Текст книги "Лунные бабочки"
Автор книги: Александр Экштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Конечно, – улыбнулась секретарша, поправляя очки «анаконда» кончиками пальцев. – Они находятся здесь, – она прикоснулась длинными, изящными пальцами ко лбу, – и здесь, – показала на шею в области сонной артерии.
Открывая дверь в приемную, Анна Сергеевна грустно улыбнулась каким-то своим мыслям и тихо прошептала:
– Очень жаль, конечно, что мы уже умерли на Юпитере.
8
Волхв продолжил чтение «аналитической записки». Если предыдущая была посвящена делам земным, жестоким и кровавым, связанным с ростом террористических тенденций в мусульманском окружении России и внутри ее, то эта была посвящена чудному свету ослепительной тайны.
«ГРУ МО России: Технической службой проверено сообщение МВД России о возможном психологическом воздействии на жителей станицы Сущенковской. К нашему удивлению, в районе этой станицы, на территории, примыкающей к археологическому заповеднику, действительно обнаружено тау-излучение парадоксальной концепции. И наша консультативная коллегия настаивает, что тау-излучение такой концепции может возникнуть лишь в том случае, если Атлантический и Тихий океаны «сжать» до величины атома водорода, поместить в замкнутую антивакуумную сферу и взорвать. Только в этом случае может возникнуть фон, аналогичный обнаруженному нами в станице Сущенковской. После заключения консультативной коллегии были задействованы группа «Рысь», оперативно-ликвидаторского класса, и группа «Окно» Службы космической разведки, диагностического класса, применившие системоаномальный прибор «Ласточка». Группа «Рысь» после автономного расследования причин исчезновения старшего оперуполномоченного Савоева Вячеслава Ивановича пришла к выводу, что в этом деле нет уголовных мотивов, поэтому все действия МВД, предпринятые по поиску Савоева В.И., прекращены, засекречены и приняты нами к производству. Житель Сущенковской Трофимов М. С. обследован прибором «Ласточка», который показал, что он действительно был подвергнут странному воздействию тау-излучением биологического вида. Если поверить, что это действительно так, мы имеем дело с явлением внеземного происхождения… Савоева В. И. необходимо обнаружить и отслеживать дальнейшие его передвижения всеми имеющимися возможностями государства, включая космические силы, не считаясь с затратами, но при этом ни в коем случае не пытаться каким-либо способом воздействовать на него. Группа «Рысь» полностью ориентирована на поиск капитана Савоева. Дело усложняется тем, что группа «Окно» обнаружила через спутниковую разведсистему «Сестрорецк-8» растущую мощную аномалию неизвестного происхождения с присутствием тау-излучения той же концепции, что и в станице Сущенковской, в районе села Нахапетово на берегу Азовского моря. Такая же аномалия зафиксирована «Сестрорецком-8» и в пустыне Аризона в одноименном штате США. Там находятся подземные ангары комплекса «Янки», где проводятся работы по созданию космического межпланетного корабля «Хазар». Судя по хаотичному диапазону аномалии, несмотря на всю бредовость этого вывода, она воспроизводится в одном человеке, и, следовательно, этот человек является носителем силы невероятного для Земли масштаба. Как ни странно, прибор «Ласточка», установленный в административном блоке на Хорошевском шоссе, зафиксировал растущую аномалию вышеназванной природы и у нас в Москве. Аномалия своей амплитудой чаще всего задевает здание ФСБ на Лубянской площади, что само по себе обнадеживает руководство ГРУ, и оно с нетерпением ждет более полную информацию по данному делу от руководства ФСБ…»
«Наша информация, – меланхолично подумал Волхв, переворачивая лист и приступая к чтению следующего, – называется "дуля с маком"».
«Служба «Аккор» ФСБ России: По данным запросам ГРУ о растущей грандиозной аномалии с признаками тау-излучения неземного происхождения в здании ФСБ на Лубянской площади ничего сообщить не можем, но можем посоветовать руководству ГРУ вести здоровый образ жизни, не пить много кофе, рано ложиться спать и рано вставать».
