Текст книги "Варвары без царя в голове (СИ)"

Автор книги: Александр Высоченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Старший руки разведчиков, наконец то не выдержал и решил отправить донесение царю.

– Тавдим – тихо позвал командир – иди на север, как дойдешь до Оки, то сворачивай на закат и иди далее до нашей дружины, да дорогу подмечай.

– Что передать царю?

– А то и передай, что прошли мы уже то капище, где их великая жрица живёт. Шесть дней назад как прошли, а соглядатаи наши всё прут на восход, как будто бы их гонит кто.

– А может они нас узрели и теперь уводят подалее, в ловушку хотят заманить?

– Кого, меня? – возмутился командир – меня в ловушку даже отец загнать не мог, а он был лучший следопыт и слухач в войске Озантрикса.

– Так куда же они идут – не понял разведчик, что царю сказать?

– А то и скажи, что не там живет великая жрица, куда царя приводили, думаю я, что ряженные там все были, а вот сейчас эти 'чудо богатыри' – старший пятерки усмехнулся – к настоящему дому великой жрици идут.

Разведчик кивнул, тихо попрощался с товарищами и растворился в темноте.

Еще через два дня, в то самое время как командир руки уже было решил взять вражеских воев да попытать их огнем, о том куда собственно они бегут, вот именно в то самое время и появилась незнакомая речушка. И уже к вечеру продвигаясь по левому берегу реки строго на юг два разведчика мировой матери вышли на спрятанное в лесной чаще селение, и соответственно вывели на это селение четверых воинов из развед роды Зозули.

Посидев несколько дней, наблюдая за селением разведчики решили тихо взять языка, и под утро, скрытно проникнув в селение захватили одного воина, что мирно спал в заседке на околице.

– На каком языке ты говоришь воин? – грозно спросил Омелько на языке мокшан.

– А на каком вам нужно? – просипел связанный пленник.

– Годится этот язык мы понимаем – командир пятерки наклонился к самому лицу пленника – сказывай воин, что это за селение, и где сейчас сидит та, что зовется мировой матерью?

– Не получите вы от меня ответа вои, ибо не имею я знаний где сейчас находится мать всех медоносов.

– Так ты не отрицаешь, что это её селение?

– Все селения по святой реке принадлежат великой богине Макоши, а мировая мать приглядывает за порядком в земле славной богини.

– Про богов ты своих потом раскажеш, а сейчас сказывай, что за воины зашли недавно в ваше селение, знаешь ли их?

– Знаю как не знать, то Яшма и Тюйлат, знатные воины, ходили с мировой матерью встречать железного волка.

– Они следили за нами от самой Оки, а теперь привели нас в это селение.

– Выходит вы более знатные воины чем Яшма и Тюйлат, раз смогли выследить их родовое селение.

– Так это что, родовое селение ваших воинов, а мировая мать где?

– Кто ж её ведает, жрица совсем состарилась, вот и носит её по земле в поисках преемницы.

– Да что ты говоришь, разве ж мировая мать так стара, что и преемницу искать пошла, неж то еще десяток лет не проживет на грешной земле? – как бы с недоверием спросил Омелько.

– Ежели Макошь позволит то и два десятка лет проживет, а нет, так и завтра в чертоги богов позовет, а без преемницы никак. Кто будет порядок в наших землях охоронять, да зло изводить? Никак не можно нам без мировой матери.

Омелько отошел и позвал своего помощника.

– Что скажешь Вепрь?

– Ряженная та баба была, что царя нашего встречала.

– Вот и я о том подумал, та молодухой была, а воин говорит, что престарелая их мировая мать, того и гляди к богам отправится.

– Нужно царя известить.

– Иди Вепрь, иди – тихо молвил Омелько – весть наша вельми важная, а мы уж тут сами.

Как Вепрь скрылся в лесу, Омелько наказал грузить пленника на плечи и тащить его целые сутки на восток, после чего пленнику перерезали горло и притопили тело в болоте, а уж после этого оставшиеся трое воинов разошлись каждый своей дорогой, что бы запутать преследователей.

