Текст книги "Контролер"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5

Сворачивая во двор, бросил взгляд на магазинную витрину и улыбнулся. Отраженный в зеркалах персонаж выглядел куда как приличнее меня вчерашнего. Недаром же вечером, перед тем как ехать на Рублевку, я заскочил в парикмахерскую и немного пробежался по магазинам. Все правильно, к командиру надо являться в приличном виде. И совсем неважно, что мы с Волковым закончили службу в одинаковых званиях, для меня он был, есть и всегда им будет.

Вот и нужная мне дверь с табличкой: «ООО «Передовые маркетинговые технологии». Как говорится, скромненько и со вкусом. Уверен, что к выбору названия для этой шараги обязательно приложил блудливую ручонку волковский дружок Котов, тот еще словесный Кулибин.

Нажал кнопку домофона и в ожидании ответа протер платком лоб. В то прохладное утро мне было несколько жарковато.

– Слушаю вас.

– Я к Волкову.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Коваленко.

Толстая бронированная дверь, совершенно не выглядевшая таковой снаружи, раскрылась и автоматически закрылась, едва я прошел внутрь.

– Доброе утро, – вежливо поприветствовал меня миниатюрный ангелоподобный отрок и протянул руку, – Валентин, менеджер фирмы.

– Игорь, – представился я, поморщившись. Ладошка у парня оказалась не по росту крупной и просто-таки стальной крепости, да и сам он, если приглядеться, не таким уж и юным.

– Позвольте вас проводить – молвил фальшивый ангелочек, и я двинулся за ним по коридору, с интересом читая таблички на дверях: «Директор по маркетингу», «Директор по связям с общественностью», «Директор по макроэкономике», «Коммерческий директор». Как интересно.

– Вас ожидают, – сообщил мне провожатый у двери директора по науке, развернулся и ушел.

При входе в кабинет меня едва не снес покидающий его Саня Котов. За прошедшие годы он, кажется, стал еще квадратнее. Перестал брить налысо круглую, здоровенную как ядро от Царь-пушки башку, и обзавелся короткой, в полсантиметра, шевелюрой.

– Сколько лет! – вскричал он и хлопнул меня по спине ладонью, спина жалобно хрустнула и едва не провалилась в штаны.

– Тоже очень рад, – светски ответил я и бочком протиснулся мимо него.

Сидевший за столом Сергей Волков, позывной Бегемот, с улыбкой наблюдал, как я, пересекая кабинет, приближаюсь к нему. Потом встал и подал руку.

– Ну, здравствуй, – и внимательно осмотрел с ног до головы. – Садись. Чай, кофе или, может...

– Кофе, – я присел за расположенный перпендикулярно к волковскому, стол.

Сегодня с самого утра мне было несколько жарковато. Проснувшись пораньше, я не нашел ничего лучшего, как слегка размяться, отжаться раз десять, столько же раз присесть, а потом выйти на улицу и изобразить жалкую пародию на бег трусцой. Уверен, моя прабабушка, недели за две до собственной безвременной кончины в возрасте девяноста восьми лет, одолела бы эти несчастные четыреста метров много легче и быстрее. Вот отвыкший от нагрузок, организм и отреагировал. Хорошо, хоть носовой платок взять не забыл, а то пришлось бы утираться рукавом.

Вообще-то, чувствовал я себя на удивление неплохо, не то, что год назад, когда отходил в трезвости целых четыре дня. Тогда я, валяясь под телевизором и переключая каналы, вдруг услышал, что родное министерство обороны решило расформировать окружные бригады спецназа, вот и решил, что пришла она, белая горячка. Испугался, провел целых четыре дня без вкусненького, и все это время чувствовал себя крайне омерзительно, много хуже, чем с хорошего перепоя. Попробуйте сами как-нибудь попить плотно пару-тройку лет, а потом резко прекратить. Уверяю, чувство «радости» от первых же проведенных насухую суток надолго останется кошмаром в вашей памяти. Измученный нарзаном организм воспримет это как смертельное оскорбление и обязательно ответит адекватно: парадом суверенитетов почек, печени, сердца и, может быть, прямой кишки. В тот раз все закончилось благополучно, возвращаясь со смены, я полистал оставленную кем-то в вагоне метро газету и убедился, что белая горячка вместе с разжижением мозгов действительно наступила, но не у меня.

– Сахар по вкусу, – поставив передо мной все необходимое, Волков вернулся на место и принялся с интересом меня разглядывать. А я – его.

