Текст книги "Великая Испанская революция"
Автор книги: Александр Шубин
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)
Секретариаты ЦК МАФ действовали более или менее эффективно в зависимости от авторитета «секретаря» и организации, которую он представлял. Так, руководить комитетом снабжения был направлен один из лидеров ФАИ и НКТ Д. Абад де Сантильян. В его аппарат вошел секретарь союза стекольщиков Х. Доменек, по его собственному признанию, ничего не понимавший в снабжении. Инструктируя своих сотрудников, Д. Абад де Сантильян сказал: «Сейчас ты должен достать продовольствие для колонн милиции, госпиталей и населения… О да, – добавил он, как бы между прочим, – послезавтра до вечера мы должны обеспечить поставку 5000 холодных рационов для колонн милиции, которые собираются поужинать перед атакой на Арагонском фронте. Вы займетесь этим. До свидания» [279]279
Op. cit. Р.143.
[Закрыть]. Однако в условиях энтузиазма сторонников синдикализма и страха перед анархистами со стороны их противников достать продовольствие для фронта оказалось не сложно. «Волшебные слова» «мы из комитета по снабжению» обеспечивали немедленное сотрудничество рабочих и беспрекословное подчинение торговцев [280]280
Op. cit. Р.144.
[Закрыть]. Продовольствие вовремя поступило на фронт.
Комитет по снабжению ЦК МАФ, опираясь на связи с сельскими коллективами, развернул сеть бесплатных народных столовых, где было до конца года потреблено 700 т. хлеба, 600 т. картофеля и 170 тыс. дюжин яиц [281]281
Дамье В. В. Указ. соч. С.333.
[Закрыть].
Оказавшись у власти и организуя экономическое регулирование, анархо-синдикалисты должны были воплотить в жизнь и свои собственные требования надежного социального обеспечения. В комитет по снабжению стали стекаться люди, требовавшие социальной поддержки. «Войдя, он или она начинали рассказывать долгую историю. Человек, чья жена родила, хотел попросить цыпленка, но никак не мог перейти к сути дела. „Скажи мне только, что ты хочешь!“ – кричал я на него, как генерал. „Цыпленка“. „Возьми этот листок бумаги. Иди к окошку туда-то. Там тебе дадут одного. Следующий“, – вспоминал Х. Доменек [282]282
Fraser R. Op. cit. Р.144.
[Закрыть]. Столкнувшись с необходимостью выполнения задач, которыми веками занималось государство, анархо-синдикалисты не располагали для этого разветвленным бюрократическим аппаратом, необходимость которого отрицали. В результате первоначально основная тяжесть этой работы упала на плечи лидеров движения. Анархо-синдикалистская доктрина возлагала функции социального вспомоществования на синдикаты и коммуны. Подключение низовых организаций к этой работе постепенно избавило координирующие органы от потока случайных посетителей.
„Несмотря на то, что мы были антиавторитарны, мы были единственным авторитетом (властью – А. Ш.) здесь“, – вспоминает член Иберийского комитета ФАИ Ф. Караскер, – местный комитет НКТ вынужден был заниматься администрацией, транспортом, продовольствием, здравоохранением…» Чтобы наладить нормальную жизнь в контролируемых районах, анархистам приходилось взаимодействовать и с бывшими непримиримыми противниками: «Они были, судя по всему, фалангистами, но вынуждены были продолжать работу» [283]283
Op. cit. Р.138.
[Закрыть], – вспоминает он о медицинском персонале одного из госпиталей.
Фактического влияния на политику ЦК Л. Компанис не имел. После посещения им ЦК Б. Дуррути сказал представителю партии президента: «Скажите ему, чтобы он сюда больше не приходил. Если придет – я заставлю его почувствовать, что он наполнен пулями» [284]284
Op. cit. Р.143.
[Закрыть]. Конечно, это была фигуральная угроза бывшего террориста, но она произвела впечатление. Публично же НКТ выступала за прекращение терроризма. В конце июля НКТ призывала: «Революция не должна позволить потопить нас в крови! Сознательная справедливость – да! Никогда больше – убийства!» [285]285
Op. cit. Р.146.
[Закрыть].
За неполных два месяца работы ЦК МАФ был сформирован Арагонский фронт, налажено продовольственное снабжение вооруженных сил и города, обеспечено поддержание порядка.
