Текст книги "Шерлок Холмс в России (Антология русской шерлокианы первой половины ХХ века. Том 2)"
Автор книги: Александр Шерман
Соавторы: Григорий Озеров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Глава VI
Преступная чета
Раньше, чем мы последуем за Шерлоком Холмсом в его дальнейших розысках исчезнувшего принца Шунги, мы должны вернуться в Гарри Таксону, которому пришлось больше суток поработать без помощи его знаменитого учителя и начальника.
Он расстался с Шерлоком Холмсом за Николаевским мостом.
Гарри Таксон медленно пошел по седьмой линии Васильевского острова к дому, в котором жила гадалка. Он рассчитал, что старуха не сразу примет сыщика; когда прошло около получаса, он решился приступить к выполнению работы, порученной ему Шерлоком Холмсом.
Юноша бесшумно открыл дверь, ведущую в коридор загадочной женщины.
В темном коридоре он перевел дух; донесшийся запах жареного кофе предварил Гарри Таксона о соседстве кухни. Заглянув в щелку двери, он увидел ту самую служанку, которая незадолго до этого впустила в квартиру гадалки Шерлока Холмса.
Из помещения по другую сторону коридора до него доносились чьи-то голоса.
«Очевидно, там приемная и кабинет гадалки», – сообразил Гарри Таксон, различивший голос своего патрона.
Оставалась еще одна дверь, в которую и направился молодой помощник Шерлока Холмса. Приблизившись к ней, он вдруг услышал за дверью чьи-то тяжелые шаги. Гарри Таксон быстро шмыгнул за занавеску, отделявшую темный чулан от коридора.
Гарри затаил дыхание, не смея шевельнуться, и весь превратился в слух. Но опасения его оказались напрасными: никто не вышел из двери. Почувствовав себя временно в безопасности, молодой агент подверг тщательному осмотру помещение, в которое забросили его судьба и непреклонная энергия Шерлока Холмса. В чулане вовсе не было совершенно темно, как он вообразил сначала. Глаза, свыкнувшись с полумраком, отчетливо различили некоторые предметы: сундук, различные женские платья, небольшой умывальник, мелкие хозяйственные принадлежности; наверху виднелось окошечко. Приблизившись к нему, Гарри убедился, что свободно может рассматривать всю смежную комнату.
Она была обставлена довольно комфортабельно.
Но что же это такое? Неужели он не один тайком пробрался сюда?
Какой-то человек стоял посреди комнаты и испытующе осматривал окружающие предметы. У него, очевидно, были самые худые намерения, так как он прилагал все усилия, чтобы производить как можно меньше шума. Постояв немного, незнакомец стал пробовать, закрыты ли на ключ все ящики у мебели и шкатулки.
Гарри Таксон явственно слышал, что бормотал про себя этот странный мужчина.
– И везет же ей, черт возьми! – ворчал он. – Ее шкатулка битком набита английскими кредитками; надо полагать, она снова обстряпала славное дельце!
Незнакомец подошел к двери, которая, должно быть, вела в приемную комнату гадалки. Послушав немного, он произнес вполголоса:
– Она все еще продолжает втирать очки этому простофиле, у меня достаточно времени, чтобы пошарить здесь повнимательнее!
Он тихо вынул из кармана связку отмычек и стал пробовать их на различных замках. Один ящик открылся; незнакомец алчно взглянул на него.
– Наличными деньгами нет ни копейки, – продолжал он свой монолог, обшаривая все углы ящика, – но там, внизу, лежат две плоских коробки. Не заглянуть ли в них?
Он подошел к окну и открыл футляр из коричневой кожи.
– Вот это здорово! – громко воскликнул он. – Тут понасована куча бриллиантов и рубинов! А это что за булавка? На ней выведена бриллиантами какая-то надпись, – должно быть, по-немецки… Имя или какая-нибудь любовная ерунда. Ну что ж, ничего не поделаешь, – если нет ничего получше, надо довольствоваться тем, что само плывет в руки!
