Текст книги "Наследие и наследники: Избрание (СИ)"

Автор книги: Александр Никатор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Друзья Дезидерия, среди коллег нотариатов, тут же подсказали выход из ситуации: нанять хорошего художника, который за тройную оплату подделает почерк умершего старика и печати, по крайней мере чернильные – на свитке наследования. Всё остальное вполне можно решить с местечковым судьёй, благо от представителя чиновничества столичной имперской канцелярии, ни один из них не откажется принять небольшой "дар".

За неделю был найден мастер: сильно пьющий художник, что ранее рисовал портреты провинциальных баронов, но в последние пять лет скорее побирался при домах своих бывших почитателей и этот мастер приступил к изготовлению документа, по всем подсказанным ему правилам столичного документооборота.

В течении трёх дней был получен новое завещание, по которому умерший – полностью, юридически верно, всё своё имущество оставлял "дорогому Дезидерию, талантливому молодому человеку с блестящим будущим" и просил не дать обмануть его каким-либо мошенникам, в крохотной приписке старческим мелким почерком на документе...

Судья, старый имперский рыцарь, с удовольствием выпил с появившимся новоиспечённым "настоящим" правообладателем замка и имений, столичного дорогущего вина и за двадцать золотых монет пообещал честно и беспристрастно во всём разобраться.

Случился суд и рыцарь, которому вначале и достались поместья умершего родственника нынешнего "престолодержателя", так и не смог ничего прояснить по поводу второго документа.

Было решено что мошенничество с его стороны не доказуемо, хотя подозрения и есть, и радостный Дезидерий, без лишнего шума и судебного преследования конкурента, вступил в права на переданные ему замок, три дома и довольно приличные по размерам луга.

Вскоре он всё это смог выгодно продать втридорога, однако острый ум будущего главного имперского министра – подсказал ему что не стоит забывать о художнике, что подсобил в деле наследования и вскоре тот был перевезён в неприметный особняк под охраной, на окраине столицы.

Теперь Дезидерий начал работать в ином мсштабе: его люди вызнавали о спорных наследствах или тех, где наследователями выступали дети или слабые женщины, и тут же, с помощью слуг в доме, выкрадывался какой документ с почерком умершего.

Брейхель споро делал подложное завещание и с помощью нотариатов и знакомых судей Дезидерия – почти всегда дома, замки, денежные суммы, земли и прочее имущество – оказывалось во владении нового и истинного, "достойного наследника"...

Нет, конечо же не самого Дезидерия, что было бы слишком подозрительно, а его многочисленных агентов мужчин и женщин, которые работали за процент от полученной наживы: поместья тут же продавались со значительной скидкой, деньги переводились в небольшие провинциальные банковские конторы и там либо за них покупалась новая ,"чистая", недвижимость, либо вкладывались в постройку торговых судов и их дальнейшее использование в морских торговых караванах, что в империи, обладающей портами на Юге и Севере континента, было весьма выгодно.

Главный имперский министр никогда не рисковал и не влазил в имущественные споры графов или кого подобного, из высшей знати, его интересовали смерти в фамилиях провинциальных рыцарей и баронов, средней руки купцов и банкиров, в меру богатых иноземцев и ювелиров, но не из самых известных или богатых.

Получив пост начальника императорской канцелярии – Дезидерий несколько раз удачно подделывал государственные документы с помощью Брейхеля и смог, в ворохе с настоящими, совершить пару вбросов на рассмотрения "к решению императора" бумаг, обыкновенно в вечерние заседания за свечами и факелами, престарелого, к тому времени, правителя.

Десяток недоброжелателей Дезидерия отправились на эшафот, а он сам получил около года спокойствия, за который смог расставить своих людей в основных управлениях канцелярии...

Тем временем Мастерская художника Брейхеля обзавелась ещё десятком художников, что специализировались лишь на почерках: мужских, женских, детских, иностранных языках. Были набраны мастера художники по печатям чернильным и те, кто талантливо подделывал восковые и подобные, вплоть до царапин, бывших на оригинале и создавал копии данных печатей, на всякий случай.

Это, расширявшееся постоянно заведение мастера Брейхеля – давало Дезидерию около трёхсот тысяч золотых монет в год и позволяло периодически отправлять в небытие, если и не самих прямых врагов министра на политической арене, по крайней мере напрямую – то хотя бы самых важных из их слуг, а также родственников, любовниц или агентов.