* * *
6 августа Л. Компанис приступил к восстановлению правительства Каталонии и официально предложил социалистам и анархо-синдикалистам войти в него. Этот вопрос был чрезвычайно сложен для анархо-синдикалистов. Ведь они до этого отрицали возможность использовать государственные институты в целях своей организации. Первоначально создание полновесного органа власти рассматривалось как реорганизация ЦК МАФ. Пленум ФАИ 17 августа согласился преобразовать ЦК МАФ в региональный совет, состоящий из 3 представителей ВСТ, 5 НКТ, 3 левых (каталонских националистов), 2 ФАИ и 2 марксистов. Так был сделан первый шаг к вхождению анархистов в правительство, которое первоначально представлялось как новый революционный орган. В итоге дискуссии было принято решение: «Пленум согласен с роспуском Комитета антифашистских милиций, обходясь созданием таких советов, которые требует политическая и органическая жизнь Каталонии… Это преобразование прежнего Комитета антифашистских милиций продолжает исключать республиканские буржуазные партии, при уважении интересов, которые сейчас связаны с Женералитатом и Республиканской левой Каталонии» [286]286
IISH. Paquete CP 24 5, P.104.
[Закрыть]. Это была идея, близкая «однородному социалистическому правительству», в котором российские социалисты видели выход из кризиса власти в 1917 г. [287]287
См.: Шубин А. В. Социализм: «золотой век» теории. М., 2007. С. 620–622, 644–648.
[Закрыть]
Затем выяснилось, что другие партии не готовы войти в Совет, и речь может идти о формировании коалиционного Женералитата, к которому должны перейти полномочия ЦК МАФ. Это не меняло сути дела, но терминология имела большое значение для анархистов, которые могли рассматривать как «негосударственный орган» ЦК МАФ и Совет, но не Женералитат. Проблема обсуждалась на совместном пленуме региональных комитетов НКТ, ФАИ и Федерации либертарной молодежи (ФЛМ), где снова разгорелась дискуссия между радикалами, включая Х. Гарсиа Оливера, в этих условиях снова вернувшегося на прежние позиции «несотрудничества», и Д. Абадом де Сантильяном. Один из радикалов Р. Санс утверждал: «Ситуация в целом не улучшается. Она ухудшается, пока мы сотрудничаем,… мы должны взять всю власть несмотря на последствия». Тогда Абад де Сантильян разъяснил оппонентам, какими будут эти «последствия»: «В Каталонию не придет оружие, никто не даст нам валюты, чтобы купить его за границей, нам не дадут сырья для промышленности. Мы чувствуем, что проиграть войну – значит проиграть все, вернуться к тем ничтожным, бессильным позициям, как во времена Фердинанда VII» [288]288
Souchy Bauer A. Op. cit. P.25.
[Закрыть]. Абад де Сантильян просто напомнил своим оппонентам, в каком окружении развивается революция. Приоритет сопротивления франкизму останется основой политики анархо-синдикалистов. Объясняя мотивы вхождения в правительство, Абад де Сантильян писал: «Если бы это был только вопрос революции, само существование правительства было бы не только нежелательным фактором, но и препятствием, которое было бы разрушено. Но мы столкнулись с требованиями жестокой войны, международными связями, которые были вынужденно связаны с международными рынками, с отношениями с государственническим миром. И для организации и управления этой войной, в условиях, в которых мы оказались, мы не располагали инструментом, который мог бы заменить старый государственный аппарат» [289]289
Gomes Casas J. Op. cit. P.194.
[Закрыть].
Решение о вхождении в правительство Каталонии было принято региональным пленумом НКТ 26 сентября 1936 г. Затем аналогичное решение было принято и Национальным пленумом.
28 сентября правительство во главе с Жосепом Таррадельясом было сформировано. В него вошли Эскерра (кроме Таррадельяса советник (министр) просвещения В. Гассол и внутренних дел А. Айгуаде), ОСПК (Х. Коморера, общественные службы), ПОУМ (А. Нин, юстиция) и НКТ – советники по вопросам продовольствия (Х. Доменек), здравоохранения (Г. Бирлан) и экономики (Х. Фабрегас). Оборону возглавил каталонский националист Д. Сандино, но его влияние на Арагонском фронте было невелико.
1 октября структуры ЦК МАФ были объединены со структурами Женералитата. 6 октября был принят декрет Женералитата о замене спонтанно возникших «самозахватом» местных органов власти на коммунальные советы, состоящие из основных политических сил. На деле часть новых советов возникла путем переименования прежних, образовавшихся еще в июле, а также путем пополнения их представителями других партий и союзов. Таким образом, социальная база местной власти расширилась.
Начальник службы департамента внешней безопасности Каталонии каталонский националист Х. Регас, характеризуя ситуацию в Каталонии, сказал советскому консулу В. Антонову-Овсеенко: «Прибираем немного к рукам» [290]290
АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.1.
[Закрыть]. Однако он выдавал желаемое за действительное. Каталонские националисты вынуждены были пойти на раздел власти. Это равновесие устраивало участников соглашения, и они готовы были защищать его от радикалов в собственных рядах. Когда сторонники ПОУМ попытались взять власть в Лериде, то эта попытка была пресечена представителями ОСПК, НКТ и центрального руководства самой ПОУМ [291]291
Там же. Л.4.
