355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Шувалов » Контролер » Текст книги (страница 13)
Контролер
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 12:11

Текст книги "Контролер"


Автор книги: Александр Шувалов


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14

– Вот, собственно, и все, – Шадурский допил остывший кофе и замер в ожидании.

– Да уж, – устроившийся напротив него хозяин кабинета, Сергей Волков, вытянув ноги, откинулся на стуле и принялся барабанить пальцами по столу. Издаваемые звуки очень напоминали похоронный марш. – Нехило. Очень бы хотелось узнать, почему вы решили, что...

– Проехали, – как всегда, деликатно, влез в разговор Котов. Вольготно расположившись в хозяйском кресле, он изображал дурную пародию на Гая Юлия Цезаря, то есть одновременно наблюдал через компьютер запись допроса героя-полковника, пил кофе и курил. А еще по мере сил участвовал в беседе – Все уже случилось, так что...

– Не отвлекайся, – Волков прекратил музицировать и закурил.

– Все под контролем, шеф, – Саня нажал на клавишу, встал и, заложив руки за спину, принялся разгуливать по кабинету. – Если разобраться, получилось не так уж и плохо. Злодеев развезли по моргам, мир в очередной раз спасен, престиж державы, – тут он взял под козырек, – не подорван. В самое ближайшее время, когда определятся с кандидатурами героев, заработают очереди за орденами.

– Головой надо было думать, а не в ковбоев играть!

– Но кто же знал? Если бы не вторая акция, все вообще прошло бы на ура. Расхреначили бы в четыре смычка колонну и...

– Если бы, – Волков нервно загасил в пепельнице недокуренную сигарету. – Как ты любишь говорить, если бы у бабушки был партбилет, то это была бы уже не бабушка...

– А член партии, – подхватил Котов, – кто же знал?

– Он, – Сергей полез в пачку за следующей сигаретой, – Коваленко знал или, по крайней мере, догадывался. – Я прав? – повернувшись к Шадурскому, спросил он.

– Предполагал, – угрюмо подтвердил он.

– Вот видишь, – усмехнулся Сергей. – Предполагал. Значит, надо было...

– Что надо было? – Саня тоже начал понемногу заводиться. – Скакать в контору? Так он, уверен, первым делом туда и ломанулся, – посмотрел на Деда. Тот молча кивнул. – Может, в ФСБ? Там бы с ним не меньше недели разбирались, и то исключительно в том случае, ежели бы поверили. Надеюсь, ты не забыл, это именно они в прошлом году грохнули Режиссера, исполнители даже премию получили. Тогда куда, в милицию, в министерство сельского хозяйства, в театр кукол, куда?

– Ко мне, вернее, к нам, – Волков заглянул в чашку и обнаружил, что она пуста. – Кому еще кофе?

– Всем, – Котов вернулся на место и, развалившись в кресле, развязно закурил. – Парень поступил, как счел нужным, то есть попытался решить все проблемы самостоятельно. Получилось.

– Это точно, – кофейный аппарат зашипел и начал плеваться. – Еще как получилось.

– А вот теперь, как сделать Игоря с напарником, как его там?

– Кирилл.

– Как сделать Игоря с Кириллом непричастными ко всей этой оперетте? Вопрос, однако.

– Чертов реваншист, – Сергей поставил перед Шадурским чашку, тот поблагодарил коротким кивком. – В середине девяностых Коваленко насадил на перо один умелец на Северном Кавказе, едва успели эвакуировать.

– И чего? – сделав богатырский глоток, полюбопытствовал Саня.

– Ничего, оклемался маленько, потом целый год учился как следует работать ножом.

Постоянно пропадал в залах, даже в Питер ездил к какому-то Яхонтову. Выучился-таки, разыскал того джигита и разделал как тушу.

– У него, действительно, классно получалось, – согласился Шадурский – Что теперь?

– Теперь, – Волков указал чашкой на Котова, – он скажет.

– Будем пытаться выправить ситуацию. Сергей правильно сказал, надо было прийти к нам не после, а до.

– А я о чем?

– Но, – тут Саня сделал паузу. – Неизвестно, какие прихваты у этого полковничка по нашей конторе. Запросто могла случиться протечка. И вот тогда...

– Это точно – согласился Дед.