– Аркх – позвал я своего Окского воеводу – что слышно от твоих людей?

– Странные дела творятся Чеслав – задумчиво молвил Аркх – людишки мои выследили многих из тех кто на том лесном сборище был, только вот не сходится ничего.

– Что у тебя не сходится? Говори, вместе подумает, авось сойдется.

– Да понимаешь, я слыхал от местных баб, что мировая мать действительно стара стала, поэтому и не смогла в руках удержать власть, да при смерить окрепших вождей – почесал бороду Аркх – а ты вот говоришь, что в шатре тебя молодуха встречала и великой жрицей назвалась.

– Не скажу, что она действительно была молодухой и на мировую мать походила, как то не уважительно к ней многие вожди относились.

– То-то и оно, а еще мои соглядатаи далеко в лесные чащи ходили и нашли родовое селение той самой жрицы, что притворялась мировой матерью, так вот после совета та молодуха в другое место направилась, не туда, куда ушли отпущенные нами воины.

– Выходит ряженая баба в шатре сидела?

– Выходит так.

– А зачем нам ряженную бабу показывать и весь этот цирк устраивать?

– Чего устраивать? – не понял Аркх.

– Я говорю, зачем меня обманывали эти вожди, чего хотели, как думаешь?

– Да мыслю я, что переметнулись вожди мокшан как и ранее переметнулись вожди мосхов к буртасскому царю Тютьшеню. А тут мы пришли, вот они и боятся, что мы их всех порежем до подхода основной дружины мерян с мещерцами.

– Ты все таки думаешь, что заманить нас хотят в ловушку, думаешь что уже и мещерци под буртасов легли?

– Да тут и думать уж нечего, убить они тебя хотели. Так просто и незатейливо убить. Выманили тебя от дружины подалее, как бы на встречу с мировой матерью, и хотели напасть, да только испугались твоих пяти десятков ратных людишек, а еще соглядатаи им сказали, что вокруг их лесного лагеря почти сотня наших воинов лютинов ошивается, вот и убоялись. Теперь что-то другое думать будут.

– Значит нам нельзя дать им соединится, нужно быстро сниматься и идти вниз по реке.

– Наши люди готовы, думаю нам не след ждать подхода дружин мокшан.

– Зозуля, всех своих людей отправь в лес на день пути от дружины, пусть приглядывают за союзничками. Как умыслят что нехорошее, придется по ним раньше ударить.

Зозуля кивнул и вышел из шатра, а я наклонился ближе к Аркху, так что бы никто не смог подслушать.

– Я пойду с конной сотней вперед, шумно пойду и буду останавливаться на привал каждое поприще (поприще – дневной переход дружины равный тридцати километрам). А ты иди по реке на чайках, три дня иди и ставай на ночь рядом с моей конной дружиной, а на четвертый день иди мимо нас, всю ночь и весь день иди без становок. А как на привал станешь, то огороди лагерь и готовься к бою.

– Думаешь ворога в клещи взять? – спросил Аркх.

– Так и есть, мыслю я, что все эти действия со встречей ряженной жрицы не просто так были, вороги наши хотели время выиграть, а как думаешь, зачем?

– Да тут и думать нечего, воинов Тютьшень ведет вверх по реке, вот и просил у вождей мокшанских придержать нас пару седмиц.

– Вот и я о том же. Видно этот буртасский вождь, что сейчас взял власть в землях мещерцев и мерян решил нас встретить подалее от своей земли. Он хочет напасть на нас внезапно, понимаешь? – я встал и поправил перевязь меча.

– А что тут понимать, и так ясно, земли мерян начинаются в десяти днях пути от сюда, вот мы и ждем сечи через десять дней, а на нас могут уже через пару деньков напасть прямо в землях наших как бы союзников мокшан.

– Так и есть, вот поэтому я Аркх и думаю, что ворог близко, дня три четыре пути от сюда, не более. И сейчас они к битве не готовы, идут вдоль реки, наверное отстали многие, опять же припасы тащат в возах. А ежели их припасы на лодках, то ты те лодки сразу и возьмеш, оставив ворога без продовольствия.