[Закрыть].
Постепенно анархо-синдикалисты втягивались в межпартийную борьбу. В условиях участия в многопартийном правительстве это было неизбежно, но представители НКТ не имели здесь никакого опыта. К тому же, по словам Таррадельяса, анархо-синдикалисты – «деловые люди», но «легковерные» [292]292
Там же. Л.2.
[Закрыть]. В ноябре-декабре 1936 г. статья советского консула В. Антонова-Овсеенко о связи троцкистов с фашистами спровоцировала правительственный кризис в Каталонии. ОСПК потребовала выдворения ПОУМ из Женералитата. Анархо-синдикалисты, не доверявшие коммунистическим обвинениям, заступились за ПОУМ: «НКТ и ФАИ настаивали на оставлении ПОУМа и соглашались дать любую гарантию в том, что ПОУМ никакой компании против СССР и его представителей вести не будет» [293]293
РГВА Ф.35082. Оп. 1. Д.282. Л.16.
[Закрыть], – сообщали советские наблюдатели. Но все же НКТ не была готова со всей решительностью защищать ПОУМ. Обострившееся противоборство двух марксистских партий воспринималось НКТ как борьба за влияние в рабочем движении (прежде всего в ВСТ). НКТ была не в восторге и от политики лидера ПОУМ А. Нина в качестве члена Женералитата. Именно он отвечал за роспуск местных революционных комитетов, возникших в Каталонии в первые месяцы революции. Нин требовал централизации власти, что не могло нравиться анархистам.
Кризис в Женералитате был разрешен формированием 15 декабря профсоюзного правительства из представителей НКТ, ВСТ и каталонских профсоюзов. ПОУМ потеряла в этом правительстве место [294]294
Richards V. Op. cit. Р. 69–70.
[Закрыть]. НКТ получила вместо трех четыре места (Абад де Сантильян, Доменек, Фабрегас, Херрера).
Компанис надеялся, что анархо-синдикалистские министры приструнят свою «вольницу» и будут как-то управлять своими массами. Но вскоре выяснилось, что члены Женералитата от НКТ «не годятся» для того, чтобы навязать анархо-синдикалистам политику, расходящуюся с их принципами. В феврале 1937 г. Антонов-Овсеенко писал: «И, голосуя в совете генералитета за те или иные декреты, идущие вразрез анархисткой практике, представители НКТ оказываются бессильными провести эти директивы к исполнению организациями НКТ. Отсюда слабость каталонского правительства» [295]295
АВП. Ф.05. Оп.17. П.131. Д.50. Л.1.
[Закрыть]. Решения Женералитата (по-испански – Генералидада, советский консул смешал два наименования) проходили, если они шли в фарватере социальной революции и закрепляли ее результаты, и саботировались, если это было не так.
Осенью 1936 г. – в начале 1937 г. анархо-синдикалисты и каталонские националисты нашли точки соприкосновения своей политики, которые помогали им блокироваться. Антонов-Овсеенко докладывал в Москву, что анархисты и националисты совместно выступили за создание самостоятельных каталонских армии, банка, погранохраны. Пока требования сняты, «но их выдвижение характерно» [296]296
Там же. Л.2.
[Закрыть]. Для НКТ это было не только программное требование, направленное на децентрализацию, но и прощупывание возможности снизить зависимость своей «вотчины» Каталонии от центрального правительства.
Программа каталонского правительства, получившая название «План Таррадельяса», в свою очередь, несла на себе сильнейшее влияние анархо-синдикализма:
1. Регулирование производства в зависимости от потребления.
2. Монополия внешней торговли.
3. Коллективизация крупных сельскохозяйственных владений и обязательное объединение земледельцев в сельскохозяйственный синдикат.
4. Установление налога на собственность и уменьшение налога на доход от недвижимости.
5. Коллективизация крупной промышленности; коллективизация экспроприированного имущества.
6. Распространение кооперативного режима на коммерческую торговлю.
7. Рабочий контроль за банком для обеспечения его национализации Правительством Каталонии.
8. Рабочий контроль в маленьких предприятиях.
9. Устранение безработицы.
10. Отмена косвенных налогов и введение единого налога [297]297
Sánches Asiaín J. A. Op. cit. P. 440–441.
[Закрыть].
Ради осуществления этих мер (а к концу 1936 г. часть из них уже стала реальностью) анархо-синдикалистам стоило идти на сотрудничество с Женералитатом и Народным фронтом. Никогда еще анархо-синдикалистские меры не проводились на практике в таких масштабах.