С этими словами он опустил драгоценную булавку в свой карман.
Не успел он еще вновь закрыть ящик, как из соседней комнаты донесся шум отодвигаемых стульев.
Он быстро присел на стул около окна и так углубился в рассматривание прохожих на улице, что, по-видимому, вовсе не заметил, как вошла старая гадалка.
– Как ты попал сюда? – с изумлением спросила она.
– Вошел в дверь, – невозмутимо ответил вор, изобразив на лице безмятежную невинность.
Гадалка внимательно осматривала комнату; что-то, вероятно, вдруг рассердило ее. В мгновение ока она очутилась у ящика комода, в котором недавно рылся незнакомец.
Она с первого же взгляда обнаружила пропажу булавки.
– Подлец, мазурик проклятый! – загремел ее голос с силой, которой никак нельзя было предполагать в столь тщедушной оболочке, – ты снова обокрал меня!
– Ну полно, душечка, не горячись! Между мужем и женой – что за счеты! Разве я могу что-нибудь украсть у тебя?
– О, если бы у меня хватило духа развестись с тобой, – воскликнула старуха, – я, наконец, разбила бы проклятую цепь, которая тянет меня обратно в болото, откуда я выбралась с такими нечеловеческими усилиями! Но теперь надо, во что бы то ни стало, покончить со всей этой грязью, – решительно заявила она, наступая на мужа. – Слышишь ты, я хочу, чтобы все это окончилось. Баста!
Вор насмешливо осклабился.
– Как послушаю я тебя, Дунька, так просто не верится, что ты прежде мыла стаканы в чайной. Право, ты говоришь, точно заправская барыня! Как увижу я тебя в шикарной коляске, развалившеюся в пух и прах около разодетого пижона, так невольно говорю себе: «Неужто это твоя Дунька катит на „Стрелку“? Та самая Дунька, с которой ты познакомился и слюбился на черной половине трактирного заведения „Венеция“ за Нарвской заставой? Нет, это, должно быть, какая-нибудь баронесса, которая…»
– Молчать! – крикнула, вне себя, гадалка, – ни слова больше, не то я позову городового, чтобы тебя отправили в участок. Я знаю, что тебе не по нутру встречи с полицией!
Вор, по-видимому, не хотел довести до крайности свою разгневанную жену. Он поспешил уступить ей.
– Ну, если ты не хочешь, я не стану говорить об этом… Но, право, я никак не могу взять в толк, зачем ты все еще корчишь из себя гадалку? При твоих знакомствах и доходах это не имеет смысла. Такое занятие, пожалуй, годилось бы еще для меня, жалкого горемыки…
– Чего ты притворяешься сиротою казанскою, чего хнычешь? – возразила гадалка. – Я даю тебе по пятидесяти рублей в месяц. Куда ты их деваешь? Ты их растранжириваешь по кабакам с такими же пропойцами, как ты сам.
– Полно, Дунечка, не сердись. Видно, я такой уж уродился: незапасливый, незадачливый… Долго ли спустить две четвертных? Месяц-то долог. Вот как бы ты расщедрилась, да отвалила радужную…
Старуха пренебрежительно засмеялась и отвернулась от мужа.
– А что это за важный барин катался вчера с тобой на автомобиле?
Гадалка, очевидно взволнованная, повернулась к нему.
– Где ты видел меня? – в свою очередь спросила она, гневно сверкнув глазами.
– Это все равно. Я хотел только сказать, что, заведя богатого любовника, можно бы помочь и мужу стать на ноги!
– Ты знаешь наше условие, – резко заговорила гадалка, – каждый из нас идет собственной дорогой. И надеюсь, что ты не шпионишь за мной. Если ты вздумал отважиться на нечто подобное, твоей масленице наступит скорый конец, милый мой!
