Текст книги "Контролер"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

Удар в живот согнул меня в дугу, а второй, пришедшийся в морду лица, не резкий, но тяжелый, просто отбросил. Мелко перебирая ногами, я пробежал спиной вперед через всю комнату и врезался в стену.

Нет, все-таки шпионаж под дипломатическим прикрытием развивает в людях беспечность и невероятную отвагу. Не надо поминутно воровато оглядываться, тысячу раз перепроверять каждый шаг и, вообще, тупо следовать устаревшему, никому не нужному принципу «По прочтении сжечь» (еще лучше съесть). Ну, подумаешь, возьмут за мягкие части тела, горе-то какое. В тюрьму все равно не поволокут, а просто-напросто попросят из страны. Для обладающего достаточными связями и приличными родственниками разведчика, это не трагедия. После короткой передышки от трудов праведных на Родине можно снова собирать чемоданы и собираться в путь. Стран, где в поте лица трудятся рыцари плаща и кинжала отечественного разлива, много, и за одного битого со связями охотно предлагают двух и более небитых, таковых не имеющих.

Короче, не знаю уж, какие подвиги совершал наш клиент за кордоном, но в России он совершенно обнаглел и забыл страх. А еще вконец обленился. Даже неуютно делается от мысли, что было бы, окажись на его месте опытный, битый мужик, отпахавший на загранработе без всяких там прикрытий в виде дипломатического иммунитета. Прекрасно понимающий, что в случае провала его просто возьмут без лишней политкорректности за жопу и забросят в местный зиндан лет так на тридцать, а то и побольше, а Родина-мать, естественно, и под пытками не признается, что он все время на нее работал. Такой персонаж ни за что не стал бы обмениваться информацией с помощью SMS-oк и пользоваться электронной почтой. Исключительно, тайники, встречи – «моменталки» и прочая старомодная лабуда, вызывающая снисходительную улыбку у продвинутых представителей спецслужб. Зато, надежная и очень трудно отслеживаемая.

Клиент съехал с квартиры своей секретарши поздним вечером в среду. Несмотря на то, что обещал вернуться в воскресенье, прощались они так, как будто он уходил на войну. Весь вечер томно сопели, а в промежутках между всей этой черемухой, дамочка плакала и обещала ждать. А еще спрашивала, что ему приготовить из вкусненького к возвращению.

Ночь этот красавец провел на съемной квартире в Кунцево, на Беловежской улице. Между прочим, совсем неподалеку когда-то жила моя бывшая будущая или до сих пор живет? Если честно, не знаю.

Он продрых на новом месте до полудня, как и полагается человеку с хорошим здоровьем и чистой совестью. В 12.26 вышел из дома и прогулялся до ближайшего продуктового магазина, потом вернулся. В 14.03 опять вышел, на сей раз, с сумкой на плече. Поймал частника и поехал. С 15.23 по 16.07 находился в риэлтерской фирме на Рижской. Выйдя оттуда, направился в ресторан неподалеку. До 16.52 с аппетитом питался. В 16.25 к нему ненадолго присоединились два молодых человека, один высокий, сутуловатый, по виду бывший боксер, второй – приземистый, крепко сколоченный, коротко стриженный. Эти двое подсели к клиенту, получили от него какой-то пакет, после чего почтительно пожали ему руку и ушли, а сам клиент вытер ладонь салфеткой и продолжил трапезу.

Около 17.00 нырнул в метро, появился на поверхности в 17.32 на Электрозаводской и потопал в офис. Около полутора часов оттуда доносились звуки ударной работы: хлопала дверца сейфа, гудел пластающий бумагу шредер, звонил телефон.

В 18.50 я занял позицию на Беловежской неподалеку от его дома и принялся названивать своим орлам.

– Да, – отозвался Шадурский. Они с Кирой засели на Варшавке в ожидании подельника нашего клиента, притворщика-недоучки Кремлякова. Возникла мысль прихватить его, отвезти в Кунцево и как следует допросить вместе с самим полковником. Перекрестным методом, с очными ставками, короче по всем правилам.

– Что нового?

– Ждем-с.

– Успехов.

Через минуту буквально затрезвонил мой второй телефон.

– Внимательно.

– Шеф, это я, Лелик, – прогудел в трубку Костя.

– Что нового?

– По-моему, наш друг решил податься в кузнецы.

– Неужто?

– Точно говорю, там у него в офисе такой треск стоит. Даю трубку Жеке.

– Командир, это он, наверно, свой комп уничтожает.