– А ежели не пойдут они меня штурмовать в лагере, ежели обойдут да и в земли свои сбегут? Как им без припасу воевать то?

– Не сбегут, много их, вместе с мокшанами и мосхами десять сотен будет. Их разведчики твое движение по реке всё равно услышат и пойдут за тобой, а как увидят что ты встал лагерем, так воинство Тютьшеня назад повернется и попробует тебя взять приступом, а уж я их конной сотней в спину всё одно пробью. Мы их зажмем между молотом и наковальней.

Аркх покачал головой.

– Ты Чеслав забыл про мокшан. А ну как они по тебе в спину ударят? Одной сотней против их силы не выстоишь.

– Не выстою так и есть, а я и не собираюсь с ними биться, я пробью их строй и к тебе поскачу, а эти убогие пусть пешком по берегу бегут. Я на конях могу пять десятков стрелищ в день пройти, а им пешим, такое и не снилось, а как устанут и остановятся. Так я развернусь и по ним уставшим вдарю.

– Мудрено всё, но ты как ни как царь – усмехнулся Аркх.

Он всё не может смирится, что его друг юности теперь царь, а он всего лишь воевода.

– За меня не переживай Аркх, ты сам продержись, а как поймёшь, что всё, нет более мочи стоять, так уходи рекой, только не дай им свои суда сжечь.

– Теперь уж и я хитрость имею, ворог думает, что я бежать вверх по реке буду к нашей крепости Коломна, или еще дальше к Орлу – опять усмехнулся Аркх – ежели припрёт, то я на ладьи сяду и вниз по реке пойду, ходко пойду, пойду так, что по берегу меня и не догонишь. А как начнутся земли мещерцев и мерян, то пожгу их селения по реке. Да и встать я могу где угодно, подождать да и побить самых прытких, что в погоню увяжутся.

– Ну что ж – я хлопнул Аркха по плечу – вижу ты замысел мой понял. Значит воюем двумя отрядами. Ты на ладьях с тремя сотнями, а я с конной сотней, и прикрывает меня сотня лесных людишек Зозули.

Так в попыхах был изменен замысел окской компании, без опоры на непонятных союзничков. Время выделяемое мной на сбор всех сил вышло, а ни одного отряда мокшан я так и не увидел.

Через сутки пути нас догнали первые вести. Лесной патруль развед роты Зозули, что прикрывал моё передвижение вниз по реке выявил две сотни людишек мокшанского вождя Эрзи, что пришли к месту сбора на третьи сутки, после окончания установленного срока и сейчас быстрым темпом идут по моим следам. А вот признаков появления воинов Абронкса, Медведко и Аунукса не было, и это плохо. Однако хорошо, то, что я примерно знаю где находятся их родовые селения.

На вторые сутки пути разведчики обнаружили передовой дозор Тютьшеня и сходу его атаковали. Схватка получилась кровавой, так как в обеих дружинах в дозорных десятках шли самые подготовленные воины. Мои люди побили вражеской десяток, даже взяли троих живими, однако тоже потеряли четверых убитыми и раненными. Пленники сообщили, что пять сотен пеших воинов Тютьшеня поднимется по правому берегу реки, а еще две сотни идут на лодках с припасами. Про союзников мосхов и мокшан разведчики ничего не знали, ни места нахождения их дружины ни вообще имелся ли сговор мещерцев с мокшанами.

Я подал команду двигаться вперед в передовых порядках, в первых рядах движутся пять десятков лютинов с арбалетами, а за ними моя конная сотня. Еще почти пять десятков лютинов Зозули всё время шныряют по лесу изображая боевое охранение. Замысел прост, у воинов Тютьшеня даже если есть луки, то применять навесную стрельбу из луков в лесу не имеет смысла, а вот подпускать на расстояние метания дротиков я врага не собираюсь. Мне нужно остановить передовые отряды вражеской дружины и заставить противника стать в оборону, а уж потом совместной атакой пеших лютинов и конных латников, я разгоню эту банду в один момент.

