Текст книги "Восстание «попаданцев» (сборник)"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 62 страниц)

– Что ему от нас нужно, Гаттеридж? – пробормотал, обращаясь к вахтенному офицеру, коммодор.

– Он что-то пытается нам показать…

Человек на берегу сделал руками несколько странных движений.

– Он что, плыть куда-то собирается? В таком случае им неправильно выбрано место, для этого надо залезть в воду! – хмыкнул Джефферсон, тоже разглядывавший незнакомца в подзорную трубу, любезно предоставленную ему вахтенным офицером.

– Нет, сэр! Он показывает на нас, сэр!

– Предлагает нам к нему приплыть? Так это будет гораздо быстрее, чем он может себе представить!

К сожалению, это произошло куда быстрее, чем мог себе представить и сам сэр Артур…

Палуба корабля дрогнула, уходя из-под ног. Все находящиеся на мостике люди попадали друг на друга, сбитые с ног могучим ударом. Словно бы во сне, Бигелоу увидел, как из-под кормы соседнего фрегата в небо ударил столб воды, пронизанный вспышкой огня. Корма вспыхнула, словно политая маслом.

Не поднимаясь на ноги, коммодор повернул голову направо. И увидел опрокидывающийся на бок второй корабль. Охваченный пламенем, он стремительно кренился, с его палубы горохом сыпались люди.

– Корабль тонет, сэр! Необходимо срочно покинуть его!

Вахтенный офицер пришел в себя первым. По его команде матросы подхватили на руки Джефферсона и потащили его к борту.

Шлюпки! Десантные шлюпки! Это была единственная возможность спастись со стремительно уходящих под воду кораблей.

– Оставьте меня, Гаттеридж! Я покину борт своего судна последним, как и подобает капитану!

– Сэр, тогда вы покинете его прямо на тот свет! Шлюпок не хватит на всех, сэр!

Перегруженные шлюпки медленно продвигались к берегу. Народу в них набилось столько, что они осели в воду почти по планшир. Одно неловкое движение…

– Что там, на берегу, Гаттеридж?

– Там этот самый человек, сэр. Он… смеется над нами, сэр!

– Уж я ему посмеюсь! – проворчал сквозь зубы боцман Найгель, здоровенный верзила, отслуживший на флоте около десяти лет. – Так посмеюсь, что он свои зубы вытолкнет через задницу…

Шлюпки, черпая воду бортами, медленно приближались к берегу.

– Эй, там, на шлюпках! Слышите меня?

– Кто-нибудь, ответьте этому крикуну! – Джефферсон при спасении умудрился упасть в воду, и теперь его зубы выстукивали какую-то замысловатую мелодию.

– Что вам нужно? – Гаттеридж приподнялся на банке, рискуя опрокинуть шлюпку.

– Вы ведь потерпели крушение, не так ли?

– Еще и издевается! – прошипел Найгель. – Ну, погоди у меня!

– Обождите, боцман! – повернулся к нему вахтенный офицер. – Не мешайте мне с ним говорить. До берега осталось не так уж и далеко…

Эти слова он произнес совсем негромко.

– Да! Наш корабль затонул! – крикнул лейтенант, повернувшись к незнакомцу. – Что вам угодно?

– Мы можем принять на своем берегу только потерпевших крушение!

– Это как раз мы и есть!

– Так зачем вам тогда оружие? Бросьте его в воду, или мы не позволим вам высадиться!

– Сэр! Что делать? – повернулся Гаттеридж к коммодору.

– Тяните время, лейтенант! Нам надо подойти поближе…

– Я не понимаю вас, сэр! – крикнул лейтенант незнакомцу.

– Вот как? Я всю жизнь полагал, что говорю по-английски! Значит, я был неправ?

– Ну ничего, у меня есть переводчики!

По знаку руки незнакомца из каких-то, ранее остававшимися незаметными, укрытий, выскочили на берег десятка полтора мужчин с оружием в руках. Скрежеща ногами по гальке, откуда-то сбоку выметнулось на пляж около полусотни индейцев. С ружьями в руках…

– Мне повторить свои слова? Один залп – и шлюпки опустеют наполовину! Суши весла!

Не сразу, но эта команда была выполнена на всех шлюпках. Они закачались на воде. С поднятых весел стекала вода.

– У вас есть ровно одна минута!

