Текст книги "Ржевская дуга генерала Белова"

Автор книги: Александр Пинченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

4. САФОНОВСКИЙ ПРОВАЛ

У МОСТА НА ДНЕПРЕ

Семлевские и последовавшие февральские бои со всей очевидностью показали – группировка генерал-лейтенанта П.А. Белова более не способна к самостоятельному решению каких-либо наступательных задач. Череда провалов—у Вязьмы, Семлева, Яковлева – превратилась в безотрадную систему без единого сколь-нибудь впечатляющего результата. Группа Белова в надежде хоть где-то перерезать ключевые вражеские коммуникации неумолимо перемещалась все западнее. На счастье, там, западнее, партизаны как нельзя кстати вдруг взяли Дорогобуж. А раз так, то именно здесь, в районе Дорогобужа, командование группы рассчитывало найти союзников в лице успешно действовавших партизан. И не просто формальных союзников, а боеспособные отряды, – более боеспособные, более инициативные, более расторопные и знавшие местность, чем беловские дивизии. Немаловажно, что офицеры-окруженцы в местных партизанских формированиях были заинтересованы в «самореабилитации» перед советским военным командованием не в меньшей степени, чем сам П.А. Белов с его штабом. Понимал это командующий корпусом. Понимали необходимость опоры на партизанский ресурс и в штабе Запфронта. Успех партизан во взятии Дорогобужа следовало закрепить и в военном, и в пропагандистском смысле. Знамя регулярной Красной армии, а не кого-то там, должно развеваться над любым освобожденным советским городом. И вскоре в Дорогобуж перебрасывается 1-я гвардейская кавдивизия.

В иных теперешних книгах не наблюдается ясности в обосновании перехода лучшей, как заявлял сам Белов, кавдивизии 1-го Гв. КК в Дорогобуж. Дивизию оторвали от остальных сил корпуса, надолго оставили в отдаленном к западу районе, зачем? А.В. Исаев ^{44} почему-то вот как видит цель прибытия 1-й Гв. КД в Дорогобуж: «1-я гвардейская кавалерийская дивизия была направлена в Дорогобуж с задачей прикрывать наступление от возможного удара с юга». В одном предложении этот автор умудрился дать основания аж к трем нашим возражениям. Чье «наступление»? На Сафоново наступали совместно с партизанами эти же кавалеристы. Не написано же «частью сил прикрывать…, частью наступать…». Да и как это – «…прикрывать наступление»? Прикрывать можно фланг или тыл. И почему «с юга»? Ведь тыл дорогобужской советской группировки был надежно – причем вдалеке, в 27—28 км южнее Дорогобужа, – прикрыт с югапартизанским полком им. 24-й годовщины РККА. Иное дело – с севера, где немец от Дорогобужа всего в 6 км. Вот здесь-то беловцы и бились, пытаясь поначалу наступать. Просим не А.В. Исаева, а Вас, уважаемый читатель, читать, привлекая иногда для собственной оценки написанного и карту местности.

1-й гв. и без «прикрываний» было ради чего ехать в Дорогобуж. Прибытие регулярных частей Красной армии имело важнейшее политически-пропагандистское значение и в Дорогобужском, и в соседних – более западных районах Смоленщины. Беловцы самим фактом своего здесь появления свидетельствовали местному народу: советское государство не рассыпалось и более того – наступает. Местные партийные комитеты использовали это для мобилизации населения на снабжение партизан и беловцев требуемым имуществом и продовольствием, а также для восстановления вертикали советского административного управления на освобожденной территории. Было кавалеристам чем заниматься под Дорогобужем и в боевом смысле. Переходя после множества неудач в места, где победу празднуют другие, хочется и самим не ударить в грязь лицом. Притом штаб фронта не снимал с командования 1-го Гв. КК прежде поставленной задачи: перерезать основную артерию снабжения 4-й танковой и 9-й полевой армий противника. Овладеть участком Московско-Минского шоссе, а тем более надолго закрепиться на нем, – для П.А. Белова было нереально. Но, по крайней мере, войска его группы могли бы существенно воспрепятствовать бесперебойному снабжению вражеских частей ржевско-вяземской группировки, ударив по железнодорожной линии Смоленск – Вязьма. Простейшую идею подсказывала сама карта этого района: вот он – мост на Днепре! Не город, не райцентр, даже не село. Ночной рейдовый набег и взрыв, всего-то делов… Хоть бы и фоска, но козырная.