В ответ в начале 1937 г. НКТ поддержала 58 декретов Таррадельяса, включая муниципализацию городского хозяйства, создание каталонского госбанка, введение налогов, в том числе на коллективизированные предприятия. Из уважения к национальным чувствам каталонцев НКТ стала выпускать газету «Каталония» на каталонском языке. Как отмечал Антонов-Овсеенко, «до сих пор все их издания – на испанском, который все здесь, не в пример каталонскому, понимают» [298]298
АВП. Ф.05. Оп.17. П.131. Д.50. Л.2.
[Закрыть].
В этих условиях Компанис колебался, «…опереться ему на анархистов, которые согласны поддержать национальные, даже националистические требования Эскерры, или на ПСУК [299]299
ОСПК.
[Закрыть]для борьбы против ФАИ» [300]300
Эренбург И. Г. Указ. соч. С. 552–553.
[Закрыть]. Защищая свою власть и социальные интересы каталонской буржуазии и «среднего слоя», Компанис выбрал второе. Социальная революция оказалась страшнее для него, чем потеря самостоятельности Каталонии. Этот выбор оказался трагическим и для каталонской автономии, и для всего хода Испанской революции.
В 1936 г. в НКТ вступали даже работники Женералитата, ввергая своего патрона в состояние безысходности: «Я окружен трусами, из страха вступившими в НКТ. Отряды фаистской милиции суют свой нос повсюду, – вспоминает Д. Ибаррури о словах Л. Компаниса на встрече с коммунистами, – Мне одному приходится бороться со всем этим, и у меня нет больше сил!
Тут заговорил сопровождавший нас товарищ из ОСПК. Он напомнил Компанису, что тот не одинок, что на его стороне ОСПК и ВСТ, готовые помочь ему в установлении и удержании порядка» [301]301
Ибаррури Д. Воспоминания. М., 1988. Т.1. С.230.
[Закрыть]. В этом корень противоестественного союза националиста Компаниса с коммунистами – последние оставались единственной реальной силой в Каталонии, которая могла «установить твердую власть». Компанису она виделась только как власть Женералитата. В реальности все будет иначе. В октябре 1936 г. Компанис, вероятно, вполне искренне говорил Антонову-Овсеенко: «В мире есть только две силы – фашизм и Советский Союз. Все честные и прогрессивные люди имеют только один выбор – идти с Советским Союзом. Мы выбрали и идем с вами» [302]302
АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.74.
[Закрыть]. В начале 1937 г. Каталония двинулась к майскому кровавому расколу.
* * *
Интегрировав НКТ в систему власти, Компанис и его сторонники стремились теперь гарантировать автономию Каталонии в рамках Испанской республики, которую хотели бы видеть в качестве федерации. Не случайно председатель конституционной комиссии Каталонии профессор Массанет интересовался конституцией СССР [303]303
Там же. Л.1.
[Закрыть]. Конечно, это был жест вежливости в адрес советского консула. Но в то же время СССР считался союзом республик, и эта модель соответствовала чаяниям каталонского национального движения [304]304
Там же. Л.7.
[Закрыть].
Самые смелые предложения каталонцев не были связаны с выходом из Испании, хотя и угрожали Мадриду как столице. Каталонские националисты мечтали о том, что Барселона станет столицей Испанской федеративной республики, в которой будет существовать автономия национальных систем образования, местные военные формирования [305]305
Там же. Л.5.
[Закрыть].
Однако каталонский федерализм вызывал неприятие в Мадриде. В разговоре с Эренбургом в сентябре 1936 г. Компанис жаловался, что «новое правительство ничего не изменило, Каталонию третируют как провинцию, отказались передать духовные школы в ведение Женералите (Женералитата – разговор шел по-французски – А. Ш.), требуют солдат, а оружия не дают, не дали ни одного самолета» [306]306
Эренбург И. Г. Указ. соч. С.551.
[Закрыть]. По словам Антонова-Овсеенко, центральное правительство «никогда не поддерживало Каталонии и именно оно ведет политику сепаратизма на основе невыносимого великодержавия» [307]307
АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.2. В литературе встречается мнение, что Антонов-Овсеенко «активно поддерживал сепаратистские настроения лидеров Барселоны» (Малай В. В. Указ. соч. С.137). Однако такое впечатление возникало прежде всего у испанских политиков, которые игнорировали нужды Каталонии и тем провоцировали смертельно опасный раскол между административным и промышленным центрами Республики. Антонов-Овсеенко, за плечами которого был опыт гражданской войны на Украине, пытался по мере сил предотвратить этот раскол, иногда заступаясь за Каталонию.
[Закрыть]. Иными словами, неуступчивость центра провоцирует сепаратизм регионов. Антонов-Овсеенко считал, что Ларго Кабальеро ведет себя бестактно в отношении Каталонии [308]308
Там же. Оп.17. П.131. Д.50. Л.5.
