Текст книги "Рассказы, эссе, философские этюды"

Автор книги: Александр Воин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

       Чтобы не было сомнения, что это так, можно сравнить эту картину с другой его картиной, в которой нет никаких претензий ни на философичность, ни на провокативеость. Там изображен зимний день в небольшом, судя по всему, городишке (потому что рядом со зданиями и на заднем плане – лес). На переднем плане 3 женщины. Не красавицы, без обнаженной натуры. Одна пожилая, нагнулась, кажется, мусор убирает. А одна, вот только в этой картине, напрямую выражает то ощущение жизни, о котором я говорю. Она, похоже, только что вышла из здания, где перед этим долго и тяжело работала (может ночное дежурство санитаркой), увидела свежий снег, может первый в этом году и ее пронзило это чувство самоценности жизни несмотря ни на что. Несмотря на тяжелый труд, нищенскую зарплату (все они одеты бедно) и разные прочие невзгоды. И она рванулась навстречу этой жизни в бесподобно схваченном художником движении, с каким-то особо вольным изгибом тела и вскинутыми вверх руками. Вот и все, и никакую философию тут не приторочишь, а передает она все то же, что и та псевдо религиозная и все прочие его картины.

       Тут могут сказать, что это ощущение ценности жизни, как таковой, это – тоже философия. Ну, во-первых, ощущение – это не осознание. Осознание – это, конечно философия, но ощущать можно не осознавая, и есть художники, которые ощущают и передают, но не осознают, что именно они передают. И в любом случае, это – не та философия, которую имели в виду устроители выставки и сам Сидоренко, изображая вышеупомянутого святого. Для каждой идеи, философской и не философской, есть свои подходящие средства выражения. Ведь сколько бы философы, те, что не от живописи, а от самой философии, ни долдонили нам про ценность жизни, передать ощущение этой ценности вообще или конкретного ее мгновения они не могут, не обладают арсеналом подходящих средств. И именно живопись из всех прочих видов искусств, обладает наиболее подходящим арсеналом для этого. А, кстати, без этого ощущения, вся бесконечная болтовня о ценности жизни только оскомину набивает. Посему блажен художник, наделенный этим ощущением и способный его передать.

Интернет культура

     Человечество вступает в фазу, когда культура все более становится интернет культурой. Как в смысле все большего удельного веса творимого и воспринимаемого через интернет в общекультурном производстве и потреблении, так и в смысле доминирующего влияния собственно интернет культуры на всю прочую и на многие процессы, текущие в обществе. Это явление имеет свои плюсы и минусы. И те и другие весомы.

    Достоинства интернета хорошо известны, оценены огромным количеством людей и активно используются (что и обеспечивает бурный расцвет интернет культуры). Это, прежде всего, свобода, подлинная и доныне невиданная свобода слова, политическая свобода и огромное количество всяких возможностей, включая возможность более активного участия граждан в политической и общественной жизни. Ну и, наконец, это рост культурной и в частности творческой активности граждан. Все это трудно переоценить.

     Но с другой стороны, по крайней мере, пока что, это свобода без ответственности и творчество без каких-либо ограничений. Без ограничений политических, моральных и художественных. Без ограничений, связанных с законом и опасностью наказания и без ограничений, связанных с каноном, художественным отбором, осуществляемым  редакторами, каким-либо влиянием прошлой, устоявшейся, прошедшей отбор временем культуры. Укрывшись за собачьей кличкой, а то и за таким псевдонимом, что и собакам не принято давать (включая матерные), каждый может выпендриваться как угодно. В результате вся блогосфера представляет огромную помойную яму, в которой просто тонет то ценное, что там есть. Хотя его, ценного тоже много, больше, чем было в эпоху несвободы, в эпоху до интернета. Но количество интернет мусора превышает его на порядки.

     Причем в этом море блого мусора, происходит некий синергетический процесс самоорганизации, складывается своя субкультура, свой стиль мышления и самовыражения. Стиль, который определяется отсутствием тормозов, внутренней культуры, а с другой стороны, безудержным стремлением быть услышанным, замеченным, обратить на себя внимание в этой огромной толпе точно таких же жаждущих того же. И упоением своей крутизной, иллюзорной храбростью, лихостью, за которой на самом деле нет покрытия, поскольку никто из этих словесных бретеров, укрывающихся за псевдонимами, за свой «базар» не отвечает. Отсюда агрессивность, обилие мата и грязных оскорблений в адрес оппонентов и тем более всяких кто есть кто: политиков, артистов и т.д. Или бравада своей раскрепощенностью, своего рода душевный стриптиз.

