Текст книги "Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды"

Автор книги: Александр Кондратов

Соавторы: Виталий Шеворошкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Особенно важно учитывать данные комбинаторного (и конечно, этимологического) анализа при интерпретации грамматических форм. Эти данные говорят, например, что окончание творительного падежа в ликийском и милийском всегда имеет вид -ди. Но вот итальянский исследователь Р. Гусмани предположил, что -ти и -нди тоже могут быть окончаниями творительного падежа. Однако обращение к текстам сразу же убеждает нас в ошибочности такого предположения. Гусмани относит, например, к формам творительного падежа слово нениети, но, как мы видели, это – глагольная форма; Гусмани переводит творительным падежом даже сочетание натри ти; на самом деле оно значит «предводителя, который» (произносилось [натрин ти]).

Что же касается -нди, то в именах существительных и прилагательных это вообще не окончание, а суффикс.

Другой именной суффикс, -ндени, итальянский ученый О. Карруба считает глагольным окончанием 2-го лица множественного числа (пишется этот суффикс так: носовой гласный + -тени; этого для Каррубы оказалось достаточным, чтобы отождествить его с лувийским -тени, действительно глагольным окончанием. Карруба не принял во внимание данных комбинаторного анализа, которые говорят о том, что ликийские и милийские слова на -ндени – существительные, а не глаголы).

Профессор Мериджи теперь признает необходимость сопоставлений ликийских и милийских слов с хеттскими и лувийскими; он сам посвятил этому вопросу интересные исследования, как и профессор Э. Ларош, который, собственно, и обосновал положение об особенно тесной связи ликийского и лувийского языков внутри хетто-лувийской языковой семьи. Но у обоих этих исследователей встречаются ошибки, вызванные, как это ни странно, невнимательностью к комбинаторному анализу.

Так, Мериджи, перечисляя ликийские и милийские местоименные и наречные частицы, обнаруживает их и в формах эрите, эпиде, эпейте, себеди, выделяя здесь «частицы -те, -де, -ди»; на самом деле это – окончания глаголов, которые буквально «разрываются на части» в результате анализа Мериджи. На самом деле, например, глагол себеди «направляет, уделяет» четко выделяется, как таковой, во фразе: хнтаван кридеси себеди хирзен зиви «Кридеси (один из титулов царя) направляет особую долю богу».

Ларош тоже «разрывает на части» некоторые слова, в частности энке «как» и нике «не»: он стремится найти двойной союз ке... ке «и... и» во фразе, где этого союза нет. В результате искажается смысл вполне прозрачной фразы Нике хезмми Вериклебе-энке кнтабан увети сукрен «Пусть ни один человек не ведет великое руководство, подобно [богу] Гераклу!». Сочетание эрите тери(н) «остановил войско» Ларош переделывает в непонятное эри тетери; он разрывает на две части персидское имя Эрийемнне, соотнося его начало с ликийским эрйейне «останавливать», и т. п. [35]35
  Подробнее об ошибках ряда современных исследователей ликийских и милийских текстов см. в статье «Проблемы ликийского языка», напечатанной в «Вопросах языкознания» (1963, № 6).


[Закрыть]

При внимательном сопоставлении ликийских и милийских текстов с хеттскими и лувийскими можно найти целые «формулы», общие как поздним, так и ранним хетто-лувийским языкам (такие соответствия служат хорошим подтверждением правильности интерпретации).

Так, милийская формула траuу треи хали «трижды в течение трех дней» (где хала соответствует лувийскому халли- «день») находит соответствие в иероглифическом лувийском: милийское трису хннантбису «три раза двенадцать раз» (т. е. «много раз») соответствует хеттским выражениям, переводимым как «три раза четыре раза»; мы говорили уже о ликийской формуле кммаснта ваван се кммаснта хаван «пятьдесят быков и пятьдесят овец», которая соответствует хеттскому выражению, переводимому как «один бык и одна овца».

Интересны также соответствия вроде милийского хидри-лахади «грозить войной» и хеттского курур хадрай- «грозить войной» (о них см. ниже). А вот соответствия, не содержащие этимологически родственных слов: милийское трппали(н) ме- «предпринимать изменение» и лидийское алидад тасо-, буквально значащее «распоряжаться об изменении».