Замарав, в чём непотребном, с помощью "случайно найденных документов", близкого слугу министра с которым давно и сильно враждовал – Дезидерий потом начинал издалека, понемногу, сомневаться при императоре, в качествах, деловых и личных, "подобной личности" и через определённый срок, каждый раз не менее полугода – министра, противника Дезидерия, всё же изгоняли прочь из императорского дворца, к немалому удовольствию того, кто подставлял его...

–Да. Вижу вы все поняли суть моей идеи. – Довольно потёр руки "престолодержатель". – Нам следует отправлять к негоциантам письма от людей, которых они знают по закупкам в столице: их агентов или партнёров, столичных купцов, что просят помочь суммами Амазонии от их имени и "от пожеланий больших людей" – имён которых в письмах упоминать не следует... В Урдию, на арсенальные замковые запасы бомбард – мы пошлём курьеров с письмами-приказами, точными копиями тех, что выдают сейчас у нас для поставок в имперскю армию перех походом. Стандартный приказ на перемещенние ценностей. Но подделку! Хотя ребята Брейхеля и соорудят все печати и подписи как надо, но всё же без идеала, что бы в случае использования подобного документа на имперских судилищах – можно было определённо доказать что это подделка и во всём виноваты медноголовые дураки что охраняют арсеналы... У меня есть на то причина! Пускай мятежные провинции получают грузы по подложным просьбам и гарантиям негоциантов из столицы, и обзаведутся артиллерией – по личному приказу Первого бомбардира артиллерийского парка императорской гвардии... Которого тот не отдавал! В спешке и панике, от того что мятежники так резко усилили свои позиции и дальнейшей суматохе походов против них – будет не до разбирательства, по крайней мере подробного. А после подавления... После – будет уже иное время, с иными расчётами.

Люди ещё немного посудачили об услышанном и том как получить побыстрее купеческие "гарантированные суммы" , и быстро перевозить их водой: по рекам или морем, для скорейшей передачи Амазонской королеве и правителю Урдии.

Потом взял слово мелкий Марк: "Есть предложение, хозяин. Мы тут с Шильдом поговорили и предлагаем начать ссорить людей принцев, тем более что они и сами с этим хорошо справляются: кельриков, фанатиков солнечной веры – против гарданцев, среди которых множество тайных друидов или их сторонников. Ромлеян, против уммландцев и так далее..."

–Есть конкретные предложения?

–Конечно! Из за всей этой ситуации с Ромлеей, начать, по пьяным глазам – провоцировать в тавернах нападать кельриков на гогочуших "изменщиков ромлеян", а после потасовки между ними – пробежать мимо дворца гарданцев, переодетыми как кельрики и бросая в его парк факелы, и грозясь на всю улицу сжечь "всех поганых древопочитателей!!!"

–Опасно. Стража начеку и...

–Да нет же! Никаких долгих акций что бы стражники не успели схватить – всё быстро и коротко: пьяные разговоры и провоцирование резни в кабаке, быстрая пробежка и заброс огня. Никаких шансов на поимку или долгое разбирательство – всё внезапно. Удары по слабым местам каждого из прибывших провинциалов!

–Годится! Я выделю деньги на это, но никаких чужих людей! Работайте своими привычными группами – пускай будет всего две акции, но запоминающиеся!

Шильд предложил пытаться стравливать и охрану наследников, как наиболее приближённых и воинственных из их слуг: постоянные потасовки телохранителей вице-королей вначале развлекут столичных горожан, потом надоедят и покажут всю никчемность прибывших провинциальных правителей.

После короткого обсуждения возможных провокаций, решили пока остановиться лишь на "пьяных бесчинствах фанатиков провинциалов" и пробежках мимо поместий наследников, пока что не связываясь с охраной внуков покойного императора.

–Теперь... – Дезидерий обвёл своих агентов испытующим взглядом. – Мне нужно от вас и ваших людей, что обитаются повсюду, следующее: самые грязные слухи, а лучше настоящие тайны, о первых министрах наследников. Повторюсь, не самих наследников – это мне сейчас не поможет никак, а именно о провинциальных первых министрах, как их главных советчиках и тех людях, на которых смотрят как на мою ближайшую смену. Спали их Светило в прах!