Такое смешанное построение конных и пеших воинов я испробовал еще на Катаулонских полях, и там всё прекрасно получилось даже против отлично подготовленной готской дружины, а этих я вообще в расчет не беру. Так пешее ополчение, что смог в попытхах собрать узурпатор Тютьшень. Ведь он по правде говоря вообще не имел права на власть в родах мещерцев, однако, имея под рукой несколько сотен конных буртасов он смог подмять под себя не только мещерцев но и соседних мерян, потом подкупил и запугал мосхов, а теперь очередь дошла и до мокшан. Выходит, что боевые качества дружин этих самых медоносов, как себя называли жители Оки слабоваты даже против легкой кавалерии буртасов, а у меня конная броне сотня, это как БТР против танка, я этих буртасов с коней вмиг ссажу, а остальные просто разбегутся. Кроме того в лесу не имеет смысла сам факт наличия в стане врага конных буртасских воинов, так как кочевники сильны стрельбой с лука на скаку в открытом поле, а тут в лесу сильно так и не поскачиш. Как поймут вражеские командиры всю без перспективность войны, то и начнут отступать, а там уже внизу по течению стоит Аркх с тремя сотнями стрелков. Вот я и собираюсь вражескую армию раздавить между молотом моего отряда и наковальней стрелков Аркха.

Как то вмиг ситуация изменилась, вражеские командиры узрев мое войско чуть подались назад и начали отходить. Я бросаться в бой не стал, а медленно повел своих людей вперед, и вот тут прибежали разведчики из боковых дозоров. Меня обкладывали, с севера подходила пешая сотня мосхов, а вот на правый берег реки стали выходить отряды мещерских вождей Медведко, Аунукса и Абронкса. Численность мокшан меня озадачила, эти горе герои умудрились собрать аж пять сотен воинов. И меня спасала только река, слишком далеко от сюда броды, мы их прошли уже сутки назад, а вот что твориться впереди и как далеко до следующих бродов я не знал.

– Зозуля – крикнул я – возьми десятков лютинов и скачи назад, там где то воины княжича Эрзя идут. Накажи им стеречь брод, что позади нас остался, что бы не смогли переправится на наш берег людишки вождей мокшанских, что переметнулись к Тютьшеню.

Теперь медлить нельзя, ни в коем случае нельзя позволить воинам мещерцев и мокшан объединиться и зажать меня в лесу, я рассчитывал на лобовую атаку, а вот сражатся в окружении это почти гарантия полного разгрома.

Я взял рог и загудел сигнал вперед, по этой команде мои воины пришпорили коней, а пешие лютины взявшись за стремена всадников побежали быстрее, теперь нельзя дать противнику возможности организованно отступить. Пусть враг начнет бежать или пусть встанет и примет бой, всё что угодно, только не организованное отступление. И мы таки их настигли.

Уже в закатных лучах, когда летнее яркое солнце стало светить врагам в лицо мы врезались в их неровный строй. Вначале боя мы сделали всего один залп из арбалетов, а затем не снижая скорости кинулись вперед. Раненные еще не успели отойти в центр строя мерян, а на местах мертвых воинов зияли прорехи во вражеском строю, вот в эти дыры и влетели мои всадники, а за ними подоспели и чуть отставшие лютины, короткий бой и я уже прорвал строй дружины Тютьшеня, теперь поворот налево – сигнал рога и мы скинули в реку почти две сотни вражеских дружинников. А затем я подал сигнал 'все за мной' и поскакал вниз по течению реки, увлекая за собой конно-пеших воинов своего отряда.

Скакали мы не долго, к сожалению в такой кутерьме мы потеряли многих раненных, которых добил разъяренный враг. Однако оторвавшись от противника почти на километр, я развернул свой отряд и встал в оборону. При появлении бегущих мещерцев наши стрелки дали залп и тут же конная сотня по сигналу 'в атаку' ринулась на авангард врага.

