355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Шувалов » Контролер » Текст книги (страница 14)
Контролер
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 12:11

Текст книги "Контролер"


Автор книги: Александр Шувалов


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

Я меж тем начал потихоньку обживаться на новом месте. Во-первых, получил передачу с воли, судя по содержимому, собранную людьми грамотными, хорошо знакомыми с тюремной спецификой. Сменил прежние шмотки на спортивный костюм (насколько я смог заметить, самая популярная здесь одежда. Возникает ощущение, что угодил в какое-то добровольное спортивное общество, а не в следственный изолятор), перекусил от щедрот отправителя и зажил себе дальше.

С психикой дела тоже пошли на лад, и в этом очень помогла физкультура. Когда ноют и болят сразу все оскорбленные упражнениями, растренированные мышцы, уже не так близко к сердцу воспринимаются вопли на тему «убью», «порву», «сгниешь здесь, нелюдь» и прочие прыжки с ужимками из репертуара обиженного на жизнь самца гориллы. Не скажу, что допросы стали приносить удовольствие и эстетическое наслаждение, но все же сделалось немного полегче.

Я по-прежнему плохо спал, даже массаж головы перестал помогать, но и эта проблема разрешилась. Помощь пришла, откуда совсем не ожидалось. Металлическое окошко на двери в мои апартаменты отворилось, и в проеме появилась багрово-красного цвета молодецкая харя с длинными висячими усами.

– Читать будешь?

– А что есть?

– Смотри, – харя исчезла, зато появилась ручища с листками бумаги.

Я бегло просмотрел список. Ничего себе, то ли здешнему заведению резко увеличили финансирование, то ли кто-то всерьез засобирался на отсидку и заранее обеспокоился собственным культурным досугом: боевики, детективы, классика, сентиментальные романы, поэзия, ни фига себе, политическая литература, книги на иностранных языках.

– Все из списка в наличии?

– Нет, конечно, на Бушкова очередь месяца на четыре, можешь не успеть. Этого, из новых, о шпионах пишет, тоже разобрали. «Графа Монте-Кристо» вообще не спрашивай. Ну, и, конечно, фэнтези: Лукьяненко, Семенову, Пердунова...

– Перумова.

– А я как сказал?

– Может, лучше сразу сообщишь, что есть?

– Тунцовой навалом, еще Житов, Мыльникова...

– Сам читай.

– Не хочу. А, вот, Шмеллера вернули. Будешь?

– Нет, – до того, как превратиться в проспиртованный овощ, я, признаться, любил посидеть вечерком за книгой. Читал и этого автора, даже не без удовольствия. А потом увидел его в каком-то ток-шоу, с тех пор – все, как отрезало.

– Ментовские романы не предлагаю, – и правильно делаешь, братан, такое за решеткой не читают. – Диккенс есть?

– На русском или?..

– Конечно, на русском. «Записки Пиквикского клуба» еще не разобрали?

– Такого добра навалом. Еще что-нибудь?

– Обязательно. «Капитал» Карла Маркса.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Типа, политический?

– Вообще-то, да, а так – нет.

– Вечером подвезу. Маркса он читает, ну, клоун! – харя исчезла, окошко с треском захлопнулось.

Если вы никак не можете уснуть, не вздумайте травиться таблетками. Возьмите бессмертный «Капитал», фундаментальное творение основоположника марксизма, откройте на любой странице, лягте на спину и, не торопясь, прочтите пару абзацев. Если под рукой не окажется Маркса, сойдет и Ленин. Глубокий и продолжительный сон гарантирован, проверено на собственном опыте. А рассказал мне об этом Саня Котов. Как-то еще в восьмидесятых, готовясь к экзамену, он осилил разом аж три страницы, и едва не впал в летаргию.

* * *

– Как съездили?

– Я пы скассал, неплоха, – Котов угостился сигареткой из хозяйской пачки. – Палдиес (латышск. – Спасибо), – и принялся пускать дым в потолок.