Внезапно поднялся всё тот же здоровила и пузан Шильд, что недавно был главным источником идей по поводу провокаций в столице, против людей принцев и их стравливаний на улицах полиса: "Ну... У нас с Марком есть кое-что на Тудджерри, первого министра и советника при уммландце Лиутпранде. По поводу его второй женитьбы, на многим думаю ещё памчятной авантюристке Лайме Аннилит, что именовала себя "дщерью Светлой Солнечной" и утверждала что питается лишь светом дневным, и не ест ничего, что жрут обыкновенные люди, а соответственно – и в нужники никакие она не ходит..."

Главный имперский министр тут же вспомнил эту историю, десятилетней давности, что он ранее в подробностях слышал по секрету и под большой тайной, от одного из министров покойного императора и в которой сам был, правда косвенно, немного замешан – в самом конце, когда женщина уже попала в лапы трибунала инквизиции и многие пали из за её откровений на допросах.

Дезидерий предложил Шильду продолжать. Был шанс вновь освежить воспоминания о тех знаменательных событиях и заодно узнать что новое, о своём, возможно самом опасном, из противников.

Шильд и Марк, словно какая цирковая пара, из за разности в габаритах, перебивая и дополняя друг друга, постоянно размахивая руками, словно хоботами, как дрессированные слон и комар – начали рассказ об известном им событии, случившемся в судьбе крупнейшего имперского банкира, Тудджерри.

В Уммланде, лет двенадцать назад, внезапно появилась молодая женщина что ходила от храма к храму и просила её принять. Однако когда она начинала сообщать о себе подробности – её тут же прогоняли прочь с руганью и даже пару раз инквизиторы готовили местечковые процессы против неё, но каждый раз что то им мешало отправить беглянку на костёр.

Лайма Аннилит, так звали эту женщину, всюду утверждала что она есть "дщерь Светила святого" и благодаря своему отцу – питается лишь светом сияния его, и даруемого всем людям тепла: что греет как человека – так и животного с растением, даже рыбу на мелкой воде...

Вскоре однако у женщины появились почитатели, как среди изгнанных жрецов отступников нарушителей, так и сельских проповедников и даже несколько в меру обеспеченных купцов, одного из полисных ремесленных центров Уммланда, стали регулярно давать ей деньги и одежду и предоставлять кров на ночь.

В день Солнцепочитания, один из пяти крупнейших праздников империи, Лайма, босая и в простом одеянии – вышла, во главе сначала небольшой, процессии, что через пару часов прохождения через весь город стала многотысячной: люди скандировали "С нами святая!" и "Дщерь Солнца предводительствует нами!" и обильно жертвовали всем храмам, мимо которых проходила голосящая и радующаяся толпа верующих.

Жрецы Уммланда, недовольные относительным безбожием, что процветало при дворе местного вице-короля Лиутпранда и подобным же падением нравов по всей этой центральной имперской провинции – тут же ухватились за подобную возможность и сами стали распространять информацию о святости Лаймы и её "родительстве" самого Светила.

Изгнавшие её ранее жрецы и магистраты городов были покараны, а Лайму, с огромными почестями – пригласили в столицу Уммланда город Помм.

Там женщина была приписана к храму "Солнечных поющих Птах", сугубо женской религиозной общине и стала чем то вроде витрины и достопримечательности, поглазеть на которую приходили толпами простецы и пообщаться с которой приезжали крупнейшие аристократы со всей империи.

Монастырь безмерно богател от жертвований богачей и посещений многотысячных толп, что мечтали лично узреть "дщерь Светила" и солнечная религия понемного возвращала свои позиции в вице королевстве Уммланд, как вдруг разразился скандал: один из общавшихся с Лаймой банкиров, не поверив в её описания того, как она за всю жизнь ничего не ела и соответственно – не имеет нужды ходить отправлять "надобности" в сортир, оставил с десяток своих наблюдателей вокруг Храма, где пребывала женщина и смог столковаться с кем то из жриц, что подсказали ему место, где можно застать Лайму вкушающую фрукты, прямо на свежем воздухе при храмовом саду.

Банкир, крайне религиозный человек, узнал от своих соглядатаев где и в какое время ходит лакомиться фруктами "светочистейшая Лайма" и проникнув в сад по сплетённой лестнице с "кошкой" – стал оскорблять застигнутую им обманщицу и требовать немедленной кары для неё.