«Ни фига себе «аналитическая записка», – удивился Волхв. – Это получается, что ее составители в администрации президента специально не отредактировали текст? Дали понять, что мы не делом, а склокой занимаемся, так, что ли? Ждите, так я и выдам для всеобщей «аналитической записки» нашу сокровенную информацию. Президент знает, и довольно».
Волхв довольно усмехнулся и нажал на клавишу:
– Анна Сергеевна, где у нас сейчас Веточкин и аномальный Стефан Искра?
– На квартире у муровского полковника Хромова, мешают коньяк с водкой, идиоты, – доложила секретарша.
– Спасибо, – поблагодарил ее Волхв. – Можете идти домой, я еще поработаю.
9
Слава Савоев в своем нынешнем состоянии обрел статус бесподобности. Что это за состояние, объяснить можно, но понять вряд ли. Слава тоже не понимал, но чувствовал, что может не обращать внимания ни на какие земные обстоятельства, они сами стали к нему приспосабливаться, ибо у аолиэтного лаоэра не было земной судьбы, не было обязательств перед энергией вриля (энергия Вселенной), насыщающей все примитивные параллельности, дублирующие земную жизнь методом постепенного усложнения и доведения до шестимерности. Слава Савоев мог понимать Абсолют, в одном кубическом метре которого сокрыт энергетический потенциал, равный мощности взрыва сорока триллионов ядерных бомб звездного вещества апль, сгустки которого обитают в толще Атлантического и Тихого океанов. Там же, на дне океана, осуществляется цивилизация илли, существ которой аолиэтный лаоэр Слава Савоев пренебрежительно уважал. Илли, приспособившись к энергии звездного вещества апль, обрели такую форму отстраненного осуществления, что, вспыхни и исчезни Солнечная система, они по-прежнему плели бы тягучую нить совершенства, не заметив случившегося. Илли настолько самодостаточны, что даже не замечают Вселенную, и поэтому Вселенная не знает об их существовании. Обычная судьба звездных систем. В бесконечности они никому не нужны, они самодостаточны, их нет, но…
Слава Савоев, старший оперуполномоченный, открыл дверцу «Мерседеса-200» рядом с водителем и, повернув к нему голову, сказал:
– Спасибо, дружище, меня только до Ростова подбрось, а далее я сам доберусь.
– Ага, – кивнул мужчина, похожий на предпринимателя средней руки, и, открыв дверцу, попытался выброситься из автомобиля, мчащегося на большой скорости.
– Стой! – перепугался Слава, хватая водителя за плечо одной рукой, а второй удерживая руль. – Ты солому забыл подстелить. – Он без усилий втянул мужчину в салон и заодно захлопнул дверцу, ручку которой судорожно сжимала рука неудавшегося камикадзе. – Думать надо, – упрекнул Слава мужчину. – Не успел бы об асфальт шмякнуться, как на колеса «КамАЗа» намотался бы, что за нами следует. Кошелек в окно уронил, что ли?
– Так ты того… – Мужчина на удивление быстро пришел в себя и ухватился за руль. – Я топлю под сто пятьдесят кэмэ, никого не трогаю, вижу, ты голосуешь, я попутчиков никогда не беру, еду дальше, а ты мне вдруг говоришь: здрасьте, поехали в Ростов, а до Парижа я и сам доберусь. Циркач, что ли? – Он взглянул на Славу и засомневался: – Или привидение?
«Ну и ну, – подумал Слава Савоев. – Вот ведь чуть человека не убил. Теперь, оказывается, придется все учитывать, а я уже успел и забыть, что нужно дожидаться остановки автомобиля, а не садиться на ходу. Быстро же к хорошему привыкаешь».
– Да нет. – Он виновато пожал плечами. – Просто мне в Нахапетово, к родственникам, надо заехать.
Глава пятая
1
Сенатор штата Аризона, куратор от правительства США программы «Хазары», обратился к Джону Карри, руководителю центра подготовки полета на Юпитер и создателю наноускорителя для межпланетного хроногиперболизированного космического корабля.
– Джон, а почему бы вам не осуществить полет куда-нибудь подальше, чем на Юпитер? Например, к чертовой матери?
