Текст книги "Восстание «попаданцев» (сборник)"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 62 страниц)

ГЛАВА 8

Мама Яга – Улыбка Енота

– Итак, коллеги, мы имеем перед собою труп мужчины, индейца в самом расцвете лет. Здоровый, без неактуального для нас скальпа, умер от картечи в грудь, все остальное в нем – натыкано и прострелено в рамках подготовки учебного пособия.

Труп на столе действительно представлял собой коллекцию боевых повреждений: пулевое в бедре, стрела под ключицей, другая в боку, резаные раны предплечий, колотая в живот. Маленькая индианка в длинном кожаном фартуке и ланцетом в руке посмотрела на Катю и озабоченно спросила:

– Все нормально, в обморок не собираешься?

– Наталья Николаевна, я там уже была, сейчас – в порядке, после войны с англичанами насмотрелась и нащупалась всякого.

– По имени! Я, конечно, бабушка, но лишние напоминания об этом не нужны. Шоно, может, тогда пропустим конечности, раз все присутствующие знают азы, и перейдем к стрелам?

Для стрел, по рисункам из старой книги были изготовлены парочка щипцов-извлекателей, и расширители раневого канала. Медиков, получивших образование в СССР, такому не учили, пришлось раскапывать наставление времен туркестанского похода, тогда русская армия последний раз встретилась со стрелами на поле боя. Для начала опробовали индейский способ: завести по древку две гладкие веточки, заодно бужируя канал, закрыть ими края наконечника, чтоб не цеплялись при обратном ходе, привязать их к древку, полученная конструкция вынимается из раны. Для мягких тканей пойдет, но если наконечник уткнулся в кость – крепление к древку может не выдержать. Со второй стрелой так и вышло. Щипцы, творение наших кузнецов-оружейников, оказались вполне пригодны, с мерзким чавканьем вытащив железное острие, на четверть вошедшее в ребро.

– Катенька, теперь твоя задача, не прекращая подавать доктору инструмент, промыть извлеченный предмет, и осмотреть его на предмет целостности: выкрошенные кусочки надо доставать все, иначе будут мешать заживлению.

Пока Шоно, поругиваясь, перетягивал сосудик в глубине раны, девушки отмыли стрелу, и привлекли меня как эксперта: стрела оказалась комплектной, без недостач. Можно зашивать. С пулей в бедре расправились по известной схеме: доктор отработанным на англичанах движением сует пулевые щипцы вглубь, и с хеканьем – тяжело идет, зар-раза, выдирает слегка деформированную «Полеву». Дальше – хуже. Наши остроносые пули шьют, как правило, тело навылет, ломая близлежащие кости, разрывая сосуды и внутренние органы. Круглые английские – практически двенадцатого калибра, дают сильное размозжение тканей на пару дюймов вокруг раны и заносят в нее кучу грязи, забивая клок одежды перед собой в глубину. Кровеносные сосуды, даже не поврежденные собственно пулей, выходят из строя в радиусе даже большем, поэтому пулевые ранения конечностей в эти времена заканчиваются обычно ампутацией: врачи уже знают, что, казалось бы, целая рука или нога начинает отмирать, и тогда резать придется больше. Представление о большом и малом кругах кровообращения почти отсутствует, сосудистая хирургия: пересадка вен пациента взятых со здоровой конечности будет изобретена гораздо позже, а то, что мы про нее знаем, еще не дает необходимого инструментария, а главное – навыков. Зубной врач, фармацевт в теле индианки и девушка с крепкими нервами, вот им придется делать революцию в медицине. А кому легко?

Распотрошив «учебное пособие» целиком и полностью – в целях воспитания вскрывать его доверили Кате, троица естествоиспытателей погрузилась в изучение внутреннего мира покойного тонкава.

– Вход и выход желудка, двенадцатиперстной кишки, и кишечник вот в этих местах… да, и еще здесь перевязываются, потом, при лабораторном исследовании, можно с приличной точностью установить время смерти, относительно последнего приема пищи. Судя по наполнению желудка, пожрать перед смертью пациент не успел. А печенка-то паршивая… где же он так ее угробить успел, молодой ведь еще?