Всё бы может так и случилось, но храм был сугубо женским, а "святая Лайма" стала не только приносить огромную прибыль непосредственно данному храму, но и позволяла вернуть хотя бы часть прежнего влияния на умы людей провинциальной местной жреческой иерархии, ибо с уммландских священников, все последние годы – откровенно потешались их коллеги из Ромлеи, и грозились сжечь на кострах, вместе с еретиками, кельрики.

Банкир был тут же обвинён в святотатстве и проникновении в "женские заповедные территории", и сам отправлен на костёр: как за неслыханное по дерзости вторжение в закрытую обитель, так и ложное обвинение в адрес святой Лаймы Аннилит.

Скандалом и влиянием, что после него лишь возросло, "дщери Солнца" – решили воспользоваться в торговом доме крупнейшего имперского банкира Тудджерри: его глава уже тогда был первым министром Уммланда и богатейшим негоциантом империи, теперь же, предложив свою кандидатуру на пост супруга "святой" – он мог невиданно увеличить собственный авторитет и по слухам, примирить местных уммландских религиозных иерархов с вице-королём Лиутпрандом, с которым у них давно были склоки и конфликты, вплоть до проклятий и отлучений от культа Солнца – отчего несколько раз дед вице-короля, император, издавал внезапные резкие "имперские эдикты": как против внука, так и явно зарвавшихся жрецов Уммланда.

Своим браком на Лайме Аннилит, Тудджерри поднимал невероятно высоко собственный авторитет и мог влиять, хотя и довольно опосредованно, на имперские религиозные организации, которые до сего момента были в основном в подчинении Кельрики, с её штабом трибунала имперской инквизиции и Ромлеи, где находился главный первосвященник церкви Солнца и проводились наиболее значимые религиозные мистерии.

Первые два года всё было просто отлично: Тудджерри вкладывал огромные собственные средства в массовые шествия верующих, во главе с Лаймой, по всем основным городам Уммланда и соседних провинций, и бесплатные раздачи пищи.

Строились десятки новых храмов и восстанавливались старые. Значимость Уммланда, как третьего религиозного центра империи, потихоньку увеличивалась и позволяла потеснить инквизиторскую Кельрику и "солнцеликую" Ромлею, на землях которых чудеса происходили ещё в достопамятные времена – добавляя плюсов в копилку местного наследника императора, что бы тот мог занять трон деда прямым его назначением.

Однако... Однако в начале третьего года совместной жизни богача и "святой", планы Тудджерри и всё данное предприятие постиг жесточайший крах.

Многие, истинно верующие знатные люди, не поверили в святость "дщери Светила" и отправляли всё более людей на слежку за ней и её слугами, как супруг не старался, но оградить полностью жену от агентов: инквизиции, престола Солнцеликого, Избирателей, императора и многих высших аристократов – не смог даже и он.

Случился скандал: приглашённые к известному мастеру празднеств, князю Гассаксу, супруги были разведены по разным помещениям – Тудджерри решал вопросы новых многомиллионных займов империи от его банка и его младших партнёров по Уммланду, а вот Лайма...

Лайма была просто очарована запахами кухни князя Гассакса и позволила уговорить себя, своей старой доверенной служанке, как выяснилось позже, на суде, по совместительству агенту Великого инквизитора Корсо: съесть "ма-а-а-ленький кусочек торта и запить бокалом чудесного выдержанного тридцатилетнего вина".

Пока "дщерь Солнца" баловалась в одиночестве, в крохотном закрытом павильоне в огромном княжеском парке , принесёнными служанкой-агентом вкусностями и запивала всё это кубками вина, сама служанка, в великой спешке, сообщила Великому инквизитору Корсо, бывшему также в то время, по просьбе императора, в гостях у ненавистного ему Гассакса – что сейчас происходит в павильоне и где можно застать, прямо на месте преступления, Лайму Аннилит.

И Корсо немедля воззвал к Хорхе, главе храма "Карающего Жара" и самому императору, требуя сейчас же тайно посетить павильон и посмотреть на деяния той "Что не отведала ни крошки и ни капли – от самого своего появления на родительский свет..."

