Текст книги "Поэтические воззрения славян на природу - том 1"

Автор книги: Александр Афанасьев

Как олицетворение ночной тьмы и мрачной тучи, волк отождествляется с дьяволом. Старонемецкое warg (готск. vargs, исл. vargr) Яков Гримм удачно сблизил с словом враг (vrag), которое и в нашем языке, в областных говорах, и у других славян означает черта.[2361]2361
  D. Myth., 948; Обл. Сл·, 29. Немцы употребляют feind как название волка.


[Закрыть] У отцов церкви зев ада уподобляется раскрытой пасти волка, а черт называется похищающим души волком. С врагом или чертом, по указанию хорутанской приповедки, сражается мальчик-с-пальчик (= карлик-молния) и отсекает ему своим мечом голову,[2362]2362
  Сб. Валявца,116-9.


[Закрыть] тогда как в русской редакции этой сказки битва происходит между богатырем (=Перуном) и драконом, страшным представителем демонических сил.[2363]2363
  H. Р. Ск., V, 24. Дракон и черт в народных преданиях постоянно смешиваются; в новогреческой сказке (Ган, II, 190) вовкулак играет ту же роль, какая в русских и немецких сказках дается дракону.


[Закрыть] По глубоко древнему преданию, уцелевшему в народных сказках славянских и немецких племен, мальчик-с-пальчик, попадая в утробу волка, причиняет ему много великих бед и доводит до самой смерти.[2364]2364
  H. P. Ск., VIII, стр. 336-9.


[Закрыть] Об этом преследовании волков-туч молниями находим любопытное сказание у Геродота – сказание, которое хотя и приурочено к известной местности и связано с народными названиями, тем не менее в основе своей принадлежит к области стародавних мифов. В стране, лежащей на северо-запад от истоков Днестра, жил народ невры. За сто лет до похода Дария против скифов они вынуждены были змеями, частию расплодившимися в их краю, частию пришедшими из северных пустынь, оставить свои прежние жилища и искать приюта у соседнего и родственного племени – будинов. «Нравы их, замечает Геродот, несколько похожи на скифские; людей этих почитают чародеями, и точно, жившие в Скифии рассказывают, что каждый из невров раз в году оборачивается на несколько дней в волка и потом снова принимает свой обыкновенный (380) образ». Утративши настоящее значение мифа о волках-тучах, гонимых змеями-молниями, фантазия сочетала его с преданиями о передвижении кочевых племен; к такому подновлению старинного сказания она, очевидно, была увлекаема теми народными прозвищами, которые давали повод смешивать басню с историей: по исследованиям Шафарика, могущественный славянский народ Лютичи или Волчки (Вълцы, Вълчки, Вильцы) обитал именно в той самой стране, где находились жилища невров и которая потому называлась Вилкомир (волчий мир).[2365]2365
  Слав. Древности, II, кн. 3,82,111.


[Закрыть] Чтобы волки не тронули заблудившейся в лесу скотины, на Украине кладут в печь кусок железа, а в Белоруссии втыкают у порога избы острый нож, произнося охранительное заклятие;[2366]2366
  Lud Ukrain., II, 163; Нар. сл. раз., 155.


[Закрыть] железо и нож – символы Перунова оружия = молнии, от которой со страхом бегут демоны. Албанская сказка приписывает создание волка черту;[2367]2367
  Ган,105.


[Закрыть] то же предание сохраняют и эстонцы.[2368]2368
  Дополнение к I т. Истории Росс. Соловьева, 1-го изд., 14; у коряков и чукчей волк почитается слугою дьявола; злой дух поселяется в этом звере и понуждает его истреблять стада. – Вест. Р. Г. О. 1856,1, смесь, 29–30,37.


[Закрыть] На демонический характер волка – злого врага, подстерегающего свою добычу, намекают поговорки: «сказал бы словечко, да волк недалечко»,[2369]2369
  Архив ист. – юрид. свед., II, ст. Бусл., 18.


[Закрыть] «про вовка ричь, а· вовк на зустрич», «про вовка помолка, а вовк у хату (или: у кошари)», польск. «о wilku mowa, a wilk tuz», «nie wyzywaj wilka z lasu!» На Украине старые люди не называют волка по имени – из боязни, чтобы он не явился неожиданно на их двор; по общему мнению, лучше называть его дядьком. Поверье это известно и в Литве; замечательно, что там никто не решится сказать: «волки воют», а вместо того говорят: «волки поют».[2370]2370
  Lud Ukrain., II, 141. В Германии пастухи остерегаются называть волка на Рождественские Святки, чтобы он не резал овец. – Ч. О. И. и Д. 1865, IV, 301.


[Закрыть] Точно так же простолюдины боятся произносить слово черт и заменяют его местоимением он; в противном случае нечистый тотчас же явится и натворит великих бед. Крестьянки стращают шаловливых детей аукой и бирюком (областные названия волка).[2371]2371
  Обл. Сл., 2,10.


[Закрыть] Преступников, осквернивших святыню, скандинавы называли волками.[2372]2372
  Опыт истор. – филологич. трудов студент, педагогич. института, 166.


