Текст книги "Казнить! (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава четвёртая
Принцип на всю жизнь…

Давид Гольцман… Еврей, захвативший старшинство в старшей группе – так же, как и Арон Вайнбаум в средней. Собрал вокруг себя группу из пяти человек прихлебателей и подхалимов и пользуясь, видимо, благосклонностью директрисы и финансовой поддержкой своих родственников, создавал своим шестёркам некоторое преимущество в проживании в «спецухе». Взамен используя их полную поддержку и ударную силу ! Знакомая схема: в первом рабочем правительстве РСФСР, судя по фотографии, евреев всего трое: Ленин, Троцкий, Луначарский но – зато в первом, руководящем ряду ! А дальше схема привлечения «своих» сторонников проста, как мычание ! Подходят к приглянувшемуся им руководителю нижнего ряда и предлагают дружить… Мол нас будет четверо ! И мы любого выведем из руководства ! А тебя всегда будем поддерживать ! Заглотил бедолага наживку – хорошо; не заглотил – обратятся к другому. А потом – дружной четвёркой уберут того, кто им неугоден и поставят на его место своего ! Ну, а дальше – по такой же схеме. Вот так иудейская философия: думай в первую очередь о себе и начала проникать в умы тех революционеров, которые искренне боролись за то, чтобы лучше было в первую очередь другим ! А болото удобств роскоши затягивает: медленно и неотвратимо – как болото ! Вот ещё вчера ты довольствовался малым и тебе хватало – впереди была борьба и некогда было отвлекаться на житейские мелочи, а сейчас постепенно привыкаешь к хорошему и отказ от него – уже как то не прельщает… Так и становятся рабами иудейской философии и иудейскими приспешниками и помощниками !

Судя по словам мелкого жидёнка, старший – страшный человек ! Оно понятно: мелкий находился у него в подчинении и без его ведома ничего серьёзного сам делать бы не стал: субординация у иудеев довольно строгая, а наказание простое и жестокое – изгнание из своего рода-племени, проще говоря – лишение всяческой поддержки своими в любой точке земного шарика ! И это относится ко всем без исключения. Так что примем опасность этого типа как данность. И чем мне это грозит ? Понятное дело – ответным ударом. Это милиции нужны доказательства: мотив у меня есть и ещё какой ! А Давиду с его группой поддержки доказательств не надо – достаточно только принять решение старшему – виновен ! И всё – туши свет, сливай масло, как говорит Степаныч… А пятеро старшаков, по силе равных Колюне – это уже серьёзно ! Особенно при внезапном нападении. К тому же с ним гуляет первая красавица нашей "спецухи" – Настя Кораблева. Настоящая красавица – без натяжки: русые косы длиннее плеч; красивое, но не кукольное личико куклы Барби; стройная фигура и красивые, ровные ноги; грудь третьего размера – под стать фигуры. И не глупа, что свойственно многим красавицам. У меня, честно говоря, перехватило дыхание, когда я её увидел ! И благосклонно принимает не только его внимание: сестрёнка как то брякнула с завистью: Настя, мол, угощает своих подруг конфетами шоколадными, а то и ликёром иностранным – вкусным !!! Ах зажмурилась ! Как будто ты пробовала – подколол её я. Наташка глянула на меня с раздражением – такое испортил ! И не разговаривала два дня… И гуляет с этим жидом порхатым: ни фигуры, ни рожи… Мне самому неприятно полоснуло по сердцу, когда я это узнал. Хотя… Наверное это Мишкина влюблённость в нашу красавицу. Нет – вру – самому неприятно, что наши связываются с такими, как будто бы им славян не хватает ! Теперь мне понятно – откуда "ноги растут" у проблядей нашего времени: готовы жить с кем угодно за бабки, развлечения, красивую жизнь ! Глядя на Настю, подумалось: и здесь таких хватает: жили же с немцами наши – разных национальностей и не только чтобы выжить самим или помочь родственникам или детям. Видно сущность их, бабская, такая: как переделали под себя закон Творца, вложенный в них: главная задача женщины – сохранение вида, так и начали блудить с кем жизнь будет раем, а не строить райскую жизнь с избранником ! Э… Что то понесло меня не в ту степь… О деле надо думать, а не о приходяще-проходящем. Так что используем приём товарища или господина Гитлера – нанесём удар первыми !