Выглядел он просто прекрасно, как человек, у которого все в порядке дома и на работе. В прошлом году Сергей женился. Выходит, удачно. А я, скотина такая, даже не явился к нему на свадьбу: не смог влезть ни в один оставшихся от прежней жизни костюмов и, если честно, не захотел демонстрировать приличным людям свою пропитую морду.

– Ну, – полюбопытствовал он, – цистерну-то допил?

Мой командир был последним из тех, с кем я общался до того, как впасть в алкогольную кому. Уже отвалили ребята из подразделения и другие знакомые по службе. Неожиданно долго продержалась бывшая будущая жена. Вернувшись со стажировки из Германии и застав меня в таком виде, она заявила, что твердо намерена за меня сражаться, после чего вступила в бой. Вела долгие и умные беседы, пичкала какими-то лекарствами и даже таскала ко мне домой каких-то врачей и экстрасенсов. С одним из них я, кстати, зверски пробухал целую неделю, на больший срок элементарно не хватило здоровья. У меня. Потом она стала просто приезжать ко мне и просто плакать. Вся эта черемуха длилась целых полтора месяца, в конце концов, моя ненаглядная поняла, что для того чтобы поплакать, совершенно не обязательно тащиться через всю Москву. Тогда она стала рыдать по месту жительства в Кунцево и общаться со мной с помощью телефона. В один прекрасный день звонки прекратились, и я без помех начал, преодолевая природную нелюбовь к спиртному, превращаться в растение.

Волков ненадолго заглянул ко мне уже тогда, когда процесс набрал силу, и даже употребил слегка за компанию.

– Хреново, Тихий? – полюбопытствовал он и закусил огурчиком.

– Ты понимаешь... – заныл я и нацелился налить ему еще.

– Я тут навел справки, – задумчиво проговорил он, убирая свой стакан в сторонку, – дело-то мутненькое.

– И так все ясно, – поставив бутылку на стол, я заглотил дозу и поморщился. Запил водичкой и полез за сигаретами.

– Насчет этого не уверен, – он тоже закурил, – уж больно ловко все у них получилось.

– О чем говорить, – загасив окурок, я опять потянулся к бутылке, – сам-то я знаю, что виноват.

– А никто и не спорит, – он ловко перехватил емкость, набулькал полстакана мне, и себе на донышко. – Ты – командир, а значит за все в ответе. Странно, что до сих пор этого не понял.

– Да, понял я, понял, – залпом употребил налитое и повернулся к нему, – послушай, у тебя ведь тоже бойцы гибли. Вот, и скажи мне, как жить дальше.

– По возможности, достойно, – он тоже выпил и, встав, направился к выходу. Уже в дверях, обернулся. – Когда допьешь свою цистерну, приходи. Поговорим.

Вот, о ней-то он и спрашивал.

– Не до конца, – признался я. – Пришлось прерваться.

– Что так?

– Дельце одно всплыло.

– Из героического прошлого?

– Да.

– Помощь нужна?

– Очень, – я достал из кармана и протянул ему листок, – если можно, три машины и кое-что из оборудования.

– Решил поиграть в шпионов? – он бегло просмотрел листок, и отложил в сторону. – Это все?

– И вот по этому человечку, – я достал второй лист, – как можно подробнее. Заплачу, сколько скажешь.

– Ладно тебе, – хмыкнул он и положил второй листок поверх первого. Затылком кверху, как учили. – Теперь все?

– Если можно, – тут я засмущался, – мне бы...

– Прошу прощения, – молодой человек в темно-сером костюме, одним слитным движением встав из-за стола, плавно пересек холл и оказался рядом со мной. Высокий, широкий в плечах и тонкий в талии. С надписью «Администратор» на бейдже, висящем на лацкане тщательно отутюженного пиджака. С очень добрым, приветливым лицом. – Это частное заведение, поэтому...

Спортивный зал на Академической действительно был заведением закрытым, как говорится, только для своих. Посторонних сюда просто не пускали, ни под каким видом. Дежурившие в прихожей администраторы, прилично одетые молодые люди достаточно специфического вида, объясняли зашедшему с улицы, что он ошибся дверью и любезно сообщали желающим потренироваться, адрес ближайшего фитнес-центра. В случае необходимости, без хамства, но решительно удаляли любого, пришедшего без приглашения, хоть депутата, хоть бомжа. Волков как-то рассказывал мне о заглянувшем сюда несколько лет назад крупном чиновнике московского правительства. Когда его достаточно вежливо попросили удалиться, он вдруг вспомнил бандитскую молодость, начал «гнуть пальцы» и скомандовал состоящей при нем охране: «Фас!» Закончилось все очень быстро и крайне обидно для пострадавшей стороны. Два администратора спокойненько отметелили, после чего выкинули наружу четырех амбалов-охранников и их хозяина. В тот же вечер охающему по месту жительства виновнику торжества позвонили и сообщили, что у него нет никаких претензий за устроенный им же мерзкий, не достойный государственного служащего дебош, и тонко намекнули, что занятия спортом далеко не всегда полезны.