     И этот стиль начинает стремительно распространяться на всю культуру за пределами интернета, культуру творимую и культуру бытовую, и даже политическую. Даже главы государств, не говоря о прочих политиках и общественных деятелях спешат обзавестись собственными блогами, страничками в Facebook и Tweeter и не просто обзаводятся (что было бы куда ни шло), но кривляются и паясничают в них, подделываясь под упомянутый блого стиль. Особенно, когда в качестве трибуны они используют социальные сети типа упомянутых Facebook и Tweeter. Чередуют серьезную аналитику с сообщениями более-менее личного и даже интимного характера, размещением фотографий эротического и даже порнографического характера или сообщениями, что им понравились подобные фото, размещенные другими, короче, вовсю пытаются убедить законодателей моды и стиля блогосферы, что, мол, мы, ребята, свои в доску. Не дай Бог, не подумайте, что нас коробит от Вашего жлобства, и не катите из-за этого бочек на нас в Ваших блогах. (А «ребята» еще больше от этого надуваются от сознания своей важности и начинают еще больше распоясываться и хамить направо и налево).

     Ну и, естественно, это начинает влиять не только на культуру общества в целом, но и на самые разные процессы, текущие в нем, в частности политические. Это влияние весьма отличается от страны к стране в мире, в зависимости от политической системы, культурных традиций и степени компьютеризации. В качестве примера я рассмотрю только, как это работает в сегодняшней России.

    Во-первых, в России, гораздо больше, чем на Западе, компьютерная культура поспособствовала росту гражданской активности и это можно  только благословлять. (На Западе этой активности и до того хватало). В частности, широкое движение за честные выборы родилось внутри блогосферы. Но как в самой компьютерной культуре рост свободы и активности не сопровождается ростом ответственности (скорее наоборот), так и в порожденном ею движении наблюдается то же самое, и в этом есть серьезная опасность. Правда, пока что все идет мирно, гораздо более мирно, чем в подобных движениях на Западе, и активисты движения похваляются этим. Этим и жизнерадостной, дружелюбной, теплой атмосферой в толпах, собирающихся на площадях. Я не имел возможности присутствовать на этих митингах и шествиях, но я охотно верю, что атмосфера там была именно такой. Верю, потому что, во-первых, все свое буйство и лихость «интернет хомячки», как назвал их Немцов, в интернете же и изливают, а вот бузить на площадях – это не в их природе. А во-вторых, такова природа всех подобных движений и революций (в начальной их фазе). Так было, скажем, в Украине во время Оранжевой Революции. Здесь мне довелось самому побывать на Майдане и видеть просветленные лица, когда там (и в окрестностях) собралось не 100 тысяч, а около миллиона людей. Там, кстати, так и обошлось без кровопролития тогда. Но важно ведь не только было или не было кровопролитие, важен результат. А каков был результат, мы знаем. Кстати, как отдаленное последствие этого результата кровопролитие в Украине не исключается и оно может быть серьезней, чем могло случиться тогда. Также движение, которое привело к развалу Союза 20 лет назад, сопровождалось выделением большого количества душевного тепла  и отсутствием кровопролития, зато много крови пролилось после развала. Можно вспомнить также Февральскую Революцию в России. Там тоже было много тепла, улыбок и красных бантов и не было кровопролития. Зато через несколько месяцев грянула кровавая Октябрьская Революция и последовавшая жесточайшая гражданская война. Так что вся эта мирность и теплота вовсе не свидетельствуют о чувстве ответственности митингующих. Наоборот, налицо много признаков, что все они слабо задумываются о последствиях своей деятельности, о том к чему это может привести их страну. Вот пара примеров.