Только сейчас я увидел что у врага тоже имеются конные воины, они смело кинулись на нас с копьями, но получив пару крепких ударов, первые шеренги слетели с коней, а остальные вдруг развернулись и начали отход назад, бросая своих пеших воинов. Пешци же были сильно уставшие, так как преследуя нас бежали больше трех километров и теперь назад отступить вместе со своей конницей просто не успели. Вражеская пехота кинулась в спасительную чащобу леса, скрываясь от моих всадников, но за самыми большими группами вдогонку бросились мои лютины.

Подождав для верности еще немного, что бы добить почти сотню зазевавшихся мещерцев, я поднял рог и подал команду 'ВСЕ КО МНЕ', и развернув коня медленно начал движение вниз по левому берегу Оки, к лагерю Аркха.

Первый этап боя окончен.

Как только наступила непроглядная тьма мы сделали привал. А то уже и в поводу вести лошадей стало опасно. Даже воины спотыкались и падали наступая на валежник. Не дай боги пострадают лошади, тогда весь мой замысел превратиться в пшик. В броне без коней я за мещерцами и мокшанами по лесу не угонюсь, да и сбежать если что не смогу.

Утром буквально в нескольких километрах от места ночевки нас встретил лесной завал, а за ним стояли прикрывшись щитами воины мокшанских вождей.

Нашли таки они брод, нашли, успели переправиться и даже устроить засеку. Теперь где то позади меня недобитки отряда мещерцев и мерян, там сотни две воинов точно, и сотня мосхов, что переметнулась к Тютьшеню. А впереди почти пять сотен предавших меня мокшан.

У меня к стати тоже есть резерв. Позади мещерцев стоит две сотни воинов Эрзя, а впереди, чуть ниже по течению Оки три сотни воинов Аркха.

– Два конных, снимайте брони и быстро на тот берег – скомандовал я.

Самые быстрые воины тут же начали стаскивать броню.

– Ты – я указал пальцем на более опытного воина – скачи вверх по реке до бродов, там где то стоят воины вождя Эрзя, накажи, что б снимались с места и двигались вниз по реке, пусть люди Эрзя прикроют нам спину.

Воин кивнул и с конем полез в воду.

– А ты воин скачи вниз по реке до лагеря Аркха и накажи пусть сворачивается и ударит по этим мокшанам в спину.

Через какое то время из-за лесного завала начали выходить воины мокшан и прикрывшись щитами стали сближаться с нами, периодически метая в нас стрелы. От такой стрельбы толку было мало, так как стрелять вражеским лучникам приходилось почти вдоль земли из-за разлапистых крон высоких елей. При такой стрельбе стрелы из лука попадали точно в щиты и не причиняли никакого ущерба. А вот мои стрелки били из арбалетов почти без проблем. И каждый наш залп заставлял врага останавливаться и прикрывшись щитами долго сидеть не решаясь идти далее.

– Царь – там воины вождя Эрзя на подходе – доложил прибежавший разведчик.

– Быстро они, стрелки назад – закричал я, и тронув коня начал протискиваться вперед строя, мой маневр повторили остальные всадники.

Бить широким строем по вырвавшимся почти на три сотни шагов от своих завалов вражеским воинам было не удобно, но несколькими отрядами по три десятка человек по лесу пройти можно и разбить этих смельчаков, что вышли за завалы.

Я поднял рог и загудел сигнал 'ВПЕРЕД'. Конные воины пошли вперед и после короткого разгона врезались во вражеский строй. Некоторые самые шустрые мокшане даже успели бросить сулицы в набегавшую конницу но это им не сильно помогло. Пробить бронь всадников не получилось, а возможности кистевого броска не хватало, что бы сразить коня, хотя ранения лошади все же получали.

Однако и нам не удалось прорвать строй щитов, я колол сверху вниз копьем стараясь разорвать строй щитоносцев, однако вражеские воины упрямо стояли на месте и даже тыкали наших коней копьями в морды. После очередного такого тычка мой конь резко подался назад и встал на дыбы, я чудом не слетел назад, однако без пехоты пробить стену щитов у нас не получилось.

Где эти мля лютины, почему они не помогают коннице?