– Похоже на то, – но я надеюсь, Дунечка, что ты еще одумаешься. Ведь я могу разнюхать, где находится твоя вторая квартира, в которой ты живешь на самом деле, потому что здесь ведь простая ловушка; тогда я могу круто стать тебе поперек горла. Не поможет тебе и вся твоя хитрость!
Гадалка подошла вплотную к мужу и, пристально смотря ему в глаза, сказала:
– А что будет, если ты, грубое животное, заставишь меня – и, конечно, не одну – уехать из Петербурга за границу? Я могу навсегда улетучиться отсюда.
Вор привскочил со стула. Слова эти были произнесены слишком серьезным и настойчивым тоном, чтобы можно было предположить, что гадалка шутит. При том же все обращение ее вовсе не говорило в пользу такого предположения.
– Ты, конечно, не поступишь со мной так жестоко, Дунечка, – жалобно произнес он. – Ты знаешь, что я всегда любил тебя и на все смотрел сквозь пальцы.
– О, да, ты охотно прощал меня, когда я покупала твое снисхождение за наличные денежки. Клянусь тебе всем, что для меня осталось святого на свете, что я выполню свою угрозу, если ты осмелишься каким бы то ни было образом стать мне поперек дороги, или только дашь понять, что я с тобой знакома. Я покончила со своим прошлым; я хочу быть там, куда мне удалось втереться, действительно такой, какой я до сих пор только казалась.
Муж гадалки, видимо, смутился, сознавая, что зашел слишком далеко.
– Но я вовсе и не собираюсь, – покорно произнес он, – чем-нибудь повредить тебе. Будь себе хоть графиней, хоть баронессой, это меня нисколько не касается.
Гадалка пристально посмотрела на своего мужа. Она убедилась, что вышла из борьбы победительницей. Она ударила этого дряблого человека по самому больному месту, дав ему понять, что он существует лишь по ее милости.
– Так как мы только что говорили, что я, может быть, уеду из Петербурга, – продолжала она, – то не мешает, кстати, выяснить вопрос: при каких условиях согласишься ты на развод со мной?
– Давай десять тысяч, – сказать негодяй, немного подумав.
– Ты мог бы с таким же успехом запросить пятьдесят тысяч, – возразила, усмехнувшись, гадалка. – Уж не воображаешь ли ты, что я стала миллионершей? Вспомни, сколько денег я тебе переплатила за все эти годы!
– У тебя нет столько? Что ж, заплатит твой любовник!
– Если ты так глуп и упрям, тебе же хуже. А теперь, прощай! Ты можешь оставить себе булавку, которую украл у меня. Смотри, как бы тебе не попасть из-за нее в скверную историю!
Вор не двигался с места; лицо его приняло сумрачное выражение.
– Сколько ты дашь отступного, если я соглашусь на развод? – спросил он.
– Пять тысяч рублей; то есть, конечно, если мне удастся довести до конца план, который я надумала.
– Я понимаю, – сказал вор, – если тебе удастся женить по себе своего любовника и превратиться, таким образом, в настоящую графиню.
– Чего я хочу, это мое дело. Ты предупрежден, и поступай теперь, как знаешь.
Вор схватил свою фуражку и еще раз окинул взором всю комнату.
Вдруг он заметил, что в окошечко чулана смотрит чье-то чужое лицо. Не вор ли это? Или, быть может, это – любовник, который хочет отнять от него жену и содержательницу?
Нет, это было лицо совсем молодого человека, юноши, у которого еще торчат вихром волосы. Что делать?
Поднять ли переполох и обратить на него внимание своей жены?
– Чего же ты стоишь и топчешься на месте? – с удивлением спросила гадалка.
В это мгновение вор услышал, что юноша выскользнул в коридор из чулана.
– Ну, прощай, – торопливо произнес он, – если я тебе понадоблюсь, ты знаешь мой адрес.
Вор опрометью бросился к выходной двери, возле которой настиг Гарри Таксона.
– Постой, мальчик, – прошептал он, крепко схватив юношу за руку, – так удирать не годится!