Император, князь Гассакс, вице-король Уммланда Лиутпранд, Тудджерри, Избиратель глава храма "Карающего Жара" Хорхе, Великий инквизитор Корсо и Избиратель глава храма "Утреннего рассвета"Виллиам – скрытно проследовали куда их вела старая служанка Лаймы, и через тайные отверстия, что во множестве знал в своём павильоне князь Гассакс, наблюдали все стадии опьянения "голодающей святой": от нетрезвых разговоров со смешками с самой собой и неприличных танцев – до подпускания ветра и швыряния фруктами в окна...

Потом Лайма задрала юбки и сходила "по-большому" на деревянную лопату, которую тут же сама выбросила из двери далеко в кусты роз, после чего оправила одежды и закрывшись в павильоне, завалилась дальше спать на удобном широком диване, расположенном среди лимонов в кадках.

Свидетелей было много и Тудджерри стоял побагровевший, совершенно не зная что и сказать. Корсо и Хорхе требовали немедленного допроса и переаттестации всех жрецов и священников Уммланда: "Раз те допускают объявлять в своих землях святой – греховодницу бесстыжую!".

Император дал одобрение на расследование инквизиции, однако же потребовав что бы и имперские прокураторы на равных его проводили.

Влияние Уммланда, среди верующих, после этого случая – резко упало: местные священники прошли чистку трибуналом инквизиции и комиссиями жрецов Солнцеликого, и почти все они были заменены людьми из Кельрики и Ромлеи.

Вице-короля Лиутпранда и главного банкира империи Тудджерри – обвиняли что они всё и сами прекрастно знали, и специально поддерживали эту мистическую ересь, заставляя простецов ей доверять: чуть ли не называли в открытую ересиархами, опасаясь лишь гнева императора.

Лиутпранд, пять лет после этого грандиознейшего скандала не появлялся при дворе деда, а Тудджерри вынужден был передать часть своих замков и торговых кораблей религиозным властям Кельрики и Ромлеи, подписав с ними мир, на условиях выплаты фактической контрибуции.

Избиратель Князь Гассакс, в имении которого всё разоблачение "святой Лаймы" и произошло, и до этого бывший большим другом Тудджери и Лиутпранда и занимавший у них регулярно деньги на свои "шалости" – оказался в ссоре с уммландцами и сильно умерил свои аппетиты, даже поговаривали что приболел и слёг...

Группа условных "имперцев" в иерархии державы – проиграла группе условных "жрецов", и самому императору пришлось пойти на уступки и ужесточение некоторых положений вероисповедания в его государстве, чему ранее он всячески противился.

Инквизиторы оказались в наибольшем выигрыше и всячески начинали всё новые процессы против обычных жрецов и имперской знати, надеясь воспользоваться столь важной победой для закрепления своего нового статуса "службы над всеми".

Закончилось это правда частыми ссылками самих "чёрных" инквизиторов и запретом массовых казней на кострах, но первые годы после суда "дщери Светила" – именно инквизиторы и их сторонники особенно подняли головы и стали пытаться всюду наводить свои порядки, и казалось их победа вообще в империи, скора и неизбежна.

Тудджерри лично привёз Лайму на суд в тележке с запряжённым мулом и всячески поддерживал обвинения жрецов и инквизиторов против неё.

Выяснилось, значительно позже, как это узнал Дезидерий – что банкир договорился с тогдашним Солнцеликим о признании недействительности их с Лаймой брака, на основании её предложенных подложных сведений при заключении союза и получив за огромную взятку документы из Ромлеи что брака никакого и не было, по крайней мере законного, раз нарушена процедура в него вступления – с чистой совестью присутствовал на казни на костре бывшей супруги, что ненадолго возвысив его – чуть было не утянула, вместе с собой, на пламенный эшафот...

Прямо перед казнью на костре, местные инквизиторы вырезали женщине язык и её, связанную и в полуобморочном состоянии, тащили через город в тележке запряжённой мулом.

Инквизиторов, сделавших "отрезание" – вскоре выгнали из трибунала, по слухам: за то что приняв взятку от Тудджерри – не дали Лайме Аннилит, хотя бы на костре, обвинить в чём новом супруга, чем она ранее многократно грозилась, всё время пребывания в заключении, видимо в надежде что муж её спасёт из застенков инквизиции.

Великий инквизитор Корсо посчитал что его подопечные не столько пытались "образумить обезумевшую грешницу", сколько мешали ей показать на своих соучастников и соответственно – вовсю мешали следствию.

