Текст книги "Э(П)РОН-5 (СИ)"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6-3

Вот он, момент истины! Для всех присутствующих наиболее очевидным вариантом решения проблемы явилось бы назначение разборки хотя бы на послезавтра, чтобы собравшиеся спокойно отпраздновали, да и самим новобрачным удалось хотя бы одну ночь провести вместе (в том числе чтобы в экстренном порядке решить вопрос с наследником). А там, глядишь, страсти поулягутся, и можно будет избежать хотя бы смертей поединщиков, смягчив требования оскорблённой стороны. И такому решению никто бы не удивился. Напротив, оно бы всех очень устроило… всех – это всех, и в особенности Геннадия Спиридонова, который однозначно в курсе нашего с Антоном плана. Ну, или его части. Я это предельно ясно осознал, когда снова на него покосился, и тот, воспользовавшись моментом, весело мне подмигнул. А меня настигло очередное запоздалое прозрение: весь наш крайне сомнительный разговор представлял собой всего лишь банальный отвлекающий манёвр. Ведь, по сути, кто мог побеспокоить жениха с невестой во время вынужденного ожидания следующего этапа церемонии? Исключительно близкие родственники, круг коих весьма ограничен: Олег Спиридонов со стороны Антона, дядя Герман и я со стороны Машки. Дядька в качестве опекуна, а я на правах родного младше-старшего брата. И эти два моральных урода мастерски нас с дядей Германом нейтрализовали, связав пустой болтовней. А потом стало поздно. И ведь самое поганое, что доказать ничего невозможно. Ну, подмигнул мне Геннадий Юрьевич, и что дальше? А дальше, судя по всему, крах нашего с Антохой плана. Спиридоновы как минимум выигрывают время, как максимум – предотвращают массовый исход молодёжи, а в случае кончины жениха (что крайне нежелательно, всё-таки кому племянник, а кому и сын) ещё и получают прямой доступ к приданому. Надеюсь, Антон это тоже понимает и что-нибудь придумает… ну же, бро! Ты же сообразительный малый!

И Антон, что характерно, не подвёл, сумев порвать шаблоны всем присутствующим. И особенно всем заинтересованным лицам, потому что громко и твёрдо объявил, глядя в глаза Горовцеву:

– Я требую сатисфакции здесь и сейчас!

Такого, судя по вытянувшимся физиономиям, не ожидал ни Эдмунд, ни Геннадий Спиридонов. А я с трудом сдержал торжествующую ухмылку: молоток! Хотели спутать нам карты? Получите, распишитесь! Не будет вам выигрыша времени. И отмены исхода молодняка тоже, выйдет Антон из схватки победителем, или нет. Просто в случае его смерти бунтарям на первом этапе придётся обойтись без моей помощи. Потом, конечно, найдётся светлая голова, которая сумеет поднять связи почившего предводителя и попытается наладить со мной сотрудничество. Тоже вариант, пусть и не такой перспективный, как нынешний план. Так что внакладе я не останусь. А вот на этом моменте хорошие новости и заканчиваются. Эдмунд Горовцев совсем не подарок. Профессиональный спортсмен, боец, да ещё и в превосходящей весовой категории, так что у него преимущество и в габаритах, и в силе, и в способности держать удар. Противопоставить всему этому можно только скорость и ловкость, либо меткость, если Эдик выберет пулевики. Но ведь он же не совсем дурак, чтобы уравнивать шансы?..

– Вызов принят, сударь! – Горовцев, до того сильно задумчивый, просветлел ликом, демонстративно отшвырнул пустой фужер, зазвеневший по полу, и воздел над головой кулаки: – Бой без оружия!..

Не дурак, к сожалению… кстати, а дальше-то что? Никак опять задумался? Раньше-то понятно, решал, выполнять контракт, или ну его на фиг. А теперь? Ждёт от кого-то одобрения? От Геннадия Спиридонова, что ли? А тот, судя по улыбке, решением исполнителя пока что доволен.

– До смерти! – закончил фразу Эдмунд, и улыбка на губах наследника Спиридоновых незамедлительно погасла.

Слишком хорошо он подумал о наёмнике, а не отличавшийся всё же, как только что выяснилось, умом и сообразительностью Эдик отрезал все пути к отступлению. А заодно и нанимателей сдал с потрохами – если бы те не велели изначально Антоху на дуэли грохнуть, вряд ли бы Горовцев настаивал на этом условии. А так ему, скорее всего, сказали – нет трупа, нет денег. Всё же братцы Спиридоновы не подвели, решили Антоново добро к рукам прибрать с гарантией. А тут нате вам – облом по всем фронтам! Ведь если здесь и сейчас побеждает Горовцев, здравствуй, судебная тяжба с Завьяловыми, и прощай прибыль. А на Антона надежды мало. Разве что чисто на морально-волевых, из последних сил, громилу Эдика удавит. Вот только вопрос, в каком он сам состоянии после этого окажется? Более чем вероятно, что придётся свернуть церемонию бракосочетания, ибо измордованного жениха высокому гостю из минюста демонстрировать… не самое удачное решение, да. Как итог – перенос свадьбы с непредсказуемыми последствиями, например, пересмотром договорённостей о приданом. Откровенно говоря, дурак будет дядя Герман, если упустит такую шикарную возможность скостить Машкину долю под предлогом дополнительных трат на повторное оформление в минюсте. В общем, обманул Геннадий Спиридонов сам себя. Он даже зубами скрипнул, если мне не показалось. Плюс по-прежнему каменная рожа Олега, но какая-то, знаете… омертвевшая, что ли? И взгляд… тоже мёртвый. Бр-р-р-р! Аж до костей проняло, как наткнулся. А ещё у меня возникло презабавнейшее ощущение, что у кого-то я уже такой взгляд видел. Гнев, боль, обещание лютой мести… точно! Подполковник Крамской, чтобы для него черти в аду дров под сковородой не жалели! И будь я проклят, если взгляд этот предназначался конкретно мне! Нет, скорее, такую реакцию у Олега Спиридонова вызвала ситуация в целом, а ещё… братец?! О-фи-геть! Получается, что это не батя сынишку приговорил, а любящий дядюшка племянника, не поставив брата в известность? Знакомая ситуация… а ещё в таких случаях говорят: вот это поворот!

А вот дядя Герман, напротив, оживился – его в принципе устраивал любой исход дуэли. Грохнет Эдик Антона – невелика печаль, потому как брак ещё окончательно не узаконен и есть все шансы расторгнуть достигнутые договорённости в судебном порядке. Да-да, та самая упомянутая выше тяжба. Плюс Спиридоновым подгадить святое дело. Ну а коли Антон сдюжит, то всё пойдёт по заранее обговорённому плану, что тоже неплохо. Разве что придётся немного перенести сроки из-за состояния здоровья жениха и скорректировать договорённости. Так, самую чуточку. Ха-ха три раза.

Правда, оставалась ещё Машка, но мнение взбалмошной девицы вообще никого из сильных мира сего не волновало. За одним ма-а-аленьким на фоне прочих исключением – мной. Всё же сестра родная, и кому, как не мне, за неё впрягаться? Немаловажное обстоятельство, почти столь же значимое, как и выгоды, сулимые лично мне авантюрой Антона.

И я снова, в который уже раз, оказался на перепутье. Казалось бы, стой в сторонке, да наблюдай. Антон в своём праве, он вступился за честь свою и супруги, пусть ещё и не окончательно законной, так что не рыпайся, Алекс. Без тебя разберутся. Но я даже лучше, чем Геннадий Спиридонов, осознавал, что Антоха бой сольёт. Не потянет он Эдика на кулачках, сто процентов. На рапирах, на пулевиках – пятьдесят на пятьдесят, ибо оба аристократы и их этому худо-бедно учили. А так вообще без шансов. И я знаю, о чём говорю, потому что уже проверял Антона на прочность. И что бы он там себе ни думал, я его уделал вчистую. На дальней и средней дистанции он держался неплохо, даже с учётом того, что просто пытался уйти от прямого столкновения, а вот в ближнем бою очень быстро сдулся. Я его чисто боксёрскими навыками сделал, а Эдик борец не из последних, которому ярко выраженный ударник без специфического опыта вообще не соперник. Особенно с учётом разницы в антропометрических параметрах – прямого сравнения Антон не выдерживал. Если совсем начистоту, то даже мне, с навыками, которые я перенял у Степаныча и Рин-сана, в рукопашном бою ничего не светит. Надежда исключительно на подручные средства и страсть аристократов к крючкотворству: как мне уже подсказал проштудировавший соответствующий раздел Уложения Кумо, бой без оружия подразумевал ровно одно ограничение – нельзя использовать предметы, явно предназначенные для более эффективного убиения себе подобных, сиречь само оружие. То бишь специально изготовленная дубинка это оружие, а, к примеру, отломанная ножка стула уже нет. В общем, есть пространство для манёвра. Но это у меня, а насчёт Антона сильно сомневаюсь. Ну и что, блин, прикажете делать?!

– Свидетельствую! – отвлёк меня от лихорадочных раздумий распорядитель церемонии, который уже успел протиснуться сквозь толпу и приступить к выполнению непосредственных обязанностей, то бишь от души грохнуть посохом по полу. – Ввиду непримиримых разногласий поединок между Антоном Спиридоновым, защищающим честь и достоинство свои и своей супруги, и Эдмундом Горовцевым, нанёсшим оскорбление обоим супругам, состоится здесь и сейчас! Бой без оружия, до смерти одного из…

А, м-мать! Хочешь сделать хорошо, делай сам!

– Стойте! – рявкнул я, буквально в пару шагов добравшись до свадебной арки и встав рядом с Машкой.

Ф-фух, вроде вовремя успел – распорядитель прервался на полуслове, а посох, готовый в очередной раз врезаться торцом в пол, завис в воздухе, удерживаемый крепкой рукой. Ещё пару секунд, и всё, упустил бы момент.

– Вы желаете что-то возразить, сударь? – с лёгким удивлением осведомился распорядитель.

– Именно, – подтвердил я. – Я, Алексей Заварзин, требую у Эдмунда Горовцева сатисфакции, и имею на то приоритетное право!

– Вот как?! – ещё сильнее изумился распорядитель. – И на каком же основании?

– Я выступаю в качестве защитника чести и достоинства Марии Завьяловой на правах её ближайшего родственника, а именно, родного брата.

– Эй! – возмутился Антон, но я остановил его резким движением ладони:

– Брак ещё не узаконен, Антон Спиридонов и Мария Завьялова в данный момент ещё не являются супругами де-юре, поэтому Антон не может выступать в качестве защитника её интересов, если на то выказывают желание более близкие родственники. Герман Завьялов опекун и тоже может претендовать на роль защитника, но по родству я ближе всех. И поэтому у меня приоритет!

– Да ты не Завьялов больше! – возмущённо заорал Эдмунд. – Ты никто и звать тебя никак!

– Кровь важнее условностей! – прервал его распорядитель. – Алекс Заварзин есть урождённый Александр Фёдорович Завьялов, а потому претензии его справедливы! Отказ от социального положения и имени подразумевает отказ от наследования, но не от родственных уз!

– Чёрт, – буркнул Антон, опустив взгляд. – Это неправильно…

Машка, до того таращившаяся на меня, как на идиота, вдруг молча взяла благоверного за руку и крепко её сжала, вынудив того заткнуться, и едва заметно мне кивнула, мол, делай, как считаешь нужным.

И я не замедлил воспользоваться предоставленной возможностью:

– Обида Антону Спиридонову и Марии Завьяловой нанесена равнозначная, но у Марии, как лица женского пола, преимущественное право на защиту чести и достоинства! А посему… – Я повернулся к Горовцеву, и, глядя тому прямо в глаза, во всеуслышание объявил: – Эдмунд Горовцев, вы подлец и подонок! Я требую у вас сатисфакции за обиду, нанесённую Марии Завьяловой! Извинения не принимаются, обида может быть смыта только кровью. Здесь и сейчас! Выбирайте оружие!

– Да пошёл ты! – возмутился Эдик, причём вполне искренне. И ткнул пальцем в Антона: – У меня претензии к этому трусишке! И разбираться я буду с ним! А ты подождёшь своей очереди, безродная шваль!

– Что ж… пусть я и безродная шваль… теперь, – уточнил я, продолжая буравить Горовцева взглядом. – Но и в моём текущем статусе есть своя прелесть. Например, мне не зазорно выступить в качестве замены оскорблённого лица, сиречь Антона Спиридонова, поскольку он имеет на то право, оговорённое в Уложении. Антон незаконнорождённый и пока ещё бездетный, поэтому является единственным представителем ветви Спиридоновых-Евсеевых, и в случае его смерти ветвь прервётся, что недопустимо.

– Э-э-э… – начал было Антоха, но умница Машка снова его заткнула, предоставив распорядителю возможность подтвердить мою правоту.

– Слова Алексея Заварзина, урождённого Александра Фёдоровича Завьялова, есть истинная правда! – возвестил тот. – Есть ли возражения со стороны иных родственников?

– Пусть заменяет, – поддержал меня дядя Герман. – И я уступаю своему племяннику, Александру Завьялову, право отстоять честь и достоинство моей племянницы, Марии Завьяловой.

Оба старших Спиридонова промолчали, а действующий глава, старый Юрий Семёнович, успевший к тому времени присоединиться к нашей честной компании, ожёг своих сыновей тяжёлым взглядом и торжественно объявил:

– Да будет так!

– Антон Спиридонов, доверяете ли вы Алексею Заварзину, урождённому Александру Фёдоровичу Завьялову, защиту вашей чести и достоинства, а также чести и достоинства вашей невесты, Марии Завьяловой?

– Э-э-э… – Антоха по-детски беспомощно уставился на меня, и я ему подмигнул, совсем как Геннадий Спиридонов мне недавно. – Ладно, я согласен.

Ф-фух!.. Ну, наконец-то! Вот сколько можно было телиться?!

– Выбирайте оружие, господин Горовцев! – переключился я на будущего соперника. И на всякий случай повторил условия: – Здесь и сейчас, бой до смерти. Примирение невозможно.

Да, жёстко, и даже жестоко. Но он свой шанс упустил, предельно ясно дав понять, что намерен как минимум попытаться убить Антона. Плюс сугубая рациональность: прими я сейчас его извинения и отпусти с миром, что помешает ему нанести оскорбление повторно, сразу после окончания официальной части церемонии? Особенно если он получит соответствующее указание от нанимателя? Ведь если это Геннадий Спиридонов, то такое развитие событий весьма вероятно – тогда уже точно приданое никуда из его рук не уплывёт. А на мнение Олега ему, как видно, плевать. Или просто имеет мощный рычаг давления на братца. Так что прости, Эдик, но ты сам нарвался.

– К чему что-то менять? – усмехнулся, приняв решение, Горовцев. – Условия те же: бой без оружия, насмерть.

– Прошу назвать ваших секундантов, господа! – перешёл к следующему этапу распорядитель. – Если у вас таковых не имеется, прошу воспользоваться услугами присутствующих здесь аристократов.

– Завьялов Герман Романович, – не задумываясь, назвал я имя.

– Принимается, – кивнул распорядитель. – Сударь?

– У меня нет кандидатуры, – помотал головой Горовцев.

– Желает ли кто-то из присутствующих выступить в качестве секунданта вызванного? – обратился распорядитель к залу.

Некоторое время в холле царила напряжённая тишина, потом из задних рядов кто-то протиснулся и встал рядом с Эдмундом, порядочно удивив окружающих. Впрочем, удивление в разы усилилось, когда выяснилось, что секундантом оказался Альберт Горовцев – красный ликом и с трудом сдерживающий злость. И как незамедлительно выяснилось, злился он на непутёвого сынка и крайне сомнительную ситуацию в целом, а не на Антона с Машкой. Прямо так и заявил кровиночке:

– Что ж ты за человек-то такой?! До своих лет дожил, но даже приятелями не обзавёлся, не то, что друзьями!

– Отец! Давай не сейчас! – вякнул Эдик.

– Отец? Ну-ну! Хоть уйдёшь по-человечески!

– Спасибо, что в меня веришь! – по-змеиному ухмыльнулся Эдмунд, и во взгляде его мелькнула чистая и незамутненная ненависть. – Я готов! Давайте начинать!

– Одну минуту, сударь! – Распорядитель, используя посох как своеобразный переносной барьер, совершил «круг почёта», заставив толпу расступиться и освободить довольно большое пространство вокруг виновников торжества, а затем подал знак лакеям, которые столь же оперативно отодвинули мешающие предстоящему «веселью» столы. – Господа, прошу избавиться от лишней одежды и предметов, способных помешать схватке.

Ну да, точно. Бой без оружия, а значит, надо удостовериться, что никто ничего не припас на крайний случай. Вот только на мой счёт распорядитель однозначно ошибся – в строгом, пусть и шикарном, костюме «от Соломона Львовича» места закладкам не нашлось. Даже с любимым тычковым ножом пришлось расстаться. Тем не менее, спорить я не стал и послушно избавился сначала от пиджака, который передал дяде Герману, а затем и от ненавистного галстука. Рубашку оставил, разве что расстегнул ворот и закатал рукава, сплавив драгоценные запонки секунданту. И знаете что? Даже задышалось как-то свободнее, что ли. Мелькнула было мысль разуться, но классические дерби сидели как влитые, не вызывая дискомфорта, да и ранты подошв сами по себе могли послужить дополнительным поражающим фактором. Плюс мой оппонент даже не думал избавляться от обуви, а получить в пылу драки по голым пальцам каблуком то ещё удовольствие. Так что пусть их. Главное, брюки не порвать, но и эта неприятность изделию старого еврея не грозила. Чёрт, не о том думаю…

Эдик, кстати, меня даже опередил, разоблачившись до майки вдвое быстрее. И даже успел по въевшейся в кровь привычке вскинуть руки в приветствии и поиграть мышцами на потеху публике. Надо сказать, Горовцев-старший, превратившийся, как и дядя Герман, в ходячую вешалку, смотрел на это непотребство не просто неодобрительно, а откровенно брезгливо. И я его понимал и в чём-то даже сочувствовал: вырос сыночка не в финансового зубра, а в перекачанного дуболома. Ему бы ещё голову обрить, и вообще на большую дорогу выпускать можно. Но нет, довольно смазливый, пусть и с лёгким налётом брутальности, Эдик предпочёл модельную стрижку. Видимо, чтобы девиц не отпугивать. Или хотя бы немного отличаться от секьюрити на фейс-контроле.

Секунданты по знаку распорядителя отступили к зрителям, и тот громко, чтобы слышали все присутствующие, обратился к нам с Эдиком:

– Бойцы, готовы?!

Я кивнул, Горовцев тоже, и распорядитель, дав отмашку посохом, отскочил в сторону. Надо полагать, дабы не мешать поединщикам.

Ну, как говорится, понеслась!..

Странно, но я почти не волновался. Понимал, что придётся несладко, что голыми руками в данном случае не обойтись, но даже выброса адреналина не случилось – видимо, мозг уже отучился воспринимать одного-единственного противника как серьёзную угрозу. Это плохо, конечно, но поделать с данным фактом я ничего не мог. Просто встал в пружинистую боксёрскую стойку, даже не пытаясь ввести Эдика в заблуждение относительно моей манеры боя, и приготовился реагировать на его действия. Да-да, я сам, добровольно отдал ему инициативу, просто потому, что прекрасно осознавал – наскоком его не взять. Сегодня мне работать «вторым номером», пусть это и вынужденная мера. Манёвр и уколы с дистанции, а дальше посмотрим. Главное, ни в коем случае не лезть в клинч, там-то мне и придёт конец.

Надо отдать Эдмунду должное – он просчитал расклад столь же оперативно и принял правила игры, понадеявшись на свои габариты, способность держать удар и, главное, обширный опыт. И всё равно начал с разведки, просто в силу сложившегося за годы спортивной карьеры стереотипа. Завязку он выбрал стандартную, но вполне эффективную: чуть пригнувшись и расставив руки, чтобы было удобно как бить, так и хватать, попытался прорваться на ближнюю дистанцию. Ожидаемо, а потому скучно. Согласно общепринятой практике универсального боя, в таких случаях бойцам, тяготеющим к ударной технике, рекомендовалось уходить назад либо в сторону, разрывая дистанцию. Но мне важно было определить, насколько я быстрее Эдика, а потому встретил я его совсем иначе – сайд-киком левой на подшаге, сработав на опережение. Не столько мощно, сколько быстро, да. Но и этого хватило, чтобы застопорить только-только начавшего разгон Горовцева. А затем, обратив себе на пользу импульс отдачи, отскочил, как и требовалось, подальше.

Хм… а ведь я его озадачил! В грудак Эдик получил чувствительно, жаль, что не в «солнышко» или в челюсть, как я намеревался. Просто дистанции не хватило. Зато порыв сбил, и в следующую атаку он уже не стал бросаться, очертя голову, предпочёл действовать чуть медленнее, но вернее.

Ну, это он так думал. Я же, поймав свою дистанцию, встретил очередной наскок быстрым твит-чаги в ребра. Да, пришлось чуть сместиться с линии атаки, поэтому разворот вышел немного смазанным и кости у Эдика не захрустели, но в остальном вышло просто на загляденье, особенно сдавленное хеканье Горовцева. Ну а дальше по накатанной: разрыв дистанции, визуальный контроль, ожидание ответа. Который, кстати, последовал почти мгновенно – подстегнутый болью Эдик попытался дотянуться до меня в глубоком выпаде довольно быстрым для такой туши джебом. Цели удар не достиг, да и развить атаку моему оппоненту не удалось – я снова ушёл в сторону и всадил жесточайший лоу под переднюю ногу Горовцева, посадив того на колено. Дальше по классике следовало бы продолжить маваси в голову, но что-то мне подсказало, что так лучше не делать – скорее всего, неудачный опыт с Антохой, который в похожих обстоятельствах умудрился поймать меня за ногу. Так что я предпочёл отпрыгнуть, и не прогадал – выброшенный Эдиком бэкфист просвистел мимо, равно как и последовавшие за ним апперкот и свинг. Сука, быстро он на ноги поднялся! Опыт не пропьёшь… а ведь если бы даже слегка зацепил, мало бы мне не показалось.

И снова меня спасло умение контролировать дистанцию. Жаль только, что обороной боя не выиграть, и уж тем более не получится оппонента умертвить, как того требовали условия дуэли. Да и предварительный план на бой – сбить концентрацию, ошеломить и задушить – в свете последних событий предсказуемо начал попахивать авантюрой. Н-да, нужно что-то менять… хотя, вынужден признать, зрителям представление пришлось по вкусу – на каждое моё удачное действие народ реагировал восторженными криками, а кое-где и аплодисментами. Жаль, что сделать шоу далеко не приоритетная задача. Не грози мне мучительная смерть, я бы даже получал от происходящего удовольствие. Бодрит, знаете ли.

Эдик между тем чуть успокоился и решил подойти к проблеме более разумно – обозначив беспокоящий джеб, всё-таки прорваться поближе и пройти мне в ноги. Но в мои планы тейкдаун и возня в партере не входили, поэтому я встретил его «вертушкой» с уходом с линии атаки. Если воспользоваться терминологией карате, уширо-маваси с разворотом на триста шестьдесят градусов. Левой ногой, со смещением, соответственно, вправо. Попал, кстати, очень удачно – пяткой в затылок. Вот только ожидаемого эффекта не достиг: Эдик, получив живительный пендель, пролетел мимо на слегка заплетающихся ногах, но даже и не подумал рухнуть на пол, и тем более пропахать его носом. Разве что сразу остановиться и развернуться не успел, поэтому мне снова удалось убраться на безопасное расстояние.

Охренеть, блин! Да он что, робот, что ли?! Как так вообще?!

– Полагаю, ваш оппонент находится под воздействием медикаментозных препаратов, капитан Заварзин, – отменно вовремя прогудел в ухо Кумо.

Что?! Эдик под «фармой»?! А ведь это всё объясняет. И не противоречит логике развития событий – Горовцев просто-напросто подстраховался. Как сумел, конечно, но ведь и его не рядовой матч по универсальному бою ожидал, верно? Хотя мне от этого не легче. Хрен его чем вырубишь, да и бороться бесполезно – задавит, и даже не запыхается, под допингом-то.

Что делать, что делать?.. Положение хуже некуда. Паника, пока ещё лёгкая, даже, скорее, растерянность… ну и адреналин, здравствуй! Этак можно и вовсе расклеиться… думай, Алекс, думай! На помощь никто не придет. И оружием, как назло, разжиться негде, даже импровизированным… если только…

Взгляд мой скользнул по паре столов, от которых отхлынули вынужденные перемещаться вместе с нами зрители – маневренный бой он такой, пространства требует – и меня буквально осенило. Есть план. Теперь бы его ещё и осуществить без серьёзных последствий для себя, любимого… но в любом случае придётся потерпеть.

Развязка, к пущему удивлению зрителей, наступила быстро и неожиданно: очередная атака Эдика увенчалась успехом, по крайней мере, на взгляд со стороны. Он таки дотянулся до моей челюсти, вскользь и не очень сильно, но тем не менее. А всё потому, что я в попытке увернуться от удара наступил на чей-то потерянный фужер и отвлёкся на хруст стекла под подошвой. В голове немедленно зазвенело, хоть я и смягчил попадание почти удавшимся уклоном, а потом вспыхнули болью предплечья, которыми я заблокировал последующие тычки. Ну а дальше уже всерьёз прилетело в рёбра слева – Эдик пустил в ход ноги. Я, естественно, специально подставился, но, признаться, подобной прыти не ожидал. И незамедлительно последовавший фронт-кик пропустил уже по-настоящему, так что даже не пришлось изображать полёт спиной на столик с напитками. Главное, упал удачно, успев, перед тем как ссыпаться со столешницы, не глядя сграбастать первый попавшийся фужер. Шарил, конечно же, обеими руками, по больше повезло правой. Пальцы же левой только бессильно скользнули по гладкому стеклу, захватив в результате одну пустоту.

Впрочем, грех жаловаться – смылся я вовремя: разошедшийся не на шутку Эдик обрушил на ни в чём не повинный стол тяжеленный экс-кик, напрочь разрушив бедную мебель. Ну а я уцелел, да. К тому же ретировался с добычей, которую предусмотрительно спрятал за спиной и незамедлительно раздавил в кулаке, постаравшись отделить чашу от ножки. Что характерно, мне это удалось. Да ещё и обломок острым получился, судя по боли в подушечке большого пальца. Неплохо так распорол, в ладони сразу стало мокро. Но всё равно умудрился не выронить добычу, перехватывая её на манер тычкового ножа, чтобы ножка искалеченного фужера торчала между указательным и средним пальцами. Хрупко, хлипко, но хоть что-то…

Иди сюда, Эдичка! Сейчас будет сюрприз!..

Уворачиваться или разрывать дистанцию я на сей раз не стал – отшатнувшись от джеба, бестрепетно подставил бедро под жесткий левый лоу, лишь чуть его поджав, чтобы перелом не схлопотать, а на последующий размашистый свинг ответил правым апперкотом. И даже сработал на опережение, что характерно. Мне, конечно, тоже прилетело – ухо ожгло резкой болью, даже с учётом того, что часть ударной мощи принял блок. Вот только Эдику пришлось куда хуже – мой импровизированный тычковый нож вонзился ему прямиком под нижнюю челюсть. Жаль только, что до мозга не достал, хотя рот, конечно, разворотил знатно. Горовцев мгновенно обмяк, навалившись на меня всей массой, но лишь от шока – будь он к этому моменту мёртв, в его глазах не плескалось бы столь безмерное удивление. Ну а мне, преодолевая брезгливость и приступ тошноты, пришлось довершить начатое. Подхватив тело противника подмышку, я резким рывком извлёк из раны своё незамысловатое оружие (Эдик захрипел, захлебнувшись кровью, а мне на рубашку щедро плеснуло красным), перехватил обломок за ножку своеобразным «обратным хватом» и с противным хрустом вбил его в висок Горовцева.

Получилось подозрительно легко, но, судя по мгновенно погасшим глазам Эдмунда, цели я достиг – противник наконец-то был мёртв. С трудом удерживаясь от того, чтобы вырубиться (нервы, что ли?), я аккуратно (ну, насколько смог) опустил тело на пол и отступил на пару шагов, только в это мгновение осознав, что в холле царит абсолютная тишина, нарушаемая лишь стуком крови в ушах. Затем, покосившись сначала на голову Эдика, а потом на собственную ладонь, понял, что за хруст слышал в момент удара – это вовсе не височная кость, а окончательно рассыпавшаяся ножка фужера. В кулаке у меня было зажато лишь основание с жалким огрызком, каким разве что вены вскрывать… кстати, о венах: а чего это у меня запястье с внутренней стороны окровавлено? По осколку в Эдиковой башке полоснул, что ли? Похоже… ладно, о себе чуть позже позабочусь. Сейчас есть дела поважнее.

Не обращая более на собственное состояние внимания, я нашёл взглядом распорядителя, который уже щупал у Горовцева пульс, и вопросительно заломил бровь – ни на что иное сил уже не оставалось.

– Победа присуждается Алексу Заварзину, урождённому Александру Фёдоровичу Завьялову! – зычно объявил распорядитель, поднявшись на ноги и грохнув посохом по полу. – Секунданты, прошу засвидетельствовать факт смерти Эдмунда Горовцева!

Ф-фух… ну всё, можно расслабиться.

Последнее, что я увидел перед тем, как вырубиться – до краев наполненные тревогой глаза Машки. Ну и ещё успел заметить, как ко мне бросился Антон. А потом грохнулся на пол и ухнул во тьму забытья.