Текст книги "Конкуренты (СИ)"

Автор книги: Александр Барышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Да они все у нас официально освобожденные. Только поведутся ли они на твою авантюру?

Юрка только самодовольно хмыкнул. Бобров на это пожал плечами.

Нужный человек, вопреки ожиданиям Боброва, нашелся быстро. И это оказался не кто-нибудь, а заместитель Сереги по консервному делу. Серега рвал и метал. Он обещал закатать Юрку в бочку, сделав из него князя Гвидона, и отправить на поиски острова Буяна. Он был очень убедителен и Смелков слегка струхнул. Однако, Сереги хватило ненадолго, потому что подключилась тяжелая артиллерия в лице Боброва. Серега поворчал и потребовал равноценной замены. Ему было обещано, и он почти успокоился.

Тем временем Смелков сам развил бурную деятельность. Он даже пропустил время возврата через портал и, не убоясь холодной воды, решил прожить в прошлом еще неделю. Что значит, дух стяжательства.

Устраивать новую контору решили прямо в Агафоновском постоялом дворе, который мало того что сам по себе был проходным местом, но еще и располагался почти в порту, то есть как раз там где было сконцентрирована торговая суть города.

Агафон, прежде чем дать добро, попытался выяснить, чем предполагаемая деятельность Боброва (а он прекрасно знал откуда у представленного ему несчастного Петра растут ноги) может быть выгодна лично ему. А когда выяснил, первым делом обругал себя разными нехорошими словами за то, что не смог додуматься до такого простого дела. Конечно, люди, дающие деньги в рост, в городе имелись, но длительное кредитование торговых сделок с ликвидным обеспечением и страховкой несло в себе элемент новизны. Агафон раскинул мозгами и велел закладывать повозку, чтобы ехать к Боброву проситься в долю. Вернувшись через час, он поспешил дать добро и даже выделил раба для мелких услуг.

Юрка не ограничился выбором места. Он провел маркетинговые исследования, то есть поговорил с купцами, провел рекламную компанию, которая заключалась не только в расклейке объявлений, но демонстративном заключении пары сделок (участники сделок были фиктивными) и выбил из Вована дополнительные сведения, которые тот успел прочно забыть. После этого он повесил все на Боброва, сделал народу ручкой и убулькал через портал на всю зиму.

Боброву это веселье было не особенно нужно, тем более, что Юрка затеял эту бодягу осенью, а зима на Понте традиционно пора штормов и ни один уважающий себя купец в море не попрется. Разве что самый отмороженный. Купцы сидят дома, подсчитывают выручку, пьют разбавленное вино и строят планы на будущее. Ну или увлекаются сухопутной торговлишкой. Со скифами, к примеру. Потому что с дикими таврами торговать это все равно, что плавать по зимнему Понту.

Бобров, однако, был человеком ответственным и подсознательно чувствовал, что Юркина затея не безнадежна, хотя, конечно, время для ее реализации выбрано не очень удачное. Тем не менее, механизм уже запущен и останавливать его это значит дать окружающим понять, что ты или несостоятелен или допустил ошибку, потому что не смог предвидеть и распланировать. Короче, Боброву не хотелось выглядеть в глазах все подмечающей публики полным лохом.

Поэтому он взял себе за правило навещать Агафоновский притон и интересоваться делами новоявленного «трапезита». Дисциплинированный парень, а других в поместье не было, сидел на месте под вывеской на древнегреческом, которая нагло гласила «Дешевые кредиты», и будучи грамотным, почитывал какой-то пустой романчик из запасов Златы. Бобров сделал ровно два рейса, а, приехав в третий раз, застал своего парня бойко объясняющим какому-то толстому греку суть кредитования по-бобровски. Грек задумчиво кивал и, похоже, склонялся к тому, чтобы попасть в кабалу, потому что Бобров мягко стлал, а вот спать было жестко. Правда, не всем.

После того как грек, оказавшийся купцом из Гераклеи, застрявшим временно в городе, ушел, погруженным в себя, Бобров поинтересовался результатом. Оказывается, купец застрял здесь не просто так, а в надежде распродать свой товар, оказавшийся неликвидным.

