Текст книги "Рассказы, эссе, философские этюды"

Автор книги: Александр Воин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

   Но это у вас ичего не доказано. Я построил теорию оптимальной морали, обеспечивающей обществу наивысшее качество жизни (при прочих равных) И показал, что она связана с фундаментальной природой человека и общества и поэтому практически не зависит от изменяемых обстоятельств, даже таких как строй и технический прогрес. Но прнять мою теорию оптимальной морали для господ академиков, значит расписаться в собственном безплодии.– Ни за что!Пусть рухнет мир и мы вместе с ним, но мы уйдем начальниками.

   А то, что реальная мораль последнее время скачет как блоха,– признак высокой неустойчивости современного общества. Опасной неустойсивости, если принять во внмание, что это общество обладает атомными игрушками и прочими средствами массового уничтожения и что оно раздираемо глобальными конфликтами. А главной причиной главного на сегодня конфликта между Западом и мусульманским фундаментализмом является как раз ощущение мусульман, что им навязывают западные ценности и прежде всего эту самую половую мораль, которая в ее сегодняшнем варианте включает порнографию и прочее. Если бы была принята оптимальная мораль, то ее мог бы принять и мусульманский мир без ощущения , что ее ему навязывают, а потому, что она является наилучшей для всех людей и потому что принимая эту мораль и мусульманский мир и Запад сделали бы шаги навстречу друг другу.

   А теперь по поводу того , что не одна только половая мораль – мораль. Я с этим согласен. Не в том, конечно, смысле, что половая – неважна, а в том, что совесть надо иметь, а господам философам, особенно специализирующимся на морали, тем более.Вот я делаю сообщение по своей теории оптимальной морали на отделении этики (т.е. морали) и эстетики киевского института философии. Присутствующий и дерижирующий членкор Пазенок после сообщения говорит-"Это не интересно." Ну я понимаю, если бы он сказал, что не может быть оптимальной морали, или что я не доказал, что она оптимальная. А то просто «не интересно», как про детектив или футбол. Т.е. теория оптимальной морали ему, специалисту по морали, не и нтересна на корню, неважно какая. Но это еще не все. Как одно из приложений моей теории оптимальной морали я ввел понятие этноэтики, не противоречащей общечеловеческой (В отличии от ницшеанскоого «у каждого народа свое добро и зло»). Через два месяца узнаю, что господин Пазенок организует международную конференцию по этноэтике, понятие которой он украл у меня, забыв даже пригласить меня на нее. Я прихожу к нему и спрашиваю: как же так? – Я не нашел вашего телефона, говорит, а то, что я сказал «не интересно», – это обыкновенные интеллегентские штучки".

   Вот такая себе не половая мораль.

История

   История – высоко многофакторная наука, точнее наука изучающая многофакторные процессы. И физика – многофакторна. Но разница в степенях. Кроме того, историки, даже знакомые с естественными науками, вроде Маркса и Энгельса, знакомы с ними недостаточно и мыслят в основном однофакторно. И получается, что у Маркса единственный фактор, движущий историей – материальное производство и распределение благ, у Момзена – военная техника и искусство(военное), у религиозных – дух. На самом деле действуют все эти и другие факторы и удельный вес их в разных обстоятельствах меняется, выводя на первое место то один, то другой.

    Хочу отдельно остановиться на духе, причем в узком смысле слова, т.е.на чисто религиозном. Когда в истории дух был фактором  №1? Можно довольно-таки с уверенностью сказать, что – только с появлением  иудаизма и только внутри него и в религиях вышедших из него : христианстве и мусульманстве. Даже в советском учебнике истории восстание Маккавеев объясняется не классическим марксистским мотивом – борьбой за материальные блага, а духовным фактором: евреи восстали потому, что Антиох запретил им поклоняться их Богу. Никаких изменений материального положения их в это время не происходило. Не знаю, как марксизм объясняет средневековые религиозные войны и крестовые походы, но вряд ли будет большой спор по поводк того, что главным мотивом здесь был дух, а не материя (хотя материя, наверное, тоже присутствовала).  Наконец, современный Ольстер и мусульманский фундаментализм – это уж точно не за материю. Бен Ладен был миллиардер до того, как создал Аль Кайду, и мог и дальше спокойно увеличивать свои миллиарды. И отлично знал что война никоим образом не увеличит его богатства.