И уже в этот же день, 1 марта, генерал П.А. Белов с бригадным комиссаром А.В. Щелаковским в радиограмме командующему Западным фронтом сообщают о плане ближайших действий:

«В ночь на 2 марта 1942 г. ударная группа корпуса занимает исходное положение в районе с. Какушкино (12 км юго-западнее пос. Издешково) и в ночь на 3 марта 1942г. делает набег для разрушения железнодорожного моста на Днепре» ^{45} .

2марта 1942 г. предназначенные к нанесению удара войска группы Белова готовились к наступлению [Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. В 2-х кн. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. Кн. 2. С. 643], выдвигаясь освобожденной партизанами территорией поближе к объекту набега. В ударную группу вошли две кавдивизии – 2-я гвардейская и 41-я, одна воздушно-десантная бригада – 8-я. Ночью выступили. Как следует из оперативной сводки № 63 Генерального штаба Красной армии за 3 марта 1942 г., группа Белова в течение ночи со 2 на 3 марта своей ударной группировкой продолжала наступление в направлении на Владимирское и к 10.00 3.3 занимала положение: 41 КД передовыми частями вышла на рубеж Городнянка (правильно: Городянка) и лес северо-восточнее этого пункта; 8 ВДБР вышла в район Плещеево – Зимняк; 2 Гв. КД вышла на рубеж Ляльково – Данилово [Битва под Москвой. Хроника… С. 651]. При чтении этих строк оперсводки невольно рождается впечатление эдакой операции: дивизии и дивизии, выходы на рубежи…

С 1-й гв. кавдивизией понятно: она 3 марта продолжала занимать город Дорогобуж и частью сил выдвинулась в расположенные немного севернее деревни Воронино, Хахлево – для обеспечения прикрытия подступов к городу от вполне возможного контрнаступления противника ^{46} . Она не столько наступала, сколько гарантировала защиту Дорогобужа – и потому занималась не фарсом.

На правом фланге действовали эскадроны 41-й кавдивизии. Там, где на теперешней карте живописная надпись «ур. Бесова Сторожка», в лесном массиве юго-западнее деревни Воронцово в утреннем сумраке готовились к бою сабельники 1-го эскадрона Шорохов, Сидоров, Травкин, Богатое, братья Морозовы. Для Шорохова и Сидорова этому дню предстояло стать последним в жизни. Остальные из названных бойцов в этот день будут ранены, распишутся кровью на задымленном снегу окраины деревни Воронцово. За что? – за одну строчку в оперативной сводке Генштаба: «41 кд передовыми частями вышла на рубеж нп Городнянка и лес северо-восточнее этого пункта…» Воронцово расположено в 4 километрах юго-восточнее станции и райцентра Издешково, на окраине обширного поля густозаселенного района райцентра. Понятно, что атака на Воронцово имела для штаба опергруппы Белова чисто демонстрационный смысл: пусть противник в Издешкове отвлечется на защиту подступов к самому этому поселку, а мы тем временем…

А вот как попять развертывание, например, 2-й гв. кавдивизии под Ляльково—Данилово? Эти два пункта, в километре друг от друга, на карте местности читатель обнаружит на восточном побережье Днепра ровно посередине между теперешним пос. Верхнеднепровский и объектом той операции, железнодорожным мостом на Днепре. В 10 километрах от моста! Зачем здесь, в отрыве от других соединений наступающей к мосту группы находилась дивизия? Прикрыть левый фланг группы? – но от кого, ведь южнее партизанский край, освобожденный Дорогобуж. Описывая задачи соединений, совершавших этот «набег», П.А. Белов в мемуарах «За нами Москва» ^{47} в отношении 2-й Гв. КД крайне немногословен: «На левом фланге наступала 2-я гвардейская кавалерийская дивизия без одного полка, посланного пополняться людьми в Дорогобуж».А зачем наступала, какие задачи имела? – ни слова. Да так, на заснеженную долину Днепра полюбоваться. Быть упомянутыми в беловском донесении командованию фронта: оперируем, понимаешь ли, шевелимся, выходим на рубежи!

Из привлеченных к операции войск лишь 41-я кавдивизия своими остатками выполнила, насколько могла, поставленную ее задачу. Дивизия, взяв к утру под свой контроль Городянку и Безменово, разведывательно-диверсионной группой младшего лейтенанта Суворова (командира взвода разведки 170-го КП) вышла к железной дороге в районе станции Митино и произвела несколько подрывов железнодорожного полотна на различных его участках. Это означало: с востока, от станции Семлево, к днепровскому железнодорожному мосту германскому бронепоезду теперь было не пройти. Тем, кто у Днепра, многим сберегли жизни и дали шанс «поработать» у моста без оглядок, уверенно.

