Текст книги "Спящая Красавица (СИ)"

Автор книги: Александр Полковников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Возле витрины с оптическими прицелами немного задержался, разглядывая их: колиматорные, лазерные, ночные, классические, большие и маленькие, дорогие и совсем дешевые.

Решил, что пока брать не буду, а подойду сюда еще раз, когда определюсь со стволом, чтобы на месте прикрепить к железу.

Следующая витрина шла вдоль всей стены и наглядно демонстрировала широкий выбор гладкоствольного оружия в рамках действующего когда-то законодательства. Все огромных размеров и невозможно длинные.

Прошел вдоль витрины, любуясь на грозную красоту.

Следующая витрина была полна травматических пистолетов, за которыми следовали ряды пневматических. Это мне совсем не надо, если только по банкам или окнам пострелять. И то несерьезно. Кучности никакой, убойной силы тоже нет. Один шум.

Далее дружными рядами шли патроны, средства для протирки, смазки и чистки оружия, кобуры, ремни и прочее и прочее. Это тоже пригодиться, особенно все, что связано с чисткой и смазкой.

И, завершая круг почета вдоль витрин, увидел то, что заставило меня встать как вкопанного – автомат Калашникова. Каково же было мое разочарование, когда, прочитав ценник, понял свою ошибку. Это оказался карабин “Сайга”. Очень похож, но не то. “Сайга”, в отличие от “Калашникова”, не умеет вести автоматический огонь. Да и магазин у нее только на 10 патронов. А все из-за закона.

Единственный плюс – нарезной ствол. Это вам не облаком дроби стрелять. Тут прицельная дальность совсем другая. Дробовик хорош на коротких дистанциях. В помещении, например. Взял и то, и это.

Рядом с обычной “Сайгой” висела складная модель. Еще лучше. И в плане переноски, и в плане применения в ограниченном пространстве (стрельба из автомобиля, например). Беру и эту “игрушку”. Проблему невозможности весть стрельбу со сложенным прикладом легко решить подручным инструментом.

В гладкостволах не силен. Выбрал то, что подороже и красивее, и тоже уложил в сумку. Какой-то “Ремингтон”.

А теперь расходники – патроны то есть.

После того, как, поморщившись от шума, на мелкие осколки разнес еще одну витрину, обратил внимание на замочки, которыми они запирались. А ведь где-то на кассе должны быть ключи от витрин.

Что ж, умная мысля приходит опосля.

Полез под прилавок и без труда обнаружил искомые связки с ключиками в одном из выдвижных ящичков, а заодно и коробки с патронами, которые были складированы там же.

Следующий час я занимался тем, что раскладывал ровными штабелями патроны по сумкам и набирал остальное добро: разгрузки, ремни, чехлы для ружей и карабинов и т.п.

Собрав основные сумки, набил еще и дополнительные, за которыми вернусь в другой раз.

Сейчас, анализируя свои поступки, пришел к выводу, что “Сайгу” я выбрал именно из-за ее схожести с “Калашом”. Наверное, на подсознательном уровне доверял внешнему виду больше, чем именитым брендам, которые висели рядом. Например, почему я не кинулся сразу к нарезному “Ремингтону”? Патриот с вбитыми в детстве в голову стереотипами. Что поделаешь.

Перед тем, как покинуть такой дружелюбный магазин, надел на себя разгрузку, заполнил карманы набитыми магазинами к карабину, нацепил “Сайгу” на плечо и пошел к вещам.

Надел на себя рюкзак с фонариками и биноклями, подошел к сумкам с оружием и понял, что не унесу все разом. Пришлось оставить основную часть сложенного в сумки добра на другой раз, ограничившись одной сумкой, в которую сложил только самое необходимое на первое время. Даже в облегченном варианте сумку пришлось волоком тащить по коридору и лестницам к машине.

Около машины снял карабин с плеча и поупражнялся в прицеливании, ведении цели и быстрому переводу оружия в боевое положение. Целился по припаркованным автомобилям и по окнам близлежащих домов, представляя, как отовсюду полезет живая мертвечина.