– Моя фамилия Коваленко, – поспешил сознаться я, – баня работает?

– Работает, Игорь Александрович, – любезно ответил второй администратор, – вас проводить?

– Спасибо, я сам.

Шлепая прикупленными накануне резиновыми тапочками, я вошел в зал. Абсолютно пустой, если не считать какого-то деда, меланхолично жмущего двухпудовые гири в дальнем углу. Подошел к груше и приложился. Вышло не так чтобы, но снаряд вежливо колыхнулся, умеете, дескать, когда захотите. Спортивный инвентарь здесь был, судя по всему, вышколен не хуже персонала. Хлопнул по кожаному боку ладонью и пошел себе дальше.

Красный и умиротворенный после трех заходов в парилку я сидел в предбаннике, закутанный в махровую простыню и, осторожно сжимая в ладонях чашку, с наслаждением гонял чаи. Перед тем как пойти в баню, я заехал в тир и сжег там сотни полторы патронов, а потому, у меня слегка подрагивали верхние конечности, и я боялся ошпариться.

За четыре прошедших веселых года чувство оружия напрочь пропало и перед каждым выстрелом пистолет в моей руке «клевал», а потому пули летели исключительно в «молоко». Слава богу, первые серии я отстрелял в одиночестве, не перед кем было позориться.

Потом заявилась какая-то дама средних лет. В строгом твидовом прикиде, с прямой спиной и походкой балетной примы. Когда я увидел, из чего эта офисная Никита собралась палить, стало неуютно: «Гюрза», знаете ли, оружие достаточно серьезное даже для нехилого мужика и далеко не самое легкое по весу. А она приволокла целых два ствола. Вот тут-то я и пожалел, что не надел ни каски, ни бронежилета, и приготовился ловить зубами шальные пули.

И тогда она начала стрелять, не по-спортивному, а... ну, сами понимаете. С двух рук, очень быстро, сначала стоя на месте, а потом в движении. Впечатлило. Трудно поверить, но когда-то я уверенно выполнял норму снайпера из всех видов стрелкового, и все наши – тоже. Других в бойцы нашего подразделения просто не брали. Но то, что вытворяла моя соседка по залу, я не мог даже отдаленно повторить в свои лучшие годы. И, пожалуй, не знаю того, кто сподобился бы. Отложив в сторону «макарку» (лучшее, на мой взгляд, оружие, после него очень комфортно стреляется из любой приличной «пушки») и, разинув рот, я наблюдал, как образуется одна сплошная дыра на месте головы мишени, потом правого, левого плеча и наконец, по центру.

Закончив стрелять, она положила оружие на стойку, повернула голову в мою сторону и улыбнулась. Засмущавшись и, разозлившись одновременно, я захлопнул варежку, опустив голову, принялся снаряжать магазин. Как говорится, окунули, причем с головой, причем...

– Не помешала? – неслышно подойдя, она остановилась в паре шагов от меня, обгаженного.

– Да, то есть, нет, извините, – господи, что я несу?

– Давно не стреляли?

– Не то слово.

– Примите пару советов?

– Конечно, – от стрелка такого класса советы принимаются круглосуточно, лишь бы давали.

– Тогда успокойтесь, расслабьтесь и не бойтесь промахнуться. Удачи, – развернулась и пошла прочь.

Открыла Америку с Азией: успокойтесь, промахнуться, блин, расслабьтесь! Хорошо ей говорить. А тут, а, собственно, в чем дело-то? Ну, промахнусь, ну... Бах! Неужели? А, ну-ка еще разок: бах-бах-бах! Надо же, вроде ничего нового не сказала, а поди ж ты. Постепенно дела пошли не так кисло. Перед тем, как начало потряхивать руки, я даже умудрился почти повторить свой лучший результат, который показывал четыре года назад при стрельбе на время из кармана куртки. Настроение изрядно улучшилось, и я решил наградить себя за ворошиловскую стрельбу походом в баню.