– Тайте и мне закуурить – попросил Квадратов.

– Лудзу (латышск. – Пожалуйста), – Саня с поклоном передал не свою пачку.

– Палдиес – поклонился в ответ Олег.

– Не надоело? – полюбопытствовал Волков.

– Я не понимать па руски. У нас в Еврооппа...

– Котов!

– Что?

– Достали уже, европейцы! Как, спрашиваю, съездили?

– Неплохо, но лучше бы хуже, – заявил Квадратов.

– Ты, хоть, сам понял, что сказал?

– Сейчас и ты поймешь, – Олег извлек из нагрудного кармана пиджака флешку и выложил перед Сергеем. – Прочти и обалдей (он, правда, выразился чуть иначе, но с тем же смыслом).

– Что здесь?

– Как говорят друзья-журналюги, бомба, – Котов опять угостился, на сей раз без реверансов. – Полная говна. Рванет, мало не покажется.

– Причем нам – в первую очередь, – на полном серьезе сообщил Квадратов. – Там, в Риге у этого Повидло ничего себе контора и народ трудится толковый: хакер, бухгалтер...

– Даже технарь есть, – добавил Саня. – И подвязки в структурах, мама не горюй. Так что нарыл до хрена, сам потом жалел. Кстати, закидывал удочку, не примем ли к себе под крылышко, если вдруг что не так.

– Принять не проблема, было бы кого. Давайте, в двух словах, что все-таки накопали.

– В двух словах? Пожалуйста: кое-какая информация о коммерческой деятельности кое-каких лиц.

– Отставных и находящихся на службе, – Олег смял опустевшую пачку и запустил через весь кабинет в урну. Попал, – фамилии и суммы впечатляют.

– Наши действия?

– Кое-что уточнить, потом, как всегда, проверка, перепроверка, анализ информации и наконец, как говорили в родной конторе, отработка документов.

– Срок?

– Две недели, минимум.

– Неделя.

– Десять дней, меньше никак. Учти, может быть, придется шантажировать не одну контору, а целых две.

– Уговорил, речистый. Тогда так: все текущие дела побоку, занимаетесь только этим.

– За работу, товарищи! – Котов с Квадратовым встали из-за стола и потянулись на выход.

– Едва не забыл, от «девятки» хоть что-нибудь осталось?

Двое синхронно развели руки в сторону и тяжко вздохнули...

* * *

– Позвольте представиться, Игорь Александрович, – забавный толстячок в костюме, стоимостью, наверное, аж в две мои годовые зарплаты, аккуратно разложил на столе перед собой органайзер в кожаной обложке, несколько авторучек, очки в футляре, замшевую салфетку для очков, сигареты и зажигалку. – Меня зовут Валерий Андреевич Тищенко, я ваш адвокат, – раскрыл органайзер, достал из него закладку в виде смешного розового бегемотика и положил на стол. Переставил зажигалку поближе к ней и остро глянул на меня. – Хотите что-нибудь спросить? – и легонько пристукнул ладонью по столу.

Хочу, но немного обожду, хотя и бегемотика успел рассмотреть, и зажигалку. К слову сказать, достаточно редкую вещицу ручной работы. Мой собственный подарок Сергею ко дню рождения шестилетней давности.

– Какой-то вы сегодня ТИХИЙ, – он достал из кармана платок и промокнул лысинку. – Смелее, готов по мере сил и возможностей ответить на все ваши вопросы.

– Что с моим товарищем? Вы представляете и его интересы?

– К сожалению, нет. По закону я не имею права работать одновременно с двумя гражданами, проходящими по одному и тому же делу, но, – толстячок сделал паузу, – я немного знаком с адвокатом господина Крикунова. Насколько мне известно, Кирилл Леонидович быстрыми темпами идет на поправку.

– Где он находится?

– Здесь, в медицинской части следственного изолятора. На этой неделе уже должны выписать.