   Можно попытаться утверждать, что религиозно – духовная мотивация бывала в истории не только в рамках иудео – христианства – мусульманства. И какую-то роль религиозный фактор, действительно, играл всегда (со времен шаманов). Но никогда он не был №1. Какой-то Ашурбанипал или Насирпал пишет, что он распял и изничтожил каких-то за то, что они говорили плохо о его боге Ашуре. Но он с таким же остервенением распинал и изничтожал и других, которые его бога не трогали. Т.е упоминание бога – это было так, как говорят израильтяне, «аль а дэрэх» (между прочим). Также и греки ведя захватнические войны, иной раз использовали как предлог «обиду» за какого-нибудь их своих богов и не исключено, что иной раз элемент обиды был. Но ясно, что не играл решающей роли. Ну, есть еще сегодня сикхи, проявляющие религиозный фанатизм и воинственность. Ноя не знаю подлинной мотивации их воинственности. Зато знаю, что они появились после христианства и мусульманства и вполне могли чего– то оттуда зацепить. В частности, они – едино божцы (В Индии то). Вот, например, «Аум Синрике».Несмотря на то, что они – японцы, они – фанатики от христианства, через Блаватскую,и травят синильной кислотой по Апокалипсису (в блаватском смысле его).

    О чем это говорит? С одной стороны, фанатизм, фундаментализм, войны, террор – это нехорошо и посему вроде бы бросает тень на монотеистическую религию. С другой стороны, в эпоху христианства войн было не больше, а меньше, чем в эпоху навуходоносоров и просвещенных многобожцев – греков и римлян. Поэтому вывод напрашивается другой. А именно, что, хотя религиозное чувство надличного заложено в природу человека, но многобожие, анимизм, тотемизм и прочее были ранними, неточными и посему не имеющими  достаточной силы интуициями человека в этом направлении. А единобожие, ведущее свое начало от иудаизма, – это гораздо большее приближение к истине в этом направлении и это превращает его в гораздо более действенный фактор истории. Но это – все еще лишь приближение, точнее – приближения, лучшие и худшие. Худшие и дают нам террор и «Аум Синрике». А вот восстание Маккавеев –  это проявление лучшего приближения. Ведь восстали не для завоевания, а за независимость и за дух.

Пророки и пророчество

 Многие рассматривают исполнение пророчеств как доказательство существования Бога и Божественного происхождения Библии. И заботясь о том, чтобы попасть в рай, еще и рвутся доказать, что все пророчества сбылись.

 А между тем в исполнении пророчеств, тем более обязательно всех, есть страшная мина под Иудаизм и Христианство. Ведь если все пророчества обязательно сбываются, это значит, что мир полностью детерминирован и у человека нет ни малейшей свободы выбора, а значит и моральной ответственности за свои поступки. К чему же тогда учить его морали?

 Вот, скажем предсказал Исайя, что будет тогда-то тогда-то такой царь Кир, который сделает то-то и то-то. И тот все это делает. Не может не сделать, ибо предсказание обязано сбыться. Но как же после этого мы можем говорить, что Кир был хорошим или плохим, и , спрашивается, какие основания будут в конце времен, чтобы помещать его в рай или в ад?

 И, вообще, какой тогда смысл к чему-нибудь стремиться (не только к морали). Ведь мы в этом случае всего лишь марионетки, у которых нет свободы выбора.