– Ну, и флаг ему. Работайте. Отзвонитесь, как выйдет.

– Понял.

Нет, и все-таки наш Вася, он же Вадик, тот еще разгильдяй. Ему завтра из страны линять, а он только сегодня сподобился оформить, наконец, продажу собственных хором на Пречистенке (почему вы, думаете, он все это время жил на Подбелке?), а потом поперся в офис зачищать концы и забирать из сейфа трудовые сбережения плюс денежку за проданную на прошлой неделе «Ауди». Как, вы думаете, мы все это узнали? Элементарно, с помощью компьютера клиента. Когда мы с Кирой нанесли визит вежливости в его офис в Барабанном, хакер-самоучка, мой бывший зам, оставил в машинке нашего друга хитрые «жучки», с помощью которых без проблем считывал все входящие-исходящие сообщения. Вот, я и говорю, разгильдяй, а еще лентяй и барин.

Я откинулся на сиденье, потянулся было за сигаретами, но передумал. Просто закрыл глаза и принялся ждать. Медленно, как всегда в таких случаях, потянулось время.

Неожиданно затрезвонили оба лежащих на сиденье справа телефона. Мельком глянув на часы, я схватил один из них.

– Это я, – сообщил Костя, – клиент вышел с сумкой и какими-то пакетами. Сбросил пакеты в мусорный бак, потом прошел немного пешком и словил тачку. Сейчас едет на Беловежскую.

– Откуда узнали?

– Сиротка слышал, он за ним шел.

– Понял. Это все?

– Нет. За его машиной едет «девятка».

– Уверен?

– Абсолютно. Они его ждали.

– Интересно. Думаешь, это охрана?

– Не уверен. Скорее, слежка.

– Двигайтесь за ними, только осторожнее.

– Понял.

Отключив первый телефон, я схватил второй.

– Слушаю.

– Нашего кадра только что вальнули, – сообщил Дед.

– Как?

– Он подъехал к дому, припарковался, начал вылезать из тачки. В это время мимо него проходили двое. Один три раза выстрелил ему в спину под левую лопатку...

– Громко?

– Нет, ствол был с глушаком. Второй затолкал его назад в машину и захлопнул дверцу.

– Потом?

– Сели в коричневую «шоху» и быстренько уехали. Мы их не преследовали.

– Что за люди?

– Молодые ребята. Один повыше и немного «горбатый», второй – недомерок, но квадратный. Наши действия?

– Срочно ко мне, на Беловежскую!

– Понял.

– Как у вас с оружием?

– Одна единица.

– Хреново.

– Кто ж думал?

– Ладно, разберемся на месте. Жду... – и тут же схватил вторую трубку.

– У аппарата.

– В «девятке» – не охрана! Клиента будут валить.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Жекиного одногруппника уже сделали. Кстати, как у вас с ..?

– Две штуки «горячего».

– Значит так, ведете нашего друга и вторую тачку. Если те не будут делать резких движений, просто езжайте следом, разбираться будем уже на месте. Все ясно?

– Да.

– Тогда – удачи.

Я вытер лоб и зачем-то открыл бардачок. Потрогал фонарик с электрошокером и закурил. Так, так, так, значит, мистер Чжао начал зачистку. Торжественно объявил каждому из ближайших помощников, что его напарник свое отработал, а потому нуждается в замене по «естественным причинам». После чего и заказал его ликвидацию. Что ж, остроумно, я бы даже сказал, креативно. Теперь самое главное, уберечь нашего клиента, он очень нужен нам живым.

– Слушаю.

– Мы уже на Можайке. «Девятка» обогнала машину клиента. Думаю, будут работать у дома или в подъезде.

– Ясно. Когда они подъедут?

– Минут через пять, не раньше.

– Езжайте за ними. Я буду в подъезде. Если кто-то туда зайдет, приму. А вы разбирайтесь с остальными.

– Как?

– Наглухо.

Вместе с шокером из бардачка я прихватил с собой лежащий под сиденьем резиновый шланг, взятый в качестве трофея у Рыбы с Ефой. Надежная, между прочим, штука, проверено на собственном черепе. Выскочил из машины и понесся к расположенной в сотне метров пятиэтажке.

Кодовый замок на входной двери был вырван «с мясом», поэтому я распахнул ее и вошел в полутемный подъезд. Приник носом к грязноватому окошку на двери, пытаясь хоть что-то рассмотреть. У самого подъезда тускло горел фонарь, далее – темнота. В правом кармане куртки, как теннисный мячик, запрыгал телефон.