– Вы будете присутствовать при моих допросах?

– Не уверен, к сожалению. Передачу получили?

– Да, спасибо.

– Есть ли жалобы по условиям содержания?

– Нет.

– Вот, и чудненько... – он едва заметно улыбнулся. – Не желаете закурить?

– Спасибо, еще не время.

– Не понял.

– Стараюсь вести здоровый образ жизни, худею, занимаюсь физкультурой, мало курю.

– Физкультура, – это хорошо, – он тоскливо посмотрел на собственный, упирающийся в подбородок, живот, – однако давайте перейдем к делу, – встал, подошел вплотную к разделяющей нас решетке и заговорил очень тихо: – Постарайтесь отвечать подробно и максимально правдиво на мои вопросы. Запоминайте все, что я говорю. От этого зависит ваша дальнейшая судьба.

Он закрыл портфель и нажал на кнопку вызова конвоя.

– Скажите, вы впервые под следствием?

– Да.

– Мой вам добрый совет, – проговорил громко и отчетливо, – максимальная честность и открытость, почесал за ухом и стряхнул что-то с верхней губы указательным пальцем, – активное сотрудничество с органами – поправил скрытый в складках шеи, узел галстука. – Только это будет способствовать всестороннему и подробному расследованию вашего дела, – тут он слегка, то ли потянулся, то ли развел кулаки в стороны, как будто растягивал эспандер, – вы меня поняли?

– Да.

– Очень на это надеюсь, до свидания, увидимся в конце недели, – мы расстались, вполне довольные друг другом. Он двинулся дальше по своим делам, а я, состроив скорбную физиономию, поплелся назад в камеру, продолжать разминку.

Нырок под летящий в челюсть правый крюк, короткий удар с правой в живот, шаг назад и теперь ногой в голень, получи! Коленом в физиономию первому нападающему, добивающий удар ногой в голову упавшему, готово, минус один. Я плавно и, как мне показалось, грациозно, переместился назад и влево. Недостаточно грациозно, потому что вписался задом в угол стола. Зашипев от боли, шагнул вперед и заблокировал удар ногой второго нападающего. Подбил опорную ногу, развернулся и взял на излом колено. Минус два, оба воображаемых противника повержены, слава победителю, то есть мне.

Легкий кросс, дыхательные упражнения, водные процедуры. Что у нас дальше по распорядку? Правильно, послетренировочная медитация. Я уселся, скрестив ноги, на топчан, положил на колени руки со сведенными в колечки большими и указательными пальцами. Закрыл глаза и постарался расслабиться. Последнее получилось так себе, хотелось вскочить и носиться по камере.

Значит, Дед вышел на Волкова, а тот, в который уже раз, взялся спасать своего бывшего, опять обосравшегося по самые уши, бойца. Причем теперь не одного, а с напарником. Адвоката вот нанял. Как этот толстый сказал? Честность, сказал, открытость и сотрудничество. Думаю, я его понял правильно. Завтра же с утра и начнем.

Остаток недели я старался как мог, съеживался в страхе, когда на меня замахивались, вздрагивал от каждого крика, мямлил что-то неразборчивое. Даже всплакнул разок. Впрочем, все это скоро закончилось. То ли я оказался дерьмовым артистом и не слишком достоверно вжился в роль твари дрожащей, то ли кто-то решил, что я уже достаточно закошмарен и пора переходить ко второму акту комедии под названием «Допрос террориста», не знаю. С понедельника за меня взялся другой следователь. Именно такой, которого я и ожидал.

Глава 17

– Однако, – Волков внимательно осмотрел рухнувшего на стул Котова, – и морда же у тебя, Шарапов. Что пил вчера, лишенец?

– Спроси лучше, чего не пил, – Саня повертел в руках сигаретную пачку, глянул на нее с отвращением и спрятал в карман, – и не только вчера, но и с утра сегодня.