То ли продолжительная (завтра три дня будет) трезвость, то ли горячий сухой пар, то ли чай с вишневым вареньем, не знаю что, но повлияло на мои вялые мозги, и в голове задвигались шестеренки. Вдруг стало окончательно ясным, во что я влип сам, втянул других и, что самое главное, ничтожность шансов на то, чтобы победить или даже выжить. Я вздохнул и пошел в парилку, хотя делать этого не собирался. То ли решил еще разок побаловать себя напоследок, то ли – подготовиться к жару котла, в котором в самом скором времени буду вариться.

Глава 6

– Где Дед?

– Звонил, просил передать, что они подтянутся чуть позже, – сообщил мне Берташевич.

– Сам-то почто заявился, ты же вроде не хотел?

– До сих пор не хочу, а что делать?

– Погоди, а почему сказал, что приедет не он, а они?

– Я знаю?

Первым в снятую мною накануне «трешку» на Преображенке, заявился Сироткин. Поздоровался, сбросил вещички и тут же ускакал на поиски ближайшей стоматологии: в дороге у него зверски разболелся зуб. Буквально следом за ним ввалился Костя Берташевич, как всегда, шумный и веселый. До неприличия загорелый, как будто не водкой на Дальнем Востоке торговал, а загорал на Мальдивах. С места в карьер полез обниматься, едва не сломав мне при этом ребра, потом предложил в ожидании кворума слегка размяться продукцией собственного завода, «ручной работы, только для своих».

– Не пью, – гордо отказался я и сам немного засмущался от сказанного.

– Ну и черт с тобой, – не стал настаивать Костя. – Тогда вот, – и достал из сумки здоровенный пакет с кедровыми орешками, – сам, между прочим, бил, сам калил.

Вернулся Женя, с ненавистью посмотрел на нас, изображающих белок, и пошел в ванную, смывать с физиономии кровь и стоматологический цемент.

К тому времени как раздался звонок в дверь, мы с Костей успели освоить чуть ли не четверть пакета, а Сиротке осталось «не есть, не пить» минут двадцать.

Берташевич подошел к двери и заглянул в глазок. Хмыкнул и со славами: «Что сейчас будет» повернул ключ в замке.

– Здорово, командир, – пожал мне руку Жора. – Привет, Жень... – поприветствовал Сироткина и сел за стол.

Второй вошедший остановился в дверях, как бы раздумывая, что делать дальше. Засунув руки в карманы, оглядел всю компанию. Усмехнулся.

– Так, все-таки поговорим, Игорь? – майор Крикунов, собственной персоной. Трезвый, постриженный, гладко выбритый, одетый в новое и приличное. Очень всем этим напоминающий меня самого.

– Как я рад, Кирилл Леонидович, – расцвел в улыбке Женя и начал вставать. Я едва успел схватить его за рукав.

– Спокойно, – и он остался сидеть, не снимая с личика улыбки, что мне очень не понравилось.

Перед тем как стать социально опасным, кое-кто из нас, подобно рассерженной горилле, колотит себя в грудь кулачищами, кто-то щурится, у кого-то выдвигается вперед нижняя челюсть. Сиротка же всегда в таких случаях очаровательно улыбается и если его вовремя не остановить, способен здорово наломать дров. И только не надо мне говорить о вздувшихся бицепсах, трицепсах, двуглавых разгибателях ушей и прочей спортивной ерунде. Совсем не атлет с виду, Женя всегда был еще тот боец. Из всего нашего подразделения одолеть его в спарринге мог, извините, только я, но это было давно.

– Поговорим, – встал и протянул ему руку, а он – мне. – Проходи, садись.

Когда у меня немного прояснилось в мозгах, стало стыдно за то, как я вел себя с Кирой пару дней назад. Да, черт подери, он написал обо мне со зла то, что, наверное, не должен был, но в этом опять же виноват я сам. Тогда, четыре года назад, когда планировалась акция против Режиссера, Кира предложил не мудрствовать излишне, а просто грохнуть его из снайперки, метров, так, с двухсот и закрыть вопрос. А я, отличник боевой и политической, решил взять этого деятеля живым. Вот, что из этого вышло.

Посидели, помолчали.

– Что нового на службе, в семье? – светски спросил Киру Берташевич, чтобы хоть что-то сказать.