– Что же он привез такое? – недоверчиво поинтересовался Бобров.

Парень пожал плечами.

– А зачем оно мне? Главное, что за кредитом он все-таки придет и в качестве обеспечения предлагает как раз тот самый товар. Я попросил принести образец. Вот и узнаем.

– Запутано как-то все, – с неодобрением сказал Бобров и передернулся.

В комнатушке Агафоновского постоялого двора было несколько прохладно. Центрального отопления здесь не было и Бобров, несмотря на свитер под гиматием, отчаянно мерз. Его парень, определенный на роль трапезита, тоже не выглядел страдающим от жары. А Бобров привык о своих людях заботиться. Поэтому, вернувшись, он первым делом велел построить из подручных материалов маленькую буржуйку и вместе с дровами отвезти к месту работы несчастного трапезита.

Если учесть все расходы, состоящие из содержания самого трапезита и платы Агафону за аренду помещения, то они явно превысили прибыль за те три зимних месяца, которые парень просидел на постоялом дворе. Бобров про себя обещал Юрке все земные кары, какие мог придумать, Серега злорадствовал – он нашел себе неплохую замену, Вован хмыкал, словно что-то знал, Петрович относился индифферентно, а дядя Вася думал и почитывал имеемую литературу.

Зиму провели, в отличие от горожан, вполне неплохо. По опыту предыдущей зимы определили слабые места усадьбы и наложили там приличную теплоизоляцию из подручных материалов. Все окна обзавелись стеклами, все двери уплотнениями, а наружные так и вовсе сделали двойными. Погреба ломились от запасов. Теперь Ефимия больше не посылала служанок на агору за продуктами. За пределами усадьбы покупали только овец у знакомого овцевода, а в самой усадьбе нашлись умельцы по переводу их в мясо. Правда, с рыбой пришлось завязать. Когда вода остыла, рыба ушла к Малой Азии, а идти за ней специально не хотелось, хотя, конечно, Вован порывался. Зато заготовки Ефимии и дяди Васи удались на славу. Серега тоже попытался урвать себе толику славы, но его поддержал только Никитос, торгующий его продукцией.

– Вам лишь бы жрать! – в сердцах сказал Серега. – А я ведь серебро в дом приношу.

– Серебро в дом все приносят, – попытался урезонить его Бобров. – Петрович, Андрей, я. И ничего.

Но Серега закусил удила и припомнил обществу трапезита, расписав до невозможности свои потери от изъятия у него главного консерватора. Боброву крыть было нечем – Серега действительно подготовил себе достойного зама, который не растерялся и на новой для него работе. Оставалось доказать компаньону, что человек у него изъят не зря и на новом месте он принесет гораздо больше пользы, нежели будучи заурядным тружеником консервной промышленности.

После сумбурно прошедшего обеда Бобров удалился в свою спальню, возлег на ложе и принялся думать. Однако, практически тут же примчалась расстроенная Златка и начала, как ей казалось, Боброва успокаивать. В результате они угомонились где-то через полчаса, и Златка, собрав разбросанную одежонку, гордо удалилась, а Бобров остался перевести дух. И в это время ему в голову пришла неоднозначная мысль – нагрузить пока еще несостоявшегося трапезита еще одной функцией.

Он хотел тут же ехать в город, но вспомнил, что уже поздно и решил это сделать завтра с утра.

А как только прошла зима, и вода слегка потеплела (это случилось уже в апреле) в поместье появился промерзший насквозь Смелков. Его естественно, не ждали так рано, и Юрке пришлось весь путь от пристани до усадьбы проделать бегом в мокром виде. Это было каких-то сто метров, но ему хватило. Часовой был настолько огорошен, что пропустил бедолагу без звука, за что Евстафий потом долго мылил ему холку. Юрка помчался прямиком на кухню, где ему срочно нагрели вина, пока он приплясывал, лязгая зубами. С дымящейся кружкой он рванул в ванну. Встретившаяся по дороге Мелания оказала ему необходимую помощь, налив в ванну горячей воды, и когда Юркино достоинство, сперва почти невидимое от холода, по мере согревания обрело видимость, он предложил нубийке разделить с ним ванну. Вышел он оттуда бодрым шагом и, замотавшись в простыню, направился в триклиний.

