Текст книги "Казнить! (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

А неплохой подгон, практически на халяву – если он, конечно, работать будет – получил ! Буду пользоваться, но с опаской… Нечисть она такая: ей сделать пакость человеку – как мёда выпить ! Бальзам для исковерканной души – если она у неё есть. Вот будет работать, а в самую важную минуту возьмет и откажет ! Не зря же говорят: на бога надейся, а сам не плошай ! Я и буду следовать этому мудрому совету. Опавшие листья, каким то образом (понятно каким) переместились с земли на ветки бука. Ну и мне хлопот меньше: подошёл, поднял котомку и пошел обратно домой. Проходя через луг остановился.

– Луговой… произнёс негромко – Хозяин леса сказал – долг верни. Ты знаешь какой… А что ? Я ничего не перепутал и не соврал. А что вместо… приказал… – сказал… сказал… – так ведь он же сказал это ! В отдалении что то пророкотало: то ли дальний гром; то ли смех Лешего. Их под земли, под ногами, вырвалось серебристое облачко; окутало меня и снова ушло в землю.

– Этот долг Лешему уплачен – раздалось сварливое в голове и добавило – на тех же самых условиях… Ну здравствуй – новая халява !

Вернулся домой. Дарья увидела меня; поохала, слушая про мои приключения и подтвердила мои опасения насчёт подлянки со стороны подарившего: используй, но помни о том, что может подвести в самый ответственный момент. Что лишь подтвердило мои выводы. Рассказала про то, что у неё сегодня было. Приходил атаман: жаловался на судьбинушку свою горькую, да на неблагодарность людскую. И как то так незаметно (это он так думал) выпросил не поднимать шума по поводу нападения на внука. Мол виновные наказаны; вину свою полностью осознали; больше не будут !

– Ну прям детский сад, штаны на лямке… – повторила она ехидно одно из моих "тамошних" выражений. Но восприняла разговор серьёзно и уведомление о наказании (правда не сказано каком) приняла. Но просто промолчала в ответ: как хочешь – так и понимай… После него приходил Игнатов отец. И жену с собой привел.

– Не на поводке, конечно… – хихикнула бабушка – но рядом. Всё жалась к ноге мужниной, а когда Полкан к ней направился, естество своё обнажая – так завизжала и совсем за мужа спряталась ! – засмеялась она. – И чего, глупая спряталась ? Попробовала бы: когда ещё такое доведётся испробовать ?! Святая, наивная душа… У нас такое – любительницы "остренького" не просто пробуют – пользуют по желанию. И таких дамочек хватает ! Вон – Екатерина, говорят под жеребцом померла: специальный станок не выдержал "молодецкого" напора !

– Ну и что дальше ? – вырвал я бабулю из эротических экзерсисов. Она недовольно поджала губы – такую тему запорол ! Но продолжила:

– Повинился, конечно, за сына. Жене обещал вожжами язык укоротить… А он раз сказал – сделает ! И попросил ослобонить жену его от заклятья, а то стыдоба: по станице не пройти – и за спиной шепчутся и в глазах насмешка… Просит – а глаз не поднимает. Понимает – пойму я, какая в них лютая злоба кипит ! А мне что – вернула ей человечий облик. Но… – жёстко бросила – на клятву его поставила !

– Это как это – на клятву поставила ? – не понял я.

– Да было у нашего графа развлечение… – затуманились глаза Дарьи, вспоминая – ставил он провинившегося у каменной стены, да верёвками опутывал… А напротив виноватого – копья. Спереди, с боков… да не одно, а несколько сразу: в голову целит; в шею; в грудь, в живот; в ноги… И должен наказанный простоять неподвижно столько времени, сколько граф назначит. Неподвижно простоять… А шелохнётся что – туда и копьё ударит ! Мало кто живым оставался ! Исколотым – было, а уж целым – на моей памяти двое или трое всего… Весело, однако, графья тогда жили. И развлекались немудрёно…