Обернувшись назад, я только сейчас узрел весь ужас нашей ситуации. Воины мокшанского князька Эрзя, что был сыном моего боевого товарища Авдея, подло нас предали и сейчас врубившись сходу в строй моих стрелков бились с лютинами. А у них за спиной вдруг появились недобитки отряда мещерцев и мерян.

Всё, трындец.

Численный перевес врага и внезапная подлая атака в спину не дала лютинам развед роты Зозули организованно встретить неприятеля и сейчас была угроза полного уничтожения моего отряда, несмотря на все наши боевые качества.

Я развернул коня

– Первая полусотня за мной, остальные держать пешцев – заорал я, срывая связки, а над лесом полетела дублирующая команда десятка глоток.

– Первая полусотня за царем, первая полусотня за царем, остальные держать строй – проносились над вековым лесом команды, а я уже врезался в строй дружины мокшанского вождя Эрзя.

Сеча была тяжелой, и я несколько раз чуть не вылетел с седла получив удар копьем, а потом мне прилетел сильный удар секирой по руке и я выронил копье, потом долго махал саблей. Быстро пробив строй мокшан я налетел на мерян и те даже разошлись от дикого напора конной полусотни. Однако в какой то момент более удачливый вражеский воин таки сбил моего коня, просто подрубив ему ногу, и я оказавшись на земле получил пару ударов по шлему, от чего голова гудела как после приличной контузии. Мне помогли взобраться на свободного коня и какой то воин просто схватил моего нового коня под узду и потащил за собой. Мы отступали, прорвав строй мещерцев Эрзя и воинов Тютьшеня, мы убегали, потеряв почти всех пеших воинов и значительную часть кавалерии.

Уже потом на привале я понял, что полный разгром моего войска не состоялся только от того, что предатель Эрзя объединившись с недобитками дружины Тютьшеня гнал своих воинов без привалов что бы ударить мне в тыл, и двигались они слишком долго, что бы у них хватило сил на нас напасть, но вот потом надавить с полной силой вражеские пешие воины не смогли. Враг попытался применить против нас классическую схему молота и наковальни, а это говорит об очень опасном вражеском полководце, чувствуется чья то сильная рука, неужели это Тютьшень, хорош гад.

И это мне повезло, что уставшие враги не смогли организовать преследование моего отступающего отряда. Враг просто не решился нас преследовать после понесенных потерь, и мне с семью десятками воинов удалось прорваться и уйти вверх по левому берегу Оки.

Теперь мы сидели вокруг пылающего костра и решали что делать далее. От этого места до деревянного острога Коломна идти три дня, и враг думает, что мы именно так и поступим. С точи зрения вражеского полководца мы должны были бы отступить, должны были бы, если бы там позади не остался отряд Аркха. Три сотни воинов я бросить не мог. Некоторые десятники предлагали отправить раненных в Коломну, а остальным переправится на правый берег Оки и идти на соединение с Аркхом.

Однако были и такие, кто предлагал не идти к Аркху, ведь это его земля, как ни как бывший пират, а ныне воевода Аркх на Оке сидит уже почти 10 лет, и местные реалии он знает. К тому же у Аркха хорошая флотилия в дюжину десяти весельных прекрасных речных ладей. Например многие воины требовали мести, самой настоящей мести. Так что бы все запомнили, надолго запомнили, что предательство смывается только кровью.

Весь этот вечер я сидел почти в нирване, голова от контузии гудела и даже чуток подташникало. Какой то мужлан рубанул мне топором по шлему и чудом царя спас только шлем, однако вот сейчас я держал в руке этот стальной горшок и видел огромную вмятину на левом боку, стальная пастина прогнулась почти на сантиметр, несколько заклёпок просто вылетели. От этого и контузия.

Кроме не очень хорошего физического состояния присутствовало и полное моральное расстройство. Я практически потерял смысл этого похода, хотел пробить дорогу в Волгу, а теперь нажил себе кучу врагов, объединил против себя все местные рода. То, что меня предали, это даже нормально, тут нет понятия преданности даже своим родичам, не говоря уже о чужаках. Видно угроза от бурстасского вождя Тютьшеня была более страшной чем риск схватиться со стальным волком.