– Кажется, кто-то собирался работать...

– А я что делал?

– И что же ты, интересно, делал?

– Серега, ты помнишь, инструкцию для загранработы о вступлении в контакт и добыче информации?

– Пока не забыл.

– На случай, если что-то выпало из памяти, напоминаю: работа ведется на идейно-политической, финансовой основе, по принуждению...

– Короче!

– Это уж, как получится. Так вот, идейно-политическая основа прокатывала в лучшем случае один раз из сотни. Отсталые они там. Не велись на марксизм-ленинизм, хоть тресни.

– Да и нам он, признаться, тоже...

– Вот-вот. О финансах тоже говорить не будем, за те копейки, что нам выделяли...

– Это точно, – поддакнул Сергей, начиная понимать, куда клонит не до конца протрезвевший Котов.

– Принуждение, сам понимаешь, тоже отпадает. Короче, куда ни кинь, везде грабли. А работать-то надо, отчизна подвига требует, иначе, говорит, назад в Союз выгоню, коммунизм строить.

– А не хотелось.

– Не хотелось, – подтвердил Саня. – Лохами выглядеть не хотелось. Особенно по сравнению с другими. Вон у штатников полные карманы инвалюты, так они, если надо было, чиновников целыми министерствами скупали. Во главе с министрами. А мы?

– А что вы?

– А мы получали ту же информацию, но... – он протяжно зевнул.

– Может, кофе?

– Глядеть на него не могу. Я, если хочешь знать, заявился в контору в половине четвертого. Пару часов поспал, потом съел полтора литра этого самого кофе и за работу.

– Извини.

– Ничего. Так вот, мы добывали ту же информацию на основе внезапно возникшей между собутыльниками взаимной симпатии в процессе распития алкогольных напитков в особо крупных размерах. На пьянку выделенных денег худо-бедно хватало, а в желающих на халяву нажраться недостатка не было. Любят они это дело, спасу нет.

– С кем вчера пил?

– С очень хорошим человеком. Он раньше шестерил на одного из наших генералов, так тот его, мало того что с повышением кинул, так еще и долю зажал. Вот парень и обиделся. Когда по литру вискаря освоили, начал плакаться, ну а я не мешал.

– Подливал и поддакивал?

– Как учили в автошколе. Потом отвез его домой и сразу сюда. Как проснулся, сразу же проверил, что он там наболтал.

– В цвет?

– Очень, – Котов достал из кармана таблетку, проглотил и запил водичкой из кулера, – для такого дела даже печень не жалко, хотя, нет, все-таки жалко. У меня один товарищ трудился в нашей резидентуре в одной очень пьяной стране. Когда печенка перестала помещаться в организме, пришел к шефу и попросил вернуть его в Союз, дескать, не могу больше пить, цирроз на подходе.

– И как?

– Да никак. Резидент сам был с громадного будулая. «Вы, – говорит, – «Коммунист или где? Идите и работайте». Вот парню и пришлось завалить вербовку.

– Вернули?

– Вернули. Назад ехал радостный, все собирался протрезветь на Родине. У нас как раз тогда борьбу с пьянкой начали.

– Протрезвел?

– Хрен. Глянул на обновленное отечество со всей этой перестройкой, махнул рукой и за месяц спился.

– Понятно. Может, домой пойдешь, а то видок у тебя...

– Не время и не место, батенька, Родина в опасности. Мне вчера вечерком Тищенко позвонил. У Игоря очень скоро могут начаться проблемы.

– Что такое?

– Его дело поручили важняку по фамилии Сотник. Такой милейший человек с погонялом Дровосек.

– Лес рубит, щепки летят?

– Колет всех подряд... Если такой спросит, который час, отвечать без адвоката не рекомендуется. Да и с адвокатом – тоже. Говорят, один из самых толковых, если не самый.

– А кто сейчас с Игорем работает?