Джон Карри, лишенный даже рудиментарных признаков чувства юмора в трезвом виде, сразу же под «чертовой матерью» признал планету Плутон, которую именно так и называли в среде астрофизиков, поэтому серьезно ответил Арчибальду Соуксу:
– Она очень опасна, ибо ходит по самому краешку Солнечной системы.
– Я бы на вашем месте оставил Юпитер в покое. – Арчибальд Соукс вытащил из кармана сигару, посмотрел на нее и выбросил в урну. – Слетали бы куда-нибудь в другое место, к спиральному созвездию Треугольник, например, в галактику M33, или еще куда, а, Джон?
Джон Карри наконец-то понял, что Арчибальд Соукс чем-то потрясен и его советам не стоит придавать значение.
– Все нормально, Арчи? – поинтересовался он.
– Вполне, – удивился вопросу сенатор, – более чем…
Но им пришлось прервать беседу. В холл секретного объекта «Янки» вошла Клэр Гатсинг, выглядевшая как монашенка, демонстрирующая одежду для стриптиза на подиуме. На ней было наброшено что-то наподобие рыбацкой сети розового цвета, опускающейся чуть ниже ягодиц, и черные туфли с пятисантиметровыми тонкими каблуками.
– Джони, – она строго посмотрела на жениха, – тебе известно, что свободная женщина никогда не бывает одинокой?
– Это общеизвестная истина, – подошел поцеловать ее Джон Карри. – Красивая женщина всегда не одна и всегда свободна. Это ее рабочее состояние.
– Вы слышали, сенатор? – Клэр бросила взгляд на Арчибальда Соукса и нервно хохотнула. – Он назвал меня проституткой.
– Нет, не слышал. Что будете пить, Клэр? – Соукс подошел к бару.
– Мне хайбол с грейпфрутом. – Клэр на мгновение запнулась, но все-таки добавила: – А вы пропустите стаканчик валиума со льдом.
Когда Соукс вернулся с соком для Клэр Гатсинг, она уже сидела в низком кресле, закинув ногу на ногу, со стороны это выглядело ничуть не слабее полета в другую галактику, и говорила Джону Карри:
– Пикало Фаргон, пытаясь соизмерить погружение кванта в среду неомолекулярного вакуума с результатом моих последних исследований в области андрогенной биотектоники пространственных параллельностей, не учел всего лишь одного – своей ограниченности. С итальянцами всегда так – начинают с пути к звездам, а заканчивают вступлением в гангстерскую организацию.
– Оставь Фаргона в покое, – поморщился Джон Карри, – как и свое увлечение биотектоникой. По-моему, уже давно католическая церковь признает существование Бога, а ты тратишь время на научное обоснование его деятельности. Лучше скажи, твои расчетные данные седьмого узла совпадают с принятыми?
– Совпадают, – кивнула Клэр, не меняя позы.
2
Мысль о полете на Юпитер возникла вовсе не у Джона Карри и тем более не у Клэр Гатсинг, нет, она возникла на юге Мексики и севере Гватемалы в сотом году нашей эры, когда на месте Нью-Йорка если что и было, то выглядело как вигвамы индейского племени сиу. По каким-то причинам в это время возникла непонятная паническая мода, погубившая колдовскую, великолепно развитую и приспособленную для жизни цивилизацию майя, которая до этого просуществовала более пяти тысяч лет. Десятки городов, вполне сравнимых по величине и превосходящих по коммунальной инфраструктуре Лондон, Париж, Москву и даже Рейкьявик, были покинуты людьми с вызывающей поспешностью в течение одного дня. Майя исчезли. Они оставили после себя обилие иероглифических текстов, самым основным из которых была книга «Киче майя», бесследно исчезнувшая в 1691 году в пещерных библиотеках суфийских мистиков, самого древнего направления иудаизма, брацлавских хасидов, ныне преследуемых раввинами протестантски реформированного иудаизма, обосновавшегося в США. Брацлавские хасиды ведут непримиримую войну с проявлениями атлантизма, обосновавшегося в западной цивилизации. Неизвестно какими путями, но вскоре после Второй мировой войны «Киче майя» оказалась в руках советской