БОГИ И ПОЛКОВОДЦЫ

Из того, что мы говорили до сих пор, читатель может сделать следующий вывод: проникнуть в смысл древних текстов (в нашем случае – ликийских) можно лишь в том случае, если строго будут соблюдаться некоторые правила исследования.

Прежде всего, необходимо попытаться реконструировать формальную структуру текста, его грамматику; кроме того, нужно всегда принимать во внимание факты истории народа или народов; если к сравнению привлекаются родственные языки, то это привлечение должно быть достаточно обоснованно (это вполне оправданно в нашем случае: близкое родство между ликийским языком, с одной стороны, и хеттским, лувийским, лидийским – с другой, установлено), причем важно учитывать фонетические закономерности сравниваемых языков.

Казалось бы, что тут говорить, это и так ясно. Однако зачастую бывает так, что теоретически ясные положения искажаются на практике, в самом процессе исследования. Случаи подобного искажения мы разбирали выше. Приведем еще такой пример. Профессор Мессинского университета Р. Гусмани в специальной работе по ликийскому Б сравнивает слово вахсса с лувийским вашха– или васха- «господин». Но ликийское вахсса, вахса значит «слава, доблесть»: это было давно установлено. В хеттском есть слово вахессар, обозначающее некое положительное качество, и именно с этим словом фонетически четко связано наше вахса (здесь этимология подтверждает давно известные факты комбинаторного – структурного – анализа). Следуя своей ложной интерпретации, Гусмани в предложении Кереи тебете терн се Вахссепддими связывает часть имени Вахссе- со словом Кереи («Кереи ... господин»), не давая полного перевода этого текста. На самом деле приведенное предложение значит «Кереи разбил войско Вахссепддими» (букв. «войско и Вахссепддими»; здесь перед нами опять случай, подобный описанному на стр. 162: связываются союзом «и» слова, находящиеся в отношении подчинения). Читалось последнее слово, следовательно, [Вахссепддимин]: винительный падеж на -н.

Верный перевод именно этого предложения очень важен: ведь речь идет о войске мятежного Тлоса. Устанавливая истинный смысл предложения, мы тем самым находим в тексте стелы из Ксанфа имя руководителя тлосской армии – после слова «войско» обычно следует имя полководца (он явно был ликийцем: Вахссепддими – ликийское по происхождению имя и значит буквально «Сопровождаемый славой»). Это – важный исторический факт.

Предложение подобного типа мы находим в том же тексте, но несколько ранее, там, где речь идет о прежних сражениях. Вот это предложение: Трббеними тебете терн се Миласандран «Трббеними разбил войско [и] Мелесандра». Из истории мы знаем, что Мелесандр, афинский полководец, был послан против ликийцев в 429 т. до н. э., но вскоре был разбит (судя по данным Фукидида, Мелесандр потерпел поражение в морском сражении). И вот в тексте ликийской стелы мы находим сообщение о поражении Мелесандра, да еще и узнаем, как звали ликийского полководца, который победил Мелесандра. В другом месте текста на стеле говорится о победе Трббеними над войском Афин. (Не исключено, что Трббеними – не имя, а эпитет ликийского стратега.)

О персидском полководце Тиссаферне, который упоминался нами выше, говорится, что он, «подобно Гераклу и Ахиллесу», разбил войска Афин (перечисляются места сражений), а также войско Аморга. Все это – в той части стелы, которая написана на ликийском диалекте А. В тексте на диалекте Б – милийском – имена упоминаются реже, но смысл надписи в общем ясен. В начале текста «хозяин стелы» – Кереи – славит свой род и свои войска, причем много места уделяется описанию победных сцен, изображенных над текстом надписи. Несколько раз упоминается царь Ликии Керига, «санкционирующий» предписания. Упоминается и «отщепенец» Аморг: как и в тексте на диалекте А, речь идет о его поражении, причем говорится, что вассалы ликийского царя повергли в прах стелу Аморга, а в это время Керига "основал памятник" (или "совершил жертвоприношение"?) в честь ликийских побед. После сообщения о том, что население захваченных врагом областей возвращено «внутренней Ликии», сказано об укреплении военной мощи ликийцев, которым теперь никто не сможет «грозить походом» (т. е. войной; как и в хеттских текстах, здесь употреблен глагол хадрай-, лик. Б хидри- «писать, посылать»; хетты говорили в таких случаях «посылать вражду», что значило примерно «объявлять войну»).