     Движение раскололось. Одни говорят: Будем все вместе: либерал-демократы, коммунисты, националисты и т.д. добиваться честных выборов и валить Путина. А уж когда свалим, тогда будем бороться между собой, но по честным правилам. Другие говорят: «Мы тоже будем добиваться честных выборов и валить Путина, но отдельно от коммунистов и националистов». А вот Немцов, тот готов на демонстрации ходить с коммунистами и валить Путина вместе сними, но голосовать за Зюганова во втором туре – ни за что. Где тут логика и где ответственность за будущее страны? Если Немцов не будет голосовать за Зюганова во втором туре, то поспособствует приходу к власти Путина, которого намеривается валить. Те, кто не желает иметь дела с коммунистами и националистами, но хотят свалить Путина, прокладывают дорогу к власти коммунисту Зюганову. А те, кто готовы свалить Путина любой ценой и в союзе с кем угодно, а уж потом честно бороться между собой, не задумываются о том, предоставит ли им Зюганов, придя к власти, возможность этой самой честной борьбы. Ведь и 90 лет назад коммунисты, идя к власти, обещали эту самую честную борьбу для всех, но выполнили ли они свое обещание. И почему им надо верить теперь больше, чем тогда, или больше чем Путину, который обещает, что, придя к власти в третий раз, он сделает все, чего хотят демонстранты. Я уж не говорю, о том, что ни у кого из митингующих нет цельной, стройной, теоретически разработанной идеологии и программы. Короче, все это чистая буза в стиле новой интернет культуры.

     Конечно, даже в таком виде эта буза может давать и уже дает положительный эффект. Само по себе движение, связанная с ним деятельность, общение, конкуренция, эмоциональный подъем, и т.д. способствую дозреванию общества в целом и отдельных личностей из числа активистов, что вселяет надежду, что со временем появятся и новые идеи и новые вожди. Не менее важно, что это влияет положительно и на нынешнюю власть, на того же Путина, побуждая  и ее напрягаться, думать, переосмысливать свою позицию и идти на те или иные уступки выступающим. Что уже и происходит и что можно только приветствовать. Но что будет, если свалят Путина? Неокоммунизм Зюганова? Или честное соревнование между либералами, коммунистами и националистами перейдет от взаимных реверансов к перестрелке и расколу страны?

    Конечно, на Западе тоже есть и националисты или, скажем, религиозные фундаменталисты и коммунисты и никаких перестрелок с расколом не происходит, а есть более-менее честное соревнование. Точнее, скажем, как правило, не происходит. Не будем забывать про басков, Ольстер и главное про фашизм. К тому же по мере нарастания нынешнего экономического, а также глобального кризиса и на Западе нарастают и становятся все более агрессивными и национализм и всевозможные протестные движения. Но на Западе есть устоявшаяся политическая культура, способная противостоять наступающей интернет культуре. Ну а каковы традиции политической культуры в России, хорошо известно. От советского тоталитаризма удалось избавиться только ценой развала Союза и, чем этот развал сопровождался, надеюсь еще не забыто. Не придется ли платить за свержение Путина в условиях мирового кризиса и отсутствия внятных и соответствующих времени программ ни у кого из валяющих ценой развала России с последствиями несравненно более тяжелыми и опасными, чем при развале Союза? Причем не только для самой России, но и для всего мира. И не лучше ли целью нынешнего движения поставить не свержение Путина, а официальный договор с ним, что за его поддержку движением, он выполнит требования движения: разрешение партий, судебная реформа, конкретные меры по борьбе с коррупцией и т. д.?

     И главное, нужно переходить, хотя бы в области политики, от интернет культуры к культуре, основанной на чувстве ответственности и на рационализме. Точнее, на разработанном мной неорационализме с лежащим в его основе единым методом обоснования научных теорий, который применим и к оценке обоснованности  политических программ. Это, конечно, не столь упоительно, как бузить в интернете или на площадях, и требует напряженной работы мозгами. Но, надеюсь, хотя бы немногих, у которых не атрофировано чувство ответственности, мое предложение заставит задуматься.

«Деньги» Золя

 Это художественно-философский ответ марксизму, не потерявший своей актуальности и сегодня. В главной своей части он верен и главная эта честь такова: не может быть рая на земле (т.е. такого социализма , какой придумал Маркс). Страдание есть неотъемлемая часть жизни, а также обязательная плата за прогресс. Это верно. Но это Золя снабдил такими неверными дополнениями, которые перевешивают верную часть.