– Статисты. Один орет и пугает, потом второй жалеет и болтает за жизнь. Оба бегают к шефу с докладами. Я серьезно говорю, когда он начнет работать, нашему парню мало не покажется.

– Когда начнет?

– Буквально на днях. Так что надо торопиться. Сегодня Тищенко подъедет к Игорю, кое-что посоветует, но, один черт, долго ему против этого умника не продержаться.

– Значит, будем стараться. Вам с Олегом долго еще возиться?

– С сегодняшнего дня у нас с ним объявляется казарменное положение, так что думаю, к послезавтра закончим. Бацунин вернулся?

– Вчера прилетел. Примет меня в половине третьего.

– Отлично, как вернешься, тоже впрягайся.

– Что делать-то?

– Как что? К обеду Квадратов должен дописать третью статью, будешь переводить на английский и французский. Ты же у нас переводчик.

– Как у него получилось?

– Лучше, чем стихи.

– Ну, тогда слушаюсь и повинуюсь, – хмыкнул Волков. – Может, еще и на китайский?

– А вот это лишнее.

* * *

– Да, попал ты, тезка... – мой новый следователь, Игорь Владимирович, скорбно покачал седой головой.

Так получилось, что мы с ним тезки, хотя, думаю, что если бы я был Хабибулой, его родители за двадцать лет до моего появления на свет, наверняка назвали бы сыночка точно так же. Симпатичный, душевный, очень обаятельный мужик. С таким хорошо пить пиво или просто трепаться за жизнь.

– Раньше не привлекался?

– Ни разу.

– Покурим? – и протянул пачку синего «Русского стиля».

– Спасибо, – и мы патриотически задымили.

– Я ведь не первый год замужем, сразу вижу, кто есть кто. Ты же не враг, Игорь.

– Не враг, – согласился я.

– Вот, а статей тебе светит куча и все серьезные. Такие в прежнее время называли расстрельными. Помню, был у меня случай в позапрошлом году... – и я принялся слушать, что там у него такого было.

А ведь когда-то мне во всех подробностях рассказывали, что такого вытворяют спецорганы с попавшимися к ним людьми моей профессии и как себя следует вести в зависимости от точки на глобусе, где сподобился спалиться.

– Только не вздумайте изображать героя, – говоривший это провел пять лет в сальвадорской тюрьме. – Там этого не любят. Начнут бить, плачьте, визжите, унижайтесь. Если получится, постарайтесь обделаться.

– А у вас получилось? – полюбопытствовал кто-то из нас.

– Нечем было, – огорченно признался тот, – а то бы непременно... – Все пять лет он, вызывавший брезгливость у тюремщиков и зеков, самый зачуханный арестант, ждал своего шанса. Когда представился, утек как вода между пальцами, по ходу дела успокоив наглухо троих охранников.

– Как можно больше врите, – говорил другой, – пусть проверяют. И побольше рассказов о том, как вас избивал отчим или насиловала мачеха. При этом старайтесь улыбаться сквозь слезы.

– Остается только терпеть, – говаривал третий. Совсем еще молодой мужик, он с трудом передвигался, грузно опираясь на трость. А еще у него тряслась голова.

– Почаще теряйте сознание, – советовал еще один с большущей вмятиной на черепе. Его пытали электричеством. – Сейчас расскажу, как это делается.

Все они, при столь разнообразном специфическом опыте, сходились во мнениях на том, что наиболее рациональной линией поведения на допросе, является отсутствие на нем. То есть рекомендовали, по возможности не попадаться. И еще, все до одного настоятельно советовали опасаться не жестких следователей, а умных.

А я, вот, попался и, что самое обидное, в собственной стране, о методах работы органов следствия и контрразведки которой, меня никто не счел нужным просветить. Так что до всего приходится доходить собственным умом. А, еще, спасибо адвокату.

– Ты меня слушаешь, Игорь?

– Конечно, подследственный сдал подельников и получил всего пятерку общего режима.