разведки и буквально через год в руках ЦРУ. На одной из страниц иероглифического текста «Киче майя», над которым работали в спецлабораториях лингвисты, филологи, астрологи, физики, метафизики, астрофизики, весь засекреченный и охраняемый цвет мировой, вненациональной и внегосударственной науки, были обнаружены формула пространства и формула гиперболического преодоления этого пространства, что позволило группе ученых Лос-Алабамского центра слегка «ковырнуть» нейтрон и открыть такое явление, как фантом нейтрона. Его-то и сумел обобщить и воплотить в наноускорителе для хроногиперболизированного космического корабля Джон Карри, что позволило США говорить о полете на Юпитер в первую очередь, ибо, как гласят листы «Киче майя», человечество Земли вторично, самой первой жизнью они жили на Юпитере, а затем умерли и стали жить круговоротными ущербными жизнями на Земле. Тоска земного человека по совершенству – это тоска по Юпитеру, а тоска по чистоте и радости – это тоска по смерти, из которой нас когда-то изгнали на Юпитер. Одним словом, земляне решили проверить древних «на вшивость» и слетать на Юпитер, кое-что уточнить для себя, выяснить, куда все-таки исчезли майя, действительно ли они и хазары одно и то же, действительно ли Иерусалим был Асгардом, городом богов, прячущих свой лик, и правда ли, что брацлавские хасиды и есть царские хазары, сумевшие попасть на Юпитер мертвыми и вернуться на Землю живыми…
3
В холле «Янки» стали собираться на вечерний ленч участники проекта, ученые-лаборанты, пришли даже два будущих астронавта, Клайд Гот и Лют Ходоков, блокбастерные астробиологи, два эмигранта бытовой ориентации из России: Свинтицкий Антон Серафимович и Олег Антонов, ученые мирового уровня. Первый занимался крионизированием до плотности и размера таблетки универсальной донорской крови «Ч», которая будет входить в комплект выживания каждого астронавта, а второй – установкой на «Хазарах» усовершенствованного, многофункционального гамма-спектрометра, действующего в режиме катастрофической автономии. Арчибальд Соукс усмехнулся, вспомнив об оперативности Госдепартамента. Неделю назад Свинтицкий и Антонов, покинув Женеву, где они принимали участие в форуме ученых-аскетов в составе российской делегации, прилетели в Нью-Йорк. В девять часов утра прилетели, в десять попросили вид на жительство, в десять тридцать его им предоставили, а в двенадцать пополудни они стали полноценными гражданами США, с которыми НАСА тут же заключило контракт на шестьсот пятьдесят миллионов долларов в год. О Америка! Соукс любил Америку. Судя по лицам русских ученых, они ее любили в два раза сильнее, чем он.
– Наконец-то! – воскликнула Клэр Гатсинг, забирая у Соукса стакан с виски, на которое она уже перешла, и скорчила на лице шутливую гримасу. – Вам только за смертью ходить.
– Смерть приходит сама, – встрял в разговор влюбленный в Клэр Гатсинг Клайд Гот. – Это как шаги Командора.
– Блокбастерная астробиология, – снисходительно хихикнула Клэр, с интересом разглядывая Олега Антонова, – это как реанимационная патологоанатомия, не правда ли, Джон?
– Интересно. – Не отвечая на вопросы невесты, Джон обратился к Соуксу: – Я уже имею право на рога, или это прерогатива законного супруга?
– Какая тебе разница, Джон? Давай лучше поговорим о законах Вселенной и, в частности, нашей Солнечной системы. Почему бы вам действительно не заинтересоваться Меркурием, а не Юпитером, этой гигантской капсулой с газом, летающим капканом для комет и астероидов? Ведь на Меркурии гораздо больше загадок.
– Например, – насмешливо посмотрел на него Джон Карри, он не любил говорить о науке с дилетантами, – что вы хотите нам сказать по этому поводу?
– Сенатор в науке, – заметила из-за спины Соукса Клэр Гатсинг, – это то же самое, что рвотный порошок в желудке.