– Где сейчас этот ваш красавец?

– На квартире.

– В Кунцево?

– Обижаешь, в Медведково. Спит связанный.

– Надеюсь, не один?

– Под охраной.

– Отлично. Будем работать.

– Какие мысли, Саня? – поинтересовался Волков.

– Простые как жопа в огороде, ваша светлость. Думаю, стоит попробовать поторговаться с отчизной, если будет, чем.

– То есть шантаж?

– Именно. Только разговаривать с Родиной буду не я и не ты, мы для этого просто мордами не вышли. Пойдет кто-нибудь из взрослых.

– Что будешь делать?

– То и буду. Сейчас мы с Квадратовым смотаемся в Медведково, пообщаемся с этим кексом. Сыграем с ним в одну старую игру.

– В доброго полицейского и злого полицейского?

– В злого и очень злого. А потом дадим ему попробовать одну очень вкусную штуку.

– Так, его, вроде, уже допрашивали, – заметил Шадурский.

– Это, – Котов презрительно указал толстым, как сарделька, мизинцем в сторону компьютера, – не допрос, а слезы еврейского народа. Он мне, сука такая, расскажет, с кем в нашей управе плотно контачил, с кем бизнесом за кордоном занимался, кому подарки оттуда возил и многое, многое другое. Короче, работы на целый день, если не больше.

– Мы ему вчера «Зомби» вводили, – напомнил Георгий.

– Не страшно, эта штука совмещается с чем угодно...

– Не забудьте личики прикрыть, – напомнил Волков. – Его еще в контору сдавать придется.

– Не изволите беспокоиться, ваше преосвященство, – Саня потянулся к телефону. – По дороге заедем, купим маски поросят. Але, это директор по связям с общественностью? – заверещал он в трубку. – И тебе того же. Одевайся и с вещами на выход. Куда-куда, в «Детский мир», а потом на съемку. Нет, не девок снимать, а кино. И Лехе скажи, пусть тоже готовился.

* * *

Где я, черт подери? Где-где, понятно где, не в санатории. Когда застилавший глаза туман немного разошелся, я без успеха попытался приподнять голову и принялся глазеть по сторонам. Комната, окрашенные белой краской стены, тусклая лампочка под потолком, окна с решетками, койка и я в ней. Впрочем, если решетки на окнах, то это уже не комната. Квадратная тетка в белом халате, вынырнув из темноты, подошла поближе и склонилась надо мной. Густо накрашенные губы зашевелились, только я ничего не услышал.

– ...больной? – вот, и звук наладился.

– Попить дайте, – проскрипел я.

– Сейчас, – и ушла, впрочем, скоро вернулась. Сунула руку пол подушку и с легкостью приподняла мне голову.

Я принялся жадно пить из алюминиевой кружки, стуча зубами о края. Никогда не думал, что вода может быть такой вкусной.

– Спасибо, – прошептал я и откинулся назад, усталый, как будто целый день таскал на горбу мешки с цементом.

Так и валялся без движения, пока не пришел врач. Дальше все, как всегда: язык, пульс, «дышите – не дышите», сердце, зубы, живот, перья, уши, хвост, анализы.

– Что со мной, доктор?

– Ничего страшного, просто немного съехала крыша, – успокоил меня врач, похмельного вида мужичок в несвежем халате поверх форменного кителя. – Наркотой балуешься?

– Нет.

– Честно?

– Ей-богу.

– Вот, и здорово. У тебя, судя по всему, просто нервное истощение. Это лечится, – и уже на выходе вдруг спросил: – А выпить хочешь?

– Очень, – сознался я. – Но не буду.

– А я бы все равно не дал.

У меня началась богатая событиями жизнь. Днем я валялся под капельницей, глотал какие-то таблетки, получал болезненные уколы в задницу, дремал. Неохотно и через силу пытался что-то проглотить. По ночам начинались кошмары, даже не они, а непонятно что, тягучее и бессмысленное.

Вот я, беззвучно разевая рот, несусь в атаку. В доспехах, шлеме с перьями, короткой, похожей на мини-юбку, тунике. С круглым щитом и коротким мечом. Справа и слева – точно так же одетые бойцы (один из них, Саня Коновалов – почему-то с ручным пулеметом Калашникова), слоны, тигры и громадные боевые псы в стальных шипастых, ошейниках.