– Тухлятины какой сожрал? – предположил Кямиль.

Улыбка Енота почесала кончик носа ручкой ланцета.

– За один-два раза такого не заработаешь… есть у меня мысль, посмотрим, насколько она умная. Сейчас будет дюже вонюче: давайте вскроем тонкий кишечник, посмотрим, что там есть интересного.

– Ага! Вот он, голубчик! – вопль раздался на третьем метре вскрытия. Ухватившись корнцангом за головку, Наталья вытащила цепня, длиннющего плоского червяка, чей хвост оборвался в глубинах неразрезанной кишки, но даже изъятая часть была длинной в пару метров. – Вот за это я люблю патанатомию: всегда можно поставить точный диагноз.

Она кинула добычу в ямку для утилизации отходов, и полоская инструмент в кувшинчике, пояснила:

– Старый знакомый. В начале девяностых поступила к нам в госпиталь баба, молодая довольно, с непонятными симптомами: тошнота, рвота, понос, гемоглобин ниже плинтуса, в крови полно продуктов распада, тощая, желтеет, отекает, и ничего не понятно. Онкологии не нашли, лечили симптоматически, пока случайно в кале не увидели кусочек вот этой дряни. Судно выносит санитарка, врачам-чистоплюям заглядывать было лень. А у меня в аптеке последние пятнадцать капсул «Филиксана», экстракта корня мужского папоротника, больше его не было, систему заготовки сырья похерили вместе с Союзом. Тело цепня похоже на узенькую ленточку, вроде портновского метра, так вот, тем, что из нее вышло, наполнили полулитровую банку доверху. Не все между прочим, головки не было. Представляете, какая была интоксикация? Вот поэтому я, когда немного очухалась здесь, и надыбала котелок, первым делом проглистогонила всю новоиспеченную родню, цепней не нашла, но воо-от такие аскариды – скромным рыбацким жестом «подлещик сантиметров на семьдесят» Наталья обозначила размер паразита – выпадали.

Катю передернуло, видать, богатая фантазия, представила такую тварь внутри себя.

– Костя рассказывал, что ему показалось у вас подозрительным: племя маленькое, бедное, а физиономии сытые.

– Скотозавру? Подозрительным? Ага! Это он сейчас такой умный, а так: «Штирлиц шел по городу, и ему на голову упал кирпич. Штирлиц насторожился». Приехали прогрессоры, давай агитировать за советскую власть, как я его не прибила, гаденыша, не знаю. Очень уж хотелось. Индейский компонент личности сработал.

Дано перваго апреля 1791 года от P. X.

В Вихревом Остроге воеводой Конторовичем

ПРИКАЗ

Ведомо стало мне, что морской министр, да медикусы, да кавалеристы учинили давеча совместное пьянство, и там с залитых глаз желали странного.

Приказываю:

1. Выведение свистящего рака оным лицам категорически запретить, понеже нарушение закона причинности может привести к разрушению пространственно-временного континиума в нашей ветви Древа Миров.

2. Кровавой Гебне проконтролировать шаманов, дабы не начали выводить сами.

3. Рейнджерам включить в маршрут патрулей вершины окрестных гор – не прогоните рака, так хоть дурь вымерзнет.

4. Динго – изготовить кружку Эсмарха емкостью в галлон с четвертью для комплектации полевого набора скоростного вразумления попаданцев.

5. Заму по МТО выделить в тех же целях скипидара живичного два ведра.

6. Приказ довести до исполнителей в части их касающейся.

01.04.1791

Печать, подпись

ГЛАВА 9

Апрель-май 1791 года. Из дневника Сергея Акимова

Совещание 23 февраля имело немаловажное продолжение. В самом его конце, дождавшись, когда народ почти разошелся, Динго тормознул майора, Кобру и Курбаши.