– Кстати, – повернулся к ней Арчибальд Соукс, – я проверил твои расчеты по седьмому узлу модуля «Кьюб». У тебя там та же ошибка, что и в принятых расчетах. В геральд-уравнении корня кубистики вы постоянно принимаете предполагаемую иксовку числителей за фактическую. Советую обратить на это внимание, Клэр, иначе у нас получится не развед-модуль, а «летучий голландец» без руля и ветрил.
Сказать, что у Клэр Гатсинг отвисла челюсть, это значит ничего не сказать. Клайду Готу, и не только ему, показалось, что у гениальной женщины глаза выдвинулись на несколько сантиметров вперед.
– Ну а насчет Меркурия я бы хотел сформулировать несколько принципиальных вопросов. – Забыв о Клэр, Соукс обратился к Джону Карри. – И хотел бы получить на них ответ. Почему Меркурий состоит в основном из железа? Почему в таком случае у него есть магнитное поле? Почему планета отличается от всех планет столь высокой плотностью? И самое главное, как могло получиться, что на Меркурии, где температура поверхности достигает чудовищной температуры в пятьсот градусов, в полярных шапках находится лед?
– Да потому! – истерично крикнул ему в лицо Джон Карри и, к изумлению присутствующих, упал в обморок.
4
Подполковник Абрамкин шел по следу. Таганрогская жизнь ему уже давно не казалась медом. После отставки Кияшко он никак не мог найти общий язык с полковником Самсоновым.
– Как бы мне найти с вами общий язык? – иногда пытался поговорить Абрамкин с начальником управления.
– У нас и без поисков общий язык, – грамотно отшивал его Самсонов, – русский.
Исчезновение Славы Савоева довольно-таки быстро переросло из уголовного дела о пропаже сотрудника милиции в политическое. Игорь и Степа взлохматили всю агентурную, включая неприкосновенный актив, сеть, но никакой информации не добыли. Слава исчез, как в бездну канул. Именно в это время подполковник Абрамкин решил – сейчас или никогда. Ему удалось выяснить на этот счет мнение оперативника Таганрогского УФСБ Зубова. Он так и сказал, похлопав Абрамкина по плечу:
– Если бы ты нашел Савоева, то сидел бы сейчас в Ростове, а то и в Москве, и оттуда отдавал приказы Самсонову.
Абрамкин тогда виду не подал, наоборот, строго осадил Зубова:
– Я не собираюсь искать Савоева специально. Это не входит в мои обязанности. А с Семеном Иосифовичем у нас простые дружеские отношения, мне приятно работать под его руководством.
– Ну-ну, – понял оперативник Зубов. – Успокойтесь, подполковник.
Абрамкин стоял рядом с ним возле входа в здание УФСБ в парадном мундире, благоухающий дорогим одеколоном и в начищенной до зеркального блеска обуви. Этой безукоризненной внешности он посвятил два утренних часа. Как заместитель Самсонова по связям с общественностью, сегодня он должен был встретиться со съемочной группой программы «Петровка, 38» и перед камерой сказать на всю страну, что преступность, достигнув границ Таганрога, сразу же загибается. Уголовной гидре здесь отрывают голову. Но перед самой съемкой Абрамкин получил приказ Самсонова прибыть на Греческую улицу, 9, там серьезное ЧП, нужен опытный оперативник, а кроме Абрамкина, никого под рукой нет.
– Выручайте, Сидор Аврамович, там большой шухер, если нужно, сформируйте оперативную группу и возглавьте ее, – попросил Абрамкина Самсонов, сурово глядя ему в глаза.
– Есть! – радостно принял задание подполковник, вышел во двор управления и приказал патрульному мотоциклисту доставить его к месту чрезвычайного происшествия.
Прохожие оглядывались вслед этому мотоциклу. Блистательный подполковник Абрамкин сидел позади сержанта, волосы его трепетали на ветру, в одной руке он держал фуражку, а в другой портфель, и это, черт побери, было красиво…
ЧП называлось Марией Васильевной Быковой, пенсионеркой шестидесяти девять лет, которая, увидев столь ослепительного милиционера, прибывшего по ее звонку в дежурную часть с просьбой прислать «кого-нибудь, а то тут диверсия», схватила его за рукав и не отпускала до той поры, пока ее полупьяный племянник не сфотографировал их вместе.
