355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Шувалов » Контролер » Текст книги (страница 7)
Контролер
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 12:11

Текст книги "Контролер"


Автор книги: Александр Шувалов


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

– Давление, пульс у вас, больной, в норме, анализы, вообще, просто прекрасные.

– Значит, будем жить, доктор?

– Ничего это не значит...

(Подслушано в краснознаменном военно-морском госпитале)


Лирическое отступление третье, очень личное

1996 год. Лето. Центр Москвы.

– Как идти, куда? – тихо спросила она и заплакала.

– Я должен, служба, извини, – ответил он и опустил глаза. Врать любимой девушке совершенно не хотелось.

– Какая служба, Игорь, ты же до конца недели в отпуске. Как они вообще тебя нашли?

– Я позвонил сам из ресторана и доложил, у нас так принято.

– Никуда ты не пойдешь! Я, я полдня в парикмахерской просидела, – жалобно проговорила она, и ему стало мерзко.

Самая красивая девчонка Москвы, да, что там Москвы, всей планеты, ради него несколько часов проторчала в парикмахерской, надела лучшее, что было у нее и соседок по комнате в институтском общежитии, а, самое главное, сегодня был самый счастливый день в ее жизни. По крайней мере, до того момента, пока он не начал пороть чушь.

– Извини, – прозвучало достаточно жалко, да и сам он казался себе жалким и убогим одновременно.

А как все здорово начиналось: знакомство не по пьянке в кабаке, а на выставке. Прогулка по вечерней Москве, ужин в кафе... Никакого торопливого и пьяного секса, просто долгий разговор, когда каждый из собеседников не трещит бестолково, а жадно вслушивается в слова другого. Мгновенно пробудившийся взаимный интерес. Она не такая, как все: очень красивая, умная, серьезная, совсем не затронутая пошлостью и лезущим во все щели рынком, короче, настоящая. Он сильный, надежный, уверенный в себе, но не наглый. С ним интересно и ничего не страшно, потому что он офицер. Девушка приехала учиться в столицу из провинции, где еще не научились относиться к военным с большей гадливостью, чем к сифилитикам.

Сегодня он собирался предложить ей стать его женой. Заказал столик в шикарном ресторане в центре. Для этого пришлось занять деньжат у сослуживцев и продать одному майору тыловой службы старинный, взятый в бою, кавказский кинжал. Ушлый тыловик, по прозвищу Губастый, дал за него совершенно нереальные деньги, целых двести пятьдесят долларов, как раз хватило на колечко будущей невесте и на галстук себе, любимому.

– Игорь... – тихонько проговорила, буквально, прошептала она, все еще отказываясь верить в происходящее.

– Все, Ира, мне надо бежать.

– Ты меня проводишь?

– Прости, мне надо бежать, – тупо повторил он, развернулся и, действительно, понесся прочь, так ни разу не обернувшись.

Она заплакала, теперь, уже в голос, бросила в урну букет и тоже помчалась, но совсем в другую сторону.

Перед тем, как идти к метро, встречать без пяти минут невесту, почти жених, старший лейтенант Коваленко заскочил в ресторан, проверить, все ли в порядке, и отдать официантке цветы, чтобы поставила в вазочку на столе. И тут же, прямо поверх букета, увидел его. За столиком в углу в компании бородача в камуфляже (это в Москве-то!) и пары грудастых блондинок.

Алхазур Джанхотов, неустрашимый моджахед, герой, борец за независимость своего маленького, но крайне гордого народа. Естественно, бригадный генерал. К тому времени в Чечне их было больше, чем бригад в Москве. А еще кровавый садист и последняя сволочь. На войне люди взрослеют быстро, и Коваленко давно понял, что есть солдаты, которые стреляют в тебя, и ты стреляешь в них, а есть отморозки, которые отрезают пленным русским солдатам головы и кромсают на куски медсестричек. И если первых можно брать в плен, то со вторыми следует поступать совершенно иначе. По справедливости.

В конце девяносто пятого группа под командованием подполковника Волкова – позывной Бегемот, разгромила временную базу бригадного генерала и захватила его самого вместе с личным охранником и адъютантом Сату Орсаевым. С учетом его героической биографии, брать живым очень не хотелось, но был строгий приказ из Центра, вот и пришлось. В той операции волковская группа потеряла двоих, один погиб, второй стал инвалидом. Через месяц прошел слух, что Джанхотов снова на свободе, потом подтвердился. В марте девяносто шестого Игорь своими глазами наблюдал результаты налета этого героя на военный госпиталь. Казалось бы, повоевал, кое-что увидел в жизни, куда там, еле успел выскочить на воздух, как вывернуло наизнанку. Да, что он, все в этой жизни испытавший и через очень многое прошедший Волков, тоже здорово побледнел лицом. Вот, тогда-то он и сказал.