 Из того, что страдания есть неотъемлемая часть жизни, вовсе не следует, что мы должны рукоплескать или хотя бы мириться с разбойниками. Золя же нас именно к этому и подводит через своего Сакара. Так можно дойти и до признания нормальным парнем Гитлера – тоже ведь буйной энергии был человек. Можно отыскать и какой-нибудь (например, технический) прогресс в результатах его (Гитлера) деятельности. Всему есть мера. В отличие от Сакара можно ведь двигать прогресс и затевать грандиозные предприятия и без афер, так как, например, это делает Билл Гейтс. И накапливать капитал для великих целей можно без спекуляций, а так как это делает антипод Сакара Гундерман. Но Гундермана Золя превратил в отрицательного героя только за то, что тот еврей. Других причин не вижу. То, что Гундерман любит деньги, так ведь их любит и Саккар и все французские биржевики и финансисты. Ведь не возражает же Золя против принципа свободной конкуренции, установленного французской революцией. Но, нет, пусть победит сильнейший, но не еврей. И поэтому все антисемиты, начиная с Золя, замечают, что евреи умнее, только когда речь о деньгах? А то, что евреи умнее всех и в науке этого не замечают. Если такова порядочность великого писателя то, что можно ожидать от французского и не французского обывателя. Тем более, если он еще начитается Золя. Я не собираюсь защищать еврейских сукиных сынов вроде Березовского с Гусинским или Флато Шарона. Я могу критиковать свой народ и в целом за его недостатки. Но я хочу справедливости. «Правды, правды ищите» учил Исайя, которого велел вам почитать сам Иисус Христос, господа лживые христиане.

 Другое заблуждение Золя – по поводу прогресса. Впрочем, это не только у Золя. Вот живут (жили в то время) в Ливане люди в селениях, утопающих в садах, с неиспорченной экологией, без биржевых крахов, разрушающих жизни тысяч, если не миллионов людей. Но без прогресса. И вот ужасно энергичный, все сокрушающий, но этим и создающий, Сакар ценой разрушения тысяч (миллионов) жизней принесет им туда этот прогресс. Извините, а на...а он им нужен такой прогресс, такой ценой?

 И третье. Можно было (хотя не нужно) заблуждаться так в отношении Сакара и прогресса во времена Золя. Но представим себе, что в наш век атомных игрушек и наполовину разрушенной экологии мы позволим таким Сакарам безумствовать под лозунгом неизбежного прогресса с неизбежными жертвами.

О вреде психологии

     Слово «психология» греческое по происхождению и означает в переводе – изучение души. Но изучением души занимаются и религия, и искусство и их методы подходят к этому тонкому предмету несравненно лучше, чем методы рациональной науки. Одним из проявлений души, очевидно, главным является любовь. Но, как писал философ Лосев, когда любовь начинают исследовать рациональными научными методами, она исчезает. Рациональная наука танцует от опыта, воспринимаемого пятью органами чувств: глазами, ушами и т.д., с помощью приборов или без них. Когда речь идет о душе, то таким образом мы можем воспринимать только внешние появления ее. Когда психология пытается исследовать, скажем, любовь мужчины и женщины, то она ухватывает только эти самые внешние проявления: ухаживание, заботу, поцелуи, половой акт. Когда затем из всех этих элементов она пытается слепить назад образ живой любви, получается эрзац. Точно так же, как в опытах средневековых алхимиков, в поисках сути жизни рассекавших на части тела животных, получались трупы животных, а жизнь ускользала от познания. Искусство же, нормальное искусство, исследуя любовь и, вообще, душу художественными методами, не расчленяя предмет на элементы, а, создавая образы, достигает гораздо большего.

     Тут можно было бы сказать: «Ну, хорошо, пусть искусство достигает большего в исследовании души, чем психология, но при чем тут вред? Одно другому не мешает. Пусть расцветают тысячи цветов, как говорят китайцы. Зачем вообще их сравнивать?». А в наш постмодернистский век кто-нибудь непременно заведет здесь шарманку про плюрализм.