Не удержался и выстрелил в воздух несколько раз. От греха подальше стрелял в сторону “Лосиного острова”, чтобы пуля на излете не задела никого. Ну мало ли что.

На шум никто не появился. Стало неуютно. Появилось ощущение, что за мной наблюдает кто-то невидимый и смеется над моими бравыми потугами.

На всякий случай вернулся ко входу в торговый комплекс и сдвинул створки дверей так, чтобы в образовавшуюся щель мог пролезть только мой кулак. Размеры щели будут своеобразным индикаторам, если вдруг кто-то захочет влезть в магазин без меня.

Потом сел в машину и поехал домой.

До дома доехал, естественно, без приключений.

Кажется самое мое большое приключение в этой жизни уже случилось. Разве конец света не приключение? Обалденный аттракцион.

Перетащил весь свой свежеприобретенный арсенал домой и свалил прямо в прихожей, где стало тесно.

Прошел на кухню. Попил прямо из чайника. Тут взгляд упал на открытую банку с рыбой. В животе сразу заворочался червячок, которого потребовалось срочно заморить.

После укрощения плоти, завалился на кушетку и как только ударился виском о подушку, “отрубился” до следующего утра.

***

Когда проснулся, то сразу решил выполнить пункт номер один, т.е. заняться выяснением судьбы своей возлюбленной.

На мое счастье жила она не очень далеко. Всего в девяти автобусных остановках от моего дома. Еще до знакомства я решил, что лучше всего будет найти девушку из своего района, но не рядом с домом. Чисто из эгоистических соображений, чтобы не надо было ездить на другой конец Москвы. Но и в случае чего, если наши отношения вдруг не заладятся, чтобы случайно не пересечься на улице.

Познакомились мы через Интернет. На сайте знакомств я специально выбирал анкеты, в которых говорилось, в каком районе живет та или иная девушка. После недолгого просеивания осталось всего несколько кандидатур, к которым я и постучался в аську.

Интересная беседа завязалась только с Олей. С ней же я вскоре встретился в реальной жизни.

Завязался самый обыкновенный роман. Таких романов ежедневно рождается и умирает миллионы. Постепенно наши отношения переросли из приязни в настоящие чувства и желание связать свою дальнейшую судьбу друг с другом. Мы подали заявление в ЗАГС и приступили к подготовке свадебного торжества.

Мы с моей невестой были людьми современными и поэтому довольно долгое время жили у меня. Решили, что поживем самостоятельно отдельно от родителей. Проверим чувства в быту. Так будет проще понять, насколько мы подходим друг другу.

Время шло, а совместная жизнь все никак не надоедала. Именно поэтому решили оформиться официально, а немного погодя родить парочку красивых деток. Забегая вперед, скажу, что мечты так и остались мечтами.

Когда пришел всеобщий конец, до свадьбы оставалась неделя. И как раз за неделю до свадьбы Оля решила, что будет правильно, если она последнюю неделю поживет с родителями. И у нее, и у меня будет возможность нормально провести девичник и мальчишник.

Именно по этой причине я очнулся у себя дома один.

В то утро я просто сел на машину и поехал к ее дому. Ключи от квартиры были с собой, поэтому звонить не стал.

Внимательно огляделся в коридоре. Прислушался к тишине. Не было слышно ничего. Даже механические часы с кукушкой, доставшиеся в наследство от прабабки, не тикали на кухне. Оно и понятно, завод давно кончился.

Прошел мимо незапертой комнаты ее родителей. Заглянул внутрь. Никого. Странно. Уехали на дачу?

Подошел к ее комнате. Закрыто, но не на замок. Просто прикрытая дверь.

Заглянул внутрь и уставился в одну точку. Стою и думаю, что надо просто… просто подождать какое-то время, и все пройдет, как страшный сон. Само собой рассосется. Что Олино дыхание снова восстановится и будет видно, как ее грудь поднимается то вверх, то вниз, то вверх, то вниз…

Нет движения. Нет шевеления. Нет ни звука. Нет НИЧЕГО.

Подошел к кровати. Упал на колени. Взял Олю за холодную руку и прижался к ней лбом.

Никогда не мог себе представить как это больно плакать без слез. Это не невозможно. Это непереносимо.