 На самом деле мир, конечно, не детерминирован полностью и, следовательно, человек отвечает за свои поступки. Как это увязывается с высоким процентом исполнения пророчеств, я объяснил в моей философии, в частности в «Моисее».

Краевая задача для человечества

 Во все времена народы сталкивались с этой задачей. Переодически тому или иному из них не хватало, по причине его умножения, земли и ее ресурсов. Но в былые времена решалось это просто: шли захватывать новые земли и ресурсы у соседей. И либо захватывали, либо исстребляли в войне немалое количество своих и чужих – тоже решение.

 Потом в дело вмешался технический прогресс. Оказалось,что можно,не расширяясь, увеличивать добычу всего необходимого для растущего населения с помощью науки и техники. Воевать после этого, правда, не перестали, но потихоньку создали новую краевую проблемму, которую раньше никто и вообразить не мог: не стало хватать, причем уже на всей земле, чистой воды и воздуха (ну и кой каких других вещей). Теоретически можно и эту проблемму разрешить на этом же пути – перейдем исключительно на замкнутые циклы производства, а заодно и потребления, и будем все регенерировать, как в космическом корабле.

 Пренебрежем тем, что на данній момент мы не поспеваем в этом смысле за ростом населения и техническим прогрессом и природа сама начинает нам помогать, сокращая рост населения за счет смертности, связанной с ухудшением экологии. Можно даже сказать, что все равно это лучше, чем исстреблять друг друга в войнах и, вообще, человек смертен и, наконец, поживем малость так, а потом наука нам и эту проблемму решит замкнутыми циклами. Но есть еще пара проблемм, порожденных научно техническим прогрессом и ростом населения, с ним связенным: появилась техничесская возможность уничтожения всего человечества и не одна, а все растущее число таких возможностей, нечаянных (Чернобыль) и чаянных, вследствие конфликтов. Конфликтность же связана с увеличением плотности населения как таковой, даже при полном удовлетворении ресурсами. Известно, что если поместить на малом острове без хищников стадо животных и предоставить им там неограниченно размножаться, подвозя пищу, то они начинают во-первіх, болеть, а во-вторых, становятся агресивными.

 Т.е. край все равно виден и надо искать принципиально новое решение задачи. Таковым может быть только прорыв в космос и освоение новых планет, пригодных для жизни. Но для того, чтобы мы дожили до этого времени, не самоуничтожившись, нужно две вещи. Во-первых, нужно ограничить, до освоения космоса, естесственный рост земного населения с помощью узаконенного в масштабе планеты ограничения рождаемости. Во-вторых, наложить временный мораторий на научные иследования, потенциально могущие привести к созданию новых угроз уничтожения человечества. Я знаю популярный вопль многих ученнях, что науку нельзя остановить. Нельзя было до сих пор, скажу я. Но, если на кону стоит выживание человечества, то можно. Вопрос цены. Здесь придерся отвалить полную стоимость. Кроме того, я еще до отъезда в Израйль был знаком в Киеве с группой ученных, физиков и биологов, которые объединились неформально для исследований в области парапсихологии. Они , по крайней мере по их словам, получили столь мощные результаты, что решили самораспуститься, не публикуя их, дабы результаты эти не могли попасть в руки советского правительства. Спрашивается, почему эти могли сделать это сами , а других невозможно и остановить?

 Что я имею в виду под временностью моратория? Я имею в виду: до тех. пор, по крайней мере, пока мы не разовьем гуманитарные науки так, что научимся разрешать наши конфликты, не прибегая к оружию (или угрозой его). Как я уже не раз писал, для этого нужно признание мого единого метода обоснования и внедрение его в гуманитарную сферу.

Пост постмодернизм

Термин этот не я придумал, мне приходилось его слышать на разных говорильнях, а впервые, лет с 5-6 назад. Никто это понятие, конечно, не определял, но я попробую, заодно встроив его в ряд.

