Текст книги "Зеркало мира (СИ)"

Глава 86

На центральном дворе крепости, по левую руку от мегарона, располагалось несколько обширных помещений, которые после возвращения занял Олег. По мнению Ярослава, в прошлом эти комнаты использовались древними ласу под склады и не были самыми удобными. Они не составляли отдельного уединенного дворика, как в покоях Ярослава или Станислава. Три из них выходили прямо на центральную площадь, а остальные вообще находились в глубине дворцовой постройки. Тем не менее, значительные размеры комнат позволяли Олегу жить в крепости относительно комфортно, имея под боком место для складирования наиболее ценных запасов. Вот и сейчас, по возвращению в крепость, Ярослав нашел их заполненными множеством мешков, фанерных ящиков и тюков с имуществом, доставленным новыми переселенцами с земли. Олег благоразумно старался наиболее ценные припасы держать возле себя, оттого комнаты стали походить более на склад, чем на жилье. Прямо здесь он выдавал ранее полученные запросы. Посредине стояли складные стол и несколько кресел. Олег предложил сесть.

– Разговор будет долгим. Вначале хочу дать отчет по тем поручениям, которые ты составил перед моим уходом на землю. К сожалению, – Олег разочарованно качнул головой, – выполнить удалось не все.

– Я не ожидал иного, – отвечал Ярослав, усаживаясь в кресло, – некоторые из просьб, мягко говоря, выполнить непросто…

– Тем не менее, большая часть доставлена, – продолжал Олег, вынимая из большого кофра сверток, – здесь – доверенности, договоры, расписки. Мне даже удалось найти и продать машину, брошенную тобой перед переходом на Трон…

Ярослав удивленно вскинул брови:

– Вот уж чего не ожидал…

– Мое возвращение, – продолжал Олег, доставая из свертка бумаги и документы, – прошло на редкость удачно и совсем недалеко от места предыдущего перехода. Да и разброс по времени составил всего семь дней. Чего, к сожалению, не скажешь о нашем последнем переходе сюда на Трон… Так что найти брошенную машину не составило труда, я даже использовал ее как транспорт, благо, имел на нее все документы. В результате, на сегодня у тебя нет более на земле никакой собственности. Квартира и машина проданы, и тебе причитается определенная сумма в серебре, конечно, за вычетом понесенных расходов…

Олег посмотрел вопросительно.

– Желаешь получить сразу?

Ярослав, углубленный в изучение представленных бумаг, отрицательно качнул головой.

– Заберу перед отплытием в город Риналь.

– Здесь списки заказанного и доставленного имущества, – Олег взял и предложил пачку бумаг Ярославу.

Ярослав пробежал глазами текст. Радовала точность выполнения. В списке присутствовали практически все заявленные позиции, за исключением некоторых. Имелись даже такие отдельные разделы, как пошив женских платьев с точным указанием расценок на всех этапах, фенидоновая смола, эструдеры, гидроцилиндры. А вот упоминаний о пилораме не было. Хотя, по мнению Ярослава, позиция эта была наиважнейшей, колония просто захлебывалась от недостатка пиломатериала.

Он с огорчением заметил:

– Значит с пилорамой ничего не вышло?

– Посчитали ее стоимость слишком высокой для нас. Заточной станок для ленточных пил стоит круглую сумму и весит столько, что… – Олег безнадежно махнул рукой. – И это не считая всего остального – запчастей и инструмента…

– Жаль… придется лес кроить дедовским способом.

– Что поделаешь, подготовка экспедиции стала в копеечку, приходилось экономить, один томограф чего стоит или УЗИ. Сам понимаешь, на медицину нет ограничений, а Ольга потребовала – кровь из носу доставь…

– Когда можно получить имущество?

– В любое время. Присылай людей, одному не унести.

– Хорошо, Станислав получит все позже, а мне сейчас выдай только платья, хочу быстрее порадовать своих женщин.