– Боюсь, – он прикурил третью сигарету от второй, – даже уверен, что взять его живым во второй раз просто не получится... – И все сразу поняли, не жилец этот самый Джанхотов. Несмотря на всю крутость и завязки в верхах.

Держа букет на уровне глаз, он прошел через зал и внимательно осмотрелся. Игорь прятался за цветами от персонала, а не от чеченцев, те не могли помнить его в лицо: тогда, в декабре он был в маске. Кстати, и голос его они тоже не слышали, потому что он все время молчал. Говорил, вернее, орал тогда сам Джанхотов, корчась от боли в стальном захвате щуплого Гоши Рыжикова. А его телохранитель Сату вообще ничего не видел и не слышал, в самом начале их увлекательной встречи лично Волков послал его в глубокий нокаут, сломав при этом челюсть.

«Так, кто у нас здесь? Ага, господин, блядь, генерал собственной персоной. Румяный такой, прикинутый тысяч на пять баксов. Мясо правой рукой режет, зажила, значит, ручка. И этот клоун в камуфляже и со «Стечкиным» жует, аж за ушами трещит, как будто челюсть не ломали, надо же. Кто еще, девки? Девки не в счет. Все, что ли? Как же, размечтался...» За соседним от горцев столиком сдержанно пили минералку «трое в штатском», коротко стриженные подтянутые парнишки в недорогих костюмах и при галстуках. Гуляющего по буфету в самом центре Москвы террориста, убийцу и врага государства явно это же самое государство и охраняло. Или те, кто его об этом попросил и занес денег в кассу. И были эти трое явно не ментами из соседнего околотка, а самыми настоящими волкодавами, подготовленными и очень опасными.

Игорь пересек зал и, свернув налево, оказался в баре. Бросил взгляд на тамошнюю публику, посмотрел на часы и, протяжно вздохнув, устремился к выходу. Что было дальше, вы уже знаете.

Общежитие, которым его и других бесквартирных офицеров управления, осчастливила Родина-мать, на счастье тоже располагалось в центре, в каком-нибудь километре от метро, так что добежал он быстро. Игорь, как и другие его сослуживцы, обитал на половине не до конца расселенного дома, в одном крыле жили офицеры, в другом нашли приют бомжи и другие незваные гости столицы. Он вставил ключ в недавно лично установленный хитрый замок. Два поворота влево, один вправо и еще один – влево, готово. Вошел в каморку три с половиной на три метра, вскочил на табурет, открыл дверцу антресолей, протянул руку и достал из-за сумок что-то, завернутое в тряпку. Подошел к столу, положил и развернул: не новый, но ухоженный «макарка», законный сувенир из прошлогодней командировки, и россыпь патронов. Не «Глок», конечно, и даже не «Стечкин», но точно знал, даже был уверен, что не промахнется. Натянул тонкие перчатки и принялся снаряжать магазин. На самом пистолете и патронах его отпечатков не было, он знал это, потому что чистил и протирал оружие, обязательно надев что-нибудь на лапы, чтобы в случае чего, честно признаться, что видит найденное у него в шкафу первый раз в жизни. В последнее время участились проверки возвращающихся с Кавказа офицеров, начальство сильно тревожилось, чтобы они, не дай бог, не притащили чего-нибудь запретного в рюкзаках и сумках. Генералов, вывозящих трофеи грузовиками, досмотрами не утомляли, им верили на слово.

Быстро переоделся, засунул ствол под ветровку, снял перчатки и рассовал по карманам. Глянул на часы, присвистнул и пошел к выходу. Следовало поторопиться, не факт, что Джанхотов будет сидеть именно в этом кабаке дотемна, может, в казино пожелает прошвырнуться или еще куда.

Прошел мимо ресторана и убедился, что все интересующие его персонажи на месте.

Пересек дорогу и стал прогуливаться вперед-назад. Прокрутил в голове маршрут отхода, район он знал неплохо, а потому, куда потом бежать и что дальше делать, в общих чертах представлял. Из-за того, что надел на себя много лишнего, было жарковато, но, в принципе, терпимо. Да и потом, тепло не холод, от этого не умирают.