Модернизм – это подлость прямолинейная, грубоватая, нахрапистая, с оттенком бравады и с претензией на героическую позу. Это всякие «андерграунды», «авангарды», «хиппи», «рокеры», вселенские съезды потрясающих гениталиями или просто гомиков и лесбиянок. Под лозунгом: а мы на всех положили. «Ирония». Нигилизм. Антимораль.

Постмодернизм это проталкивание тех же идей, но не с открытым забралом, а под маской «мы выше этого». Интеллигентность, отстраненность, объективное исследование, ирония и мы выше этого. Всего. И морали и антиморали. Мы против продажи женщин в сексуальное рабство, но при чем здесь мораль. Фи, какое грубое слово. Порнография? – Это свобода. Ну, конечно, надо защищать от нее детей, «часы передачи», отведенные места, но запретить ее вообще – это моральная цензура. Какая пошлость! Да, мы понимаем, что это не политическая цензура и не ведет к возврату тоталитаризма. Но все равно. Гомики – это тоже свобода.

Пост постмодернизм – это проталкивание все тех же идей и тоже под маской, но под маской, сделанной на уровне современного масмедийного и пиар искусства.

Вот вчера была передача по «Свободе» об опере, идущей в Большом театре, либретто которой написал некто Сорокин и которая вызвала протесты какой-то группы молодежи в Москве. Мотив протестов – Сорокин, мол, – аморал и хоть в этой опере он без матюков, по все равно, нельзя допускать его на сцену Большого театра.

Каюсь, грешен и провинциален, живу то в Киеве, а не в Москве, Сорокина вообще не читал и оперу эту не видел и не слышал. Так что вполне допускаю, что опера эта – искусство самой высокой пробы, а протестующие – самые низкопробные жлобы. Бывает. Но как на это реагирует «Свобода»?

То, что Сорокин – аморал, отрицается вяло. Основной аргумент – мол матюков у него нет. Ну, мы то знаем, что мат – это не всегда аморал, в жизни есть место и для мата, хотя конечно, не на сцене Большого театра. А тлить мораль без мата можно еще успешней, чем с матом. Далле утверждается, что опера Сорокина – это не модернизм и не постмодернизм, а высокое, глубоко человеческое искусство. – Ну если отъявленные пост модерны со «Свободы» заявляют в качестве похвалы, что «это – не постмодернизм», это зажигает у меня сразу сигнальную лампочку. Значит происходит очередная мимикрия, смена защитной окраски. Постмодернизм уже дискредитировал себя, что само по себе приятно (Помню, даже 5-6 лет назад, когда я выступал против него на меня шикали). Но почему мы им должны верить? Ну, рассказали бы нам чего-нибудь хоть о сюжете оперы, может дали прослушать кусочек. Нет, они за жлобов держат не только тех протестующих, но и всех нас. Мы вам говорим, что опера – класс. Вы что, сомневаетесь? Да вы знаете, с кем мы дружбу водим! – Далее идет перечень с пол дюжины имен лиц, разделяющих их мнение об опере. Ох уж этот мне приемчик, не знаю уж постмодернистский он или пост постмодернистский. В общем, эпохи шоу-бизнеса и пиара. Выступает такой-то, всемирно известный в Марьиной Роще. Все, кто думает так, как мы, – всемирно известные безусловные авторитеты. Все прочие просто не существуют.

А далее следует такое: – Эти психи, что протестуют, у них же на морде написаны их комплексы по Фрейду. Их всех надо к психотерапевту.

– Пардон, пардон! Значит, если на демонстрацию выходят «наши» (т.е. ихие), то это свобода и демократия, а если «не наши», то их надо к психотерапевту. И потом, ребята, вы же только что лягнули модернизм, заявив, что опера потому хороша, что там нет модернизма. А Фрейд – он же папа модернизма. Он же «освободил» всех от морали, «доказав», что природа человека не выдерживает насилия моралью, появляются эти самые комплексы.