[Закрыть]

Губительная хищность волка по отношению к лошадям, коровам и овцам представлялась пастушеским племенам аналогичною с тою враждебною противоположностью, в какую поставлены природою тьма и свет, ночь и день, зима и лето. Олицетворяя дождевые облака дойными коровами, овцами и козами, они верили, что стада эти похищаются на зиму демоном Вритрою. Сверх того, в мрачных тучах, туманах и затмениях солнца и луны они видели демонов, поедающих божественные светила: и эта вечная борьба тьмы и света на мифическом языке обозначалась нападением голодных волков на небесные стада. Народная загадка закрытие блестящих светил тучами называет потерею волов: «јихав чумак, тай став – бо водив потеряв»;[2373]2373
  Сементов., 6.


[Закрыть] по свидетельству вышеприведенного заговора и Кормчей книги, тучи в образе волков терзают своими зубами солнце, луну и те бесчисленные стада овец и коз, в виде которых олицетворялись яркие звезды. Так как солнце, луну и звезды фантазия древнего человека признавала за небесные огни, то отсюда возникло поверье, будто (381) волки пожирают огонь (сравни с подобным же поверьем о богатырских конях-тучах, см. выше стр. 316); на Рождественские Святки (с 24 декабря по 1 января) болгары не выбрасывают на двор ни пепла, ни угольев, а то волки пожрут выкинутый жар и расплодятся еще более.[2374]2374
  Каравел., 279.


[Закрыть] В одной малорусской сказке говорится: «дунул черт на небо – и яркие звезды потухли, а светлый месяц закрыл шапкою».[2375]2375
  О.3. 1840, II, смесь, 47.


[Закрыть] Выражение дунул указывает на ветер, который приносит облака, потемняющие светила; а шапка, которою черт закрывает месяц, есть шапка-невидимка, шапка-туча (см. выше стр. 278). Здесь дьяволу приписывается то, что другие памятники отдают волку: доказательство их взаимной близости. О падающих звездах рассказывают на Руси, что звезды эти бегут и прячутся в дальних областях неба, будучи преследуемы нечистым духом.[2376]2376
  Маяк, VII, 72.


[Закрыть] Когда небо заволокут тучи, то простой народ обращается к солнцу с заклинанием: «выглянь, солнышко! твои детки плачут». Этим думают освободить дневное светило из власти темных сил. Ниже приведем мы летописные свидетельства, что при солнечных затмениях в старину раздавался непритворный плач населения, которое опасалось за судьбу солнца, захваченного злым демоном мрака. По преданиям западных славян, царь-Солнце борется с нечистою силою (= Зимою), которая нападает на него в виде волка. О Перуновом цвете папоротника, который горит пламенем и есть метафора молнии (см. гл. XVIII), у хорутан существует такое поверье: папоротник расцветает в то время, когда Солнце побеждает черного волка (т. е. весною, когда зима теряет свое могущество и на небо выступает громоносный Перун); потому нечистые духи всячески стараются воспрепятствовать его расцвету, но попытки их бывают безуспешны.[2377]2377
  Ж. Μ. Η. Π. 1846, VII, 45, 48.


[Закрыть] По русскому поверью, папоротник распускается в таинственную купальскую ночь; злые духи неусыпно сторожат кусты, и как только покажется чудесный цветок – сейчас захватывают его в свою власть, т. е. молния цветет (= сверкает) во мраке ночеподобных туч, и едва успеет блеснуть – как в то же мгновение исчезает в их темном царстве. Кроме папоротника, мифическое представление о Перуновом цвете было соединяемо и с другими земными травами, на что указывают их простонародные названия: лютик (лютяк), борец, преград, волкобой (aconitum Napellus), нем. wolfswurz (aconitum lycoctonum); имя лютик придается и траве купало или купальнице (ranunculus acris). Травы эти обладают силою прогонять нечистых духов – подобно тому, как прогоняют их молниеносные стрелы громовника. Колючие сорные травы, напоминающие своими иглами острие стрелы, называются волчец и чертополох (т. е. растение, способное всполошить, испугать чертей); заметим, что и самый папоротник слывет в народе волчьей травою.[2378]2378
  Толков. Слов., I, 206.


[Закрыть] Июнь месяц, когда совершается купальский праздник, есть период полного развития плодотворных сил природы, время победы светлых богов над темными, почему и называют его макушкою лета и месяцем огня (кресником). Наоборот, зима и особенно декабрь месяц представлялись периодом торжества демонов (холода, туманов и снеговых туч) над благодатною силою солнечного света и теплоты. От того (382) все продолжение зимы, от ноября до февраля включительно, известно под именем волчьего времени. Февраль у славян назывался лютый (характеристический эпитет волка), а в языке басков – волчий месяц; этим последним именем у славян (влченец, волчий месяц, сораб. welcze meszactzwo[2379]2379
  Труды Росс. Акад., III, 41.


[Закрыть]) и латышей (wilku mehnesis) обозначался декабрь; на старинном немецком языке ноябрь – wolfmanкt.[2380]2380
  Рус. Вест. 1862, III, 56.