– Один идет к тебе, – сообщил Берта и отключился.

Где же он? А, вот, возник из темноты и рванул рысью дальше. Прямо ко мне. Дверь распахнулась; среднего роста, самую малость пониже меня, человек вошел вовнутрь. Не успела она захлопнуться, как я на прыжке приложил его шлангом по темечку. Он только пошатнулся, ну и черепушка, тогда я повторил упражнение. Поймал падающего и аккуратно посадил его на пол, спиной к стенке. Осветил фонариком. Интересно, такое ощущение, что где-то я его уже видел. Ударил еще раз, теперь со всей дури и схватился за телефон.

– У меня все нормально. Как у вас?

– Аналогично, – отозвался Сироткин, – кстати, клиент подъезжает.

– Скажи Берте, чтобы его прихватил.

– Как?

– Как можно нежнее. Потом вместе с ним – ко мне.

– Сделаем.

В подъезд вошли трое, и нам всем сразу стало немного тесно. Настоящий полковник, стоя на цыпочках, сопел, на сей раз, совсем не эротично, но молчал. Еще бы, Берта прихватил его на болевой так нежно, что не то что говорить, дышать было трудновато.

– Чуть полегче, – скомандовал, я, и Костя слегка ослабил хватку.

– Здорово, полковник, узнаешь? – и направил на себя тускловатый свет.

– Да.

– Молодец, а этого юношу? – и осветил сидящего.

– Да.

– Ты кроме «да» какие-нибудь другие слова знаешь?

– Да, – товарищ явно находился в нокдауне.

– Вот и славненько. Берта, Женя, увезите куда-нибудь пострадавших, дождитесь наших – и к товарищу полковнику в гости.

– Есть.

– Пойдем, дружище, – я прихватил виновника торжества и в темпе поволок на третий этаж. Костя с Женей, закинув руки вырубленного мной себе на плечи, поволокли его на выход.

– Пить надо меньше, Сема, – на всякий случай проговорил в темноту Берташевич.

Вот это точно, надо меньше пить и регулярно делать гимнастику для тучных. Я вроде и не совершил ничего такого, а весь взмок и никак не мог отдышаться.

Мы поднялись на этаж, мой спутник отпер дверь, мы оказались в крохотной прихожей.

– Где выключатель?

– Слева. Послушай, – попросил он, – руку отпусти, больно.

– Чуть попозже, – мы вошли в единственную в квартире комнату, я пошарил рукой по стене, свет зажегся. Я отпустил захват и полез в карман за шнуром. Клиента надо было как следует зафиксировать.

– Не поверишь, – задумчиво проговорил он, массируя кисть левой руки, – я даже рад тебя видеть.

– А я-то как рад. Руки протяни.

– Как скажешь, – согласился он и вдруг резко ударил меня с левой в солнечное сплетение.

Удар получился так себе, но меня все равно согнуло в дугу. Вторым ударом, не очень резким, но тяжелым и ощутимо болезненным, меня просто-таки отбросило в сторону. Мелко перебирая ногами, я пробежал спиной вперед через всю комнату и врезался в стену.

Глава 11

Крепко приложился об стену и потому устоял на ногах. Потрогал левую скулу и глянул на ладонь – кровь. Такое ощущение, что у него кастет на правой колотушке, уж больно жестко пришелся второй удар. Впрочем, время на размышления подходило к концу, полковник, мило улыбаясь, танцующим шагом приближался ко мне. Хорошо еще, что бежать не бросился, хрен бы я его догнал.

– Держи, алкаш, – промурлыкал он и обозначил удар с правой, а сам пробил левой в печень.

Я прекрасно «читал» все его ужимки и прыжки, но среагировать толком не успел, уж больно разбаловали меня легкие победы по месту последней работы. Удар пришелся вскользь, но все равно отдался болью в боку. Согнувшись и прикрывшись руками, я попытался уйти вправо, но нарвался на жесткий боковой. Прижав к стене, он принялся охаживать меня тяжелыми ударами с двух рук, а еще, гад такой, пинал ногами. Не слишком технично, но больно.

Уйдя в защиту, я полировал спиной стенку, дергая корпусом вправо и влево, чтобы не угодить под плотный удар. Выждав момент, выбросил левую руку, корявенько, наискосок, то ли пытаясь схватить за нос, то ли целясь полусогнутым пальцем в левый глаз противника. Короче, смех один, а не удар. Он и отнесся к нему наплевательски, не стал ни уворачиваться, ни блокировать. Просто, отмахнулся ладонью левой руки, как кошка лапкой. Что и требовалось доказать.