[Закрыть]. Компанис говорил Антонову-Овсеенко: «Мадрид не понимает Каталонии… Мадридские министры усиленно подчеркивают, что они – министры для всей Испании» [309]309
АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.6.
[Закрыть], а не для одного региона. В итоге их политики Каталония стала «падчерицей» Республики при снабжении современным оружием.
Антонов-Овсеенко позволил себе заступиться за федерализм в беседе с президентом Испании, но 23 ноября 1936 г. констатировал неудачу этой попытки: «Асанья отверг мои указания о необходимости пойти навстречу националистическим стремлениям некоторых провинций, стремлениям, которые, как мне было ясно, должны были возрасти с развитием революции и ослаблением центрального правительства» [310]310
Там же. Л.58.
[Закрыть]. Но Асанья не хотел ни того, ни другого, и интерпретировал мнение консула по-своему: «Когда президент Асанья переехал в Барселону, Антонов-Овсеенко говорил с ним и сказал, что Правительству стоило бы предупреждать националистические стремления некоторых провинций, так как они имели свойство расти по мере развития революции и ослабления центральной власти» [311]311
Viñas Á. El escudo de la República. P.173.
[Закрыть].
Антонов-Овсеенко хорошо помнил, чем обернулась недооценка национального фактора во время гражданской войны на Украине в 1919 гг. [312]312
См.: Шубин А. В. Анархия – мать порядка. Нестор Махно как зеркало Российской революции. М., 2005. С. 147–197.
[Закрыть]Он не оставлял своих попыток «вразумить» страдающих великодержавием испанских политиков. При этом советский консул считал, что в проведении своего курса он заручился поддержкой высшего советского руководства. Он говорил Эренбургу: «В Москве считают, что в интересах Испании сближение Каталонии с Мадридом. Мне говорили, что я должен попытаться урезонить анархистов, привлечь их к обороне, у них, черт побери, огромное влияние… Да вы это знаете лучше меня. Но вот инстанция согласилась, это замечательно!» [313]313
Эренбург И. Г. Указ. соч. С.555.
[Закрыть]
Испанские политики не желали идти на уступки в Каталонском вопросе, а министр финансов Х. Негрин и вовсе отреагировал на слова Антонова истерически. На обеде, который проходил в торговом представительстве СССР и на котором присутствовали Прието, Негрин, Таррадельяс, Абад де Сантильян, Коморера, Мальков, Антонов-Овсеенко и Сташевский, Антонов-Овсеенко стал защищать позиции каталонцев. Это вызвало реплику Негрина: «он, Антонов, больше каталонец, чем сами каталонцы», и добавил что-то о бюрократизме советского консула. Антонов резко ответил, что он «революционер, а не бюрократ». «Тогда Негрин сказал, что после слов Антонова ему остается только подать в отставку, т. к. он может бороться с басками или каталонцами, но не хочет бороться против СССР. Утверждение Антонова Негрин истолковал таким образом, будто СССР не одобряет его линию поведения, и поэтому он уходит. Действительно, на следующий день стало известно через Прието, что в тот же вечер Негрин пытался дозвониться до Кабальеро, но не нашел его. В течение обратного полета Негрин повторял всем подряд, что он не может работать в таких условиях и должен уйти» [314]314
Viñas Á. El escudo de la República. P.193. Эмоциональный эпизод, во многом спровоцированный Негрином, был только началом его кампании против Антонова-Овсеенко, которая продолжилась и после отъезда консула в СССР. Негрин продолжал жаловаться поверенному в делах Марченко, что Антонов-Овсеенко покровительствовал анархо-синдикалистам, и «для него вообще существовала одна Каталония, вся остальная Испания представлялась ему чем-то вроде Туркестана» (РГВА. Ф.33987. Оп.3. Д.1149. Л.316.). Аналогия явно неудачная, учитывая, что Каталония входила в состав Испании, а не наоборот. Скорее уместно говорить о том, что Антонов-Овсеенко призывал испанских политиков не смотреть на Каталонию как на «что-то вроде Туркестана».
[Закрыть]. Впрочем, Негрин не ушел. Он нашел поддержку своей линии в советском посольстве, где не были согласны с советским консулом. Против активной позиции консула выступал советник посольства Л. Гайкис, который в мае 1937 г. стал послом.
При этом финансовая политика Негрина действительно создавала проблемы для Каталонии, что признает даже его апологет А. Виньяс: «Отказ в предоставлении валюты вынудил Правительство Каталонии мобилизовать собственные „резервы“ на приобретение продуктов за рубежом» [315]315
Viñas Á. Op. cit. P.178.
[Закрыть]. Жесткая финансовая линия министра финансов подрывала экономическое единство Республики.