К выходу из ресторана подкатила длинная темная «Камри», а следом за ней джип с мигалками. Продолжая прогуливаться, он скосил глаза влево. Начинается! Из ресторана вышел Орсаев. Немного постоял, оглядываясь, обтекаемый немногочисленными, удивленными такой экзотикой прохожими. Поднес ко рту рацию и что-то забубнил. Из ресторана вышел один из парней в штатском. Как по команде, он с Сату сделали по шагу влево и вправо; перекрывая движение переходов. В дверях показалась процессия: сам клиент, потом шлюхи и наконец, охрана. Красиво гулял по захваченному им городу простой чеченский парень Алхазур, ничего не скажешь.

Коваленко присел за припаркованную у бордюра машину, и, не обращая внимания на обалдевших прохожих, надел на голову шерстяную маску с прорезями для глаз, натянул перчатки. Достал из-под куртки пистолет и передернул затвор.

Он выскочил из-за машины как черт из табакерки в тот момент, когда Джанхотов ступил на ядовито-зеленый коврик у выхода. Бах, бах-бах-бах, бах-бах, в голову, в шею, в грудь и напоследок в спину уже упавшему. Бросил пистолет и рванул в подворотню. Пробежал меж домов и уперся в трехметровый забор. Подпрыгнул, подтянулся на руках и оказался уже совсем в другом дворе. Скинул маску, зеленую ветровку и широкие серые штаны с множеством карманов, оставшись в выцветших голубых джинсах и того же цвета жилетке поверх черной футболки. Достал из-за пазухи бейсболку с длинным козырьком и натянул на голову. Прошел через двор, вышел на улицу и направился прогулочным шагом в сторону бульвара.

После того, как прозвучали выстрелы и Джамхоев упал,, охране первое время было не до преследования стрелка, надо было разбираться с Орсаевым: тот, заорав, выхватил «Стечкин» и собрался было начать поливать очередями улицу. Пришлось оглушить и на всякий случай «окольцевать». Потом один остался на месте, а двое все-таки побежали следом, но не очень быстро: во-первых, стрелок мог устроить засаду, а, во-вторых, все-таки не президента подстрелили. Ну, вы понимаете...

Какой-то парень на бульваре пел в окружении стайки молодежи и играл, на гитаре. Игорь купил в киоске пару бутылок «Клинского» и подошел поближе. Прислушался. Что-то под Цоя, хотя стихи похуже будут.

– Классно поет, – сказал он стоящей чуть в отдалении высокой девице в едва заметной глазу юбке и высоких бутсах на рифленой подошве.

– Это ж Димон, – девица повернула к нему довольно симпатичную, самую малость улучшенную пирсингом мордашку.

– Я и говорю, Димон, – и протянул ей бутылку: – Будешь?

– А то, – она взяла ее, сделала пару глотков. – Класс! – обняла его за плечи и они стали слушать Димона вместе.

Мимо пробежал один из тех парней. Чуть поотставший второй, остановился рядом с Игорем, бросил взгляд на поющего и слушающих, махнул рукой и заспешил дальше. Коваленко осторожно выдохнул воздух, попытался глотнуть из горлышка, но не смог, горло переклинило. Повернул голову к новой знакомой, оказывается, она все это время смотрела на него.

– А ты клевый, – решительно заявила, как вынесла приговор, девица. – Закурить есть?

– А то, – через силу засмеялся он и обнял ее за талию.

Он вставил карточку в таксофон и набрал номер.

– Да.

– Командир, ты один дома? – как и многие в профессии, Волков жил без жены, но иногда у него бывали гости.

– Во-первых, здорово, отпускник. Можно поздравить?

– Я тут недалеко, можно зайти?

– Ну, давай.

Сергей достал из холодильника бутылку и водрузил на стол.

– Вот, значит, как... – проговорил задумчиво, и принялся разливать, себе немного, гостю – до краев. – Поехали, – скомандовал он, и процесс пошел.

Коваленко выпил налитое, как воду, и посмотрел просящее. Волков добавил еще. Игорь повторил и поднял глаза на собеседника.

– Ну?

– Баранки гну! Дурак ты, Тихий, и лечить поздно.

– Почему дурак-то?

– Это не ко мне, с вопросами к семье и школе. Хотя, каюсь, и я руку приложил, значит, тоже виноват.

– А как бы ты поступил, командир?

– Не знаю. Меня там не было. Ладно, проехали. Ушел ты, как я понимаю, чисто.