Потом, правда, когда я глядел на себя в зеркало, то видел, что слезы все же были. На щеках остались белые соляные следы. Но в тот момент я абсолютно не отдавал себе отчета в происходящем.

Оцепенение проходило долго и мучительно. В голове стали кружиться глупые мысли, что это я во всем виноват, что это я не смог ее уберечь, уследить, что винить кроме себя некого. Что я сволочь последняя, т.к. все эти дни занимался только собой.

Огляделся. За окном уже во всю рассвело, и я мог наблюдать всю картину: на измятой кровати лежала в ночной рубашке моя любимая и безмятежно спала вечным сном. Было ясно, что она давно мертва. Даже примчись я сразу после пробуждения, все равно ничем бы ей не помог.

Единственное, что осталось у меня от нее, как воспоминания о прошлой жизни – записи на видеокамере и фотографии в альбоме и на компьютере.

А я… а я остаюсь в этом, если угодно, аду. Я должен шевелиться, должен жить как-то дальше. Скорее по привычке, чем по необходимости. Рефлексирую, что поделаешь.

Привычка к жизни – самая пагубная привычка человека.

Стоя на коленях перед кроватью своей любимой я поклялся, что во что бы то ни стало я выясню почему она спит вечным сном, а я нет. Если придется, то посвящу остаток жизни мести. Я должен отомстить за свою несостоявшуюся семью.

Я, какая глупая мысль, теперь просто обязан найти кого-нибудь, кто понесет ответственность за все происходящее со мной. Отомстить за себя, за них, за весь мир.

Оставлять ее здесь так тоже нельзя. Не по-людски это.

Нет, я, конечно, не супермэн-альтруист, весь город хоронить не собираюсь. Куда уж мне. Соотношение далеко не в мою пользу. Примерно один к пятнадцати миллионам. Но отдать дань одному человеку я в силах.

Еще в планах проверить своих родителей и бабушку. И что делать? Проблема выбора, однако.

Моя (как не хочется говорить это слово) несостоявшаяся семья мне дороже всего. Поэтому начну с нее.

Знал где похоронить Олю. Там же, где похоронены мои прабабушка и прадедушка. На зеленоградском кладбище, возле Фирсановки. Отличное место. Тихое и спокойное. Прямо в лесочке.

Завернул Олино тело в белую простыню и отнес на руках до машины. Тело было очень легким. Она у меня никогда не была тяжелой, но сейчас казалось, что я несу не взрослого человека, а ребенка.

Положил Олю в багажник. Посидел некоторое время рядом. Поплакал. Когда смог собраться с мыслями, то поднялся наверх в квартиру, зашел к ней в комнату и взял висевшее у двери свадебное платье. Белое, красивое. Вместе выбирали, но до свадьбы мне его видеть было не положено.

Теперь это уже не важно. Оно до сих пор висит у меня в доме. За прошедшее время из белого платье стало слегка желтым, но своей сути – напоминание о былой лучшей жизни – свадебное платье не утратило.

После того, как забрал свадебный наряд себе, приехал домой и, приготовив нехитрую еду, начал собираться для поездки на кладбище.

Решил, что по дороге разведаю заодно обстановку. Мне как раз надо будет проехать через всю Ярославку, потом по МКАД до Ленинградки и практически по прямой до кладбища. Километров сорок ехать. Посмотрю, может где увижу следы человеческой жизнедеятельности.

С собой захватил складную “Сайгу”, разгрузку, набитую полезной мелочью, несколько упаковок с патронами и бутылку водки на поминки. Собрался сделать себе бутерброды. Вспомнил, что до магазина я так и не дошел.

Что ж, утро только началось, можно и за припасами на первое время сходить. Хорошо, что магазин в соседнем доме.

Оделся и вышел из квартиры. Подошел к дверям магазина. Естественно закрыто. Кто бы сомневался.

Без лишних церемоний снял карабин с плеча и сделал несколько выстрелов по стеклянной двери. Хорошо, что мода на стеклянные двери не проходит, а то что бы я делал со стальной?

Как же громко бабахнуло в ненормальной городской тишине. Все никак не привыкну к тому, что звуки кажутся чересчур громкими.