Я не думаю, что это надо им объяснять. Знают отлично сами. Но вполне в духе модернизма, но по технологиям пост постмодернизма занимаются психотерапевтической обработкой коллективного сознания слушателей. Суть ее в том, чтобы, не заботясь о смысле, истине, логике, употреблять слова-коды, оказывающие психическое воздействие на человека, минуя его сознание. Вот например «комплекс». Подавляющее большинство не знает толком, что это такое. Зато у всех оно ассоциируется с чем-то таким противным, что возникает бессознательное желание отодвинуться от закомплексованного подальше и не иметь с ним дела. Специфика воздействия этих слов-кодов в том, что они переключают работу мозга с нормального, логического, здравого режима, на эмоционально возбужденный, алогичный, и как раз действительно закомплексованный. Грубо говоря, зомбируют нам мозги.

Тут я должен еще раз заметить, что я, решительно, не сторонник тех протестующих против оперы. Я их просто не знаю и может быть, если б знал, был бы против них еще больше, чем ребята со «Свободы». Мало того, я не являюсь противником «Свободы» вообще и в принципе. Я уж не говорю о том, что в советское время я, как и многие другие, обожал эту радиостанцию за ее роль в борьбе с тоталитаризмом. Я и сейчас в вышей степени отдаю им должное за эту самую борьбу, которая вновь стала актуальной по причине постепенного возрождения тоталитаризма в России. Но почему происходит это возрождение?

Я считаю, что одной из главных причин является этот самый модернизм – постмодернизм и т.д., с вытекающим из них тотальным бардельеро, которые начиная с некоторого исторического момента приклеились к демократии и сумели внушить многим убеждения, что без бордельеро не может быть демократии. Этим они ослабили и западные демократии, но последнее, имея мощные корни в традициях и психике своих народов, держатся пока на плаву. Русскому же народу в силу его истории и национального характера, эта «ментальность» глубоко чужда. И поскольку демократию ему пытались продать в одном пакете с этой ментальностью, он оттолкнулся и от демократии. И куда ж ему было после этого податься, как не к единоросам и Путину?

Когда-то против тоталитаризма и за демократию в Союзе боролись, рискуя жизнью, диссиденты. Это были люди высоко моральные. Солженицын до сих пор воюет с бордельеро. Правда, его конструктивная позиция далека от демократической. Этот в прошлом героический борец против тоталитаризма теперь борется за новый тоталитаризм: то ли за восстановление монархии, то ли за путинский авторитаризм. И сторонники модернизма – постмодернизма это используют, говоря: вот видите, кто против бордельеро, тот не демократ. Но Сахаров был демократ гораздо более высокой пробы, чем Солженицын, но тоже был против этого бардельеро (о чем, кстати, на «Свободе» не любят вспоминать). Наконец, и на Западе сексуальная революция произошла намного позже буржуазно демократической и несколько столетий западная демократия, бедненькая, обходилась без этого бардака. Т.е. было не как в Раю, конечно, но более менее нормально.

А в Союзе диссиденты боролись, боролись, боролись, а когда Союз развалился, приезжает Билли Джойль и заявляет, что рок-н-ролл победил тоталитаризм. И всякие шустрики с удовольствием это подхватили, потому что это помогло им оттеснить тех, кто боролся, и захватить на первых порах власть и дележ пирога. Оттого и дележ произошел безобразно, хотя, конечно, были тому и объективные причины. Но вряд ли, если бы дележ осуществляли Сахаров, Солженицын и иже с ними, он был бы столь безобразно несправедливым. Безусловно, сказалось и отсутствие у делящих моральных тормозов, а они, отмененные в половой сфере, не могут удержаться и в экономической. Вот у Гайдара эти тормоза были, так он по крайней мере лично не крал. Ну а несправедливость есть несправедливость, исходит ли она от царя или от демократов и любви к демократии русскому народу это не прибавило.