Советские военные советники, так же как и консул, были недовольны противоречиями Центра и Каталонии и не спешили встать именно на сторону Центра: «Недоговоренность каталонцев с центральным правительством, постоянное проявление недоверия друг к другу затягивают и срывают необходимые и полезные мероприятия» [316]316
РГВА Ф.35082. Оп.1. Д.284. Л.3.
[Закрыть].
Главные противоречия, которые возникали между правительством Испании и Каталонией, были связаны с распределением оружия и боеприпасов. И это при том, что ситуация с боеприпасами становилась критической. В начале октября на бойца приходилось только до 30 патронов. Предприятия изготовили 4 миллиона гильз, но не было пороха, чтобы их набить. Мадрид направил в Каталонию только 1,5 миллиона патронов, полученных от импорта [317]317
АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.8.
[Закрыть]. В конце октября было поставлено еще 440 тыс. патронов, но они вскоре вернулись в Мадрид вместе с дивизией Дуррути.
Возможности испанской промышленности были ограничены, тем более, что она пока только перестраивалась на военный лад. Но правительство распоряжалось старыми военными запасами, а затем стало получать советскую военную помощь. Арагонский фронт претендовал на ее часть. Гарсиа Оливер в беседе с Антоновым-Овсеенко передавал ему недоумение трудящихся: «Ты видишься каждый день с русским консулом. Где же помощь от России?» Оливер был «очень раздосадован тем, что всякая помощь минует Барселону» [318]318
Там же. Л.84.
[Закрыть].
Антонов-Овсеенко считал, что эти политические мотивы мешают ведению войны. «На этом фронте нет танков и нет ни одного современного самолета» [319]319
Там же. Л.63.
[Закрыть]. Военная помощь Каталонии не оказывается, хотя она «свои обязательства выполняет аккуратно (я это утверждаю)» [320]320
Там же. Л.59.
[Закрыть].
Представитель ОСПК Пьеро конфиденциально разъяснял мотивы премьер-министра: он «отказывается дать оружие Каталонии, так как оно попадет к ФАИ. И так как дело Каталонии – только пассивная оборона» [321]321
Там же. Л.88.
[Закрыть]. Таким образом, в центре и не рассчитывали, что Арагонский фронт сможет наступать при такой нехватке боеприпасов и бедном техническом оснащении.
Арагонский фронт
Особенностью колонн НКТ и ПОУМ была принципиальная приверженность милиционной демократии: командиры избирались, колонны поддерживали связь с организациями трудящихся в тылу, ответственными за обеспечение колонн. Культивировалось коллективистское фронтовое братство [322]322
Аналогичные принципы «военной демократии» успешно практиковались Махновским движением. См.: Шубин А. В. Анархия – мать порядка. Нестор Махно как зеркало Российской революции.
[Закрыть]. Кандидатов на свободные командные должности выдвигали комитеты подразделения [323]323
РГВА Ф.35082. Оп.1. Д.284. Л.17.
[Закрыть].
Нечто подобное существовало и на других фронтах, но для анархистов милиционная самоорганизация вытекала из их принципов и воспринималась как неотъемлемая составляющая революции. Соответственно, делом принципа был и вопрос о боевых качествах милиции. Насколько боеспособна милиция и эффективны коллективизированные предприятия – настолько верны принципы анархо-синдикализма и самоуправленческого, левого социализма (и, следовательно, – ошибочны идеи коммунистов и социал-либералов). Не удивительно, что милиция Арагонского фронта оказалась в центре идеологических дискуссий.
Профессиональный военный полковник Х. де ла Бераса так оценивал анархо-синдикалистскую милицию: «С военной точки зрения – это хаос, но это хаос, который работает» [324]324
Richards V. Op. cit. Р. 59–60.
[Закрыть]. Боеспособность милиции поддерживало также осознание справедливости существовавших в ней отношений. Д. Оруэлл писал о своих впечатлениях от службы в милиции: «Для испанских милиционеров, пока они существовали, существовал и некий микрокосм бесклассового общества. В этом сообществе не было никого, кто действовал бы из-под палки. Когда был недостаток всего, но не было привилегий и чинопочитания, каждый получал, возможно, грубый прообраз того, как будут выглядеть начальные стадии социализма» [325]325
Orwell D. Orwell D. Homage to Catalonia. // The Spanish civil war. A cultural and historical reader. Oxford, 1992. Р.190.
[Закрыть].
Коммунисты и их союзники упрекали анархистов и «троцкистов» в том, что те не могут решить «легкую» задачу наступления в Арагоне. Пытаясь доказать тезис о низкой боеспособности анархо-синдикалистских формирований, один из лидеров коммунистов Д. Ибаррури писала: «Арагонский фронт оставался неподвижным на протяжении многих месяцев» [326]326
Ибаppуpи Д. Указ. соч. С.378.