Олег встал со словами:

– Честно говоря, с этим пунктом твоего заказа вышло столько мороки…

* * *

Он не закончил фразы, в дверном проеме мелькнули тени. Помещение склада не имело других источников света, кроме дверей, потому здесь царил полумрак. Послышались знакомые голоса, и в комнату, где расположились Олег с Ярославом, вошли Ольга Николаевна и капитан Петрович. Олег жестом предложил им располагаться, Ярославу даже показалось, он их поджидал. Чувствуя, готовится разбор его полетов, ехидно заметил:

– А где же ваш дружбан Шестопер?

Ольга, смерив Ярослава взглядом и садясь в кресло напротив, спокойно ответила:

– Шестопер здесь совершенно неуместен. Ты должен дать нам ответ, по какой причине отпустил врага, и положить конец насаждению культа твоей личности.

Она резко обрезала фразу, требовательно гладя в лицо Ярославу. Ярослав даже несколько смутился под ее напором. Обратил вопросительный взор к Олегу и в недоумении спросил:

– Я что, должен отвечать?

Тот пожал плечами, пытаясь передать смысл ситуации, что деваться все едино некуда.

– Но ответы будут не самыми приятными, что, по всему, лучше скрыть. В противном случае, последствия их разглашения могут оказаться для нас плачевными.

– Ярослав, – уверенно поддержал его Олег, – если есть, что сказать, говори, иначе мы твои действия не сможем понять, а человеку, который действует только в своих личных интересах, и к тому же тайно, среди нас не место. Говори, здесь все свои.

– Хорошо, если настаиваете, но не думаю, что мой ответ прояснит вашу позицию.

– Ничего, мы постараемся понять.

– Хорошо, вы наверно уже знаете, что за спиной Лифидца стоит некая организация, именуемая нами Асмаилитами и состоящая из представителей иного, неизвестного мира. Они, подобно нам, проникли на Трон с целью до конца непонятной, но предположительно, возродить в физическом мире свое божество – Асмаила.

Ольга и Петрович закивали головами.

– Ходят такие слухи, – подтвердил капитан.

– Олег просветил, – согласилась врач.

– В таком случае, вы должны понимать, основной наш противник – не человек. Асмаил – дух потустороннего мира, и действовать против него следует не только огнем и мечом, но и иным колдовским методом. Надеюсь, вы не против? – Ярослав взглянул на товарищей.

Те согласно, кивнули головами…

– Я уже убедился на собственном опыте, волшебство в мире Трона протекает много более интенсивно, чем на Земле. Обычный и распространенный спиритизм или рождественские гадания вызывают здесь мощный эффект и столь же сильные последствия. Попытки расколоть Лифидца обычными методами ничего не дали. Шестопер обломал об него кулаки. Следовало применить пытки, но я не посмел пойти на это. В тайне не сохранишь, а психологическая травма, которую получат колонисты при таком знании, может повредить светлому образу самой идеи переселения.

– Но ты мог делать не своими руками, – импульсивно взвился Олег. – Затем Шестопер здесь и находится, чтобы делать грязную работу за других. В конце концов, мы ему за это платим.

– Согласен, и группа поддержки во главе с Меченым есть, но сути дела это не меняет.

Приказы отдаю я как глава колонии, и ответственность все равно ложится на всех. Опосредованно, но на всех. В такой ситуации я решился прибегнуть к испытанному способу, исключающему подобный вред для общества. В просторе же он называется изгнанием бесов или экзорцизм. На земле это распространенное явление и не должно вас шокировать новизной. Как я уже ранее рассказывал Олегу, а теперь Вам, его практиковали в моей семье несколько поколений, определенный опыт имеется. Человека после изгнания, укрепляющего его беса, легко дожать, но все пошло не так, как я планировал. Из образованного магией портала появились сущность, которая и ранее нам помогала.

– Между прочим, – Ярослав обратился к Олегу, – я тебе ранее не говорил, опасаясь, что не поверишь. Этот самый демон и есть мой информатор, от которого я получаю сведения. Он обещал дожать Лифидца самостоятельно без нашего участия и потребовал отпустить, что, собственно, я и сделал. Но уверяю вас, его участи никто не позавидует, если за дело возьмется падший…

– Что за бред, – возмущенно выпалила Ольга, – и вы считаете, я поверю в эти басни.

– Придется, – уверенно заявил Ярослав, – у меня есть свидетели: Жиган, Лимон и Лопата.

