Текст книги "Кровавая битва Богов (СИ)"

Автор книги: Александр Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Четыре болванки из «гравитационной пушки» создали вокруг снайперской крепости что-то вроде сетки прицела, и именно по её центру наведется «железный дождь». Без четырехкратного применения «пушки» «дождь» невозможен, и мне оставалось молиться, что прицел поставлен правильно.

Было больно, я взмахнул ладонью и сделал последний пас. Над горой возникла громадная гравитационная аномалия, которая в разы усиливала тяготение, и в центре этой аномалии появился вытянутый металлический шар. Огромный, блестящий, и настолько тяжелый, что при должной скорости падения он вызовет землетрясение в семь баллов.

«Железный дождь» – название условное. Конечно, можно было буквально расстрелять врага металлической дробью, но можно было собрать дробь в цельную структуру, пожертвовав площадью поражения в пользу разрушительности. Металлический шар с такой скоростью обрушился на скалу, что стороннему наблюдателю его движение показалось бы телепортацией. Вот шар есть, а вот от него остался лишь размазанный серебристый силуэт.

Южная часть горы шумно взорвалась огромными каменными обломками, и выглядела так, будто невидимый гигант разом выгрыз из неё сотни тонн горной породы. Задрожала земля, и меня сбило с ног. Я клацнул зубами, ударившись челюстью об камень. В земных недрах глухо треснуло, деревья закачались от мощного ветра, который принес с собой огромное облако пыли.

Когда «железный дождь» обрушился на скалу, Горо невольно вздрогнул, как и земля под ним. Грохнуло мощно, грузно, так, что в животе от беспокойства потяжелело. Они давно пересекли брод, устроившись в зарослях недалеко от берега. К этому моменту стемнело, и на другой стороне реки Горо видел чёрный силуэт джунглей. Над разлапистой пальмовой листвой светилось и занималось пламя, прикрытое густым облаком дыма.

Глава 16. «Последняя просьба»

– Это что было? – Азуми встревоженно обратилась к Сэцуко.

– Это наш Черныш жару задал, – ухмыльнулась Сэцуко, сосредоточенно меняя повязку Сигурни. – Хотя может и не он. Но других Богов металла я в списках не видела.

– Жуть, – Азуми нервно дёрнула плечами. – Это уже не на второй, а даже на третий эшелон первого грейда тянет. Чёрт, насколько же он силён?

– Откуда знать, может его уже в живых нет, – вздохнула Сэцуко. – А насчёт силы…. Неизвестно. Божественной памяти у него нет, и базового грейда с эшелоном тоже.

– Вряд ли он мёртв, – не согласилась Азуми. Она, почему-то, отказывалась принимать мысль о смерти Макото. – Выстрелов пушки я не слышу.

– И магию Черныша не слышно. А она у него громкая, как ты помнишь, – ответила Сэцуко.

– Я волнуюсь, – призналась Сэцуко и скрестила руки на груди.

– Я тоже. Если Макото мёртв, то сами мы может и выберемся, но без лидера наша группа станет не интересной зрителю, – мрачно сказала Сэцуко.

– И что?

– Высока вероятность, что толпа заставит нас убивать друг друга, – Сэцуко покосилась на Азуми. – Тогда сразу можешь делать сэппуку, сосисочка. Я никого жалеть не стану. Извини.

– Я понимаю, – смирилась Азуми. Она понимала, что никого не сможет убить, и лучше даст прикончить себя, чем навредит кому-то. – Ничего не поделаешь.

***

Перед глазами поплыли жирные красные пятна. Сила оставила ноги, и я рухнул на колени, едва не потеряв сознание. Так всегда было после применения мощной магии. Что на Илларановых полях, что здесь. Везде цена одинакова. Хотя тут, всё же, было немного тяжелей. Ей богу, мне казалось, я вот-вот умру. Сердце билось медленно, удары были протяжные и гулкие, будто кровь сильно загустела.

Одно радовало – снайпер перестал лупить из пушки. Потому я осмелился выйти из оврага по узкой тропинке, едва волоча за собой ноги. Надо ли говорить, что нихрена в таком смоге, среди адского жара, разглядеть не получалось. Да ещё и пыль на зубах скрипела: после моей атаки её поднялось целое облако. Пожалуй, будь враг жив, он бы убил меня.