[Закрыть] У болгар время от Рождества до Крещения называется «вълчи празници», в продолжение которых женщины не прядут, не ткут и не шьют одежд, ибо, по их поверью, кто наденет на себя платье, сработанное в эти дни, того разорвут волки. В этом поверье слышится намёк на старинное представление облаков и туманов – небесною пряжею и тканями; и на Руси и в Германии считается за грех не только прясть в дни Рождественских Святок, но даже оставлять на прялке начатую кудель. На волчьи праздники болгары приготовляют кошары – особенной формы хлебы, назначаемые для раздачи пастухам, и заклинают волков, чтобы они не трогали их домашней скотины.[2381]2381
  Показалец Раковского, 10; Черниг. Г. В. 1861, 6: в статье, напечатанной в этих Ведомостях, волчьи праздники болгар и отнесены к ноябрю месяцу (с 11-го по 21-е число); но это, кажется, ошибка; вернее следовать указанию Раковского.


[Закрыть] У сербов существует следующая, чрезвычайно важная по своему мифологическому значению, поговорка: «питали курјака: кад je највепа зима? а он одговорио: кад се сунце paha»[2382]2382
  Срп. н. посл., 248.


[Закрыть] = спрашивали волка: когда наибольшая зима? а он отвечал: когда солнце рождается, т. е. в декабре, когда, по русскому народному выражению, «солнце поворачивает на лето, а зима на мороз»:[2383]2383
  Сахаров., II, 68.


[Закрыть] это и есть время рождения солнца (см. выше стр. 96). Вопрос обращен к волку, как мифическому представителю зимы; сербская пословица говорит: «ако зима усти-ма не уједе, она репом ошине»,[2384]2384
  Срп. н. посл., 2.


[Закрыть] следов., изображает зиму хищным зверем – с зубатою пастью и хвостом. В южной Руси есть поверье, что с 9-го декабря волки начинают рыскать стаями и что это продолжается до Крещения; 6-го января, при водосвятии, существует обычай стрелять из ружей, и как скоро раздастся первый выстрел – волки тотчас разбегаются в разные стороны: св. вода – символ весеннего дождя, а выстрел – символ громового удара, разящего тучи.[2385]2385
  Киев. Г. В. 1850, 18; Черниг. Г. В. 1861,6.


[Закрыть] При встрече с волками в лесу поселяне произносят: «а де ви тоди були, як Исус Христос на 1ордани христивсь?» и думают, что от этих слов волки убегают и прячутся в дебрях.[2386]2386
  Номис., 5.


[Закрыть] Народные сказки[2387]2387
  Н. Р. Ск., VIII, стр. 553–560.


[Закрыть] родившееся на Коляду Солнце представляют прекрасным младенцем, захваченным злою ведьмою-Зимою, которая превращает его волчонком, и только тогда, как будет совлечена с него волчья шкура и сожжена на огне (т. е. в то время, когда весенняя теплота растопит зимние тучи), – оно принимает свой божественный образ и является во всем блеске несказанной красоты.[2388]2388
  Сличи ниже с преданием о свином кожухе.


[Закрыть] Одно из прозваний Одина было Jolnir или Jolfadir, т. е. отец зимнего солоноворота; посвященные ему волки могли означать губительное владычество зимы, с ее туманами, снежными тучами (383) и вьюгами, а вороны – приносители живой воды – животворное влияние весны, с ее дождевыми ливнями. За нарушение запрета прясть на Рождественские Святки Один выезжает на белом коне и начинает дикую охоту, платье, сотканное из пряжи, приготовленной в эти праздничные дни, причиняет преждевременную смерть: подобно болгарам, немецкие простолюдины убеждены, что тот, кто наденет на себя такое платье, будет растерзан Одиновым волком.[2389]2389
  Die Götterwelt.141.


[Закрыть]

Затмения солнца и луны, издревле называвшиеся божьими знамениями, у всех языческих племен объяснялись враждебным нападением демонов тьмы на светлых богов, обитающих на высоком небе. Народы различных стран и веков равно боялись затмений, усматривали в них действительный вред, наносимый светилам, и считали их предвестиями общественных бедствий; цари запирались в то время в своих дворцах и в знак горести остригали детям волосы. По мнению древних, солнечные затмения происходили оттого, что силы холода и мрака брали перевес над теплом и светом и погашали всё озаряющий светильник дня.[2390]2390
  Ж. Μ. Η. Π. 1839, IIΙ, 309 и дал.


[Закрыть] То же воззрение находим и у славян. Пока мировые законы оставались неведомой тайною, подобные явления и не могли быть объясняемы иначе. Замечено, что при полном солнечном затмении (когда на омраченном небе, словно ночью, выступают далекие звезды) все животные приходят в более или менее сильную тревогу: птицы, до того спокойно парившие в воздухе, будучи поражены внезапным отсутствием света, упадают на землю; куры садятся на насест, а при окончании затмения петухи начинают свою обычную песню, которою каждое утро встречают восходящее солнце; домашний скот обнаруживает видимое беспокойство и радостным ревом приветствует возврат дневного света.[2391]2391
  Ibid., т. XXXIV, 17; т. XXXV, 163; т. XXXIX, 71.


[Закрыть] И человек испытывал некогда тот же смутный страх наравне с прочими животными. В солнечном затмении он видел дело злых духов, ненавидящих все живое и стремящихся уничтожить верховный источник жизни – ясное солнце. Оттого старинные памятники упоминают о затмениях солнца и луны как о страшной гибели, грозившей этим светилам. Приведем летописные свидетельства; 1065 года – «солнце пременися и не бысть светло, но яко месяц бысть, его же невегласи глаголють: снедаему супу».

