Текст книги "Битва за хрустальный гроб (СИ)"

Автор книги: Александр Белаш

Соавторы: Людмила Белаш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Свернём-ка.

– Ес, брат мусью. Иль фо смотреть вниз, не вляпайся!

Смрад повсюду. На проспекте сильно пахло сортиром, а в переулках и того хлеще. Тени, опёршись о стену, журчали себе под ноги.

Из дверей тянуло духом травки и синтетического курева. Мутные выпученные глаза, мокро сопящие носы, отвислые губы с текущей слюной показывались из окон и пропадали в темноте жилищ, напоминавших норы. Через два шага на третий хрустели шприцы, размазываясь следами густой липкой крови.

«Надо будет выбросить ботинки», – подумал курьер.

Кто-то сидел в луже, бессмысленно водя распухшим синюшным лицом и разевая рот.

Явилась ленивая мысль – на ходу достать «комби», перевести на огонь боевым стволом и в упор совершить акт милосердия.

«Всё равно он уже мёртв. Осталось убрать падаль».

Размышляя, курьер упустил шанс оказать благодеяние. Или заговорила скупость. Патрон дороже, чем это существо.

Во дворике мужчины окружили пятачок, где стравливали петухов. Здесь кричали, бросали букмекеру деньги. Глаза игроков горели припадочным огнём. Кто-то вцепился в соседа, стал бешено трепать, лезть ногтями в лицо.

– Держимся подальше, брат мусью.

Шатающиеся фигуры шли неведомо куда, порою мыча в спазмах утробной злобы. Курьер ощущал их тупые взгляды – жители тьмы примерялись, броситься ли на чужого.

– А вот и мсье Сотерель, – широко улыбнулся чёрный в чёрных очках и длинном чёрном кожаном плаще. Бритая голова его казалось ноздреватой в свете голубой лампы. К нему ластилась негера в коротком красном платье.

– Груз скоро будет готов. Отдохнёшь? С ней.

Курьер отрицательно покачал головой.

– Она чистая, – заверил чёрный.

– Угости бодигарда. Он заработал чаевые.

Из залов «Термояда» доносилась музыка, похожая на звук погрома, а проблески света за портьерами напоминали пожар от термитного боеприпаса. Мулат безмолвно сверился с безглазым взглядом чёрного, взял негеру выше локтя и повёл вглубь коридора. Она едва волокла ноги. Тоскливо оглянулась на белого.

– Задаток, – потребовал курьер.

Чёрный достал пачку в обёртке. Мятую бумагу покрывали пятна, словно на ней разделывали рыбу.

– Семь тыщ марок, как договорились.

Курьер пересчитал купюры, прислонившись к стене под нарисованным синим уродом – глаза-тарелки, уши-трубочки, десяток рук и ног. Надпись гласила: «Я СУРИАНИН. СЪЕМ!». Выше лучилось кривое солнце с зубастой пастью: «ЗВЕЗДА СУРИЯ».

– Хочешь – погляди, как их пакуют.

– Пожалуй. Мне важно, чтобы груз на поворотах не смещался.

– Лифт здесь.

Кабина полетела вниз по направляющим.

* * *

Второй контейнер озадачил биоинженера. Группа оплодотворения сработала на совесть, нареканий к яйцеклеткам не возникло, но при чтении русский станок раз за разом выбрасывал странный текст:

/// РЕГИОН: нижний Египет. СРОК: ок. 2800 г. до н.э. ПОЛ: женский. ПРИМЕСИ: нет. СЕРИЯ: неизвестная

Все пять контрольных образцов, выбранных по схеме, давали одинаковые результаты, включая неуточнённый дефект памяти.

– Что это значит? – привязался младший.

– Если верить машине, генотипу около… шести тысяч лет. – Инженер чувствовал себя неловко и от этого злился. – Это египтянка, причём совсем не сегодняшняя.

– Ясно, вынули гены из мумии!

– Э-э, не всё так просто, малый. Из мумий мало что можно извлечь. Во всяком случае, не полный набор. Вот если человека заморозить…

– Может, машина сбилась?