В тексте упоминаются ликийские боги – трххиц (Тархунт), зрппеду (Сарпедон), турахсси (Аполлон), эрикле или верикле (Геракл), хахлаца (Ахиллес), зеусе (Зевс); иногда боги называются маса, или масана (от лувийского массана «бог»), или зива (ср. лидийское и хеттское зива- «бог»: корень тот же, что в греческом Зевс, ср. русское диво, день). Боги оказывают помощь ликийским царям и полководцам, богам воздаются почести, им «направляются» жертвы, боги наказывают различного рода отступников и преступников. В роли наказующих богов выступают Тархунт, Сарпедон и «общинные боги» (уведриц масаиц).

В тексте упоминаются кроме «основных» действующих лиц (Кереи, Кериги и Тиссаферна) еще и многочисленные родственники Кереи и Кериги, а в той части, что написана на диалекте А, еще и персидские полководцы Утана, Ариямана и др.

Конечно, при анализе текстов и поныне встречаются свои трудности. Целые куски текста Ксанфской стелы до сих пор нам непонятны: в них идет речь о ритуальных обрядах, а с ликийскими ритуалами мы почти незнакомы. Но и здесь есть надежда продвинуться вперед, кропотливо изучая все, что нам известно о малоазиатских и греческих ритуальных обрядах, и облекая постепенно в плоть тот костяк ликийского текста, который нам понятен уже и сейчас. Успехи исследователей в области хеттского и лувийского и других родственных языков тоже могут помочь в интерпретации ликийских текстов. Будем надеяться и на то, что в ближайшее время археологи найдут новые ликийские надписи. Собственно, и сейчас имеются надписи, давно или недавно выкопанные из земли, но еще не опубликованные.

Кстати, такова же ситуация и с языком соседей ликийцев – карийским. До сих пор не опубликовано 11 копий новых надписей и 30 уточненных копий старых надписей, хранящихся у О. Массона в Париже.

ЯЗЫК ЦАРСТВА КРЕЗ

В интерпретации текстов на ликийском языке, несмотря на имеющиеся успехи, есть еще много «белых пятен», а писидийский и сидетский языки являются едва ли не сплошным «белым пятном». Пока что мы можем с уверенностью говорить лишь о том, что они являются потомками древних анатолийских языков – и только.

Расскажем теперь еще об одном «позднем» хетто– лувийском языке Малой Азии – лидийском, который изучен лучше, чем, скажем, сидетский, но хуже, чем ликийский.

Лидия была очень богатой страной в VII в. до н.э. В ней чеканились первые в истории человечества золотые монеты – недра Лидии изобиловали золотом и другими полезными ископаемыми. В поговорку вошло богатство Креза – одного из лидийских царей (дело, конечно, не в его личном богатстве, а в богатстве Лидии как державы). В Лидии имелось развитое земледельческое хозяйство, процветали ремесла. Благоприятное положение Лидии на скрещении торговых путей способствовало быстрому ее возвышению. В эпоху Креза она превратилась в богатую торговую страну.

Недавно была обнаружена гробница лидийского царя Гига, имя которого, очевидно, восходит к хеттскому слову хухха- «дед» (хетто-лувийцы часто давали детям имена со значением «дед», «бабка», «отец», «мать», «племянница», «племянник» – очевидно, в честь родственников ребенка). Эта гробница обнаружена в столице Лидии, в Сардах, археологической экспедицией под руководством профессора Ханфмана.

Вот уже в течение многих лет Ханфман производит ежегодные раскопки в Лидии, на территории древних Сард. За это время было обнаружено много ценных архитектурных сооружений и других памятников лидийской культуры.

Могильный холм царя Гига – одно из наиболее ранних монументальных сооружений лидийцев. В холме проведены каменные туннели, на их стенах несколько раз встречается надпись гуггу – Гиг. По сообщению профессора Ханфмана, стены и усыпальница сложены из крупных камней методом, который в середине VII в. до н. э. нигде больше не был известен. Безусловно, это один из наиболее ранних образцов монументального строительства в районе Восточного Средиземноморья. В Греции сооружение больших храмов этим способом началось лишь в конце VII в. до н. э. Очевидно, сооружение могильного кургана было начато еще при жизни Гига. Интересно, что кроме «плановых» туннелей к центру холма ведут и несколько других – тайных. Эти туннели самой гробницы не достигают, вдруг обрываясь. Видимо, туннели эти были сооружены римлянами, стремившимися похитить богатства Гига, положенные в усыпальницу после его смерти.