Ну а теперь дело приняло уже совершенно порнографический оборот. Чуть не главным борцом за демократию в России становится Лимонов, которого начинают признавать за такового уже и «Яблоко» и само собой «Свобода» – он же их родственник по модернизму– постмодернизму. Свободы, которые они лишь провозглашают, он осуществлял на практике. За это ему можно простить и то, что в последнее время он ходит в национал-большевиках. Неважно, все равно он – демократ, поскольку в бардельере далеко сиганул. А также потому, что против Путина.

Вот он пригрозил, что устроит в России революцию в стиле померанцевой на Украине. И на «Свободе» это серьезно так, с ученным видом, смакуют, почмакивая губами. Да, а что? Пусть Лимонов, главное чтоб Путина скинуть.

Вы что, ребята, уже в моразм там впали? Вы что, не понимаете, что в лучшем случае Лимонов в очередной раз дискредитирует в глазах россиян демократию, а в худшем будет гражданская война в стиле 18-го года, но с наличием на территории России колоссального потенциала атомного оружия, в результате чего чертям тошно станет не только в России. Потрясающе безответственное легкомыслие! Вот во время собственно померанцевой революции такой же шустрик, только с БиБиСи, советовал митингующим на Майдане поскорей идти на штурм Банковой. Полыхнула бы гражданская война? – Да черт с ней. На Украине же, а он в Англии. Ничем не рискует, но в глазах корешей – герой.

Вера и знание

"Верую, потому что нелепо"

 Знание – это убежденность в истинности чего-либо, основанная на опыте и логических выводах из него, поверяемых тем же опытом. А вера, согласно Тертулиану, сказавшему «Верую, потому что нелепо», есть нечто противоположное знанию. И этого взгляда придерживаются очень многие религиозные люди, как из рядовых, так и из богословов. Но ошибаются. Есть, конечно, отличие, но есть и общее.

 Почему человек верит? Почему он может или должен поверить, если до этого был неверующим? Человек начинает верить во что-то, потому что убеждается, что это – истина. Но убеждается не так, как в случае знания, тем более, научного. А как? Чтобы ответить, нужно вспомнить, что кроме рационального, в частности научного, познания есть и другие виды, в частности познание, даваемое нам искусством. Искусство ведь тоже дает нам истину, хотя и не всегда. Точнее настоящее искусство дает истину, не настоящее – обманывает, что, впрочем, имеет место и в науке: там тоже есть лженаука. Но как мы отличаем настоящее искусство от лже искусства, субъективно, конечно? Есть такое понятие – художественная правда. Т.е. я нутром чувствую: так могло быть, это ложится мне на душу, переживания, описываемые автором, близки моим в подобной ситуации (если бы я в ней оказался) и т. п. Вот, когда я читаю в Библии сцену «моления о чаше» Христа в Гефсиманском саду, я всем своим существом чувствую, что это – правда, что это не могло быть вымышлено. Хотя ничего опытного, подтверждающего эту сцену, нет не только в моем личном опыте, но и в каких-либо документах не библейского происхождения, дошедших до нас. А вот, когда я читаю в той же Библии, в Апокалипсисе Иоанна Богослова описание Царства Небесного со всякими зверями со множеством глаз в неположенных местах и старцами, добивающимися продвижения по службе с помощью бесконечного битья лбом об пол с воплями «свят, свят, свят» – я не верю этому. Сочинил все это Иоанн, чтобы доказать себе, а главное людям, что из всех учеников он был самым близким Христу. Никому Иисус не согласился ответить прямо на вопрос, что есть Царство Небесное, а отделывался лишь притчами, объяснявшими, как туда попасть (но не что там есть), а вот ему, Иоанну, открыл это в видении. А после всего, имея богатое воображение, Иоанн, скорей всего убедил себя, что было ему такое видение.

 Итак, и знание и вера есть убежденность в том, что нечто есть истина, только в первом случае эта убежденность имеет рациональное обоснование, во втором – художественное (или близкое ему по природе).