[Закрыть]. Мы увидим, что пассивность Арагонского фронта – миф. Но даже если так – пока другие фронты отступали, анархо-синдикалисты, не имея авиации и советских танков, по крайней мере смогли обеспечить устойчивость этого фронта, а вот их оппоненты позднее допустили его прорыв франкистами в 1938 г. Арагонский фронт прикрывал промышленную Каталонию и аграрный Арагон. И уже это было принципиально важно для победы.
* * *
Первоначально милиция была добровольческой. Однако уже в начале августа развернулась борьба за мобилизацию в Каталонии. Причем за нее выступили как раз анархистские лидеры Дуррути и Гарсиа Оливер, хотя для мобилизуемых не хватало оружия [327]327
Интересно, что советские авторы настаивали на версии, что анархисты сорвали мобилизацию в августе 1936 г., уничтожив «списки мобилизуемых» (Майданик К. Л. Испанский анархо-синдикализм в первый период национально-революционной войны 1936–1939 гг. (От фашистского мятежа до майского путча). С.179 с характерной ссылкой на газету «Известия» за 11.11.1936). Интересно, кто мог бы составить эти списки за пару недель после начала мятежа – ведь в Испании прежде не было всеобщей воинской обязанности. Вообще к «компромату» советских авторов на политических противников КПИ нужно относиться осторожно. Тут же К. Л. Майданик продолжает: «Анархистские части отказывались участвовать в операциях, руководимых испанским генеральным штабом» (С.180). При этом ему наверняка известно о важной роли анархистов в сражениях при Хараме и Гвадалахаре. Анархисты превращаются у коммунистического автора в универсальное объяснение чуть ли не всех поражений 1936 г.
[Закрыть]. Но у них были иные мотивы – они опасались, что ОСПК произведет в тылу ползучий переворот. Гарсиа возмущался, кричал на Эренбурга: «В тылу укрываются коммунисты и социалисты, они выживают из городов и деревень ФАИ» [328]328
Эренбург И. Г. Указ. соч. С.552.
[Закрыть]. С одной стороны, все силы нужно было отдавать фронту. С другой, тыловые формирования гарантировали прочность политических позиций партии или профсоюза.
ОСПК выдвинула лозунг: «Разоружение тыла». Но даже Антонов-Овсеенко считал, что этот лозунг был выдвинут «по-дурацки». Нужно было бороться за «перераспределение и оформление вооруженных сил». Ведь какие-то вооруженные силы нужно держать в тылу. Компанис тоже выступил против этого лозунга, полагая, что тыл и так уже был в достаточной степени разоружен [329]329
АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.57.
[Закрыть]. Но каждая партия хотела быть уверенной, что пока ее бойцы сражаются на фронте, силовые структуры не помогут оппонентам переделить власть.
В тылу было около 20000 человек, ожидавших оружия (через несколько месяцев их число выросло до 40000) [330]330
РГВА. Ф.35082. Оп.1. Д.292. Л.12.
[Закрыть]. А его пока не было. Пришлось формировать из них три безоружные дивизии.
Большой проблемой стали «неконтролируемые» [331]331
В. В. Дамье оценивает «неподконтрольные группы» как «инициативы снизу» (Указ. соч. С.346), превращая это понятие в синоним демократичности, а борьбу с ними – в авторитаризм. Однако куда более массовые инициативы снизу могли проводиться и проводились через структуры НКТ, ВСТ и других организаций, интегрированных в систему антифашисткой коалиции. Таким образом, «неконтролируемые» в той части, в которой они вступали в конфликт со структурой НКТ, уместнее считать не столько «инициативами снизу», сколько «инициативами сбоку».
[Закрыть], действовавшие под флагом анархизма, но не подчинявшиеся НКТ и ФАИ. В октябре с фронта снялась анархистская «Железная колонна», которая отправилась в Валенсию, оправдывая свои действия тем, что в тылу у сторонников партий много вооруженных формирований, и нужно отправить их на фронт. В Валенсии погиб боец «Железной колонны», а похоронная процессия была обстреляна. Колонна ворвалась в Валенсию, разоружила республиканскую милицию и подвергла ее бойцов издевательствам [332]332
РГАСПИ. Ф.495. Оп.18. Д.1117. Л.113.
[Закрыть]. Руководство НКТ взяло улаживание конфликта на себя и с большим трудом добилось преобразования «колонны» в бригаду. В итоге колонну удалось вернуть на фронт.
