Текст книги "Наследие и наследники: Избрание (СИ)"

Автор книги: Александр Никатор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

В конце концов Великий инквизитор Корсо смог стать близким другом Путысона и убедил того перейти из имперской стражи – в охрану наследника императора вице-короля Кельрики, Амвросия, что бы бороться с лунопочитателями и вести праведную жизнь, в вечной борьбе с ересями.

Рассказы о похождениях Путысона в Кельрике разнились, но все были единогласны в том, что на окраине империи данный рыцарь прилично морально опустился и оскотинился, хотя и стал ещё более смертоносным бойцом чем был ранее.

Сейчас, данный начальник охраны наследника из Кельрики – ехал чуть позади своего господина Амвросия и отдавал постоянные приказы гортанным голосом своим людям, что имели кроме обычного рыцарского вооружения ещё и дротики у сёдел, с которыми, по слухам, ювелирно обращались в постоянных конных стычках с лёгкой кавалерией лунопоклонников.

Королевство Кельрика было завоёвано империей одним из последних, в череде королевств составивших в дальнейшем имперскую державу: вначале Кельрика была словно чересполосица смешанных земель – лунопоклонников и дружественных империи крохотных государств. Потом превратилась в лоскутные графства и герцогства, с совершенно перемешанным населением.

Покойному императору – удалось, в самом начале первого похода в Кельрику, закрепиться возле горных проходов, организовав там первое приграничное маркграфство, а в дальнейшем, постоянными вторжениями в течении семи лет к ряду – разгромить полтора десятка местных владетелей и захватить их земли себе.

Для удержания данных новых земель и поддержания империи, что теперь исповедовала один лишь единый религиозный культ Солнца, на земли бывших лунопоклонников были отправлены усиленные группы трибунала инквизиции и в таких количествах, что вскоре, по штатам, оказалось что их там находилось до половины, от всех существующих в имперской державе.

Тогда император, что хотел увести инквизиторов куда подальше из основных,"родных", земель своей страны и найти им работу на недавно завоёванных территориях – предложил Великому Инквизитору Корсо стать наставником его внука Амвросия , чуть более пяти лет как правившего в Кельрике и туда же перевести главный имперский штаб и основные структуры самого трибунала инквизиции, оставив в столице империи и иных землях, лишь небольшие местные штабы.

Вскоре Кельрика была почти полностью зачищена от иноверцев, как массовыми изгнаниями так и такими же сожжениями еретиков и просто неугодных властям, и стала одной из наиболее рьяно верующих, в Светило, провинций империи. Такого количества фанатиков, как из Кельрики, не было в храмах ни одной иной провинции державы.

Инквизиция стала назначать министров королевства и выборных представителей местных собраний дворян, вела самостоятельные суды и начинала местные походы-она была равной имперской властью, в данном королевстве и с этим не смог ничего поделать даже покойный император, основатель державы, как ни старался.

В Кельрике располагалось множество рыцарей и соответственно – в армии данного вице королевства всегда в изобилии была тяжёлая латная кавалерия. Правда оруженосцы и лёгкие отряды всадников – предпочитали дротики и короткие арбалеты, с помощью которых неплохо выкашивали своих врагов.

Достаточно хорошо были развиты в Кельрике шахты, но несколько слабее металлургия чем в Уммланде.

Кельрики отлично ковали доспехи и славились своими клинками, однако почти совершенно не производили самостоятельно артиллерии и не имели больших пороховых мельниц.

Огромный южный флот, из галер и редких парусных судов – позволял наследнику Амвросию, правящему данным королевством, осуществлять частые морские походы и вести оживлённую торговлю. Хотя последнему немало мешала всё та же инквизиция, с институтом "присматривающих" за всем: храмовыми службами, правительством, торговлей, городскими магистратами и рыцарскими орденами...

Поговаривали, что инквизиция готовила из своих убийц что то вроде "кумпаний фанатиков", что по приказу жреца убивали любого, кто был против солнечного культа, инквизиции, империи и самого наследника, причём именно в такой последовательности.

Данная метода воспитания видимо подействовала положительно и теперь кельрики являлись преданнейшими солнцепочитателями и имперцами, может даже более, чем те – кто их некогда завоевал.

Внук императора, вице-король Кельрики Амвросий – был воспитан в строгости и смирении, хотя и несколько напускном.

Он любил сам принимать участия в самобичеваниях и ходил полуголый по своей провинциальной королевской столице, нанося себе множественные удары пятихвостой плёткой и взывая о прощении.