Есть такая болезнь – диарея: недержание, пардон, мочи… Ночью, от неё, писаются в постель, а повзрослев – просыпаются среди ночи и бегут в туалет… Мишаня, как то объевшись на ночь халявной солёной рыбы: наловили с Алишером и высушили в тайне от других – побежал под утро в туалет и там наткнулся на Давида… А потом и узнал: "спецуха" ведь как большая деревня: все друг о друге всё знают, ну или стараются всё знать – услышал, что тот регулярно посещает туалет по ночам… Вот я, пока шёл к себе, думал – чем это может мне помочь ?

После отбоя лег в кровать, повозился немного: надевал под одеялом новые хлопчатобумажные носки на ноги… Теперь самое трудное – не заснуть. И ворочаться с боку на бок тоже не желательно: потревожишь чей то сон – паренёк может долго не заснуть… Лежал, поглядывал в нетерпении в окно: когда же луна краешком в окошке появится ? И как это люди всю ночь на одном боку спят ?! У меня уже все мышцы затекли, не смотря на специальную разминку, используемую снайперами. Помогало, конечно, но слабенько: так и хотелось перевернуться с боку на бок ! Наконец то краешек луны появился в верху окна: спальню тут же залил мертвенно бледный свет. Вот только в таком свете и вставать с кровати ! Да ещё и идти вперёд с закрытыми глазами, как лунатик ! Посмотрел на часы, осторожно вытянув их из под подушки – час ночи. Через час, когда луна скроется за обрезом окна и спальня погрузится в темноту ночи – мне пора выходить. Лучше подождать, чем опоздать…

Пора. Осторожно выскользнул из под одеяла, так что пружины скрипнули, но совсем негромко – вряд ли кого разбудят; "стёк" на пол… Достал из под одеяла свёрнутую в комок коричневую рубашку и положил на подушку – вроде как моя голова. Подтянул одеяло с боков – вроде как моё тело… Лёжа на полу прислушался – тихо. Поднял голову над кроватью – огляделся: тишина, все спят. Вот и славненько… На четвереньках, стараясь не шлёпать ладонями по полу, "пробежался" по звериному до двери. Замер, прислушался: никакой звук не выделяется из привычного фона спящей спальни. Толкнул головой дверь; проскользнул в проход и рукой закрыл дверь. ВСЁ ! Теперь если кто и видел что то, подумают – приснилось…

Вдоль стеночки прокрался в туалет. Скрипнула негромко медленно открываемая дверь и я внутри. Дверцы кабинок раскрыты – все. Значит я вовремя… Прошёл влево – к самой ближней кабинке, зашёл, дверцу прикрыл, оставив тоненькую щель: если не осторожничать, войдя, то можно и не обратить на неё внимание. Вряд ли, да ещё спросонья вошедший ринется резко налево: скорее он пройдёт по дуге к третьей или четвёртой кабинке… Присел над отверстием чугунного толчка не снимая штанов – реалистичность во всём. И готовность тоже… Потянулось время, как всегда тягуче медленно и убийственно раздражающе: ну где же этот зассанец ?! Ноги стали затекать, а ступни в носках – замерзать. Встал, присел несколько раз, разгоняя кровь в затёкших мышцах и поприподнимался на носках, перекатываясь с носков на пятки – хоть чуть-чуть согреть стопы. Садиться не стал, подумалось: скрипнет дверь – я успею присесть. Так и вышло, к тому же я ещё заранее – из коридора, услышал шаркающие шаги: с чего бы спросонья зассанцу бодрым шагом шествовать ? Разве что невмоготу ? Присел… В комнату – увидел через щель, вошел заспанный Давид со всклоченной шевелюрой… Красавчик… И как на такого наша красавица польстилась ? Хотя – не зря же говорит пословица: любовь зла – полюбишь и козла ! Особенно если он с деньгами… Опять не о том думаю…