Ольга возмущено фыркнула:

– Все твои люди! Да эти урки скажут все, что ты им прикажешь.

Ярослав якобы растерянно развел руками:

– Моя племянница Анна тоже вызовет у вас сомнения?

– Она ребенок…

– Извини, других нет, как‑то не догадался пригласить всю колонию.

– Мог позвать нас…

– Ну это тоже самое.

Образовалась пауза…

– Может, стоит пригласить свидетелей? – обращаясь к Ольге Николаевне предложил Олег. – Раз таковые имеются.

– А смысл? – отвечала та, пожимая плечами. – Они скажут тоже самое.

– А мы послушаем, – настоял Олег, вставая из‑за стола и направляясь к охране в дверях с намерениями все же вызвать свидетелей.

* * *

Через полчаса–час разыскали людей Ярослава и поодиночке допросили. Вопросы задавал Олег, Ольга вставляла лишь отдельные реплики. Ярослав с Петровичем, в основном, отмалчивались. Результаты не выявили серьезных расхождений в показаниях, люди говорили уверенно и явно о том, что видели собственными глазами.

– И что меняют эти расспросы? – подвела итог Ольга Николаевна, когда люди были отпущены, и отцы–основатели остались одни. – Ничего не меняют. Ярослав, если не по злому умыслу, то по глупости, совершил халатность, граничащую с преступлением, и не может оставаться у руля колонии. Ты, Олег, должен назначить другого, желательно из вновь прибывших. Кстати, Ярослав, по твоим словам, демон должен был дожать Лифидца. Он выполнил обещание и сообщил результаты?

Ярослав развел руками.

– К сожалению, до сих пор нет, но я надеюсь.

– Я вообще не понимаю, – Ольга импульсивно поднялась с кресла, всплеснув руками, – о чем мы говорим….

– Ты что‑то предлагаешь конкретное? – в свою очередь перебил ее Олег.

– Нет, но…

– Хорошо, – согласился Олег, – Ярослава мы снимем с должности, но что это даст нам взамен? Другого человека все равно нет ни среди старожил, ни среди вновь прибывших.

– С тобой прибыл человек вполне пригодный…

– Нельзя так сразу возвышать новичка, да и есть у меня сомнения…

– А Ярослава можно? – возмущенно выпалила Ольга. – Ведет себя как феодал. Уже все именуют его князем. Трон завел и сидит на нем, когда все другие стоят. Порядок установил совсем не такой, как мы планировали. Людей в колхозы сгоняет и каждой группе поручил полностью содержать тяжеловооруженного всадника. Эдак и до крепостного права недалеко и до права первой ночи. Феодализм конкретный.

Ярослава задели последние слова, обращенные в адрес его преобразований.

– Позвольте поинтересоваться, – слегка ехидно произнес он, – это какие плану я сумел поломать? Что‑то Олег мне ничего подобного не говорил. Может просветите?

– А простые планы, – импульсивно ответила Ольга, – каждый человек должен трудиться и владеть своей собственной землей и распоряжаться по своему усмотрению.

– Серьезно? – спросил он.

В ответ Олег несколько смутился, но подтвердил:

– Были такие разговоры, но я не стал ограничивать твою инициативу. Это могло выглядеть как недоверие.

– И тем не менее, – вклинился в разговор до того молчавший Павел Петрович, – я и моя группа выступаем против порядков, которые давно отжили и показали свою несостоятельность еще на земле.

– Что же вы выступаете за фермерские хозяйства?

– Да, – подтвердила Ольга, – частная инициатива – залог успешного землепользования.

– Конечно, я не против, – смущенно согласился Ярослав, – можно выделить отдельные участки для тех, кто желает вести хозяйство в одиночку, но такие быстро окажутся в проигрыше по сравнению с многочисленными семьями. Они не смогут выполнять не только общественные повинности, которые на них накладывает колония, но и даже собственные нужды, такие как строительство, расчистка от леса, орошение в сухой период. Поймите, фермерство – этот догмат индустриального общества, без определенных условий и идеологии оно мертво, не выживет. Сильные скупят землю слабых, которым придется работать на помещика по денно, а тут и до рабовладения недалеко. Зачем помещику поденщики, когда можно задешево купить рабов с кораблей, и совсем ничего не платить. Поймите, система фермерства для Трона тупиковая, как, впрочем, и для Земли. На смену фермерам придут латифундии, как на Земле транснациональные компании. В отдаленной перспективе _ это гибель для колонии и мотив для социальной розни.