Был аскетом и при этом обожал разнообразные казни и пытки для еретиков, что во множестве выдумывал его наставник, Великий инквизитор империи, Корсо.

Поговаривали что Амвросий – совершенно глух к прощению и считает лишь наказание, путём к правоте и истине, лучшим способом искупления любого проступка.

В народе, правитель самого южного королевства империи получил прозвище "Ворон": как за своё вечно чёрное одеяние в котором он регулярно появлялся перед подданными, так и некий "каркающий" голос, которым произносил короткие речи-воззвания, перед аутодафе.

Злопыхатели Амвросия утверждали, что фраза: "Всякая плоть должна сгореть в жаре истинного Светила!!!" – принадлежала именно ему, после очередного приступа массовой самопорки и стоянии на южном солнце с непокрытой головой, более десяти часов к ряду.

Вице-король Кельрики не любил музыку для развлечения и искренне презирал искусство, считая что до гармонии и красоты Светила – ему далеко, а пытаться делать жалкие потуги приблизиться к недостижимому априори – достойно лишь идиотов.

Люди его откровенно боялись, однако при этом считали за "святого человека" и инквизиторы всячески поддерживали это мнение в простецах.

Знать иных земель, а не его собственного королевства – презирала Амвросия и всячески это, хотя и осторожно, побаиваясь Корсо и его инквизиции, демонстрировала.

Крупнейший имперский город-храм, "Карающего Жара" – постоянно проповедовал за него. Конкурент из "Утреннего Рассвета", пускай и крайне осторожно, всё же внук императора – но регулярно осуждал массовые казни и пытки, регулярно проводимые Амвросием в Кельрике.

Люди не знали чего им ждать от его возможного правления как императора: святого светлого "десятилетия праведников" или ужасной декады костров чёрной инквизиции и страшнейших пыток... Возможно было всё.

Амвросий проехал мимо Жака и Атаульфа, которые разом замолкли при его приближении и вскоре повернул в сторону площади, откуда молодые люди недавно перебрались на новое место обозрения.

–Уфф! – пробормотал простоватый Жак. – Словно... Ну...

–Смерть проехала мимо нас? – подсказал ему более откровенный Атаульф.

–Да нет, я что... я же не...

–Всё ясно и без слов. Этот если станет императором – будет править на кладбище, а этого никому не хочется. Ужас!

Пока друзья обсуждали вполголоса кортеж и самого второго въехавшего в имперскую столицу наследника, сам Амвросий выехал на площадь с оркестром, и когда ему заиграли какую то религиозную мелодию, гим приветствие, в честь Светила – приказал Путысону немедля прекратить данный вертеп и не пачкать святые звуки религиозных гимнов, игрой площадных фигляров.

Тут же помчались гонцы к музыкантам и вскоре те затихли в немом ужасе. Особенно когда Великий инквизитор Корсо стал их оглядывать своим знаменитым долгим взглядом, "полным укора и презрения".

Наконец наследник из Кельрики добрался до императорского замка и его ввели на трибуну для встречи с важными людьми империи и приветствия, в честь прибытия вице-короля в столицу.

В отличие от ранее въехавшего старшего брата, Лиутпранда из Уммланда – Амвросий ни о чём не спрашивал и не перебивал, наоборот: он всё время внимательно слушал, словно бы запоминал малейшие мелочи.

Коротко поприветствовал императорского начстражи Магинария Имерия. С улыбкой сказал что то доброе Аргуину, что буквально затрясся от страха, при его и Корсо появлении. Увидев Дезидерия – долго его рассматривал немигающим взглядом, но ничего не проговорил, а лишь кивнул на приглашение проследовать к урне с прахом покойного деда.

Вместе с Великим инквизитором, Амвросий прошёл на территорию помещений с установленной в центре залы мраморной урной и пробыли они там вдвоём минут десять.

Когда вышли, главный имперский министр Дезидерий был готов поклясться чем угодно, что у обоих были красными, от слёз, глаза.

Получив охрану и сопровождение, вице-король Кельрики отправился в своё поместье что располагалось поблизости, что бы начать готовиться к встрече и беседе с Избирателями, что должна была уже скоро состояться, по торопливым заверениям "престолодержателя" Дезидерия.

Ни о чём не спрашивал и ничего не требовал: просто слушал и кивал, иногда шёпотом переговариваясь со всё время стоящим рядом с ним, чуть сбоку, Корсо.