До поездки в Каталонию советский военный советник «Сид» был на собрании «Железной колонны», которая произвела на него впечатление «форменной банды». Он был наслышан, что и в Арагоне творится то же самое. Но слухи об арагонских анархистах не подтвердились (это полезно помнить и современным авторам, которые судят о них по слухам, распространявшимся за пределами Каталонии и Арагона). «И вот, анархистские части Каталонии сильно отличаются от этой „колонны“… – это все же воинские части, примерно, типа мадридских (с учетом их необстрелянности, элементов демократизации от сидения в окопах и т. д.)… бойцы анархистских частей вполне годны для военных действий. Самое главное, что у них еще не утрачены наступательные настроения. Бойцы хотят воевать» [333]333
РГВА. Ф.35082. Оп.1. Д.340. Л.5–6.
[Закрыть].
В феврале 1937 г. уже митинг анархистской молодежи выступил за изъятие оружия в тылу у всех не контролируемых профсоюзами, вплоть до обысков [334]334
АВП. Ф.05. Оп.17. П.131. Д.50. Л.5.
[Закрыть]. Таким образом, анархисты – даже радикальная молодежь, не говоря уже об НКТ, – не поддерживали неконтролируемых в тылу.
В то же время под видом борьбы с «неконтролируемыми» коммунисты пытались «приручить», сделать «контролируемыми» анархо-синдикалистов в целом, обвиняя в «неконтролируемости» тех анархистов, которые вступали в конфликты с государственными структурами и компартией.
* * *
Анархо-синдикалисты выступали против создания армии, основанной на казарменной, палочной дисциплине. 9 августа митинг НКТ так отозвался на решение правительства о мобилизации: «Мы не можем быть единообразными солдатами. Мы хотим быть милиционерами свободы. На фронт – конечно. Но в казармы как солдаты, а не субъект народных сил – конечно нет!» [335]335
Cit.: Thomas H. Op. cit. P. 299–300.
[Закрыть]. Агитируя за милиционную систему, бойцы отрядов ФАИ писали в листовке: «Мы не признаем милитаризацию, так как она несет явную опасность. Мы не признаем чинов в воинских частях, ибо признание чинов есть отрицание анархизма. Выиграть войну – не значит выиграть революцию. В современной войне имеет значение техника и стратегия, а не дисциплина, предусматривающая подавление личности» [336]336
Ибаррури Д. Указ. соч. С.380.
[Закрыть].
В то же время лидеры НКТ понимали необходимость укрепления «сознательной» (то есть не слепой, не палочной) дисциплины, «не предусматривающей подавления личности» в анархо-синдикалистских отрядах, сочетания милиционных и регулярных принципов военного строительства. Гарсиа Оливер в беседе с советским консулом выступал за дисциплину в бою, но «против восстановления постоянного офицерства, этой основы милитаризма» [337]337
АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.3.
[Закрыть]. И другие анархисты «сами заговаривают о необходимости дисциплины и единого командования» [338]338
Там же. Л.8.
[Закрыть]. Как докладывал советский консул, «пресса, включая и анархистскую, начиная с декабря ведет систематическую кампанию за поддержку мероприятий правительства по созданию народной армии» [339]339
РГВА Ф.35082. Оп. 1. Д.282. Л.17.
[Закрыть]. Милиционная система вовсе не исключала дисциплины. Антонов-Овсеенко рассказывал, что когда колонна ПОУМ бежала под Тардиенте, командование требовало суда над командиром и комиссаром. Последовал отказ. А вот анархисты за то же своего командира расстреляли, о чем Антонов-Овсеенко писал с уважением [340]340
АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.83.
[Закрыть].
При этом, как сообщали советские военные советники, партийные противоречия в милиции «на массы почти не переносятся, и в анархистских частях хорошо уживаются коммунисты и наоборот» [341]341
РГВА. Ф.35082. Оп.1. Д.275. Л.24.
[Закрыть].
6 августа НКТ санкционировала мобилизацию призывников в милицию. В сентябре 1936 г., принимая решение о вхождении в Женералитат, региональный пленум НКТ принял резолюцию с призывом к укреплению дисциплины, в том числе и в милиции [342]342
Richards V. Op. cit. Р.57.
[Закрыть]. Однако это вызывало недовольство рядовых бойцов, особенно первоначально. Как вспоминал один из командиров милиции С. Карод: «Сейчас, когда революция произошла, они не могли понять, когда я говорил о необходимости милитаризации, уважения республиканских институтов и политических партий, организации городских советов, новых органов власти. Они просто покидали колонну. Но в их родных деревнях на них оказывалось огромное давление, заставлявшее их возвращаться. Многие возвращались» [343]343
Fraser R. Op. cit. Р.133.
[Закрыть]. Крестьянское самоуправление, как и во время Махновского движения на Украине в 1917–1921 гг., становилось не только экономическим, но и моральным тылом синдикалистских отрядов, который не давал им распадаться, несмотря на недовольство анархистской молодежи «оппортунизмом» лидеров.