Стекло брызнуло каленой крошкой.

Посмотрел по сторонам. Вдруг кого привлек выстрелами?

Пусто. Ни души. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Даже не знаю что бы делал, появись кто на горизонте. Прятаться или бежать на встречу?

Включил фонарик и вошел в магазин.

Постоял на пороге с минуту. Подождал пока глаза адаптируются к темноте.

Прислушался. Тишина. Абсолютная. Казалось, что должны мыши или крысы бегать по магазину. Но никого живого внутри не было.

Хорошо, что не забыл с собой фонарик. Света теперь нигде нет. А витрины завешаны рекламой, и внутри царит полумрак даже в солнечный день.

Пробежался глазами по виноводочному ряду. Он как раз при входе в магазин расположен. Из него мне пока ничего не надо. Да и выбор не то, чтобы очень. Рассчитано на непритязательного потребителя. А по мне, так если все равно травиться, то лучше качественным алкоголем.

Далее шли ряды с пивом. Не стал брать. Пиво мне пока не нужно. Не за этим я сюда пожаловал. Пусть еще постоит. Действительно, что с ним случиться? Современное пиво переживет даже ядерную войну. Срок хранения от года и выше. А при надлежащих условиях, так практически неограничен.

Вот оно: крупы, консервы, сухари, печенье, галеты, каши. Вот что точно можно хранить годами.

Набрал себе мясных консервов. Брал банки со знакомыми изображениями свиньи и коровы. С негром решил не брать.

Рассовал банки по пакетам, которые услужливо лежали на кассах, и отправился восвояси.

Часть консервов кинул в машину, которую подогнал вплотную к подъезду, а часть отнес домой и кинул прямо на кухне на пол. Не время следить за порядком.

По дороге решил не гнать. Во-первых, надо было внимательно смотреть по сторонам, а, во-вторых, не исключено, что где-то может быть затор из машин, и как бы мне не влететь в него на полном ходу. А, в-третьих, не исключено, что кто-нибудь, ошалелый от радости, что видит живого человека, выбежит на дорогу да и бросится мне под колеса.

Однако никого я не встретил. Пустынно. Как будто едет президентский кортеж, и всю дорогу перекрыла служба охраны. Почувствовал себя на какой-то миг президентом. Не понравилось. Хочу людей живых увидеть. Но нет. Не судьба.

Еще одно сравнение пришло на ум: одноглазый король в стране слепцов. Ну его. Я бы все отдал, только включите Жизнь, отмотайте назад, пусть все будет как прежде сумбурно, непонятно, но чтобы Жизнь кипела везде и всюду. Чтобы моя Оля была живой и веселой.

До самого МКАДа ехал в гордом одиночестве. Кольцо тоже не особо отличалось плотностью движения. Кое-где на обочине стоят припаркованные автомобили, но не больше, чем всегда.

На Лениндрадке картина была немного другой. Возле города машин практически не было, но чем дальше я отъезжал, тем больше было машин в кювете по обеим сторонам дороги. Складывалось такое ощущение, что водители элементарно заснули за рулем и не справились с управлением.

Если так все и было, то возникают закономерные вопросы. Знали они или не знали? Знали, что, заснув, они, скорее всего, больше никогда не проснуться?

Возможно, знали. Или догадывались?

Разбитых машин было не то чтобы много, но хватало. В каждом случае машины не были растащены, рядом не было тягачей, эвакуаторов или патрульных машин ДПС.

Значит ли это, что виновники ДТП элементарно заснули за рулем, но к ним на помощь уже некому было приехать?

Была одна страшная авария. Заснувший водитель большегрузной фуры на полной скорости влетел в скопление припаркованных автомобилей возле придорожного кафе. Какая-то машина загорелась. Надо ли говорить, что было дальше?

Сбитых людей я не видел. То есть все были либо в машинах, либо у себя в квартирах?

Я вообще людей по дороге не видел. Только тела в машинах.

Без приключений доехал до ворот кладбища. Как и везде они оказались закрытыми. Да не просто закрыты, а на висячий замок на цепи, которая была обмотана вокруг створок.

Вылез из машины, перелез через забор и пошел на поиск инструмента для раскопок. Нашел пристройку к основному административному зданию с вывеской “ПУНКТ ПРОКАТА ИНВЕНТАРЯ”. Хорошо, что окна без решеток.

Без церемоний разбил стекло и влез внутрь. Внутри меня приветствовали нестройными рядами разнокалиберные лопаты, ведра, грабли, ломики, носилки и пара кирок.

Выбросил в окно то, что было нужно, вылез и направился к месту семейного погоста.

С тех пор, как похоронили прадеда, земля еще не успела осесть и слежаться как следует. Поэтому поддавалась относительно легко. И чем глубже я углублялся, тем легче становилось копать.

В тот год снег только-только начал сходить в городе, а в лесу еще основательно лежал. Земля, конечно, была мерзлая, но при рытье могилы проблем не возникло. Стоило снять двадцать сантиметров верхнего промерзлого слоя, как дальше пошло легко.

Рыл землю, забирая в правую сторону от того места, где был гроб с прадедом. Получился широкий боковой лаз с камерой в конце. Сильно углубляться тоже не стал. Двух метров вполне хватит для моих целей.

Когда покончил с раскопками, то поплелся, обессилев, к воротам за машиной с телом Оли.

Подъехал задом к закрытым воротам. Достал из машины буксировочный трос. Привязал его с одного конца к цепи, связывающей створки ворот, а с другого конца к проушине под задним бампером своего авто. Рванул с места, и полторы тонны железа сделали свое дело. Машина дернулась, а ворота с громким скрежетом распахнулись. Даже не пришлось вылезать, чтобы открыть створки. Они сами по инерции распахнулись во всю ширь да так и остались, конвульсивно подрагивая.

Подъехал к подготовленной погребальной яме.

Вынес на руках из машины тело любимой, положил ее на край свежей могилы. В последний раз посмотрел в безмятежное лицо. Посидел рядом, попрощался, поцеловав в холодные губы и лоб.

Затем забрался в вырытую яму и стащил ее тело за собой. Уложил на хвойные ветви, которыми выложил землю. Не оглядываясь, выбрался наверх и начал закапывать могилу.

Именно после этого, запах сырой весенней земли постоянно напоминает мне о последних минутах, которые я провел наедине со своей любимой.

После того, как со всем покончил, достал из машины карабин и бутылку водки. Вскрыл бутылку, передернул затвор и выпустил в воздух всю обойму. Водку хлебал прямо из горлышка.

Сразу накатила волна жара. Поднялась из желудка, и ударила в голову. Зашумело в ушах, а ноги стали свинцовыми от слабости.

Плюхнулся прямо в багажник, где недавно лежало тело Оли. Посидел несколько минут в оцепенении, приходя в себя.

Вскрыл банку тушенки. Поел. Немного отпустило. Посмотрел на початую бутылку и еще пару раз приложился к ней.

Вот так теперь хоронят своих близких. Вот и все поминки.

Посидел еще немного, прислушиваясь к тишине. Странно. Где те птицы, щебет которых не стихает здесь никогда? Очень странно. Стоит ясная солнечная весенняя погода, следовательно, должны петь птицы.

Природа тоже грустит? А может животные также, заснули, как люди? Люди – те же самые животные.

Доел тушенку, но водку допивать не стал, а то не доеду.

Нет, дорожных карателей в полицейской форме я не боялся. Просто буду не в состоянии адекватно рулить и запросто въеду в припаркованный не там где надо автомобиль.

А жить все-таки хочется. Пусть даже и в таком мире. По привычке, наверное.

Завел машину, посмотрел на датчик топлива – полбака. Хватит. Хотя о бензине стоит задуматься.

Дома зажег огарок свечи, достал еще бутылку и устроился на кухне на диванчике. За окном уже стемнело.

Так и просидел в дрожащем свете одной свечи, глуша водку, пока не отрубился.

Кажется, и мне пора сделать перерыв до завтра.

Куда спешить?

Флешка первая

Запись пятая

Открыл глаза от яркого света. Думал, что кто-то фонариком в лицо светит.

Все оказалось банально. Просто солнечный свет бил в окно. День был в самом разгаре.

Похмельным синдромом, слава богу, никогда не страдал. Просто было ощущение общего упадка сил. А когда поднялся, чтобы сходить в туалет, то повело и заштормило. Видимо, активными действиями взбаламутил внутри себя старые дрожжи.

Глянул на валяющиеся под ногами бутылки.

Однако.

Надо же, допил вчера до дна и вторую.

Поплелся в ванную чистить зубы, а то во рту ощущение будто кошки с собаками ночевали.

Когда с утренним моционом было покончено, вернулся на кухню бороться с сушняком. Допил остатки воды из кастрюльки и задумался, как жить и что же делать дальше.

Надо еще раз проверить гипотезу о том, что все тихо мирно заснули и не проснулись. Для этого решил посетить соседний дом. Он был точно таким же как мой – одноподъездный.

Поднялся до последнего этажа и спустился вниз, стуча прикладом во все двери. Только эхо было мне ответом.

Вышел из подъезда, постоял, греясь, на весеннем солнце. Оно хоть и светит, но еще не сильно греет. Скорее создает насмешливый фон. Эдакий огромный смайл на фоне рухнувшего мира.

И что делать дальше? Идти за фомкой? Много ли я навоюю с ней против железных дверей. Если у магазинов мода на стекло, то у людей мода на сталь. Забаррикадировался от всего остального мира в своей одно– или двухкомнатной клетушке и, вроде, можно жить спокойно, пялясь в зомбиящик.

Интересно, от кого в основном должны защищать стальные двери? От воров? Милиции? Соседей? Воскресших мертвецов? Наши люди ведь были доверчивыми. Верили во всякую чушь про конец света, второе пришествие, приход антихриста и прочую ерунду. Не верили, не было бы столько сект и религий. Если наступит конец света, то железная дверь не спасет. Это уж точно, поверьте мне на слово.

Забавно, но в американском фильме про конец света с Уиллом Смитом в главной роли, где он жил один в Нью-Йорке и отстреливал по подвалам мутантов, главный герой прятался отнюдь не за железной дверью. И ничего. Выжил как-то.

Нет, в подвал меня совсем не тянет. Проверять наличие жизнедеятельности мутировавших организмов – это не для меня. Я лучше по поверхности, по солнышку.

Точно. Поступлю, как человек разумный. Если нельзя войти через дверь, то войду через окно.

До второго этажа не допрыгнуть, а на первом решетки. Но не у всех же.

Напротив моего дома девятиэтажка. Прошелся вдоль нее и нашел окно, в котором не было стальных прутьев. Поднял с земли камень побольше, огляделся по сторонам. Вдруг сейчас наваждение спадет, и окажется, что это просто я страдаю раздвоением сознания, а вокруг ходят люди, и кипит обычная повседневная жизнь.

Но нет. Было по-прежнему тихо и пусто. Даже ветер не шелестел листвой по причине ее отсутствия.

Камень полетел в окно. Удар, треск, грохот сыплющихся стекол, тишина.

Фомкой отбил острые края стекол, торчащих из старой облезлой рамы, и с помощью притащенного с близлежащей помойки матраса, пролез по нему внутрь.

В квартире оказался в крохотной кухоньке. Пять-шесть метров, не больше. Тут мне и одному тесно.

На всякий случай покричал в сторону прохода в коридор: “Эгей! Есть тут кто?” Вряд ли я рассчитывал на ответ. Скорее опять же, чтобы себя самого подбодрить.

Если никто не отвечает, тогда я иду к вам. И, хрустя осколками стекла по линолеуму, пошел из кухни в узкий коридор.

Квартира оказалась двухкомнатной. Пахло сыростью и пылью. Наверное, сказывалась близость подвала. Обстановка дешевая. Ремонта давно не было. Даже косметического.

Первая комната оказалась гостиной. Тихо и пусто. Только появился слабый запах тления.

Следующая комната – спальня. Обстановка бедная, хотя пыльные ковры на стенах висят – признак былого благополучия. Вот тут запах оказался намного сильнее.

Осторожно заглянул через дверной проем и увидел на кровати старушку, которая уже покрылась синевато-коричневатыми трупными пятнами и не выказывала никаких намерений подняться, чтобы вкусить свежатинки.

Гнилостный запах, вид умершего тела и выпитая накануне водка вызвали резкий приступ тошноты. Хорошо, что не успел позавтракать, а то блевал бы сейчас дальше, чем вижу.

Кстати, когда тошнит в пустую одной желчью – тоже не сахар.

Чуть не кубарем скатился через выбитое окно на свежий воздух. Отдышался.

Черт. Да что же это такое. Пора бы свыкнуться с мыслью, что сейчас весь мир похож на эту мертвую старушку. Может когда-нибудь привыкну к виду трупов, но не сейчас.

Сплюнул тягучую слюну, но решил продолжить свой исследовательский поход.

В следующий раз камень полетел в незарешетчатое окно со стеклопакетом. Видимо хозяева еще не успели поставить решетки. Повторил процедуру с выбиванием осколков и перелезанием.

Попал в гостиную, которая одновременно была спальней. Значит однушка.

Что у нас тут? А тут два тела в кровати. Мужчина и женщина средних лет. Лежат, обнявшись, лицом к окну, т.е. ко мне. Видно сразу, что мертвые.

Здесь ловить нечего. Вылез на улицу.

Дошел до угла дома, где обнаружил еще одну квартиру без решеток. Надо же, не думал, что их будет так много – незарешетчатых. Стальные двери у всех, а решетки нет. Оно и к лучшему. Для меня, естественно.

В этой квартире также стояли стеклопакеты. Да не простые – тройные. Намучался сбивать осколки.

В квартире опять попал на кухню. Модная. На заказ делалась. И мебель дизайнерская, и с техникой все в порядке – современная встроенная. Пол плиткой выложен. Красиво.

Зазевавшись, чуть не поскользнулся на битом стекле, которое по плитке скользит, как по льду.

Квартира оказалась угловой, зато трехкомнатной. В гостиной никого. На стене висит огромная плазменная панель, а вокруг модная стереосистема. Прилично жили.

Вторая комната оказалась спальней. На кровати под балдахином лежат два голых тела без одеяла. Мужчина и женщина. Молодые. Жарко им было или занимались чем-то приятным? Скорее всего, последнее. Лежат в обнимку. Только мертвые. Но выглядят словно живые. Как восковые фигуры. А вдруг?

Пересилил себя, подошел поближе и потрогал женщину за лодыжку. К шее или лицу не решился дотрагиваться. А вдруг она резко, как это бывает в фильмах, откроет глаза и смертельно меня укусит?

Поэтому с зажатой в правой руке монтировкой, дотронулся до ее ноги. Твердая и холодная.

Выдохнул.

Фу-ух, а адреналин-то уже в крови.

Выпрямился. И вдруг замер, услышав шорох за спиной из той комнаты, которую еще не обследовал.

Новый всплеск адреналина. На лбу выступил ледяной пот. Ладонь, сжимавшая монтировку, вспотела, а пальцы побелели.

“Сейчас меня будут есть”,– пронеслась шальная мысль вдоль спинного мозга.

Вот уж поистине, горе от ума. В голове возникла картинка крадущегося к дверному проему мертвяка с раззявленным ртом, источающим зловонье. А одновременно с этим двое лежащих на кровати начнут шевелиться, похрустывая затвердевшими суставами.

“Бред, бред, бред”,– твердил я себе. – “Этого не может быть”.

Вдох, выдох. Без паники. Живым я не сдамся. Буду биться до последнего.

– Эй, кто здесь? – Крикнул я севшим голосом в тишину.

Шорох повторился, затем раздался какой-то всхлип, и все стихло.

Блин, да что же здесь происходит? Угораздило же меня влезть куда не просили.

Надо выяснить, а то с ума сойду. Так недолго и дядьку Кондратия дождаться.

Начал очень медленно вдоль стенки перемещаться к той комнате, откуда донесся до меня странный шорох. Добравшись до косяка, резко выглянул и отпрянул назад. Вдруг меня за углом кто-то караулит?

Ничего. Никого.

Выглянул еще раз. На этот раз задержался в проеме.

Светлая комната. Чистенькая и опрятная. На окнах плотные занавески. Может окно открыто, и ветер играет шторами? Нет, окно закрыто, сквозняка нет. Что тогда?

Зашел внутрь. Справа от двери стоит детская кроватка, которую сразу не заметил. А в ней лежит ребенок. Крохотный совсем. Грудничок. Полгода или меньше. Лежит и беззвучно открывает ротик. Медленно-медленно ручками шевелит, а ножки в простыню завернуты. Только глазками темными моргает да рот с тремя зубками открывает.

Мне почему-то очень эти три зуба запомнились. Два снизу и один сверху.

Младенец был совсем крохотным и худеньким. Кожа обтягивала кости, а глазенки ввалились.

Какое-то время я простоял в ступоре, как около кровати его родителей.

Первая мысль, и что мне теперь с ним делать? Вторая мысль, как он смог выжить? Третья мысль, что я где-то читал о том, что детеныши зверей (в том числе и человека, естественно) очень выносливы. Природа так специально запрограммировала младенцев, чтобы у них было много шансов для выживания. Вспомнились истории из прессы, когда маленьких детей зимой в лютый мороз находили в мусорных контейнерах, где те пролежали не один час и выживали.

То есть я просто растерялся. Не готов был к такому сюрпризу.

Надо срочно уносить его отсюда к себе. Но у меня же дома нет ничего для маленьких деток. Ни накормить, ни напоить не смогу. Надо было срочно что-то придумать.

Огляделся вокруг. Рядом с кроваткой пеленальный столик, на котором одеяло и пустая бутылочка для кормления. Быстро вернулся на кухню и стал рыться в шкафчиках в поисках какой-нибудь детской смеси, пюре или сока.

На мое счастье все стояло на видном месте. Покидал найденную детскую еду в пакет и вернулся в детскую. Взял одеяльце, завернул в него с головой младенца и побежал домой.

Дома в детскую бутылочку налил теплой воды из чайника, добавил несколько ложек сухой смеси, размешал хорошенько и дал попить найденышу.

Ребенок с жаждой присосался к бутылочке. Однако я, помня свои первые ощущения от питья, решил сразу много не давать. Как бы мне не было жалко малыша, но много пить не дал. На первый раз хватит.

Ребенка положил на свой диванчик, а сам пошел в ванную. Достал тазик, вылил в него остатки кипяченой воды из чайника. Набрал еще чайник, вскипятил и сделал ванночку с теплой кипяченой водой. Зажег еще одну свечку и установил ее в ванне.

Распеленал младенца. Надо же. Оказалось, что я спас пацана.

– Живучий ты, дружище,– сказал я ему, улыбнувшись.

Отнес найденыша в ванную, положил, придерживая головку, в воду. Он был весь в засохших завтраках, обедах и ужинах одновременно. Еще бы. Пролежать месяц в одной пеленке без смены белья.

Голым найденыш казался еще более худым и тощим.

Ребенок заснул, как только очутился в теплой воде. Так я его и помыл спящего. Потом, завернув найденыша в одеяльце, положил спать на кровать в комнате.

Пусть спит. Как проснется, дам ему еще попить немного.

Сам я прилег рядышком. Хватит на сегодня переживаний, надо отдохнуть.

Засыпая, в голову влетела мысль о том, что если я и этот ребенок выжили, следовательно, должен выжить кто-то еще. Если это взрослый человек, то он должен (просто обязан) как-то дать о себе знать.

А если ребенок?

Так и уснул.

***

Проснулся в холодном поту абсолютно не отдохнувшим.

Всю ночь снилось, как я с монтировкой в руке бегаю со скоростью человека-молнии по городу, разбиваю стекла и залезаю в чужие квартиры в надежде найти еще выживших младенцев.

Ну и ну. Присниться же такое. Трусами не отмахнешься.

Вспомнил последнюю мысль, с которой заснул. Ну конечно. У кого что болит, тот о том и говорит. Тут главное с катушек не слететь от таких думок.

Надо будет как-нибудь организоваться и дать о себе знать. Краской, например, намалевать на шоссе слово, но не из трех букв. Лучше придумать что-нибудь поумнее.