Когда мрачная пара убыла прочь, Магинарий Имерий с улыбкой проговорил Дезидерию: "Фавориты скачек прибыли, а остальные – уже не столь важны... Хотя."

–Что? – не понял сказанного "престолодержатель".

–Ах да, вы же из "новых людей"... – немного задел самолюбие Дезидерия правдой, начстражи гвардии покойного императора. – Так вот: Император, лишь внуков от первой супруги сына, иноземной принцессы – считал достойными трона своей державы и преемниками себе и особо готовил к возможному правлению. Младшие, от прочих дам... Это скорее запасной вариант, если совсем плохо будет. Не более того.

–Вот как? – не догадывался. – честно признался главный имперский министр, раздумывая над причинами откровений, обычно молчаливого, Магинария Имерия.

–Уммланд и Кельрика – тренировочный полигон, хороший и надёжно прикрытый. Империя в миниатюре! Ромлея – скорее страна "Солнцеликого", как примаса нашей единой церкви Светила. Там много городских республик и малых княжеств, которые мы так и не пощипали вовсю, по просьбе всех бывших первосвященников.

–Гардана?

–Приграничье! Странное и мрачное. С кучей варваров и пиратов, спрятавшимися у них от гонений инквизиции, друидами и прочим... Иногда так и просто жутким! Чему там мог научиться наследник?

–Воевать! Выдерживать удары судьбы! – предположил главный имперский министр.

–Ну, не совсем: скорее пить, более меры и жрать – столько же... Думаю следует объяснить и Избирателям расстановку.

–Нет!

–Почему?

–Эти засранцы сразу начнут требовать, как у меня , при своём приезде: денег, земель, прав, солдат и может кто из внуков их испугается. Пускай ведут разговоры прямо перед Избранием и ограничат их общение: если первые два внука основные кандидаты на трон – то смогут Избирателям это продемонстрировать! Не зря их дед ничего отдельно не сказал нам, перед своей кончиной о них кк о фаворитах, видимо верил в способности основной пары претендентов на трон!

–Возможно вы и правы... – протянул неопределённо Магинарий Имерий и отошёл к своим курьерам, ждать новостей о том что происходит в столице.

Чуть погодя после этого разговора, случившегося на трибуне при площади у императорского дворца, Атаульф и Жак, на своём удобнейшем месте межде площадью т главной соличной улицей – наблюдали заезд в столицу третьего из внуков, покойного ныне правителя: вице-короля Ромлеи Джанелло.

Данный наследник появился под всеобщие вздохи удивления и начавшиеся тут же пересуды: он сам был разодет в невероятно пёстрые одежды мешковатого покроя, с огромным количеством разноцветноо бархата и шёлка, нередко просто совершенно не сочетаемых цветов.

На нём всюду блистало золото, словно на знатной даме: серьги с огромными жемчужинами в ушах, массивная золотая цепь, в два пальца толщиной – почти до пояса, толстые браслеты на руках и огромные перстни и печатки, на пальцах.

Свита не очень отставала от ромлеянского вице-короля и также была облачена в странноватые пёстрые наряды и огромное количество золота и драгоценных камней.

Джанелло и его свита более походили на стаю огромных крикливых птиц, чем высоких вельмож и знати.

Люди из числа приближённых, третьим прибывшего в столицу внука усопшего монарха – постоянно тыкали пальцами в толпу и разражались громким хохотом, словно пьяные простолюдины на ярмарке. Данное поведение резко контрастировало с заездами ближайшего окружения первых двух внуков, кандидатов на трон.

Сам наследник из Ромлеи, Джанелло, как известно было почти всем в толпе встречающих жителей столицы и гостей города – был с трудом признан в качестве внука своим дедом, императором, когда последний, с новорожденным на руках ворвался к невестке, дабы потребовать немедленных объяснений невероятной, даже для новорожденного, смуглостью его кожи.

Потом , тогдашний правитель вышел и привселюдно, при служках, поцеловал малютку в лоб, после чего и произнёс: "Мой... Мой внук!" и "Бедная девочка..."

Ребёнка отдали на воспитание советникам, однако в отличие от детей первой супруги сына, дети от последующих жён Хада явно имели меньшие шансы на наследование престола: им предоставляли неплохих, но не более того, преподавателей и нередко дед император отказывал им в месте на совместном государственном совете или участии в крупном походе, хотя делал это всегда в меру вежливо, и с добрыми отговорками и шутками.