– Я соседей буду пугать этой фотографией, – объяснила она растерявшемуся подполковнику и лишь после этого показала крышку от канализационного люка, прислоненную к стене подъезда: – Это цветной металл, здесь нужно устроить засаду и задержать расхитителя, гада такого, Ваську Ритычного из пятьдесят второй квартиры, он все время лампочки, алкаш-зараза, в подъезде выкручивает.
– Ну да, – только и смог произнести подполковник Абрамкин, разворачиваясь и покидая двор. Тут-то на улице его и увидел вышедший покурить из здания УФСБ на свежий воздух оперативник Зубов…
…Подполковник Абрамкин ехал на электричке в Ростов. Все работало в его пользу. Это был шанс, и он собирался его использовать. Как всегда, удача наткнулась на него неожиданно…
Чисто случайно его окликнул на улице бывший кинолог, когда-то подрабатывавший в должности консультанта в собачьем питомнике Сочинского УВД, Эрнест Туполев.
– Ты ли это, Сидор Аврамович? – притормозил он свой «мерседес» у обочины рядом с медленно и солидно вышагивающим по тротуару подполковником. – Вот так встреча!
«Эх! – огорчился Абрамкин, сразу же узнав Туполева. – Уже на «мерсе», и по лицу видно, что живет хорошо, а ведь недавно сам как овчарка был, с утра до вечера на тарелку супа зарабатывал».
– Здорово, Эрнест, – величественно взглянул на земляка Абрамкин, останавливаясь перед «мерседесом». – Что за дела у тебя в Таганроге?
Туполев, знавший Абрамкина еще капитаном в Сочи, сразу смекнул, что ставший подполковником в Таганроге бывший коллега явно большая шишка. Сочинцы, как и москвичи, считают, что если кто-то и покидает их город ради других городов, то лишь для того, чтобы стать «большой шишкой».
– Дела, – вышел Туполев из салона, чтобы поздороваться с подполковником. – Я сейчас турбизнесом занимаюсь и слегка собачками дворянских кровей подторговываю.
– Хвалю. – Абрамкин похлопал ладонью по крыше «мерседеса». – Я всегда говорил, что туристы и собаки – друзья человека.
Через некоторое время, как водится среди земляков, встретившихся на чужбине, они стали пить. Сначала на балконе кафе гостиницы «Темеринда». И тут Эрнест Туполев поведал подполковнику о случае на шоссе, когда к нему на ходу подсел молодой человек, добирающийся в Нахапетово.
– Хороший парень Славка Савоев, – похвалил попутчика уже ставший нетрезвым Эрнест Туполев. – Жизнь мне спас, когда я хотел на всей скорости выпрыгнуть из машины под колеса «КамАЗа».
«Ага!» – сразу же представил подполковник Абрамкин ростовско-московский кабинет, из которого он названивает Самсонову в Таганрог, не заметив мистическую сторону встречи Туполева с Савоевым.
– А где это Нахапетово? – вкрадчиво-равнодушным голосом поинтересовался он у земляка.
– А хрен его знает, – отмахнулся от него Эрнест Туполев. – Где-то на Азовском море. А ты кто такой? – вдруг заинтересовался он личностью подполковника Абрамкина и, взяв со стола тарелку с нарезанной колбасой, надел ее на голову Абрамкина.
…И вот подполковник, никого не поставив в известность, на свой страх и риск, ехал в Ростов, чтобы уже оттуда предпринять бросок на логово Славы Савоева в Нахапетове. Он был одет в удобный камуфляжный комбинезон, в рюкзаке лежали консервы, хлеб, средство от комаров, полевая аптечка военного разведчика, восемь гранат РГД-5, которые он взял из вещдоков в управлении, фотографии семьи и Аллы Юрьевны Вострецовой, газовый спецназовский баллончик и большой десантный штурмовой нож «Катран». Абрамкин шел ва-банк, и это было хотя и придурковатое, но все-таки настоящее мужество.