– Вроде, да. Налей еще, пожалуйста, что-то меня потряхивать начало.

– Вообще-то, лучше бы сейчас тебе не пить, а просто взять да кого-нибудь с особым зверством трахнуть. Мигом бы отошел.

– Да я вроде бы уже... – и засмущался.

Когда успел-то?

– Там же, в скверике.

Он схватился за ту девчонку, как тонущий за спасательный круг и прижал к себе.

– Ты что? – удивленно спросила она. – Дрожишь весь, – и, поняв все по-своему, – ладно, пойдем, – они отошли за памятник, миновали кусты и протиснулись между каких-то киосков.

Говорят, что после перенесенного стресса мужик если и может выступать в качестве сексуального партнера, то только пассивного. Но, не в этом случае. В Игоря, как будто, вселился бес или даже два.

– Ну, ты жеребец, – сказала она потом, жадно допивая пиво из его бутылки. – Кстати, я – Жанна. – Дальше сообщила, что у нее отродясь не случалось такого чумового секса, по крайней мере, на этой неделе и предложила встретиться завтра, на том же месте, в тот же час, а на прощанье чмокнула его за ушком и промурлыкала: – Буду ждать, ты только пива купи.

Когда во второй бутылке осталось на донышке, Волков включил телевизор.

– ...буквально в центре столицы, – бойко тараторила в микрофон винтажно одетая тетка, стоя у входа в тот самый ресторан. – На этом самом месте, – она показала рукой, где конкретно. Игорь присмотрелся, Джанхотов, по идее, должен был валяться у ног сыплющей словами репортерши, но его не было, значит, уже унесли.

Сергей переключил канал, на сей раз появилось демократического вида лицо, покрытое седоватой шерстью. «Успешный влиятельный бизнесмен», «наглое преступление», «вызов демократии», «взято под личный контроль»...

Он вздохнул и снова нажал кнопку пульта. Теперь экран явил миру частично влезшее туда личико какого-то важного милицейского чина. Чин бодро отрапортовал о проведенном комплексе оперативно-розыскных мероприятий, задействованном личном составе и служебных собаках. Тут же в кадр попала одна из них, серая длинноухая немецкая овчарка сидела у ног проводника и смотрела на оратора, как на последнего идиота.

– Несомненно, работала группа профессионалов, – прокуковал тот напоследок. – К сожалению, задержать их по горячим следам не удалось... – Потом рассказал о каких-то фотороботах и напоследок жалобно призвал граждан проявить сознательность и рассказать органам, что же все-таки произошло, а то они сами никак не возьмут в толк.

– Ну, вот и все, – Волков выключил телевизор. – Главное, что фотороботы уже сделаны.

– Я так понял... – проговорил Коваленко и потянулся к бутылке. Налил командиру, потом себе.

– Ни хрена ты, Тихий, не понял... – Сергей чокнулся с ним и забросил в рот содержимое стакана. – Ты хоть подумал, что бы случилось, если б тебя побрали? С тобой, ишаком безмозглым, с группой? Сколько говна вылили бы на всю контору?

– Я просто вспомнил госпиталь, – не поднимая головы, ответил Игорь. – И, потом, не побрали же.

– Твое счастье, – проворчал Волков. – Но, все равно, стрельба в центре столицы! Что скажет мировая общественность?!

– Да, хрен с ней, с общественностью. Что теперь со мной будет, командир?

– Хороший вопрос, – Сергей закурил. – Значит так, сейчас еще немного выпьем и отбой. Заночуешь у меня. Утром поедешь на базу. Ты, кстати, там уже трое суток кантуешься, ребят я завтра предупрежу. Сиди тихо, как подводная лодка на грунте.

– В Москву звонить можно?

– Запрещаю. Побудешь там недельку, а потом поедешь вместо Гвоздя на три месяца в Среднюю Азию, готовить тамошних «Барсов». И вот еще что, ты мне ничего не рассказывал, а я ничего не слышал. Уразумел?

– Да.

Выпили еще, вернее, выпил Игорь. Поначалу, водка его не брала, потом все-таки прихватила.

– А вот теперь, достаточно, – поставил диагноз Волков. – Иди спать, я постелил в гостиной на диване.

– А ты? – Коваленко встал из-за стола, его качнуло.

– Еще посижу немного. Иди, говорю! И не ори.

– Спасибо, тебе, – театральным шепотом проговорил тот, придерживая рукой стенку, чтобы не упала.

– За водку?

– За то, что из группы не выгнал.