В дальнейшем Джанелло отправили вице-королём в Ромлею, южное королевство бывшее некогда центром древней империей, а сейчас славное тем, что там располагался главный храмовый комплекс Солнца и избирали, местными жрецами, главнейшего из них первосвященника для всей империи – "Солнцеликого".

Вариантов данного назначения на ромлеянский престол, было два: с каждым годом всё более темнеющий кожей и начавший вовсю курчавиться Джанелло – уже в открытую вызывал пересуды при дворе и его возможное перемещение в самую южную провинцию, где у многих, даже дворян, были подобные черты лица – позволили бы ему самому управлять подданными без ненужных пересудов за спиной, и его деду, императору – чувствовать себя спокойнее при спорах с высшей имперской знатью, что нередко упрекала императора подобным "Как-бы-внуком".

Вторым вариантом назначения считалось то, что Ромлея, состоящая из обширного района личного управления Солнцеликого, множества отдельных мелких маркизатов и крохотных герцогств, торговых городских республик – не нуждалась в слишком жёстком управителе, так как быстро восставала любому диктату, что хорошо запомнил император – трижды подавлявший смуты в этой провинции своей державы.

Возможно решено было оставить внуку лишь номинальную, представительскую власть, отдав реальные рычаги правления в королевстве первому жрецу Солнечной церкви и самым крупным из аристократов, в королевском совете.

У ромлеянского наследника было прозвище – "Чужачок", за цвет кожи и волосы, нехарактерные императорской семье до этого.

Со временем он настолько стал "чужим" – что прогнал, ещё при живом деде, всех его советников, по крайней мере явных и стал набирать своих, из которых особо отличался бежавший откуда то из пустынных песков – Алавия: что вначале доставлял королю Ромлеи редких наложниц, а позже стал незаменимым собутыльником и советником.

Император своими эдиктами сильно урезал полномочия бунтующего внука, но оставил тому провинциальный трон, договариваясь с Солнцеликим и главами банкирских домов Ромлеи, лично, через голову Джанелло, при частых встречах в столице империи.

Ходили постоянные слухи о том, что наследник не просто вспыльчив, а скорее помешан: может отрезать нос или уши разозлившему его человеку, причём любого звания – сразу после пустячной ссоры. Обожает ходить "на вазу" при полном зале специально для этого собранных королевских дворян и принимать ванны в здании королевского совета, а во время мытья – подписывает документы с законами, голышом, прямо при депутатах.

Сами ванны, после того как омовение заканчивалось – тут же разбирались и немедля возводились новые, что бы утончённый правитель мог принять следующую очистительную процедуру, в условно "новом и чистом", месте.

Джанелло до сих пор не был женат, предпочитая почти официальные гаремы и регулярные изнасилования аристократок, в доме которых его принимали.

Это стало настолько обыденным, что мужья дам или сами связывали супруг и "дарили" правителю – или бежали через горы в столицу, требовать справедливости на имперском суде чести.

Ромлея, имея древнейшие торговые связи с многими странами и отличные земли для сельского хозяйства – явно проигрывала в разработке шахт и производстве металлических изделий.

Там жили торговцы и латифундисты. Находились и рыцари – но несколько изнеженные, над которыми постоянно посмеивались в прочих землях империи, и моряки – одни из лучших, если не лучшие, среди имперцев. Моряки Ромлеи нередко становились пиратами и доставляли своим землякам кучу проблем.

Богатейшие банкиры и торговые республики Ромлеи поддерживали Джанелло в походе за имперским троном, так как, по слухам: надеялись что это "проклятие" покинет наконец их земли и либо начнёт править далеко от них, либо же свернёт себе шею, в большой драке с остальными кандидатами на престол.

Его первый министр, Алавия – вёз с собой, в столицу империи, сундуки с монетами и редкие ювелирные наборы, а также огромных рельефных молчаливых рабов массажистов: суммы из сундуков предназначались аристократам, бывшим при власти. Наборы драгоценностей – для молодых жён и любовниц, этих самых столичных аристократов, а послушные рабы массажисты – их скучающим, по дворцам, пожилым, оставленным вниманием мужей, супругам.

Ромлеянская свита была невероятно шумлива и постоянно быстро жестикулировала, создавалось впечатление словно у каждого в ней было по шесть или восемь рук.

Люди из Ромлеи гримасничали и громко визгливо кричали, показывая чрезмерную провинциальность и удивление при виде столицы, и праздничной встречи в ней в их честь.

–Обезьяна! Как есть... – прокомментировал увиденное Атаульф.

–Нет, ну отчего же... – попробовал было смягчить вывод Атаульфа Жак. – Он всё же...

–Кривляющаяся обезьяна! – оборвал друга Атаульф. – Ты видел как он гоготал? – как мельник после многих литров вина! Не должен будущий правитель постоянно размахивать руками и что то с мерзкими улыбочками и ужимками обезьяны – обсуждать с людьми за его спиной. Может в Ромлее так и принято, но у нас его быстро укоротят на голову! Попомни мои слова...

На площади чуть далее от разговаривающих юношей заиграл оркестр и едущий на коне вице король Джанелло остановившись – внезапно спрыгнул со своего скакуна и принялся отплясывать что то простонародное и зажигательное.

Вскоре к нему присоединились все его люди, кроме первого министра Алавии, что часто хлопал для ритма в ладоши и подбадривал криком пляшущих, при этом сам не слазя с седла.

Через пару минут ромлеяне залезли снова на своих лошадей и разогнав скакунов, внезапной лихой лавой влетели на территорию перед императорским дворцом, где их уже ждали министр Дезидерий и начстражи имперской гвардии.

Все новоприбывшие, дружно гогоча, свалились со своих сёдел на камни перед трибуной, и их предводитель, вице король Ромлеи, Джанелло – несколько фамильярно поприветствовал подошедших к нему, с заверениями почтения и готовности служить, главного министра "престолодержателя" и начстражи: "Верные лакеи деда? – Привет! Потом заверения и встречи со всеми – всё потом! Вначале церемониал у вазы с дедовским пеплом, потом, в наш дворец – веселиться и пить!"

Люди в свите ромлеянского принца завопили дурными голосами и заулюлюкали, а Дезидерий и Магинарий Имерий в удивлении переглянулись: у них складывалось стойкое впечатление что ромлеянский наследник не в себе, либо же был откровенным шутом – которому невозможно было никоим образом отдавать в руки правление огромной державой.

Не став мешкать, главный имперский министр проводил Джанелло и его первого министра Алавию в помещения где располагался прах недавно умершего императора и вышел из залы, оставив дверь в неё слегка приоткрытой.

Внук из Ромлеи внезапно остановился у мраморной урны и вся его смешливость и скоморошья удаль куда то в мгновение улетучилась.

Он несколько раз нервно погладил свои пышные, иссиня-чёрные, курчавые волосы и вдруг стал тихим голосом начитывать молитву, быстро быстро произнося слова, словно проглатывая их.

Первый министр Ромлеи Алавия, до этого чинно и смиренно стоявший сзади своего повелителя, нескромно расхохотался и громким шёпотом обратился к своему повелителю: "Мой господин, вы зря стараетесь – все ушли и в любом случае, вряд ли они сильно следили за вашими церемониями перед этой кучкой праха... Им похоже важнее договориться с Вами о дальнейшем..."

–Тварь! – Джанелло в мгновение развернулся и с безумными вытаращенными глазами, с кинжалом в левой руке, бросился на своего первого министра. – Тварь, мразь, скотина – не смей! Дед – единственный кто считал меня человеком и именно он был моим кумиром и примером, пускай даже и не догадывался об этом! Тварь! Ты знаешь что стало с моей матерью?! – а где отец... или как там его?! Не смей скотина смеяться над покойным императором, иначе я прикажу оскопить тебя полностью и отдам в южные гаремы бедуинов пустыни, в твои родные места. Урод!

За время тирады, наследник из Ромлеи успел трижды несильно порезать своего первого министра и тот сейчас валялся на полу, захлёбываясь соплями и слюнями, и униженно моля о пощаде, пытаясь поймать и поцеловать руку взбесившегося господина.

Алавия считал что хорошо знает своего повелителя, однако сейчас осознал что ещё многие тёмные или наоброт, светлые, с какой стороны посмотреть, закутки его души – ему абсолютно неизвестны.

–Молю... Повелитель! Прощения и милости... – скулил мелкий, сухонький Алавия, на терракотовом полу помещения где держали урну с прахом и хватая руками за ноги Джанелло, что сейчас несильно пинал слугу в бока, старался их целовать.