Когда-то в детстве я прочел рассказ о великом русском борце Иване Поддубном. Дело было в тридцатых годах, когда ему было хорошо за шестьдесят. Несмотря на возраст, дедуля был еще в достаточно приличной форме и продолжал выступать в цирке. Конечно же, проводящиеся там поединки трудно было назвать спортивной борьбой, зрители, понятное дело, приходили смотреть на хорошо срежиссированные схватки с каскадом приемов и накалом страстей. В один прекрасный день противник Поддубного, никому не известный молодой наглый парень, решил несколько изменить сценарий и «опустить» великого чемпиона, то есть грубо и грязно уложить на обе лопатки. Все закончилось быстро и жестко. Парня унесли на доске, а сам Иван Максимович на вопрос: «Что это было?» пожал плечами и меланхолично ответил, что он уже немного не тот, что в молодости, но несколько секунд собою, прежним, еще очень даже может побыть.

Не претендую на лавры «Чемпиона чемпионов», но и у меня что-то получилось. Я «щелкнул» с правой в челюсть, вложив в этот удар все немногие, оставшиеся в наличии силы, и тут же добавил с левой. Если быть честным, конечно же, не «щелкнул», а просто пробил, сильно и достаточно резко. Попал плотно, так что второй удар был уже лишним. Мой спарринг-партнер охнул, глаза у него закатились, медленно он опустился на колени и замер.

Подойдя к стоящему раком противнику, я пару раз от всей души треснул его кулаком по затылку. Руки у него подогнулись, фальшивый Островский уткнулся лицом в пол, ненадолго замер в позе задницей кверху и рухнул набок.

Я тоже рухнул, только, в кресло, приложил к физиономии мокрое полотенце и попытался прийти в себя. Получалось не очень здорово, ходила ходуном грудь, тряслись руки, удары сердца отдавались одновременно в затылке и пятках, по лицу вперемешку с кровью ручьем лился пот.

Немного продышавшись, я забросил в рот сигарету, прикурил и начал любоваться делом своих рук – лежащим на боку лицом ко мне героем-разведчиком, надежно связанным и с грязной тряпкой (исключительно, из соображений мелкой пакостности) во рту.

– Ы-ы-ы... – очнулся и попытался завязать разговор.

Чуть попозже, элегантный мой, всему свое время.

А ведь он действительно, погань такая, выглядел очень даже товарно, если, конечно, развязать, причесать и извлечь изо рта кляп. Не хуже, чем четыре года назад, только несколько иначе. Тогда, помнится, он очень старался походить на Бонда, душку Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннери. С годами, немного поседев и полысев, прежнего обаяния не растерял. Отрастил кошачьи усы, поменял прическу и стал до неприличия похожим на одного известного деятеля отечественной культуры, потомственного дворянина, помещика, царедворца и, конечно же, патриота. И, в подражание оригиналу, понацеплял на пальцы с полдюжины перстеньков. То-то он мне так физию расколбасил.

Длинный звонок в дверь, короткий, снова короткий и опять длинный. Не отнимая полотенца от лица, я прошел в прихожую, глянул в глазок и щелкнул замком. Четверо вошли в квартиру и, вытаращив глаза, уставились на поле битвы и обоих пострадавших.

– Вот это да, – проговорил Берташевич.

– Да уж, – молвил Шадурский.

– Я сейчас, – сказал Сироткин и пошел к выходу.

– Женя, ты куда?

– В машину за аптечкой, куда еще.

Кирилл ничего не сказал, просто, достал из сумки аппаратуру и принялся деловито с ней возиться.

– Что будем вводить? – спросил Шадурский – «Зомби»?

– Лучше «Хохотунчика», хотя погоди.

Если у вас вдруг возникнет желание пообщаться с человеком, вовсе не расположенным к беседе, можно ввести ему препарат, в просторечии именующийся «Зомби». Персонаж, подвергшийся его воздействию, механически ответит на все, правильно заданные вопросы, но не более того. То есть это будет допрос. Мне же была нужна беседа. Для этого и существует то, что среди нас называется «Хохотунчиком» – средство, снимающее внутренние блоки психики. Создающее чувство легкой эйфории, симпатии к собеседнику, желания весело и непринужденно излить душу. Правда, последствия от его воздействия не совсем полезны для здоровья, но и хрен с ним. Лично мне нашего пленника жалко не было. Совсем.