– Коллеги, тут такое дело. Помните индейца, которого подобрал в полусотне километров от Форта на Лососевой речке наш патруль? Парню сильно досталось, его здорово поломало, качественно протащив по порогам. Так вот, недавно мы с Антилопой смогли его разговорить. Напомню, особенно для тех, кто последнее время был за пределами Форта, я сам встал с постели только неделю назад – очень «удачно» навернулся с мокрого крыльца. Шоно заподозрил трещину на ноге и уложил меня в лазарет. Там и пообщались с индейцем, как раз он в себя пришел. Парень из племени Шайенов. Зовут его, если мы правильно поняли, что-то вроде Одинокая-Скала-На-Реке. В общем, для краткости, Утес.

История для тех краев обычная. Трое молодых парней отправились за подвигами, за воинским именем. Компашка подобралась из тех, у кого шило в известном месте, вот и подались посмотреть дальние края. Три мушкетера, ага. С прошлой весны гуляли, прослышали от кого-то про «большую воду» и решили дойти. Неслабо так прошлись ребята, если учесть, что шли они с территории будущей Монтаны. Занесло их аж до верховьев Лососевой. Там умыкнули лодку у местных и решили сплавиться вниз. Если б еще этой посудиной управлять умели. Пороги-то на реке встречаются, в наше время рафтеры ее любили, вот и кувырнулись где-то. Одного вынесло на берег к нашим, где остальные двое – фиг знает. Может, утонули, может, где-то по берегам Лососевой шляются. Но важно не это. Парнишка оказался неплохим художником. Когда с карандашом освоился, начал выдавать вполне приличные рисунки.

И он пустил по рукам один из листов.

– Так это же Конди! – воскликнул я.

– Вполне приличный портрет, – добавил командир.

– Вот именно, – продолжил Динго, – талант у парня. Он, когда оклемался, стал проявлять знаки внимания к нашей Конди. И та, впервые после известной истории, начала улыбаться. Вроде оттаивать начала девчонка. Подозреваю, что недалеко до предложения руки и сердца, как говорится. Так что надо быть готовыми мягко разрулить возможную ситуацию. Конди отпускать в индейское племя нельзя по двум очевидным причинам: секретность, да и не выживет она там. Так что, Сергеич, это твоя головная боль, как вождя племени. Утес к тебе пойдет, к гадалке не ходи, ну да ладно, речь не об этом. Мы попросили его нарисовать наиболее приметные места, по которым они шли. Получилось несколько пейзажей. Вот, смотрите, – он передал нам следующий листок, – места опознать можно, он все лучше и лучше рисует. И, наконец, последняя картинка. Это нас крепко приложило. – Наш инженер выложил последний лист.

– Это же самолет! Где он мог его видеть?!

– Он назвал это место: то ли долина Грома, то ли плато Грома. По моим подсчетам, получается, что находится оно в районе двух-трех сотен кэмэ отсюда. Так что я настаиваю на экспедиции. Не сейчас, конечно, а вот ближе к лету, стоит пошарить, что с этого ероплана можно взять. Тем более что, судя по рисунку, самолет грузовой, похож на военный. Есть смысл.

Решили пока особо не афишировать новость, но экспедицию готовить. Рисунки показали Логинову, надеясь точнее определить тип аппарата. Анатолий похмыкал, сказал, что никогда раньше антиквариатом не интересовался, но слишком уж характерные очертания на картинке. Заключение его было однозначным – ДС-3, или одна из его модификаций. Поэтому о военном назначении можно не вспоминать. В самих Штатах такие самолеты сохранились только у любителей авиастарины. Если в момент БП на борту находились как раз такие фанаты, то вполне объясним сам факт попадалова, все эти ценители ретро плотно общались между собой в инете. А для переноса вполне хватило бы наличие в экипаже трех-четырех человек, самолет имел максимальный взлетный вес меньше пятнадцати тонн. Если припомнить историю с автобусом и нашими автомобилями, то теория о способности попаданца прихватить с собой несколько лишних тонн груза нашла еще одно подтверждение. Саму идею похода он горячо одобрил, мотивируя даже не возможностью получить в наше распоряжение супервундервафлю, сколько возможным наличием на борту приличной радиостанции, гораздо мощнее наших, с ограниченной дальностью связи. Естественно, сам Анатолий оказался первым кандидатом в штат экспедиции, как единственный, кто мог оценить возможность использования такого артефакта. На самый пессимистичный случай – грамотно руководить разборкой.