Я же, но уже не в пешем строю, а верхом. Прижавшись к гриве, нахлестываю коня, а погоня приближается, Не представляю кто это, но ничего хорошего от встречи не жду.

Раздувшись от гордости, принимаю орден из рук президента. Не нынешнего, а предыдущего, того самого, что действительно награждал меня семь лет назад. Только дело происходит не в Георгиевском зале Кремля, а на сцене какого-то зачуханного клуба на фоне гипсового бюста Ленина. Сидящие в первом ряду зрительного зала Гоша Рыжиков, Саня Коновалов, Петр Клименко и Игореша Павловский аплодируют и топают ногами, а расположившийся чуть поодаль, мистер Чжао, он же Режиссер, угрюмо молчит и выглядит совсем не радостным.

Сельская свадьба. Я сижу за столом и терзаю гармонь. Местные красотки, подрагивая крупными, без малейшей примеси силикона, бюстами, пляшут и бросают в мою сторону игривые взгляды.

Там же. Теперь я уже не за столом, а где-то за сараями и без гармони. Мне вдохновенно бьют морду.

И многое другое, не менее интересное. В перерывах между этими чудными видениями я ненадолго приходил в себя, вытирал полотенцем взмокшую физиономию, пил воду и опять проваливался в забытье, как в омут.

Через две недели все более или менее наладилось. Ночное кино исчезло, зато появился аппетит. А еще через три дня меня выдернули из постели, приказали одеться, после чего надели наручники и отвели сначала в душ, а потом – в одиночку эконом-класса.

Прошел, сел на топчан или шконку, не знаю, осмотрелся. Простенько и со вкусом, ничего лишнего: спальное место у стенки, стол с двумя табуретами, сантехника (унитаз и раковина) в углу. Крохотное окошко, плафон на потолке, и то и другое с решетками. Встал и для начала измерил свое новое жилище. Семь с половиной шагов в дину, пять в ширину, не заблудишься, не Большой театр. Но и не телефонная будка, даже можно прогуливаться. Чем я и занялся.

Итак, что мы имеем? Да ничего хорошего. Даже если «органы разберутся». У нас в отечестве, как известно, героями не становится, ими назначают, причем со скрипом и далеко не каждого. Зато вакансий врагов народа – море. Так что отчизна меня ласково мягкими теплыми руками не обнимет и к груди не прижмет. Наоборот, глянет тусклым рыбьим глазом, цепко возьмет за ухо и проскрипит: «Пройдемте, гражданин». Я ускорил шаг.

Так, что же делать? А ничего такого особенного. Просто жить. Как сказал когда-то Бегемот, «по возможности, достойно». В гармонии с окружающей действительностью, какой бы паскудной она ни оказалась, и с уважением к самому себе. С этим у меня сейчас полный порядок. Во-первых, я опять начал жить, а, во-вторых, впервые за долгие годы мне совершенно не хочется плюнуть самому себе в рожу. Вот только Киру жалко, хотя, думаю, он знал, на что идет, когда вливался в нашу компанию.

А ведь все равно мы их всех умыли и Режиссера со всей его командой, и этого козла полковника, и еще кое-кого. Так что, выше голову! Долой нытье! Побольше оптимизма и спорта, лучшего лекарства от грустных мыслей. Я сбросил куртку и начал трусить по камере, стараясь не удариться о «мебель» и не свалиться в унитаз. Очень скоро я весь взмок, с непривычки сбилось дыхание.

Такого вот, красивого: насквозь мокрого и тяжело дышащего, меня и выдернули на первый допрос.

Глава 15

Пятого ноября (Бывший день советской военной разведки, ныне – День военного разведчика), в отличие от десятого числа того же месяца, всенародного энтузиазма в обожаемом отечестве не наблюдается. Никаких тебе торжественных концертов, фейерверков и народных гуляний. И это правильно, разведчики, что бывшие, что действующие, лишнего шума вокруг собственных персон не одобряют, а потому поздравляют друг дружку и празднуют с энтузиазмом и без экстаза.