Попытка создать некий альянс, большого капитала и святости Веры, в очередной раз провалилась с огромным скандалом, так и не дав успокоения людям обладавшим огромными состояниями, что они попадут в число помощников на небе, для пылающего ежедневно святого Светила...

Слушая рассказ своих агентов, Дезидерий вспомнил некоторые моменты этого дела, о которых он узнал совсем недавно, когда сам занял пост главного имперского министра: император, подстрекаемый Великим инквизитором Корсо и тогдашним Солнцеликим Митавией – дважды думал арестовать и казнить Тудджерри.

Для самого правителя державы это был отличный повод избавиться от огромных долгов, перед уммландским банкирским домом и пополнить государственную казну, а Корсо – надеялся запугать арестом и дальнейшей показательной казнью Тудджерри всех негоциантов империи и негласно начать сбор процентов, со всех сделок, проводимых купцами и банкирами, в пользу трибунала инквизиции.

Тогдашнего Солнцеликого толкали к этому варианту ромлеянские города-республики, что обзавелись во множестве торговыми эскадрами в южных морях и теперь хотели казнью лидера условных "северных торговцев" – надолго обуздать северных своих конкурентов и по возможности захватить и их собственные рынки, особенно торговлю пушниной и рудой в Гардане, строевым корабельным лесом из Амазонии, и шерстью и одеждой из неё – ввозимыми из Островной державы в империю, исключительно лишь судами компаний Тудджерри или его многочисленных родственников и друзей, тоже негоциантов.

Император, на этот шаг с арестом, так и не решился – опасаясь негласного противодействия, в этом случае, сплочённой организации северных банкиров, что по имеющимся данным имперских агентов, в это время уже была создана под патронатом вице-короля Уммланда Лиутпранда, в его землях.

Люди, входящие в данный "банкирский совет", обладали колоссальными состояниями и имели во множестве слуг и агентов, в том числе и из бывших имперских и орденских ветеранов.

Умерший правитель империи часто говаривал Дезидерию, что попытка грубо ломать банкиров "о колено" – может привести к массовому, хорошо оплаченному, заговору, как дворцовому – среди сановников в столице, так и выступлениям бедных провинциальных рыцарей и баронов, и всячески в дальнейшем отказывался от прямого столкновения с ними, предпочитая переговоры и взаимный обмен: когда империя уступала какие необжитые земли или даровала высокие титулы негоциантам – в обмен на гарантии колонизации силами самих торговцев пустых районов державы и поддержку имперских войск всеми возможными способами: от уплаты задержанного жалованья наёмникам, до создания, на мануфактурах банкиров и привоз к месту осады – огромных бомбард, что крушили ведровыми ядрами почти все известные каменные стены замков или городов ...

Договоривших наконец свою информацию о Тудджерри и Лайме Аннилит, агентов Шильда и Марка – Дезидерий поблагодарил и попросил присесть.

Про себя же решив что данная "чернуха" хоть и несколько устарела, более чем на десятилетие, но сейчас, в период междувременья и склок между вице королями – тоже может пригодится, если правильно напомнить об этом случае Великому инквизитору Корсо и главе храма "Карающего жара" Хорхе, и намекнуть что у него есть некие новые данные... Возможно стоило подкинуть каких документов из мастерской художника Брейхеля, что бы погубить столь опасного для самого Дезидерия, банкира Тудджерри.

Пока разберутся что и как подделано, уже наверное случится пару конфликтов с кровью и в преддверии Избрания императора и мятежей в провинциях – мало кто будет обращать пристальное внимание на мелкие, странные детали подложных бумаг.

Пришла очередь рассказывать свою информацию для томной Далилы и манерного Леонардо : что им известно о ромлеянском наследнике Джанелло, о котором впрочем и сам Дезидерий мог разглагольствовать полночи, особенно описывая их сегодняшнюю заполношную, слегка истеричную, встречу.

Говорила в основном Далила, Леонардо лишь важно кивал головой, подтверждая сказанное женщиной.

Оказывается, первый министр Ромлеи, Алавия – нередко продаёт понравившихся, восточным и южным иноземным послам, знатных женщин, из своего вице-королевства: дурочек угощают фруктами или вином обработанными наркотическими составами и когда те впадают в состояние практически полной неподвижности и расслабления, как растения – их увозят завёрнутыми в ковры, в гаремы иноземных правителей.