Джанелло остановился. Потом сильно, последний раз, пнул своего первого министра: "Вставай скотина и давай направимся в наше поместье в столице. Нас ждёт жратва и бочки выпивки, а в конце – куча сиськастых дамочек... Что будут сегодня как следует обихожены нами и нашими людьми... включая даже слуг!"

Оба главных ромлеянина вышли к ожидающим их сановникам деда и Джанелло, сославшись на усталось, заявил что не хочет никаких долгих представлений и разъяснений, ибо он устал с дороги и ему пора передохнуть.

Сразу вслед этому, все хохочущие и размахивающими беспорядочно своими конечностями, люди из свиты Джанелло – вскочили в сёдла и с присвистом, и молодецкими кувырканиями в них, отправились с провожатыми во дворец принадлежавший вице-королю Ромлеи.

–Что скажете, господин "престолодержатель"? – совершенно спокойно и даже буднично осведомился Магинарий Имерий у Дезидерия, пока канцеляр Аргуин шумно и несколько истерично рассказывал собеседникам, чуть поодаль, о странном поведении только что уехавшего внука императора на площади, где в его честь оркестр играл какую то "ромлейскую" простонародную песенку.

–А что? – вроде бы искренне удивился главный имперский министр. – Весьма энергичный молодой человек. Со своими представлениями о жизни... и вообще! – министр помнил что ему ещё предстояло найти "своего" кандидата на престол, в игре против Избирателей и первых министров вице-королей, и самих наследников покойного императора – и на его взгляд, когда он немного отошёл от шока, от фамильярности и откровенного хамства прибывшего третьим вице-короля Ромлеи Джанелло, тот был пока что самым вероятным вариантом для вербовки: самовлюблённый и глупый павлин, его первый министр больше похож на уличного проходимца, причём мелкого – чем на даже средненького политика. Свита, скорее набор галдящих сорок, которых можно перекупить или запугать...

По сравнению с прибывшими ранее уммландцем Лиутпрандом и кельриком Амвросием, у ромлеянина Джанелло была куча преимуществ – в виде слабой команды и собственных чудачеств, что так нравились в нём Дезидерию.

Именно вице король Ромлеи виделся ему наиболее лёгкой добычей, которую можно заполучить уже в течении недели. Главным было не дать возможности Избирателям всё так быстро закончить!

Магинарий Имерий недовольно покачал головой, поняв что с ним никто откровенничать не будет и решив больше не слушать весь тот верноподданеческий бред, что собирался говорить ему и дальше "престолодержатель" – отошёл к своим людям, что бы осведомиться о приезде последнего из внуков умершего императора, вице-короля Борелла, из Гарданы.

В этоже самое время, на улочке, чуть далее ворот через которые заезжали по очереди все наследники, началось очередной оживление: наконец должен был проехать последний из внуков императора и после его отправления во дворец деда – начинались массовые гуляния в столице, сопровождавшиеся раздачами пищи и огромными фейерверками, а также игрой множества оркестров на площадях города.

–Едет! – заорал Атаульф Жаку и стал орать вместе со всеми и хлопать в ладони, словно для поднятия дополнительного шума к тому, что устраивали барабанщики, вдоль всего следования эскортов наследников.

–Ты чего так радуешься? – со смехом спросил Жак, видя как друг прямо подпрыгивает на месте от нетерпения и восторга обуревавшего его.

–Мой отец родом из Гарданы! Точнее дед – тот точно был настоящим гарданцем, а отца ещё маленьким сюда перевезли... Но это наша Малая Родина, прародина нашей фамилиии и мы гордимся её нынешним вице королём! Да здравствует принц Борелл, да здравствует наш будущий правитель и император!!!

Тут же пара оплеух была отвешана голове Атаульфа и Жак с ужасом понял, что не все в толпе, как и его друг, "немного гарданцы" – и вообще, одобряют подобное развитие ситуации с наследованием.

–Этот пьяный боров нам не нужен! – пробасил какой то огромный мужчина , с толстенным брюхом. – Пускай у себя в северных лесах ведёт шашни с друидами и прочими еретиками, но к нам сюда, в столицу империи – ни ногой!

Атаульф стал что то горячо возражать, но Жак вскоре перестал слушать споры людей вокруг себя и просто пялился на кавалькаду что приближалась к тому месту, где стоял он сам: впереди, на огромном чёрном рыцарском коне – ехал верхом пузатый детина, с несколько неопрятной бородой тёмно рыжего цвета и всклокоченными длинными волосами.

На нём не было головного убора, что было странно для знатного имперца, однако и в его свите лишь рыцари покрывали голову шлемами, а остальные предпочитали ехать без шляп или входивших в моду огромных беретов.

Одет наследник из Гарданы был в пышное, хотя и несколько тёмное одеяние, до самых колен – видимо немного скрывавшее его явнейшее пузцо.

Сапоги, отороченные мехом и совершенно бесформенные. Широкий пояс с дорого украшенным оружием на нём, странный плащ, со всё тем же мехом и золотой вышивкой.

Вице-король Гарданы скорее напоминал весёлого мельника после литра крепкой настойки, чем правителя одного из важнейших королевств империи.

Сразу за Бореллом ехал его первый министр и по совместительству – тесть, и супруга наследника, высокая стройная женщина со светлыми волосами до самых ягодиц.

По слухам, сам первый министр Гарданы Поллион и его дочь – были скрытыми друидами и император всячески противился данному браку.

Однако во время лечения тяжёлого ранения, полученного в каком то из постоянных своих походов, император получил своевременную помощь искусными лекарями от нынешнего тестя Борелла и хотя и не очень радуясь, всё же дал добро на этот странный, по меркам империи, брак: между внуком всемогущего императора и девицей, о знатном звании которой было ничего не известно...

Вскоре Поллион, тесть наследника из Гарданы, Борелла – стал и первым министром данного вице королевства, однако правил он настолько разумно и верно, что даже пару раз приглашался самим императором на "малые имперские советы".

Поллион явно мог заменить тот провал власти в Гардане, когда вице-король Борелл месяцами охотился в лесах на кабанов или неделями лежал пьяным, по различным своим охотничьим павильонам или городским дворцам.

Дочь Поллиона, Алуникофиэль – слыла первой красавицей и... ведьмой! С ней не рисковали ссориться даже самые стервозные, из придворных дам императорского дворца, так как считалось что друиды – дали гарданской принцессе невероятных сил и она способна доводить до прыщей или пейзанской красноты лица любую знатную женщину, с которой враждует. Такого жуткого наказания страшились все фрейлины и фаворитки в державе...

Проехавший мимо Борелл обдал Атаульфа и Жака явнейшим винным духом, и подростки немного озадачились, глядя вслед удалявшемуся мужчине.

Они заметили наконец, что и сам вице-король Гарданы, и его свита – буквально везде где можно приторачивали мех, а то и целые шкуры редких зверюг. Что подобало скорее бедным рыцарям или каким торговцам, чем высокой, хоть и провинциальной, знати.

–Ну... – неуверенно протянул Атаульф, – может он для храбрости – чуток выпил?

–Не бреши! – опять ввязался в разговор толстяк сзади. – Не просыхает неделями и пока его родственники друиды творят свои культы, он скачет по лесам на охотах или блюёт, после вёдер выпитых им элей и прочего, чего покрепче! Такой вот государь в Гардане...

О данном наследнике и вправду давно ходили слухи, что он несколько , мягко говоря, простоват и предпочитает жизнь скорее обычного бедного имперского рыцаря – сложному ремеслу правления провинцией.

Любит выпить и простую, незамысловатую шутку, в виде отрыжки. Неплохо пляшет в кругу воинов, но совершенно почти не танцует с дамами позиции на балах. Добряк, хотя и немного с хитринкой, скорее крестьянской. Щедр, особенно за счёт казны.

Гардана, самые северные земли империи – всегда славилась пушниной, деревом, рудными шахтами, добычей рыбы и наймом дешёвых храбрых солдат, из варваров северян, которые правда часто бросали службу и начинали самостоятельно грабить или пиратствовать, считая что так им проще будет разбогатеть.

На север, в Гардану, частенько сбегали сами или ссылались государством преступники, и этот край был весьма "лихим".

Торговый союз городов Гарданы – "Заган", во всём поддерживал своего вице короля, который не притеснял их налогами и позволял основывать новые города, благо имперских, на побережье северных морей – было откровенно мало.

В Гардане массово прятались друиды, бежавшие от инквизиции из захваченного имперцами королевства Амазонии и прочих завоёванных империей земель где они процветали ранее, а также иные еретики и культисты, что мечтали востановить почитание молний и кровавой Луны, и нередки были рассказы пограничной стражи о нахождении ими замороженных на алтарях людей, разделанных на части и обгрызанных, людьми или животными, было тайной.