– Ага, – сказал Бобров. – А вот и наш финансист пожаловали. Не замерзли?

– Уже нет, – буркнул Юрка, садясь за стол.

После обильного обеда, будучи в благодушном настроении, разомлев от тепла и сытости, Юрка, наконец, поинтересовался:

– А как там мой протеже?

Серега, не забывший унижения, заворчал было, но сидевшая рядом Дригиса быстро его усмирила. А Бобров сказал как ни в чем ни бывало:

– Если хочешь, можем сейчас съездить. А нет, так на завтра перенесем.

При этом он переглянулся с Вованом, который на этот раз никуда не отправился и пребывал дома.

На следующий день сразу после завтрака конюх заложил повозку уже значительно отличавшуюся от древнегреческой наличием рессор, мотоциклетных колес и откидного верха, правда, по-прежнему влекомой ушастым мулом. Юрка, до сих пор содрогавшийся при воспоминании о своем купании, обмотался теплым гиматием, хотя на улице было по-весеннему тепло, и уселся рядом с невозмутимым Бобровым. Солдаты эскорта привычно заняли свои места.

Повозка, мягко покачиваясь, переваливалась на неровностях дороги, солдаты бодро топали обочь. Бобров, не признающий кнутов, погонял мула длинным прутом, тыча его в задницу. Мул лениво отмахивался хвостом.

Они миновали ворота и свернули направо. Когда миновали Агафоновский притон, Юрка посмотрел на Боброва растерянно.

– Сейчас, сейчас, – сказал Бобров.

Дом не выглядел богатым, зато он выглядел новым. Эскорт вместе с повозкой втянулся через неширокие (только проехать) ворота в маленький дворик без всяких бассейнов и фонтанов. Смелков успел заметить на наружной стене дома вырезанную на камне и залитую краской надпись, гласившую, естественно на древнегреческом, «Кредитно-страховое общество».

– Выросли, – сказал он одобрительно. – Что, и правда работает?

– Сейчас сам убедишься, – уклончиво сказал Бобров, вылезая из накренившейся повозки.

Дом был спланирован совсем не по-гречески и внутри больше походил на нормальную советскую контору. Разгоняя полумрак, горела под потолком яркая керосиновая лампа. Окна, несмотря на день, были прикрыты ставнями.

– Стекол мы не ставили, – пояснил Бобров. – Не фиг народ нервировать, – он усмехнулся. – Серега, конечно же, возражал.

Они прошли по короткому коридору.

– Здесь круглосуточная охрана, – пояснил Бобров. – Домик запросто выдержит краткосрочную осаду. У охраны постоянная связь с Евстафием, а у того команда быстрого реагирования. Но пока обходилось.

– А что за связь? – поинтересовался Смелков.

– Китайские рации, – усмехнулся Бобров. – Но нам хватает. Конечно же, никто об этом не знает.

В большой комнате, разгороженной деревянным барьером с неприметной дверью за ним, сидели трое мужчин одетые в одинаковые туники. За барьером маялись четверо клиентов прикинутых намного богаче. Однако, они вели себя смирно может из-за атмосферы заведения, а скорее всего из-за того, что по сторонам барьера стояли двое солдат Евстафия, одетых в гражданское, то есть в хитоны, но при мечах и кинжалах.

– Здесь у нас, хе-хе, операционный зал, – сказал Бобров. – Двое ребят оформляют кредиты, а вон тот крайний принимает страховые взносы.

– И много желающих? – поинтересовался Смелков.

– Пока не очень, – вздохнув, признался Бобров. – Но ведь зимой вообще не было. Вон тот парень по твоей милости зря просидел почти три месяца. И убрать его было никак невозможно – урон чести. Так что с тебя причитается.

– За мной не заржавеет, – легкомысленно отмахнулся Юрка. – Ты лучше расскажи, как у вас здесь все поставлено?

– Да запросто, – пожал плечами Бобров. – Пошли.

Они прошли за барьер. Клиенты покосились на них, но ничего не сказали.