Сейчас я уже мог анализировать и понял, что Эрзя давно получил предложение меня предать, но всё не решался. Ему еще люди отца говорили о том, что у меня слишком сильные воины и большая дружина. Он наверное отправлял разведчиков и уже знал о численности моего отряда. Он знал, что я имел в начале похода пять сотен воинов. Он знал, что я уже повоевал с людьми Тютьшеня, а тут подошли и поменявшие хозяина мокшанские вожди, и я с ними схватился. И когда Эрзя увидел, что у меня осталось меньше двух сотен воинов, то он решил что у меня уж и нет людей, я мол потерял больше половины своей дружины и только решающий удар в спину поможет окончательно сломить железного волка. Вот тут он и принял окончательное решение и вместо того, что бы ударить по недобиткам Тютьшеня, Эрзя с ними объединился и ударим мне в спину. Не знал сын Авдея про отряд Аркха, не знал, что я двумя сотнями разгромил отряд Тютьшеня, думал, что нет больше у меня людей, вот и напал.

И что мне теперь делать?

Идти на помощь к Аркху я не хотел, так как этот речной пират может просто сесть на ладьи и уйти вниз по Оке как мы и договаривались, и что мне тогда делать, опять отступать под ударом превосходящих сил противника? Поэтому слова одного из десятников о необходимости жёсткой карательной операции легли на подготовленную почву и нашли поддержку не только в моей душе, но и в душах остальных десятников.

– Есть три варианта – начал я после длительного молчания – первое, это идти в Коломну и сесть в оборону, далее подождать отряд Аркха и уже с ним начать совместные действия.

Я замолк и осмотрел присутствующих, но те молчали.

– Второй вариант – это идти по правому берегу Оки на помощь к Аркху и уже там с ним воевать мокшан. Однако Аркх мог уже уйти вниз по реке и мы его не найдем, а лишь поставим себя в более опасное положение чем сейчас.

Я замолк и откашлялся, этот поход оказался слишком тяжелым для морального духа и для здоровья соответственно.

– Третье предложение это идти по известным нам родам мещерцев и жечь их селения, тогда вожди начнут бросать свою армию и пойдут все по домам на защиту своих родов. Так мы разгоним большую мокшанскую дружину и поможем Аркху прорваться к нашим крепостям, а если получиться то Аркх сможет разбить ворога по частям. Предлагаю голосовать.

– А чего тут голосовать – встал сотник – идем жечь родовые селения медоносов, и пусть поплатятся дети за дела отцов своих, пусть ответят родовичи за предательство свои мужей.

– Да-да-а – заорали присутствующие и я понял, что голосование окончено, решение принято, и теперь никто не сможет остановить этих людей от кровавой резни.

Я достал прорисованную на куске кожи карту и мы стали разглядывать нанесенные на карте кружочки. Еще до начала прямых боестолкновений мои песьеголовци смогли найти и нанести на карту несколько десятков неизвестных ранее рек и озер, и вот теперь возле некоторых речушек, что впадали в Оку были нарисованы селения Медведко, Эрзя, Аунукса и Анброкса. Ближним было селение Абронкса, всего то в двух днях пути от нашего лагеря.

– Идем вот сюда в селение Абронкса – я показал пальцем маршрут движение – далее атакуем земли Медведко, далее пройдем по землям княжича Эрзя и потом наведаемся к Аунуксу. За это время Аркх должен будет спуститься вниз по реке и пожечь селения мерян и мещерцев.

– Может оставим коней? – спросил один из десятников – через лес придется идти.

– Коней не жалко – отмахнулся я – я понимаю, что мы их потеряем, но тащить на себе припасов минимум на две седьмицы мы не сможем. Поэтому седла оставим в лесу, грузим перемётные сумки, набиваем сумки припасами и тащим коней в поводу. Если припрет, то коней сожрем, но во все мокшанские рода мы должны наведаться.

– Весть нужно Аркху отправить – сказал сотник.

– Отправим пятерку лютинов-разведчиков они пройдут.