До его позиции я добрался кое-как, надрывно кашляя и задыхаясь от угарного газа. Теперь-то идея с поджогом джунглей показалась мне не очень хорошей. Одно дело ослепить снайпера, другое дело пережить пожар. Вероятно, у врага завалялся противогаз или что-то, способное спасти меня от удушения.

Я присмотрелся к крепости: купол основательно помяло обломками скалы, но он крепко врос в горную породу и не сдвинулся с места. Впрочем, это было и не нужно. Таков весь принцип урона от дробящего оружия. Сколько брони на себя не навешай, всё равно без костей останешься, если получишь палицей по башке.

Наверное, снайперу пришлось туго. И электромагнитный щит точно не мог защитить от куска металла такой массы. А если враг выжил, то я покойник. Сил не осталось ни физических, ни магических. Чат как на зло молчал в ожидании, подсказок ждать неоткуда, и надо было проверить всё самому.

Благо, скала была не обрывистая. К крепости подняться получилось, но не без усилий: ноги подкашивались, в висках гулко застучала кровь. Люк был поднят над маленьким провалом входа, и я, чёрт возьми, даже точечную структуру оценить не мог. Настолько «железный дождь» меня вымотал. Внутри могло поджидать что угодно: растяжка, мина, или ещё какая-нибудь смертоносная вещь.

Для верности я решил кинуть внутрь небольшой камень. В крепости стукнуло по металлу, я усмехнулся собственной наивности и зашагал вперёд. Лучше умереть от мины, чем медленно задыхаться в охваченных пламенем джунглях.

Позиция оказалась тесная. Пришлось пригнуть голову, чтобы не удариться об потолок, с которого, будто вырванные из кожи артерии, торчали искрившиеся провода. Пахло жжёной резиной, в воздухе витали запах гари, запах крови с чётким медным призвуком. Металл от пожара нагревался, становилось жарко, и я обливался потом.

Снайпер валялся у операторского кресла снайперской пушки. Честно говоря, человека в нём я узнал не сразу. Он ощетинился обломками собственных костей, которые торчали из рваных ран будто иглы. Под ним досыхала густая кровавая лужа. Дыхание его было хриплым, булькающим, страшным.

– Я тебя недооценил, – хрипло и тихо отозвался он. Я даже напрягся немного. Удивительно, что он мог говорить в таком состоянии и был жив. – Вот Хэчиро обрадуется, – он вдруг улыбнулся, засмеялся коротко, а затем кроваво закашлялся. – Мля….

– Хэчиро? – не понял я.

– Этот алкаш заказал мне тебя, – ответил Сато. – И люменов выделил…. Кха!

– Заказал…. – я не удивился. Поддакнул, чтобы поддержать разговор.

– Ты на меня зла не держи, малой, – он перевёл на меня воспалённый взгляд. – Я ради брата это всё…. Он ещё младше тебя. Гео звать…. Мелкий такой, кулинарёнок. Ты если живой отсюда вылезешь, я тебя прошу, пацана не бросай. Гео зовут…. Чтобы Хэчиро не задумал, почему бы зуб на тебя не точил, ты дело до конца доведи. Скинь на него хрень, которую на меня скинул. Прихлопни падлу. Как муху….

Он прервался на полуслове, слабо выдохнул, и уставился в потолок потускневшими глазами. Мне стало жаль его. А злость на Хэчиро, злость на Рэви только окрепла. Теперь не только за предательство, не только за унижения в мой адрес, но и за жизни, которые были сломаны их руками. Причин убить их стало ровно втрое больше, и теперь я понял, что не остановлюсь.

В его рюкзаке нашелся противогаз, к счастью целый. Я смог добраться до берега и пересечь реку. Башни уже не действовали. Похоже, были завязаны на крепость, и перестали работать, когда она вышла из строя.

– Макото! – первой обрадовалась Азуми, и бросилась ко мне. Правда я повис у неё на шее, ведь стоят сил уже не было.

– Сигурни…. – выдавил я из себя.

– Жива, – участливо отозвалась Азуми. – С ней всё в….

Я вырубился, и последняя фраза Азуми эхом зарезонировала в мыслях.

