Текст книги "Восстание «попаданцев» (сборник)"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 62 страниц)

Ну, после того, как операция по перекладке костей прошла без единого вскрика, а затем пациент по моей команде послушно уснул до утра… Вместе с приткнутой под боком сестрой… Пришлось объяснять, да… И вовремя я вспомнил про так удачно выскочившего давеча Джузеппе Бальзамо. Складно все получилось. Приснился он мне, значит, во сне. И передал кладезь бесценной премудрости. Заодно со знанием русского языка… На всякий случай, да…

В доказательство пришлось кое-что рассказать. Про тот же гипноз. Что оказалось, кстати, не так просто из-за нынешних представлений о человеческой психике, точнее – из-за полного их отсутствия в нашем понимании. Да при том, что сам я ни с какого боку не психолог. И обучался у таких же доморощенных колдунов… Можно представить, что у меня получилось. Но в сравнении с существующей теорией «животного магнетизма» Месмера – несомненный шаг вперед в деле научного подхода. А уж когда я, дополнительного эффекта ради, продемонстрировал классический опыт превращения в бревно с главным оппозиционером Данилой – поймать его на основной акцентуации не составило особого труда, хотя и потребовало опять же от меня усилий и времени, – у народа и вовсе вышибло днище. В смысле – развеялось всякое недоверие.

Так что я срочно вынужден был отработать задний ход: объяснить, что толку от всех этих бесценных знаний – шиш да маленько. Как мы можем видеть на примере самого Калиостро. Сидящего нынче в тюрьме. И что становиться ни всемирно известным колдуном, ни балаганным фокусником у меня нет ни малейшего желания. Хорошо еще, в связи с революцией стало можно не опасаться инквизиции. А то ведь и «учителю» моему в совсем еще недавние времена пришлось делать ноги из Парижа именно по этой причине. И поэтому лишней славы мне не требуется…

В общем – вторая встреча с соотечественниками прошла не в пример лучше, чем первая. Можно даже сказать, хорошо посидели… Правда, выпивки было не так уж много. Но оно, пожалуй, и к лучшему… Заодно, кстати, выяснилось, в чем заключалась причина так озадачившего меня возмущения. Оказывается, именно сегодня у Евгения были именины. И народ их праздновал, когда Мюрат вломился в докторово жилище! Анекдот. Пришлось мне, как виновнику срыва торжества, пообещать накрыть поляну. Попозже, правда – из-за отсутствия финансов. Или сводить всю компанию в Театр Революции – бесплатно, если будет такое желание. Народ, пораженный в самую пятку такой моей щедростью, обещал подумать…

Но и ребята, если честно признаться, меня удивили…

Уже когда расходились под утро, вылизав опустевшую бутылку, обнявшись и клянясь во взаимной любви и вечной преданности Революции (ну, вот такие вот времена тогда были), – Евгений спросил:

– А что вы намереваетесь делать с теми бандитами, что изуродовали мальчика?

А я, будучи к тому моменту не совсем уже в своем уме, ответил:

– Дык что… Нанесем им неофициальный и очень недружественный визит… Несовместимый с их дальнейшей жизнью. Что же еще?

И представляете, что мне после такого заявления сообщил этот представитель самой гуманной профессии?

– Вы не будете возражать, если мы составим вам компанию?

Нет, все-таки в каждом времени – свои нравы!..

5

И опять сидим мы с Ампером – считаем.

А что еще делать, пока задница не зажила? Так хоть время с пользой потратить, покуда выздоровею.

Кстати – этот вундеркиндер тоже собрался идти с нами на дело. Ну, пришлось ему рассказать потому что.

Деваться было некуда: он на следующий день сам ко мне заявился. Настолько я заинтересовал его, оказывается, своими научными, блин, идеями, да… И застал тут, естественно, преинтересную компанию… Меня, дитенков, обалдевшего от всего Мюрата и еще более обалдевшего от всего Жюно. Который тоже как раз завернул на огонек по причине того, что ему папаша денег отстегнул. Вот он и решил угостить боевого товарища – меня то есть – обедом. А тут – такое!..

Причем Жюно на меня обиделся. Из-за того, что я ему ничего раньше не сказал про свою связь с Калиостро, блин… Как я ни клялся, что, мол, я и сам не верил, что оно всерьез, убедить до конца явно не сумел. А тут еще и Мюрат рядом, про которого Жюно, само собой, тоже ничего допреж не слышал – хорошая приправа для дружеского объяснения! Они вообще, похоже, близки были к тому, чтоб подраться – за право быть особой, приближенной к императору, ага… И только наличие моей священной персоны их от этого удержало.

А в дополнение – еще и Ампер является. Поинтересоваться, когда мы продолжим проект управляемого аэростата разрабатывать… И все объяснения приходится начинать сначала! Причем этим двоим – Мюрату с Жюно – еще и про аэростат. Дурдом!

И кой только черт меня дернул с этим аэростатом прогрессорствовать? Ограничился бы тем, что Шарлю начеркал – так нет! Слишком просто показалось!.. Вот теперь и расхлебывай!..

Впрочем, идея и в самом деле была слишком заманчивой…

А самое главное – осуществимой!

Во всяком случае, Соломон Эндрюс, автор этой штуки, реализовал ее на практике аж в шестидесятые годы девятнадцатого века. А через сто лет – в шестидесятые двадцатого – ее воспроизвели и убедились, что все работает.

И ведь просто-то все как! Чтобы двигать аэростат – нам нужна какая-то сила, которая приводила бы его в движение. На привычных нам дирижаблях для этого используются двигатели. И считается, что без них – никак. Но ведь аэростат сам по себе располагает вполне себе реально движущей силой! Только движет она его по вертикали. Вверх – подъемная сила газа, вниз – всем известная сила тяжести. И силы эти совсем не слабые: один кубометр водорода создает тягу в один килограмм. А если в оболочке таких кубометров тысячи…

Причем тяга эта регулируемая: сколько нам надо, столько можем и задать. Во всяком случае, Эндрюс на своем «Аэроне» спокойно ходил против ветра. Без всякого двигателя!

Все еще непонятно – как? Да проще пареной репы.

Суть вот в чем. Если у нас имеется круглый воздушный шар – упрощенно говоря, – так он и будет двигаться только вверх-вниз. Но вот если у нас аэростат с вытянутым корпусом и развитым оперением… А еще лучше – с корпусом, как у камбалы, сплюснутого сечения… То в результате по законам аэродинамики при асимметричном расположении центра тяжести – попросту говоря, гондолу мы подвесим не по центру, а со смещением – эта штука при движении будет отклоняться от вертикали! При наличии у нас на хвосте стабилизаторов с рулями – в нужном нам направлении!

Причем тягу мы можем получить очень даже не хилую: в зависимости от того, какого веса балласт сбросим. Сбросим килограмм – получим килограмм и поплывем о-очень медле-енно-оо… Сбросим тонну – получим и тягу в тонну и понесемся со свистом. И то же самое при спуске: сколько водорода из оболочки выпустим – с такой силой тяги и будем снижаться. Таким образом, имея на борту необходимый запас балласта и газа, мы можем летать очень даже на приличные расстояния. А если кто-то подумает, что расход получится очень уж большой… Так те же пресловутые немецкие «цеппелины» чуть не половину где-то объема несущего газа тратили за время налета на Англию – десятки тысяч кубометров. Потому что он требовался, чтобы нести необходимый запас горючего – десятки тонн, и по мере выработки бензина становящийся лишним водород необходимо было травить из оболочки. И никакого проку от этого не было. А по способу Эндрюса мы просто используем это дело для полета.

Ясен пень – никакой особой быстроходности тут добиться не получится. Впрочем, для дирижабля оно не критично – у них предел где-то в районе сотни кэмэ в час. А так – самое расхожее – несколько десятков. Выжмем мы здесь хотя бы столько же, не знаю. Но на десяток-другой надеяться можно вполне.

Вот этой идеей я и заразил сдуру Ампера. А он проникся…

А теперь мне пришлось еще все то же самое объяснять и для Жюно с Мюратом. Но тут, по счастью, эффект вышел не столь захватывающий. Все ж ребята простые солдаты – не из ученой братии. Потому новых энтузиастов аэронавтики на свет не появилось. Зато, кажется, удалось примирить их между собой. Поскольку теперь оба стали смотреть на меня одинаково преданными глазами – не иначе как уверовали в то, что в голове моей завелись-таки опилки… В смысле – тайные знания. Ну – хоть какая-то польза…

А Ампер, как я уже сказал, выслушав подробности приключившейся со мной ночью истории, решительно заявил, что желает влиться в наши ряды борцов с бандитизмом. Я даже не ожидал от него такого порыва. Ну все-таки: домашний мальчишка, ботан по терминологии будущего – а тут ни секунды не раздумывал.

Нет – все-таки раньше люди были не те, что потом…

6

В общем, сидим мы с Ампером, считаем. Чтоб времени зря не терять.

Детенышей, дабы не мешали, забрал Евгений – пристроил к своей знакомой вдовушке. Там им всяко удобнее, чем в моем берлогове. Да и наблюдающий врач как бы ближе – а это тоже немаловажно. Денег на прокорм – чтоб не объедали добрую женщину – отстегнул Жюно. Из свежеполученного от родителя пансиона.

Пока на первое время хватит. А там надо будет что-то придумывать… Ибо с детским призрением в стране – полный швах… Господа-товарищи революционеры упразднили все детские приюты как продукт прогнившего самодержавия, а заместо них устроили такое, что я даже не знаю, как обозвать… Они детей раздали в частные руки, так сказать. На воспитание наиболее достойным гражданам. Чтоб как лучше было. А получилось… Как всегда. У кого средств не стало на исполнение этой почетной обязанности, у кого с самого начала никакого революционного энтузиазма не было. А у кого он на третьем году республики иссяк… В общем – только для немногих приемные семьи стали действительно семьями. С остальными вышло… Там уж как кому повезло. Многим – не очень.

Правда, некоторое количество приютов все же осталось… Каким-то чудом. Если кому-то удалось заполучить поддержку членов Конвента. Или ставших натурально подпольными – существующими на одном энтузиазме персонала. Но их считаные единицы, и они переполнены. И так просто туда человека не пристроишь. Тут, впрочем, обещал посодействовать Петр Верховцев – тот самый студент-математик. Учитель которого как раз и оказался депутатом Конвента. И Петр обещал с ним поговорить – может, удастся ребят куда определить. Петр уверяет, что учитель его человек весьма отзывчивый. И, более того, в Конвенте занимается вопросами народного образования, а значит, вопрос этот вполне по его части. Во всяком случае – близко.

То есть приюты как раз он и разогнал. Хорошо, по крайней мере, что не лично… А теперь вот помогает справиться с последствиями, добрая душа… Оксюморон, блин… Занятный тип. Жильбер Ромм. Врач, математик, между прочим – создатель того самого революционного календаря. Что для меня новость, поскольку в будущем я про этого Ромма ничего не слышал. А вот Наполеон в курсе дела. И даже кое-какие подробности добавил. От которых я малость обалдел. Оказывается, этот Ромм – учитель того самого Павла Строганова – «гражданина Поля Очера» по-революционному. Семь лет прожил в семье Строгановых в Питере. И по России даже поездил вместе с учеником. А потом вот во Францию его привез – ну, типа Европу посмотреть. И неизвестно, чем бы оно кончилось, да папа-Строганов, когда дела в Париже совсем сошли с нарезки, сына домой вытребовал. От греха подальше… Бонапарту эта информация известна была как посетителю Якобинского клуба. И чем там дальше дело кончилось, он не знал. А я – не помнил. Смутно только брезжило что-то в голове, что все там потом у Строганова было хорошо и он даже карьеру сделал. Но какую и как – хоть убей, не вспоминается!.. Ну да не об том сейчас речь.

По-русски этот Жильбер, по словам Петра, говорит вполне прилично. На чем они вроде как и познакомились. А по убеждениям – принципиальный республиканец. Голосовал за казнь короля. Один из последних монтаньяров – членов «партии Горы» – в Конвенте. Даже непонятно, как уцелевший после термидора. Видимо, чисто потому, что образованием занимался, а не идеологией – вот и не стали безобидного учителишку устранять. Старается отстаивать интересы простого народа на заседаниях. Но по обмолвкам Петра я понял, что удается это не очень. Что тоже неудивительно: не того плана интересы были у людей, свергших Робеспьера, чтоб о народе заботиться. Их больше собственная мошна беспокоит. В плане ее набития.

Что тоже, в общем, если подумать, нисколько не удивительно…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Знак Зорро

Принимая на себя функцию правосудия – поневоле где-нибудь да обязательно нарушишь закон!

Аксиома Флоризеля

1

Вантоз – месяц ветра. По тому самому революционному календарю, разработанному Жильбером Роммом. И это хорошо. Да не то, что Ромм разработал! А то, что ветер. Ибо безлунная ветреная ночь – самое то, что нам надо… Новолуние очень удачно совпало с моим выздоровлением, и этим грех было не воспользоваться.

Так что именно той самой безлунной ветреной ночью по Парижу тащилась запряженная парой ломовиков фура. Позаимствованная лейтенантом Жюно где-то через связи своего папаши-лесопромышленника. Повозка эта была важным элементом предстоящей операции: вывезти два десятка детей-инвалидов так, чтобы не привлечь постороннего внимания – совсем не простая задача…

А еще и разместить их где-то тоже надо потом! По счастью, вариант нашелся у Мюрата. Довольно неожиданный. Отправить их всех в действующую армию. В обоз родного его двадцать первого егерского. В дети полка, так сказать… Неблизкий свет, согласен. Однако Иоахим брался их туда доставить. Правда – после того, как с увечьями разберется доктор. Для чего уже я договорился с профессором Шарлем, все еще заправлявшим в Шале-Медоне. Место самое подходящее – закрытая военная часть, так просто туда никто не сунется. И народ не болтливый… если надо. Да и медпункт есть – ибо опасным делом люди занимаются. Хотя при нынешнем развитии лекарского искусства это все равно что нет ничего. Ну да дареному коню…

В общем, разобрались мы с этим вопросом в процессе подготовки. А мне, чувствую, светит работать анестезиологом, да… Но кто меня за язык тянул, что называется? Никто. Сам вылез со своими сверхспособностями. Тоже мне, Максим Каммерер, облегчающий страдания наложением рук… Массаракш! Вот – расхлебывай теперь!..

На козлах фургона сидел Данила. Как оказалось, хорошо умевший управляться с данным агрегатом. Попробуйте-ка сами поездить в потемках по неосвещенному средневековому (недалеко ведь ушли-то) городу – так что вопрос тоже немаловажный. Данила же происходил из казацкого сословия и в лошадях разбирался превосходно. О чем и фамилия его говорила: Подкова. Только почему-то вспоминать про свое прошлое он резко не хотел. Во всяком случае, судя по его реакции на расспросы Мюрата, загоревшегося профессиональным интересом. Я так и не понял, почему. Что-то, видимо, было у него там не шибко приятное. Чем, возможно, и объяснялся его шебутной характер. Или как раз наоборот – именно из-за характера что-то натворил, о чем вспоминать не хочет. Надо бы, пожалуй, на будущее иметь сие в виду… Ладно, потом разберемся!

Остальные трое богатырей, в смысле братьев-студентов, ожидали нас на месте. Где за прошедшие дни облазили и разведали все, что только было можно. Так что у нас теперь имелся отлично начерченный план территории объекта и даже несколько его рисунков в разных ракурсах, выполненных профессиональным художником – Алексеем. А также описание дневной и ночной активности обитателей бандитского гнезда и приблизительное количество его населения… А вы что думали – что мы на авось полезем? Так я, конечно, Наполеон – но не до такой же клинической степени! Время вынужденного простоя было потрачено не на одни только высоконаучные расчеты. Но и на разведку тоже. И еще кое-какую подготовку… Включая и добывание повозки.

Мы даже внутренний план дома составили – ну, примерный, со слов Анри и Мари-Луизы. И прикинули, как там действовать будем. И даже кое-каким «секретным оружием» запаслись. Типа «вундервафля». Моего изготовления. И даже его опробовали. Ничего так, хорошо шибает – ребята обалдели…

2

Данила останавливается так внезапно, что я только после этого замечаю темную фигуру в плаще, выросшую возле фургона.

Ничего особенного – это Евгений. Завывающий ветер – как и было предсказано! – глушит все негромкие звуки. В двух шагах ничего не слышно… И это есть хорошо!

Так что никаких неожиданностей. Мы просто прибыли на место. Здесь улица выходит на пустырь. А на пустыре обосновался тот, кто нам нужен. Месье Джованни Аретини. Ага… Итальянская мафия, блин… Что-то мне начинает сдаваться, что во Франции какое-то засилье итальянских фамилий. Начиная с моего дружбана Саличетти. Сперва устроившего меня в Южную армию, а затем подложившего свинью с арестом. Потом полковник Тальявини – военный агент на Мартинике. Теперь вот – мафиози парижский… Ну, можно еще меня самого посчитать. Явный переизбыток понаехавших тут. Половина – точно лишние… Как выражался Ибрагим Оглы в «Угрюм-реке»: «Прошка приежай, дома непорядъку кое кого надоъ убират зместа». Ну вот, едем…

То есть уже приехали – вылазим. Я, Жюно, Мюрат. Ампера с некоторыми усилиями удалось убедить остаться в глубоком тылу. В резерве. Да и то: какой от него прок, от мальчишки? Только под ногами будет путаться… А так я озадачил его сохранить и довести до конца наши с ним расчеты, ежели вдруг чего. Типа, они бесценны для человечества!.. Гы… Парень вроде поверил…

– Ну как тут? – спрашиваю у Евгения.

– Все тихо.

– Сигнал?

– Еще не время… – Иванов-Жюнно распахивает плащ, возится там, вспыхивает свет приоткрытого потайного фонаря, блестит на карманных часах. – Четверть часа осталось. Вы раньше приехали…

– Да черт с ним! Не Берлин штурмуем! – вот тоже педант нашелся на мою голову: «Ди эрсте колонне марширен…»! – Не торчать же нам тут, как трем тополям на Плющихе – глаза мозолить… Ребята-то на месте?

– Да…

– Тогда сигналь давай – не будем тянуть!

Вместе с Евгением высовываюсь из-за угла. Темень – хоть глаз коли. Ветер свищет… Хорошо!.. Евгений вынимает из-под полы фонарь и несколько раз приоткрывает и закрывает стекло. Через несколько секунд далеко во тьме, сильно разнесенные вправо и влево, вспыхивают два светлячка. Повторяют серию вспышек доктора и остаются светить дальше. Это Петр и Алексей тоже с потайными фонарями на другой стороне пустыря. Дают нам таким образом ориентир – точно между этими двумя световыми точками следует идти, чтобы не сбиться с дороги. Да и проследят за обстановкой с той стороны. На всякий случай… Мало ли что?

Поворачиваюсь к своим воякам. Блин… После фонарного света и тут ни зги не видать! Моргаю, усиленно жмурюсь. Что-то начинаю различать…

– Ну что, ниндзи, готовимся!

Пришлось им рассказать, что такое воин-тень, когда разрабатывали план. Ну и про Японию заодно… Что сам знал. Вдруг нам, чем черт не шутит, придется тут ее завоевывать? Вот пусть знают заранее… Ребята загорелись идеей. Ясен пень: поскольку ничего подобного допреж не слышали! Хотя надо отдать должное – до упора не желали понять, зачем это все нам нужно. В простоте душевной полагали честно-благородно вломиться через парадный вход средь бела дня, размахивая саблями… Только авторитетом моего великого Учителя удалось склонить их к нужному варианту действий. Ну что с них всех тут взять? Герои!.. «Новые французские», блин. Подражатели идеалам благородства Древнего Рима. Муции Сцеволы…

3

Раздеваемся.

Не сказать чтоб догола, но плащи и шляпы снимаем. Чтоб не мешали. Да и маскировка больше не нужна, скрывавшая черное обтягивающее трико, что надето на нас вместо камзолов…

А что? Ниндзи мы или не ниндзи? Гы… Трико я позаимствовал в костюмерной Театра Революции. Через Дюгазона. Объяснив, не вдаваясь в подробности, что требуются они для некоего маскарада. Дюгазон, будучи по натуре авантюристом, вполне этим удовлетворился. Тем более у них там все равно подобного добра навалом – если и не вернем, так никто и не хватится. Вот маски пришлось делать самим, да. Но тут особых сложностей не возникло – черные мешки с дырками для глаз даже дурак соорудит. Так что мы теперь выглядим как банда не то фантомасов, не то когуляров. Слава богу, я догадался не произносить вслух этих названий перед соратниками…

Труднее получилось с другим снаряжением. В частности, с обувью: ниндзя в офицерских сапогах – это, сами понимаете, нечто оригинальное. Вроде медведя на коньках. Потому пришлось слепить на скорую руку буквально одноразовые бахилы, тупо натягивающиеся на стопы и привязывающиеся тесемками на щиколотках. Беда только – ходить по улицам в таких шузах не шибко удобно. Потому пока мы все в сабо. Потом переобуемся. Когда до места дойдем… Ну не сапоги ж с собой таскать? А деревяшки бросить не жалко.

Так, готово вроде…

– Попрыгали!

Довершает наряд каждого импровизированный жилет-разгрузка. Со снаряжением, распиханным по карманам. Тоже мое оригинальное изобретение, так сказать… Снаряжения, правда, не столь много, как у настоящих ниндзей. Но вполне достаточно. Уже упомянутые бахилы, веревки, крючья и эрзац альпинистских костылей (где я вам тут настоящие найду?!), оружие – кинжалы, метательные ножи, взрывпакеты (та самая моя вундервафля с одной только эксклюзивной особенностью: зарядом из смеси перца и табаку) да кое-какой инструмент, могущий понадобиться по ходу дела. Так что в целом выходит не так уж и мало. А главное – вся эта груда имеет свойство бренчать, если что. Но сейчас вроде не звякает…

Спрашивается – когда мы это все успели? Дык времени-то прошло уж немало… Как бы не две недели. А кроме того, вспомним, что Наполеон спал по четыре часа в день… Ага, вспомнили? Ну, так вот и управились. Особенно когда у меня порезанная часть тела поджила и можно стало ходить более-менее нормально. А то и вовсе без сна обходиться… После смерти отоспимся! Как говорил матрос Володя в фильме «Красная площадь»: «Время – это красная бельгийская резина: его можно растянуть насколько угодно – хватило бы только силы!» У нас с Наполеоном покуда хватает…

– Ну все – пошли!

Бесшумным индейским шагом… Ага, блин… В темноте-то. По колдобинам. Да в деревянных ботинках… Хотя я и заставил всех нас нажраться сахару – вроде как он зрение обостряет, – но реально двигаться приходится на ощупь. Правда, толпу новобранцев мы собой все же не изображаем. Мы даже несколько тренировок «в условиях, приближенных к боевым», провести успели. И основные косяки подтянули. И фонари у нас, само собой, есть. Потайные. Но вот сейчас ими пользоваться не самая лучшая идея. Они на другой случай предназначены. Впрочем, кое-какой опыт у всех троих имеется: война заставляет уметь много гитик, как и наука. Да и время нынче не избалованное электрическим освещением. Так что движемся потихоньку… Ориентируясь на слабые огоньки Петра и Алексея и знание плана местности. А то, что шумим больше, чем хотелось бы, так на то и месяц ветров на нашей стороне – хвала Революции! И Жильберу Ромму…

В общем – крадемся. Во мгле… Гы…

4

Раз пошли на дело я и Рабинович… И Рабинович чего-то там захотел…

Вот чего только?.. Блин, не помню… Но там сидела Мурка в кожаной тужурке – и на голове блестел наган!.. Черт, какой на фиг, наган на голове?!

Мандраж у меня, однако. В конце концов – это моя первая боевая операция. У меня – не у Наполеона. Собственно, я сейчас только за счет его опыта и держусь. Не то б, наверное, коленками застучал. Герой-«попаданец» хренов… Майк Хаммер… «Суд – это я!» Чего меня расперло справедливость осуществлять? А с другой стороны – чего было еще делать, если я пока не император? Где мои слоны, где мои магараджи? Гы… М-мать! Саб-бака!.. Ногой обо что-то стукнулся… Больно в деревяшке-то!

Пустырь этот раньше пустырем не был. А был садом вокруг чьей-то усадьбы. Или виллы. Чьей – уже никто не помнит. Хозяин разорился еще при предыдущем короле и куда-то делся. А новых владельцев не объявилось. В итоге постепенно все это дело пришло в полный упадок до такой степени, что забор растащили до камешка, а от сада осталось одно воспоминание. Превратившееся в свалку. А в роскошном некогда трехэтажном особняке поселились местные бомжи и всякая мелкая шпана. Что не принесло ему доброй славы и заставило добропорядочных граждан обходить выморочный участок стороной.

А потом лет примерно за десять до революции там объявился тот самый Джованни Аретини. Вроде как заделавшийся главой маргинальной общины. Ну и – как ни странно – в особняке сделалось тихо. То есть – бомжи и шпана там продолжали тусоваться, но местным они досаждать перестали. А местные почему-то не стали выяснять, что в заброшенной усадьбе делается. Такое вот общественное соглашение произошло. Ага… Ребята-разведчики по моему распоряжению специально не углублялись в этот вопрос, чтобы не вызвать к себе подозрения. Но ситуация выгладит знакомо: столько времени сидят бандюки посреди города, чего-то там делают, кто-то к ним постоянно приезжает-уезжает (ну не один я додумался до фургона-то) – и никто из окружающих ничего не знает и не слышал. Включая и полицию якобы… Идиллия!

В общем, мы к ней: «Здрасьте, здравствуйте!», а Сарка игнорирует – не желает с нами говорить! О! Вспомнил: в ресторан они зашли. Потому что Рабиновичу выпить захотелось! Ну, по такому случаю мы решили смыться, значит, – а Сарке за такое отомстить…

Тьфу! Вот же привязалось! И Розенбаума-то я не шибко обожаю – а вот выскочило и вертится. Хоть ты тресни!.. Но, хвала аллаху, мы уже, кажется, пришли. Черная громада, еще более темная, чем окружающая ночь, закрыла небо впереди. И сигнальных огоньков не видно. Значит, мы под стеной особняка… Бац – и точно! «Это Зинзиля головой ударился…» Цитата. В смысле – это я в цоколь врезался. Не сильно. Но ощутимо. В самый раз, чтоб остановиться. И заодно Мюрата с Жюно остановить. Так. Теперь – второй тур марлезонского балета…

Вдоль стеночки смещаемся к углу здания. Место это было высмотрено заранее – кладка там выветрилась максимально удобно для нашего темного дела. Или светлого?.. А, да не один ли хрен!.. Нормальные герои всегда идут во тьме! Тьфу! Опять!.. Переобуваемся, вытаскиваем веревку, крючья – вешаем все это на меня… А на кого еще? Я самый маленький из всех. И только не говорите мне, что корсиканец не может уметь лазить по скалам! Не то я с вас буду смеяться… Это значит, что вы у нас на Колыме… – тьфу ты, опять! – у нас на Корсике не были! Так что милости просим, если что!.. Чего это вы кашляете? Подавились? Ну ничего – дело житейское!.. Пусть только Володька обязательно обратно усы отрастит. А уж мы к вам завсегда со всею душой!.. В темно-синем лесу. Где трепещут осины. Где с дубов-колдунов чьи-то тени встают…

Мля! Да хватит уже!! Пошел на стену!

5

Все-таки я перемудрил с планом действий…

Впрочем, ничего удивительного: у страха глаза велики. Я-то рассчитывал, что иметь дело придется со знакомой мне по будущему времени мафией, а тут оказалась такая же простота, как и все остальное.

Эти мерзюки спали как малые дети. Нисколько не заботясь о своей безопасности. Ну так чего им было бояться? Местные к ним не лезут, с другими, как это в наше время выражались, «организованными преступными группировками» давно все поделено, а от случайных посетителей гарантирует прочная входная дверь. То, что враги (которым, как уже сказано, неоткуда было взяться вообще) могут проникнуть в дом сверху, никому даже в голову не приходило. Так что все предосторожности, с которыми мы карабкались на крышу, пробирались по чердаку, открывали люк с чердака в коридор, а потом на цыпочках крались по коридору вдоль стен, пропали втуне – третий этаж вообще пустовал. Что, в общем, объяснялось просто – ветхостью строения: верхний этаж банально затапливало дождями. А починить его у нынешних обитателей то ли руки не доходили, то ли имелись какие-то особые резоны.

А на втором этаже обитал только сам сеньор Аретини. По-господски, ага… Вся остальная шайка-лейка квартировала на первом и выше без разрешения не поднималась. Детей же и прочее свое имущество мазурики держали в подвалах, которые тут были весьма глубокие и обширные – наследие прежнего владельца, явно строившегося с размахом. Подвалы эти даже имели выход в парижские катакомбы. И именно через них умудрились сбежать Анри с сестрой. Смелые ребята… Я поначалу даже прикидывал воспользоваться этим путем для проникновения в особняк. Да потом передумал: и проводника по катакомбам у нас не было, да и сам вход этот тоже надежно запирался – все ж обитатели дома были злодеи, а не дураки…

Но как бы то ни было, а весь этот расклад был нам только на руку. Во всяком случае, открывая замок на двери в спальню месье Аретини, можно было не слишком опасаться, что из соседней двери кто-нибудь выползет в коридор. Да и если клиент шумнуть успеет, тоже не так страшно.

Но клиент не успел. Главный мафиози почивал на помпезной кровати с балдахином, не иначе как оставшейся от прежней обстановки, и наших вкрадчивых шагов не услышал. (В замок и дверные петли я щедро налил масла перед тем, как их открывать.) Поэтому тяжелая рука, зажавшая ему рот и ухватившая за плечо (Ага: «Тяжелая рука легла на плечо и сказала…» Цитата), оказалась для бедолаги полной неожиданностью.

– Не надо кричать, Аретини, – тихо посоветовал я, светя хозяину в лицо потайным фонарем.

Месье Аретини, моргая и жмурясь, мычанием и телодвижениями выразил явное согласие. К чему его, несомненно, склонило лезвие кинжала, отблескивающее перед глазами. По моему знаку Мюрат убрал руку с его рта.

– Сколько? – сипло выдавил глава шайки.

Чем немало меня озадачил. Я только весьма отдаленно, по каким-то интонациям сообразил, о чем он. По счастью, сообразил быстро:

– Много, Аретини… Много!

– Деньги в шкафу. Возьмите все!

Что интересно – испугом от него и не пахло. Да, раньше люди были крепче… Но и я уже взял поправку на свое о нем представление.

– Спасибо, возьмем, – заверил я хозяина. И без паузы продолжил: – Только нам нужны еще ключи от «детской»…

Вот тут его проняло. Но не до конца. Он явно принимал нас отнюдь не за благородных мстителей парижских предместий. Похоже, у них тут какие-то свои внутренние разборки и зря я опять же решил, что им нечего опасаться. Стоило это обстоятельство учесть. Между тем жертва нашего наезда, сглотнув и проморгавшись, вгляделась в мою обтянутую капюшоном голову опять же без особого страха и поинтересовалась:

– Зачем вам?

Я резко прижал кинжал лезвием к его переносице. Левой рукой не забыв зажать шибко говорливый рот.

– Ключи! От «детской»! – Подождав, пока кровь из пореза стечет в глазницы, я убрал руки и повторил: – Где?

– Там же… В шкафу…