Лично я вижу перспективу в эвномии и в укрупнении дробных коллективов. Семья – это уже ячейка для товарного производства, но объединение на добровольной основе нескольких семей в артель ведет к увеличению их возможностей, не только на почве товарного сельского хозяйства, но и товарного производства. Увеличиваются не только их физические возможности, но и финансовые.

В результате мы сможем не только наладить изготовление всех необходимых нам вещей и предметов силами небольшой группы колонистов, но и получить прибавок для продажи за пределами Изумрудной долины. Причем мы исключим какую бы то ни было социальную рознь и расслоение, тем самым добьемся эвномии. Семьи и артели – это не централизованные колхозы, это добровольные объединения в силу родственных и товарищеских связей. Не сможет фермер без накачки его финансами, без помощи сильного государства, скотом и инвентарем, транспортом, создать добавочный продукт, а семьи и артели могут. Потому как фермер один, а в семье пять–семь взрослых мужчин, тем более в артели, где двадцать–сорок.

Разговор еще длился некоторое время, пока не был прерван шумом, доносящимся с площади. Все поспешили узнать, что случилось.

* * *

Перед мегароном галдела толпа, состоящая в основном из агеронцев Зенона и нидамцев Наростяшно. Много было среди них и землян–старожил. В меньшей степени мелькали лица и классический камуфляж новичков. Эти затесались в толпу более из любопытства, слышались возгласы на модонском:

– Пусть убираются откуда пришли… Дхоу должны избирать мы…

Ярослав быстро сообразил, что собственно происходит и кто верховодит смутой. Весь актив митинга располагался на мраморных ступенях мегарона в лице таких старых бузотеров как Банула Наростяшно и Ибирин. Многие хорошо известные среди колонистов лица поддерживали их страстными призывами не допустить смещения вождя с должности Дхоу всей колонии. Как ни странно, но среди зачинщиков ярко выделялись нелюди. Миэле и листе, стоя среди людей, выкрикивали реплики не только на чистом модонском, но и для ясности всех присутствующих, на русском.

– Аослов наш дхоу! Не хотим пришлецов!

У них с Ярославом в последнее время наладились вполне дружеские отношения.

И что еще более непонятно и странно, двадцать луженых глоток подростков–заложников войо на удивление дружно завывали, собственно, ничего конкретно не понимая, но ясно сознавая, из‑за чего весь сыр–бор устроен. Земляне вели себя намного более сдержанно, но, тем не менее, семьи Ярослава и Станислава присутствовали практически полностью, а другие частично. Большинство из них вели себя несколько заторможено, понимая всю абсурдность ситуации и нежелательность раздоров промеж своими. Большинство из них предпочло бы решить все вопросы по старинке под ковром и не выносить сор из избы, но другие были кровно заинтересованы во власти Ярослава над всей колонией и старались подогреть аборигенов. Юля, Анна и Ноки открыто стояли на ступенях Мегарона, выражая полную поддержку сохранению старого порядка, их поддерживали редкими репликами: Лимон, Лопата и Жиган. Станислав мирно наблюдал со стороны. Всего митинговало человек сто, не считая женщин и случайных зевак.

Когда из дверей складов появилась верхушка колонии, возгласы не только не стихли, но казалось стали активнее. Ярослав и Олег поднялись по ступенькам. Олег поднял руки, чтобы толпа затихла. Выглядел он раздраженно и даже слегка удивленно, вероятно не ожидал столь бурной и внезапной реакции на свои планы.

Толпа затихла. Олег говорил твердо, держа себя в руках и стараясь подбирать слова.

– Ваши опасения по поводу снятия Ярослава с поста и тем более его изгнания беспочвенны. Я не собирался и не собираюсь этого делать… Некоторые изменения вызваны острой необходимостью момента. Я просил его плыть в город Риналь, это не изгнание, а торговля. Он вернется, как продаст и купит товары.