– Петр, – обратился Бобров к самому на вид старшему, – открой нам, пожалуйста, комнату.

Тот встал, снял с шеи ключ на цепочке и отпер встроенный замок.

– Значит так, – начал Бобров, когда они уселись на неудобные табуреты. – Контора выдает кредиты или под поручительства, причем поручителя надо предоставить живьем и бумага здесь не катит или под залог. Размер кредита ограничен одним талантом. Процент начисляется исходя из срочности, длительности, факторов риска, ну и суммы кредита конечно. Как правило, он не превышает тридцати процентов. Ну это, как Вован рассказывал, повсеместная практика.

– Постой, постой, а чего обязательно поручителя-то волочь?

– А они, мерзавцы, пергаменты подделывают. А поручитель потом отпирается. Мол, я не я и подпись не моя. У нас, правда, только раз такое было, но нам вполне хватило.

– Ну а чего в качестве залога берете?

– Ну а что ты возьмешь с купца кроме товара? Вот его и берем. Но только если товар ликвидный и относительно компактный. Ткани, например. Иначе у нас просто помещений не хватит, чтобы сложить этот залог. Хорошо, что пока кредиты под залог товара взяли только трое. Иначе бы мы затоварились.

– А что, недвижимость не предлагают?

Бобров внимательно посмотрел на Юрку.

– Такое ощущение, что ты шпионишь на кого-то из архонтов. Забыл что ли, что недвижимость в залог может брать только гражданин?

– Ага, – сказал Смелков. – Где я, а где те архонты. Ну а как выходите из положения? Ведь ни складов не надо, ни охраны. Красота.

– Выходим, – сказал Бобров. – Думаешь, только у тебя придурки квартиры закладывают? Тут это тоже практикуется. И на этот случай у нас есть достойный гражданин Никитос, который уже является собственником пары неплохих строений.

– А чего не продаете?

– Это у нас стратегический запас. Да и серебро уже трудновато складировать. К тебе же его не переправить.

– Это да, – сказал Юрка. – И в этом у нас недоработка.

Открылась дверь и в комнату вошел Петр, скособочившись и держа в руке небольшой кожаный мешок. Погрузив его в стоящий в углу ящик, он отдулся.

– Кредит вернули, – сказал он. – Семь тысяч драхм.

– Однако, – Юрка присвистнул. – Мешками носите. Петр, не возникала мысль смыться вместе с мешком.

Бывший раб поскреб затылок.

– Возникала, – сказал он. – Один раз. Когда вернули сразу два кредита. Больше двух талантов тогда скопилось. Но я подумал, куда с такой тяжестью. К скифам – убьют, на судно – утопят. А просто сидя здесь, я такую же сумму за несколько лет накоплю. Так что, как там, шеф – игра не стоит свеч?

– Какие у тебя все умные, – позавидовал Смелков.

– А то, – самодовольно ответил Бобров. – Ну так вот, слушай дальше. Мы рискнули народу предложить страхование. Пока только рейсов и пока только купцам. Сначала никто не велся, хотя мы постарались, чтобы об этом узнал каждый. А потом, на наше счастье, случился шторм…

– На счастье ли?

– Я же сказал: на наше. Купцы, понятное дело, думают по-другому. Так вот, накрылось тазом сразу пять кораблей. Это много. И надо же было такому случиться, что среди погибших был один, который как раз у нас застраховался. Как всегда случается в красивых сказках, купец выжил и даже не простудился. Когда он добрался до города, ему все сочувствовали, но этот тип отмахнулся от сочувствий и пришел к нам с бумагой. И мы ему выплатили всю страховую сумму. Вот тут те, у кого утоп товар и взвыли. Теперь у нас клиентов завались. Думаем ввести новый вид страхования – от нападения пиратов.

– А домохозяев страховать не пробовали? – спросил Юрка. – От пожара там, от грабежа. Или частных лиц, например, страхование жизни.

– Не все сразу, – ответил Бобров. – У нас просто людей на все не хватит. Да и не собирались мы, если честно, всем этим заниматься. Опять начнется: Бобров – популист, ищет дешевой популярности, дорога к диктатуре… Нет уж…

– Зато смотри сколько денег.