Зажурчало сначала шумно, а потом всё тише… П О Р А ! Распахнулась дверца, выпуская меня из тесной кабинки; я вышел и пошёл к двери. Тут из кабинки вышел и Гольцман. Скользнул по мне равнодушным взглядом, а я уже напротив него. Видимо он что то понял своим тысячелетним опытом предков ! Понял, но не среагировал, только насторожился. Шаг к нему; правая рука упёрлась в подбородок ладонью; нога с силой подбила его ноги задней подсечкой, а моё плечо толкнуло его назад ! Гольцман рухнул назад, аж ноги взлетели вверх, а моя рука с огромной силой толкнула его голову вниз ! Голова ухнула вниз раньше тела и, с хрустом разбивающихся костей, впечаталась в ступеньку туалетной кабинки. Всё – правки не требуется ! А теперь – необходимые улики бытового несчастного случая… Достал из кармана штанов небольшой – меньше носового платка кусочек материи. Протёр им подбородок там, где его касалась моя ладонь. Растёр ладонью то место на голени ноги Давида, куда с силой ударила моя нога. И заднюю часть щиколотки тоже – чтобы не осталось следов от удара: пока тело ещё относительно живо – кровь рассосётся от массажа и растирания. Первая часть Марлезонского балета закончена…

Сунулся в кабинку, откуда вышел Гольцман. Наклонился; мазнул сложенной в тугую трубочку тканью по краю чугунного толчка, зацепив немного свежей фекалии. Подошёл, к уже трупу; мазнул тряпочкой от пятки к концу тапочка правой ноги; приподнял штанину шаровар правой ноги и точно вымеряя расстояние, мазнул остатками по полу полоской по направлению от кабинки и мазок по штанине по направлению к кабинке. Метнулся к "своей" кабинке; осторожно, стараясь не запачкаться, просунул руку внутрь толчка и метнул свёрнутую тряпочку к краю – подальше от любопытных глаз. Окинул взглядом тело; поводил его пальцами и ладонями по грязному полу: вроде как пострадавший пытался подняться. ВСЁ ! Бытовой несчастный случай: пришёл по малой нужде; не заметил – спросонья, какашку; наступил на неё и, поскользнувшись – хлопнулся на пол. А головой – о ступеньку… Бывает – не повезло бедолаге в этой жизни… А тряпочка ? Вряд ли её найдут…

Прошёл по середине коридора в сторону нашей спальни; в конце коридора – справа от двери в углу с силой поднял доску плинтуса; положил под доску пола снятые с ног носки и вставив гвоздь в старое отверстие, надавив пяткой, загнал плинтус на место. Как будто его и не поднимали ! Особо охраняемый секрет Михася: по прибытии в "спецуху" его сразу припахали делами, чтобы отвлечь от тягостных дум. Ремонтировали плинтуса и рабочий поручил смышлёному пареньку забить гвозди на плинтусе в половую доску. А Мишаня, увидев готовый тайник, не удержался и сделал отверстие для гвоздя чуть пошире, забив и вытащив в него гвоздь потолще. А потом вставил гвоздь плинтуса и забил его под шляпку. С виду – плинтус прибит намертво: рабочий пришёл, проверил. Михась чуть в обморок не упал – а вдруг дёрнет за плинтус ? Обошлось… А теперь его хитрость пригодилась…

Подойдя к приоткрытой двери нашей спальни прислушался; встал на четвереньки и быстро "пробежал" к своей кровати. Послушал – фон в спальне не изменился… "Вкрутился" ползком на кровать под одеяло; рубашку повесил на спинку кровати: проснусь – надену на себя. И заснул с мыслью: будет утро – будет пища. Для размышлений. Или действий – в зависимости от обстоятельств…

Утром проснулся от непривычного шума. Чуть приоткрыв глаза, сквозь щёлочки век, окинул взглядом спальню… Ребята собирались группками и что то обсуждали между собой. То от одной, то от другой группки уходили в коридор гонцы-наблюдатели, а возвращаясь, приносили, видимо, новости, которые тут же шёпотом обсуждались группой. Полежал с полчасика, уже, вроде проснувшись, но не желая вставать, осторожно наблюдая за одногруппниками. Хватит валяться – надо вставать, а то будет подозрительно: а чего это он лежит, когда другие на взводе ?! Встал; потянулся; выйдя в проход между кроватями, провёл малый комплекс разминки, морщась иногда, когда вес тела переносился на правую ногу: побаливает, мол, ещё… Сел на кровать; надел новые носки; башмаки; повесил полотенце на плечо и молча направился в туалет – принять водные процедуры и прочее...

После отправки избитого Арона со товарищи, со мной начали разговаривать или пытаться наладить отношения, но я на контакт не шёл. А чего же вы со мной не разговаривали, когда в "спецухе" были этот жидёныш со своими шакалами ? А как их не стало – так стали менять отношение ? Обходился я без вас и дальше обойдусь ! А чего надо – сам узнаю, или Алишер – единственный, кто меня поддержал, расскажет. Потому и прошёл мимо "шептунов", как мимо пустого места… Вышел в коридор, а там… Это я правильно сделал, что бока в кровати отлёживал: из туалета хмурые мужики вынесли носилки с чем то, накрытым серой простынёй. Ясно с чем… Не останавливаясь, только нацепив на лицо маску сонной заинтересованности, неторопливо пошёл к туалету, возле которого кучковались любопытные представители всех трёх групп – в том числе и девчонки. Ну а как же без них ?

Уже на подходе из дверей туалета вышел… Надо было ещё минут пять полежать ! Товарищ капитан – собственной персоной ! Увидел меня – расцвёл улыбкой, словно увидел любимого родственника:

– Степанов ! На ловца и зверь бежит ! – воскликнул капитан.

– Не могу разделить вашу радость товарищ капитан… – буркнул я.

– Это чего ж так ? – деланно удивился он. Из туалета вышел пожилой мужчина с чемоданчиком: по ухваткам – судмедэксперт. Остановился…

– Так ведь опять дело шить будете, да всех собак на меня вешать !

– Ты видел, Максимыч – какие у нас слова Степанов знает ?! – восхитился капитан, обращаясь к медэксперту. Тот ухмыльнулся в усы.

– Это тот самый Степанов ? – спросил он. Капитан кивнул, улыбаясь. Клоуны… Начали, понимаешь, разводку лоха. Ну – ну…

– Вы разрешите пройти в туалет товарищ капитан ? Совершить, так сказать, гигиенические процедуры ? – вежливо, но хмуро, спросил я. Капитан, словно я сказал что то очень весёлое и смешное, разулыбался во все тридцать четыре, прокуренных махоркой, зуба:

– Нет – ты видел, Максимыч – каков фрукт ? – Как чешет ! И красиво, вежливо ! Медэксперт явно забавлялся бесплатным концертом.

– Ты когда в последний раз был в этом туалете ? – улыбку с лица капитана снесло, словно ураганом; жёсткий голос ударил по нервам ! Я вздрогнул и растерянно – надеюсь правдоподобно, промямлил:

– Вчера утром… Не услышав вопроса, решил объяснить сам:

– Утром умылся, как обычно и к вам. После обеда – сразу же на автобазу: работы в бригаде много. До позднего вечера там. Потом зашёл к истопнику – чаю попили… От него – в спальню…

– Ботинки снимай ! – рявкнул капитан. Я испуганно отшагнул назад:

– Зачем это ? Они у меня одни ! В чём я на учебу пойду ? Не дам !

– Обследуем твои ботинки; проверим – не врёшь ли ты ?! Потом придёшь – заберёшь ! Я упрямо помотал головой:

– Не дам ! А в чем я к вам приду ? И потом… – я осмелел – к вам только зайди ! Как говорят бывалые люди: вход бесплатно, а выход пятёрка или десятка ! Лагерей ! Капитан повернулся к медэксперту:

– Ну ты видел – каков гусь ?! – вновь превратившись в балагура…

– Давай сюда ботинки… – ухмыляясь бросил мне медэксперт – сделаю соскоб с поверхностей и верну тебе твои драгоценности…

– Да… заворчал я, снимая ботинки – были бы у вас одни сапоги, посмотрел бы я – как вы тогда заговорили… Эксперт посмурнел:

– Были у меня, сынок, такие времена – уж поверь… Раскрыв чемоданчик, достал тетрадные листы; острый нож и присев, ловко провёл лезвием по подошвам и каблукам в четыре листка отдельно…

– Ноги подними и покажи мне подошвы – приказал капитан.

Поднял, поочерёдно, правую и левую, поморщившись – нога болит…

– Вот и всё – а ты боялась… – весело бросил эксперт, надписав свёрнутые листы и уложив их в чемоданчик.

– Даже юбка не помялась… – машинально добавил я.

– Чего не помялось ? – спросил эксперт, но тут до него дошло.

– Ну надо же ! Надо запомнить… – отсмеявшись, произнёс он.

– Это Степанов ! – с гордостью воскликнул капитан, словно похвалили его любимого сына. – Ладно: давай в туалет и обратно в спальню – я там с вами со всеми душевно побеседую…

Капитан поговорил со всеми. Дольше всех он мурыжил Алишера. А вызвав меня, переворошил ещё и всю кровать – даже в наволочку заглянул ! То то один из милиционеров заглядывал за каждую отопительную батарею ! Ничего не нашёл; придрался к часам. Сказал – подарок отца. Не отобрал – как вещдок… Помучил вопросами. И ушёл…

– Ну что скажешь Максимыч ? – подойдя к курившему у дежурного автобуса медэксперту, спросил капитан.

– Если ты о пареньке, то он не врёт. Ну почти не врёт: так – по мелочам… То, что бойкий не в меру – так я видел выписку из его личного дела у тебя на столе, после того случая с избиением. Отец – начштаба Московского округа ! А что касается тела из туалета… Несчастный случай – в чистом виде… Или очень профессионально исполненное убийство. Капитан бросил на него быстрый вопросительный взгляд.

– Высоко профессиональное убийство… – понизив голос разъяснил эксперт. – Есть, говорят на Лубянке, такие спецы – я слышал краем уха… А твоему бойкому пареньку до них – как до луны… Так что всё просто: вышел, спросонья, из кабинки в умывальнику; наступил на чьё то говно и поскользнулся. Есть следы этого самого на пятке тапочка; остатки на полу и на штанине шаровар. Мазки в точности совпадают с движением тела… Одно только смущает – сила удара. Но если ноги взлетели вверх, то тело – довольно крупное, заметь, могло и приложить непутёвую башку с приличной силой об ступеньку. Да ещё и об острый её конец. Я, в заключении, так и напишу – несчастный случай. И тебе не советую заморачиваться – у тебя других серьёзных дел хватает – незачем всякую чушь дополнительно себе вешать… Доказательств убийства нет и не будет, а вони за нераскрытие…

Капитан кивнул, задумчиво… Не доверять Максимычу у него оснований не было: когда он пришёл в отдел юным лейтенантом после училища – эксперт уже работал в отделе с незапамятных времён…

После обеда Алишер вытащил меня из столовой на свежий воздух…

– Миха… – помявшись, выдохнул он – понимаешь… Я ночью видел, как что то – на четырёх лапах, проскользнуло в нашу спальню… Замолчал – глядя на меня. Не дождавшись вопроса продолжил:

– Оно пробежало к твоей кровати… И уставился на меня…

– Ты об этом кому-нибудь рассказывал ? – равнодушно спросил я.

– Что я – дурак, что ли ! – возмутился Алишер – только тебе !

– Показалось тебе… – равнодушно бросил я – или приснилось. Бывает такое… И говорить об этом не надо… Алишер кивнул, соглашаясь. Хлопнул его по плечу и добавил загадочно:

– Если ты со мной – не пожалеешь ! Ну а если в сомнениях…

– Я с тобой, Миха. До конца !! Я тебе верю !!! Чуть не прослезился. На самом деле – без дураков ! В наше время такое – большая редкость, а тут – сплошь и рядом, хотя дерьма тоже хватает !

Словно перелистываемые листки календаря приходили и уходили в небытие апрельские дни… Стало теплее; все чаще стали проводить вечерние часы во дворе… Старшие, всё чаще кучковались в деревянной беседке, под раскидистой черёмухой. И из моей группы ребята и девчонки туда похаживали – в свой уголок в беседке. Ну и девчонки из младшей группы там тоже ошивались. Моя Наташка, кстати – тоже. Взрослой себя хочет до времени почувствовать – дура ! Один раз отчитал – под дурное настроение, да перспективы будущие обрисовал на примерах из нашего времени. Она слушала с огромными глазами, а потом, расплакавшись, убежала к себе. Два дня не подходила – характер показывала ! Потом подошла, объяснила, что она не такая дура, как я думаю ! А я стоял и молча слушал. Выдержал долгую паузу…

– Всё ? Наташка кивнула. – А извинения за своё взбрыкивание и бесполезное рыдание ? – глядя иронично, поинтересовался я.

– Ты сам виноват ! – вспыхнула сестрёнка – нечего меня доводить всякими глупостями – словно я маленькая и глупая ! – выпалила резко. Покачал головой, глядя на неё, как на больную умом или ущербную – что, впрочем, одно и то же и показал рукой в сторону от меня:

– Иди, продолжай обижаться. Как поймёшь, что не права – придёшь и извинишься. Потом поговорим о остальном… Наташка было дёрнулась уйти, но… О женщины – порожденье крокодилов ! Прижалась, заглядывая в глаза; пробормотала, всхлипывая, стараясь разжалобить:

– Ну прости… Ну я напрасно рассердилась… Но ты сам виноват ! Вот так ! Вот такие они – женские извинения: хочешь принимай – хочешь нет ! Примем, но статус главного в семье не уступим никогда !

Дни текли своей чередой; я наращивал мускулы и мастерство как в рукопашном бое, так и в практике ремонта разных автомашин. Можно было внести в ремонт много новинок, но, во первых – я с этого ничего не получал, а во вторых – отношения с мастером стали ухудшаться… Попросил его: Степаныч: хочу сдать на разряд – посодействуй ! Тот начал мяться: я ведь проработал всего-ничего – какой разряд ? А то, что я по уровню мастерства может только ему и уступаю и то вопрос – это побоку. Я его понимаю: весь заработок в бригаде делится на всех, а делит его он сам. Я же получаю свои ученические… А сдам на разряд – мне положена доля с общего приработка. И не самая маленькая ! И, как следствие – падение его заработка. Существенное падение ! Вот он и начал мычать про невозможность сдачи экзамена. Да к тому же, когда я его попросил помочь с получением прав на вождение: ему попросить инспектора – раз плюнуть ! Он и здесь начал тянуть вола за хвост: мол деньги надо дать инспектору… Заработать на мне решил… Ладно. И я стал работать как ученик: подай, принеси; подержи, открути… Заработок за неделю резко упал. Степаныч ярится, а я лишь плечами пожимаю: я же ученик – чего с меня взять ? Вот только известность обо мне уже перешагнула наше автопредприятие… Шофера и начальники стали обращаться напрямую ко мне. А я стрелки перевожу на Степаныча: мол он главный – с ним и решайте вопросы ! Наконец ко мне подошёл тот же инспектор: срочно нужно отремонтировать учебный грузовик ! Я с ним поговорил; он сказал: сдашь экзамены и вождение – получишь права. Я набрался наглости – а на легковой автомобиль ? Тот ухмыльнулся: починишь легковой автомобиль – получишь права. Только оплата за ремонт через кассу – предупредил я Тот согласился. Подогнали утром грузовик; я его отремонтировал до обеда – на учёбу не пошёл: чего мне там зря штаны просиживать. В обед пришёл инспектор и обалдевший, долго жал руку. А на следующий день к обеду подогнали "Эмку"… На неё я потратил время с обеда до ночи, но сделал. Позвонил инспектору – забирай, а то у нас в гараже места нет, а оставлять без охраны – я за результат не отвечаю. Инспектор приехал недовольный, выгнал из бокса грузовик и поставил туда "Эмку". А Степаныч на говно исходит – такой жирный заказ мимо него прошёл ! И других настропалил против меня. Так что я сел, в последний раз, за общий стол; подчёркнуто ел только свое, а в конце объяснил всем – в чём дело и из-за кого они стали получать намного меньше. И будут дальше… Права на вождение грузовика и легковушки я получил после того, как сдал экзамены – не подвёл инспектор: включил в списки группы.

С категорией по специальности тоже всё получилось просто: подошёл к начальнику автопредприятия; объяснил ситуацию. Тот сказал: учебный грузовик ты починил – я в курсе. Починишь мою "Эмку" – получишь разряд. Починил. Выдержал экзамены у комиссии, в которую входил и Степаныч и получил аж третий разряд автомеханика. И третий разряд электромеханика… А Степаныч, не смотря на обиду – не сподличал…

Неумолимо приближалось первое мая – мой день рождения и – по нашим меркам, совершеннолетие. Здесь совершеннолетие – в 18 лет, но уголовная ответственность за тяжкие преступления – с четырнадцати. Вот такая вилка выходит… Но я преступлений не совершал – по крайней мере нет никаких доказательств, так что нужно озаботится себе подарком на день рождения. Правда пока я в "спецухе" – какие могут быть подарки ?! Нет – старшие не отберут (по крайней мере Мишаня о таких случаях не слышал), но что с ним делать ? Я вон часы ручные, с боя добытые и те прячу – на всякий случай… Но подарок сделать себе на первое мая есть, да ещё какой ! Надо только рискнуть: пан или пропал ! Или грудь в крестах, или голова в кустах ! Не думал я тогда, что эта поговорка станет моим правилом в жизни ! РИСКНУТЬ ! И я поехал в Москву – рисковать или выигрывать !

Зам наркома НКВД Фриновский вышел из подьезда к ждущему его автомобилю. С лавочки – метрах в пятидесяти поднялся паренёк…

– Товарищ Фриновский ! – закричал он, привлекая к себе внимание – разрешите к вам обратиться ! Фриновский поморщился –и здесь его нашли проклятые просители: парень держал в руке лист бумаги… Зам наркома чуть повернул голову в сторону охранника:

– Проверь его… – устало процедил начальник. Охранник рванулся к парню, не убирая руки с рукоятки пистолета в расстёгнутой кобуре. Да и сам зам наркома насторожился: как говорят блатные – бережёного бог бережёт… Охранник заставил парня поднять руки; охлопал его везде, где – по его мнению, могло быть оружие. – Пустой… – выкрикнул цербер. Парень спросил вежливо, не опуская рук:

– Я могу подойти ?... Фриновский кивнул. Паренёк подошёл: спокойно, уверенно, а не униженно – как обычный проситель…

– Товарищ зам наркома. Разрешите к вам обратиться ? – я вежливо, но без тени подобострастия и униженности, обратился к Фриновскому.

– Ну что там у тебя ? – брезгливо процедил зам наркома – за кого просишь ?... Видно подобные ситуации ему порядком надоели…

– Да я, в общем то, не прошу за кого то, а обращаюсь с просьбой исправить ошибку, допущенную сотрудником вашего ведомства… – произнёс я твердо, глядя Фриновскому в глаза. – Вот посмотрите сами… – протянул сложенный вдвое бланк НКВД. В глазах мелькнул интерес.

– Ты как узнал где я живу ? – спохватился зам наркома.

– Ваша младшая дочь учится в институте… У неё полно знакомых и воздыхателей. Я и обратился к одному из таких знакомых. В разговоре поплакался на то, что влюбился в самую красивую девушку на земле, но поговорить с ней не могу – вокруг неё слишком много ухажёров ! Вот если бы мне удалось увидеться с ней наедине… Например у подъезда её дома… Парень и сказал мне её адрес – мол дерзай парниша…

– Фамилия этого знакомого ? – процедил зам наркома.

– Я не могу сказать: он ко мне со всей душой, а я его подставлю…

– Врёшь ты все про знакомого… – вынес приговор Фриновский. Я понял – сейчас последует грубое – пошёл ты на… Усилил нажим:

– Да это без разницы. Главное – вы меня слушаете… Моя фамилия Степанов. Отца – начальника штаба Московского военного округа убили враги народа. Мать, почему то, забрали в НКВД. Там она покончила с собой. Следователь выдал нам документ, в котором написано: дело прекращено в связи со смертью обвиняемой… Это ошибка… Я хочу поступить в училище пограничных войск, а сестрёнка, когда вырастет – в медицинский институт… С таким документом нас туда точно не возьмут ! Фриновский криво усмехнулся: с такой формулировкой…

– Я, конечно, и не мечтаю, чтобы формулировку изменили на… Дело закрыто в связи с невиновностью задержанной… Бровь зам наркома удивлённо приподнялась – надо же ! А я, тем временем, продолжал:

– Но изменить на, хотя бы такую… – Дело закрыто в связи с отсутствием доказательств вины задержанной – будет вполне достаточно. Тем более, что виновность определяет суд, а не следователь… Фриновский хмыкнул – надо же: такой молодой, а знает такие тонкости… И тем не менее я видел по глазам – откажет ! Значит – запускаем в разговор убойный аргумент. Понизил голос и произнёс таинственно:

– Я кое что хочу вам сказать наедине… Давайте отойдём… Фриновский напрягся; напрягся и охранник. Но любопытство… Зам наркома повернул голову; встретился глазами с охранником и чуть заметно кивнул. И пошёл вперёд, а я рядом. Прошли с десяток шагов; я остановился, оказавшись у него за спиной. Он сделал по инерции шаг и резко развернулся. Охранник выдвинулся по дуге вбок, держа меня на линии огня. Пистолет он держал в руке, а ствол его был направлен на меня…

– Товарищ Фриновский… – начал я, не обращая внимания на охранника – я, три недели тому назад, оказался здесь – в Москве… На вокзале подошёл к цыганке – старой цыганке и попросил её погадать. На двух королей: пикового и крестового. К кому лучше обратиться ? Пиковый король – первый зам наркома Агранов; крестовый – вы… Замолк, давая возможность Фриновскому "переварить" информацию…

– И что она сказала ? – равнодушно спросил он, но голос дрогнул… Я выдержал недолгую паузу и продолжил:

– Она не знала – кто эти короли, но, раскинув карты, сказала, что у меня будет больше шансов, если я обращусь к пиковому королю… И снова замолчал… Зам наркома поторопил меня:

– Тогда почему ты обратился ко мне ? Он тебе отказал ?

– Я к нему не обращался, когда услышал то, что она сказала потом… Новая интрига и новая пауза…

– И что сказала эта цыганка ? – нетерпеливо спросил Фриновский…

– Она сказала: человек, у которого за спиной стоит его смерть, обычно чаще делает добрые дела. Но может и злое сделать ! Вы же просто откажете и всё… – глядя в глаза Фриновскому, таинственно прошептал я. (Агранов был расстрелян в середине 1937го, а Фриновский – в конце 1940го). Зам наркома вздрогнул, как от удара и выдохнул свирепо:

– Какая смерть ? Когда ?! И снова я выдержал паузу – уже длиннее…

– Она сказала: через год или чуть больше пиковый король получит смертельную новость, а крестовый, в то же время – приятную… Фриновский резко шагнул ко мне, оказавшись вплотную:

– Как ? От чего ?! Почему ?!! – обдало меня горячим дыханием. Я, словно в испуге, отшатнулся назад:

– Она не сказала больше ничего, только посоветовала обратиться к крестовому королю, если мне дорога моя жизнь… – промямлил я. Фриновский, после моих последних слов обмяк, расслабился…

– Соврал ты про цыганку парень… – раздражённо бросил он…

– Соврал я или нет – это к моей просьбе не имеет никакого отношения… – ответил я уже спокойно – главное: на какую чашу весов положите вы свой камешек: в чашу зла – отказа, или в чашу добра…

– Ишь как ты повернул ситуацию… – усмехнулся Фриновский и подумав, продолжил – тоже выдержав длинную паузу – езжай в приёмную НКВД для посетителей и жди – следователь принесёт тебе другую бумагу. И не задерживайся: у нас сотрудники не любят опаздывающих…

– Спасибо вам товарищ… – понизил голос до шёпота – первый зам наркома… Будущий первый зам… – за понимание и помощь в решении важного для нас вопроса ! Глаза Фриновского расширились. Повернулся и пройдя несколько метров, обернувшись, бросил на ходу:

– А ведь она сказала правду ! Я в этом уверен !!!

– Правду… Уверен он… – пробормотал себе под нос зам наркома…

Приехав в управление, вызвал к себе следователя Кацнельсона. Тот зашёл бледный, трясущийся от страха. Фриновский рявкнул зло:

– Это ты написал эту галиматью ?! – ткнул пальцем в лист бланка, лежащий на столе для сотрудников. Следователь подошёл на негнущихся ногах; глянул на бланк и трясущими губами выдохнул – Я…