– Порядок, – кратко ответил тот. Что касается семьи, верилось сразу и без вопросов. Женился Крикунов лет пятнадцать назад, сразу же после окончания Рязанского воздушно-десантного, и на удивление удачно. Когда-то я любил бывать у него, любоваться отлаженным до блеска домостроем и тихо мечтать о тех временах, когда и у меня будет свой дом. Не просто квартира, где ешь и ночуешь, а именно дом, где тебя ждут и всегда поймут. Представляю, каково сейчас Ленке, его жене. С нами, алкашами, жизнь не сахар...

– Может, все-таки по граммулечке? – предложил Костя. – А то как-то...

– Обязательно, – согласился я, – выпьем и как следует, но не сейчас.

– А потом, может, и некому пить будет, – заметил Сироткин. – Да и ребят помянуть надо бы. И, вообще...

– Ша! – закрыл алкогольную тему Жора. – Говори, командир.

– Выпьем и помянем, – я отпил холодного чаю из чашки, потом вскочил на ноги и принялся мерить шагами комнату. Никого это ничуть не удивило, ребята давно привыкли к моей манере вещать на ходу. – Давайте-ка вот о чем. Надеюсь, никто не сомневается, что позавчера я видел этих двоих по трезвой?

Никто не ответил.

– Принимаю ваше молчание за согласие, – продолжил я. – В прошлый раз мы облажались, точнее, я облажался.

– Командир... – встрепенулся Сироткин.

– Тихо, Женя... – я подошел к столу и взял сигарету из пачки. – Если кому интересно, что бы я там, у магазина ни увидел, вины с себя по-прежнему не снимаю. Если б можно было вернуться назад и все переиграть... – я закашлялся.

– Кто же знал, – тихо сказал Кирилл.

– Зато теперь знаем, – я вернулся на место и жадно допил чай. – Короче так, установку по Чжао все помнят?

Народ молча кивнул.

– Отлично, значит, нет нужды говорить о том, что он приезжал на рекогносцировку. Второй раз приедет на акцию отдельно от группы и будет руководить через доверенных, одного из них мы, кстати, знаем.

– В прошлый раз мы с его людишками вроде бы разобрались, – напомнил Костя.

– Еще набрал, – ответил ему Кирилл.

– Вот ведь, сука какая, – заявил Сироткин. – Сначала штатники его со всей доказухой грохнули, потом наши, один хрен живой.

– Дай бог, с третьего раза получится, – мечтательно проговорил Шадурский.

– Хотелось бы, – согласился я. – Так вот, приедет этот урод тихонечко, пару раз встретится с Островским и еще кем-нибудь, а потом будет руководить всеми по телефону и электронке.

– А результат будет наблюдать по телеку, – подхватил Сироткин.

Как позже выяснилось, угадал.

– Значит, нужно быть готовым к тому, что придется еще раз разбираться с его группой.

– Командир, а ты не усложняешь? – спросил Костя. – Может, просто отловим товарища полковника, возьмем за жопу и зададим пару вопросов?

– Думаю, что в России у Режиссера есть еще кто-то, – ответил я.

И, к сожалению, тоже не ошибся. Как позже выяснилось.

– Значит... – разочарованно протянул Женя.

– Значит, – согласился я, – даже если мы грохнем этого деятеля прямо в аэропорту, ничего не изменится. Акцию все равно проведут, – закурил и немного помолчал, глядя на всех. – Как говорится, матч состоится при любой погоде.

– И?.. – поинтересовался Кирилл.

– Нас всего пятеро. С учетом моего и твоего состояния – того меньше. Родина не поможет, даже не мечтай. Она этого Чжао уже ликвидировала и всех причастных наградила. Все, вопрос закрыт.

– Кто бы сомневался, – тихонько сказал Шадурский. – Только к чему это ты?

– К тому, что шансов уцелеть у нас маловато. Так что, если вдруг кто...

– Не смеши меня, – хмыкнул Костя.

– А что, бывало иначе? – спросил Жорка.

– Не обижай, командир, – попросил Женя.

Кирилл ничего не сказал, просто пожал плечами.

– Отлично. Тогда завтра получаем транспорт, аппаратуру, кое-какую информацию и приступаем. Для начала придется немного поиграть в сыщиков, только, осторожненько, как учили. Кир, тебя, кстати, на работе не хватятся?

– Не должны. Понимаешь, Игорь...

– Командир, – поправил его Женя.

– Виноват. Понимаешь, командир, я уже на пенсии.

– Давно?

– Второй день.

– А как жена, дети?

– Как только мне Дед позвонил, так сразу же всех отправил к родне, подальше от Москвы.