***

«Мама, наш дом летает!» – вдруг вспомнила Када свой голос из детства, остановившись посреди многолюдного тротуара и выдохнув облачко пара. Было тепло, когда она отправилась на Остров лунного света и рассталась с Макото в лифтохолле перед его отправкой на второй обруч. Теперь похолодало. Генераторы климата остыли, вошли в первую фазу цикла нагрева, и на улице стало как осенью. Правда не хрустела под ногами опавшая листва. Люди старались обходить Каду. Толпа обтекала её будто камнень, брошенный в реку. Никто не рисковал толкнуть её плечом, не рисковал высказать недовольство прямо и даже брюзгливо буркнуть ругательство себе под нос.

Она хоть и прикрыла золотистый ошейник милым серым шарфом, народ всё равно узнавал в ней многократного чемпиона третьего обруча. И ни тёмное пальто, ни брендовые брюки, ни заколка с искуственным бутоном чёрной сакуры в волосах. Второй уровень один в один повторял Исчезнувший Токио, который теперь буквально считался городом призраком, и стал полем боя для охотников и третьеходок. Наверное, из-за этой схожести Када часто спускалась сюда. Ради воспоминаний.

На игровых площадках резвились дети: гонялись друг за другом, качались на скрипучих качелях и звонко смеялись, как Када когда-то. Ей вспомнилось, как дядя Такэда приносил ей сладости, когда захаживал в гости, как взрослые пугались за неё и вели домой за руку, если она терялась на незнакомой улице. Вспомнилось, что она тоже была человеком. Была ребёнком.

А теперь….

Она пересекла улицу и остановилось у детской площадки. Три мальчика лет тринадцати расселись на лавочке и сгрудились над небольшим планшетом, из которого доносились искажённые динамиком звуки минувшей битвы. Када хорошо её помнила. Она кончилась лишь вчера вечером.

– Смотри, как она его разделала! – восхитился один из мальчишек. – Зверь-баба! А я её в реале видел! Мы даже целовались! Завтра опять к ней пойду, – похвастался он.

– Да хорош заливать! – отозвался второй мальчишка. – И как же вы поцеловались, а? Ещё и с богиней….

– Ребят…. – третий мальчишка заметил Каду.

– Врешь ты всё! – упорствовал второй. – А вот я ее за задницу лапал!

– Ребята! – третий мальчишка в панике одёрнул второго.

– Да чего тебе?! – психанул второй и шлепнул третьего по руке, а потом заметил Каду и побледнел.

Впрочем, побледнели все.

– Мэ…. – сдавленно произнёс первый и выронил планшет. Экран треснул.

Када не обратила внимания на ребяческую ложь. Ей даже понравилось, что она была предметом мечтаний для мальчишек. Однако когда они увидели её, то взгляды утратили восторг. Он сменился страхом, сменился немым оцепенением.

Каде захотелось разрядить обстановку. Она вытянула из вымытых волос заколку, протянула бутон ребятам, издав тихий и невнятный звук, вроде: «М». Непонятно, в знак чего она решила расстаться с заколкой. Может дружбы, может примирения. Ей просто захотелось это сделать, и всё. Надо бы улыбнуться, но улыбка оказалась выше её сил.

Теперь мальчишки видели в ней не предмет вожделения, а нечто гадкое и жуткое. Заколка была для них не знаком дружбы. Скорее предвестником смерти. И не мудрено: взгляд у нее был отсутствующий, пустой, направленный внутрь себя. Если вспомнить, с какой непринуждённостью она разрывала людей в клочья, так вообще поседеть можно.

Как и всегда. Слабых Богов люди открыто презирали, сильных богов тихо и молча боялись. Мальчишки не стали забирать планшет. Молча сорвались с лавки, прытко рванули прочь, спотыкаясь и едва не падая. Только пятки сверкали.

На экране планшета Када увидела себя. В кадре она сделала магический пас, и кровавые лоскуты бедолаги-охотника с хрустом растянуло по ветвям дерева, взявшегося невесть откуда.

Видимо, только Йосида был способен увидеть в ней то, что она хотела показать мальчишкам. И именно по этому она сжала кулаки и с гневом вообразила, как разорвёт Макото на куски

Она вспомнила, как познакомилась с Йосидой. Он тоже был обычным человеком. В день исчезновения Токио нелёгкая снова занесла её на незнакомую улицу, и она услышала вой городской сирены. Ей не удавалось понять, с чем именно связана сирена, но мама обычно говорила: «Не бойся. Это учебная». Но Када отчетливо ощутила, что тревога не учебная.