Если верить деталям, которые смог передать рисовальщик, самолет приземлился на «брюхо». Так что рассчитывать на его способность взлететь не приходилось, даже если повреждения при посадке были небольшими. По словам нашего авиаспеца – «Дакота» была чрезвычайно «летучим» аппаратом, главное – не мешать, и она была способна улететь без вмешательства пилота хоть на полную дальность. Так что, скорее всего, баки окажутся пустыми. Вопрос с экипажем, если он уцелел, решили оставить на момент обнаружения такового. По словам индейца, никого вокруг он тогда не заметил, так что сейчас строить какие-либо предположения было преждевременно.

Инициатора идеи, к его глубокому огорчению, решили не пускать, у него и так хватало забот в новом форте. Налаживание производства новейшей, по местному времени, техники, сочли более важным делом, чем обследование очередного артефакта. На мой взгляд, так оно и правильно решили, пусть даже ценой обиды со стороны Динго. Ничего, подуется некоторое время, зато потом от души наиграется с новой забавой, если мы сможем притащить самолет в форт.

При планировании операции столкнулись с одной из постоянных проблем этого времени. Дороги, если и существовали, вели совершенно не туда, куда нам было нужно, качество имевшихся можно было характеризовать только с помощью великого и могучего. О каком-либо вездеходном транспорте оставалось только мечтать. Провели самую строгую ревизию в конюшне, преодолели героическое сопротивление Дога, выпросили у падре авансом всех свободных лошадей. В результате смогли укомплектовать всех уезжавших ездовыми, заводными и целой дюжиной вьючных животных. От идеи отправить с ребятами телеги сразу отказались. В таком случае скорость передвижения отряда падала непредсказуемым образом. Если обычным караваном экспедиция могла, очень прикидочно, одолевать 30–40 километров за сутки, то с любым громоздким транспортом в упряжке каждый ручей или овраг становился сложным препятствием. Увеличивать сроки – добавлять запасы питания, любая поломка – новая задержка в пути. Поэтому решили, что «лучшее – враг хорошего», при обнаружении ценных, но сложных в транспортировке ништяков, проще оставить пост у находки и вернуться за подмогой.

Риск был сочтен вполне приемлемым, с учетом того, что тонкавов мы основательно обнулили, заработав тем самым у окрестных индейцев репутацию серьезных бойцов, с которыми лучше дружить или как минимум не стоит ссориться. Дипломатические усилия нашего руководства позволяли надеяться на как минимум нейтральное, а скорее дружественное отношение со стороны ваппо и пайютов. По крайней мере тех, кто проживал в радиусе двухсот – двухсот пятидесяти километров от нас. Единственным стремным пунктом была деревня в верховьях Лососевой, в которой Утес «сотоварищи» увели лодку. Там у них была небольшая стычка, правда, вроде, без трупов, но чем черт не шутит. Было решено проложить маршрут так, чтобы обойти это поселение стороной. Кстати, когда мы внимательно изучали карты возможного маршрута, Салли припомнила, что где-то чуть дальше в тех краях в наше время была расположена база Бриджпорт КМП США – морпеховский горный учебный центр.

Состав определили к началу апреля, когда погода уже вполне установилась. Курбаши и Котенок – силовая поддержка, Логинов, Спасск – техническая часть, Утес как проводник, шестеро наиболее надежных из «оказаченных» Всеславом нуму в качестве охраны и помощников. В последний момент напросилась Антилопа, мотивируя желание знанием местности и почти половины маршрута. Наши индейцы были вооружены ружьями ДБ, как окрестил переделанные английские военные ружья Котозавр, от «Динго-Бесс». Дальнейшее повествование лучше будет вести по отчету технического руководителя экспедиции, которым назначили Логинова.