1091 г. – «бысть знаменье в солнци, яко погибнути ему, и малося его оста, и акы месяц бысть». 1113 г. – «бысть знамение в солнце, такоже погибев час первый дни; бысть видети всем: остася его мало, аки месяц долу рогома». 1185 г. – «мороч-но бысть велми, яко на час и боле и звезды видети, и человеком во очию яко зелено бяше, и в солнци учинися аки месяц – из рог его аки огнь горящий изхожаше». 1187 г. – «солнце погибе и небо погаре облакы огнепрозрачными». 1360 г. – «погибе солнце, и потом месяц (т. е. подобный месяцу, светлый серп солнечного диска) обратися в кровь». 1366 г. – «бысть убо тогда солнце, аки триех дней месяц; щербина убо бе ему с полуденные страны… и пребысть тьма велия». 1399 г. – «солнце погыбе и явися серп на небеси, а потом явися солнце, кровавы лучи испущающи(е) с дымом». 1415 г. – «в солнци мрак зелен; тож помале бысть мраки, аки кровь, и друг друга человеки не видети, аки в крови стояху вси». 1475 г. – «гибло солнце – треть его изгибла и бысть яко месяц в розех».[2392]2392
  О.3.1842, VI, ст. Мельникова: «Солнечные затмения, виденные в России до XVI стол».


[Закрыть]

В этих свидетельствах ярко высказывается древнеязыческое миросозерца(384)ние, принимавшее солнечные и лунные затмения за ожесточенную борьбу двух стихий: благодатного света и демонической тьмы. Слова летописи о затмившемся солнце: «снедаему сушу» равносильны выражению: «изъедоша», которое встречается в вышеприведенном показании Кормчей о волкодлаках. Не-вегласи (т. е. недовольно просвещенные христианским учением) верили, что злые духи мрака пожирали светило; от их острых зубов видны были в луне и солнце изъеденные щербины; припомним, что ежемесячное умаление луны называется ее ущербом. Побеждаемое, гибнущее солнце умалялось, принимало форму серпообразного месяца и, как бы из тяжких, нанесенных ему ран проливало драгоценную кровь («кровавы лучи испущающе» – «обратися в кровь»), Выше мы указали, что красный цвет зори подал повод уподобить ее зарево разлитой по небесному своду крови; в настоящем случае это уподобление багряных лучей солнца – кровавым потокам должно было сочетаться с мыслию о лютом волке, терзающем светлое божество дня. Индийцы верили, что во время солнечного и лунного затмений демон Рагу или чудовищный змей (олицетворение тучи и зимних туманов) стремится проглотить захваченное им светило; санскрит обозначает затмение словами: rвhugrвha, rahusansparca – нападение, битва Рагу, grahana – взятие в полон, под стражу, aupagrastika – пожирание; точно так же обозначается оно и в других языках: перс. girift – захват, ирл. camman – битва, борьба, литов. gadinnimas saules, menesio – разрушение солнца и луны; некоторые кельтские и англосаксонские названия указывают на болезнь, изнуряющую светило в период его затмения;[2393]2393
  Пикте, II, 585-6.


[Закрыть] в большей части восточных языков затмение называется пожиранием солнца и месяца: так у китайцев солнечное затмение – shischi (solis devoratio), а лунное – jueschi (lunae devoratio); y эстов существуют подобные же выражения. Польская сказка сообщает следующее интересное предание: отправляется герой к Солнцу и спрашивает, что за причина его бывшего затмения? «Jakїe miaіem њwieciж, отвечало Солнце, kiedy smok (змей) wielki o dwуnastu gіowach, w podziemnych ciemnoњciach wylegіy, rzucir sie^ by? na mnie, chc№c mnie pozrzeж; musiaіem przestaж њwieciж i wystapitem do walki».[2394]2394
  Глинск., IV, 45.


[Закрыть] Литовцы думают, что при солнечном затмении демон (Tiknis или Tiklis) силится опрокинуть колесницу дневного бога, и непритворно опасаются, чтобы не было побеждено им щедрое на дары солнце. В Индии, Китае, в Африке и Северной Америке, у древних греков, римлян и у других европейских народов было в обычае производить, во время затмений, сильный стук и звон в медные сосуды, подымать неистовые крики, а в позднейшую эпоху стрелять из ружей, чтобы этими звуками, напоминающими победные громы Индры, напугать страшного зверя или черного дракона, готового пожрать небесное светило. Во многих странах сохраняется поверье, что лунное затмение бывает тогда, когда на луну нападает волк с разинутой пастью; в Бургундии говорят: Dieu garde la lune des loups,[2395]2395
  D. Myth., 224-5, 699–670; Zeitschrift fьr vergleichende Sprachforschung 1853, VI, ст. Потта, 422; Ж. Μ. Η. Π. 1839, III, 313-4; Совр. 1854, Xl, смесь, 2.


[Закрыть] – подобно тому, как у нас уцелела старинная поговорка: «серый волк на небе звезды ловит», т. е. черная туча закрывает звезды. При лунном затмении болгары стреляют на воздух; этими выстрелами они надеются прогнать нечистую силу, захватившую в (385) свою власть луну, которая превращается тогда в корову.[2396]2396
  Ж. М. Н. П. 1846, XII, 208.