На улицу высыпали незнакомые люди в домашних кимоно, куда-то побежали, держа в руках наспех собранные чемоданы и бизнес-кейсы. Земля вдруг задрожала, стекла зазвенели в окнах, взвыли сигнализации припаркованных автомобилей. Из всей толпы только Йосида обратил внимание на растерянную девочку, встал перед ней на колено и спросил: «Где твоя мама?», а она ответила испуганно всхлипывая: «Станция Сибуя». Именно это в таких случаях научили говорить родители.

Йосида взял её за руку и почему-то вёл в другую сторону. Када плакала, оглядывалась, и когда увидела как Сибуя вместе с домами оказалась в воздухе, пробормотала сквозь слёзы: «Мама, наш дом летает». Токио буквально взлетел, когда Йосида вывел Каду за черту города. Када хорошо помнила раскатистый треск земли и гром взрывов. Помнила яркие изломы молний в пасмурном небе, на фоне которого будто карточные домики сыпались небоскрёбы, казавшиеся ей огромными и незыблимыми. Город, висевший над горизонтом громадным воздушным островом, в мгновение ока испарился, оставив лишь след в виде огромного кратера.

Када очнулась от воспоминаний, и тихо произнесла:

– Не прощу.

Она понимала, что Божественная память свела Йосиду с ума. Но он был ей близок.

***

Я очнулся в спальне, в своей комнате. Побаливала каждая клеточка тела, а в голове шумело чуть слабее, чем в джунглях. Радовало хоть, что в этот раз дело обошлось без толп фанатов, и журналистов с их дурацкими вопросами. Пока я был в отрубе, меня вымыли и переодели в чистое домашнее кимоно.

Первым делом я заглянул в отчет боя:

Бой завершён!

Время сессии: 12 часов 22 минуты 40 секунд;

Убийства: 6 (5 чиперов, 1 охотник);

Рейтинг: А+;

Просмотры: 201.000.000;

Подписчики: 1.223.100;

Донаты: 590.000.000 люменов (5.900.000 – ваша доля);

Гонорар выжившего: 500.000 люменов;

Гонорар убийцы: 500.000 люменов;

Итого: 6.900.000 люменов;

Старый ранг: 5-й грейд 2-го эшелона;

Новый ранг: 2-й грейд 3-го эшелона;

Получен допуск: уровень 3, 3-е кольцо Острова Лунного Света;

Конец отчёта.

Я невольно присвистнул. Разница с цифрами первого отчета почти десятикратная, да и рейтинг сильно вырос, аж «А+» присвоили, а это значило, что меня поставили на порог входа в высшую лигу первой степени (из трёх имевшихся). В зависимости от положения в таблице рейтинга система ограничивала количество подписчиков, просмотров и вознаграждений.

Сев на край кровати, я взъерошил волосы руками и взбодрился. Сейчас, по крайней мере, мне не заблокировали доступ к гонорарам. Правда беда в том, что было непонятно, куда их тратить. Для личного потребления это много – жители даже третьего уровня на подъем такого количества заряда тратят не меньше двух лет. Для получения Родового разрешения – слишком мало. Хотя, если мы с девчонками скинемся…. Точно! Девчонки!

Я вскочил с кровати, и ринулся вниз по шумной металлической лестнице, в гостиную.

– Ну ты и дурочка, – сказала Сэцуко, вальяжно рассевшаяся в кресле и пожевывавшая кусочек сырной пиццы. Сэцуко обратилась к Азуми. – Какие-то странные правила у игры. Я предлагаю сделать так же, как в божественных боях. В точности их повторить. На кой чёрт людям сдалась твоя гуманистическая повесточка? Им кровь нужна. Мясо. Цифры. Рейтинги. Доходы. О…. – Она заметила меня, и улыбнулась. – Явился, ты смотри. Кимоно запахни хоть. Тут дети есть, а ты писюном размахиваешь, как роковым маятником.

А? Черт! Действительно. А запахнул кимоно и крепко завязал пояс.

– Ура! Макото очнулся! – Азуми победно вскинула руки, держа кусочки пиццы. – Будешь? – один кусочек она протянула мне.

– Пожалуй, – из вежливости согласился я, и присел рядом с Азуми. Взял пиццу, но что-то кусок в горло не лез. – А где Сиг….