В честь моего выздоровления и раннего возвращения "замутил" праздничный ужин на скорую руку. Запряг Дарью картошку чистить, пока соус готовил. На ворчания бабули: Эксплуататор трудового казачества… – ответил в том же духе: Это где это у нас тут трудовое казачество ? в упор не вижу ! Тогда бабуля сменила "пластинку": У нас прислугу в семнадцатом отменили…, но что я ответил в том же духе: так прислуга с господами за один стол и не садилась ! А коли вы себя, любезная, прислугой считаете, так за стол со мной не садитесь ! И вообще – кушайте себе на столике, который я сколотил. Как раз для прислуги… Услышав такой перл, Дарья взвилась, как укушенная – даже нож со злостью бросила в чашку с картошкой ! Но увидев мою довольную физиономию – победил, таки, старую в насмешке юмора – тоже рассмеялась. Ну а дальше просто: нарезал картошку соломкой; налил побольше маслица в сковородку, да и стал жарить соломку на среднем огне. Картошка снаружи обжарилась, а внутри – разварилась. Слил большую часть масла и залил соус "Провансаль". Густой соус…

Помешиваю осторожно, чтобы не поломать соломку; она соусом, похожим на густое масло, обволакивается и теперь уже соус на картошке обжаривается в тесте. Этакая "сосиска" в тесте. Налипла довольно приличная аппетитная румяная корочка; прожарилась… Можно на стол подавать. Поставил на поставку на столе ещё шипящую сковородку:

– Так вы куда, уважаемая, сядете ? За хозяйский стол, или вам на другой поставить тарелочку с несколькими штучками заморского лакомства ? Дарья величаво проследовала до своего места; величественно уселась на свой стул и барственно бросила:

– Наложи этого… – небрежно ткнула пальцем в шедевр кулинарного искусства – попробую твоей стряпни… Но если… – сверкнула грозно очами… Молитвенно сложил ладони "лодочкой" у груди, согнулся:

– Только в червяка не превращай барыня ! И мы довольно рассмеялись… Наложил на тарелку бабуле; себя не обидел. Едим, довольно переглядываемся. Вкуснотища ! Сам не думал, что из простой картохи можно сделать такой изысканный деликатес гурмана. Снаружи – потрясающе вкусная, хрустящая корочка из соуса; под ней – не менее вкусная поджаристая корочка картофеля, а внутри – наподобие картофельной пасты… И все эти три вкуса дополняют друг друга ! Ай да я ! Ай да сукин сын ! Слышу – у калитки гавкнул Полкан. Раз, другой…

– Поесть спокойно не дадут ! – раздражённо буркнула бабуля, вставая из за стола и приказала строго:

– Ты тут без меня сильно не мечи, проглот, эту вкуснотищу ! А то знаю я тебя: приду, а на блюде уже ничего нет ! И ты сидишь с честными, невинными глазами и отвисшим брюхом… Заверил – воздержусь…

Через минуту-другую заходит Дарья, а за ней – сын кузнеца. И сразу же – повёл носом, раздувая ноздри. А взглядом безошибочно упёрся в блюдо на столе. И как ракета наведённая по радару – прямиком к столу. Встал рядом и тщательно делая вид, что ничего на столе не замечает, затянул уже приевшуюся песню…

– Миха – ну ты куда пропал ? Тебя на танцульках уже все заждались !

– Прям так уж и заждались ? И даже все ?! – усмехнулся я.

– Даже Марьяна про тебя спрашивала ! – выпалил он. Из-за его спины появилась Дарья; села за стол; глянула на усиленно делающего вид парня, что он только позвать пришёл и всё и вздохнула:

– Ладно уж – горе луковое… Раз уж пришёл – садись к столу…

– Да не… – я уже повечерял… ответил подмастерье, подтаскивая к столу табурет – а что это у вас ? – спросил, хищно принюхиваясь.

– Только не мечи, как в прошлый раз, а то хозяевам ничего не оставишь ! Парень кивнул; протянул руку; засунул в рот один хрустящий рогалик; распробовал; замычал – Мммм… и протянул руку ко второму. Мы переглянулись с бабулей и дружно включились в увлекательную игру под названием – кто больше съест ! А дальше – как в том анекдоте – на блюде осталась одна хрустящая вкусняшка…

– Жаль, что ещё не темно… – протянул я с сожалением. Две пары глаз вопросительно уставились на меня. Ну я и рассказал:

– Пришли две пары гостей в дом. Хозяйка приготовила потрясающе вкусные вареники. Чтобы показать свою культурность – гости стали брать вареники с блюда вилками. Наколют вилкой – в мисочку со сметаной и в рот. Остался на блюде один вареник. Все скромничают; друг другу предлагают да отнекиваются. Хозяйка и предложила… – посмотрел на бабушку – я выключу свет, а вы вилками и ткнёте в блюдо. Кто наколет – того и вареник… И замолчал, нагнетая интерес к концовке…

– Ну чего ты замолчал, словно воды в рот набрал ?! – возмутилась Дарья – чем кончилось то ? Кому достался ?

– Отошла, значит хозяйка к выключателю. Вы глаза то закройте, да вилку положите на стол – поставила условие – так интереснее будет ! Гости и муж так и сделали. Раз, два, три ! – выкрикнула хозяйка и выключила свет ! И снова – по Станиславскому – потянул паузу…

– Да не томи ты ирод ! Что дальше было ?! – взорвалась бабушка.

– Свет потух; все схватились за вилки и вдруг в тишине раздался дикий женский крик ! Никто ничего не поймёт – темнота, а какая то баба орёт дурным голосом ! Муж метнулся к стене с выключателем; Нашарил; щёлкнул… Свет залил комнату… Хотел снова сделать паузу, но наткнулся на свирепый взгляд Дарьи и продолжил:

– А за столом… Вареник накрыла ладонь хозяйки, а в ней – воткнутые вилки гостей ! Быстрой оказалась хозяйка, да руку с вареником не успела убрать… – закончил я, насмешливо глядя на бабулю – так что хозяюшка – бери смело последнюю вкусняшку: отдаём её тебе ! Сын кузнеца согласно закивал…Дарья сверкнула глазами, но вкусняшку взяла с блюда… На танцульки я, естественно, не пошёл: после пережитого сегодня – в самый раз посидеть на крылечке с Дарьей, да поговорить о нашем – о девичьем. Вернее – о колдовском. И спать…

Глава одиннадцатая
Кто то теряет, а кто то находит…

Утром рано мы вместе вышли в «поле»… Дарья – за травами, да прочими ингредиентами, а я – к четвёртой горке-сопочке: тянуло меня к ней, почему то. А раз тянет – надо идти… Дошёл до третьей горки; взобрался с пологой стороны и взял ориентир-пеленг на четвёртую – самую дальнюю. До неё – от меня, на вскидку – километров пять, если не все шесть. Далековато – по лесу то… Но: раз уж взялся – будь любезен… Спустился и пошёл. Пару раз, учитывая, что человека в лесу уводит влево – залазил на высокое дерево. И не зря: раз завернуло меня влево от намеченного пути, а второй раз – перебрал вправо. Думал Леший шутит, а потом понял – просто перемудрил ! Нет у меня сноровки да умения ходить в лесу на такие далёкие расстояния. Но дошёл – не повернул обратно ! А зачем я тогда вообще отправился сюда ? Уже на подходе, глядя на скальную поверхность через всё более редкие стволы деревьев, понял – тут будет не так просто. И точно: вышел; окинул взглядом скалу. Метров шестьдесят почти отвесной поверхности и явных выступов по пути движения совсем мало. Даже мелькнула малодушная мысль – а может ну её нафиг ?

Отогнал её, поганую – а за каким, спрашивается… я сюда пёрся ? В такую даль ! И потом: тварь я дрожащая, или право имею называться воином ?! Как там пел Боярский ? Если решать – тогда решай; а если решил – за дело ! Да к тому же меня не зря сюда тянуло. Наверное… С полчаса ходил вдоль скалы и так и так набрасывая предполагаемый маршрут. Наконец, вроде бы выбрал. Ну – стенка правоту покажет ! И ведь ни разу не мелькнула – пока разрабатывал маршрут крамольная мысль: чего дурью маяться ? Поднимись в том месте, где пологий склон, или трасса полегче… Всё таки эти альпинисты не от мира сего ! Присел, перед дорожкой – по русскому обычаю, но земля вдруг, подо мной, затряслась, да заходила ходуном ! Стоял бы – наверняка упал, а так: вцепился в валун, на котором сидел, да и переждал эту тряску. По всему видно – это землетрясение и не слабое. Наверняка эпицентр где то в Иране или Афганистане: там издревле неспокойные места…

Посидел, подождал – не последует ли повтора ? Да… – хорош бы я был, полезь на стенку несколькими минутами раньше ! Поднялся, отошёл; посмотрел на стену. Намеченный маршрут ушёл "коту под хвост": выступы исчезли; появились отрицательные впадины; подозрительные трещины… Впору на самом деле откладывать восхождение ! И вот ведь что удивительное: ни на секунду не ворохнулась мысль: надо – поднимись по пологому склону. Только в лоб !

Прошёлся вдоль стеночки туда-сюда несколько раз… Прикинул и прибросил несколько вариантов восхождения, разглядывая скалу под разными углами. Наконец определился. И полез. Дурак набитый ! Сначала вроде бы всё было относительно неплохо. Но – чем выше, тем хуже ! И сколько раз я обругал себя разными словами; сколько раз пожалел о том, что полез на эту чёртову горку; сколько раз обливался холодным потом, распластавшись, словно лягушка на поверхности каменной стенки ! И нога, предательски срывалась, с казалось бы надёжной опоры; и пальцы не дотягивались до удобного выступа каких то сантиметр-полтора ! И лезвие ножа, воткнутое в трещину, вдруг вело неведомой силой в сторону, заставляя почувствовать, как всё тело словно окатили ледяной водой с макушки до пят !!! Когда пальцы схватились за край поверхности вершины и голова поднялась над срезом – не было ни радости, ни облегчения: только страстное желание перевалиться через этот камнераздел, отделяющий возможность быстро расстаться с жизнью от благостного ощущения беспечной радости. Можно ничего не делать и быть уверенным в том, что твоей жизни абсолютно ничего не грозит ! Какое это, оказывается, восхитительное чувство !

На пределе последних сил перевалился через каменный угол, отделяющий блаженную жизнь от мучительного ощущения внезапной смерти и проползя: нет – не по-пластунски, а вообще непонятно как с пару метров; без сил распластался на скудной травяной поверхности, неизвестно каким макаром занесённой на такую высоту. Пролежал, наверное, с полчаса, наслаждаясь каждой секундочкой отдыха… Как мало, иногда, нужно человеку для счастья ! Встал: лежать хорошо, но так и простыть можно !!! Огляделся: каменный пятачок – поверхность скалы в диаметре была метров двадцать-тридцать… Несколько низкорослых кустарников; тройка невысоких деревьев, мало чем отличающихся, по внешнему виду, от высоких кустов. Пара-тройка невысоких каменных выступов и несколько валунов разного веса и конфигурации. Моё внимание привлёк странного вида валун, стоящий неподалеку от противоположного края поверхности. Направился к нему…

Чем ближе я к нему подходил, тем учащённее начинало биться сердце. Подошёл и сердечко выбило торжественный дробный марш ! Валун, округлой формы; высотой метра полтора и в обхвате около полуметра, стоял стоймя на самом краю провала, уходившего в глубь скалы. Овальное отверстие неправильной формы еле-еле позволяло пролезть внутрь крупному мужчине… Ну а мне можно пролезть без труда… Встал на колени; наклонил голову, заглянул внутрь… От самого верха, словно наваленный горкой, вниз уходили под довольно крутым углом, словно ступени – камни разного размера, теряясь в темноте. Края этому провалу в каменном теле не было видно: дневной свет освещал три-четыре метра; дальше спуск смазывался в полумраке и исчезал в густой темноте… В теле забурлил адреналин – куда подевалась усталость; в голове застучала настойчивая мысль – срочно вниз !

Стоять орлик ! Покосился на валун, и авантюристическая мысля мгновенно испарилась. Если такой булыганчик ненароком потеряет равновесие, да рухнет сверху на отверстие, то враз запечатает его: крепко и надолго ! По крайней мере я его сдвинуть с места не смогу, не говоря уже о том, чтобы отвалить в сторону ! Что делать – рискнуть ? Только не мне и не сейчас. С сожалением поднялся с колен; пригляделся к растущим деревцам-кустикам… И со вздохом побрёл к пологому склону вниз – спускаться к лесу. М… – да… Пологим этот склон можно было назвать с большой натяжкой, но всё же – он не был настолько крутым, чтобы бояться в любую минуту сорваться вниз…

Спустившись – направился в лес. Нашёл невысокое деревце, метров трёх в высоту, с толщиной ствола у корня в моё запястье. С полчаса подрезал ствол со всех сторон. Затем навалился и сломал (иначе ещё бы полчаса резал). Обрезал ветки; срезал верхушку – получилась прямая, толстая палка. То, что нужно. Донёс её до края "пологого" спуска, а теперь и подъёма; обвязал верёвкой; скрутил на нём бухтой всю верёвку; конец обмотал вокруг пояса и полез наверх. На полдороги верёвка закончилась. Вытянул ствол наверх; снова положил, смотал верёвку. И наверх ! Вылез, вытянул палку. Смотал верёвку и понёс ствол к камню. Выбрал у верхушки камня серьёзное углубление; точно такое же отыскал на каменной поверхности вершины. И ещё с полчаса подгонял принесённую мною снизу палку под банальный упор, срезая с верхнего – тонкого конца излишек. Наконец, с трудом загнав концы в углубления и потолкав камень, убедился – на отверстие он не упадёт ни в каком случае. Разве что по чьему то злому умыслу ! Но я постараюсь быстро спуститься вниз и подняться наверх ! Обошёл поверхность скалы, вглядываясь в подлесок: не шелохнётся ли веточка; не мелькнёт ли где фигура или одёжка врага ? Нет – ничего подозрительного…

Во избежание, так сказать, верёвку – для страховки, не стал привязывать к валуну на краю ямы, а выбрал другой – невдалеке. Обвязал его верёвкой и полез в расщелину. Скрылись в дыре ноги; потом тело, а потом и голова исчезла за краем ямы. И у меня появилась возможность оглядеться… Валуны и крупные камни, нагромождённые друг на друга – уходили вниз, в непроглядную темноту. По моему – здесь была банальная осыпь, потому как и вправо и влево – даже при таком тусклом освещении было видно, расходились стены. Созданные природой.

Спускался осторожно, дважды пробуя ногой крепость устойчивого положения. Осыпь – она такая: прочно лежащий, по виду камень может вдруг провернуться под ногой и привет родителям ! Покатишься вниз, да ещё и в соседстве с разного размера булыганами, которые тебя и накроют там – внизу ! Или пройдутся по тебе, раня и калеча… Закончилась страховочная верёвка – это значит что я прошёл вниз метров 45 – 47… А до конца осыпи – ещё метров десять… Удивительное дело: в казалось бы кромешной темноте, глаза мои видели – не так, как при ясном свете дня, а как при утренних сумерках. Достаточно, чтобы понять – что я вижу… С противоположной стороны мне навстречу спускалась такая же осыпь. На поверхности пола пещеры языки обеих осыпей соединились, перемешавшись самыми быстрыми своими посланниками. Спустившись, остановился на одном из них. Мне осталось сделать последний шаг. Только вот куда ? Обе осыпи, условно говоря, разделили своими каменными потоками не маленькую высокую пещеру на две половины. И вот сейчас мне предстояло сделать последний шаг на пол пещеры – вправо или влево… Пригляделся, прищурившись. Обвёл взглядом левую половину: каменная стена, выгнувшаяся полукругом. Абсолютно пустая – значит там мне делать нечего. А вот справа… В середине каменной стены небольшая вогнутось вроде ниши а в ней явно что то постороннее. Значит мне туда…

Сделал шаг вправо с камня, словно с пьедестала направился к инородному, для пещеры предмету. Чем ближе подходил, тем больше брала оторопь и накатывал суеверный ужас… В вогнутости, привалившись к стене, сидел – откинувшись назад мертвец. Ноги не слушались, но я заставил себя подойти поближе… Прям как старых мистических жутких романах ! А если он ещё и поднимется, да пойдёт на меня ? И что мне тогда делать – убегать ?! Подошёл осторожно, с опаской… Пока сидит, не шелохнётся. Пустые впадины глазниц глядят куда то сквозь меня… Пергаментная, сухая кожа обтягивает череп; грязно-серые пакли волос свисают с головы бесформенными пучками… Высохшие пальцы кажутся неестественно длинными… Ноги покрывает когда то богатая – по виду, а теперь насквозь пропитанная пылью и грязью ткань широких штанов, заправленных в щегольские, но крепкие сапоги почти до колен… С плеч спадает вниз кольчуга из очень тонких колечек, прикрывая сидящему покойнику бёдра… Справа лежит на боку настоящий стальной шлём с острым верхом; широкой стрелкой над носом и мордой какого то животного на лбу… На кольчуге, кстати в круге, закреплённом на груди – зерцале, кажется – такой же зверь. Пригляделся – морда кабана ! Да так искусно сделана ! На круге – выпуклая; с прикреплёнными к морде на ней натуральными огромными клыками, идущими навстречу друг другу…

Представил, как такие вот клыки чудовищной силой разрывают слабую человеческую плоть, ломая кости и невольно передёрнулся ! На морде, что на шлёме – клыки почти игрушечные, но сама морда выглядит не по игрушечному свирепо. А в глазах у обеих морд, похоже, драгоценные камни на месте глаз – нет-нет да и сверкнут искоркой от долетающих до пола пещеры лучиков света из далёкой расщелины ! Сухие пальцы лежат на рукоятках древних пистолетов, так же богато инкрустированных драгоценными камнями и полосками золота. Вот только на пальцах у мертвеца нет ни одного драгоценного кольца: ни с камушками; ни без, что само по себе удивительно ! Покойник то, по виду был не из простых. Далеко не из простых ! Слева от тела – кожаная сумка на длинном ремне приличных размеров: такие у нас носили торгаши через плечо на животе, чтобы было куда деньги складывать… А на тощей – по виду сумке – лежало ЭТО !!! Да ради только одного ЭТОГО можно было сюда лезть и шагать в такие дали не один раз !

На верхушке сумки лежала рукоять то ли сабли, то ли шашки. И какой шашки ! Одни ножны чего стоили ! Хищный изгиб ножен украшали тянущиеся вдоль: от верха до низа, замысловатые узоры, выложенные драгоценными камнями – и мелкими и средними по размерам. А сама шашка была украшена на рукояти крупными тёмными камнями – рубинами, видимо… А какие ещё камни по цвету сравняться с цветом пролитой ею крови ? Только кроваво-багровые рубины !

Обошёл покойника по дуге, не приближаясь к ногам и медленно, не спуская глаз с мертвеца протянул руку к оружию…

– Ты прости меня, уважаемый, но это оружие тебе уже без надобности, а мне ещё может послужить… Так что не гневайся, что забираю его себе… Если не согласен – дай знак. И замер – в ожидании знака… Прошла тягучая минута; вторая пробежала быстрее. Взял в руку ножны с шашкой и выпрямился. В пещере тишина… Ну…: вроде не возражает – стало отпускать нешуточное напряжение. Так – что ещё можно позаимствовать, не раздражая владельца ? Так же – спрашивая разрешения и извиняясь, прибрал к рукам пару пистолетов и засунул в свой сидор кожаную сумку покойника. Тяжёлая зараза: камней от туда наложил, что ли, или… Разберусь потом. А… Вот ещё что… Осторожно присел рядом и после обязательной процедуры извинений и испрашивания прощения, снял с тела наборный пояс, тоже богато украшенный камнями и наборными стальными пластинами – тоже, своего рода защитой. На поясе – что то вроде альпинистских карабинов для прикрепления слева ножен шашки и крепления с прямым кинжалом, украшенным по рукояти и ножнам драгоценными камнями.

Отстегнул кинжал; убрал в свою котомку. Туда же засунул и боевой шлём покойника… Обмотал, постоянно глядя на мертвеца, ножны с шашкой холстиной для обеда на природе. Ну – вроде всё взял, ничего не забыл… Пора и честь знать – выбираться отсюда ! Ещё раз поклонился сидящему незнакомцу; попросил прощения и коротко проинформировал о необходимости забранных мною предметов. Принадлежавших неизвестному товарищу, но в связи с его кончиной, ставших ему абсолютно ненужными… Поднялся на первый камень осыпи; снова повторил процедуру: мне не тяжело, а покойнику, глядишь, уважение понравиться и он не станет докучать мне по ночам ! Поднялся д конца верёвки; отхватил кусок и обвязал холстину с шашкой на манер рюкзачка. Закинул лямки-верёвки на плечи – теперь подниматься будет намного легче: обе руки теперь свободны… И хотя руки освободились – я не торопился наверх; тщательно выбирая и пробуя на прочность каждый камень. Потому то, когда выбрался на поверхность – был мокрым, как будто под проливной дождь попал, хотя и поднимался, можно сказать, в комфортных условиях ! Вылез; выжался; накинул на себя мокрую рубаху и такие же мокрые штаны и стал вытаскивать палку, удерживающую камень в равновесии. Вытащил; навалился плечом с противоположной стороны. Толкнул раз, два, три… Нехотя, словно не желая, камень стал крениться в сторону отверстия, а я отскочил в сторону подальше: а вдруг от удара такой махины обвалится потолок ?! Не обвалился: камень упал на удивление мягко – видимо не успел набрать скорость падения. Ну вот и славно: и вход закрыл и следы своего разграбления уничтожил. Осталась мелочёвка…

Тщательно собрал все щепочки, которые отрезал от палки и, подойдя к краю скалы, широким жестом разбросал по сторонам. Туда же отправил и вырезанную палку. Всё – пора домой ! Спустился и пошел в направлении станицы, ориентируясь по садившемуся солнышку и запомнившимся приметам. Вышел к третьей горке, а оттуда уже путь домой пошёл веселее. От второй до первой дошёл уже на "автомате" – тропка натоптана. Ну а к реке вышел уже в темноте – не успел до заката, но не заблудился. И Хозяин леса меня не стал хороводить, за что я и его поблагодарил, выйдя из подлеска и обернувшись к лесу. А что ? В моей памяти накрепко засел девиз, написанный на табличке и висевший почти над каждой кассой в магазинах:

Ни что не даётся нам так дёшево и не ценится так дорого как вежливость. И это правило срабатывало всегда ! Если и не ответят вежливостью, так хоть не обругают. И то хлеб… Такая вежливость осталась только лишь на востоке, да в глубинке Кавказа, и то по отношению только к своим соплеменникам…

Лодка на месте. Переплыл через реку; причалил к своим мосткам. Вылез, привязал лодку и к хате… На выходе с мостков привычно встретил Полкан, но как о недружелюбно. Утробно зарычал и оскалил клыки. Хоть и страшно стало: порвёт какой дурак как тузик грелку и с кого потом спросить за травмы и увечья ?! А они будут – к гадалке не ходи ! И хотя я не простой мальчик-ботаник, но и мне придётся несладко, не смотря на то, что опыт работы вот против таких волкодавов у меня имелся. В той жизни… Главное – не показать своего страха: поэтому рявкнул зло и свирепо:

– Ты чего – псина ? Совсем страх потерял ?! Смотри – а то я научу тебя Родину любить в моём лице ! То ли пёс понял; то ли мой тон его убедил, но он отшагнул в сторону, продолжая скалиться. Но уже не рычал ! Так и пошли по огороду: я и рядом пёс – то ли конвоир, то ли просто рядом прогуляться решил. Ну и пусть – лишь бы не кусался… Зашёл в сени; снял с себя увязку с шашкой и так зашёл в хату. Дарья, с любопытством, повернулась на звук открывающейся двери:

– Нагулялся Мишенька ? – спросила заботливо. – А чего это Полкан на тебя зарычал ? – поинтересовалась искренне.

– Ты у него и спроси… – буркнул раздражённо – старый, наверно стал – своих не узнаёт ! Бабушка улыбнулась моему заявлению:

– Да нет – молод он ещё для старости… Это ты, наверное, какую-нибудь гадость принёс, которую он в дом пускать не захотел !

– Больно умные все, да грамотные стали… – бросил брюзгливо.

– И я тоже ? – обиженно протянула Дарья. Я подошёл; прижался на секунду и отпрянул – грязный я после похода как свин !

– Вот только не надо изображать из себя обиженную бабулю ! Тебе это совсем не идёт ! – воскликнул пафосно. И предвосхитил вопрос:

– А идёт тебе образ милой, ласковой и заботливой бабушки. Моей…

– Как скажешь Мишенька… – скромно ответила бабушка, а глаза так и лучатся смешинками. – Ты в баню то пойдёшь ? Я её протопила…

Отнёс всё , что принёс с удачного похода в свою комнату и пошёл в баню. Прогрелся; пропарился; помылся и умиротворённый прошествовал к себе в комнату. А там уже на кровати лечит сменка: всё чистое, да свежее. Переоделся; подхватил свой рюкзачок и холстину с шашкой и вышел в люди – то есть в горницу к столу, уже заставленному вечерней разнообразными блюдами, приготовленными Дарьей...

Бабушка "поклевала" со мной за компанию и сложив руки на коленях приготовилась слушать… Я неторопливо ужинал, кидая лукавые взгляды на бабулю, но она на провокацию не поддалась – как некоторые… Сидела и молча глядела, как я ем. Наконец насытился; паузу держать дальше было просто неприлично. И начал своё повествование. Дарья внимательно слушала; охала в нужных местах; восхищённо качала головой в других… Золото, а не женщина ! Когда закончил, она протянула задумчиво, глядя куда то в даль…

– Так вот, значит, где он обнаружился… На мой молчаливый вопрос продолжила неторопливо:

– Гриша мне рассказывал: был в здешних краях удалой атаман… Семён Кабан прозывался. Очень удачливый был атаман ! И хоть ватажка у него была небольшая – 15-20 казаков, а добычу он привозил из походов знатную – не всякая сотня такой могла похвастать ! И как то ушёл он в очередной поход, да и сгинул без следа ! Вместе с ватажкой своей. А вишь – вон где объявился… Видно шёл домой, да не дошёл немного. В пещере, говоришь, нашёл его ? С каменными осыпями ? Видно зашёл на ночь, да и завалило его камнями – так что и не выбраться ! В ней и помер – сердешный. Смерть, наверное, была лютой !

– Да нет… – возразил я – похоже раньше представился… А камнями уже после вход завалило. Сидел он спокойный, откинувшись на стенку. Либо от ран скончался; либо во сне от усталости-истощения… Давай посмотрим – что у него в сумке было: я так и не посмотрел…

Дарья была не против: ну где вы найдёте женщину, которой не любопытно что там принёс её мужчина ? Развязал горловину своего сидора; подошёл к двери и запер её на щеколду. Начал доставать из рюкзачка всё, что сумел нахомячить. Одну вещь за другой… На стол легли пара пистолетов; кинжал в ножнах; наборный пояс… По стенам, потолку забегали шаловливые, разноцветные искорки и лучики – яркий свет электрической лампочки, отразившись в разноцветных каменьях, засверкал лучиками, устроив подобие светового шоу – как на дискотеках… Дарья, на всё это богатство и великолепие, особого внимания не обратила. Поймав мой недоумённый взгляд сказала честно:

– Неплохое богатство, но если тебе понадобится – я тебе могу дать побольше ! Мы с Гришенькой сумели накопить маленько… Ничего себе маленько: если всё это великолепие продать там, у нас – потянет не на один миллион. Долларов. Даже если отдавать перекупщикам. Честным перекупщикам. А её это даже особо не удивило… Ладно… Продолжим шоу-показ. Развернул холстину...

Вот тут Дарью проняло по взрослому – даже со стула поднялась поглядеть: подошла; провела пальцем по узорам на ножнах…

– Так вот она какая – сабля атаманова… Много о ней говорили, да больше привирали, конечно. И про неё и про атамана: мол мог он ею одним махом коня перерубить пополам ! Врали, конечно… Ну – за перерубить спорить не буду, а вот за стоимость ! Вместе с ножнами потянет уже на десяток миллионов ! И вдруг поймал себя на мысли: какой десяток ?! Где я, а где те, мои времена ?!! Нет их для меня и не будет ! Выложил пару простых засапожных ножа, больше похожих на легендарные ножи Рембо, всунутые в кожаные ножны, прикреплённые хитро с внутренней стороны сапог с помощью тонких прочных кожаных ремешков. Кожаные шнурки-ремешки выходят из сапог через специально проделанные отверстия и обвиваются вокруг икр – сверху и снизу и обжимают поверхность сапог: ни вода внутрь не попадёт; ни с ноги не свалится. Заглянул в сумку – что вытаскивать первым ?