Но к чему же всё в итоге у Днепра для группы Белова свелось? Что произошло в нужное время, в нужном месте – у железнодорожного моста на Днепре? Подрывники десанта подошли к мосту ровно настолько, чтобы залечь под огнем из «вдруг оказавшихся» у столь значимого объекта вражеских ДЗОТов. Посмотрели, посмотрели …и повернули восвояси.

Так чего же стоили все эти выходы на некие рубежи дивизий и бригад?

«Конногвардейцы» 2-й Гв. КД не вышли на железнодорожную линию западнее днепровского ее моста. Именно они, допустив выход с запада к мосту вражеского бронепоезда, сорвали выполнение задачи 8-й ВДБР. Десантники, как свидетельствует П.А. Белов ^{48} , понесли большие потери. Да и эти потери непонятны: диверсионно-штурмовая группа у моста не так уж многочисленна, да и не бронепоезд, а ДЗОТы ее остановили. А батальоны 8-й ВДБР где и зачем, раз не у моста, «подвернулись» бронепоезду? О потерях же

Возвратившись в деревни, приступили к дальнейшему комплектованию отрядов. Людей – не только способных, но и умевших воевать – приходилось в начале зимы убеждать. И не только убеждать, надо было и суметь завоевать доверие людей, с которыми разговариваешь по «расстрельному» при оккупационном порядке вопросу, людей, большинство из которых видят тебя впервые. Положение дел кардинально мог поменять лишь переход к открытой борьбе. И григорьевцы («152-ечники» не скажешь) пошли по деревенским улочкам во всеоружии.

Узеньким проулочком ребятушки идут, Под гармошку пляшут, частушечки поют!

…Выселками да Кручей, Барсуками да Привольем, Егоркиным, Трубиным и еще по десятку деревень прошли люди небольшого пока григорьевского отряда. Боев не было, не было здесь врага. Но результат выхода в деревни был несравнимо более значим, чем малая боевая победа: за январь 1942 года «отряд 152» увеличил свои ряды до 216 командаров и бойцов.

В восточном отряде в декабре 1941-го было лишь 34 человека. Позже, особенно после высадки в этих местах советского десанта, дело пошло легче. Уточним: не десантники помогли – помог факт их выброски. Самих-то десантников под Дебрянским разъездом оказалось всего лишь 5 человек, на серьезный бой и не рассчитывай. Но то, что они оттуда – из советского тыла, из где-то существующего (уже преодолевающего политический кризис) советского государства – убеждал в том, что война только начинается. В начале февраля, после объединения небольших отрядов и групп, под единым командованием насчитывалось около 200 бойцов. К марту – уже 1200 человек. «конногвардейцев», с участка наступления которых и действовал в направлении моста бронепоезд, Павел Алексеевич почему-то вообще не сообщает. Логика подсказывает единственный ответ: бой всерьез вел у моста десант. Беловская кавалерия «подставила» 8-ю воздушно-десантную бригаду под огонь бронепоезда, опять – как и в Дяглево – заставила десантников 8-й бригады умыться кровью!

НА ДЕРЕВНЮ «ДЕДУШКЕ»

«Молодцами хоть мост мости» – сообщает Владимир Даль одну из русских поговорок. Очень актуальная для красных, для советских генералов поговорка. Но была еще другая, и очень уместная в нашем анализе событий: «Не чортъ тебя несъ на худой на мостъ». Появление беловских частей у днепровского моста – авантюрный, но не случайный ход Белова.

За странными на первый взгляд упоминаниями выдвижения войск оперативной группы П.А. Белова к берегам Днепра завуалирована очередная полноформатная наступательная операция этой труппы.Целью операции был не мост. Подрыв моста был запланирован как важная цель, но лишь одна из ряда частных целей операции. Операция проводилась с общей задачей перерезать железнодорожную линию Смоленск – Вязьма и надежно закрепиться на ней. Кроме прочего, группировке сил генерала П.А. Белова предстояло овладеть железнодорожной станцией Дорогобуж, это ныне станция выросшего здесь в послевоенный период города Сафоново. Добавим, что обширный район севернее Московско-Минской автомагистрали у Сафонова на линии приблизительно (назовем оставшиеся на современных картах) Дроздово – Беленино был также в партизанских руках и тянулся аж до соприкосновения с частями Калининского фронта у г. Белый, т.е. до основной неоккупированной территории страны. Выход на соединение с партизанами северной часта Сафоновского района означал бы равное окружению блокирование основной коммуникации войск 9-й полевой и 4-й танковой армий врага.