– Точно, до сих пор мне из колонии пишет. А вот другой парень повел себя неправильно...

Вот так и живем один следак орет и пугает, второй, наоборот, как отец родной: угощает табачком и байками о том, как было. Каждый по-своему, один грубо и громко, второй – душевно и ласково, раскачивают меня психологически в преддверии настоящего допроса, заставляют бояться его и одновременно ожидать.

Мой ласковый собеседник (даже как-то неудобно называть его иначе) и, можно сказать, друг что-то записал в блокнотике и посмотрел на часы.

– До завтра, Игорь, подумай над моими словами.

– Обязательно, Игорь Владимирович. До свидания.

Должен заметить, что эти дружеские беседы нервируют меня ничуть не меньше, чем вопли и угрозы. Я бы сказал, даже больше. Что же делать? Для начала постараться успокоиться и начать шевелить мозгами. Что ж, начнем успокаиваться и для начала слегка пробежимся. Не успел я, уворачиваясь от предметов мебели и сантехники, накрутить пару кругов, как дверь камеры распахнулась.

– Руки за спину! – приняв эротическую позу, я вытянул руки. На запястьях за спиной защелкнулись наручники. Пока один из охранников возился с браслетами, двое других со всей возможной бдительностью страховали его, заняв позиции по бокам особо опасного преступника, то есть меня.

– На выход!

– Куда идем, начальник? – с блатным подвывом спросил я.

– На волю, – ответил один из них, и вся троица заржала. – Шутка, на волю тебе, Коваленко, лет через двадцать. Адвокат приехал, – слегка подтолкнул меня в спину. – Пошел!

Глава 18

«Вот так и начинается старость, – чуть заметно улыбнулся генерал, глядя на расположившегося в кресле напротив Бацунина. Внимательно ловя каждое сказанное им слово и кивая – «с любви к славе и почестям».

Зазвонил телефон на столе. Генерал (так и будем называть его в дальнейшем), не торопясь, поднял трубку.

– Слушаю.

– Звонили из «Росмеда», – голос помощника, как всегда, был одновременно деловит и ласков. – Герман Константинович подъедет в четырнадцать тридцать.

– Понял, – заместитель начальника Главного разведывательного управления положил трубку и вернулся к работе. Генерал официально не занимал должности первого заместителя, но все текущие вопросы решал именно он, предоставив Главному возможность заниматься исключительно стратегическими проблемами.

Сделавший сам себя олигархом, бывший подполковник ГРУ Бацунин, приезжал в родное управление не редко и не часто, а регулярно. Причем не на торжественные заседания, чтобы, важно надувая щеки, посидеть в президиуме, нет, исключительно по делу. Именно, благодаря ему, бойцы офицерского спецназа ГРУ щеголяли в новой форме из водозащитной и огнестойкой ткани, отпугивающей насекомых и невидимой в инфракрасном спектре, а не штопали старую, прошлого века пошива. Не стирали в кровь плечи всякой дрянью, которую тыловики упорно именуют бронежилетами, не переговаривались по старым средствам связи, не... Средства на все это не проходили по бухгалтерии «Росмеда» в графе «Расходы на благотворительность», потому что для Бацунина это не было благотворительностью. Он считал это своим долгом и тратил исключительно собственные деньги. Не всем это нравилось, потому что олигарх не привозил в родное управление неучтенную наличку, а помогал предметно и строго контролировал, кто, что и когда получил.

Все бойцы, помимо хилой государственной, имели персональную страховку. Получившие ранения, ставились на ноги в отдельных, так называемых, коммерческих палатах госпиталей к неудовольствию и жгучей зависти залечивающих боевые геморрои «паркетчиков». Получившие инвалидность и семьи погибших получали настоящую пенсию, а не то, что ею упорно именуется, хотя на самом деле является просто издевательством.