Он поднял голову с груди, разбитые губы сложились в улыбку.

– Ну и морда у тебя, Шарапов, – хриплым голосом проговорил он и захохотал.

– Это точно, – не стал спорить я. И, действительно, посмотреть было на что: разбитые, принявшие форму вареников с вишней губы, приличный фингал под правым глазом, заклеенные пластырем и просто замазанные йодом раны и ранки, шишка на лбу. С такой рожей меня наверняка без предварительных проб утвердили бы на роль пострадавшего в автокатастрофе. – Слушай меня внимательно, мне очень надо с тобой побеседовать, и у нас есть два варианта, сам догадываешься какие.

– Да уж, – что ни говори, мой собеседник всегда был смышленым парнем.

– Молодец. Так вот, либо я сейчас напичкаю тебя выше бровей химией и допрошу, а потом повторю упражнение, а ты от всего этого просто загнешься...

– Либо?

– Либо ты честно и подробно отвечаешь на мои вопросы, а потом мы проведем второй контрольный допрос с минимумом этой отравы. Твое решение?

– Спрашивай.

– Э, нет, мне нужна беседа. Представь себе, что очень рад меня видеть и прямо-таки горишь желанием рассказать обо всем. Короче, начинай щебетать, сам себя перебивая.

– Попробую. Сколько лет... – попытался улыбнуться полковник.

– До хрена. Как ты жил все эти годы?

– Отлично, – ничуть не кривя душой, ответил он. – В свое полное удовольствие: бабы, выпивка, снова бабы.

– И бабки, – с трудом улыбнувшись разбитыми губами в ответ, продолжил я.

– А то, – разговор явно начал складываться. Так посмотришь, еще немного и мы, наконец, подружимся. Дернем по соточке чего-нибудь крепкого, потом я сниму со стены гитару, и мы тихонько пропоем что-нибудь душевное чуть охрипшими голосами.

– Как Чжао платил-то, не скупился?

– Куда там, наш босс денег друзьям не жалеет.

– И давно вы дружите?

– Шесть лет, – ответил он. – Классные были годы.

– Классные, – тихо повторил Сироткин и сделал шаг вперед. Я едва успел его перехватить.

– Берта, – тихо скомандовал я, и Костя приобнял Женю за плечи. Только этого нам не хватало, если наш красавчик дотянется до клиента, тут уж никакие «Хохотунчики» не помогут, мертвые, как известно, молчаливы.

– И как он тебя подвербовал? – спросил Кирилл.

– А никто никого не вербовал, – ответил пленник. – Мы просто познакомились и подружились.

– Понятно, то есть когда мы приехали...

– Вас с нетерпением ожидали, – признал он. – Жаль только, что вы в дом не полезли. Уж как бы вас там встретили!

– И какой поднялся бы шум, – «догадался» я.

– Точно, прикинь, российские спецслужбы при попытке захвата гражданина суверенного государства...

– Садятся жопой в лужу, – продолжил я мысль.

– Именно, братан! Представляешь? – по-моему, он начал понемногу входить во вкус беседы. По крайней мере, подкалывать меня ему явно нравилось.

– Представляю. А вот, в кабаке вы обломались, – вздохнул я.

– И не говори, – пригорюнился мой собеседник, – сколько твоих там грохнули, всего четверых?

– Троих, вот он, – я показал на Женю, – выжил. А сколько мы народу положили?

– Двенадцать, – вздохнул он. – Двое оклемались.

– Да, не срослось у вас.

– Не скажи, – живо возразил пленник. – Забыл, что ли, что потом было?

– Точно, – признал очевидное я. – Вы победили.

– Можно сказать, да.

– Значит, твой дружок Чжао – супер?

– Не спорю.

– А, может, он тебе вовсе уже не друг, как ты думаешь?

– Сам не пойму, – задумчиво проговорил он, – вроде я у него всегда был особо доверенным, а тут такое...

– Получается, что твой шеф приказал тебе разобраться с Кремляковым, а ему – соответственно, с тобой.

– Ты и о нем знаешь?

– А то, – передразнил я собеседника, – и не жалко было, ведь это твой личный кадр был?

– Веришь ли, ни капельки. Мальчик в последнее время слишком зазвездился.

– Наверное, он то же самое сказал бы и о тебе, если б смог.

– Ты знаешь, никак не возьму в толк, зачем шефу было меня валить, – сказал он с горечью. – С молодым все ясно, таких как он на любом рынке по пятачку за пучок, но я-то... Неужели бабок пожалел?