Логинов

Рысью, галопом, шагом… Рысью, галопом, шагом… Знакомо? Вот и мне тоже, читал где-то. Только не уточнил автор, по каким-таким прериям его герои скакали, да и про степень кавалерийской подготовки не очень распространялся. У меня, например, с ней не очень, о чем весьма ощутимо напоминает выпуклая часть спины. Даже при медленной езде шагом по едва заметной звериной тропке в лесу. Не приходилось как-то в прежней жизни близко сталкиваться с лошадьми, все больше как-то с авиатехникой, а после выхода в запас – офисное кресло гораздо удобнее любого седла. Вот так и едем уже второй день. Мне даже самому удивительно, как смогли отмахать аж четыре дневных индейских перехода за это время. Пусть эти дети природы ходят пешком, в отличие от нашей экспедиции…

Кстати, Утес оказался неплохим наездником. Поскольку мы едем рядом, когда тропа позволяет, то он практикуется в русском, рассказывая свою эпопею. «Великое путешествие» троих молодых индейцев было не просто походом за славой. История попахивала шекспировскими страстями с Ромео-Джульеттами и прочими Отеллами. В качестве Отелло выступал ни много ни мало Черный Медведь, военный вождь племени. Ну а роль Ромео отводилась одному из приятелей Утеса, который задумал умыкнуть девушку, предназначенную в жены вождю. Не совсем вписывается в традиции и уклад индейцев, но в каждой семье бывают любители приключений на свое седалище. Предприятие не выгорело. Отец невесты застукал похитителей на месте преступления. В общем, парням был поставлен ультиматум: не то, чтобы изгнание из племени, но чтоб их пару лет не видели. Вот ребятам и пришлось отправиться в путешествие. Лошадей им не дали. Сказали, не фиг имущество племени разбазаривать.

ГЛАВА 10

Первые дни мы шли без особых приключений и задержек. Все-таки это была территория дружественных племен, и можно было двигаться компактной группой, не останавливаясь у каждого холма, чтобы осмотреться и выбрать безопасный маршрут. На пятый день порядок движения изменился. Обязательный головной дозор, из одного нуму и Курбаши или Котенка. Другая парочка наших индейцев ехали в арьергарде, отставая иногда на полкилометра.

Благодаря этому караван несколько раз избегал встреч с охотничьими (а может, и военными) отрядами местных жителей. Мы не стали искушать судьбу, знакомясь с ними поближе, предпочитая отворачивать в сторону, избегая столкновений. Однако совсем избежать стычек не удалось. К вечеру четвертого дня, когда до места назначения оставалось совсем немного, нуму, скакавшие в арьергарде, заметили, что по нашим следам едет небольшая – четыре-пять человек – группа индейцев, стараясь не попадаться на глаза. Вообще-то в этих местах лошади еще не получили большого распространения и конные воины встречались достаточно редко. Так что к этим преследователям стоило отнестись со всем вниманием. После краткого, на ходу, совещания, было решено не отрываться от них, а устроить засаду в удобном месте.

Долго искать его не пришлось. Неширокий, не более полусотни метров, проход между двух рощ, густо заросших чапаралем, тянулся больше чем на километр, примерно посередине резко загибаясь влево. Проехав за поворот пару сотен метров, разделились. Антилопа и Утес повели лошадей почти к самому выходу из прохода, а остальные, спешившись, стали пробираться назад сквозь кустарник. Нуму под предводительством Курбаши заняли позицию по правой стороне, Котенок слева, мы вместе с Вадимом схоронились за большим выворотнем прямо у тропы. При наличии автоматического оружия о судьбе преследователей можно было бы не беспокоиться, но как-то не хотелось устраивать бойню. Лучшим вариантом сочли разоружить преследователей без крови и стрельбы. Возможность вообще разойтись миром рассматривалась как значительно менее вероятная.