 Но и это еще не все. Хотя вера и не требует рационального подтверждения, подтверждения опытом и логикой, но я глубоко убежден, что она не должна противоречить опыту и логике. Ведь Бог есть истина, а истина не может быть противоречивой. Наш рациональный ум дан нам тем же Богом, что и наша душа, чувства. Дан для постижения истины. Противоречие между истиной рациональной и истиной веры может быть только кажущимся, преодолимым. И наша задача искать разрешение таких противоречий. А тертулиановское «верую потому что нелепо» – ересь чистой воды, противоречащая воле Бога, который есть истина.

 Кстати, сегодня мало богословов открыто поддерживают Тертулиана, но подавляющее большинство принимают его постулат на практике. Не хотят они искать истину и устранять «нелепо». Поделились на конфессии и каждая пасет свою паству со своими «нелепо», яростно сопротивляясь любой попытке обсуждения видимых противоречий, требующих разъяснения.

Личность в исторической перспективе

      В перспективе от 100 до 1000 лет, примерно, всякие кровавые ублюдки, вроде Сталина, Гитлера, Чингисхана, становятся «великими завоевателями». Но в перспективе 1000 лет и более аналогичные типы, всякие Навуходоносоры, Ашурбанипала и т. п. – это лишь черный фон, на котором сияют ослепительные звезды законодателей и творцов ценностей: Моисея, Иисуса Христа, Будды, Конфуция. «Но тихо вращается мир вокруг создателей новых ценностей».

Современная софистика

   Сегодня по радио услышал окончание беседы какой-то журналистки с каким-то современным оракулом – политологом, психологом, психоаналитиком, социологом, сексологом или еще каким-то в этом роде. О проституции. О ее запрете.Расклад ролей понятен.

   Он

   -Зарпет ничего не дает, все равно будет проституция.

   Она

   -Но ведь и киллеры существуют, несмотря на запрет убийства. Может разрешим убийства?

   Он взвивается в восторге от того,что поймал ее на домашнюю заготовку

   -О! Это совершенно некорректное сравнение. Убийство – это насилие, а здесь по соглашению сторон.

   И она польщенная, что удостоилась беседовать с таким тонким и глубоким собеседником, млеет

   -Да, да, да.

   А между тем ее сравнение было совершенно корректным. Речь то ведь шла не о насилии или не насилии, а о том, что запрет не может полностью уничтожить проституцию. Именно это был его аргумент в пользу незапрещения проституции. И этот аргумент полностью разрушаеатся сравнением проституции с убийством и воровством, запрет которых тоже не устраняет их полностью.

   Но вместо того,чтобы признать это, он передергивает с помощью типично софистического приема и вместо битого аргумента подставляет новый, что мол де проституцию не следует запрещать поскольку она – не насилие. Т.к. ее пример был против первого его аргумента, то против второго он не действует, но она не замечает подстановки и сдается. Но второй его аргумент точно также не стоит выеденного яйца, как и первый, и опровергается точно также, только другим примером. Распространение наркотиков тоже не есть насилие, не хочешь – не покупай, но оно запрещено. Может разрешим?

   Вообще вся эта публика, вроде оппонента журналистки, специально упражняется в софистике. Изобрели коммуникативную философию, суть которой к выработке этой техники и сводится,психологии вроде бихевиоризма, нарабатывающие психотехники с той же целью и т. д. Устраивают всякие курсы, семинары и клубы, где совершенствуются в этом искусстве. Один такой я посещал. Он назывался молодежный философский клуб. Когда я увидел, что они не очень-то преданны истине, и упрекнул их в этом, они мне прямым текстом сказали, что не истина их цель, а научиться побеждать в споре для успешной карьеры.

   Софисты, как известно, предали смерти Сократа за его преданность истине. Современные их собратья ушли недалеко от них.