Уже к вечеру, несколько десятков конных воинов отправились в Коломну, это пошли те, кто мог не выдержать тяжёлого похода по приокским лесам, те кто получил серьёзные ранения в последнем бою.

Пятьдесят шесть воинов, форсировав реку и ведя коней в поводу заглубилась в лес, началась карательная операция.

В это время тяжело раненного молодого вождя по имени Эрзя тащили на носилках четверо воинов, а за ними шли всего шесть десятков тех, кто сумел выжить после схватки с латной конницей железного волка.

Дорогу мрачной процессии преградила странная старуха с помощницей. Воины узрев ведунью зашушукались и расступились, и старуха подошла к носилкам.

– Что Эрзя, смог ли ты одолеть железного волка? – каркающим голосом спросила старуха – что не смог? А ведь тебе говорили, что должно тебе поступить как поступил отец твой, тебе ведь говорили, что нужно встать на сторону железного волка. А теперь что? Ты потерял своих людей, а скоро потеряешь и своих женщин с детьми.

– Ты что говоришь старуха? – вскрикнули воины.

– А то и говорю, что боги покарали вас своим гневом, идите домой, бросьте вашего вождя здесь, его душа уже в чертогах богов, а тело еще живет, но не долго осталось – старуха повернула голову и осмотрела присутствующих, что замерев стояли рядом – идите к роду вашему и узрите кару богов, за те дела, что вы совершили по приказу вашего глупого вождя.

С этими словами старуха развернулась и побрела в лес, а уже немолодая женщина наклонилась и положив на грудь умирающего веточку акации тихо сказала – идите в дома ваши род медоносов и начните всё с начала, ваш грех искупили родовичи ваши, такова воля Макоши.

Мы проделали этот путь с большим трудом, найти в лесах на берегах небольших озер и маленьких речушек спрятанные от врага селения оказалось непросто, но мы их нашли. А далее происходил стандартный геноцид, пять десятков воинов почти не встречая сопротивление проходились по селениям, превращая всё живое в неживое.

Некоторые селения имели даже стены, однако никакие стены не могут остановить матерых дружинников, прошедших не один поход. Многие из тех кто был сейчас со мной ходили в галльский поход, многие участвовали в походе на сынов Атли и добивали остатки имперских гуннских отрядов. И вот сейчас против такой силы стояли какие то деревянные стены, способные скорее остановить нападение волков, а не воинскую дружину.

Селения разорялись и мы шли далее, после того как было уничтожено последнее селение Аунукса, вдруг появился хозяин земли с восемью десятками воинов. Они получив информацию о нападении на свои родовые земли ускоренным маршем пошли домой, однако в ходе такого марша его дружина растянулась и первыми на нас выскочили только треть имеющихся у Аунукса воинов.

Воины Аунукса выскочили из леса и начали строится, а огромный бородатый вождь выхватив топор вышел из строя и начал что то орать. Это он типа вызывает меня на бой, да не, не пацаны, вы не угадали.

Я повернулся и увидев стрелка показал ему рукой на вражеского вождя. Стрелок вышел вперед и с трех десятков шагов вогнал болт точно в шлем Аунуксу, после чего мы мерно помахивая мечами пошли в атаку. Рубка была крепкая, пару раз я пропустил удар по броне, несколько раз меня саданули по шлему, но вражеский строй был мгновенно проломлен и началось избиение. К вечеру к месту схватки подошел еще один отряд мокшан численностью в сотню человек, но его мы встретили уже более организованно и влупив болтами пошли в атаку. С нескольких десятков шагов метнули сулицы и врубились во вражеские щиты несколько точных ударов и уже первая волна моих воинов прорвалась за спину, а потом началось избиение. Мокшанские воины бросив щиты попытались сбежать, но их догоняли и рубили. Многим удалось сбежать, но преследовать их уже не было смысла. Это было последнее селение, намеченное для похода. Однако на обратном пути у нас стояло селение в котором предположительно должна была проживать мировая мать, поэтому долго не думая я направил своих людей к этому городищу.