Операция прошла чисто, хотя без стрельбы не обошлось. Когда пятеро индейцев проехали мимо нас, из чапараля шагнул Курбаши и взял на прицел предводителя. Он остановился, являя всему миру должную степень удивления, что не вязалась для меня с книжно-киношным образом невозмутимого воина прерий. Однако, попав в ловушку, наши оппоненты решились на силовое решение конфликта, посчитав, что шансы есть – их пятеро против одного, стоявшего на виду, Белого Быка. Короткая очередь под ноги коню предводителя и пара выстрелов из «Сайги» поверх голов заставили наших противников резко пожалеть о своей поспешности. Курбаши знаками приказал индейцам спешиться, после чего вышедшие из кустов нуму разоружили нахалов. Трофеи оказались так себе – четыре лука, несколько копий и дротиков, английская сабля в самодельных кожаных ножнах, ножи и изрядно заржавленный кремневый пистолет с пороховницей и шестью пулями. Седьмая была в стволе. Впрочем, когда я захотел разрядить его выстрелом в воздух, пистолет сработал только с третьей или четвертой попытки. Механизм явно ни разу не смазывали, а пружины, что у курка, что у крышки пороховой полки сильно ослабли. Предводитель, а это был его пистолет, был не слишком удивлен ненадежностью своего оружия. Похоже, он таскал «ствол» не столько для стрельбы, сколько для солидности.

Беглый допрос на языке знаков дал нам следующее: эти молодые воины принадлежали к племени чемеуэви и собирались украсть у нас лошадей. Как сказал Курбаши: «Очередной отряд любителей подвигов». Что с ними делать, решили сразу. Резать не стали, конечно, но, по меткому выражению Спасска, парни пошли по шерсть, а вернулись стрижеными. Неудачливые грабители остались сидеть под кустиком, пока мы уводили их лошадей, навьюченных оружием и другими трофеями. Впрочем, уже выезжая из прохода, Курбаши воткнул в землю нож и дротик из трофейных – пусть парни имеют шансы вернуться из своего неудачного похода. А у нас образовался весьма зачетный, по индейским меркам, подвиг – захват оружия врага и его лошадей. Нуму были довольны.

Дальнейшее путешествие обошлось без приключений. На следующее утро открылся вход в ущелье, прямо в нем мы увидели тотемный столб, который, по уверению нашего проводника, означал табу на посещение данного места для живущих поблизости индейцев. Поскольку мы не здешние, да еще и половина из нас белые, на наш отряд это не распространяется. Из ущелья, ближе к левой стороне, вытекала неширокая речка. Длинный и узкий, как кишка, каньон, метров пятьдесят-семьдесят шириной и протяженностью километров в пять, вывел нас в окруженную скалами долину. Как ни странно, но посередине ее ничего не росло. Не силен в геологии, но похоже на работу древнего ледника, образовавшего относительно ровную площадку несколько километров в длину и ширину. Вообще, размеры долины впечатляли. Насколько было видно, по ее краям тянулся вполне приличный смешанный лес, плавно переходящий в кустарник с внутренней стороны. Впрочем, нас интересовал не он.

Самолет увидели почти сразу. В паре километров от входа в долину лежал вполне узнаваемый по силуэту ДиСи-Третий. Не буду утверждать, что могу отличить его от других модификаций знаменитой «Дакоты», вроде С-47, нашего Ли-2 или японского L2D, но внешне они все похожи, а остальное было важно только фанатам авиационной истории и моделистам, оставшимся в том несчастливом для остальных землян две тысячи десятом.

По словам Утеса, он в прошлое свое посещение от этого места далеко не ходил. Тотемный столб и так напрягал его бесхитростную душу, а зрелище очень чужеродного предмета заставило быстренько ретироваться из «проклятой долины». Но, судя по отсутствию видимых следов человека, особых опасностей не предвиделось. Мы оставил два парных поста – на входе и выходе из ущелья, а сами поспешили к цели нашего путешествия.