Поздравления, как водится, идут по цепочке, снизу вверх, а потом возвращаются в виде речей на торжественных собраниях, награждений, раздач ценных подарков и прочих поощрений. Наиболее популярным из них в разведке является снятие ранее наложенного взыскания. Без них (взысканий) в этой службе никак нельзя, потому что в процессе специализированной деятельности довольно часто приходится нарушать все что угодно, порой в особо циничной форме.

Отставным сотрудникам много легче, нежели еще состоящим на службе. Им уже не надо делать карьеру, вылизывать филейные части тела руководства и просто стараться быть приятными. А потому среди них действует неписаное, но строго соблюдаемое правило. Бывшие подчиненные в этот день передают слова благодарности бывшим командирам, но только тем, кто действительно их заслуживают. И модный вопрос о рейтингах решается сам собой.

Телефоны у Волкова начали трезвонить с раннего утра. На связь выходили бывшие бойцы его бывшей группы, прежние сослуживцы, знакомые и приятели. Сам он позвонил только двоим: генерал-майору в отставке Ярилову и Герману Бацунину, когда-то подполковнику, а ныне – просто олигарху. Приехав в офис «Передовых технологий», первым делом зашел в один из кабинетов. Сидевший за столом человек со словами: «До вечера» положил трубку и встал из-за стола.

– С праздником, командир, – произнес Сергей. Подошел и протянул руку.

– И тебя, Бегемот, – Юрий Витальевич, который предпочитал именоваться без отчества, просто Юрием (не любил церемоний), до хруста в суставах сдавил ладонь своего бывшего бойца и сел на место. – Вечером, как всегда?

– Конечно... – телефон на столе опять зазвонил и Сергей вышел.

В этот день хозяину этого кабинета звонили многие. Иначе просто не могло быть. Есть такое понятие «Гамбургский счет», то есть настоящая, без лишних понтов и вывертов реальность. Так вот, по этому самому счету, авторитет Совы был очень и очень высок. Сам он в этот день отметился с поздравлениями всего три раза: отзвонился в Тверскую область бодрому пенсионеру Ярилову и ТОМУ САМОМУ Большакову, о котором говорили, что его на самом-то деле вовсе и не было, уж больно много дел, хороших и разных ему приписывалось. А еще – одному генералу из управления, какому-то Михалычу.

Ярилов в тот день сделал всего-навсего один звонок.

– Доброе утро, командир, с праздником.

– Аналогично, малой, – оказывается, на свете существовал человек, называвший генерала малым.

– Как дела, здоровье?

– Скриплю, – лаконично ответил Большаков.

Сам он в этот день он вообще никому не звонил и ни с чем не поздравлял. Просто надел строгий темно-синий костюм с золотой звездой Героя Советского Союза на лацкане, черное пальто и поехал навестить своего командира. С утра на Алексеевском кладбище было тихо и безлюдно.

* * *

– Что так взмок, сука, обоссался? – здоровяк в синей прокурорской форме саданул кулаком по разделяющей нас решетке, да так, что она задрожала. А я лишний раз порадовался тому, что как особо опасный преступник был отделен ею от него: кулачище у мужика был размером с астраханский арбуз. И второй – точно такой же.

Он метался по кабинету как молодой Майк Тайсон по рингу перед боем, размахивал конечностями, угрожающе ревел, разве что не пинал стены ногами. Вдруг подскочил к решетке и, схватив ее ручищами, затряс. Я всерьез обеспокоился о сохранности казенного имущества и себя, любимого.

– Говори, ну!

А что говорить, если меня еще ни о чем не спросили? Даже – как зовут.

– Молчишь, нелюдь? – прошипел он, подойдя, насколько возможно, близко. – Отвечать!!! – изо рта вошедшего в раж служителя Фемиды, полетела слюна. Я попытался было отодвинуться подальше, но безуспешно: табурет, на котором я сидел, был намертво скреплен с полом. – Hy! – и опять понесся вскачь по кабинету.

Пугать можно по-разному, но больше всего человек опасается не явной угрозы, а того, что подсказывает ему воображение. Эффект от простого предъявления допрашиваемому набора медицинских инструментов из арсенала стоматолога или патологоанатома гораздо выше, нежели от вульгарного мордобоя с воплями и сопением. Как представишь, что тебе сейчас начнут сверлить клыки без наркоза или, еще лучше, пилить пилкой череп, так тут же и поведаешь все, что знаешь и о чем только догадываешься. А тут...