     Нет, отвечу я на это. Мешает и еще как мешает. Опираясь на авторитет рациональной науки, достигнутый ею в сфере техники и технологии, психология потеснила и еще как потеснила искусство в 20-м веке в его классической сфере ведения души человеческой. В 18-м и 19-м веках молодые люди жаждущие познать тайны человеческой души и таким образом добиться усовершенствования собственной, читали Шекспира, Толстого, Достоевского и т. д. А в 20-м веке их сверстники стали читать вместо этого книги по психологии. И не для того, чтобы усовершенствовать свою душу (чего с помощью этих книг и достичь невозможно), а для того, чтобы ковыряться в душах ближних своих, дабы использовать найденные там слабости и изъяны (реальные или мнимые) в корыстных целях. В результате классическая литература (равно как и музыка и живопись), та, которая как раз  и занималась исследованием души человеческой, стала невостребованной, а в качестве востребованной осталась только развлекательная: детективы, чернуха и порнуха. А со второй половины 20-го века под влиянием психоанализа фрейдистского и не фрейдистского стала развиваться литература, претендующая на место классической, но базирующаяся на психоанализ, с заменой живой души, в качестве объекта исследования, на душу умерщвленную расчленением, точнее ее отдельными атрибутами, такими как либидо, например. (Сначала Кафка и Камю, а затем просто порнуха и всякий бред).

     С конца 20-го века и в двадцать первом культурный процесс пошел немного вспять: стала чаще звучать симфоническая музыка, стала оживать поэзия. Но основное поле остается по-прежнему под властью масскультуры, круто замешенной на психологии вообще и психоанализе в частности.

     Взаимодействием психологии с искусством, ее ролью в деградации искусства в 20-м веке, ее «зло» не исчерпывается. Не меньше вреда принес и  психологический анализ личности человека, и на его основе анализ поведения человека, процессов текущих в обществе и даже истории и искусства. Я уж не говорю о существовании большого числа психологических школ, не имеющих между собой общего языка и дающих совершенно разную трактовку и личности человека, и мотивам его поведения. Тут и бихевиоризм, и роджерианство, и Фрейд, и Юнг, и Адлер, и соционика и т. д. Сам факт такого множества школ, со столь разными представлениями о личности человека и мотивах его поведения (у Фейда основой является либидо, у Адлера – жажда власти, у Юнга – архитипы и т. д.), говорит о том, сколь далека современная психология от того, чтобы быть вполне рациональной наукой. Если бы психология была рациональной наукой, использующей единый метод обоснования, то либо была бы одна единственная теория, признаваемая всеми психологами и охватывающая всю область психологии, либо – несколько теорий, каждая из которых охватывала бы свою подобласть в общей области. Сегодня же каждая психологическая теория претендует на всю область психологии и пытается объяснить в ней все и вся и делает это отлично, если не противоположно от других. И, тем не менее, все они существуют и имеют статус рациональной науки и учат нас, как жить.

     Не просто учат, а произошла невообразимая психологизация современной жизни. Почти невозможно представить себе сегодня обсуждение какой угодно общественной проблемы, без участия психолога. Обсуждается, скажем, состояние общественных туалетов в Хацапетовке, непременно выступит психолог и скажет что-нибудь вроде: «Разрешите мне сказать с позиции психолога». Дальше он скажет в лучшем случае что-нибудь не противоречащее здравому смыслу, но к психологии никакого отношения не имеющее, в худшем – произнесет никому, включая его самого, не понятную наукообразную абракадабру. Но все присутствующие останутся с приятным ощущением, что они причастились  высокой науки и обсуждение прошло на уровне.

     Но и здесь главным является не то, что подавляющее большинство психологических теорий не удовлетворяют требованиям, предъявляемым рациональной научной теории, а то, что психология лезет в область малопригодную для ее методов или берется за задачу, которую, по крайней мере пока что, она не  в состоянии решить. Человеческая личность – необычайно сложное, многопараметрическое  явление, а существующие психологические теории, выстроенные на одном, максимум 4-х параметрах, слишком бедны для описания – моделирования ее. Особенно, если речь идет о личностях незаурядных. А современных психологов, которых, кстати, развелось, как поганок в лесу, тянет, как мух на мед, на трактование именно незаурядных личностей, точнее всех, кто хоть чуть-чуть выделился из толпы. И массы, отлученные от воспитания высоким искусством, охотно ведутся на эти трактовки, поскольку обыватель (а это и есть человек, не воспитанный на высоком искусстве) он и без психологии склонен «мазнуть Рафаэля слюной». Это приводит к колоссальной деформации всей общественной жизни, политики в частности (и в особенности).