– Сэр! – повернулся к Джефферсону коммодор. – Что делать? Мы не можем воевать в таких условиях!

– Принимайте его условия, Бигелоу. Не забывайте, Фортуна переменчива, а на берегу еще есть почти пятьсот наших солдат! Наше положение очень скоро изменится, вот увидите! Да и наш фрегат…

– После того, что случилось с моими кораблями, я уже не надеюсь на его помощь… Лейтенант! Прикажите бросить оружие…

Мушкеты и тесаки посыпались в воду.

– Ножи!

Снова плеснула вода.

– Левая шлюпка вперед, остальные на месте!

Едва киль шлюпки заскрежетал по гальке, к ней тут же бросилось несколько человек. Не подходя близко, они остановились в десятке метров, взяв на прицел всех сидящих в ней.

– Офицеры – пять шагов вперед!

В шлюпке был только один офицер, лейтенант Уилкок.

Шагнув на берег, он прошел несколько метров, приближаясь к стоящим людям. Внезапно он резко прыгнул в сторону, выхватывая из-за отворота камзола пистолет. Сухо щелкнуло несколько выстрелов, и лейтенант рухнул на песок. Бросившиеся было к нему на помощь абордажники из его команды остановились под наведенными на них стволами ружей.

– Не советую… – незнакомец покачал головой. – Если только вы не собираетесь на тот свет.

Понурых матросов быстро разбили на кучки и связали им руки. Заставили сесть на песок, скрестив ноги.

Та же участь постигла и следующую шлюпку. Когда на берег ступили Бигелоу и Джефферсон, последний вдруг резко шагнул вперед.

– Если я не ошибаюсь… мистер Годдард?!

– Не ошибаетесь, мистер, не имею чести вас знать…

– Бросьте, Годдард! Я Джефферсон! Сэр Артур Джефферсон! Не прикидывайтесь незнайкой, у вас это плохо получается! Так вот вы где оказались! По вам плачет виселица, любезнейший!

– А по вам – море! На вашем месте, милейший, я бы не вел себя столь вызывающе! Сила не на вашей стороне!

– Это мы еще посмотрим… Я удивлен вашим поступком!

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… Вы бы еще больше удивились, если бы знали все…

– Сэр! Не забывайтесь, м и с т е р Годдард! Рекомендую вам помнить, с кем вы имеете дело!

– С кем же?

– Я представляю здесь Его Величество!

– И что с того?

– Будьте любезны обращаться со мной так, как этого требует мой статус! Со всем должным почтением!

– Если бы вы пришли сюда, как и подобает посланнику, то вам были бы оказаны все положенные вам, почести. А вы явились незваным, во главе военного флота, подкрепленные солдатами. Это при том, что между нами нет состояния войны!

– И вы считаете себя воюющей стороной?

– А вы так не считаете? Или это зрелище, – Годдард кивнул головой в сторону качающихся на волнах обломков, – вас ни в чем не убеждает?

– Военная удача переменчива, Годдард! Впрочем, откуда вам об этом знать?

– Действительно… Я полагаю, когда вы встретитесь с начальником вашего обоза, лейтенантом Гордоном, у вас будет что друг другу рассказать… Увести! – кивнул он на Джефферсона стоявшим неподалеку молчаливым стрелкам.

Динго

Ну, вот мы и дождались. Они пришли. Нагличане. Когда на горизонте показались паруса четырех кораблей, всем, даже самым упертым скептикам, стало ясно, что все эти пять месяцев мы не зря копали землю и ворочали бревна и валуны. Наш форт встал в полукилометре от берега, на самом высоком месте за бухтой Хорсшу почти посередине мыса, отделяющего залив Бодега от океана. Впрочем, фортом это назвать было сложно, скорее получился миниатюрный укрепрайон, с насыпями, контрэскарпами, боевыми позициями с перекрытием секторов обстрела и огневыми мешками для нападающих. Чуть ближе к берегу мы оборудовали несколько ложных позиций. Пусть наглы поразвлекаются, расстреливая батареи, вооруженные деревянными «пушками». Для них у нас приготовлена пара сюрпризов. А пока… пока мы с Рыжей Салли – кто бы мог подумать, что помощник шерифа из Катрона окажется еще и бывшим полицейским снайпером – залегли за валунами на высоком берегу. Причем таких снайперских гнезд у нас не два и не три. Наша задача, как сказал Дядя Саша: «Чтоб на бриге никого не было». Палуба отлично просматривается с нашей позиции. Вообще-то бриг тоже заминирован, но соблазн захватить хотя бы одну посудину слишком велик. Так что попробуем сократить команду до необходимого минимума.