Они вместе вышли на площадку лестницы.
Вор предусмотрительно осмотрелся, не спускается ли кто по лестнице. Ничьих шагов не было слышно. Тогда он стал рассматривать своего пленника. Ловким взмахом руки он вытащил из кармана Гарри Таксона связку отмычек, которой час тому назад снабдил молодого агента Шерлок Холмс.
– Ты, брат, не промах, знаешь, зачем нужны эти игрушки. Не запасся ли ты и ломом? Нет, – у тебя не припасено ничего подобного? Ладно. Странное дело: я знаю всех здешних стрелков, а тебя не встречал.
– Вы ошибаетесь, – возразил Таксон, желавший как можно скорее, отделаться от мужа гадалки, – я вовсе не имел намерения обокрасть старуху.
– Неужели? Что же ты хотел? Поднести ей свою визитную карточку? Или поздравить ее с будущим Новым годом?
– Я хотел разузнать, какую тайну скрывает эта женщина, – возразил Гарри Таксон. – Теперь вы знаете, в чем дело, отпустите меня.
Вор тихонько засвистал, придал своему лицу самое лукавое выражение и почесал за ухом, как будто внезапно надумал что-то особенно занятное.
– Может быть, ты говоришь и правду, – вполголоса согласился он. – Но, во всяком случае, такая мысль не могла тебе ни с чего прийти в твою баранью голову. Ты работаешь для кого-нибудь другого?
– Это верно, – признался молодой агент.
– А как зовут этого другого? – спросил вор.
– Этого я и сам не знаю, – соврал Гарри Таксон, считая излишним посвящать мужа гадалки в тайны своего предприятия.
– Пожалуй, и это возможно. Твой хозяин, видно, не дурак. Ну, и что ж ты разузнал о старухе? Кто же она такая?
Гарри задумался, признаться ли, что ему удалось подслушать весь разговор, или скрыть это обстоятельство.
– Она, кажется, играет двойную роль, – уклончиво возразил он, – мне кажется, что за ней лучше всего тайно последить, чтобы напасть на настоящий след.
Вор уставился вдруг на юношу сумрачно заблестевшими глазами.
– Слушай. – зловещим шепотом заговорил он, – не лучше ли нам с тобой поработать за компанию? Признаться, я и сам собирался за ней пошпионить… А мне, поверь, уже известно гораздо больше, чем тебе!
Гарри Таксон думал первоначально поскорее улизнуть от мужа гадалки; но после этих слов его он сразу переменил свое намерение. Если этот человек говорит правду, содействие его может оказаться драгоценным для разоблачения тайных связей гадалки, которая, по-видимому, ведет двойное существование.
– Пойдем, товарищ, – предложил Гарри новому знакомцу, – нам нечего спешить, она еще не скоро выйдет из квартиры.
Он вышел на улицу, свернул налево в узкий переулок и вошел вместе со своим спутником в грязный трактир, помещавшийся на углу следующей линии.
Глава VII
В притоне
Гарри Таксон погрузился в спертую, душную атмосферу, пропитанную сивушным запахом и человеческими испарениями.
Небольшое помещение трактира, несмотря на еще не поздний час, было почти заполнено. Возле столов сидели люди всех возрастов, отмеченные двойным клеймом – нужды и преступления; ели здесь мало, больше пили пиво и водку; за двумя столами сидели и женщины.
– Откуда ты привел этого ощипанного цыпленка? – окликнул мужа гадалки человек с вызывающим и тупым выражением лица.
– Не лайся, Суслик, – ответил вор, – если это ощипанный цыпленок, так ты сам – дохлая лягушка!
– Ишь ты, сейчас и рассердился! – засмеялся Суслик. – Угости-ка лучше, Пискарь, парой пива!
– На какие шиши мне угощать тебя? Хорош и без пива!
Названный «Пискарем» муж гадалки заказал себе яичницу и бутылку водки; затем он сел с Гарри в угол, где они могли разговаривать без помехи.