– Ну и куда я их дену?! У нас же все есть. Причем гораздо больше, чем у местных миллионеров. Прикупить еще один участок. Еще один дом. Отдать на благотворительные цели? Давай подсказывай. Молчишь? Ну молчи, молчи.

Когда ехали обратно, Юрка бы задумчив. Похоже, его задели Бобровские слова по отношению к накоплениям, и он сопоставлял с этим свои собственные взгляды.

После традиционно вкусного и сытного обеда, подавляющего разнообразием, Юрка решил вернуться к разговору, тема которого, похоже, не давала ему покоя.

– А вот скажи мне, кудесник, – обратился он к Боброву.

Бобров, собравшийся уже вставать из-за стола, остановился.

– Не было ли у тебя мысли пустить деньги, которых у тебя, как сам сказал, девать некуда, на благосостояние, так сказать, родного города?

– Это ты не по адресу обратился, – ответил Бобров. – Это тебе вон к Сереге надо. Это он у нас по части благотворительности и прогрессорства.

Однако, Смелков не отставал.

– Серега – понятное дело. Это он по молодости и книжек начитался. Но ты-то человек зрелый и опытный. У тебя же должна быть какая-то цель в этом мире. Если не прогрессорство, то какая?

Бобров задумался ненадолго. Потом огляделся. На него с интересом смотрели все присутствующие: обе девчонки, Петрович, дядя Вася, Вован, Андрей, одна из задержавшихся официанток. Причем интерес, похоже, у всех был разный.

– Стабильность, – сказал, наконец, он и заметил, как старшие товарищи облегченно вздохнули. – Я хочу создать здесь процветающий анклав единомышленников, занятых любимой работой, которым никто и ничто не мешает. А деньги только способ этого добиться. И мы уже много добились. Мы имеем все, что может предложить нам этот мир и многое из того, что предлагает мир ваш.

– А дальше? Что дальше?

– А ничего, – со вкусом ответил Бобров. – Ты заметил, что у нас каждый удовлетворяет свои желания. Заметь – каждый. И при этом никто не мешает другому. Вот возьми Вована. Ты же помнишь, каким он был. Ну и сравни с теперешним. А все почему? У Вована была страсть к путешествиям. Причем, по морю. Ну и… Он капитан корабля. Мало того, у него их целая флотилия. У него своя морская школа. И всегда есть куда возвращаться. А это, похоже, для моряка самое главное. Или вот, возьми Петровича.

Петрович с насмешкой помахал Юрке.

– Он у нас самый авторитетный врач Ойкумены. Ну не считая бога Асклепия, конечно. Попасть к нему на прием мечтают все местные олигархи и, по-моему, до Пантикапея и Гераклеи слухи тоже дошли. А он лечит, кого хочет, вернее, кого совесть подсказывает. Рыбаков, грузчиков, матросов, их детей и жен. На это деньги нужны? Вот скажи Петрович, пока Юрка здесь, что тебе еще надо?

– УЗИ, – быстро сказал Петрович.

= Дорого, – поморщился Юрка.

– Ну так возьми ведро серебра в подвале.

Народ захихикал.

– Переплавь, отлей в слитки, отвези в Одессу на пробу и продай.

– Так ведра не хватит, – подхватил шутку Смелков.

– Возьми два. Или, хочешь, мы тебе сто лишних амфор хиосского подкинем. Или может лесбосского.

– Продолжайте лучше гнать местное. Там народ все равно не разбирается, – буркнул Юрка. – Ты вот начал о присутствующих. Вован, Петрович – все понятно. Дядя Вася, я думаю, тоже возражать не станет.

– И ведь не стану, – подал голос дядя Вася.

– А что скажешь насчет Сереги? Как он вписывается в твою концепцию?

– А никак он не вписывается, – сказал Бобров, но досада в его голосе не прозвучала. – Серега у нас проходит по отдельной статье. Он у нас прогрессист и этот… Серега, кто ты еще?

– Экспансионист, – мрачно ответил Серега.

– Во-во, – обрадовался Бобров. – Оно самое и есть. Так вот, Серега у нас работает раздражителем. Он хочет, чтобы мы захватили всю округу по самый Перекоп и устроили здесь развеселую, насыщенную, интересную и богатую жизнь.