Лидийские здания украшались красивыми керамическими плитками. Эти плитки ярко расцвечивались красной, белой и желтой краской.

В садах были обнаружены красивые, богато раскрашенные вазы и другие керамические изделия. Несомненно, греческая культура оказала на лидийскую значительное влияние. Это влияние сказывается и в архитектуре и в керамике. Были найдены золотые монеты, которые, по мнению Ханфмана, изготовлялись главным образом для оплаты наемников, служивших в лидийском войске (главную силу в этом войске составляла конница, которая, однако, формировалась не из наемников, а преимущественно из местных, лидийских, аристократов). Но ни конная гвардия, ни наемные войска не помогли лидийцам противостоять натиску персидской державы: в VI в. до н. э. правитель персов Кир захватил Сарды и навсегда покончил с Лидийским государством. С тех пор и вплоть до XX в. о Лидии мало что было известно. (Правда, и до наших времен сохранилось изобретение лидийцев – монеты да красивое женское имя Лидия.)

Раскопки в Сардах впервые были начаты в 1910—1913 годах, с той поры было найдено всего 80 лидийских надписей, в основном очень кратких.

Но загадки лидийского языка уже не существует – за короткий срок и на очень скудном материале ученым удалось расшифровать многие лидийские письмена.

«В то время как изучение ликийского продолжалось более столетия и было связано с огромной затратой сил, хотя и не привело к особо значительным результатам, изучение лидийского языка началось лишь после первой мировой войны, почти на голом месте и притом не потребовало большого труда», – пишет известный специалист по дешифровке письмен древнего Востока Иоганнес Фридрих.

Лидийский язык, как вы в этом убедитесь сами, имеет много сходства с языками, входящими в индоевропейскую семью. Вот, например, лидийское слово аму, означающее «я, мне, меня». Сравните русское м-не, ме– ня, немецкое m-ir, m-ich. Вот лидийские местоимения куис, куид, означающие «кто, что». Они полностью созвучны латинским местоимениям quis «кто» и quid «что». Лидийское слово альас «другой» сходно с латинским alius, имеющим то же значение. Лидийское аманс, видимо, означает «любящий», ср. французское амур, итальянское аморе, означающие «любовь». А латинское amans полностью совпадает – по значению и по звучанию – с лидийским словом аманс.

Все это – не случайные совпадения и не заимствования; ведь приведенные выше слова относятся к той части лексики, которая, как правило, не заимствуется и является основным фондом языка. Значит, лидийский язык – индоевропейский. Это положение доказал в 30-х годах нашего столетия Пьерро Мериджи.

К какой же из многочисленных ветвей этой семьи нужно отнести язык подданных царя Креза? Был ли он связан с языком своих соседей, фригийцев (родственником которого является современный армянский язык), населявших в древние времена север Малой Азии? Или его родственником нужно считать греческий язык? Или латинский (ср. приводимые выше совпадения лидийских и латинских местоимений)? В этом сегодня нетрудно разобраться. Сравним лидийские слова со словами других языков.

Мы уже приводили лидийское местоимение аму, означающее «я, мне, меня». Оно родственно хеттскому местоимению аммук "я". Очень сходно по звучанию и ликийское эму "я". Лидийское слово «дом» писалось бирас, но произносилось, по всей вероятности, пирас. По-хеттски «дом» – пир. Лидийское указательное местоимение «он» пишется бис, в хеттском «он» – абас, в ликийском – эбе. По-ликийски «рисунок (на камне)» будет зрббла, по-лидийски эн-сарб- значит «выцарапывать», «писать». Оба эти слова, и ликийское и лидийское, восходят к общему хеттскому корню *сарб-. По-лидийски «сооружать» зуве-, за-; по-хеттски и по-лувийски это слово пишется тува, та-, по-ликийски туве-, та-, за-. По-лидийски «старый» весфанс, по-хеттски – вецпантс. Слово «бог» в лидийском, милийском и хеттском звучало одинаково – зива (в лувийском же «бог» – массана-). Можно привести еще множество других хеттско-лидийских соответствий. Но и приведенных выше вполне достаточно, чтобы понять, что лидийский язык несомненно относится к ныне вымершей анатолийской семье языков, причем ближе всего из этих языков к лидийскому стоит язык «забытого царства хеттов». Вывод об особо близком родстве хеттского и лидийского был сделан несколько лет назад хеттологами профессором А. Камменхубер и профессором О. Каррубой.