– У тебя, наверное, есть другое платье? – спросил Пискарь, обращаясь к Гарри Таксону.
– Конечно, – подтвердил тот.
– И, поди, щегольское? – допытывался вор.
– Само собой разумеется.
– Отлично. Быть может, ты маракуешь также немного по-французски?
– Не только по-французски, но и по-английски, и по-немецки. Я работал в Кронштадте, где без языков никакого хорошего дельца обстряпать невозможно.
– Ну, коли так, дело в шляпе. Теперь слушай внимательно. Старая гадалка, которую ты видел в окно чулана, на самом деле – молодая, красивая женщина, которой еще не исполнилось тридцати лет. Она так ловко подмазывает и разрисовывает лицо, что никто не может узнать ее.
– Зачем же это она?
– А вот зачем. К ней приходит множество мужчин и барынь, чтобы узнать свое будущее. Она гадает им по картам, а сама выведывает при этом кучу разных важных тайн. Кроме того, у нее завелся хахаль, – птица крупного полета. Она в него втюрилась по уши; да и он, как я сегодня слышал, не прочь жениться на ней. Это все, что мне покамест удалось расчухать.
Я один раз увязался за ней и накрыл ее в кафе «Фантазия». Там встречаются они постоянно, после того, как она отработает свои часы гадалкой. Ее любовник всегда ждет у одного стола; это высокий верзила с черными волосами и усами, лицом смахивает на цыгана или итальянца. Он заставил мою жену выучиться болтать по-французски, и теперь они всегда лепечут в кафе по-французски.
Несколько недель тому назад я встречал ее еще с каким-то индийцем; но теперь он уже давно не показывается в «Фантазии».
– В таком случае, – заявил Гарри Таксон своему спутнику, – я отправляюсь, чтобы своевременно попасть в кафе.
– Ладно. Я буду ожидать тебя в Пассаже.
Гарри сел на извозчика и поехал домой переодеться. Чтобы не терять дорогого времени, он не сообщил о своем возвращении Шерлоку Холмсу. Через час он входил в помещение кафе.
По описанию Пискаря, Гарри Таксон легко нашел ожидавшего гадалку брюнета. Возле этого последнего оказался свободный стол. Молодой сыщик приказал принести стакан кофе и, закрывшись газетой, сделал вид, будто углубился в чтение.
Через несколько минут вошла нарядная дама. Наружность ее вполне подходила к описанию, сделанному Пискарем. Черное богатое платье с кружевным чехлом пышно сидело на блекло-зеленой шуршащей шелковой юбке; на золотисто-рыжеватых волосах красовалась кокетливая шляпа, – модель парижской работы. Стройная фигура и тонкие черты красивого лица производили подкупающее впечатление.
Она подошла, радостно улыбаясь, к одинокому брюнету, который при ее приближении встал из-за стола и сделал несколько шагов навстречу.
Присев за стол, она внимательно осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, вероятно, что в зале нет никого из знакомых. Беглый осмотр этот совершенно успокоил ее.
Брюнет приветствовал даму по-французски. На этом же языке велся и весь дальнейший разговор.
– Ну, как прошел твой сегодняшний прием? – спросил он, улыбаясь.
– Все обошлось, как я ожидала, – ответила гадалка серьезным тоном.
– Значит, он, в самом деле, пришел – этот мистер… я позабыл его фамилию.
– Сэр Эдуард Бертон, атташе английского посольства, – подсказала мнимая гадалка.
– Я не знаю этой фамилии. Он, должно быть, приехал сюда недавно?
– Ты прав, лорд Роберт Спенсер сообщил мне, что он командирован по делу принца Шунги.
– Не смейся, Рене, – продолжала гадалка. – Я предчувствовала, что он явится ко мне, чтобы выведать, не причастна ли я к исчезновению принца Шунги. Я внимательно рассмотрела его раньше, чем выйти в приемную. Он так подозрительно осматривал всю комнату, точно исчезнувший принц спрятан за одной из моих картин.