Корабль стоит на якорях напротив входа в залив Бодега метрах в трехстах от берега. До него от нас метров пятьсот. Не самая дальняя дистанция, но и не простая. Так, ветер дует слева, метров пять – семь в секунду. Прикинем поправку. У него на корме какие-то архитектурные излишества, завитушки всякие, вот по этой завитушечке и пристреляемся. Возьмем на «пол мила» [5]левее… Оба-на, перебор сантиметров на пять. Приемлемо. Перевожу прицел на шканцы. Так, ну и кто из вас двоих капитан? То, что оба старшие офицеры, понятно – мундиры и все такое, но указание было первым валить кэпа. А это что еще за явление? Лейтенантик, что ли? Так и назовем для определенности. Рапортует что-то тому офицеру, который повыше. Ну вот его и будем считать капитаном, хрен ли тут еще думать, а второго старпомом. Капитанская треуголка летит в рожу лейтенанта, а тело валится на палубу. Минус раз. Следом стукает FAL Рыжей. Что-то темное шмякается с формарса. Ее цель сначала наблюдатели, а потом – не дать сняться с якоря.

А на шканцах суета, офицерик, подобрав подзорную трубу, пытается высматривать, откуда стреляли. Встал ногой на какой-то ящик, горделиво так смотрит, адмирал Нельсон, блин. Вот он опускает свою оптику, куда-то показывает, явно не в нашем направлении, получает пулю в грудь и заваливается на спину. Труба летит за борт. Минус два. А старпом – хитрая сволочь. На планшире стоит пушка не пушка, а эдакий здоровенный мушкет на турели. Вот за ним он и укрылся. Вроде и стоит, и в то же время по нему точно не выстрелишь. Только уж больно ты, братец, к пушке близко встал. Попробуем так. Пуля попадает в конец ствола этого супермушкета, его разворачивает и с хорошим размахом прикладывает к физиономии офицера. Я не успеваю передернуть затвор, как рядом звучит выстрел Салли. Минус три.

На палубе брига наблюдается некая невразумительная возня. Рыжая спокойно и ритмично постреливает, выцеливая тех, кто больше всего суетится. И почти не мажет. А кто это у нас копошится возле пушки? Непорядок. Один из двух дюжих матросов, откативших орудие, делает шаг назад, хватаясь за бок, и медленно оседает на палубу. Его напарник бешено вертит башкой. Ну что ты так нервничаешь, сейчас и тебе прилетит! Нет, это я удачно попал. Второй канонир, пытаясь удержаться на ногах, хватается за какую-то штуку, и крышка порта резко захлопывается. Грохот ее падения слышен даже нам.

Пока я набиваю магазин, Салли пресекает попытку поднять якорь, частично перебив, частично разогнав матросов у брашпиля. Заметив какую-то тень, мелькнувшую у клюза, всаживаю туда пару пуль. А вот это уже хреново. В ту сторону бегут пятеро. Троих я валю, но дальше приходится стрелять, заряжая по одному патрону. Рыжая тоже в этот момент меняет магазин. Так что один англичанин все-таки успевает нырнуть в какой-то люк. Якорный канат медленно выползает из клюза и падает за борт. Успел-таки, гаденыш. А вот отсидеться в этом люке у него ума не хватает. Он успевает вылезти едва наполовину и валится обратно с пробитой головой.

Матросы на бриге резко оживились и, повинуясь свисткам боцмана, торопливо полезли по вантам. Ну что ты рассвистелся, сзади заткни! Я валю боцмана, а следом еще одного офицера, которого тоже определил как лейтенанта. Винтовка Салли лупит в ритме хорошо смазанного отбойного молотка. Рыжая добивает уже третий магазин. Вместе мы пресекаем любые поползновения английских моряков ползать по такелажу. Заодно я отстреливаю пару дернувшихся к штурвалу рулевых. На палубе чисто. Все, кто мог, попрятались внизу. Кто не мог, тому уже не надо. Еще один офицер умудрился укрыться в кормовой настройке, я в это время набивал магазин и не успел. Впрочем, не все потеряно. Он выглядывает из-за шторки окна кормовой каюты, не подозревая, что отлично виден в двадцатичетырехкратную оптику. Ну что ж, любопытство сгубило кошку. Так, похоже, офицеров на бриге больше не осталось.