Послышались выкрики:

– Плыви сам!

– Я занят размещением новых переселенцев, Ярослав по–прежнему остается моим первым заместителем и военным вождем Изумрудной долины. Обещаю, что впредь статус его не изменится.

После столь твердых заверений, толпа несколько успокоилась, и выступил Ярослав.

– Благодарю вас, друзья мои, за поддержку, и постараюсь впредь оправдать доверие. Мое отплытие в город Риналь действительно очень необходимо для всех нас. Сейчас я не знаю, сколько продлится плавание, но возвращение неизбежно. Прошу не волноваться по поводу отъезда. Станислав остается вместо меня и не позволит никому действовать нам в ущерб.

На ступенях Мегарона выступил вперед Банула Наростяшно, говоря эмоционально:

– Говорят, у нас отнимут землю в пользу вновь прибывших. Не дадим! Мы ее расчищаем, удобряем, готовим, а пришлецы попадут на все готовое. Пусть расчищают новые участки.

Толпа активно поддержала его шумным гомоном.

Теперь первым выступил Ярослав.

– Я поддерживаю это решение нашего вождя Олега. Вновь прибывшие могут упустить время сева. Когда еще новые участки будут расчищены и готовы. Мое мнение, нам следует пойти на эти уступки и жертвы ради них. Дать возможность провести ранние посадки на своей земле и участвовать в расчитке новых участков наравне со всеми.

В ответ раздались недовольные голоса:

– Кому это надо? Пусть расчищают сами…

В свою очередь выступил Олег, стараясь успокоить людей.

– Мы не собирается ничего у вас отнимать, позвольте воспользоваться землей временно, на один сезон. Позже, когда ее будет расчищено достаточно для всех, мы вернем в целости и сохранности. Я обещаю вам, ни один участок не будет отнят насовсем. Позвольте только нашим людям прокормиться до нового сезона или даже до середины сухого сезона. Мы вернем землю владельцам.

После твердых заверений Олега удовлетворить все нужды колонистов толпа успокоилась и даже, начала расходиться, но еще много осталось недовольных.

* * *

Олег с Ярославом вернулись на склад, у них оставалось много тем для обсуждений. Ольга и Петрович с раздражением ожидали, сидя в креслах, они не пожелали участвовать в митинге.

– Гнусный фарс, – презрительно выразилась Ольга Николаевна, – и организаторов не видно.

Ярослав постарался сгладить недовольство.

– Ну, честно говоря, у нас много таких бузотеров, которые и сами без понуканий могут организоваться, один Наростяшно чего стоит, опять же Меченый с компанией, Ибирин с агеронцами, так что вовсе не обязательно, чтобы кто‑то их организовывал преднамеренно…

Олег заметил холодно и слегка раздраженно, обращаясь, в первую очередь, к Ольге и Петровичу.

– Принимая во внимание все обстоятельства, я решил, никакого официального снятия Ярослава не будет! Не тот момент, да и халатность с Лифидцем не наносит нам серьезного вреда. Расформирования семей, как то вы предлагаете – тоже. Все желающие жить и хозяйствовать единолично получат свой пай земли или смогут расчистить новый участок, по желанию.

– Это подрывает существующую систему, – резко отвечал Ярослав.

– Это право людей… жить так, как они хотят, – отвечала Ольга, – это то, ради чего мы все шли сюда!

– Не всегда человек адекватно понимает реальность, в которой живет…

– Все! – резко прервал Олег. – Вопрос считаю закрытым. Семьи сохраняются, так уж сложилось исторически, и ломать устоявшиеся традиции считаю глупым и нецелесообразным.

– Но… – попыталась возразить Ольга Николаевна, – многочисленные семьи задавят одиночек.

– А у нас свобода, – отвечал ей Олег, разводя руками, – и, кроме того, кто захочет жить вне сложившихся устоев, в любом случае будет нести повинности наравне со всеми колонистами, как в общественном труде, так и в военном деле.

Ничего не ответив, разочарованная Ольга встала и вышла из комнаты, ничего более не говоря.

Петрович последовал за ней. Только на улице послышались их раздраженные голоса, но быстро стихли. Недовольные оппоненты покинули площадку.