– А много обещал?

– Пятерку, – мечтательно проговорил он, – прикинь, целую пятерку, и не в этой сраной зелени, а в самых, что ни на есть «евриках». Как бы я жил! – И пригорюнился.

– Обидно, – совершенно искренне посочувствовал я.

– И не говори.

Что-то он начал уставать от разговоров, наш красавец. Куда-то подевалась улыбка, потухли глазки, замедлилась речь, клиент начал позевывать. Если его немедленно не взбодрить чем угодно: рюмкой водки, чашечкой свежезаваренного кофе или просто оплеухой, может впасть в ступор.

– Кофе? – предложил я и сделал знак Косте. Тот понятливо кивнул и двинул на кухню.

– С коньяком, – согласился пленник, – бутылка в холодильнике. И руки развяжите.

– С этим обождем. Для твоего же блага.

– Это почему?

– Друзья у меня очень нервные. Ты просто захочешь нос почесать, а они поймут неправильно. Так что со связанными конечностями здоровее будешь.

– Как скажешь, – согласился он и сделал первый глоток из рук Берташевича. – Неплохо, хотя коньяку маловато.

– Потом выпьешь. Сигарету?

– Можно.

– Продолжим?

– Давай, – он допил кофе и глубоко затянулся. – Кстати, у меня к тебе предложение.

– Догадываюсь, но об этом позже. Вернемся к нашим баранам. Значит, на пятницу твой шеф запланировал сцены из Мумбая?

– Не совсем так, хотя...

– Понимаю, у него все должно пройти элегантнее и без потерь для ваших. Если не ошибаюсь, акции запланированы в трех места.

– Не ошибаешься, – поспешно согласился он, и мне показалось, что слишком поспешно.

– Кафе на Тверской, галерея на Парке Культуры и Дмитровское шоссе возле Тимирязевской, я ничего не упустил?

– Ничего, – подтвердил он. – Нет, ну бывает же такое, а? Кто же знал, что ты окажешься на той лавке?

– Никто, – согласился я, – ты, кстати, меня сразу узнал?

– В том-то и дело, что нет, – пригорюнился он. – Потом, конечно, людей за тобой послал и на работу, и домой, а тебя как ветром сдуло. Признаться, я решил, что ты просто сдернул.

– Шефу обо мне доложил?

– Решил, что сам разберусь. Слушай, давай...

– Я уже сказал, что позже. Сначала пообщайся с моим товарищем, у него к тебе несколько вопросов. Кира, твоя очередь...

– А вот теперь действительно все – устало проговорил он и вздохнул. За прошедшее время клиент выпил еще три чашки кофе, выкурил массу сигарет и был дважды отконвоирован в сортир и назад – Исповедь закончена. Теперь хотелось бы кое-что обсудить.

– Например?

– У меня в сумке сто пятьдесят тысяч «зелени» и почти полмиллиона евро. Можете взять их себе.

– Возьмем, не волнуйся, – успокоил его Берташевич.

– Можешь считать, что их там уже нет, – сказал Дед.

– А где остальные бабки? – спросил Сироткин.

– Извините, но до них вам не добраться. Поэтому предлагаю, забирайте деньги, а меня просто сдайте в контору, пускай там разбираются.

– Жить хочешь? – поинтересовался Берташевич.

– Хочу, – сознался пленный. – Очень хочу.

– А в конторе, думаешь, тебя пожалеют?

– Это уже мои проблемы. Ладно, мужики, решайте. Я вам уже все рассказал.

Мы с Кириллом переглянулись. Он пожал плечами.

– Ты уверен, что все? – Кирилл закатил глаза и развел руки в стороны. По его мнению, я опять все усложнял, как тогда, четыре года назад.

– Абсолютно, – полковник смотрел мне в глаза как человек, которому больше нечего скрывать, устало и опустошенно. Может, он говорил чистую правду, а может... Это только в шпионских романах у допрашиваемых трясутся при вранье руки, потеет лысина, и встают дыбом бакенбарды.

Сироткин посмотрел на часы:

– Заканчиваем, командир?

– Пора, – сказал Дед, тоже глянув на часы. – У нас еще дел по горло.

Наступила тишина. Все смотрели на меня в ожидании, окончательного решения. Я повернулся в Шадурскому.

– А вот теперь взбодри его, Дед.

– «Хохотунчиком»?

– Ни в коем случае. «Зомби», и не жалей дозы. Товарищ, если ты не забыл, за вечер почти литр кофе выжрал.