В отличие от операции по овладению городом Дорогобужем, на этот раз успех операции определялся и инициативой генерал-лейтенанта П.А. Белова, и его прямыми приказаниями. В этой операции впервые проявляется новый полководческий почерк, так сказать, присущий П.А. Белову с этого времени на Смоленщине: минимум привлекаемых к боям своих регулярных частей, в отличие от партизан, на коих и возлагаются Беловым главные, масштабные, требующие риска и больших потерь задачи.

Именно командир корпуса П.А. Белов приказал партизанам совместно с 1-й Гв. КД овладеть железнодорожной станцией Дорогобуж (современная ст. Сафоново), и овладеть как можно скорее. Это очень характерно для кавалерийских генералов с их багажом опыта Империалистической и Гражданской войн: «…лихим кавалерийским наскоком…» Почему бы не приказать людям, коих в глаза не видел, взять райцентр на главных коммуникациях трех вражеских армий? При том, что ни имен командиров, ни состава их сил, ни оснащенности, ни вооруженности, ни степени боевой подготовки их не знаешь! Почему бы и не приказать, если находишься в 41-м км от города Дорогобужа, аж в 50-ти км от намечаемого к штурму поселка Сафоново?!

Однако те, кому светили не ордена, а жерла германских орудий, обязаны были мыслить иначе. Местное, дорогобужское руководство партизан предполагало действия в направлении пос. Сафоново лишь в рамках и в развитие комплекса успешных локальных боевых операций. Подчеркнем, – не иначе, как при успехе первоочередных операций. В частности, буквально через день после взятия города Дорогобужа, до каких-либо известий от Белова, 17 февраля, командование только-только возникшей партизанской группы «ДЕДУШКА» приказывает:

1. Бывшему партизанскому отряду «Дед» под командованием тов. Киселева выбыть в район Издешково, оседлать линию жел. дороги, идущей [из] Смоленска [на] Вязьму, разрушить ее и не дать возможности противнику продвигаться в сторону Смоленск– Вязьма и обратно.

2. Бывшему отряду «Дедушка» под командованием тов. Попенко выбыть в район [станции] Вышегор, оседлать линию железной дороги и не дать возможности проникновения противника из Смоленска в сторону Вязьмы.

3. Бывшему отряду «Ураган» второй батальон оставить в гор. Дорогобуж: и занять оборону северной его окраины. Первому батальону под командованием тов. Осокина выбыть в район д. Морозово и занять линию обороны, не дать возможности противнику просачиваться из поселка Сафоново на Дорогобуж.

При выполнении настоящего приказа бывшими отрядами «Дед» и «Дедушка» первому батальону идти в атаку противника на поселок Сафоново и выбить противника из последнего ^{49} .

Анализ текста данного приказа, конечно, позволяет делать критические замечания в отношении как стиля, формулировок документа, смысловых пробелов, так и существа приказа. Мог ли один-единственный 1-й батальон прежнего отряда «Ураган» взять станцию Дорогобуж и лежащий на высоте непосредственно севернее ее районный поселок Сафоново? А тем более удержать до подхода подкреплений? Да и предполагалась ли таковая поддержка подреплениями, на которую нет и намека в приказе? Ведь силы прежних отрядов «Дедушка» и «Дед» тем же приказом определены к наступательным ударам в направлениях Вышегор и Издешково; остается лишь угаровский батальон «Урагана», но и он не может покинуть Дорогобуж – не для того брали… Исходя из сказанного очевидно: слова о партизанском штурме Сафонова в приказе от 17 февраля 1942 г. очень могли остаться лишь декларацией намерений «Дедушки» к продолжению активных наступательных действий. Но другое дело – при успехе на железнодорожных перегонах восточнее и западнее Сафонова (препятствие к атаке бронепоездов и подвозу резервов пехоты врага). Изоляция германского гарнизона при внезапном ударе по нему даже небольших сил вполне могла, как и в Дорогобуже, привести к успеху партизанской штурмовой затеи. Пусть к непродолжительному, пусть к частичному, но успеху.