[Закрыть] По свидетельству Кастрена, финские племена ущерб месяца приписывают дьяволу, съедающему это круглоликое светило2.

Понятно, что в уменьшении света, как источника всякого плодородия и жизни, язычники должны были видеть зло (= смерть) и предвестия грядущих бедствий. «Сицевая бо знамения, замечает летописец, не на добро бывают, но точию к гладу, или к мору, или к кровопролитию и к пленению». Долгое время, после принятия христианства, славяне «сходяшеся, смотряху, дивляхуся и слезно моляшеся к Богу и пречистой Богородици, да обратит Господь Бог знамение на добро». Всякое печальное событие, случившееся вскоре после затмения, они связывали с этим последним. Так под 1064 годом читаем в летописи: «солнце без луч сьяше – се же проявляше крамолы, недузи, человеком умертвие бяше.[2397]2397
  Ган, II, стр. 299.


[Закрыть] Солнечное затмение 1091 года сочтено было предвестием смерти вел. кн. Всеволода, а затмение 1113 года– предзнаменованием кончины вел. кн. Святополка. Под 1161 годом сказано: «сему же (кн. Изяславу Давидовичу) рекоша старии люди: неблаго есть сяково знамение, се прообразуеть княжю смерть – еже бысть»; под 1201 годом: «тое же зимы явися знамение в луне – и на утрии преставися княгини Ярославляя» и т. дал.[2398]2398
  П. С. Р. Л., I, 71; 117, 127; II, 90; Летоп. Переясл., 46, 105; О. 3. 1842, VI, стат. Мельникова.


[Закрыть] Главная эпическая основа Слова о полку Игореве заключается в том, что природа и преимущественно солнце шлют Игорю печальные предвещания, которые потом и сбываются: «тогда Игорь възре на светлое солнце и виде от него тьмою вся своя воя прикрыты (затмение 1185 г.), и рече Игорь к дружине своей: братие и дружино! луце ж бы потягу быти, неже полонену быти» и в другом месте: «солнце ему тьмою путь заступаше».[2399]2399
  Pyc.Дoст. III,16,36.


[Закрыть] Напротив, с увеличением света связывались идеи счастья, добра, изобилия и богатства. Период возрастания луны почитался более благоприятным, нежели время ее убыли; утро счастливее вечера (см. стр. 95, 97). Под 1143 годом летописи находим такое замечание: «бысть знамение в солнци – огородись в три дуги и быша другыа три дуги хребты вместо; и сиа знамениа добра велми».[2400]2400
  Летоп. Переясл., 53.


[Закрыть] Поселяне убеждены, что красные круги около солнца обещают плодородие.[2401]2401
  Сахаров., II, 18.


[Закрыть]

До сих пор еще простолюдины видят в затмениях недобрые знамения;[2402]2402
  Абев., 197.


[Закрыть] а в старину невегласи даже боялись, чтобы светило не было окончательно пожрано нечистою силою и не погибло навсегда. С таким совершенным уничтожением солнца они соединяли верование в кончину мира – «мняше, яко скончание мира прииде», и потому горько плакали, смотря на постепенное умаление солнечного диска, и с детским простодушием радовались при его просветлении. Укажем на летописные свидетельства: 1124 г. – «поча убывати солнца, бывшу ему яко месяц мал, и мало не смерчеся, по полудне погибе все. О велик страх и тьма бысть!.. Паки нача прибывати и наполнися, и ради быша вси по граду». 1230 г. – «бысть солнце месяцем… и бысть на всех страх и трепет велии, и смутишася и ужасошася людие, и отчаяшася живота, мияше, яко скончание мира прииде»; все население плакало и молилось, чтобы знамение это прошло «без пакости».[2403]2403
  О.3.1842, VI, ст. Мельник.


[Закрыть] Мысль о погибели солнца и других све(386)тил необходимо возбуждала представление разрушающейся вселенной: погаснут небесные светочи – и вечный мрак и холод обнимет природу, земля оцепенеет и все живое на ней истребится; слово гасить в некоторых областных говорах доныне употребляется в смысле истребить, уничтожить. Игорь заключил с греками вечный мирный договор, «дондеже сияет солнце и весь мир стоит»[2404]2404
  П. С. Р. Л., I, 20.


[Закрыть] – выражение, поставляющее бытие мира в зависимость от сияния солнца. На Украине есть поговорка «як буде мисяц чернец (т. е. затмится), то буде и свиту конец»;[2405]2405
  Номис., 9.


[Закрыть] а французская народная песня называет кончину вселенной – временем, когда зубы волка схватят месяц («jusqu' а ce que l'on prenne la lune avec les dents»).[2406]2406
  D. Myth., 224.


[Закрыть] Подобный взгляд распространялся и на падающие звезды; под 1203 годом читаем в летописи: «бысть в едину нощь… потече небо все… видеша же нецыи течение звездное на небеси, отръга-хуть бо ся звезды на землю, мнети видящим яко кончину приспевши».[2407]2407
  Летоп. Переясл., 106.


[Закрыть] По кельтскому преданию, разрушение вселенной последует тотчас за гибелью двенадцати знаков зодиака.[2408]2408
  Архив ист. – юрид. свед., II, ст. Бусл., 54.