     Вот, скажем, показали по телевидению выступление Путина вскоре после того, как он «отрекся от престола», то бишь уступил президентство Медведеву. А после этого берут на том же телевидении интервью у психологши, которая трактует с позиции психологии его выступление. Уже сам факт, что выступление президента страны комментирует именно психолог, говорит о ненормальной, гипертрофированной роли психологии в современном обществе. Но еще более показательны суть и стиль ее комментария. «Вот видите – говорит она, демонстрируя отрывок из выступления Путина – здесь он почесал за ухом. Это свидетельствует о его неуверенности». И отсюда извлекается вывод, что Путин – слабак, что его политической карьере пришел конец и т. п. Спрашивается, такого рода построения – это наука или это маразм? Ну, мало ли чего человек почесал за ухом? А может, у него просто почесалось?

     Но даже если человек проявил чувство неуверенности, кто сказал, что это свидетельствует о его профнепригодности для политической деятельности? Этот расхожий сегодня стереотип привит массам современной психологией в сочетании с массмедиа. Утвердилось мнение, что политиком может и должен быть человек, не ведающий сомнений и чувства неуверенности и всегда готовый выпалить с бедра любую ахинею, но с абсолютным спокойствием и уверенностью в голосе и внешнем облике. Чувством непоколебимой уверенности в себе обладают, как правило, законченные идиоты. Я помню как в неком тресте, где мне довелось работать в давние годы, начальником треста был некто Плугатырев – типичный советский держиморда и оратель в стиле, описанном еще Салтыковым-Щедриным. Он периодически вызывал «на ковер», т. е. к себе в кабинет того или иного подчиненного и разносил его с ужасными оскорблениями и унижениями. У всякого нормального человека это вызывало, конечно, достаточно бурные эмоции и в силу невозможности в той системе достойно ответить наглецу, ту или иную степень нарушения душевного покоя. Но был в тресте некто Качурин, который возглавлял там проектное бюро. К нам он был переброшен после заведования банно-прачечным комбинатом. В нашем деле ни бельме не смыслил и даже не пытался разобраться. Но зато имел «спину» в министерстве. По последней причине, а также из-за общей интеллектуальной ограниченности, он был абсолютно непробиваем для разгоняев у Плугатырева и, выходя после очередного такого из его кабинета довольно улыбался. «Ну, как?» – спрашивали мы его. –«При хорошем питании две клизмы в день ничего не составляют». В той действительности Качурин был даже в некотором смысле уместен. Но ведь, как следствие этой уместности Советский Союз и прекратил свое существование. В нормальной стране непробиваемые в своей самоуверенности идиоты не должны быть уместны в системе управления. Человек мыслящий не может не сомневаться. Декарт видел в этом даже определение человеческой сущности («Я сомневаюсь, значит, я существую»). Конечно, человек мыслящий и, следовательно, сомневающийся,  но не способный преодолевать свои сомнения и принимать решения, брать на себя ответственность, тоже не годится для управления. (Хотя он может вполне годиться в науке, журналистике и т. п.). Но психология привила современному обществу в качестве  идеала политика и управленца, не мыслящего, сомневающегося, но, тем не менее, способного принимать решения и брать на себя ответственность человека, а некую куклу, вечно скалящую великолепные зубы в экранной улыбке, но принимающую решения, подсунутые ему командой, в которых сама она ничего не смыслит. И посему, куда идет страна, никто не знает и никто за это не отвечает. Сегодня в цивилизованном мире не бывает политиков, у которых в штате не было бы психологов – имиджмейкеров, отрабатывающих с ними уверенный вид и ослепительную улыбку. И бывают политики, у которых эта улыбка является их единственным достоянием и оружием в борьбе с противниками. Так в предыдущую предвыборную кампанию в Украине в теледебатах постоянно фигурировал депутат Князевич, который редко что-либо произносил, но камеры постоянно показывали его саркастически-сардоническую улыбку во время выступления противников его партии. Впрочем, в подобных улыбках упражнялось и половина прочих политиков. Таким образом, психологизация привела к тому, что политики тратят драгоценное время на отработку ослепительных улыбок, а вот на совершенствование аналитического мышления времени не находят и на курсы аналитического мышления, которые я предложил на базе единого метода обоснования, никто из них не записался.

      Все вышесказанное относится к вреду психологии, связанному с тем, что предмет ее мало подходит для исследования методами рациональной науки. Но следует сказать и о возможностях злонамеренного использования  ее выводов (независимо от того, являются ли они действительно научными или псевдонаучными). Как я писал («О вреде науки»), такая возможность имеет место практически для любой науки, но для разных – в разной степени. Для психологии такая возможность очень велика и уже по одной этой причине вреда от нее гораздо больше, чем пользы (не говоря о вышесказанном). Даже если бы психология была лишена вышерассмотренных недостатков, то все равно нашлись бы люди, которые использовали бы ее результаты в неблаговидных целях (как это имеет место и с другими науками). Но поскольку, как я показал, психология очень мало годится для благих целей (для совершенствования души), то на практике она используется по преимуществу для психологических диверсий.