Очень скоро он начал повторяться. И когда принялся лупить по решетке ногами и кричать, что прямо сейчас начнет рвать меня на куски...

Никогда не питал особых иллюзий касательно генеральной прокуратуры, но не думаю, чтобы там держали на службе таких вот бармалеев. Да и потом, такими ужимками и прыжками в наше время можно запугать только самого слабонервного первоклассника. Тогда, спрашивается, к чему вся эта дискотека? Неужели полковник Саибназаров счел меня психически неуравновешенным истериком и отразил это в докладе? Не думаю. И, потом, меня все-таки подозревают в совершении или, по крайней мере, в попытке совершения целого букета особо тяжких преступлений, а допрашивать присылают следака в невысоком чине (всего по одной звездочке на погонах с двумя просветами) с повадками актера театра юного зрителя. Хотя, черт его знает, может, это какой-то тонкий психологический расчет. Ведь известно, что, попав за решетку, человек обычно быстро дуреет и слабеет характером.

В случае со мной этот несложный расчет сработал на все сто. Не то чтобы я вусмерть перепугался, просто весь этот набор звуков и жестов серьезно задел мою, не до конца окрепшую психику. Очень захотелось вскочить, тоже что-нибудь заорать и начать пинать мебель. Верите ли, с трудом сдержался.

Незаметно (как ему показалось) глянув на часы, он вдруг успокоился. Сел за стол и достал папку из портфеля. Вооружился ручкой и склонился над бланком протокола.

– Фамилия, имя, отчество? – проговорил негромко и совершенно спокойно – Год, месяц, число рождения?

Больше чем уверен, очень скоро меня придет допрашивать совсем другой человек: симпатичный, спокойный, очень добрый. Такой, на груди которого очень хочется поплакать. И рассказать все. Лишь бы не вернулся предыдущий.

* * *

– Ну? – спросил Волков, строго глядя на вошедших.

– Ну и ну, – в тон ответил Котов, пристраиваясь за столом. – По-прежнему, тишина. Как говорится, комментируя произошедшее, пресс-центр ФСБ заявил, что у ФСБ нет комментариев.

– Во-первых, с праздником, – бросив портфель на стул, Квадратов решительно двинулся в сторону кофеварки. Подошел и начал возиться.

– С праздником, – согласился Сергей, с подозрением оглядывая эту парочку. – По-моему, вы уже отметились.

– Это мы с Олегом вчера после работы немного посидели.

– Кофе будешь?

– Нет.

– Ну и не надо. Гарсон, две порции к первому столику! – дождался кофе и осушил первую чашку залпом. – С праздником!

– Как поработали?

– Нормально, – прикончив в два богатырских глотка содержимое чашки, Квадратов достал сигареты. – Пассажир, кстати, хоть и сука последняя, но парень крепкий.

– И не трус, – добавил Саня. – Совсем даже.

– Но... – Олег закурил.

– Но... – подхватил Котов. – У нас есть директор по связям с общественностью, а у него есть талант...

– Который не пропьешь, – Квадратов придвинул к себе вторую чашку и принялся добавлять сахару по вкусу.

– Если я правильно понял...

– Ты все правильно понял, – Саня щелчком перебросил Сергею через стол пластиковую коробочку. – Ознакомься на досуге.

– Что здесь?

– Много чего интересного. Кстати, думаю, надо бы повременить с выдачей клиента в контору. Кое-что еще придется уточнить.

– И проверить, – убедившись, что чашка опустела, Олег тяжело вздохнул и отставил ее в сторонку.

– Так что завтра мы его еще немного потрясем, а. потом надо будет кое-куда смотаться.

– Куда?

– В Ригу.

– А что у нас в Риге?

– Рига, Сергей, чтобы ты знал, – столица независимой Латвии, – тоном учителя младших классов проговорил Котов. – Очень, между прочим, цивилизованная страна.

– Член Евросоюза, – добавил Квадратов.

– Точно. А еще – прачечная.

– Деньги отмывают, – уточнил Олег и опять закурил. – Аж треск стоит. – Извлек из портфеля блокнот. – К GE Money Banka, DnB Nord Banka, Baltikams Banka и еще нескольким возникли вопросы. Надо съездить и задать.