[Закрыть] Народный русский стих так представляет кончину мира:

 
Протечет Сион-река огненная,
От востока река течет до запада;
Пожрет она землю всю и каменье,
Древеса и скот, и зверьев, и птицу пернатую.
Тогда месяц и солнушко потемнеют
От великаго страха и ужаса
И звезды спадут на землю,
Спадут они, яко листья с древов;
Тогда же земля вся восколыбается…[2409]2409
  Ч. О. И. и Д., год 3, IX, 196, 200; вариант
  Тогда земля потрясется
  И камни все распадутся,
  Солнце и месяц померкнет,
  Часты звезды на землю спадут.


[Закрыть]
 

То же говорит и скопческое пророчество; «приходит последнее время: земля и небо потрясется, частыа звезды на землю скатятся… невзвидят грешные свету белаго, невзвидят они солнца светлаго».[2410]2410
  Иссл. о скопч. ереси Надежд., приложения, 115.


[Закрыть] Любопытно поверье, что ради людских грехов солнце ныне стало светить тусклее прежнего,[2411]2411
  Владим. Г. В. 1844, 52.


[Закрыть] и другое, по смыслу которого затмения бывают потому, что злой дух скрадывает свет божий и впотьмах ловит христиан в свои хитрые сети,[2412]2412
  Послов. Даля, 1029.


[Закрыть] т. е. соблазняет их на греховные дела. Летописцы, сближая солнечное затмение с каким-либо печальным для христианского мира событием, выражались: «и сего не терпя, солнце лучи свои скры»;[2413]2413
  О.3. 1842, VI,55,67.


[Закрыть] таким образом они объясняли затмение гневом солнца, раздраженного человеческими поступками. Старинное воззрение на это светило, как на живое и доступное чувствам существо, продолжало еще тяготеть над умами людей и невольно высказывалось в их речи. То же представление было и у греков: Гелиос (верили они) взирает с высоты на землю (387) своим проницательным оком и если усмотрит какое-нибудь безнравственное, оскорбительное действие, совершенное людьми, то отвращает свое лицо или покидает небо.[2414]2414
  Пропилеи, II, отдел. 2,30; Ж. M. H. П. 1839, III, стат. Летрона, 309–316.


[Закрыть] Верования эти, очевидно, стоят в связи с глубоко укорененным в народах преданием о всеобщем развращении перед кончиною мира, когда, по выражению русского стиха:

 
При последнем будет при времени —
Правда будет взята Богом с земли на небо,
А кривда пойдет по всей земле.[2415]2415
  В начале XVI века псковичи, теряя древние вольности, усматривали в новых московских порядках начало антихристова царства, и псковский летописец так выразился об этом времени: «правда их – крестное целование возлетеша на небо и кривда в них нача ходити» (П. С. Р. Л., IV, 282 и дал.).


[Закрыть]
 

Весьма недавно, при солнечных затмениях, по нашим городам и селам думали, что солнце не будет более освещать землю, что настаёт Страшный суд, и потому начинали готовиться к нему с плачем; в некоторых местах жители обращались к своим священникам с вопросом: «а завтра будет солнце?» В 1840 году полное солнечное затмение, виденное в Чернигове, произвело в народе сильную тревогу. В то время была там ярмарка; собравшиеся на торг крестьяне, побросав все, одни спешили убраться поскорее домой, а другие с воплем бежали, сами не зная куда; явился какой-то проповедник и обратился к толпе с назидательными увещаниями покаяться в сей последний день. Солнце просияло – и все успокоились. В том же году в Пензе простой народ, смотря на потемневшее солнце, печально ожидал преставления света; на торговой площади многие пали на колени и усердно молились Богу.[2416]2416
  Ж. М. Н. П., т. XXXIV, 17–18; т. XXXIX, 71; Маяк, VIII, 74.


[Закрыть]

Свидетельства наших старинных памятников и народных стихов вполне согласны с языческими преданиями скандинавской Эдды; в ее сказаниях о кончине вселенной, исполненных мрачного поэтического колорита, еще нагляднее и полнее изображена борьба светлых богов с волками – представителями темных сил. За луною и солнцем постоянно гонятся два волка божественной породы Фенрира и стараются захватить эти светила своими раскрытыми пастями. Жители Исландии, когда увидят около солнца несколько кругов, уверяют, что два жадные волка настигают светило дня, которое ограждается от их нападения блестящими кругами. Ложные, побочные солнца у шведов называются solvarg, solulf (sonnenwolf). Фенрир (Fenrir) – имя волка, рожденного лукавым Локи, или, прямее: сам бог Локи, олицетворенный в образе волка. Мифы представляют этого бога властителем мрачных, грозовых туч, но не иначе как с присвоением ему злобного, демонического характера, чем он, собственно, и отличается от громовника Тора. От любовной связи Локи с великанкою (Angrbodha) родилось трое детей: волк, змея (Lцrmungandr) и Гелла (= смерть, чума, ад), которой приписывается такая же зияющая пасть, как волку; на нашей же лубочной картине, известной под названием «Страшного суда», ад изображен открытою змеиною пастью, из которой исходит страшное пламя. Волк, змея и Гелла – три различные воплощения бурной, разрушительной грозы. Змею могучий Один забросил в пространное всесветное море (=небо), и она обвила собою всю землю; Геллу низринул он в подземное царство ада (Niflheim), непроникаемая тьма и неугасимый огонь которого указывают на (388) черную тучу, сверкающую молниями (см. гл. XXII). Волк был вскормлен богами; но когда была предсказана гибель, которая грозит им от Феирира, они приковали его к скале. Фенрир несколько раз разрывал возлагаемые на него цепи, пока боги не ухитрились приготовить чародейную цепь, крепость которой могла противостать необычайной силе волка. Существует также сказание, что сам Локи, в наказание за свою злобу, был закован в цепи и над ним повешена змея, изрыгающая капли жгучего яда,[2417]2417
  Sцgin'n собирает яд в чашу и, когда она наполнится – выливает ее; в этот краткий промежуток времени капли яда падают на лицо узника, и от его судорожных корчей колеблется земля.