Не наблюдая никого на палубе, я спокойно пополняю магазин. На корабле тишина и покой. Кое-какие тела еще трепыхаются, но, думаю, это ненадолго. Десятка два англичан, по моим подсчетам, скрываются под палубой и в помещениях корабля. Вот один высунулся из-за трапа и быстро спрятался обратно. Ну, ничего, подождем, сейчас еще раз выглянешь. Выглянул. Хедшот. Готов.

Не спеша обшариваю прицелом палубу. Вот люк, из которого периодически выглядывают головы. Ладно, подождем. Пусть морячки успокоятся и осмелеют. Бриг слегка водит на кормовом якоре. Однако до каната англичанам не добраться. В самоубийцы записываться никто не хочет. Ага, матросики на что-то решились. Три человека выскакивают из люка и бегут к фок-мачте. Один добежал. Я пытаюсь понять, что он делает. Ха, этот олух пытается с помощью абордажной сабли подцепить ружье, валяющееся на палубе. Ну, флаг тебе в руки, дорогой! Ага, подгреб, и что теперь? Ну зачем же так наклоняться? Голову-то он спрятал, а вот задницу подставил под пулю. Это даже пошло как-то. Зато как поскакал! Теперь я понимаю смысл выражения: «в выпуклую часть спины раненный». Салли, ну зачем патроны тратить, пусть еще бы попрыгал!

Так, а это что у нас за картина? Из люка торчит рука с зажатой в ней белой тряпкой. Сдаются. Ну вылезайте, посмотрим, сколько вас. Один, два… восемь… четырнадцать. Всего-то? Я думал больше осталось. А, нет, вот еще достают двоих, связанных. Эти что, сдаваться не хотели? Похоже на то, одному в морду дали и отдохнуть у борта положили. А ты куда пошел? Ага, понятно. Матрос что-то делает у мачты, и гордо развевающийся «Унион Джек» летит вниз. Капитуляция полная. Вызываю Дядю Сашу по рации.

– Они сдаются. Спустили флаг.

Форт «В вихре времен»

Куда же их понесло, дур набитых? Ну ладно истеричка чернокожая, это диагноз, но ведь у недоделанной американской юристки мозги должны присутствовать априори. По крайней мере я так считал. Оказалось, ошибался.

На время разборок с англичанами всех женщин, за исключением Котенка и Рыжей Салли, заперли в форте. Кямиля-Шоно, как единственного среди нас врача, в принудительном порядке назначили некомбатантом и поставили командовать «батальоном «Белые колготки», как сумничал Кот. Каким образом эти две идиотки просочились наружу, никто не понял. Вот и результат. Пока основная часть попаданцев успешно громила англичан, среди американок возник какой-то конфликт. Конди сцепилась с Моникой на почве дисциплины, потом получила втык от Аманды и удалилась, утешаемая Эллен Колтон. Как оказалось, удалились они не просто в укромный уголок, а умудрились сбежать из форта. К этому моменту мы уже выбили большую часть наглов, взяв в плен несколько десятков солдат. Однако разрозненные группы недобитых «раков» еще шлялись окрест залива Бодега.

Отсутствие двух американок обнаружила Аманда часа два спустя, и она же на пару с Антилопой наехала на Кямиля. Тот не смог противостоять натиску двух взбешенных женщин, и через несколько минут по следам беглянок рванула поисковая группа. Спасательницы прихватили с собой большую часть нормального оружия. Аманда вооружилась ругеровским револьвером, Моника – М-16, Кэй – «кольтом» М1911 и Антилопа – обрезом. Кроме того, наши индианки прихватили с собой луки, которыми владели очень хорошо. Дядя Саша и наша снайперская пара – я и Салли – подтянулись к форту еще минут через двадцать и, узнав, в чем дело, бросились вдогонку.

