её и придать упругости. К сожалению, ничего подобного я не нашёл.
Поэтому я просто прогулялся по заброшенному саду и собрал хворост, отобрав крепкие толстые ветви. Немного их обтесав, я позвал Василя и ещё двоих мужчин. Я показал им на схеме, где следует вбить колья и как можно лучше заделать дыры в стенах.
Да, для такого грызуна-переростка толстая палка – просто смешная преграда, но на какое-то время этого должно хватить. Хотя бы на одну ночь. А там, не ровен час, кто-нибудь из нас проснётся от «точащего» звука и прогонит тварь.
Сказано – сделано.
Ночь прошла спокойно.
Как только небо окрасилось в бледно-серые тона, мы с Михалычем выехали. Я передал поводья кузнецу, а сам сидел рядом и на небольшом прямоугольном планшете из куска доски пытался начертить станок, при помощи которого мы сможем делать пружины вручную. Можно было бы обойтись обычной ручной намоткой на какой-нибудь продолговатый штифт, но такой способ отнял бы не просто уйму, а непростительно много времени.
А значит, он мне не подходил.
От чрезмерного напряжения голова начинала гудеть, поэтому я откладывал своё занятие и просто сидел, откинувшись на козлах, стараясь дышать ровно. Не знаю почему, но мне казалось, что это помогало. Главное, что тиски, которые сдавливали голову по бокам, ослабляли хватку.
– Опять хандришь? – осведомился Андрей Михайлович.
– Немного, – ответил я, не открывая глаз.
– Может, тебе травки какой пожевать? Ну, я не знаю, коры дуба, там. Ромашки, может?
Я усмехнулся.
– Может, сразу мухомора или волчьих ягод? – спросил я, не скрывая широкой улыбки.
– Да тьху на тебя, дурья башка! – тут же завёлся кузнец. – Чтоб ты жил триста лет и на триста первом помер!
– Мне, батенька Андрей Михайлович, через пару лет вроде как за пятую сотню стукнет. Так что ты поаккуратнее с выражениями, – подшучивал я дальше.
– Ну, тогда на шестьсот первом! – не унимался кузнец, отчего меня пробивало дальше на смех. – Приехали, – проворчал он, когда лошади встали на мосту и застучали копытами по брусчатке. Герса, которую я тогда наспех наладил, стояла на месте в поднятом положении, и я искренне надеялся, что её будут хотя бы изредка смазывать и осматривать.
Хотя, в идеале, следовало бы об этом сказать монарху.
В воротах нас никто не остановил для досмотра, хотя проверять-то было и нечего.
– А я вас ждал, – возник из ниоткуда невысокий мужчина во фраке с париком в виде кудрей и пенсне на носу. Он выглядел настолько карикатурно, что я, честное слово, поначалу и не поверил, что он реален. Подумал, что голову напекло, пока ехали.
Но нет. Он стоял, вполне осязаемый и подслеповато щурился, рассматривая то меня, то Андрея Михайловича.
– Рад встрече, – повторил мужчина. Его голос звенел тенором, как комар, слегка раздражая ухо, а речь была чеканной и резкой.
Видя наше непонимание, мужчина, наконец, сообразил, что ни я, ни кузнец не понимаем, с кем имеем дело.
– Прошу прощения, – сказал он, после чего совершил неоднозначный жест руками, отставил ногу и изобразил поклон. – Дворецкий Его Величества. Пока Государь в отъезде, мне поручено предоставить вам всю необходимую информацию и сопроводить в случае необходимости.
Я окинул мужчину ещё раз взглядом. Дворецкий, значит.
– Барон Кулибин, – представился я.
– Игорь Ефимович, – тут же отрапортовал дворецкий.
– Андрей Михайлович, – указал я на своего спутника, на что дворецкий никак не отреагировал. Видимо, в его понимании выслуживаться он был обязан только перед теми, у кого есть титул, а на простых людей ему наплевать.