– Ну, – поторопил его Юрка. – А вы чего?

– Мы ведемся. И устроили как раз такую жизнь, как он хочет, то есть интересную, насыщенную и богатую. Правда, второе Серегино условие мы пока не выполнили – не захватили всю округу. И знаешь почему?

– Нет, – сказал Юрка, ожидая подвоха.

– А не хотим. Вот ты только представь, что будет с жителями города, если на них завтра свалится электричество, пар, двигатели внутреннего сгорания, всякая бытовая мелочевка, которая делает жизнь легче, передовая медицина с ее лекарствами и инструментарием. Они же сперва воспримут все как чудо, как дар богов, а потом им понравится и они привыкнут. А все же рано или поздно ломается. А сами воспроизвести они это не смогут, потому что нет соответствующих знаний и технологий. Значит, надо тащить из-за портала, воспитывая тем самым потребителей еще хуже, чем у нас. И все, накрылась античность медным тазом, кончилось поступательное развитие цивилизации, народ стремительно деградирует, потому что Сереге в один прекрасный или не очень момент все надоедает, и он перестает снабжать окружающих чудесами техники. Откат будет тем тяжелее, чем дольше они продержатся на всем новом. Они могут съехать гораздо ниже той ступени развития, на которой сейчас находятся. Так что, лучше мы сделаем красивую жизнь немногим избранным, в которых уверены, что они не разнесут все, что здесь увидят, по знакомым и родственникам. Поэтому с нами живут в основном бывшие рабы и нездешние.

Юрке сказать было, похоже, нечего и он спросил:

– А как же этот ваш трапезит? Для чего это все?

– Это, – переспросил Бобров. – Ах, это. Ну надо же как-то деньги зарабатывать. А заодно и Серегину идею прогрессорства подвигать. Не совсем же мы звери.

– Это что там от прогрессорства? – подозрительно спросил Серега.

– Ну как же, экспансионист ты наш, а страхование, а гарантии от пиратов. А кредитный союз, в конце-то концов.

Серега озадаченно заткнулся.

– Я к вам отдохнуть, – заявил Смелков, появляясь, как всегда, неожиданно.

Выглядел он, впрочем, вполне пристойно, если не считать того, что мокрые штаны и рубашка прилипли к телу, очерчивая не вполне героические Юркины пропорции. С него уже не текло потоком, но пока капало. Бобров оторвался от книги и посмотрел на Юрку неодобрительно.

– Иди, переоденься, – сказал он. – Явился тут. Наяд, блин.

Смелков удалился без возражений, но его место тут же занял дядя Вася.

– Слышь, шеф, – сказал он. – Тут у меня идея появилась.

Бобров досадливо поморщился.

– Дядя Вася, может, ты лучше после обеда выскажешься? А то ведь весь аппетит испортишь.

– Нет уж, – дядя Вася был настойчив. – После обеда я опять забуду.

Бобров отложил книгу и обреченно сказал:

– Ну ладно, давай выкладывай, что у тебя там.

По мере того, как дядя Вася развивал свою идею, глаза Боброва открывались все шире и шире и, когда ему показалось, что наступила кульминация, Бобров скомандовал:

– Стоп. А теперь сначала и помедленней.

Дядя Вася пожал плечами и повторил. На этот раз реакция Боброва не была столь ярко выраженной, но все равно он покрутил головой и сказал:

– Эка завернул. Сейчас Юрка обсохнет – будешь его уламывать.

– Аты?

– А я посмотрю.

Юрка инициативу дяди Васи сначала не одобрил. Он долго бухтел о том, что и так уже на него косо смотрят из-за рыбы, масла и вина, которые он вынужден выдавать за честную контрабанду и поэтому расходовать значительную часть выручки на взятки. А если к этому изобилию добавятся еще и плоды земли в товарном количестве то ему проще всего будет сразу нанять пограничников, которые все равно ни хрена не делают, чтобы они всей заставой занимались отгрузкой через портал, благо, он как раз под ними и расположен.