Самое то – бегать по зарослям чапараля со снайперками наперевес, матеря как двух беглянок, так и их спасательниц. Когда впереди послышалась стрельба, мы прибавили ходу. Но к нашему прибытию все было кончено. На полянке в небольшой рощице недалеко от места, где мы в первые дни завалили медведя, лежало одиннадцать трупов английских солдат. Двенадцатый, то ли капрал, то ли сержант, сидел, зажимая рукой простреленное плечо. Аманда и Моника довольно грамотно держали его на прицеле, пока Кэй и Антилопа пытались оказать помощь незадачливым беглянкам.

Они рассказали нам, как было дело. Когда поисковая команда, идя по следу беглянок, вышла к поляне, тех азартно и увлеченно насиловали. Собственно, спасло ситуацию то, что «раки» слишком расслабились. Ружья были составлены в пирамиды, а сами вояки сгрудились возле пары солдат, занятых с дамами, подбадривая и комментируя происходящее. Даже двое часовых, которых англичане выставили, следили больше не за окружающим лесом, а за тем, как идут дела у их товарищей. Так что незаметно взять эту группу в полукольцо женщинам не составило труда.

Первыми получили по стреле часовые, затем в четыре ствола выкосили остальных. Все-таки в таком бою чаще всего решает плотность огня. Автомат, пусть и мелкашечного калибра, почти в упор, плюс два пистолета и дробовик. Командир этого отряда получил часть заряда картечи в плечо, остальная досталось одному из солдат. Пару-тройку тяжелораненых женщины в горячке просто добили.

А вот беглянкам досталось, и здорово причем. Особенно Эллен. Ее не только изнасиловали, но и перед этим оглушили, ударив по голове, вероятно, прикладом. Конди выглядела чуть лучше, по крайней мере оставалась в сознании, хотя и находилась в ступоре, не отвечая на вопросы и не реагируя ни на что. Пока мы оказывали помощь женщинам, Дядя Саша по-быстрому допросил капрала, а именно такое звание носил командир этого сброда. Оказалось, эта группа была авангардом одного из отрядов, который должен был высадиться севернее и зайти к нам с тыла. В их задачу входила разведка местности и выбор наиболее удобного пути для атаки. Однако отряд так и не появился, что не удивительно, так как его выбили подчистую, и дозор просидел в засаде полдня, потом отступили в этот лесок, где на них и напоролись Эллен и Конди. О том, что их операция закончилась неудачей, англичане даже не задумывались. Уж больно подавляющим казалось численное преимущество.

Когда экспресс-допрос капрала был закончен, Салли обратилась к Дяде Саше:

– Сергеич, отдай его мне!

– Что?! – удивился тот.

– Rapist [6]… насильник должен умирать… slow… медленно.

Дядя Саша кивнул и отошел. Салли взяла у Аманды револьвер, проверила патроны, откинув и крутанув барабан. Потом, со словами «filthy rapist» [7], ударом ногой в рожу опрокинула капрала на землю. Прозвучали четыре выстрела. Первая пуля вошла в здоровую руку, вторая и третья в колени и последняя в гениталии.

– Die, you bastard! Suffer and die! [8]

Девушек эта расправа повергла в легкий шок. Однако когда Аманда попыталась что-то сказать, Салли протянула ей револьвер со словами:

– I always wanted to shoot a rapists on the spot [9].

Перед нами встала проблема – как доставить пострадавших женщин в лагерь. Эллен так и не приходила в себя, а Конди хоть и была в сознании, но по-прежнему не реагировала на наши слова. Хотя, если ее взять за руку, шла в нужном направлении. При всем при том трофеи тоже нельзя было оставлять – одиннадцать ружей и два пистолета, не считая холодняка. Пришлось разделиться. По-быстрому соорудили носилки, вырубив пару палок и сняв куртки с двух солдат. На них положили Эллен, которую понесли Дядя Саша и Аманда. Следом Моника вела Конделлу. Замыкала эту маленькую колонну Салли в качестве охраны. Мы оставались втроем с Антилопой и Кэй. Сергеич обещал прислать кого-нибудь, чтобы забрать трофеи.

Впрочем, ждать пришлось не долго. Меньше чем через час – а за это время девочки успели раздеть англичан, куртки и обувь будут не лишними, снять скальпы, собрать оружие и боеприпасы – появился Всеслав с группой индейцев. Я же все это время просидел в охранении, найдя удобное место, с которого хорошо просматривались возможные направления подхода англичан.