– Макарошка в полном порядке, – гордо заявила Сэцуко. – Мы ваши бренные тела через все джунгли тащили. Пожалуй, снайпер был единственным препятствием на пути к выходу.

– А где она сейчас?

– Где-где…. – вздохнула Сэцуко. – В госпитале она. Не люблю эти дурацкие больнички, но её там быстро на ноги поднимут. Ну, в прямом смысле. Она сейчас в отделе регенерологии. Медики уже намайнили заклинание «хвост ящерицы», к счастью. Так что через пару дней она вернется к нам на своих двоих. Ты себя как чувствуешь?

– Макото, – Азуми смотрела на пиццу у меня в руках голодным взглядом. – Ты если есть не будешь, то мне отдай.

– Дура, – хмыкнула Сэцуко. – Вон же, целая лежит.

– А оно вкусней, когда из чужой тарелки забираешь, – облизнулась Азуми.

– На, – я отдал кусочек ей.

– Ням! – она с аппетитом откусила немного.

– Нормально я себя чувствую, – вздохнул я. – До нового боя сколько осталось?

– Что-то около двух недель. В общем, на пять рыл мы заработали миллионов сорок, примерно. С инвестициями Макевари этого хватит, чтобы отправить экспедицию на Сухую землю и найти фамильяра. А зачем ты за бой-то спрашиваешь? Без кучи бабла сами мы туда не попадём. И ты очень своевременно решил с Мацубаэ отношения разорвать. Сигурни уже вряд ли когда-то на крышку отправится, в этом я уверена. И мы туда без тебя не пойдем. Кстати, переведи мне миллиона четыре, – попросила Сэцуко и сфокусировалась. Открыла нейроинтерфейс.

– Почему не пять? – спросил я. – У меня пять есть.

– Мы все оставили себе по миллиону. И тебе того же советуем. Надо ведь отдыхать. Твоего четвертака как раз не хватает на заправку судна в оба конца, – пояснила она.

Я перевёл ей люмены.

– Вот! – она хлопнула в ладоши. – Оплачено! Заправлено! Отправлено в путь! Класс. Теперь и булки расслабить можно.

– Где Кайоши? – поинтересовался я.

– Это он и попросил разбудить тебя и вытрясти четыре ляма. Кайоши сейчас в порту. Следит за отправкой корабля и ведёт переговоры с Макевари.

– Я тоже должен там быть, – сказал я. – Надо собираться. Со мной пойдёте?

– Хрен тебе, – фыркнула Сэцуко. – И ты тоже со своими деловыми штуками подождешь! Через пару дней Фестиваль Луны. Ну, или Фестиваль Лунного Света. По разному все называют. Отдохни сам, и нам развеяться дай. И Сигурни навестить надо. Она спрашивала, придешь ли ты.

– Навестим сегодня. А Горо куда подевался? – я решил сдаться. Сэцуко была права. Раз уж удалось сколотить небольшое состояние, надо им как-то воспользоваться.

– Он знал, что ты не откажешься от отдыха, – ухмыльнулась Сэцуко. – Мы ему вручили список, и он поехал покупать нам шмотье.

– Он накупит, – Азуми надула губы. – Лучше бы сами по магазинам прошлись.

– Скука смертная. И трата времени. Полезней будет спланировать визит на фестиваль.

– Чего такого в этом фестивале? – полюбопытствовал я.

– Как чего? Выпивка, еда, люди, туса. Ну, круто хотя бы то, что там будет Святая Смертная Имератрица, хотя это скорее городская легенда. Я ничего не задумала, конечно, но мне банально интересно посмотреть в глаза человеку, который заставил меня покупать жилое место погибшего Сэймура для ребёнка. Тоже мне, программа борьбы с перенаселением….

– Рэви? – я затаил дыхание. – На фестивале будет Рэви?

– Ну, да, – кивнула Сэцуко. – А ты что, запал на неё?

– Не в этом дело, – ответил я. – Мне тоже любопытно посмотреть на императрицу, но по своим причинам.

– Вот и посмотрим, – улыбнулась Сэцуко, тактично решив не лезть не в свое дело.