– А вам на них ответят?

– Очень даже может быть. Видите ли, ваше высочество, – Котов потянулся и сладко зевнул. – Прошу прощения. О чем это я? А, вспомнил. У нас там есть один бывший сослуживец...

– Иван Повидло, – Квадратов захлопнул блокнот и положил его назад в портфель. – Видный латышский националист.

– Действительно, Повидло?

– Нет, конечно, – Котов извлек из кармана листок бумаги и передал его Волкову. – Просто когда-то так прозвали. Никакой он не Повидло, не Иван и, конечно же, не националист. Парень, видишь ли, родился и вырос в Риге. Туда же и вернулся после дембеля. Наладил собственный скромный бизнес и живет себе, в ус не дует.

– Что за бизнес?

– Приторговывает информацией.

– И решает вопросы, – добавил Олег. – Так что готовь бабки на билеты, суточные, гостиничные...

– «Девятку» (на жаргоне спецслужб, так именуются средства на оперативные расходы.) – мечтательным голосом проговорил Котов и облизнулся.

Волков развернул листок и углубился в чтение.

– Сколько!?! – у него полезли на лоб глаза. – Вы в Латвию едете или в Лас Вегас?

– В Латвию, в Латвию, – как мог, успокоил его Квадратов. – Просто этот самый Повидло обожает дорогие рестораны и выпить может больше Котова.

– Это возможно?

– Увы, – Саня развел руки в сторону, – пьет как лошадь, а жрет как кашалот. Да ты не волнуйся. Если что, мы сдачу привезем.

– До копеечки – подтвердил Олег и сделал честное лицо.

– Черт с вами, грабьте.

– Вот, и отлично, – Квадратов встал и двинулся к выходу, – появились кое-какие мысли, пойду поработаю. До вечера, – в конце этого дня все присутствующие собирались в тесном (человек тридцать, не больше) кругу отметить профессиональный праздник.

– Что по второму вопросу? – у Волкова зазвонил телефон, он посмотрел в осветившееся окошко и сбросил звонок.

– Лучше, чем по первому. Я нашел Игорю с Кириллом адвоката.

– Кого?

– Тищенко, он один из лучших в профессии.

– Одного адвоката на двоих?

– Крикуновым будет заниматься его помощник.

– Тищенко... никогда о таком не слышал. Сколько он процессов выиграл?

– Может быть, даже ни одного.

– Тогда зачем он нужен?

– Видишь ли, – Котов откинулся на стуле и заложил ногу за ногу, – есть раскрученные адвокаты, они только и делают, что мелькают в ящике. Есть хорошие и очень хорошие, они только и делают, что выигрывают процессы. А есть профессионалы, те обычно до суда дела не доводят, потому что разваливают еще в процессе следствия. Или просто договариваются. Так вот, Тищенко – профессионал.

– Дорогой?

– Не то слово.

– Дорогой, говоришь. Во сколько он мне обойдется?

– Ни во сколько.

– Рекламная акция?

– Ни в коем случае. Он по прошлой жизни задолжал мне как земля колхозу. Если нормально сработает, все спишу, – подумал и уточнил: – Не все, конечно, но половину, как минимум.

– Приятно слышать. Слушай, а куда это Олег так рванул, надеюсь, не поправляться после вчерашнего?

– Нет, конечно, – Саня хмыкнул. – Товарищ пошел творить.

– Творить что?

– Статьи для прессы. Мы же собираемся немного нагнуть отчизну или уже нет?

– Собираемся, не вопрос, только при чем здесь Квадратов?

– Ты не поверишь, он с детства мечтал стать журналистом.

– Квадратов? Не поверю.

– Клянусь территориальной целостностью Российской Федерации. Заметки писал в «Пионерскую правду», стишата кропал.

– Хорошие?

– Как тебе сказать... – Котов опять хмыкнул. – На любителя. Потом, конечно, с этим делом завязал, но иногда ручонки по старой привычке тянутся к перу, особенно с похмелья.

– Понятно.

– Только это строго между нами. Не вздумай ему об этом напоминать, особенно о стишках. Обидится и начнет швыряться предметами. Ты же его знаешь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю