Текст книги "Ратибор и волшебство Купальской ночи (СИ)"

Автор книги: Александр Окольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Вот куда нас завел клубок. Значит, меч всегда был у него под боком!

– Да! Очень умно, – русалка провела рукой по во-лосам. – спрятать такое грозное оружие у него же под самым носом. Как только он его до сих пор не нашел?

Вопрос остался без ответа, за их спиной раздался вой и тяжелая поступь. Оберег на груди Ратибора стал горячим – значит, опасность совсем близко.

– Снова они, – Берегиня схватила спутника за руку. – Бежим скорее, – и рванула с места так, что едва не вырвала эту самую руку, только чудом мальчику удалось схватить лежавший под ногами путеводный клубок, после чего он целиком отдался бегу.

– Оторвались! – ребята дышали с трудом, жадно глотая воздух. – Уффф, – Берегиня в очередной раз посмотрела назад – нет ли погони.

Погони не было видно. Какая уж тут погоня, скорее всего, их загоняли в западню.

Ратибор и Берегиня стояли перед входом во дворец Кащея. Вокруг не было ни души, замок казался давно заброшенным, даже оберег на груди мальчика ничем себя не выдавал, значит, и опасности тут для них не было. Отчего же так тоскливо на душе, сердце стучит, всё норовя залезть в пятки?

– Ну что, пошли? – девочке тоже было не по себе, хотя она старалась не показывать виду.

Входные ворота были высокие и очень тяжелые, с вырезанными символами и фигурами зловещих воинов, причем некоторые воины были то с головой волка, то оскаленного медведя или рыси. На каждой двери был череп с кольцом, продетым в ноздрю, видимо, они служили ручками. Хорошо, что не было смысла распахивать их полностью, нужен был небольшой проем, дабы по очереди протиснуться внутрь.

Ребята навалились всем своим небольшим весом. Скрежет с натугой открывающихся дверей разнесся по залам, отдаваясь звонким «Крр-Кр», да так, что мальчик при этом вздрогнул, вспоминая черного ворона, который преследовал его у праздничной поляны. «Как же не к месту эти нехорошие воспоминания!» – подумал он.

– Идем.

Ребята вошли в узкий проем, освещенный лунным светом, где их встретил мрак.

– Сейчас бы факел! – Ратибор положил руку на грудь поверх оберега – потеряешь его тут в темноте и вовек не сыщешь. Оберег ответил теплом. – Или череп-фонарь.

Словно услышав эти слова, подвеска на груди мальчика начала светиться неярким, но достаточно далеко расходящимся светом.

– Вот те на! Даже не думал, что он так может.

– Может, ещё и не так! – русалка взяла мальчика за плечо. – Тут очень много Силы, я это чувствую. Вот и твой оберег смог ею воспользоваться. В лесу это было бы невозможно.

В этот момент в руках мальчика начал шевелиться клубок, словно ожил, видимо, и он мог питаться Силой этого места. Клубок упал на пол, сделал несколько кругов вокруг удивленных детей и покатился куда-то вперед и направо, остановившись, вернулся к ногам Ратибора и снова покатился вперед и направо, при этом казалось, что он виляет распустившейся ниткой, которую волочил за собой, словно собака хвостиком.

– Нас зовет, – радостно воскликнул мальчик.

Берегиня резко зажала ему рот, приложив указательный палец второй руки к своим губам.

– Тссс, не кричи, нельзя тут кричать, особенно не-прошенным гостям.

Сохраняя тишину и озираясь по сторонам, практически на цыпочках, ребята пошли следом за клубком.

– Ааа-пчхи!!! – как ни старалась девочка переби-раться по дворцу Кащея скрытно – ей это не удалось. По залам пошло гулять гулкое эхо: «чхи-хи-хи-хи-хи», как будто кто-то насмехался над ними.

Все вокруг было завалено вековой пылью, которая поднималась с пола либо сброшенная нечаянным каса-нием, либо дуновением ветерка, и тотчас норовила за-лезть в носик, едко его щекоча. Чихали оба, сначала, пытались прикрываться ладонями, но с каждым разом все громче и самозабвеннее отдавались порыву.

– А это что?! – мальчику все казалось интересным. Русалка выступала в роли гида, хотя о назначении многих предметов сама только догадывалась.

Миновали тронный зал с величественным, но зашарпанным и треснувшим пополам троном; прошли мимо замысловатых гобеленов, заляпанных не то грязью, не то кровью, а где-то и просто жиром; периодически хрустя стеклом, осыпавшимся, видимо, с разбитых витражей и мозаик, ребята все глубже уходили в лабиринт дворца.

– Наверное, его ложе.

Мерно раскачиваясь на шести толстых цепях, висел большой стеклянный ящик. На самом его дне лежали толстые мятые подушки.

Мальчик не удержался и, подбежав поближе, толк-нул ящик с одного края. За что был одарен очередным клубом пыли и скрипом, тут же подхваченным эхом: «Крр-крр».

– Опять это «Кррр».

– Не каркай! Идем дальше, тут нет ничего интерес-ного.

Клубок ждал детей сразу за выходом из зала и, как будто не решаясь пойти дальше, кружился на месте. Впереди был длинный коридор и несколько дверей, одна была слегка приоткрыта, именно у нее и остановился путеводный клубок.

– Нам что-то хочет показать, зайдем? – Ратибор по-тянул Берегиню за рукав.

– Думаешь, стоит? – она нерешительно сделала шаг за мальчиком. Чем дальше они заходили в глубь дворца, тем сильнее нервничала девочка, казалось, что она не хочет отвлекаться на то, что было интересно спутнику, а стремится быстрее пойти к заветной цели. Если бы мальчик был немного старше, конечно, заметил бы это, но он был ещё в таком возрасте, когда на подобные значимые мелочи не обращаешь внимание.

– Смотри-ка, как кабинет моего отца, – Ратибор изучал комнату изнутри, русалка, надув щечки, с недовольным видом осталась стоять в дверях.

В отличие от всего интерьера дворца, эта комната была похожа на обычный кабинет в любом современном офисе: письменный стол, заваленный пылью, с одним чистым участком, как будто совсем недавно на нем что-то стояло, например, ноутбук, хотя откуда тут ему было взяться? – думал Ратибор, только уж очень сильно размер чистого участка стола давал именно такие ассоциации; шкаф для книг или документов с отвисшей дверцей, ныне пустой; глобус, изъеденный дырами, со странными незнакомыми письменами, точками и чертами, больше походившими на звезды в созвездиях, чем на очертания континентов, как на домашнем глобусе мальчика. Но больше всего его привлекла стена слева от стола, на ней висели рамки с фотографиями, самыми обычными, только старыми, обветшалыми, черно-белыми. Такие ему по-казывала бабушка, рассказывая о давних временах. Большинство рамок были пусты, лишь в нескольких ос-тались фотокарточки. Дотянуться, чтобы посмотреть их ближе, мальчику не удалось, но в одной из них он увидел Бабу Ягу и Кащея в обычном платье и деловом костюме, только очень старых, как на фото у бабушки (она их называла «военных лет»), а во второй рамке молодую девушку, чем-то похожую на Бабу Ягу, а чем-то, о, удивление! на бабушку Василису.

– Ты долго там ещё!?

Мальчик собрался было залезть на стол, чтобы лучше разглядеть фото, но вопрос русалки остановил его.

– Забыл, зачем мы тут? – она нервно постукивала пальчиками по дверному косяку. – Идем уже!

– Идем.

Мальчик повернулся к двери и только сейчас заме-тил, что на внутренней её стороне висела мишень дартса, к центру которой глубоко всаженным дротиком была приколота ещё одна фотокарточка. На ней был изображен молодой мужчина в старинной одежде с луком в руках и колчаном за спиной, а сверху на фотографии крупными красными буквами написано «ИВАН».

– Чего тянешь? Идем. Клубок снова показывает до-рогу.

– Да иду, иду я, – Ратибор хотел было снять это фо-то, но не допрыгнул и с сожалением, бросив последний взгляд на него, побежал за русалкой.

– Её не сразу заметишь! – мальчик водил рукой по шероховатой поверхности стены. – Едва мимо не проскочили. Ах, если бы не клубок.

Путеводный клубок тем временем бился о стенку, откатываясь и, с нескончаемым упорством, ударяясь об нее вновь и вновь. Он точно знал, куда нужно идти. Ос-тавался вопрос: как открыть эту потайную дверь? В том, что это именно дверь, сомнений уже не было – если внимательнее присмотреться, прислонившись щекой к холодной поверхности, и прищурить один глаз, можно было заметить выделяющие ее от остальной стены тон-кие прямые прорехи, на которых не было пыли – от них чувствовался небольшой сквознячок. Всё бы ничего, но было досадно одно: ребята не знали, как отворить эту дверцу.

– Может, есть другой путь? – Ратибор с надеждой посмотрел на девочку.

– Нет же, – нервно теребя свои волосы, откликнулась она. – Если клубок не ведет дальше – это единственный путь!

– Давай ещё раз поищем рычаг, который её открывает.

– Ох, да сколько можно-то? – Берегиня гневно смотрела на попутчика. – Уже который раз ищем – нет тут ничего.

Ребята стояли в узком коридоре, стены которого были увешаны всевозможным оружием, звериными головами или просто рогами на дощечках, а на полу, в равном удалении друг от друга, чинно стояли рыцарские доспехи, словно стражи, охранявшие вход. Разумеется, и они все были покрыты толстым слоем пыли.

– Ааап-чхииии!

Эхо, волнами расходившееся по замку, унесло звук далеко за пределы коридора. Ребята давно не боя-лись, что их заметят: либо заметили давным-давно, но таятся, либо нет тут никого и в помине – замок пуст. От чиха открытое забрало одного из шлемов качнулось, и весь доспех пошатнулся, наклоняясь слегка вперед, его держала лишь алебарда, зажатая в латной перчатке. В этот момент оберег мальчика засветился и начал слегка жечь грудь.

Это не осталось без внимания Берегини.

– Кажется, нас все-таки заметили, – она смотрела на оберег.

Снова шелохнулся ближний доспех, словно в нем кто-то был, или само проржавевшее железо оживало. Постепенно небольшой скрежет стал раздаваться и со стороны других немых стражей – они начинали медленно двигать своими конечностями.

Самым резвым оказался тот, что стоял совсем недалеко от мальчика. Уставившись на Ратибора пустыми глазницами шлема, он, делая неловкие шаги, бряцая алебардой об пол, приближался к замершим от ужаса ребятам.

– Влипли! – сделав несколько шагов назад, вымол-вил мальчик.

Доспех качнуло, его движения стали медленнее, те, что были за ним, остановились, а несколько из них позади, не удержав равновесия, и вовсе упали, оглашая коридор, да и весь замок, страшным грохотом, разносимым эхом.

– Смотри, – Берегиня затеребила мальчика за плечи. – Они тоже питаются силой оберега, как и дух камня. – Бежим!

Но убежать ребята не успели. Словно поняв смысл сказанного, ближний доспех, вытянув латную перчатку, с неимоверной скоростью, метнулся вперед, не желая упустить добычу, схватил оберег и, сжав его в железном кулаке, начал сгибать руку, поднимая брыкающегося Ратибора в воздух.

– А ну отпусти! Именем Хозяина! – вопила Береги-ня, повисшая на согнутой в локте металлической руке, смешно размахивая ножками. И снова стоило Ратибору задуматься: почему она смеет приказывать, говоря от имени некоего Хозяина, но было совсем не до этого – подвеска, на которой был закреплен оберег, больно резала шею, сдавливая и мешая дышать, мальчик хрипел, пиная ногами ржавую грудь схватившего – только пользы от этого не было ни на грош.

–Архх, – не выдержав веса мальчика, подвеска по-рвалась, оставив оберег в латной перчатке.

В тот же миг вторая рука доспеха потянулась к нему, отпустив алебарду, отчего та звонко ударилась об пол.

– Ну уж нет, ты его не получишь, – русалка с рвением начала оттаскивать по скользящему полу, больно плюхнувшегося и от того отбившего пятую точку, Ратибора.

– Ахрр, – прохрипел тот. – Оберег! – мальчик вы-скользнул из рук девочки и, очертя голову, ринулся на обидчика. – Получай!

Мальчик, увернувшись от метивших в него растопыренных металлических пальцев, ловко упал на живот и проскользнул между латных ног обидчика, но не рассчитал скорости и гладкости пола, умчался в другой конец коридора, сбивая на своем пути остальные ожившие доспехи, словно кегли.

Шум стоял неимоверный: звон смешивался со скрежетом, превращаясь в дурную какофонию. Отнесенные от источника Силы, доспехи разлетелись по сторонам, превращаясь в груду металлолома.

– Теперь ты! – утерев разбитый нос, прошептал Ра-тибор, зло посматривая на шедшего к нему неприятеля.

Он решил проделать тот же фокус во второй раз. Разбежавшись, мальчик упал на спину и покатился, желая сбить шагающие доспехи. Но не тут-то было, противник не дал застигнуть себя врасплох, молниеносно метнувшись, свободная латная рука схватила его за лодыжку и мигом подняла над полом вверх тормашками.

– Ай! – только и успел выкрикнуть Ратибор, как не-ожиданно доспех разлетелся на составляющие элемен-ты, катясь по полу и громко грохоча. На том месте, где только что был противник, стояла улыбающаяся русалка, гордо державшая в трясущихся руках алебарду.

– Забирай оберег скорее! А то снова соберется, – девочка начала рыться в груде металла.

Но кулона нигде не было. Русалка стала разгребать разбросанные по полу доспехи, как тут мальчик воскликнул:

– Посмотри на дверь! – он указал на стену.

Из-за творившегося гомона ребята и не заметили, что потайная дверь, ключ от которой они так долго искали, слегка открыта – были бы старше, вряд ли смогли протиснуться.

У центра двери, на небольшом расстоянии от нее, прямо в воздухе висел пылающий оберег Ратибора. Через осыпавшуюся местами штукатурку на двери проступал рисунок, как и на обереге, и также горел ярким огнем.

– Вот, значит, как, – с удивлением прошептала де-вочка. – Идем скорее.

Путеводный клубок давно укатился вниз по лестнице. Решив освещать путь оберегом, Ратибор с опаской взял его в руки и без особых усилий оттянул от двери, завязав порвавшуюся веревочку, снова повесил его себе на шею. Дверь и не думала закрываться.

– Осторожно, тут много паутины, – девочка шла первой, малое количество света не было для нее помехой.

Ребята уходили все глубже. Разумеется, они даже не обратили внимания на шорох, доносившийся с покинутого поля боя.

Латная перчатка, та самая, что держала оберег, по-шевелила пальцами, сначала совсем незначительно, но вот уже она смогла сжаться в кулак. Постепенно сдвигались все остальные, разлетевшиеся по сторонам доспехи. Подхваченные неведомой силой, они вновь стали собираться в изначальные металлические статуи.

Трудно было поручиться – удастся ли Ратибору с Берегиней пройти этим же путем дважды.

– Смотри, тут на сундуке что-то начертано, – русалка, убрав волосы со лба, начала активно сдувать пыль с крышки сундука, где-то помогая себе ладошками.

– Интересно! – Ратибор с воодушевлением хлопал глазами, ведь цель их похода была уже так близка. – Кажется, я могу прочесть.

Слова были знакомые, хоть и написаны старинными буквами, бабушка часто показывала книги с этими буквами и учила читать их. Как там было: «Аз буки ведаю…»

Полыхает небосвод – жар сердец,

Я не этот и не тот. Наконец!

Зарекаюсь – ухожу с головой,

В черный омут, ты не тронь, я не твой.

– Ой, – русалка вздрогнула при этих словах. – Жжется, так же как твоя рубаха.

– Что жжется? – мальчик озирался по сторонам, но в полумраке подвала ничего не было видно – оберег давал совсем мало света, едва хватало, чтобы разобрать начертанное на сундуке... На всякий случай он отодвинулся от спутницы, вдруг это он её задел ненароком.

– Слова жгутся, – девочка заскрежетала зубами. – Не могу тут находиться. – Ай! – её качнуло.

Застонав сильнее, Берегиня двинулась к выходу из комнаты подземелья, теряя ориентир в пространстве и пытаясь нащупать выход вытянутыми руками. Пересту-пив порог, снова всхлипнула и, произнеся слабым дро-жащим голосом: «Ты продолжай, продолжай, Ратибо-рушка. Это заговор от навьих», поковыляла прочь.

Мальчику ничего не оставалось, как продолжить читать текст. Сейчас ему начало казаться, что с каждым прочитанным словом витиеватые буквы, начертанные на дереве, начинают светиться.

Бесконечная стезя, отчий дар,

Я на мельнице и всласть, я – пожар!

Доиграешься с огнем – укушу!

В печке теплый и живой шубуршу.

Свет букв стал отчетливее, словно живой огонь по-лыхал в них. Мальчик почувствовал тепло на груди – от его оберега шло тепло, и свечение усилилось, стало такое же, как и от букв.

Выходил во двор и пел: волчий вой.

Не кликай беду к себе в летний зной.

Хорса пламенем объят мой завет,

И не тронуть и не взять триста лет…

Текст заговора поднялся в воздух. Буквы горели, освещая изрядную часть подвала, от них шел пар.

Смех и холод, рассмешил? Накажу!

Ни воскликнуть, ни солгать… Но прошу:

«Сохрани святой завет черных Лун!»

Громогласно нам велел бог Перун

Казалось, что кто-то ещё, большой и властный, произносит эти слова одновременно с Ратибором, наполняя комнату гулким басом.

Там было ещё что-то написано.

И не этот и не тот, ты другой…

Дальше слова были непонятны Ратибору, они свер-кали и таяли, как будто только что ярко горевший костер резко разворошили.

В коридоре за его спиной раздался звук хлопающих крыльев, затем мальчика что-то откинуло в бок. Он отлетел в сторону и больно ударился о стену.

По маленькой комнате, победно каркая, метался большой черный ворон.

Купалец так и не хотел разгораться.

Ранее добытый трением живой огонь, с таким удо-вольствием принявший требы на капище и все-таки за-жегший колесо, сброшенное в реку – символ уходящего Солнца, отказывался разжигать главный костер праздника – купальский.

– Лихое творится, – один из обрядников, дородный мужчина, ходил вокруг центрального костра, уже даже не пытаясь разжечь его факелом. – Не зря, не зря туман подступил. Где же Василиса?

Добрый люд, пришедший на самый главный празд-ник лета, стоял поодаль, окружив купалец и суетящихся возле него обрядников с факелами, стоявших кольцом.

Тут и там слышалось роптание.

– Ой, не милостивы боги к нам.

– Да что ты? Сейчас разгорится.

Яробор с Ходутой стояли за кругом, переглядываясь и довольно улыбаясь. Они выполнили обещание, данное деду Пахому.

– Гори-гори ясно… – затянул кто-то из стоящих в хороводе. Но его не поддержали – достаточно кругов было пройдено с этим воззванием к Батюшке-Огню, но всё тщетно.

– Старайтесь-старайтесь, дурни, – Яробор потирал руки: дело сделано и скоро их ожидала награда. Неожиданно он ткнул друга локтем в бок: – Смотри.

– Эй, – Ходута, зло посапывая и растирая ребра, посмотрел, куда указывал товарищ.

В дальнем краю поляны, где располагался лабиринт из камней, в ярком лунном свете стояла едва различимая темная фигура.

– Значит, не показалось, – улыбка сползла с лица Яробора.

– За нами пришел, – сделав небольшой шаг за спину друга, вымолвил Ходута.

– Тоже, видать, нужно, чтобы костер не занялся.

– Может, не стоит им помогать?

– Поздно, уже влипли по самые уши, – Яробор по-вернулся к товарищу и сунул ему под нос свой увесистый кулак, – Понял?! Если болтать надумаешь.

– Да чего, ты чего! Я – могила.

В этот момент темная тень блеснула красными угольками, которые были у нее на месте глазниц, и ис-чезла.

Ранее, пока люди были заняты у капища славлением богов, Яробор и стонущий от страха Ходута подкрались к купальскому костру и вложили в него несколько трав, которые им выдал дед Пахом. И так же незаметно, как им казалось, убрались восвояси.

После капища все стали водить хоровод вокруг ку-пальца, напевая: «Гори-гори ясно», – желая помочь костру скорее разгореться. А обрядники тем временем разжигали высокий, в несколько обхватов взрослых мужчин, костер.

Но костер не горел и по сей час. И не мудрено: дед Пахом, он же Леший, выполнил приказ своего хозяина – Кащея. Без купальского костра не родиться новому Солнцу, и уже совсем скоро легионы Чернобога пройдут сквозь туман в мир Яви.

– Давайте играть в «Горелки», – закричал звонкий девичий голос в темноте.

– Всё не уймутся, – процедил сквозь зубы Яробор и, нехотя, вразвалочку, направился к месту предстоящей игры.

Раздался ледяной смех, расходясь эхом по комнате, он будто набирал силу.

Ратибор привалился к стене, растирая ушибленный бок. Заветный сундук был совсем рядом, но до него не добраться: большой черный ворон, влетевший в откры-тую дверь схрона, обернулся человеком в черном плаще.

– Вот я тебя и догнал, Каартибор, – незнакомец по-качал головой, словно до сих пор оставался в обличии ворона. Звеня шпорами, он подошел к сундуку и, с шу-мом откинув крышку, поднимая в воздух клубы пыли, вытащил заветный меч, стал с упоением его разгляды-вать. – От меня же прятали, заговаривали. В своем же царстве не мог найти, увидеть. Только рука живого спо-собна разбудить ото сна Меч-Кладенец.

– А ну отдай, – со спины на незнакомца налетела растрепанная Берегиня, но тотчас же оказалась откинута к стенке напротив мальчика. – Ка-кащей? – Теперь она видела, кого только что атаковала с такой прытью. Острие фламберга уткнулось ей в шею, казалось, меч шипит и извивается как змея.

– Гляди-ка, мятежная русалка, – он посмотрел на Ратибора. – И живой.

В этот момент взгляд Кащея привлек оберег, висев-ший на шее мальчика.

– Это мне тоже пригодится, – Ратибор не успел опомниться, как крепкая рука сорвала с его шеи оберег. В руках Кащея медленно распускался, озаряя подземелье ярким переливающимся светом, дивный цветок – дотронуться боязно – вдруг обожжешься. – Цветок Папоротника

наконец-то дорога в Явь открыта! – победно заулыбался Кащей.

На секунду мальчику показалось, что стены каземата стали прозрачными, и сквозь них он увидел шагающие в тумане легионы. Черной массой они приближались к той самой поляне, на которой начались его приключения, злой ордой готовясь вторгнутся в мир живых, в мир Яви. У Ратибора защемило сердце: «Там же бабушка! Что же я натворил?!»

– Хорошую службу сослужила, Мавка! – Кащей, ухмыляясь, смотрел на русалку, – Без тебя он бы сюда не добрался.

Мальчик, услыхав это, разинул рот. Пристально, с укором и надеждой он уставился на свою спутницу.

– Это неправда! Ты лжешь! – Ратибор готов был ринуться на обидчика, но силы как будто его покинули. – Она же мой друг! – слабо шевеля губами, прошептал мальчик.

– Боги не лгут, глупый, – Кащей немного опустил меч, улыбаясь. – Скажи ему! – прямой приказ властителя Нави не дал шанса ослушаться.

– Ра-Ратибор, – русалка перебирала пальцами, теребя подвернувшуюся под руку соломинку. – Я могу все объяснить. – На глазах у Берегини наворачивались слезы, но увидеть их было не суждено – русалка всё-таки не была живой.– Я... я не нарочно, – девочка продолжала заи-каться. – Он обещал сделать меня вновь живой!

– Полно! – Чернобог схватил Берегиню за руку, резко дернув на себя, от чего та вскрикнула. – Найдется тебе и другая служба.

Тут он в упор посмотрел в глаза Ратибору.

– А тебе оставаться в Нави навеки!

Ратибор в ужасе выдохнул и, теряя сознание, провалился во тьму.

Эпилог

Огонь в очаге продолжал гореть, каждым языком пламени отстаивая свое право на жизнь. Тени оставались на своих местах, но что-то поменялось в комнате избы.

Люлька уже раскачивалась не так легко, она стала заметно тяжелее. В ней возился маленький, совсем голый ребенок. Зыркая на собравшихся вокруг колыбели, он с самозабвением посасывал большой палец. В его взгляде не было страха или желания зареветь: равный смотрел на равных. Да, сейчас он был им равен, пока оставался в колыбели, а дальше…

– Сила начала возвращаться.

– Осталось протянуть руку и взять её, – хриплый голос слился со скрипом открывающейся двери.

Тени колыхнулись и исчезли.

Через распахнутую дверь в избу струился мягкий свет яркого ночного неба. Тут и там падали звезды, рисуя росчерки на небосводе. Только малышу в люльке пока не было до них никакого дела.

Но это только пока.

Совсем в другом месте, одновременно с этими со-бытиями начались уже известные нам приключения Ра-тибора.

====== Ратибор и Волшебство купальской ночи ======

Все герои и сюжетные линии, представленные в книге, являются художественным вымыслом автора, любые совпадения персонажей и реальных людей случайны.

Пролог

Слабый огонь в очаге не мог обогреть всю избу. Куда там, он даже не освещал её полностью. Пламя танцевало извиваясь, всё норовя погаснуть, шелестя от неизвестно откуда взявшегося сквозняка: двери были закрыты, а окна заставлены ставнями – это была непростая изба, и совсем непростая ночь.

Рядом с очагом мерно раскачивалась подвесная люлька. Мелодичный напев струился по комнате. Колыбельная могла укутать младенца теплее, чем любое пуховое одеяло:

Баю-баю-баю-бай,

Спи малютка, засыпай…

Вот только младенца там не было, колыбель была пустой. Ловя незначительные дуновения ветра. Она раскачивалась в такт пламени.

Вокруг люльки нависли тени. Слабый свет очага не освещал лиц присутствовавших. Чувствовалось, от одного веет сквозняком, а от рядом с ним стоящего – свежестью грозы; от находящейся поодаль очага сквозил морозец, даже угол избы за её спиной покрылся инеем, а от того, кто стоял напротив нее, ближе всех к пламени, – изначальный огонь.

– Сила уходит, – никто из присутствующих не про-изнес этих слов, но слова были услышаны.

До истории, которая произойдет с Ратибором, оста-валось ещё очень много времени.

Приключения начинаются

Заросли кустарника, за которыми прятался Ратибор, зашевелились. Шур-шур-шур – угрожающе звучало всё ближе и ближе. В наступающих сумерках этот звук казался ещё более зловещим. Мальчик прижался спиной к шероховатой коре дерева, у которого таился все это время. Ему было страшно.

Страх сдавил грудь, детское сердечко сильно колотилось, норовя выпрыгнуть из груди, ладони вспотели. «Ах, зачем, я не послушал бабушку!» – мысль не давала покоя уже долгое время. Он очень сильно желал, чтобы всё случившееся оказалось просто страшным сном или видением. Даже несколько раз зажмуривался, считая до десяти, открывал глаза, ожидая пробуждения и улыбающейся бабушки, склонившейся над ним. Но нет, это был не сон: темный ночной лес, свет огромной луны, едва пробивающийся сквозь густые кроны деревьев, и жуткий преследователь – мальчик так и не разобрался, кем он был. Но не всё ли равно, главное сейчас было уйти от погони.

Над головой, где-то очень высоко, каркнул ворон. Беглецу показалось, что это был не крик птицы, а произнесенная угроза: «Я тебя ещё найду!» Затем он отчетливо услышал затихающие хлопки больших крыльев. Ратибор даже обрадовался на мгновение: преследователь наконец-то оставил его в покое. Ведь именно убегая от черного ворона, он забрел так далеко в лес. И, спрятавшись в густых зарослях, думал, что его не найдут.

брел», – только успел он подумать, как из-за дерева, к которому он прижимался спиной, ровно над правым плечом, раздался смешок. Мальчик, словно ужаленный, отскочил от своего укрытия, развернулся, выставив перед собой палку. В эту минуту он понял, что на самом деле держит в руке всего лишь тонкий прутик, которым и комара не отгонишь. Снова раздался смешок, и в Ратибора, неведомо откуда, полетела шишка, больно ударив прямо в лоб, да так, что он плюхнулся на землю. Растирая ушибленное место, мальчик испуганно озирался по сторонам. Свое оружие он выронил при падении, а в руке сжимал брошенную незнакомцем шишку. Но, если честно, запала драться уже не было. Он в слезах, раздосадованный, просто хотел кинуть её в обидчика, который предусмотри-тельно не показывался.