– Полно, – успокоил ее Рене, – ты напрасно тревожишься так из-за этого тупого англичанина; неудивительно, что он хотел бы узнать, куда делся принц. Что же еще рассказывал молодой Спенсер после нашей последней встречи?
– Ничего существенного. Все его сообщения относились к новому атташе, который имел продолжительную тайную беседу с послом, отцом Роберта.
– Черт возьми, уж не скрывается ли под видом атташе совсем иной человек. А как поживает этот – другой?
– Если принять во внимание условия, недурно. Мне, конечно, приходится время от времени повторять опыты.
– Достала ли ты, наконец, нужные бумаги? – спросил, немного подумав, Рене, – у тебя было достаточно времени, чтобы добыть их.
– Ты говоришь о документах, касающихся некоторых переговоров между Англией и державой X?
– Конечно, моя дорогая. Тебе известно, что я сгораю в ожидании, когда эти документы попадут в мои руки. Я купил бы их на вес золота! Мне предстоит блестящая карьера, если я окажусь в состоянии вручить столь важные бумаги нашему посланнику.
– Бумаги в моих руках, – спокойно произнесла молодая красавица.
– Может ли быть! И ты не слова не сообщила мне о таком необычайном событии, – громко воскликнул Рене.
– Есть вещи, о которых можно говорить только с глазу на глаз; а я несколько дней не виделась с тобой.
– Ты права, но что же ты хочешь мне сказать относительно этих документов?
– Любишь ли ты меня, Рене?
– Можешь ли ты сомневаться в этом? Разве я подал тебе повод подозревать меня в охлаждении, разве моя нежность, мои ласки не убедили тебя в пламенности моей любви?
– Нет, я не сомневаюсь. Поэтому я и решаюсь обратиться к тебе с необычайно важным для меня вопросом: согласен ли ты никогда со мной не расставаться?
– Если бы это было возможно, я чувствовал бы себя счастливейшим из смертных!
– В таком случае, женись на мне. Ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы быть уверенным, что тебе никогда не придется краснеть из-за меня. Подобно тому, как в моем салоне все считают меня за настоящую маркизу Сенца ди Борго, так и у тебя на родине никто не усомнится в моем аристократическом происхождении.
– Я понимаю, – важные документы, которые исчезли вместе с принцем Шунги…
– Будут моим приданым, дорогой Рене, – перебила его решительным тоном мнимая маркиза.
– Недурно придумано, – с некоторым смущением засмеялся Рене, – но кто поручится мне, что когда-нибудь не разоблачится твое прошлое? Я могу быть скомпрометирован так сильно, что положение мое в обществе станет совершенно нестерпимым.
– Ты знаком со мной уже давно, но не встречал еще ни одного человека, который узнал бы меня. Кому придет в голову, что элегантная маркиза Сенца ди Борго была девушкой «из простонародья»? Разве для тебя представится какая-нибудь трудность перевестись на другой пост, за границу?
– Об этом надо подумать. Во всяком случае, я согласен и принимаю твои условия. Я женюсь на тебе, но не здесь, не в Петербурге. Как только получу в свои руки документы, я попрошу, чтобы меня перевели в Париж или Мадрид.
Грудь молодой красавицы заколебалась от прилива безграничной радости.
– Ты проводишь меня? – спросила молодая женщина.
– Да, мне также нужно проехать через Моховую.
Таксон, конечно, последовал за ними. Полчаса спустя он уже знал, где живет мнимая гадалка, и поспешил вернуться к Пассажу, где его с нетерпением ждал Пискарь, невзрачный муж этой ослепительной красавицы.
Гарри Таксон обстоятельно обдумал, следует ли ему вновь повидаться с этим человеком. Он пришел к выводу, что надо оправдать доверие, которое оказал ему муж гадалки. Гарри расскажет все, что интересно знать Пискарю относительно его жены. Как знать, – не понадобится ли еще содействие этого человека.