Действительно, хетты жили в древности не только в центре, на севере, но и на западе (северо-западе) Малой Азии; в местах, в которых впоследствии обитали лидийцы, во II тысячелетии до н. э. жили хетты. Стало быть, лидийцы – прямые потомки древних хеттов? И да и нет. Действительно, лидийский язык ближе хеттскому, чем лувийскому (причем связующим звеном в хетто-лидийскую подгруппу языков входит карийский, о котором мы расскажем в следующей главе). С другой стороны, между хеттским и лидийским существует значительная разница – ее не было бы, если бы лидийцы были прямыми потомками тех «центральноанатолийских» хеттов, язык которых дошел до нас в богазкёйских табличках. Очевидно, лидийцы – прямые потомки западных хеттов, язык которых до нас не дошел в виде письменных памятников. Западные хетты говорили на одном из хеттских диалектов – отсюда и те различия, которые обнаруживаются между лидийским и «центральнохеттским» (мы не говорим сейчас о различиях во времени: хеттские письменные памятники на целое тысячелетие «старше» лидийских).

И все же лидийские надписи пока что интерпретируются с большим трудом. Дело не только в том, что надписей мало, но и в том, что они довольно разнообразны по содержанию. Пока что более или менее удовлетворительно читаются лишь надгробные надписи. Они схожи с ликийскими: в них содержатся «формулы проклятия», запрещающие повреждать гробницу («а если кто-либо повредит ее, то дом и двор его уничтожит богиня Артемида»).

Почти каждый год ученые находят новые лидийские надписи, но они мало что прибавляют к тем сведениям об этом языке, которые у нас имеются сегодня. Возможно, новый, самый тщательный анализ всех лидийских текстов в сопоставлении с текстами на других хетто-лувийских языках обогатит наши знания о лидийском, как это было с ликийским языком.

ЗАГАДКА КАРИЙЦЕВ

Писидийский, сидетский, ликийский, лидийский... Все эти языки являются потомками языков хеттов и лувийцев, «малыми хеттскими» языками. Когда Бедржих Грозный установил, что язык таинственных хеттов относится к индоевропейской семье, это открытие стало началом нового этапа в развитии индоевропейского языкознания. Данные хеттского, а затем и других анатолийских языков заставили лингвистов пересмотреть целый ряд, казалось бы, бесспорных положений. Заново пришлось пересматривать и проблемы древнейшего расселения народов. Оказалось, что народы, говорившие на языках индоевропейской семьи, уже многие тысячи лет назад заселяли Малую Азию и Эгеиду.

Были ли они самыми первыми жителями этого района? Античные историки утверждали, что самыми древними жителями Эгейских островов были лелеги, или карийцы. Карией, или страной карийцев, называлась в I тысячелетии до н. э. небольшая страна, расположенная между Ликией и Лидией; она была связующим звеном между Малой Азией и островами Эгеиды.

На каком языке говорили карийцы? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было расшифровать тексты карийцев, найденные в Малой Азии, а также в Египте, где их оставили карийские наемники, служившие на чужбине. До самого последнего времени не удавалось найти ключ к загадочным карийским письменам. «Бессильной оказывается пока наука также перед письменностью и языком Карии – области, расположенной в юго-западной Малой Азии, – писал известный дешифровщик И. Фридрих. – Среди многочисленных находок Малой Азии, послуживших материалом для успешных дешифровок, оказалась одна, до сих пор остающаяся для нас тайной. Будем надеяться, что тайна эта будет раскрыта».

Только совсем недавно, в 60-х годах, удалось определить чтение карийских букв, прочесть некоторые надписи и установить родство карийского языка, этого последнего из могикан среди многочисленных языков древней Анатолии.