А потому встречали его в управлении как положено. Каждый приезд уважаемого Германа Константиновича по адресу: Хорошевское шоссе, семьдесят шесть, обставлялся торжественно, почти как выход государя императора в железнодорожный буфет города Кукуево с целью опохмелки. Автомобиль самого олигарха и джипы охраны беспрепятственно въезжали на территорию через главные ворота и занимали лучшие места на стоянке. У входа в главный корпус его обязательно встречала целая делегация во главе с генералом. Короче, полный набор позитивных эмоций для того, кто пару десятков лет назад скромненько проникал сюда же через бюро пропусков. С портфельчиком, предъявляя документ в развернутом виде.

– Чай, кофе, Герман Константинович, – любезно спросил генерал после того, как обязательная программа по встрече была успешно отработана и высокий гость занял привычное ему место в кресле в некотором отдалении от рабочего стола хозяина кабинета. – А, может, коньячку? Подарок от коллег из Армении.

– Можно и коньячку, – снизошел Бацунин.

Генерал встал, извлек из шкафа пузатую темную бутылку без наклейки. Откупорил и разлил по бокалам.

– Недурно, – сказал олигарх, сделав крохотный глоток и поставив бокал, самый настоящий «снифтер» на столик рядом с недопитой чашечкой кофе. – Умеют.

– Это точно, – поддакнул генерал и приятно улыбнулся.

– Давайте к делу, – Бацунин посмотрел на часы. – Что скажете о «Ямайке» (бронежилет скрытого ношения, одна из последних разработок)?

– Умеем, когда захотим.

– Отлично, значит, вопрос со скрытой «броней» решен. На следующей неделе получите двадцать комплектов.

– Прекрасно.

– Плюс столько же комплектов новейших образцов модулей GPS, компьютеры и минирации.

– Большое вам спасибо, Герман Константинович.

– Десять комплектов японских спутниковых телефонов. Компактные, чуть больше обычного мобильника, легкие, прочные, эффективные. Если подойдут, получите больше.

– Нет слов, – и генерал чуть заметно улыбнулся, почтительно внимая расположившемуся в кресле благодетелю, и кивая. – «Стареешь, дорогой, точно, стареешь» – раньше такие вопросы легко решались по телефону или через помощников. Олигарху, видно, просто нравилось трепетное отношение к его персоне тех чинов, перед кем он сам раньше вытягивался в струнку.

– И не надо слов, – легко поднявшись из кресла, Бацунин подошел к генералу. Тот вскочил. – До встречи.

– Я провожу вас.

Вернувшись в кабинет, генерал обнаружил на девственно-чистой поверхности стола сложенный вчетверо листок. Развернул, просмотрел по диагонали и, удивленно подняв бровь, спрятал в карман.

* * *

Все обо мне на целых три дня забыли, видимо, чтобы как следует дозрел. Вот я принялся дозревать, для чего постарался оставлять себе как можно меньше свободного времени. Занимался физкультурой, по два раза на день прибирался в камере, заставлял себя хихикать над приключениями мистера Пиквика. Перед сном ставил рекорды в освоении марксизма (один раз осилил четыре абзаца).

На четвертый день меня отправили к врачам. Осмотрели всего, послушали, задали какие-то странные вопросы и записали мои странные ответы. Зачем-то измерили рост, взвесили, взяли анализы и отпустили восвояси.

Еще через день за мной пришли и отвели в кабинет для допросов. На сей раз меня не стали заталкивать за решетку, а усадили за стол. Освободили правую руку от браслета, а левую приковали наручником к металлическому кольцу в углу стола.

– Добрый день, Игорь Александрович, – приятно улыбаясь, сказал человек в синем форменном мундире и тремя звездами на погонах. – Позвольте представиться, Виктор Семенович Сотник, следователь генеральной прокуратуры, – он и словом не обмолвился о том, что не просто следователь, а старший, да еще и по особо важным делам. Товарищ явно не страдал манией величия. – Назначен вести ваше дело.

– Очень приятно, – улыбнулся я в ответ, внимательно его разглядывая.