Не скажу, что вид лежащего в чистом поле самолета был для всех привычен, даже для людей из нашего времени. Мне-то за время службы пришлось насмотреться на летательные аппараты в разных ситуациях, для остальных именно в таком виде приходилось их созерцать разве только на экране телевизора, в новостях о разных катастрофах. Для сопровождавших нас индейцев картина была бы совершенно сюрреалистичная, знай они, что эта крылатая штука еще и летать умела! Но пока вроде особо не мандражат, по сторонам исправно поглядывают, все-таки их Всеслав успел натаскать как следует. А так – ведь видели они, хотя бы издалека, корабли белых людей, большая лодка, только и всего. Тут же лежит на земле круглая бело-синяя труба с отростками по бокам. Командиры беспокойства не проявляют, Белый Бык – тот вообще, спешившись, уже качает плоскость руля высоты на стабилизаторе.

– Анатольич, следов вокруг не видно, непонятки пока с экипажем, пошли глянем, как оно с другой стороны выглядит.

Угу, есть такое дело. Самолет выглядит на удивление целым, только нижние лопасти винтов погнуты, хвостовая стойка шасси свернута напрочь. У данной модели основные стойки полуубирающиеся в отсеки мотогондол, колеса наполовину торчат из створок, при посадке на «брюхо», вот как сейчас, очень даже способствует сохранности фюзеляжа. Обходим возвышающийся над нами киль и видим распахнутую дверь грузовой кабины, или пассажирской, кто его знает, что это на самом деле за модификация. Из дверного проема свисают несколько веревок смутно знакомого вида. Так, что это у нас такое?

– Ребята, а ведь это вытяжные фалы от парашютов. Сильно подозреваю, что нет никого на борту…

– Сейчас проверю, – Котенок отстраняет сунувшегося было к люку Спасска и кидает Курбаши на ходу: – Ты тут организуй пока круговую оборону, а я гляну, кто там в теремочке живет…

С этими словами она мягким движением закидывает себя в дверь, исчезает в полумраке салона. Несколько минут ничего не происходит, кроме некоторой суеты вокруг самолета, которая заканчивается развертыванием нуму в подобие оцепления, ощетинившегося стволами наружу периметра. Тишина. Потом сдвигается форточка на остеклении кабины пилотов, и голос Марины зовет нас:

– Толя, Вадим, поднимайтесь ко мне, чисто.

Забираемся внутрь-отсек все-таки грузовой, пассажирских сидений нет, вдоль бортов – поднятые сейчас лавки. Вдоль всего фюзеляжа протянут трос, на котором болтаются, свисая в проем, действительно вытяжные фалы. Считаю. Один, два… всего пять. Нормально выходит, пока сходится, с таким грузом пять человек вполне могли провалиться в прошлое, если судить по нашим прикидкам. Обстановка удивительно спартанская, ничего лишнего и полезного, если не считать самой «Дакоты», на глаза не попадается. Спасск решил подробнее осмотреть хвостовую часть, а я пошел в кабину пилотов, к Марине.