Пока партизанским руководством в Дорогобуже вырабатывалось решение по наступлению на Сафоново, размышлял о том же самом и генерал-лейтенант П.А. Белов. Очень своевременно – для Белова – взяли партизаны Дорогобуж! Как раз в момент семлевского провала 1-го гв. кавкорпуса. Уйти почти всей группировкой под Дорогобуж Белов не посмел бы, а вот оказаться причастным к тамошним успехам звание, должность и практические возможности генералу позволяли. Ничего пока не зная о положении дел под Дорогобужем, Белов тем не менее спешит… Один из беловских кавполков уже идет маршем – Старой Смоленской дорогой – к Дорогобужу. Командует этим полком майор П.И. Зубов, пользующийся у генерал-лейтенанта весьма заметным доверием. В тогдашней терминологии – он типичный «порученец». И не только «порученец», ведь уже весной Белов проведет именно Зубова на генеральскую должность командира дивизии (во 2-ю гвардейскую кавдивизию). Так что вполне применим и термин «выдвижепец». Для выдвижения необходимо быть на виду у более высокого командования, действовать желательно особняком в отдалении от основных безликих сил, причем на важном, привлекающем постоянное внимание командования армий и фронтов участке. У Белова и Зубова таким участком стал Дорогобуж. Участок заведомо непроигрышный в тогдашней ситуации, более того, сулящий новые успехи, победы, реляции…

Утром 19-го лейтенант Антонов – беловский офицер связи – привез от П.А. Белова в Дорогобуж некое подобие приказа, выполнявшее скорее роль одновременно рекомендательного письма, неожиданной письменной благодарности, дипломатической декларации о дружбе и сотрудничестве, удостоверения личности и протокола о намерениях. Можно сказать, письмо на деревню «Дедушке», – и не важно какому, ведь Белов имел пока лишь смутное представление о «товарище Ураганове», к коему и обращался. Данная деталь показывает: опирался исключительно на слухи деревенских жителей, – ни штаб фронта, ни партизаны не окрестили бы А.Т. Калугина (не бравшего, кстати, Дорогобуж) «товарищем Урагановым». Но вне зависимости от адресата врученная Зубову бумага Белова играла роль пробного шара в игре: главное начать, а там разберемся, обстановка покажет…

Командиру партизанского отряда Ураганову, действующему в районе Дорогобужа:

1. За овладение Дорогобужем Вам и всему личному составу вашего отряда объявляю благодарность.

2. Согласно директиве Военного совета Западного фронта, ставлю вам задачей как можно скорей овладеть станцией Дорогобуж, разрушить ее и не допустить движения поездов. Кроме этого, не допустить движения противника по автомагистрали, что севернее железной дороги.

3. Частью сил удерживать Дорогобуж.

4. Объединить под вашим командованием партизанские отряды вокруг Дорогобужа.

(…)

6. Дополнительно посылаю небольшой конный отряд на ваше усиление.

7. Доносите мне один раз в сутки ^{50} .

Итак, «небольшой конный отряд»,а вернее 11-й КП майора П.И. Зубова из 1-й гв. кавдивизии, прибыл уже днем 19 февраля 1942 г. в район Дорогобужа. Белов партизанам, что называется, мягко стелет: «небольшой конный отряд…»,исключительно с благой целью – «на ваше усиление»,дескать, не напрягайтесь, мы тут так себе, с краешку… Зубов, осведомляясь об «Ураганове» для передачи приказа, узнает немало интересного. Сразу же в штаб корпуса скачут посыльные. Сорок верст не крюк, дело того требует. И вот уже через сутки, 21 февраля, «прояснившийся» адресат «Дедушка» – В.И. Воронченко читает поданную майором П.И. Зубовым бумагу совершенно иного рода, о вдруг «прояснившихся» намерениях генерала Белова:

«Настоящим предписываю вам немедленно войти в подчинение уполномоченного от командующего Западным фронтом командира 11-го кавалерийского полка майора Зубова и выполнять его боевые приказы и распоряжения».

Вот те, бабушка (точнее «Дедушка»), и Юрьев день! Вот и «небольшой конный отряд на ваше усиление».Майор П.И. Зубов набирает баллы. Но это лишь первая задача. Вторая – демонстрировать своим прибытием подтверждение заинтересованности генерала П.А. Белова положением дел у Дорогобужа. Но есть и третья задача, немаловажная – под видом усиления штурмовой партизанской группировки стимулировать партизанское руководство на исполнение наступательного замысла по Сафонову.