Глава 17. «Бог мёртвого дерева»

Када свернула с главной улицы, и вошла в переулок, увидев тусклую неоновую вывеску захолустной раменной. Забавно, что даже при наличии времени у жителей второго уровня не хватило бы люменов на её посещение. И ничего особенного в заведении не было. Грязные витрины, пустой зал и дешевая пластиковая мебель. Скудное меню с двумя сортами кофе, но и тем цены было не сложить.

Ни персонала не было, ни людей, ни музыки. Только цилиндры столов-официантов.

Она уселась за стол-официант у окна и ткнула на «Рамен с курицей» в меню. Маленькая круглая крышка шахты питания отодвинулась в сторону. На столешницу поднялась тарелка с раменом, сделанным из дешевой биомассы. Рамен выглядел неплохо, но есть расхотелось. Встреча предстояла важная. И причем с не самым последним жителем Японии, который выбрал для переговоров такое странное и неухоженное место.

Пискнул гостевой динамик над дверью, когда госпожа Миуюки Исида вошла внутрь. Серьезная женщина в солнцезащитных очках с модной круглой оправой и в дорогущем кожаном пальто. Стройная. Фигура была настолько осиной, что казалось, Миуюки удалила себе рёбра, чтобы стать похожей на хищное и ядовитое насекомое. Она огляделась без тени брезгливости, хмыкнула, и села напротив Кады, сцепив пальцы. От Миуюки пахло натуральной кожей, приятным фруктовым шампунем и легким парфюмом с травяными нотками, но Када всё равно едва не поморщилась. Ей не нравились такие женщины. Не нравилось и то, как Миуюки деликатно сняла с ухоженных ладоней брендовые перчатки. Снаружи все из себя бизнес-леди, а внутри, если чуть-чуть копнуть, вскроется гнойник.

– Что вам нужно от меня, – буркнула Када, не отрывая взгляда от люка мусорной шахты за окном.

– Я попрошу не забывать, что хоть ты и выкупила право самостоятельно жить, Исида по-прежнему является твоим владельцем, – строго произнесла Миуюки. – Так что будь добра проявить немного уважения ко мне.

– Простите, госпожа Миуюки, – вздохнула Када. – Почему вы решили со мной встретиться? И в такой дыре….

– Не волнуйся. Я не отниму у тебя много времени. Мне ли не знать, что ты постоянно стоишь одной ногой в могиле, – с едва скрытой язвительностью произнесла Миуюки. – Пожалуй, я готова обеспечить тебе полную автономность. Готова дать свободу. Ведь ты давно её заслужила, но почему-то избегаешь встречи с императрицей. Акт освобождения можно и заочно составить, но это сопряжено с дополнительными трудностями. Так что тебе придется оказать мне небольшую услугу.

– Нет после встречи с императрицей никакой свободы, – мрачно сказала Када. – Боги спускаются с крышки на четвёртый уровень, и боги никогда оттуда не возвращаются. И свобода мне тоже не нужна. Я и так относительно свободна. Раз в месяц сходила на крышку, вернулась, пожила, потом сходила опять, – она покосилась на Миуюки. – Как мне жить иначе? Купить себе место на производстве? Батрачить на клановых предприятиях как заводской божок? Скучная и неинтересная вечность, – Када опустила взгляд. – Лучше умереть в бою.

– Примерно чего-то такого я и ожидала, – сдержанно ответила Миуюки. – Тогда есть другое предложение. Как ты посмотришь на возможность отомстить за Йосиду?

Када затаила дыхание. Внешне она не показала взволнованности, но внутри у нее трепыхнулось гадкое чувство, натянутое, будто гитарная струна.

– Макото выбрался из джунглей. И скоро он будет на третьем обруче. Я убью его без вашей помощи, – ответила Када.

– Проблема лежит глубже банальной мести одного человека другому, – многозначительно произнесла Миуюки. – И не факт, что ты сможешь победить в этом бою. Да, ты Бог мёртвого дерева. Сильнейший из отпрысков Старших богов. Но попрошу тебя вспомнить, что силу Макото нельзя идентифицировать. Забыла, что он сделал во время второго боя?

– Помню. И что? Я сильнее, – ответила Када.

– Не факт, – не согласилась Миуюки. – Кто знает, как он вскроется во время третьего боя?

– Он был без ошейника, – Када нашла брешь в логике Миуюки. – Ему выдадут новый. И вряд ли до встречи со мной у него получится достать больше двух чипов. Мне же хватит и одного, чтобы с ним разделаться.