– Обязательно выгоню, если не поумнеешь. Считай, что последнее китайское предупреждение уже получил.

Осторожно ступая, Игорь двинулся из кухни. В дверях обернулся: – А все-таки ты бы выстрелил?

– Может быть. Знаешь, Тихий, – вдруг сказал тот, не оборачиваясь, – я иногда думаю, что стрелять надо в других.

Троим, охранявшим тело «видного бизнесмена» офицерам ФСБ объявили по строгому выговору, и только один из них огорчился. Переведенный всего полгода назад в Москву из Курска старший лейтенант, еще не до конца расстался с иллюзиями и продолжал строить планы покорения столицы.

Сату Орсаев сразу же после случившегося был увезен из Москвы, а на следующий день посажен в поезд и отправлен на родину. Почти сразу же, чтобы успокоить нервы, он немного пыхнул в тамбуре под стук колес. Не получилось, нервы продолжали побрякивать. Тогда достал со дна сумки «ТТ» и решил немного прогуляться и развлечься. В своем вагоне шуметь не решился: купе через стенку оккупировали трое серьезного вида, коротко стриженых мужиков, у которых тоже могли быть стволы.

В тамбуре плацкартного вагона перекуривали и о чем-то негромко беседовали два офицера,, возвращавшихся к месту службы на Северном Кавказе после краткосрочных отпусков. Офицеры теперь ездят исключительно в плацкарте и это правильно, не баре ведь. А в СВ путешествуют чиновники и буржуи среднего калибра. Олигархи в них не ездят, западло тратиться на билеты, когда есть собственные вагоны.

– Ну что, русские свиньи... – вежливо вступил в разговор Сату и приподнял свитер, чтобы те увидели, что у него есть.

Он даже не успел понять, что сильно погорячился, потому что немедленно получил в морду и вылетел из вагона на рельсы, прямо под колеса идущему навстречу составу. Офицеры аккуратно закрыли за ним дверь и вернулись на места, согласно купленным билетам, беседовать дальше и пить водку. Ни тот не другой не владели приемами рукопашного боя или модным в определенных кругах дзюдо и даже не служили в спецназе или десантуре. Обычные чернорабочие в погонах, зампотех танкового батальона и командир мотострелковой роты. Просто в тот день никакому Рембо не рекомендовалось произносить при них слово «свинья» и чего-нибудь, от него производного.

Провожая одного из них на вокзале, жена сказала, что забирает ребенка и уезжает на Урал к маме, потому что даже свиньи не заслуживают того, чтобы существовать в таких условиях. Она же не свинья, молодая и довольно симпатичная женщина, а потому еще запросто сможет устроить жизнь.

– Ты че расхрюкался как свинья? – спросил второго, тридцатитрехлетнего капитана, командира роты, командир батальона, тоже капитан. Отличный, перспективный офицер, двадцати шести лет роду. Два боевых ордена, три командировки на Северный Кавказ (все – заочно), папа в штабе округа. – Какой перевод, какая больная мамочка? Служи, где Родина прикажет!

К сведению любителей бытового хамства, перед тем как обозвать кого-нибудь или послать куда подальше, неплохо все-таки на секунду задуматься. Вдруг человеку кто-то уже успел испортить настроение, и он воспримет ваши слова слишком близко к сердцу. Будьте добрее к людям, иногда это крайне полезно для здоровья.

* * *

Вернувшись через четыре месяца в столицу, Коваленко разыскал-таки любимую девушку, побеседовал и узнал, что все у ней хорошо. Прекрасно учится, много читает, занимается аэробикой. Познакомилась с одним хорошим человеком, сотрудником «Банка Москвы», у них отношения. Колечко он ей так и не подарил: пока его где-то носило, дверь в комнату сломали и вынесли оттуда все, что было можно и нельзя.

В чем же, спросите, мораль? Да, в том, что нечего шляться по кабакам, проще надо быть и скромнее. Если бы Коваленко выбрал для предложения руки и сердца Третьяковскую, например, галерею или музей земледелия при МГУ, то наверняка бы не только обрел семейное счастье, но и сэкономил столь необходимые для совместной жизни деньги. Да и тот же Алхазур Джанхоев, реши он круто расслабиться в «Макдональдсе» на Юго-Западной или «Крошке-картошке» на Профсоюзной, глядишь, и прожил бы чуть дольше.

И все-таки история, как говорят классики, сослагательного наклонения не имеет, а потому все случилось, как случилось.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю