Текст книги "Спящая Красавица (СИ)"
Автор книги: Александр Полковников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Люди будут дружны. Никто никому не будет завидовать. Не будет жесткой кастовой иерархии. Решения будут приниматься коллегиально, основываясь на личных предпочтениях конкретного индивидуума. Преступность исчезнет. Коммунизм восторжествует, а человечество, наконец, осуществит свою давнюю мечту – объединившись покорит Галактику. Да что там Галактику. Вселенную.
Но это я увлекся, сори.
Конечно, ничего этого уже не случится.
А жаль.
Флешка четвертая
Запись восьмая
Только что получил сообщение с Земли. Сами знаете от кого.
Эндрю сообщал, что по его данным, которыми он располагает в настоящий момент, мой полет происходит, согласно исходным и заданным параметрам. Орбита корабля вокруг Марса стабильна. Перигей составляет 350, апогей – 415 километров. Значительных отклонений не выявлено. Вся аппаратура работает в штатном режиме. Запас кислорода в норме. Топлива израсходовано 43 процента. Остатка продуктов питания и воды хватит, чтобы восемь человек спокойно вернулись на Землю. Спускаемый аппарат готов к работе. Начало процедуры посадки возможно через 72 часа.
В ответ я послал новые снимки себя на фоне Марса. Сообщил также, что к высадке на планету, как пионер, готов.
Интересно, поймут мою шутку на Земле или нет.
Из иллюминатора Марс виден близко-близко. Полнеба собой закрывает и медленно вращается. Точнее, это я вращаюсь вокруг него, но кажется, что это он подо мной движется.
Нельзя сказать, что я обращаюсь вокруг Марса в гордом одиночестве. Компанию мне составляют два естественных спутника планеты: Фобос и Деймос. И опять-таки они самые-самые. Фобос – самая близкая луна к планете в Солнечной системе, а Деймос – самая маленькая из известных. Его длина в поперечнике всего 16 километров.
Сегодня мне повезло. Орбита моего корабля совпала с движением Фобоса. Я как раз пролетал между Марсом и его луной. Смог собственными глазами наблюдать небольшое солнечное затмение, которое вызвал 23-километровый Фобос.
Все произошло очень быстро. Скорее всего, это связано с тем, что все мы были в движении: я и Фобос обращались вокруг Марса с гигантскими скоростями.
На поверхности светила в нижней его части появилась тень неправильной формы, напоминающая гигантскую картофелину. Тень поползла вверх и вскоре закрыла собой треть Солнца. Также быстро как появилась, она проскользила до верхнего края и исчезла.
Потрясающее зрелище. Частично успел снять увиденное на камеру через иллюминатор. Получившуюся короткую, но завораживающую запись отправил на Землю.
Согласно плану, при удачной посадке у меня будет 14 дней на то, чтобы исследовать прилегающие марсианские земли. Если быть совсем точным, то надо было сказать вместо слова “день” слово “сол”. Так, во всяком случае, официально именуются марсианские сутки. Однако из-за того, что день на Марсе практически равен земным суткам, то какая мне разница как называть светлое время. Буду пользоваться привычными единицами измерения и названиями.
Потом часть спускаемого аппарата стартует обратно на орбиту, стыкуется с основным кораблем и, оставив небольшой радиозонд, который будет выполнять функцию маяка, все вместе стартуют к Земле в обратный путь.
Тут стоит добавить только один момент. Старт с поверхности Марса произойдет в автоматическом режиме. И стартующему кораблю все равно, есть кто на борту или нет. Если никого нет, то это даже лучше.
Космонавт с возу, кораблю легче.
Не стоит задерживаться во время прогулок по планете, а то рискую задержаться тут навечно. Жаль, что при осуществлении программы “МАРС 1000” не были запланированы поездки на марсоходе. На Луне, например, американцы рассекали на луноходах.
Мечты, мечты.
Неудобно в невесомости губы закатывать.
Слышали? Зуммер пропищал. Пришло послание с Земли. Пойду, посмотрю, что там Эндрю прислал.
***
Я так и думал, что про пионера он шутку не поймет. Спрашивает, при чем здесь первый искусственный спутник Земли, который был запущен СССР в далеком 1957 году.
Действительно, при чем? Я же не этого пионера имел в виду.
Не буду ему разжевывать. Скажу, что это так у нас в России шутят. С него хватит.
Эндрю еще раз подтвердил, что все системы функционируют нормально и осложнений не предвидится. Пожелал мне (в который уже раз?) удачи и пошел ложиться спать, т.к. время у них уже за полночь.
Хочется верить, что все пройдет удачно. Очень.
Пойду на тренажерах позанимаюсь. Надо мышцы приводить в тонус. Работа в открытом космосе показала, насколько мои мускулы ослабли. Руки болят до сих пор.
Флешка четвертая
Запись девятая
И вот настал еще один день “Д”.
Время “Ч” подкралось незаметно.
Сегодня, пожалуй, самый ответственный момент в моей жизни. Да чего уж там. Не буду мелочиться, скажу как есть.
Ответственный момент для всей человеческой цивилизации.
Или что там от нее осталось.
Через пять часов начнется операция по отделению спускаемого модуля от основного корабля и дальнейшее примарсианивание.
Я уже говорил, что не нравится мне как это звучит. Глупо как-то и непривычно. Пусть будет все-таки приземление. На Марсе же тоже есть земля. Красноватая? Да. Но ведь земля. Поэтому пусть будет приземление.
Уже облачился в специальный скафандр для прогулок по Марсу, в котором также предстояло пережить спуск на планету.
Забавная конструкция. Но скафандр вполне удобный. Весь какой-то бархатистый. Как было указано в пояснительной записке, это потому что весь материал скафандра покрыт микроскопическими ворсинками длиной всего две сотых миллиметра. Они будут отводить статическое электричество в атмосферу. Дабы не коротнуло. Схватишься за поручень корабля после прогулки, но вместо этого получишь электрический разряд в пару ампер.
Повезет, если обделаешься легким испугом. А если сгорит электроника скафандра, что тогда делать?
Еще один запасной скафандр был в спускаемом аппарате. Так, на всякий случай. Надеюсь, что он своего случая не дождется. В любом случае, когда придет время взлетать, вынесу все ненужное из спускаемого аппарата, облегчу его как смогу.
Судя по флагу на рукаве – пошив американский. А “Орлан” был наш, российский. Интересно, зачем они цвет марсианского скафандра сделали ярко рыжим? Чтобы создавались соответствующие ассоциации? Или просто для обывателей, которые должны были смотреть на прогулки по Марсу в высоком разрешении на больших плоских мониторах. Чтобы было сразу ясно – это космонавты на Марсе, а это на Луне.
Забавная мысль пришла в голову. Ярко рыжим скафандр сделали для того, чтобы в случае чего его можно было легко обнаружить на поверхности планеты. Своей флюоресцирующей окраской он будет выделяться на фоне марсианского песка и камней. То есть во время спасательной операции с воздуха. Чтобы заметнее было. Знаете, как костюм у горнолыжников или сноубордистов. Они всегда одеты в кричаще-яркие цветные куртки, чтобы из-под лавины было удобнее тела извлекать.
Пока есть время расскажу как в теории будет осуществляться мое приземление на красную планету. Если выживу, то расскажу, как это было на практике.
По плану все выглядит так.
Вначале спускаемый аппарат отделяется от основного корабля и по пологой дуге входит в плотные слои атмосферы. Затем каким-то хитрым образом отрабатывают свою программу тормозные двигатели, и скорость падает настолько, что становится возможным отстрелить первый тормозной парашют. Потом, когда первый парашют уже изодран в клочья (а случится это практически мгновенно), гроздью отстреливаются основные парашюты.
Благодаря им скорость падения уже далеко не космическая, но все же достаточная для того, чтобы при ударе о землю вывести из строя не только разные умные железяки, но и превратить путешественника (то есть меня) в фарш в скафандре.
Чтобы доставить хрупкое человеческое тело до марсианской поверхности, разработана целая сложнейшая программа, которая еще ни разу за всю историю автоматической и пилотируемой космонавтики не применялась на практике. Предусмотрен отстрел обгоревшего защитного кожуха-обтекателя, который расположен где-то у меня под ногами.
Весь полет-падение-приземление будет происходить вперед ногами, что вызывает соответствующие ассоциации.
Этот кожух защищает собой основные тормозные двигатели, которые призваны очень плавно опустить на Марс запечатанного в железку космонавта – вашего покорного слугу.
Напомню, что по расчетам, соотношение положительного результата всей операции к не очень положительному имеет соотношение 7 к 2. Согласитесь, что это далеко не 100 процентов.
В принципе, тоже неплохо. Но все же.
И вообще. Приземляться должен был какой-нибудь Иван Иванович ?3. Манекен, а не я.
Не буду о грустном. Рассказал бы кто анекдот, что ли. На ум ничего не приходит.
Пойду лучше займусь делом: скопирую записи и отправлю приветы на Землю.
Начинается мандраж, хотя умом понимаю, что бояться уже поздно.
Флешка пятая
Запись первая
Есть!
Я сделал это.
Гордитесь мной.
Я герой.
Не скромно, зато по делу.
Говорю торжественным голосом Левитана:
“СЕГОДНЯ 15 АВГУСТА 2026 ГОДА В ШЕСТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ ПО КОРАБЕЛЬНОМУ ВРЕМЕНИ НА МАРС ПРИБЫЛ ПЕРВЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА”.
Чуть менее громко, но не менее торжественно добавил от себя:
“И сделал это русский”.
Во как.
А теперь обещанный рассказ как я провел этот спуск.
Было ужасно неприятно. Ни что так не пугает как неизвестность.
Помятуя свой старт с Земли, перед спуском на планету не стал ничего есть. Только выпил тонизирующего напитка из запасов.
В спускаемом аппарате не было ни одного иллюминатора. В шаттле были, а тут нет. Наверное, в целях моей же безопасности или за ненадобностью, но тем не менее.
Только сейчас, на планете, когда весь защитный кожух полностью отделился, оказалось, что иллюминаторы все же имеются.
Перебрался в спускаемый аппарат и задраил люки. Разместился в кресле и притянул себя к нему ремнями безопасности. Перед глазами уже привычный таймер с цифрами обратного отсчета, небольшой монохромный монитор и какие-то другие приборы, назначение которых не знал, не знаю и, видимо, никогда уже не узнаю.
Цифры добежали до нуля, и я почувствовал первый несильный толчок – произошло отделение от основного корабля. Отделение спускаемого корабля я мог видеть по черно-белому монитору, на которое транслировала изображение встроенная в FHMEX камера. Я бы сам себе помахал, были бы окна.
Несколько часов ничего не происходило. Аппарат, получив нужный импульс, плавно снижался к планете. Хотя что я называю плавным? Скорость в несколько километров в секунду?
Вход в атмосферу Марса был почти незаметным. Просто все вокруг начало несильно трястись и мелко вибрировать. Тряска быстро нарастала и, в конце концов, стало казаться, что вибрирует каждая клеточка в организме.
Поймал себя на мысли, что стараюсь как можно сильнее сжать зубы, чтобы челюсти не клацали друг о друга от тряски.
Как хорошо, что ремней безопасности было предусмотрено несколько: отдельно для ног, поясницы, груди. И все равно казалось, что меня вот-вот выкинет из кресла и начнет бить о стены.
В тот момент забыл напрочь, что сейчас я со скоростью нескольких километров в секунду приближаюсь к поверхности планеты под острым или тупым углом (это как посмотреть) и весь окутан огненным вихрем из плазмы. Не лично я, конечно, а мой спускаемый аппарат. Забыл, потому что рывок первого парашюта стал для меня полной неожиданностью.
Тряхнуло так, что перед глазами пошли красно-фиолетовые круги, а дыхание сбилось, как будто кто-то со всей силы врезал мне свинцовым кастетом в солнечное сплетение.
Пока приходил в себя и пытался понять, что же произошло и что это собой означает: беду или радость, основательно тряхнуло еще раз. И только во второй раз до меня наконец дошло, что это раскрылись основные парашюты.
“Значит все идет по плану”,– подумал я тогда с облегчением и выдохнул. Оказалось, что после первого рывка я задержал дыхание и не дышал все это время.
Капсула перестала дико вибрировать. Зато добавилось новое ощущение. Ощущение раскачивания с большой амплитудой: туда-сюда, туда-сюда. Как маятник Фуко.
В момент, когда отстрелился защитный кожух, тут же заработали основные тормозные двигатели. Показалось, что меня вдавило в кресло сильнее, чем когда я 292 дня назад стартовал с Земли.
Рокот посадочных двигателей, крупная дрожь всего корабля, еще один сильный толчок и тишина. Слышно только, как хрустят и потрескивают остывающие раскаленные сопла посадочного двигателя.
“Если я могу думать, значит, я существую”,– сказал я сам себе. От этой простой мысли стало легче.
Ощущения были странные. Как будто я все еще куда-то лечу. Но теперь я летел на воображаемом лифте не вниз, а вверх. С ускорением. Тяжесть вернулась и давила на тело.
Все же без малого десять месяцев в невесомости даже при притяжении в 2,5 раза ниже земного давали о себе знать.
Нечто подобное я испытывал в детстве, когда долго купался в ванне, а потом воду спускали. Представлял себя космонавтом, вернувшимся с небес на Землю. Для этого надо было абсолютно расслабиться и лежать неподвижно, пока вся вода полностью не стечет в канализацию. После этого действительно на какие-то мгновения удавалось ощутить навалившуюся силу притяжения.
Но в этот раз все было по-настоящему, и ощущение тяжести не проходило.
Попробовал пошевелить рукой. Шевелится.
С трудом дотянулся до ремней и освободил ноги. Попробовал пошевелить ногой. Тоже на месте. Только с чего бы это они стали такими тяжелыми и ватными? Я же занимался на тренажерах. А если бы не занимался? Вообще не смог пошевелиться? Так бы и помер от голода и от своей немощи.
Опять надо привыкать к новым условиям. Вначале к невесомости, сейчас к силе притяжения. Потом опять к невесомости. Прямо космическая чехарда получается.
Ладно. Выдохся я наговаривать мемуары.
Отдохну, приду в себя и продолжу.
Флешка пятая
Запись вторая
Сегодня третий день из четырнадцати, отведенных мне здесь.
За эти дни я оклемался, наладил связь с Землей через основной корабль и даже сделал одну вылазку на поверхность.
Согласно полученным данным посадка прошла успешно (еще бы!), однако координаты точки приземления не совпадают с намеченными заранее. Говоря проще, сел благополучно, но не совсем там, где планировалось.
Мои нынешние координаты: 13?13”74”” южной широты и 74?13”13”” западной долготы. Захочешь, не попадешь точнее.
Незабываемые впечатления.
В первые часы после приземления жутко испугался, что при посадке повредилась передающая антенна или еще чего похуже могло произойти, и я остался без связи и возможности вернуться обратно на Землю.
Оказалось, что нервничал я напрасно. Просто корабль был за горизонтом и вне досягаемости моего передатчика.
Когда связь установилась, тут же отправил запись на Землю. Ждал ответа, как мне показалось целую вечность.
Ответ пришел не с обычной задержкой в несколько минут, а почти через час. Если точнее, то через пятьдесят четыре минуты. Эндрю объяснил задержку со связью тем, что Земля как раз была обращена к Марсу теневой стороной.
Вот ведь незадача. Хотя и вполне ожидаемо. Планеты продолжают движение. Это я остановился и теперь вращаюсь вместе с планетой.
В общем, все были страшно рады за меня и свои нервы. Все эти часы практически никто не сомкнул глаз. Все ждали, скрестив пальцы, моего сообщения. Любого. Ведь если оно будет, значит, я жив и у меня все в порядке.
Я потребовал, чтобы Сэм и Эндрю пообещали мне, что сегодня же вечером напьются как следует и отдохнут за меня, за себя и за того парня.
Добиться положительного ответа было не сложно.
После тормознутого сеанса связи с Землей, сам от себя не ожидая, уснул.
***
Когда проснулся, прочитал еще одно принятое в автоматическом режиме послание с Земли. На нем пьяные Эндрю со товарищи клялись мне в любви, верности и вечной дружбе. Говорили еще много всего приятного.
Без улыбки невозможно было смотреть на эту шипящую помехами запись с Земли. Молодцы, что стараются поддерживать меня в бодром духе. Спасибо им за это. Огромное человеческое спасибо.
В первый день своего пребывания на Марсе внутри модуля передвигался исключительно на четвереньках или вставал на короткое время, держась за хорошо закрепленные предметы: кресло, скобы на стенах и выступы на приборной панели. Долго находиться в вертикальном положении не мог. Кровь отливала от головы, и в глазах темнело. А это было чревато обмороками, падениями и травмами.
Было даже неловко перед собой за собственную немощь. Преодолеть ТАКОЕ расстояние, выдержать ТАКИЕ страдания и лишения, пройти невредимым через ТАКИЕ испытания. И ради чего? Ради того, чтобы протухшим овощем тут валяться?
Взял себя в руки и начал планомерно, пыхтя и обливаясь потом с непривычки, заниматься доступными мне видами спорта: приседания, отжимания, подтягивания на кресле, вис на нем же или на поручнях.
Живо представил себя персонажем из старинного фантастического фильма “Матрица”. В этом кинофильме все люди жили в смоделированном компьютером мире, а когда сознание какого-нибудь человека бойцы сопротивления “выдергивали” в реальный мир, то тело, этого “счастливчика”, проведшее всю жизнь в питательном растворе и подключенное через нейрошунт к компьютерной программе, отказывалось повиноваться из-за атрофии мышц.
Вот и я напрягался, потел, кряхтел, передвигаясь по кораблю. Свободного места особо много не было. Его не было совсем.
Как вы думаете, на чем я сплю? Думаете, здесь есть кровать? Трижды нет. Спать приходится прямо в кресле пилота. Оно и стул, и кресло, и кровать, и место для приема пищи.
Опять пришлось привыкать засыпать и просыпаться в поле тяготения. Правда, теперь уже другой планеты. Но все же.
Когда на вторые сутки почувствовал, что уже достаточно окреп для рывка, то взобрался на второй уровень спускаемого аппарата.
Кстати, именно он мне и пригодится в последний день. В нем предстоит возвращаться на основной корабль для обратного полета к Земле. А еще на втором уровне есть три крошечных смотровых окошка. По одному на каждую сторону.
Почему не сделали четыре по количеству сторон света, не знаю. Это останется секретом на веки вечные.
Впрочем, как и военный секрет: почему у нас в казарме подушки были квадратной формы, а наволочки выдавались прямоугольные. Во время службы в армии я так и не смог найти разгадку этой тайны.
Стоило выглянуть наружу, как в груди тут же защемило, спазм сдавил горло, а из глаз потекли слезы.
Боже мой, какая красота. Уже ради этого стоило рисковать жизнью.
Стоял солнечный день. Два часа после полудня, если быть точным.
Поймал себя на мысли, что пейзаж за окном чертовски похож на родную Землю, только здесь у меня за окном зачем-то поставили рыжий светофильтр.
Казалось, что сейчас из-за вон того валуна выбежит какой-нибудь зверек и побежит по своим делам мимо меня, а за ним еще один и еще.
Над горизонтом, в противоположной от Солнца стороне, высоко в небе висели оранжево-розоватые перистые облака.
Само Солнце – яркая бело-желтая капля правильной формы. На Земле Солнце размером примерно с рублевую монету. Здесь не больше копейки.
Еще подумал, что очень удобно плакать даже при слабой гравитации. В космосе не получалось. Надо было либо головой мотать, либо салфеткой глаза постоянно промакивать.
Было много мыслей. Сумбурных и не очень.
В какой-то момент я всем своим нутром ощутил, насколько тонка грань, отделяющая меня от внешнего мира. Мира, который, мягко говоря, настроен не совсем дружелюбно к человеку. Мира, который готов вспенить мне кровь, заморозить, задушить и еще десятками способами избавить меня от бренности бытия.
Вот он я весь здесь, в малюсенькой скорлупе, в которой максимально возможные идеальные условия для жизни. Тут тебе и давление почти норма, и состав атмосферы, где соотношение азота к кислороду почти 4 к 1, и температура с влажностью, как у растения в теплице. Рукотворный рай одним словом.
А там, за стенкой, толщина которой хорошо если двадцать сантиметров, холод собачий (если верить приборам, то минус 25 градусов, и это днем-то, видимо еще не лето, т.к. летом могло бы и +20 быть), давление никакое (все равно что на Земле оказаться на высоте 20 километров), да и состав атмосферы не располагает к прогулкам на свежем воздухе. Воздух тут не воздух, а смесь малополезных для здоровья газов: в основном углекислота (95%), азот (2,5%), аргон (1,8%), водяные пары, угарный газ и еще других по мелочи. Кислорода практически нет.
Стало жутко неуютно.
Как же обманчива та идеалистическая картинка за окном, и как жестока реальная жизнь.
Пока смотрел в окно и предавался подобным философским размышлениям, на ровном плато, усыпанным различными по форме камнями, прямо передо мной вдруг возник небольшой пылевой вихрь. Покружился несколько секунд и растворился в атмосфере.
Ну надо же. Углекислотный пылевой вихрь. Повезло, что никакой песчаной бури сейчас нет. А то приземлился бы по частям или при приземлении спускаемый аппарат завалился набок. Или еще чего-нибудь случилось.
Вдалеке виднелся похожий на курган холм. Согласно карте, до него было чуть менее километра. Для меня с этого ракурса это холм, а на самом деле не слишком большой кратер.
Решил, что завтра обязательно выйду на прогулку. Если смогу, то дойду до кратера. Хватит пятую точку мозолить на одном месте. Пора делом заниматься.
Если я поставил себе цель и хочу ее добиться, то я эту цель достигну во что бы то ни стало. Надо только потрудиться.
***
На следующий день прямо с утра после завтрака вновь стал облачаться в марсианский скафандр, который стащил с себя после посадки.
На мое счастье он относится к классу легких. Не тяжелый для прогулок в открытом космосе или по Луне, когда скафандр состоит из нескольких частей и весит больше центнера.
Этот намного проще, легче (всего тридцать восемь килограмм вместе с кислородным баком) и комфортнее.
На Марсе есть хоть и разряженная в 150 раз, но своя атмосфера. Перепад температуры в тени и на солнце не как на Луне, где она легко варьируется от -180 до +130. В общем, по космическим меркам, жить можно. Но в скафандре. И не долго. Пока хватает запаса кислорода в заспинном ранце и энергии в аккумуляторах там же.
Облачился в скафандр, проверил уровень кислорода и заряда батарей. Воздушной смеси на восемь часов (плюс полчаса резерва), аккумуляторов хватит на десять. Правильно, зачем тратить драгоценную энергию на обогрев бездыханного тела.
На внутреннюю поверхность шлема выводится вся полезная информация. Обзору не мешает, но всегда перед глазами. Висят себе циферки или трехмерное изображение карты в полуметре передо мной над землей. Грамотное решение. Очень удобно.
Пульт регулировки различных параметров скафандра (температуры, давления, подсветки, включение встроенного фонарика, лазерного дальномера и т.п.) на левом запястье. С его помощью поменял англосаксонские величины на привычные. Теперь все дюймы, футы, ярды и мили приобрели нормальный метрический вид.
Вошел в малюсенький переходной отсек, нажал кнопку на уровне пояса. Загорелся оранжевый светодиод на уровне глаз, дверь позади автоматически закрылась, загудели компрессоры, откачивающие воздух.
До этого о клаустрофобии задумывался, конечно, особенно когда надо было действовать в открытом космосе, но не испытывал. А тут что-то на холодный пот прошибло от мысли, что не дай бог что-нибудь случится, и я тут застряну. Высокотехнологичный вертикальный гроб получится. Даже не присесть в скафандре, только стоя помирать. Тесно как если бы пришлось в двух пуховиках в вертикальном солярии загорать.
Тьфу-тьфу-тьфу. Жаль постучать не по чему – голова ведь под шлемом.
А шлем изнутри я все же заплевал немного.
Гул компрессоров стих, загорелся зеленый световой сигнал, и я быстренько надавил на ту же кнопку, что и в первый раз.
Часть перегородки прямо передо мной тихо отъехала вправо.
Сразу выйти наружу я не решился. Даже выглянул не сразу.
Постоял какое-то время, вглядываясь вперед. Привыкал к новым ощущениям неизведанного еще мира.
До сих пор все происходящее кажется чем-то нереальным. Как будто я герой одной из марсианских хроник Рея Бредбери. Вот сейчас выбегут из ниоткуда местные жители, пригласят меня в гости, и я пойду вместе с ними в их уютный небольшой городок пить местный чай с каким-нибудь вкусным ликерчиком.
Зажмурил глаза, отгоняя наваждение, взялся за край переборки и выглянул наружу.
Прямо передо мной все то же плато, которое я видел через одно из смотровых окошек незадолго до выхода. Вокруг корабля все осталось также, как и было. То есть ничего нового: светит не очень яркое (по земным меркам) марсианское солнышко, облаков нет, ветра нет, тишина.
Пребывая в задумчивости, прямо так чуть было не переступил через порог. Вот рухнул бы в тот раз, было бы весело. Первый человек на Марсе впервые чебурахнулся. Несолидно.
Засмотрелся по сторонам, а под ноги не посмотрел. Тут же раскладная лесенка предусмотрена. Зря, что ли, кто-то мучился, придумывал, патентовал?
Установил лесенку и стал спускаться по ней вниз.
Не то чтобы было очень высоко, не больше семидесяти сантиметров, но на последней ступеньке не удержался и, потеряв на миг равновесие, чуть кубарем не скатился на рыжый грунт.
Равновесие смог удержать в самый последний момент, а вот слова, которые сами собой вырвались, нет.
Ну, вы понимаете, что это были за слова. Какие еще могут быть слова у русского человека в момент напряжения всех душевных сил? Те самые.
Умная мысль приходит не спеша. Вот и я, чертыхнувшись от души, подумал, что, наверняка, все, что происходит, пишется на множество камер и прочую дублирующую аппаратуру.
Извинился вслух за проявленную бестактность, повернулся к спускаемому аппарату и замер, покрывшись холодной испариной. Проема, через который я вышел из корабля, не было. Корпус аппарата был слегка обгорелым и цельным.
В нерешительности подошел к ступенькам. Поднялся на первую, и тут же в обшивке появилось входное отверстие.
Перевел дух. Была бы возможность, вытер бы пот со лба. Но в тот момент только впустую провел ладонью по шлему.
Дверь-то умная. В скафандре датчик и в корабле датчик. Я отошел на определенное расстояние от двери, она автоматически закрылась, подошел – открылась. Логично. Чего пыль марсианскую собирать?
Когда первый шок от всего пережитого прошел, то я сделал круг почета вокруг посадочного модуля. Поверхность местами была опалена при посадке, но свежая рыжеватая пыль уже начала потихоньку отвоевывать обратно свое место под солнцем.
Обратил внимание на небольшие белые пятна в том месте, где струя раскаленных газов из сопел расчистила поверхность от песка и пыли при посадке. Присел, потрогал пальцем в перчатке.
Лед? Вполне возможно. Надо будет в следующий раз захватить с собой какой-нибудь инструмент и отколоть часть белого вещества на анализ.
Посмотрел на небо. В зенит. Прямо над головой оно было светло-желтым. Именно так: вдоль горизонта небо было темно-синим, а чем выше к зениту и ближе к Солнцу, тем оно становилось все более и более светло-оранжевым. Между горизонтом и зенитом цвет неба вполне земной – бирюзовый и голубой.
Очень своеобразные ощущения, когда вместо привычного неба над головой нечто непривычное, чужое. Не столько жутко, сколько странно.
Солнце грело, как на Земле зимой, то есть больше слепило, чем грело.
Далеко от спускаемого аппарата не решился удаляться. Ограничился пятисотметровкой. Для первого раза вполне достаточно. Дойду до кратера и каньона в другой раз. Время позволяет. Еще без малого десять суток впереди.
На этом моя первая вылазка на Марс закончилась.
Вошел в переходной тамбур, нажал на кнопку, загудели моторы, нагнетая воздух, уравновешивая давление и сдувая с меня всю налипшую пыль. Получился воздушный душ, под напором которого даже пригнулся с непривычки.
Когда вернулся на корабль, поел и послал сообщение с записью своих впечатлений и прогулки на Землю. Пускай ребята порадуются за всех нас и за меня в частности.
Флешка пятая
Запись третья
Сегодня, на четвертый день на Марсе, планировал прогуляться на северо-запад до кратера, но в последний момент вспомнил об одном важном деле, про которое напрочь забыл во всей этой суматохе.
Надо же застолбить Марс. Также как это делали на диком западе новые переселенцы. Что поделаешь. Колониальные пережитки человечества. От них никуда не деться даже теперь.
На спускаемом корабле для этих целей заранее были приготовлены несколько флагов: российский, американский, французский и японский. Все логично. Ровно столько, сколько стран приняло участие в программе “МАРС 1000”.
Я так понял, что их надо было все установить, вне зависимости от гражданства того единственного счастливчика, которому суждено было добраться до поверхности Марса первому. Чтобы никому не было обидно.
Перед самым выходом наружу, захватил с собой четыре сборных алюминиевых шеста. Предстояло хорошенько вбить нижнюю половину в грунт, а потом прикрутить к ней вторую, на которой и был прикреплен флаг.
Сами флаги я внимательно рассмотрел и пощупал еще внутри корабля. Плотная цветная ткань, в которую вшиты тонкие проволочные нити. Прямо как у американских астронавтов на Луне.
До последнего не утихали споры на тему, а был ли мальчик. То есть высаживались ли по-настоящему американцы на Луне или это искусная постановка Голливуда. В качестве одного из аргументов приводились кадры кинохроники, на которых видно, как во время установки флага его материя колышется, словно от ветра. На это специалисты из НАСА ответили, что в материю флага была вшита проволока. Зачем? А чтобы в безвоздушном пространстве флаг не висел уныло и понуро, а топорщился всеми своими полосками и звездами, прославляя успех США в космосе.
Всем, кто сомневается в истинности высадки космонавтов на Луну, дали совет: накопите деньги и купите мощный телескоп, чтобы собственными глазами увидеть следы неоднократного пребывания американского человека на естественном спутнике Земли. Координаты места прилунения уже давно не были секретом.
Что ж, вынужден признать правоту американских специалистов. Потому что у меня были точно такие же флаги – с вшитой проволокой, сделанной из материала с памятью формы.
Естественно, изучение флагов я начал с родных расцветок. Стоило освободить ткань из чехла, как она тут же развернулась в прямоугольник с российским триколором. Также повели себя оставшиеся три экземпляра.
Логично. Слабая атмосфера вряд ли заставит гордо развеваться земную ткань. Поэтому надо ей помочь. Действительно, лучше вшить проволоку, чтобы флаги были флагами. Особенно это я хорошо осознал теперь, когда могу наблюдать из иллюминатора за великолепной четверкой, которую я установил ромбом напротив корабля на удалении семидесяти метров, чтобы при взлете их не завалило и не опалило реактивной струей. Острые углы ромба смотрят: один на север, второй на юг. Получилась символическая стрелка от компаса.