     Т. е. там, где многочисленных психологов нанимают на работу и платят им за нее деньги, там она формально и по мнению нанимателей и заверениям самих психологов служит благу общества. Но так ли это на самом деле – это другой вопрос. Вот, например, одно из самых распространенных мест использования психологов – оценка претендентов на должности при приеме на работу. На Западе, не знаю как сейчас, но, по крайней мере, в недавнем прошлом, было широко распространено психологическое тестирование таких претендентов. Тест состоял из двух частей. В первой человек должен был продемонстрировать способности к быстрому счету, запоминанию, быстроту реакции и т. п. Для некоторых специальностей, таких как водители, пилоты, бухгалтера и т. д., это имеет смысл и небесполезно. Но, во-первых, возникает вопрос, какое отношение к психологии имеет эта часть теста. А во вторых, для творческих специальностей, например для инженеров, тем более ученых, она не просто непригодна, а вредна, поскольку глубина мышления и его быстрота – это не одно и то же.

     Вторая часть теста базировалась на фрейдистском психоанализе и сводилась к вопросам типа: не видели ли вы в раннем детстве, как папа с мамой занимаются любовью. О том, что все это чушь собачья, я писал уже не раз, не хочу повторяться.

     В конечном счете, хорошо известно (а мне, так и из личного опыта), что эффективность работы на крупных западных фирмах и предприятиях, на которых как раз и применяется психотестирование при приеме на работу, намного ниже, чем на мелких, где обходятся без помощи психологов. Где «тестирование» осуществляет хозяин фирмы или руководитель отдела, в котором будет работать нанимаемый, и где сводится оно к нормальной беседе профессионалов. – «Скажи, ты можешь в принципе решить такую проблему? А как бы ты делал это? А что тебе не нравится в этом устройстве?». И т. п. И психологическая, а точнее человеческая атмосфера в коллективах подбираемых и управляемых с помощью психологов, в среднем хуже, чем она бывала в эпоху до психологизации.

    Но это еще та область, в которой можно хоть с натяжкой говорить не только о вреде, но и о пользе психологии. Гораздо хуже обстоит дело со всевозможными психологическими курсами и тренингами. Тут дело напрямую связано с тем, о чем я писал в «О вреде науки». Т. е. даже если психология и накопала тут каких-то истин, то совершенно не позаботилась о том, что даст использование этих истин обществу.  В «Записках оле» я описал бихевиористские курсы, которые мне довелось в свое время несколько раз посетить.  Сама постановка задачи на этих курсах такова:  «Современный мир жестко конкурентный и создает повышенные нагрузки на психику человека. Для того чтобы успешно противостоять этим нагрузкам и побеждать в конкуренции, мы научим вас психологическим трюкам». А далее идет обучение таким трюкам, которые в старину иначе, как подлыми, никто бы не назвал. Например, как подлизаться к начальству или наглому и хамскому сотруднику, дабы избежать конфликта с ним. Другие психологические курсы и тренинги отличаются от бихевиористских психологической техникой, приемами, но не установкой. А что касается установки, то да, применение психологических приемчиков может обеспечить человеку преимущество над ближним (по крайней мере, на короткое время), но ведь жизнь в обществе от этого станет еще хуже и жестче и потребуются еще более свинские психологические приемы, чтобы выживать. Тупиковый путь. К тому же это -путь, которым человечество уже шло когда-то, даже не зная науки психологии (многие из приемчиков, вроде подлизывания, якобы, открытых психологией, были известны людям и до появления этой науки, только тогда они не освящались научным авторитетом). Шло до появления так называемых осевых религий, Христианства, прежде всего. Эти религии потому и возникли, что на этом пути человечество уже тогда зашло в тупик. И эти религии научили людей, что есть более высокие цели, чем персональный успех, и ради них человек не должен применять таких приемчиков. Благодаря этому человечество сделало мощный рывок вперед в своем развитии. А психологизация толкает человечество в обратную сторону.