Он бурчал бы еще долго, пока Боброву это не надоело, и он посоветовал Юрке перейти к конструктиву. Юрка сказал «есть» и перешел. И первым делом потребовал от дяди Васи составления расширенного списка с включением сроков созревания, количества в разовой поставке и общего, соответствия принятым нормативам и… и… Юрка почесал затылок и сказал, что дальше он пока не знает, но непременно придумает. Бобров погрозил Юрке кулаком и пообещал, что придумает сам и тогда ему, Смелкову будет туго.

А дядя Вася принял все Юркины измышления за чистую монету и отправился составлять список, который предоставил уже через пару часов. Скорее всего, такой список у него уже был.

Список выглядел дпиным. Видно, дядя Вася подошел к делу ответственно. Там значилась вся продукция дяди Васиного полупромышленного огорода и, кроме того продукция желательная и перспективная, та есть такая, которую дядя Вася желал бы выращивать и которая, по его мнению, могла найти сбыт в Юркином мире. Список содержал примерно двадцать позиций и в нем как в хорошем календаре огородника были указаны не только даты созревания той или иной культуры, но и площади посевов и примерный товарный выход за минусом потребностей поместья.

Бобров уважительно покачал головой, сказал «Мда-а» и передал бумагу Юрке. А вот тот схватился за голову и запричитал:

– Ну и куда я все это дену? Мне что, покупать место на рынке и нанимать продавщиц?

– Ну это конечно твое дело, – немного обиженно сказал дядя Вася. – Но ведь можно же продавать и оптом. Я вот, например, на Северной такой базарчик знаю или, опять же, на «Чайке».

Смелков разом заткнулся и посмотрел на дядю Васю внимательно.

– Слушайте, – сказал он проникновенно. – Ну неужели вам мало? Вот смотрите: масло вы поставляете, рыбу поставляете, вино тоже. Да у вас сейчас все вместе тянет почти на восемьдесят штук долларей. Я вам товара притаскиваю всего тысяч на десять и то, кричите, много. Вы из этих десяти штук ухитряетесь делать серебра примерно на центнер. Да перевозки, да тара, да консервы, да суда и лодки, да трапезит ваш, в конце-то концов. Куда вам еще? Прослышат скифы, налетят и ограбят. Или свои же.

– Скажи лучше сразу, что нет такого желания, – обиделся дядя Вася.

– Да причем здесь мое желание! – взвился Смелков. – Вы хоть представляете, что такое портал в пределах большого города? И что мне стоит поддерживать режим секретности? Да я лишний раз боюсь туда катер подогнать. Хорошо, кто-то надоумил контрабандой прикрыться. Но ведь доберутся. И взятки не помогут.

– Да-а, – сказал дядя Вася. – Об этом я как-то не подумал.

– Во-во, – сказал Юрка, остывая. – Не подумал он. Вы бы еще предложили организовать экскурсии в древний мир. Вот бы озолотились.

– Да ладно тебе скворчать, – примирительно сказал Бобров. – Ну, сам подумай, куда дяде Васе девать все им выращенное.

– Да у вас здесь больше сотни народу, – удивился Юрка. – Неужели не управитесь? А если учесть еще зимние заготовки. В конце концов, продайте свои излишки. Я думаю, в городе у вас их с руками оторвут.

– Отвечаю по порядку, – сказал Бобров. – Народу у нас действительно больше сотни, а если быть точным, то сто сорок восемь. Представь себе, не управляемся. Дядя Вася столько выращивает, что хватает для заполнения сотни трехлитровых банок и все равно остается. Теперь, что касается продажи. Мне категорически не хочется нарушать историческую последовательность.

– Это как это? – ошеломленно спросил Смелков.

Вот скажи мне, буржуин недорезанный, откуда у нас картофель? А помидоры? А кукуруза или, скажем, клубника, перец и бобовые?

– Ну, насколько я помню, из Америки. Колумб в этом деле еще был замешан. И что из этого?

– А то, что ты предлагаешь выпустить это в свет за полторы тысячи лет до Колумба. И чем это может грозить, я даже не догадываюсь.