[Закрыть] подобно тому, как персы рассказывают об Аримане, заключенном в оковы на тысячу лет, а греческая мифология – о Прометее, прикованном к скале за похищение небесного огня. Из этих цепей Локи должен освободиться при конце вселенной, когда настанет время торжества демонических сил над светлыми богами, что опять соответствует греческому преданию, по смыслу которого освобожденный Прометей низвергнет со временем Зевса. Судорожные движения окованных Прометея и Локи равно потрясают землю. Это миф – общий всем индоевропейским племенам; в средние века он слился с общеизвестными сказаниями о сатане и антихристе, который является перед кончиною мира и все покоряет своей власти. В Германии верят, что сатана сидит окованный в аду и будет сидеть в этих узах до Страшного суда, а тогда сбросит цепи и вместе с антихристом выступит на пагубу человечества. В случае какого-либо несчастия говорят: «der teufel ist los», «der teufel ist freigelassen», «Loki er or bцndum». Албанская сказка упоминает о черте, который прикован на цепь к огромной скале; целый год грызет он тяжелую цепь, так что накануне Светлого праздника она еле держится; но поутру является воскресший Христос, налагает на него новую цепь и чрез то самое отдаляет кончину мира.[2418]2418
  Ган, 106.


[Закрыть] Почти то же рассказывается и в нашем народе: в день своего воскресения Христос посадил сатану в подземелье под скалою, заковал его в двенадцать железных цепей и запер двенадцатью железными дверями и двенадцатью железными замками. Сатана, в продолжение года, грызет двери, замки и цепи, но всякий раз, как только остается ему перегрызть последнее звено цепи, раздается радостный клик: «Христос воскресе!» – и в то же мгновение двери, замки и цепи становятся по-прежнему целыми и крепкими. Будет, однако, время, когда он успеет разорвать цепи – и тогда наступит конец мира.[2419]2419
  Терещ., VI, 104.


[Закрыть] У кавказских горцев есть предание, что в глубокой пещере горы Диц лежит Дашкал, прикованный к скале семью цепями; возле него находится чудесный меч, который он тщетно силится достать рукою, потому что еще не пришло время его освобождения. Когда с досады он потрясает цепями, то земля колеблется и дрожат горы. В последние дни вселенной Дашкал схватит меч, разрубит цепи и явится губить род человеческий и восстановит родичей друг против друга.[2420]2420
  Рус. Вест. 1864, XI, 6–7.


[Закрыть] Возвращаемся к сказаниям Эдды. Перед кончиною мира, повествует она, будет трехлетнее владычество брани и убийств; брат подымется на брата, отец на сына и сын на отца; жадность овладеет душами людей, правда исчезнет, и семейные связи рушатся. Затем наступит зима, подуют суровые ветры, станут нестерпимые холода, и солнце по(389)теряет силу своего благотворного влияния на природу; зима будет продолжаться целые три года сряду. Это время (согласно с вышеприведенными славянскими именами зимних месяцев) называется Эддою волчьим (wolfzeit). Ко всеобщему ужасу, один из волков проглотит солнце, а другой (Mвnagarmr – lunae canis) схватит месяц и нанесет ему страшный вред; звезды сорвутся с небесного свода и падут на землю; раздадутся громовые звуки Геймдаллева рога, загорится всемирная ясень, дрогнут горы и земля, деревья повергнутся вырванные с корнями, скалы разрушатся, море затопит сушу, и все цепи и связи расторгнутся.[2421]2421
  В пророческой песне валы (вещей жены) сказано:
  Schwarz wird die Sonne,
  Die Erde sinkt ins Meer,
  Won Himmel fallen
  Die heitern Sterne, и т. дал.


[Закрыть] Фенрир будет свободен: он сбросит оковы и разинет свою огромную пасть так широко, что верхняя челюсть коснется неба, а нижняя земли; разинул бы еще далее, если б доставало пространство; из его глаз и ноздрей пышет пламя. Гигантская змея выплюнет яд, воздух и море загорятся, и с треском рухнет высокое небо. Злые власти ополчаются и выступают против светлых богов; их ведет владыка огня – грозный Суртур (т. е. черный), вооруженный чудесным мечом, сверкающим светлее самого солнца; перед ним и за ним – горящий пламень. Каждый избирает себе противника, и начинается ожесточенная битва. Тор разбивает своим молотом голову змеи, но сам тонет в отраве, которую она извергает из себя; Тир (Туг) нападает на собаку Garmr, и оба плавают в крови; Фенрир проглатывает Одина,[2422]2422
  В песне Oegisdrecka (пирушка Эгира) Локи грозит Тору: «не станешь так храбриться, когда надо будет противустать волку, который проглотит отца побед!» (Одина). В разговоре Одина с Вафтрудниром на вопрос: что будет с Одином при конце вселенной? – великан отвечал: «волк проглотит отца богов». – Симрок, 26,59.