Так вот ты какой, важняк Сотник по прозвищу Дровосек. А по виду и не скажешь: недокормленный, сутулый типчик в очках и с бородкой как у Чехова. Типичный интеллигент-бюджетник, не избалованный деньгами, затюканный, до колик боящийся всех, кто выше ростом. Да и тех, кто ниже. Любитель почитать Акунина с Коэльо под пиво эконом-класса и поболтать с такими же гигантами мысли на кухне о судьбах российской демократии. А глаза... такие наивные, широко распахнутые миру органы зрения, я в последний раз видел у сына Киры Крикунова, когда мы забирали его вместе со счастливой мамашей из роддома.

– И мне тоже, – он достал из кармана пачку сигарет, серого «Веста» и присоединил к лежащей на столе простенькой разовой зажигалке. – Не желаете закурить?

– Спасибо, с удовольствием.

– Как вы себя чувствуете, Игорь Александрович?

– Неплохо.

– Следите за своим здоровьем?

– Начал.

– Вот видите, иногда все-таки полезно очутиться здесь, – он опять улыбнулся. – Трезвость, время для занятий спортом обеспечены.

– Если меня отпустят, – я постарался улыбнуться не менее обворожительно, – обещаю и впредь придерживаться здорового образа жизни.

– Все может быть, – проговорил он. – В жизни, знаете ли, случается разное. Скажите мне, вы ведь в прошлом офицер службы тыла?

– Да, – честно ответил я. Такому милому человеку просто невозможно соврать. Действительно же, офицер тыла, а не Понтий Пилат, пятый прокуратор Иудеи, всадник Золотое Копье, не Шамиль Басаев и не Борис Бритва, великий и ужасный. – Подполковник запаса.

– Участвовали в боевых действиях?

– К счастью, ни разу.

– Тогда позвольте спросить, откуда у вас два шрама от пулевых ранений, один от холодного оружия и еще один – от осколочного?

– Осколочный я получил в девяносто девятом, у нас тогда случился пожар на артиллерийском складе, потом снаряды начали рваться, ну, вы понимаете...

– А пулевые?

– Один в Ростове, там контрактники напились и устроили пальбу, второй, не поверите, в Москве. Обедал себе в шашлычной, а тут какие-то горцы поссорились. Вот, и задело.

– А на левой руке?

– На левой? А, это еще в детстве, уже и не помню толком, давно это было, Виктор Семенович.

– Наши медики считают, что вас ранили стрелой.

– Теперь припоминаю, точно стрелой. Играли в индейцев, дурачье, вот, и...

– В детстве?

– Именно, – охотно подтвердил я.

– Едва не забыл, они утверждают, что шрамику не больше шести лет. Получается, что вы немного задержались в детстве, – Сотник укоризненно покачал головой.

– Ошибаются, – на самом деле мне действительно угодила в руку стрела. Шесть с половиной лет назад, в стране, которую я не только ни разу, по официальной версии, не посетил, но и даже затрудняюсь отыскать на карте, – с кем не бывает.

– Все может быть, – охотно согласился он, – вы, главное, не беспокойтесь. С вашей помощью мы во всем подробно разберемся. Заодно, и с еще одним шрамом.

– Готов сотрудничать со следствием.

– Прекрасно, – обрадовался он, – вот, с завтрашнего дня и начнем. А пока... – он ласково посмотрел на меня, – я распорядился выдать вам бумагу и ручку. Напишете свою биографию во всех подробностях.

– С какого момента?

– Появления на свет... – он опять улыбнулся.

Просто какой-то «Аншлаг» у нас сегодня, а не допрос.

– Шучу, Игорь Александрович. Периоды нахождения в родильном доме и грудного кормления мы опустим.

– Спасибо, – с чувством молвил я.

– Мы же не изверги, итак, с первого школьного дня и до момента задержания включительно. А сейчас я не шучу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю