Текст книги "Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы"
Автор книги: Александр Жаворонков
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
Общая скорость изменений. Уже в ходе второго таганрогского исследования в 1979 г. в ИСИ АН СССР мы столкнулись с тем, что общая масса деятельности в объеме того или иного подсистемного предметно-институционального континуума, измеренная числом реализуемых человеко-форм, устойчива. Изменения свидетельствовали о социальных подвижках – насыщение рынка тем или иным товаром, смены политической или идеологической линии управления и т. п., но в целом показатели энтропии, средние, дисперсия, корреляции, говоря о «пульсациях» в тех или иных участках социального организма, оставались возле своих предыдущих значений. Теперь понятно, что мы наблюдали профиль «волны» движения форм жизни в социальном пространстве. Зная это, можно, используя возрастную шкалу, рассмотреть на ней все три элемента, представленных в предшествующем изложении: предыдущую и последовавшую активности, скорость изменений. Рассмотреть на возрастной шкале эти нормированные элементы можно, во-первых, в целом, во-вторых, как в рамках различных подсистем деятельности и сознания, так и в их связи или корреляте, в-третьих, в рамках связи указанных подсистем с учетом вектора (на плюс или на минус) и величины изменения скорости изменений активности от точки баланса, в-четвертых, в рамках тех подсистем, которые будут найдены при решении трех предыдущих задач. Именно они могут указать то количество асинхронных спиралей социального пространства, которое говорит и о его «n»-мерности, и его морфологической структуре.
Конечно, рассматривая объекты пространственно-временной структуры социальной среды, мы ограничены двухмерной на плоскости и трехмерной в объеме графикой. Однако за коррелятом спиралей степеней активностей и скоростей в зависимости от смены параметров тех или иных подсистем социального целого мы сможем понять и представить его структуру.
При выборе возрастной шкалы мы остановились на парной. Работа по выбору шкал с учетом нормирования параметров длилась около месяца с помощью Table Curve 2D. Дело в том, что погодовая шкала дает очень точные колебания и активности и скорости ее изменения у каждого человека в лонгитюдном исследовании. Однако, несмотря на высокую надежность данных (что уже было показано), дробность шкалы снижает степень приближения моделей до 71 %. Это нас не устраивало. Трехлетний интервал возрастной шкалы повышал степень приближения до 100 %, но «смазывал» пики и провалы, а значит, не давал «резкости» наблюдений через корреляции амплитуды и длины волн скоростей в различных подсистемах. Эту шкалу также пришлось испытать на всех выделенных подсистемах форм деятельности и сознания и выбраковать. Шкала возрастов с двухлетним интервалом, несколько смазывая пики волн, дает степень приближения от 92 % и выше, а кроме того, служит очень наглядной графической иллюстрацией в рамках статпакета SPSS, что немаловажно при представлении логики изложения и результатов. Только один первый график амплитуды и частоты колебаний величины скорости изменений количества форм деятельности по каждому человеку мы приводим на годовой интервальной шкале для иллюстрации всех оттенков подъемов и провалов. Повысить надежность годовой шкалы позволят лонгитюдные исследования объемом не менее 1500 – 2000 наблюдений. Это дело будущих исследователей.
Обратимся к данным табл. 2.15 и выполненным на их основании графическим картинам, начиная с рис. 2.9.
Рис. 2.9.Амплитуда и частота изменений скоростей уменьшения и роста количества форм жизнедеятельности респондентов с определенным числом лет по данным лонгитюдного исследования москвичей 1980-85 гг. Шкала возраста погодовая; на данных табл. 2.15, колонки 4. По оси «Y» отложены нормированные значения разницы между числом форм жизни индивида в 1985 и 1980 гг. Скажем, 50 – 40 = 10 или 25 – 53 = -28. Эти значения нормированы по точке баланса: средней, принятой за «0»
Этот и последующие графики сделаны на основании данных табл. 2.15. Разница, однако, в том, что последующие иллюстрации сделаны на базе попарных группировок возрастов. На графиках (кроме трех линий рис. 2.10) показана скорость, а не активность. Три линии на рис. 2.10 как раз показывают общую величину активности того или иного возраста среди москвичей 1980 г., среди них же через 5 лет и в границах Всесоюзного исследования образа жизни в 1981 г. в 10 154 человека. Это дает наглядное представление о принципиальном сходстве полученных результатов в рамках различных групп населения и населения в целом, что в свою очередь свидетельствует о массовости и всеобщем характере измеряемых процессов.
Что мы видим? Во-первых, процесс подъемов и снижений активности носит ярко выраженный волновой характер. Во-вторых, после 47,5 лет начинается абсолютное понижение скоростей активности перехода с одного количества форм жизни на другое, которое нигде более не достигает даже нижних пределов скоростей предшествующего поколенческого слоя. В-третьих, абсолютное снижение скоростей изменения количественного параметра активности сопровождается трехкратным, возрастающим по амплитуде и сокращающимся по частоте к концу жизненного цикла людей, относительным увеличением скоростей. Мы видим процесс превращения людской активности в материальную структуру человеческого сообщества – в мир институтов, вещей, стоимостей и символов. Мы видим относительно разные амплитуду и длину волны переходов в различные ареалы социума в первой и второй половине жизни, активность юности, безнадежно падающую после начала процесса замещения поколений, социальную агонию стариков. В характере длины волн мы впервые угадываем разную кривизну материальной воронки социального пространства актов обмена деятельностями, куда эта волна втягивается (рис. 2.7). И уже эта картина говорит, что мы могли бы жить значительно дольше и лучше, хотя график отражает не самое плохое время в стране.
Методика анализа скорости изменений в различных подсистемах. Общую (не на «плюс» и на «минус», это – потом) кривую изменения скоростей по возрастам, объединенным в парные группы, мы рассмотрели в следующих ракурсах:
1) скорость процесса замещения поколений: скорость, т. е. число на «плюс» и на «минус» появления за 5 лет детей, входящих в поколенческий возраст от 1 до 18 лет и выходящих из него, как в семейных парах, рожавших этих детей, так и в старшем поколении, принимающих их в семье как внуков[65]65
Еще раз: мы имеем здесь дело не с величиной активности (связь этого признака на возрастной шкале с «волнами» общей скорости рассмотрена ниже), а со скоростью количественных изменений и ее вектором, т. е. числом форм жизни, на которые уменьшился или увеличился за определенное время объем жизненного пространства человека. Здесь не о количестве детей идет речь, а о том числе, на которое увеличивается или уменьшается семья за фиксированное в замере время.
[Закрыть] (диапазон за пять лет от +3 до -3 детей);
2) скорость изменения объема достатка: число потребительных стоимостей из числа товаров длительного пользования, приобретенных или потерянных за этот же срок в пять лет этими же людьми в этих же возрастных группах (число потребительных стоимостей 23);
3) скорость изменения объема форм проведения свободного времени: уменьшившееся или увеличившееся за 5 лет число форм досуга у каждого из 768 людей взятых в этом же возрастном диапазоне (число форм досуга 24, при этом формы информационной деятельности и общественно-политической здесь исключены);
4) скорость изменения объема форм трудовой деятельности: уменьшившееся или увеличившееся за 5 лет число форм трудовой активности у каждого человека на этой же возрастной шкале (выполнение производственных заданий, трудовая дисциплина, повышение квалификации, рационализаторская деятельность, идеологические формы поддержания трудовой активности и т. п., – всего 15 форм);
5) скорость изменения объема форм межличностной коммуникации в трудовом коллективе, в семье и бытовой микросреде: уменьшившееся или увеличившееся за 5 лет число форм обсуждения различных проблемных вопросов у каждого человека на этой же возрастной шкале (от решений органов власти и администрации предприятий, до вопросов семейного бюджета и т. п., – всего 16 форм);
6) скорость изменения числа форм информационной и общественно-политической деятельности: уменьшившееся или увеличившееся за 5 лет число форм общественной работы, каналов выражения общественного мнения и средств массовой информации и пропаганды у каждого человека на этой же возрастной шкале (шесть средств массовой информации, шесть каналов выражения общественного мнения, одиннадцать форм общественной работы, – всего 23 формы при отдельном рассмотрении);
7) скорость изменения объема жизненных представлений и ориентаций («ценностей»): как было показано выше, число изменений объема «попаданий» в 29 кластеров у каждого человека на этой же возрастной шкале;
8) скорость изменения объема жизненных планов: число уменьшившихся и увеличившихся намерений на 5 предстоящих лет у каждого человека на этой же возрастной шкале (купить дачу, помочь детям, построить дом, переехать в город, завести семью, заняться общественной работой, купить телевизор и т. п., – всего 34 вида социальных намерений).
Замечу, что при рассмотрении матрицы 297 мы укрупняли общественную работу до 6 пунктов за счет «слипавшихся» в реальной практике форм, разбивая их при отдельном рассмотрении для получения более плавной «гауссианы» средних величин активности и скоростей и, следовательно, более качественной их дифференциации. Если в матрице 297 воспроизводство населения представлено фактом наличия детей до 18 лет, то здесь процесс замещения поколений фиксируется шкалой от +3 до – 3 детей, появляющихся в определенной возрастной группе и выходящих из нее. Надо, конечно, брать процесс в чистом виде от дня рождения человека до дня рождения у него в семейной паре своих детей, но и при несовершенном параметре зависимости уже видны. Ценностные ориентации приведены у нас выше в количестве 27, а не 29 кластеров, потому что в двух независимых рядах кластеров были пары «труд – работа» и «образование – учеба», что было объединено, но вколичественных волнах скоростей рассматривается отдельно.
На следующем графике (рис.2.10) показаны пять линий, которые представлены средними по каждому возрасту в табл. 2.15. Уже здесь наблюдается принципиальное сходство волны суммарной возрастной активности в рамках Всесоюзного исследования 1981 г., московских массивов 1980 и 1985 гг. Общество остается в стабильном состоянии, но волна, полученная разностью между количеством форм активности у человека в пятилетний период, фиксируемых у одних и тех же людей в 1980 и 1985 гг., неуклонно падает. Это та же волна, что и на рис. 2.9, но на попарных возрастах и со степенью приближения 0,9992. Кроме того, характерной особенностью является график изменения разницы числа детей, которая снижается до предела к 40 годам и повышается с появлением в семьях внуков. При этом, учитывая повышение рождаемости среди москвичей в молодых когортах в начале 1980-х годов, мы должны были бы наблюдать одинаковые уровни волны появления в семьях детей у младших когорт и внуков у старших. Однако волна в старших возрастах идет ниже, что может свидетельствовать о процессе распада трехпоколенных семей, отделения детей от родителей в самостоятельные семьи и по ряду социальных причин невозможностью наиболее эффективного использования ресурса времени в полной, трехпоколенной семье.
Рис. 2.10. Распределение показателя социальной активности по возрастам от 25 до 67 лет во Всесоюзном исследовании образа жизни 1981 г., в лонгитюдном исследовании москвичей в 1980-85 гг., а также скорости изменения общей активности и детности 1980-85 гг. (шкала возраста попарная; на данных табл. 2.15 колонки 1-5, средние нормированы)
Table Curve 2D дает по кривым первым номером полином Фурье с приближением (r2) 0,9038 по волне скорости изменений в целом; 0,9992 по общей активности по СССР; 0,9907 по Москве 1980 г.; 0,9660 по Москве 1985 г. и 0,9868 по изменениям детности (при x' = от 0 до π):
И график, и таблица в общем и деталях говорят о следующем.
1. Надежность данных. Коэффициент корреляции рангов Пирсона равен +0,919 по волне возрастной активности СССР в 1981 г. и Москве 1985 г. (кривые 1 и 3). Он же составляет +0,868 по волнам возрастной активности москвичей 1980 и 1985 гг. (кривые 2 и 3) и +0,701 по волне скорости изменений за 5 лет и конечной активности москвичей (кривые 4 и 3). Волна стартовой активности дает коэффициент взаимной сопряженности с волной изменений +0,265 (кривые 4 и 2). Таким образом, как и в случае с ценностями при внешней стабильности структуры, все движется к конечным точкам движения, которые стимулируют его (волна движения коррелирует с конечным, а не исходным пунктом при тождественности структур обоих пунктов). Совпадение волн возрастной активности в Москве 1985 г. и СССР 1981 г., высокая корреляция волны изменений в Москве к 1985 г. с возрастной активностью по СССР в 1981 г., равная +0,675 (кривые 4 и 1) позволяет предположить, что регион двигался в сторону состояния всей страны, но уточняющих деталей мы не имеем. Сходство же процессов на массивах (перевзвешенном на генсовокупность, и лонгитюдном) очевидно уже не только по показателям жизненных представлений (ценностей), но и по параметрам активности.
2. Синхронность волн состояний параметров активности за счет совпадения частот и амплитуд этих волн по возрастам сопровождается асинхронностью этих волн по отношению к детности: волна детности дает – 0,141 со стартовой активностью 1980 г. (кривые 5 и 2), +0,004 с финишной активностью 1985 г. (кривые 5 и 3), – 0,214 с погодовой волной скорости изменения объема досуга (колонки 5 и 7 табл. 2.15), – 0,346 с погодовой волной скорости изменения объема включенности в сферы информационной и общественно-политической деятельности (колонки 5 и 10 табл. 2.15). Последнее подтверждает анализом подвижных волн то, что было зафиксировано и показано в первой главе на структурах активности двух подсистем в статических картинах. Отрицательная связь волны «детности» и волны изменений объема досуга на возрастной шкале подтверждает также и вывод из анализа ценностных представлений о том, что формы досуга служат своего рода резервуарами времени, демпфирующими его социальный дисбаланс. В добавление последние данные подсказывают, что динамика ценностных представлений коррелируют с объективными изменениями действительности. Кроме того, следует сделать вывод, что наиболее сильно с нормами малодетности, выраженными в поведении, связана включенность в наиболее массовидные формы процессов духовного производства. Об этом без указания на детали и причины говорит отрицательная связь амплитуд и частоты волн изменений соответствующих подсистем на возрастной шкале.
3. Общая масса деятельности уменьшилась на 3,6 % – это видно по средним. Во всех подсистемах деятельности и жизненных представлений (ценностей, оценок важности видов деятельности и планов на будущее) скорости изменений чуть ниже нулевого баланса, кроме скорости изменения уровня достатка. Число потребительных стоимостей на душу населения Москвы чуть выросло (колонка 6 табл. 2.15). Все это говорит, во-первых, о том, что основным стимулом деятельности является «достаток», а во-вторых, – что общество медленно меняет предметно-институциональную основу деятельности, выскальзывая из существующих в какие-то другие формы, для исследования которых, как мы сказали, уже в то время надо было подыскивать новый инструмент.
4. Асинхронность волн изменений на возрастной шкале подсказывает, что, сопоставляя (коррелируя на возрастной шкале) волны изменений в различных подсистемах деятельности, можно найти подсистемы, близкие и далекие по дисбалансу времени, а значит, пространственному положению в социуме.
На рис. 2.11 видны скорости изменений числа форм досуга и детности (слева) и числа вещей, свидетельствующих о достатке и детности (справа) у возрастных групп, взятых попарно с 22 до 68 лет за пятилетний период.
Рис. 2.11. Сопоставление «волны» разниц в числе форм досуга и числа детей и «волны» разниц в числе форм достатка и числа детей за 5 лет в возрастах от 22 до 68 лет в лонгитюдном исследовании москвичей в 1980-85 гг. (шкала возраста полярная; на данных табл. 2.15 колонка 7 и 5, 6 и 5, средние нормированы, интерполяция произведена с помощью пакета SPSS)
Уже здесь, на общих (не только на плюс и на минус) волнах изменений видна полярность колебаний количественных движений в парных возрастах между подсистемами рождаемости и свободного времени (коэффициент корреляции рангов Спирмена = – 0,185), рождаемости и присвоения свойств потребительных стоимостей и услуг из мира вещей (-0,037). Кроме того, здесь нужно отметить и такой факт: сфера свободного времени – единственная подсистема, где скорость количественных изменений не только держится на возрастной шкале возле точки баланса, но и несколько поднимается в старших возрастах. При внимательном рассмотрении этой волны уже на погодовой шкале заметна не только устойчивость ее амплитуды, но и большая частота, что свидетельствует о более быстрой и свободной смене форм внерабочего времени в анализируемый период.
В целом тут срабатывает правило: скорость появления детей относительно растет (в верхних точках), а скорости роста благосостояния и объемов досуга падают (в нижних точках). Это неестественное положение для называющих себя «цивилизованными» обществ, где рост семьи должен представлять собой потенциалы расширения рынка товаров и услуг и увеличения объема инфраструктуры досуга для семейного времяпрепровождения с детьми. Именно для антицивилизационных отношений, которые никогда не признаются в идеологическом информационном ряду в своей античеловеческой сущности, характерен дисбаланс между воспроизводством жизни и фетишизацией определенной вещной и семантической символики социального. Мы видим это в Москве 1980 – 1985 гг., где появляются клубы типа «Меридиан», куда толпой идут люди среднего достатка со своими детьми, где параллельно борьбе с пьянством начинается строительство спортивных учреждений. Для начавшегося перелома стагнации нужны еще большие усилия. Они и будут сделаны ельцинской фракцией КПСС в прямо противоположном направлении. Данные показывают, что можно было поступать иначе, тем более, что основные мировые конкуренты были готовы и к иному исходу нашего движения. Но тогда начнут страдать интересы тех корпоративных групп внутри страны, которые, решив в брежневскую эпоху «кадровые вопросы», уже приготовились за предшествующий период к схватке за передел собственности под знаком «вхождения в мировое цивилизованное сообщество и предотвращения мировой войны». Ложность постановки вопроса выбора стратегии, которой потом задним числом оправдывали «путчи» и «реформы», очевидна уже в этом пункте. Как будет показано в следующей главе, очевидна она была и народу.
На другом графике (рис. 2.12) мы видим не только противоположность пиков и ложбин волн возрастания и падения объемов использования иституциональных структур политико-информационной деятельности и досуга, но и их совпадения.
Здесь важно следующее. С одной стороны, наблюдаются совпадения в увеличении объемов досуга и информационной и общественно-политической деятельности, что отмечалось как связанность деятельностей в этом «контуре» уже в проекте «Общественное мнение». С другой стороны, есть и расхождения и «диссонансы» (асинхронности) в волнах. В определенных парах возрастов есть пространственно-временная близость этих институциональных форм жизни, в других ее нет.
Еще большие сходства и различия на шкале попарных возрастов бросаются в глаза на графике волн изменения активности в межличностном общении и в объемах ценностей (рис. 2.13).
Здесь коэффициент корреляции Спирмена = +0,384, Пирсона = +0,352, Кендалла = +0,283. Однако следует обратить внимание и на другие обстоятельства. Ранговая корреляция хорошо работает на сопоставлении амплитуды и длины волны в тех или иных подсистемах, если они совпадают или разнятся длиной волны на протяжении всей шкалы. Малейший сдвиг во времени совпадения частот приводит к «смазыванию» резкости корреляции в одном ракурсе и наоборот проявлению ее в другом. Это свойство можно использовать на первых порах структурирования объекта, во-первых, преобразуя шкалы, во-вторых, перебирая комбинации подсистем и сфер жизнедеятельности. Очень хорошо это свойство коррелировать «сквозь» определенную и сконструированную исследователем призму видно на шкале жизненных планов. Если мы берем общую волну изменений, то имеем результатом слабую корреляцию изменения уровня благосостояния и волны планов: на попарной шкале возрастов на +0,110 по Пирсону, +0,216 по Спирмену, на повозрастной шкале на +0,104 по Пирсону, +0,070 по Спирмену. Когда же волна скоростей разбивается на два потока – изменения на плюс и изменения на минус, – волна изменений благосостояния на плюс коррелирует на возрастной шкале с волной планов на плюс в +0,677, а на минус +0,822 по достаточно осторожному коэффициенту Пирсона, что может означать и предшествующее, и последующее изменению скорости движения благосостояния изменение планов. Этот процесс нужно исследовать отдельно.
Рис. 2.12. Сопоставление «волн» разниц в числе форм информационной и общественно-политической деятельности, с одной стороны, и числа форм досуга, с другой, в возрастах от 22 до 68 лет в лонгитюдном исследовании москвичей в 1980-85 гг. (шкала возраста попарная; на данных табл. 2.15 колонки 10 и 7, средние нормированы, интерполяция произведена с помощью пакета SPSS)