– Ты ещё маленькая, – снисходительно произнесла Миуюки. – Немного глупая, и недальновидная. Ему повезло, что ошейник не сдетонировал после снайперского выстрела, и любого другого Бога на его месте расстреляли бы сразу после боя. Но в итоге из-за отсутствия Божественной памяти его нельзя судить по всей строгости Закона о Божественной дискриминации. В итоге этот божий сын уцелел, – в голосе Миуюки появилась злоба. – И в очередной раз уронил корпорации Исиды планку прибыльности. После этого боя мои предприятия работаю либо в ноль, либо в небольшой минус, и это меня совсем не устраивает.

– Мне какое дело до ваших люменов? – сощурилась Када.

– Если у нас их не останется, кто будет оплачивать за тебя клановые взносы? Попытаешься создать клан, как Макото? Его поддерживают люди. Его поддерживает закон. А вот ты никому не нужна. Да, ты знаменитость. Но императорская палата скорее отправит тебя на утилизацию, чем выдаст родовую лицензию. И в этом наша общая проблема.

– В родовой лицензии? – не поняла Када.

– Нет. Во всесторонней поддержке Макото. Пропойца Хэчиро потерял возможность тихо замочить гаденыша, и мы, соответственно, тоже. Если убрать его публично, всем станет ясно, кто за этим стоит. Потому, вместо того чтобы пытаться раздробить крепость, мы хотим размочить почву под ней.

– В каком смысле?

– Изменить закон. А что способствует изменениям в законодательстве? Правильно. Трагедии и катастрофы.

– К чему вы клоните? – Када вдруг встревожилась пуще прежнего.

– Я хочу быть с тобой откровенной, – Миуюки побарабанила пальцами по столешнице. – В смерти Йосиды виноват не только Макото. Большая часть вины лежит на клане Мацубаэ. Именно их рыночная политика привела его на крышку, и именно там он сошел с ума, в этой чертовой пустыне. Я ведь помню, что ты хотела пойти к императрице вместе с ним. Но владельцы запретили ему идти дальше в рейтинге. И стали накачивать его психо-стимуляторами, чтобы он учинял кровавые расправы над охотниками ради набора просмотров и потребительского внимания к товарному каталогу Мацубаэ.

– Вы хотите….

– Я хочу уничтожить Мацубаэ в финансовом смысле этого слова, – произнесла Миуюки. – Если мы сможем выставить богов в очень дурном свете, то возродится интерес и к охотникам, и к оружию, которое мы продаём.

– Как? – заинтересовалась Када.

– Элементарным способом. И ты, Када, можешь сыграть в этом первостепенную роль. Нам нужен теракт на Фестивале Луны.

– Вы хотите, чтобы я что-то взорвала там?

– Нет, – Миуюки поморщилась. – Взрыв можно списать на кого угодно. Это не годится. Да и если ты что-то взорвёшь, досины показательно спустят с тебя шкуру. Может даже сама Рэви казнь проведёт. Это не сделка, если я отправлю тебя самоубиваться. Впрочем, при остром желании, ты можешь принять непосредственное участие. Дело твоё. Ты нужна для другого. Если мы провернём это дело, боги окажутся в крайне трудном положении, и там уже можно будет без опаски разделаться и с Макото, и с Мацубаэ.

– Вы боитесь, что Макото дорвётся до власти? – усмехнулась Када.

Миуюки звонко рассмеялась, взглянув на Каду так, как взрослый может взглянуть на незадачливого ребенка, опрокинувшего банку с краской. Каде не понравился этот взгляд. Пожалуй, она бы прикончила Миуюки не менее охотно, чем того же Макото.

– Ну точно, глупая, – снисходительно ответила Миуюки. – Даже если каким-то чудом Макото получит родовое разрешение, что тогда? Все рыночные ниши заняты кланами и императорской палатой. Кланы штампуют богов и оружие, имперцы обеспечивают население жратвой и девайсами. Разве будет владелец сети салонов красоты переживать, что в грязном и вонючем переулке открылась небольшая парикмахерская? – вопрос был риторическим. – Нет, конечно. Пусть работают. Пусть стригут. На жизни крупной организации это никак не отразится. В общем, – она сцепила пальцы. – У меня нет времени тебе снова всё разжевывать. Твоя помощь нужна прежде всего из-за Мацубаэ. Утиль Макото станет лишь бонусом тебе, как исполнителю. Я же не могу заставить тебя работать без награды, правильно?