Очередной смех раздался уже из-за спины Ратибо-ра, оттуда, где в кустах недавно громко шуршало, а за-тем резко прекратилось. Мальчик, быстро перебирая руками и ногами, на коленках пополз к спасительному дереву.

«Шишка-мишка, Ванька-встанька

Потерялся наш храбрец.

Скоро к нам придет Бабайка

И его, наверно, съест!»

Раздался из кустов веселый насмешливый голос. В Ратибора снова полетела шишка, но не долетела и упала у его ног. Шуршание в кустах начало удаляться. Наступила тишина. Лишь тревожило затухающее вдали: «Шишка-мишка, Ванька-встанька…» и озорной смех.

Ратибор выдохнул. Кто такой Бабайка, он не знал, но встречаться с ним и быть съеденным ему не хотелось. А то, что песня была именно про него, мальчик не сомневался. «Бабайка», – еще раз попробовал он на вкус это имя. Оно было странным и одновременно таким знакомым. Бабайкой пугала бабушка. Поначалу он даже боялся, но когда подрос, стал воспринимать этого Бабайку с улыбкой, понимая, что нет никаких бабаек. Оказывается, есть. И встречи с ним лучше избежать.

Уже совсем успокоившись и прислонившись к ши-рокому стволу дерева, мальчик сидел и вспоминал все события этого головокружительного дня.

До деревни бабушки он доехал без злоключений. Табличка с надписью «д. Влесов Ключ» обещала очередное лето вне цивилизации, без постоянного гомона и городской суеты и интернета. «Пишите письма», – так говорила бабушка в те минуты, когда Ра-тибор был не в духе от невозможности общаться со своими друзьями. А как их писать, если нет связи, он не понимал.

Все остальное в летние каникулы у любимой бабушки ему очень нравилось. Свежий воздух и парное молоко, друзья, с которыми он встречался, приезжая сюда, превращались в счастливые строки из сентябрьского сочинения о том, как он провел это лето.

Деревушка была не большой, но и не маленькой, дворы, разбросанные тут и там, граничили с садами и огородами, где было очень много всего, несравнимых, разумеется, с тем, что лежало на пыльных полках супермаркетов.

Рядом с деревней располагался пруд, чуть поодаль родник, давший начало небольшой речушке и название деревне, рядом с ним лес, в котором полно таких вкусных ягод. Мальчик всегда диву давался: не успеешь насытиться земляникой, поспевают малина и черника, а потом и в садах-огородах много вкусностей созревает.

«Как же всё чудно́ устроено в природе», – говорил он бабушке. На что та с ухмылкой отвечала: «Чу́дно– Чу́дно, при Роде всё, ой как чудно».

Добрался до искомой избы он самостоятельно. Ещё прошлым летом бабушка сказала: «Сам дойдешь, чай, не город, тут лихих людей нет. А заплутаешь – будет тебе уроком!»

– Ну наконец-то, мой волчонок, – на пороге стояла бабушка, вытирая руки о фартук. – А я уже пироги из печи вынула. А тебя все нет и нет.

Знакомо ударил в нос запах сена, молока, печки, каких-то полевых цветов – все то, что так любил мальчик. Если о чем-то он и тосковал в городе, то это был именно наполненный тысячью оттенками головокружительный аромат покоя, уюта и такой сказочной атмосферы, которую не найти в стенах городских панелек, больше похожих на пчелиные ульи. Когда он так думал, сразу вспоминалась присказка отца: «Рабочие пчелы должны жить в больших ульях».

– А вот и я, – мальчик заулыбался, с трудом вкаты-вая чемодан на расшатанных колесиках, собранный родителями в дорогу.

– Как из печки пирожок, румяный, аки Солнышко, – женщина затеребила внука за щеки. «Бабушкой» её можно было назвать с огромной натяжкой.

– Нууу, ба… – внук задергался, но вырваться ему не удалось.

– Ух, мой медвежонок, отъелся-то, вымахал за зиму. Садись скорей за стол, – она отошла в сторону, позволив мальчику войти в дом.