Интересное кино… Вот же придурки оказались в экипаже! Теперь даже не знаю, в какую сторону гадать, из кого они подобрались. Если внешне самолет, так сказать, аутентичен оригиналу, что говорило в пользу любителей ретроавиации, то начинка пилотской кабины такую версию начисто отметала. Все, что я знал о фанатах ретро, говорило об их болезненной страсти сохранять хотя бы внешнее подобие предметов своих обожаний образцам прошлой технической смекалки предков. Если понятнее, то вот не получается найти «родной» там движок или карбюратор 1935 года выпуска, поэтому делается его копия, пусть с заменой некоторых материалов, но внешне не отличимая от оригинала. Здесь же начинка кабины была как будто слизана с супер-пупер боевика о продвинутой цивилизации. Ага, называется «стеклянная кабина». Ни одного циферблата, созвучного эпохе рождения ветерана. Сплошные экраны, цветные дисплеи, даже лобовые стекла явно не обычные, и даже не с ИЛСами. Потому что сквозь них ничего не видно, только боковые сдвижные секции остались привычными. Кресла больше похожи на картинки из крутых фантастических боевиков, а не обычные пилотские. Органы управления всему остальному не уступают. Клавиши, сенсоры, вместо полуштурвалов совершенная порнография разноцветная. Меня аж передернуло. Это же надо такое сотворить с заслуженной машиной. И совершенно непонятно, зачем. Здесь же надо чувствовать телом реакцию самолета… Никакие загрузочные пружины не передадут адекватно на такой, с позволения сказать, штурвал, ответ на твое движение. Впрочем, что я знаю о поколении «Пепси», дети мои как-то безболезненно этот рубеж перешагнули, не очень увлекаясь симуляторами вроде Ил-2 или Су-27. Хотя все, что слышал от пилотов о подобных игрушках, бумага вряд ли выдержит… Сейчас это к делу отношения совершенно не имеет. Печально другое – если тут и средства связи под стать оборудованию пилотирования и навигации, то разобраться в нем будет совсем непросто. Даже найти эти самые средства. Как говорит коллега Всеслав, хреново, однако… Ладно, будем посмотреть, что с этого кролика, кроме меха и мяса, нам обломится. О судьбе экипажа на досуге подумаем, но поиск в долине провести надо обязательно.

Все то время, что я осматривался и размышлял, Котенок стояла молча, не прикасаясь ни к чему, поглядывая наружу сквозь сдвинутую часть переплета. Кобура с пистолетом расстегнута, и она в любой момент готова прикрыть мою спину от возможных неприятностей. Очень правильно ее кто-то раньше учил там, где она готовилась. Ни на грамм не похоже ее поведение на те жалкие потуги изобразить крутых спецназовцев, которые мне доводилось видеть в отечественных попытках закосить под голливудские блокбастеры. Особенно с этим лысым, как его, вечно у меня с фамилиями актеров напряги. Да не в нем суть, особенно запомнилась фраза Сергеича во время планирования боя с наглами. Когда основная диспозиция была определена, и оставалось только дать команду на занятие мест по боевому расписанию, командир как-то виновато глянул на Марину и сказал: «Ты уж извини, что тебе придется микроскопом гвозди забивать, но сейчас мне просто некого на твое место назначить». Уже потом, на «разборе полетов», когда выяснилось, как она работала при захвате конвоя, а потом выбивала офицеров и артиллерийские расчеты, мне подумалось: «А какие ее занятия он тогда считает основными, если то, что она там натворила, считается работой грубой и не свойственной этой внешне хрупкой девушке?» Оставим лирику, сейчас есть более важные занятия.

– Как считаешь, что дальше делать?

Она ответила моментально, как будто предвидела мой вопрос:

– Провести поиск в долине, уделяя побольше внимания лесистым склонам, на предмет обнаружения застрявших в кронах парашютов. Как они могут выглядеть, я постараюсь нуму объяснить. Если это обычные спортивные, не камуфляжные, то они их засекут обязательно. Но что-то мне подсказывает, что никого мы рядом не найдем. Ничего не говорит о том, что эта машина сил специальных операций. На парашютистов-экстремалов тоже не похоже. У них обычно в кабинах много разных приспособ и других фенечек, которые с собой в прыжок не берут. А тут пустой салон, только кабина навороченная по самое не могу. Она одна стоит как десяток таких самолетов. Так что внятную картину по экипажу пока составить не могу, но одно ясно – они сдвинуты на электронике, имели приличные свободные деньги на все это продвинутое барахло. Вот только обычно именно такие теряются, когда не виртуальная, а реальная действительность, хватает их, как сами амеры любили говорить, за задницу. Когда перестали работать разные навигаторы и остальные прибамбасы, они, скорее всего, растерялись, «потеряли место», по-людски ориентироваться просто не умели, решили прыгать. Ты сам говорил, что ДС-3 способен лететь даже без автопилота, так что место прыжка вполне может быть за пару тысяч километров отсюда. Проверишь баки, и тогда будет больше фактов в пользу моего предположения.