– Тю, я-то думал, – Смелков даже позволил себе саркастически хихикнуть. – Значит, китайские выкидухи, украинский свекловичный сахар, керосиновые лампы, свечи, финская бумага, турецкие материи и прочая галантерея у тебя историческую последовательность не нарушает? А Серегины бочки с ушатами, Андреев коньяк, твои корабли и чем вы там еще грузите несчастных горожан, тоже не нарушают? Ты бы хоть про свое войско вспомнил.

– А что войско? – огорошенно спросил Бобров.

– Вот почему они у тебя рассекают в бронежилетах и в касках? Опять же, арбалеты эти.

– Я должен поддерживать свое реноме эксцентричного чужеземца. А арбалеты они на публике не демонстрируют. И вообще, что ты прицепился. Ну впаривали в лавке первое время всякую фигню. А куда было деваться, деньги-то нужны. Но сейчас, заметь, ассортимент сильно поменялся. Диковины, конечно, есть, надо же подогревать интерес публики, но все это можно объяснить загадочностью Востока, который, и все это прекрасно понимают, дело тонкое. А отсюда и ткани, и бумага, и свечи и оружие. Мы, можно сказать, только-только начали переводить ассортимент на местный колорит. Репутация у лавки теперь стабильна, привлекать публику чем-нибудь экстравагантным больше не приходится. Поэтому якобы восточные товары потихоньку с прилавка уходят. И тут ты предлагаешь…

– Да оставь ты лавку. Вон у вас Агафон процветает. А у него, между прочим, постоялый двор с чем-то вроде таверны. Я думаю, он с радостью пойдет на расширение меню. Атам, глядишь, публика распробует и набежит. И вовсе необязательно подавать все в чистом виде. Замаскируйте как-нибудь, хотя бы порежьте мелко. Сметаной вон полейте. Или оливковым маслом.

Бобров слушал внимательно, а дядя Вася даже записывал. Наконец Смелков иссяк и задумчиво выпил вина. Потом, словно очнувшись, попросил Меланью долить. Выпил еще и пока Бобров разбирался с дядей Васей, умыкнул и Меланью и кувшин с вином.

– Ну и где теперь этого буржуина искать? – поинтересовался дядя Вася.

– Известно где, – ответил Бобров. – Только я тебе не рекомендую. Найдешь еще на свою голову. Сам-то Юрка безобидный, а вот Меланья…

Вспомнив тигриную грацию нубийки, дядя Вася только вздохнул и решил подождать до ужина. Уж Меланья на ужин всяко придет, потому что на нем ее рабочее место.

Почувствовав за Бобровым слабину, Серега тоже решил наехать. Но овощи дяди Васи были здесь совершенно ни при чем. У Сереги появился новый пунктик – он решил цивилизовать диких тавров.

– Чего?! – переспросил Бобров, до предела открывая глаза.

Такого он не ожидал даже от Сереги. Тот быстро-быстро, пока не перебили начал излагать свою концепцию. Оказалось, что Серега, ни много, ни мало хотел создать из обитателей южнобережных гор вооруженный противовес эллинскому влиянию на полуострове.

– Мало тебе противовесов, – пробурчал Бобров, немного придя в себя. – Вон, в Неаполе отличный противовес обитает. Или в Пантикапее. Чем тебя эти не устраивают?

– Э, нет, – сказал Серега. – Что в Неаполе, что в Пантикапее сильная царская власть. Там мне развернуться не дадут. Там или в рабство, или на плаху – по-другому не бывает. А вот у тавров военная демократия. То есть, целина непаханая для предприимчивого человека.

– Беда с тобой, – вздохнул Бобров. – Ну что тебе не сидится спокойно? Как только ты станешь что-нибудь собой представлять, обязательно найдется завистник, который стукнет в Херсонес. А связать тебя и поместье только идиот не сможет. А мы еще не настолько сильны, чтобы бодаться с полисом. Да, мы можем сильно осложнить им жизнь. Но победить – это вряд ли.

– Ну скучно же живем, – заныл Серега. – Смотри, каждый день одно и то же.

– Молодой ты еще, – покачал головой Бобров, констатируя факт. – Дело тебе надо, чтобы по сторонам не пялился. Напомни мне перед ужином.