– И как же я должна за один день разрушить огромную корпорацию? – скептически спросила Када. – И откуда мне знать, что Макото точно пойдет на утиль? Он ведь может и избежать этого.

– Заняться делом, которое ты знаешь лучше всего, – улыбнулась Миуюки. – Сделать дерево, которое заставит богов сойти с ума и атаковать людей. Там будет Рэви. А она, поверь, не станет с ними церемониться. И Макото твой наверняка попадёт под раздачу. В крайнем случае, ты сама можешь прикончить его под шумок.

– И как я его прикончу? У меня нет силы здесь, – сказала Када.

– Ответ лежит у меня во внутреннем кармане. Я дам тебе такую возможность. Но ты в ответ сделаешь то, что я прошу.

– И смысл сводить богов с ума? Что они сделают без сил? Ошейники….

– С ошейниками позволь разобраться мне, – Миуюки мягко положила ладонь себе на грудь. – С тебя только дерево. Как ты понимаешь, оппозиционные настроения есть у богов давно, но Макото своим показным человеколюбием смягчил ваши взаимоотношения со смертными. Из-за этого, как и из-за проигрышей на крышке, я теряю в средствах. А терять в средствах мне совсем не интересно. Твоя задача – снова разжечь пламя ненависти между людьми и богами. И сделать так, чтобы оно сияло ярче прежнего. Справишься?

– Хотите, чтобы я использовала Древо жизни? – смекнула Када, и вздрогнула от собственных слов. С Древом её связывали очень неприятные события Божественной памяти.

– А ты бываешь умничкой, – подмигнула Миуюки. – И если ты используешь его, то скорей всего останешься незамеченной.

– Это так, – кивнула Када. – Я согласна на сделку.

– Славно, – удовлетворенно произнесла Миуюки, расстегнула верхнюю пуговицу пальто, и достала из внутреннего кармана тонкий бумажный конверт. Положила на стол, рядом с перчатками. – Здесь всё, что тебе потребуется. Надеюсь, не надо объяснять, что именно тебе делать?

– Не надо. В магии я разбираюсь лучше вас, – Када подтянула конверт к себе и взяла его в руки.

– В таком случае действуй. У тебя два дня на подготовку.

– Я сделаю всё сегодня. Это не отнимет много времени.

– Молодец.

Миуюки надела перчатки, и, не попрощавшись, вышла из кафе.

Рамэн давно остыл, но Када не думала о еде. Она вскрыла конверт, заглянула внутрь, увидела три блокировочных чипа. Невольно усмехнувшись, Када вынула чипы из конверта и вставила их в чип-порт своего ошейника, по очереди. Пискнул блокировочный механизм, замерцали индикаторы трех магических уровней, и Када ощутила себя гейзером извергнувшейся силы.

Даже на третьем обруче крышки ей редко удавалось собрать три чипа разом. Сами организаторы старались делать так, чтобы её мощь не могла высвободиться в полной мере. На первых двух уровнях Када могла лишь сеять разрушения и смерть в материальной плоскости, посредством ветвей Мёртвого дерева. Но на третьем ей открывался особый навык, который в случае массового применения мог привести к необратимым последствиям.

Всё же, пятый грэйд пятого эшелона присвоили Каде не просто так. Похоже, Миуюки задумала раздать такие чипы участникам предстоящего теракта, но Каде это было не интересно. Она решила молча выполнить задачу, и, быть может, действительно получить заслуженную награду – голову Макото. Хотя, кто знает, может он сам будет на Фестивале Луны, и там-то Када с ним разделается собственноручно.

И пусть её за это убьют. Пусть утилизируют. Плевать. С тремя уровнями силы она сможет ввергнуть Эн-Токио в хаос, сравнимый с хаосом войн Сухой Земли. Конечно, людей было немного жалко. Они неизбежно пострадают. Но с другой стороны, с чего ей было их жалеть? Они относились к ней как к прокаженной, не хотели видеть, не хотели понимать. Особенно это убеждение стало едким после попытки подружиться с подростками на детской площадке и отторжения. Если бы ребята с ней подружились, то она, быть может, не согласилась бы помочь Миуюки. Убить Макото можно и на крышке, без лишних жертв.