[Закрыть] а Вида? схватывает его самого за верхнюю челюсть, разрывает ему пасть – и волк падает мертвым; Локи сражается с Геймдаллем, и поражают один другого; Суртур низлагает Фрейра, бросает на землю огонь – и вселенная гибнет в великом пожаре. Но это всеобщее разрушение послужит только к возрождению мира: из волн моря выходит обновленная земля, одетая цветами и зеленью; возвращаются счастливые ясные дни, какие были в золотом веке; убитый в печальную пору зимнего солнцестояния светлый Бальдур (= солнце) воскресает, и асы садятся за золотые столы; прошедшие беды – забыты, пороки – неведомы, земля сама, без усилий человека, производит плоды, словом, настает царство правды, любви и блаженства.[2423]2423
  Ibid., 9-11, 284-9; D. Myth., 224-5,668–670, 963; Roggenwolf u. Roggenhund, 45.


[Закрыть] В такой картине, исполненной трагического величия, скандинавская мифология изображает жизнь и смерть природы в ее годичных переменах. Три осенних месяца, когда темные тучи заволакивают небо и льют беспрестанные дожди, на мифическом языке названы тремя годами распрей и убийств; ибо грозы обыкновенно уподоблялись войне, а с войною соединялись идеи несогласия, насилия, неправды и распадения дружественных и родственных связей. За осенью следуют три месяца зимы = три волчьи года, когда сгущенные туманы помрачают небесные светила, и солнце перестает посылать свои согревающие лучи. В эти месяцы демон громовых туч, олицетворяемый в образе хищного, огнедышащего волка, скры(390)вается в облачных пещерах и, будучи окован стужею – не в силах заявить той страшной злобы, с какою выступает он на битвы в шуме весенних гроз. Подобно змеям-драконам, на которых, по свидетельству славяно-германского эпоса, зима налагает железные обручи (см. выше стр. 299), волк Фенрир представляется опутанным цепями; но приходит время – и он разрывает тяжелые цепи. Это – начало весны, когда боги громов, молний и бурь сражаются с демоническими существами – великанами, волками и змеями, т. е. темными тучами; колеблются облака-горы, горит священная ясень (= дерево-туча), небо содрогается, и весь мир объемлется великим пожаром. Гул битвы и треск падающего мироздания – поэтические метафоры громовых раскатов; пламя, окружающее Суртура, и его блестящий меч, огонь, извергаемый пастью Фенрира, и всемирный пожар – метафоры сверкающих молний; змеиный яд, в котором тонет тор-громовержец, и морские волны, покрывающие землю, суть дождевые ливни и воды тающих льдин и снегов.[2424]2424
  Причитанье, сопровождающее детскую игру «Wolf und Schafe», изображает волка прикованным между двумя железными шестами в царстве солнца и месяца (= на небе); разрывая цепи («der stürm bricht los»), волк похищает овец, т. е. бурный вихрь разносит облака-барашки (eirrocumuli). При затишье ветры представлялись скованными узниками (см. стр. 158), а во время грозы они получали свободу. В Германии говорят «heute Schäfchen, morgen wölfe» = сегодня на небе облака-барашки, а завтра соберется гроза (Roggenwolf u. Roggenhund, 33–39).


[Закрыть] Вслед за этою беспощадною борьбою наступает кроткая пора ясных майских дней: прежний ветхий мир, на который осень и зима наложили печать одряхления и смерти, разрушен в бурных грозах, и вместо него возникает иной, полный юности и свежести. Земля обновляется и выходит из-под разливов весенних вод в яркой зелени и богатом убранстве цветов; в ее недры брошены семена новой жизни; солнце озаряет природу золотыми лучами, и все сулит человеку изобилие плодов земных, радость и счастье. Эти представления о зимней смерти природы и ее весеннем возрождении послужили источником, из которого фантазия создала картины последнего разрушения вселенной и грядущего затем царства вечной правды и нескончаемого блаженства. Из хаоса и борьбы стихий боги созидают новый мир, и мифы, повествующие о происхождении будущего блаженного царства, в основе своей совершенно тождественны с мифами космогоническими (см. гл. XIX). Вообще следует заметить, что народные предания о создании и кончине вселенной, о страшном дне суда, аде и рае возникли из древнейших воззрений на природу и ее годичные превращения. Неутолимая жажда человека ведать и безвестное прошедшее и таинственное будущее нашла для своих гаданий готовые образы и краски в поэтических сказаниях о природе; он только придал этим сказаниям более широкий смысл, нежели какой они имели первоначально, и сделал это не произвольно, а под влиянием метафорических выражений родного языка. По свидетельству русского стиха о Страшном суде, вслед за всеобщим развращением человеческого рода – явится с неба молниеносный Илья-пророк, и