Когда мы вернулись в лагерь, нас ждало печальное известие. Осмотрев Эллен, Шоно покачал головой и развел руками:

– Закрытая черепно-мозговая и, похоже, с кровоизлиянием. Шансы невелики.

К сожалению, он оказался прав. Через два дня Эллен Колтон скончалась, не приходя в сознание. Мы похоронили ее на мысу, у прохода в залив Бодега. Крест над могилой был виден издалека, служа своеобразным маяком. Табличка на нем гласила: «Эллен Колтон. 23 октября 1790 г. Боже, покарай Англию, иначе это сделаем мы».

Конди пришла в себя только к середине зимы, но еще долго сторонилась мужчин. Салли окончательно вписалась в нашу команду, а вот Аманда и Моника некоторое время пребывали в замешательстве. Коллекция скальпов, собранная нашими индианками, их шокировала. Хотя, надеюсь, они тоже поймут, что такова жизнь в эти времена, и чтобы что-то изменить, надо работать рука об руку, строя новый мир, который будет лучше сгинувшего в ядерном огне.

Лагерь английских карателей

– Сэр! – Полог палатки откинулся в сторону, и в проеме показался сержант Дженкинс. – К вам парламентер от русских, сэр!

– Припекло? – злорадно хмыкнул Роджерс. – Сразу прибежали… Давайте его сюда, сержант.

– Он не один, сэр! С ним еще два человека, и один из них в офицерском камзоле. Нашем, сэр!

– Кто-то из флотских хочет стяжать наши лавры? – недобро усмехнулся капитан. – Он забыл, что здесь командую я? Пусть обождет снаружи, сержант!

– Вы примете их капитуляцию, сэр? – поднялся с места лейтенант Бридли. – Но как же так, ведь у нас приказ…

– Успокойтесь, лейтенант! У меня нет таких полномочий, да и следовало ли для этого тащить сюда столько народу? Хватило бы и сотни стрелков…

Полог палатки откинулся снова, и внутрь вошел человек в неприметной серой одежде. Уважительно поклонившись присутствующим, он повернулся к капитану:

– Вы являетесь здесь старшим офицером, сэр? Позвольте представиться – лейтенант Рыбаков.

– Здесь – да! Но экспедицией командую не я, а коммодор Бигелоу.

– Об этом у нас будет время поговорить позднее. В данный момент у меня предложение к вам.

– Вот как? И какое же?

– Я бы хотел обсудить с вами условия капитуляции, сэр…

– Боюсь, вы с этим запоздали. Раньше надо было об этом думать!

Рыбаков удивленно поднял брови.

– Боюсь, капитан, вы неверно меня поняли… Кому бы мы стали предлагать капитуляцию раньше? Ведь вас тут не было?

Офицеры переглянулись. Русский не походил на шутника. Говорил он спокойно и уверенно и на человека, пришедшего сдать свой форт, походил мало.

– Э-э-э… Что-то я вас не понимаю, лейтенант. Потрудитесь изъясняться точнее!

– Охотно. На каких условиях вы, капитан Роджерс, готовы сложить оружие?

– Что!!!

Все повскакивали с места. Рыбаков обвел офицеров спокойным взглядом, и некоторые из них сели на свои места.

– Я плохо говорю по-английски?

– Вот что, лейтенант, сейчас не время для шуток… Потрудитесь немедленно пояснить свои… возмутительные слова, или…

– Или – что?

– Или вы и ваши люди жестоко в них раскаетесь!

– Ради бога, сэр! Вы зашли достаточно далеко, чтобы суметь возвратиться назад без потерь. Ваш обоз с припасами захвачен нами. Флот пущен на дно, а единственный уцелевший фрегат захвачен нашими абордажниками. Так что морем вы уйти не сможете. В лесу ждут своего часа около трехсот индейских воинов. Разумеется, они не будут нападать на ваш лагерь, зачем? На сколько дней у вас продовольствия, капитан? Как долго выдержат ваши люди без еды?

– Вы… блефуете, лейтенант!

– Хотите убедиться сами? Не вопрос… – Рыбаков приоткрыл полог и что-то крикнул по-русски. – Сейчас у вас будет такая возможность… Распорядитесь, чтобы сюда пропустили вашего морского офицера.

– Эй, кто там?! – крикнул капитан, не оборачиваясь. – Пропустите моряка!

Снаружи затопали башмаки, и в палатку вошел флотский офицер. Когда-то щегольский мундир на нем теперь выглядел далеко не лучшим образом. Плечо лейтенанта было перевязано.

– Боже мой, Гаттеридж! – Удивлению Роджерса не было границ. – Что с вами, лейтенант? Вы ранены? Где коммодор? Мистер Джефферсон? Где флот?

Лейтенант устало опустился на стул.

– Флот… на дне, сэр… все уцелевшие – в плену. Уилкок убит, он пытался сопротивляться этим… Бигелоу, Джефферсон – все в плену.

Если бы посередине палатки упало ядро, то это не так потрясло бы всех присутствующих. Наступило гнетущее молчание.

– Мне требуется представить вам дополнительные доказательства, сэр? – нарушил молчание Рыбаков. – Или вы просто прогуляетесь на берег и посмотрите на все своими глазами? Мы можем и подождать… В отличие от вас мы у себя дома и никуда не спешим.

– Уходите, лейтенант… Ответа не будет. Мы не сдадимся. Готовьтесь к битве!

– Могу я попросить всех присутствующих выйти наружу? – Лейтенант был абсолютно невозмутим.

Все офицеры вышли вслед за ним из палатки. Порывистый ветер пытался загасить костер, трепал ткань палаток и задирал полы мундиров у часовых. Вокруг лагеря никого не было, только чуть поодаль стоял всадник, державший в поводу двух лошадей. По-видимому, это был второй парламентер. Рыбаков сломал веточку с ближайшего дерева и отошел за линию постов на несколько метров. Проведя ею линию на песке, он возвратился к офицерам, недоуменно наблюдавшим за его действиями.

– Первый, кто попробует выйти за эту черту, будет мертв. Немедленно! Подумайте над моими словами, капитан. И все вы, джентльмены! Засим имею честь откланяться. У вас есть два часа, господа офицеры…

Поклонившись, он неторопливо зашагал к своему товарищу. Присутствующие проводили его взглядом, и все обернулись в Гаттериджу.

– Лейтенант! Расскажите подробнее – что случилось! На вас напали? Кто? Испанский флот?

– Нет. Никакого флота не было. Внезапно взорвалась «Лань», следом за этим взрывы произошли и на других кораблях… Взрывы были явно подводными и очень сильными. Суда буквально разломило пополам. На кораблях возник пожар. Хорошо еще, что шлюпки были уже спущены на воду, иначе потери были бы и вовсе ужасающими. Мы приблизились к берегу, и вдруг откуда-то повыскакивали эти чертовы русские, да еще и индейцев прибежало не менее полусотни. И все с ружьями! Нас пообещали расстрелять в упор, если мы не бросим оружие в воду. Бигелоу приказал это сделать. Он сказал, что вся надежда – только на вас, сэр!

– Вот видите? – повернулся к офицерам Роджерс. – Наши товарищи в плену и подвергаются неслыханным издевательствам! Стройте солдат, джентльмены! Мы выступаем на штурм!

Через двадцать минут молчаливая шеренга солдат выстроилась напротив капитана.

– Солдаты! Наш флот подвергся предательскому нападению и был потоплен! Поддержки с моря не будет! Наш обоз также разгромлен врагом, и все наши припасы – там! – Роджерс ткнул рукой в направлении форта. – Наш путь домой лежит через это место. Никаких других вариантов отступления у нас нет. Спасшийся с потопленного флагмана лейтенант Гаттеридж пробился к нам. Чтобы передать слова коммодора Бигелоу – он считает нас своей последней надеждой! Кем же мы будем, если бросим своих товарищей в руках этих дикарей? Их горстка. Пусть они умелые воины, так что с того? Мало ли вы видели в своей жизни таких вот дикарей? Так пусть они познают на себе всю мощь британского оружия!

Строй глухо загудел.

– Зарядить ружья! Лейтенант, – повернулся к Бридли капитан, – отправьте по одному взводу на перехват путей возможного бегства противника. Гаммельсхорн! Ваша рота идет первой! Джейкобс, прикажите зарядить пушки картечью, нас наверняка ждет засада. Будьте готовы открыть огонь немедленно! Снять пушки с передков, катить их вручную в цепи!

Первая рота выступила из лагеря через пять минут. Миновав границу постов, солдаты подошли к линии, которую провел на песке русский. Уже около нее они замедлили ход. Некоторые и вовсе остановились в нерешительности.

– Муркок! – крикнул Гаммельсхорн высокому рыжему сержанту. – Первые трое, дошедшие вон до того дерева, получат лично от меня по два шиллинга!

– Все слышали лейтенанта? Ну что, кто хочет быть последним? – повернулся сержант к цепи.

– Только не я! – Такой же рыжий солдат, разбежавшись, легко перепрыгнул черту. – Ну вот! Чем там пугали эти вар…

Пуля пробила его грудь и, выходя, вырвала из спины приличный клок мяса…

Ступивший за черту следующим солдат получил пулю в живот.

Через минуту вся рота лежала на земле, осыпая свинцом близлежащие окрестности…

Котенок

Залегли…

Теперь по ним стрелять сложнее будет. Ничего. Они теряют время, а ребята на месте уже готовятся к бою.

Как там Дядя Саша сказал? «Выиграй нам час, Котена?» Попробуем…

Вон еще один приподнялся. Офицер? Да, вон и шляпа у него красивая, девчонкам бы ее на галуны да на вышивку. Ничего, еще отнесу… Кричит, руками машет. Поднять солдат хочет? А самому встать? Пример подать? Я-то тебя и так вижу, но надо же, чтобы и другие рассмотрели.

Ага, встает.

Это хорошо… теперь бочком повернись… да не ко мне же! Р-раз! Будет теперь девчонкам шляпа… Опять стреляют… Порох наш впустую переводят. Жалко, но фиг с ними, авось весь не сожгут.

Так, а это что? Перебежка?

Непорядок. Вам лежать надо, а не скакать сайгаками по полю.

Первый…

Второй…

Третий…

Меняем магазин.

Четвертый.

Залегли. Неудачно-то как, во фланг ко мне выбежали. Еще полсотни метров, и могут меня уже огнем прижать. Ладно, подожду, уж больно здесь позиция хорошая…

– Капитан! Сэр!

– В чем дело, Бридли? Почему солдаты еще лежат?

– Невозможно поднять голову, сэр! Мы потеряли почти десяток человек только убитыми, а ведь есть еще и раненые. Убито уже два офицера – попадания в голову и в сердце. У русских чертовски меткие стрелки, сэр!

– Так где же они?

– Мы не знаем сэр! Они стреляют очень редко и только во время того, как стреляем мы!

– Значит, их мало, лейтенант! Проредите кустарник картечью!

Котенок

Что-то они там завозились…

Не к добру это.

Вон что-то тащат через кусты.

Пушка!

Обвесили ее фашинами, даже ног у солдат не видно. Но это если спереди смотреть.

А я-то у них сбоку лежу.

Хорошая вещь ВСС, выстрелов почти и не слышно.

Что они решили сделать?

Ага, по кустам стрелять собрались. На здоровье, там никого нет. Хоть до утра стреляйте.

А это кто к ним направился? Офицер?

Мой клиент.

Был…

Ух, ты!

Аж с корнем кусты повыворачивало!

Да… страшная штука картечь, особливо, ежели вот так – почти в упор.

Бабах!

Вторая пушка.

Бабах!

Еще одна.

А я их отсюда и не вижу… жалко.

А ведь канониров у них много быть не может. Заряжающих и таскальщиков-подавальщиков – этих до… в общем, много. А вот этих, что пушки наводят, много быть просто не может.

А сейчас еще меньше станет.

Стало.

Пока на одного.

Ничего, подождем. Скоро они из тыла еще кого-нибудь пришлют.

– Бридли!

– Да, сэр!

– Смотрите сюда. – Роджерс протянул ему подзорную трубу. – Вон у той пушки уже в третий раз убивают канонира, видите?

– Вижу.

– А у других пушек этого не происходит. Почему?

– Ну… видимо, вражеские стрелки их не видят.

– Или пушки стоят к ним фронтом, и из-за фашин по канонирам стрелять бессмысленно.

– Понял, сэр! Их стрелки лежат не в кустах. Но… тогда получается, что они залегли в чистом поле… Где? Там же никого нет!

– Помните, что русский говорил про индейцев? А они мастера прятаться. Дайте команду солдатам обойти их с фланга. И пусть на правом фланге начинают движение, русские уже не ведут по ним огонь. Скорее всего, там их вообще нет.