Были известны случаи, когда прямо на крупных балах, устраиваемых вице королём Джанелло – послы просто указывали Алавии кого бы они хотели забрать с собой и первый министр Ромлеи, через своих слуг, отбивал дам от их родителей или мужей, и чуть насильно не угощая специальным пойлом доводил до состояния полуобморочного беспробудного сна. Потом приходили "покупатели" и забирали ценный груз себе в гарем или в качестве подарка их повелителю.

Сам Алавия не рискнул бы этим заниматься, не имей он прикрытия со стороны своего господина, Джанелло.

Пока были похищены лишь женщины, по званию не выше супруги или дочери графов, однако многие аристократы Ромлеи опасаются что если их вице-король станет императором, то подобные "продажи женщин на балах" могут коснуться уже всех без разбора – возраста и положения, женщин, а некоторые из паникёров, даже пугали рыцарей Ромлеи рассказами и о похищенных мужчинах, для утех особо испорченных восточных правителей...

Дезидерий глубоко вздохнул: он собирался в случае чего делать ставку именно на Джанелло, как на будущего императора, однако их личные встречи и данные от его агентов – доказывали что это могла быть очень большая ошибка и данного, практически неуправляемого, человека, невозможно было полноценно контролировать.

Далее выступали агенты Дезидерия с информацией про первого министра Гарданы, Поллиона – который являлся "тайным Старшим друидом" и по слухам, неоднократно ел, на ритуальных закалываниях на столах в "круге камней" – мясо юных девственных жертв, запивая его специальными настойками, на грибах и травах.

Проскакивала информация, что Поллион готовит большую встречу всех друидов и их сторонников в столице, и возможно, если их на это спровоцировать – можно будет устроить облаву на друидов инквизиции, вместе с имперскими гвардейцами и Поллиону тогда точно несдобровать!

Услышав последнее предложение, главный имперский министр вначале с улыбкой покачал головой, но обдумав его получше, решил что это очень даже возможно и план вполне реализуем: то что Поллион друид – это уже не вызывало никаких сомнений. Осталось убедить его и иных друидов в столице, а они здесь были и во множестве: не только как лекари, при уже покойном императоре, но и скрытые, тайные – почти со времён основания самого полиса, даже когда победил культ Солнца всё равно случались скандалы, когда выясняли что некоторые из жрецов, в храмах Светила – являлись тайными почитателями религии "Древ и камней".

Итак: если спровоцировать массовую встречу друидов в столице и устроить облаву на данное собрание – можно пристрелить, из арбалетов убийц Поллиона, "в спешке схватки" и тогда... Тогда пьяница и дурак Борелл оставался без своего первого министра и фактической няньки. Роль, на которую вполне мог претендовать, в дальнейшем, сам Дезидерий.

–Как мило бы всё сложилось... – мечтал про себя "престолодержатель", – ромлеянского идиота Джанелло оставим лекарям и инквизиторам, а мне следует выполнять при Борелле ту же роль, что сейчас играет Поллион: править за него и не подпускать других к общению с императором, пока тот веселится на пирах и охотах. Вот это было просто чудесно...

Начал выступать Сандро, агент министра в Кельрике. По его словам выходило, что сам Великий инквизитор Корсо особо ничем не выделяется: умерен в еде, питье и с женщинами, не любит дворцы и предпочитает роскоши хорошие книги или свою работу... Но! Даже умерший император обвинял его в излишнем рвении на поприще судов и казней, и это можно использовать: обвинив Корсо в самозабвенном фанатизме и излишней жестокости. Поверхностных, скорых на жесточайшие наказания, бесчестных судах и частых лютых расправах с инакомыслящими. В том числе и праведными достойными солнцепоклонниками, которые чем его прогневали случайно.

Рассказывать людям в подробностях о массовых казнях в Кельрике и говорить что подобная дикость вернётся и сюда, в столицу империи и вообще, абсолютно во все исконно имперские земли. Подобное способно напугать даже самых смелых из слушателей.

Ещё немного поговорили о добыче новых сведений и дальнейших провокациях против министров наследников.

Обсудили суммы для тайной выдаче мятежным Амазонии и Урдии, что бы те как можно скорее могли начать формировать свои всё новые боевые отряды и укреплять бастиды, перед возможным походом имперцев на них.

Агенты объяснили какие именно письма желательно заказать в мастерской Брейхеля и как им их следовало передать, с какими паролями и сопровождением в виде гонцов или охраны.