Лем и Лосев – две крайности, которые сходятся

   По Лосеву – все в руках Божиих и поэтому не надо ни особенно волноваться по поводу того, что будет с человечеством, ни напрягаться, чтобы что-то изменить или предотвратить. От атомной бомбы оно не помрет, Бог спасет, а если не спасет – тоже не беда, значит – конец света и продолжение на том свете.

   По Лему – все в наших руках, можем устроить жизнь как в Лузании, а можем – как в Курляндии. Но все равно, не стоит ни суетиться, ни волноваться, ибо как бы мы ее не устроили, все равно будет д...мо, только разной консистенции. А если подохнем все – тоже не жалко...такой жизни.

   Конечно, я упростил и Лема и Лосева и, так сказать, проэкстраполировал выводы из них. И все таки это то, что их них следует.

   Резюмэ: при всем моем уважении к обоим, это все таки – подлое умничание. Даже если есть тот свет, то все рвно Бог велел нам заботится об этом. И во всей истории бывало хуже и лучше.И то и другое было и будет только результатом наших действий. Что посеем, то и пожнем, не мы, так наши дети.

Социалистический дундукизм

   Болезнь не заразная, но прилипчивая.  Ты говоришь ему о бородавках в Бразилии, а он тебе, что если бы в Бразилии был социализм, там не было бы бородавок. – При чем здесь социализм – изумляешся ты и ты пропал – он приклеивается к тебе с лекцией о социализме на пол часа. Он говорил бы и больше, он может говорить о социализме до бесконечности, но ни один нормальный человек больше получаса не выдерживает и во избежание мордобоя, спасается бегством.

   Недавно встретил одного такого. Он сказал мне, что читал мои статьи и они ему понравились. И я попался на эту удочку. Вместо того, чтобы сказать ему, что статьи не мои, а однофамильца, я сказал: «Очень приятно». И он тут же прихватил меня суплесом:

   -Но есть в них один маленький недостаток

   -Какой? – с тоской в голосе спросил я, заранее уже зная, какой он будет.

-Не упоминаешь ты в них о социализме.

Я сделал отчаянный рывок, чтобы отклеиться.

-Послушай, я страшно спешу…

 -А ты в какую сторону? На метро? Ну и я туда же. По дороге и поговорим.

Только когда мы доехали до центра и перешли на другую линию я преодолел оцепенение и перехватил инициативу:

– Тебе в какую сторону? В ту? Ну а мне в эту – с плохо скрываемым злорадством сказал я ему и кинулся бежать.

Фельдкурат Отто Кац и гегелевское отрицание отрица

    Утверждение в данном случае – это Учение Иисуса Христа. Его отрицание – это практика Церкви и стиль жизни многих ее представителей, особенно в Средние Века, но в той или иной степени и позже, и в наши дни. Это – Инквизиция, сжигание еретиков, включая ученых, религиозные войны, слияние со светской властью и притеснение вместе с ней народа, персональное обогащение за счет этого священников, их пьянство и разврат.

    Фельдкурат Отто Кац является отрицанием этого отрицания в том смысле, что хоть он тоже пьяница, развратник и картежник, но не притесняет народ (Швейка), добродушен, весел и не относится всерьез к своей обязанности вдохновлять солдат на никому не нужную войну. Поэтому на фоне предыдущего отрицания он выглядит вполне симпатично.

     Но, хоть это и пример отрицания отрицания, но Гегеля он не подтверждает, а наоборот. По Гегелю отрицание отрицания ведет к прогрессу, конечный продукт лучше изначального. Здесь этого никак не скажешь. Здесь это всего лишь более-менее симпатичный продукт гниения австрийской империи, приведшего к ее развалу. Таких не гегелевских примеров отрицания отрицания можно привести еще много. Это лишний раз показывает, что гегелевскую диалектику никак нельзя рассматривать, как непогрешимую теорию, к чему склонны многие философы. (Смотри также мои статьи «Диалектика» и «Побритие бороды Карла Маркса и научен ли научный коммунизм»).