– Я перепроверил – читает точно.

– О-бал-деть!.. А это плохо или хорошо, если яйцо такое старое?

– Скорей хорошо. В древности не было радиоактивного заражения, искусственных химикатов… Ноль мутаций или около того. То есть из яиц должны вырасти очень здоровые овцы. Но где раздобыли клетки древних египтян?

– Она попала в плен, – предположил старший, – и её увели в рабство. Куда-нибудь, где были ледники. Убежала и замёрзла, а сейчас её отрыли!

– Ледников уж давным-давно нет. Только на севере.

– Она была хорошенькая, – вздохнул младший, любуясь стройной смугловатой девушкой с миндалевидными глазами, которая грустно смотрела на него с экрана. Даже белое пятно на голени её не портило. У неё были небольшие острые груди, изящная талия, и красивые ножки.

Старший первым услышал приближение лифта.

– Оп! у нас гости.

– Сам Чёрный, – сдавленно промолвил младший.

– Что за морда наглая с ним привалила?.. – Старший набычился, искоса глядя на желтоволосого типа. Тот с надменной скукой осматривался в подземелье, не отличая людей от меблировки и приборов.

Хотя старшему случалось бить и даже убивать, выражение лица его стало лживо-приветливым, едва он встретился с выпуклым водянистым взглядом гяура.

* * *

Груз отправляли с заброшенного шоссе. ведущего к Бельфору. Курьер заставил Чёрного понервничать – он долго закреплял контейнер с яйцеклетками, проверял привод несущего ротора, гонял мотор в разных режимах, велел долить горючего и масла. Ночь перевалила за середину, когда миниатюрный автожир с едва слышным стрёкотом разбежался – и растаял в чёрном небе.

– Неверный пёс, – буркнул Чёрный вслед. – Я думал, он никогда не взлетит! И чего возился?.. крутолёт исправный!

– Сотерель – контрабандист надёжный, – вступился за белого помощник негера. – Много чего возил через кордон – наркоту, деньги. Я слышал, он и людокрад умелый. Доставлял в зону девочек и мальчиков, на заказ.

– Это хороший барыш. Его что, ранили? или сорвался?.. Не пойму, с чего он взялся за дешёвую работу.

– Наверно, нет жирных заказов. Летает, чтоб не потерять сноровку. Ночной орёл! Перемахнёт кордон понизу, погранцы и не заметят. Сядет у Невшательского озера… Он всегда возвращается.

– Уважаю, – скупо одобрил курьера Чёрный.

Через неделю в швейцарском Люцерне, в клон-центре федерации овцеводов отдел доставки формировал партии отборных яйцеклеток для экспорта в инопланетные колонии. Как сюда попали боксы из контрабандного контейнера, как они замешались в ряды легального товара – знали лишь несколько человек, но они ни с кем знаниями не делились. Просто упаковывали и маркировали, в душе тихо радуясь побочному доходу, не облагаемому налогами.

Неизвестная серия давностью 6000 лет была отмечена как «северная афро W44», снабжена подложными сертификатами и разлетелась врозь по ближним и дальним звёздными системам, чтобы там превратиться в милых стройных овечек с миндалевидным разрезом глаз.

* * *

Иньян был обнаружен тысячу лет назад, ещё при наблюдениях с Земли, и долго носил имя «Gliese 581 c». С выходом в космос земляне сперва освоили ближние системы, а до Глиз Желанной дотянулись позже, в XXVIIвеке.

Обшарив систему Глиз 581, в ней нашли восемь планет; из них пять (с Иньяном) годились для добычи ископаемых. Пока на дневной половине Иньяна развивались плантации и поселения, георазведчики картографировали и зондировали остальные перспективные планеты. Всё шло к тому, что вскоре от Глиз к Солнцу полетят громады-рудовозы.

Тут в планах звёздных разведчиков пришёл черёд изучить поближе Сириус и Процион. Прежде этими горячими светилами пренебрегали – мол, стоит ли тратиться на бесполезные системы? они кратные, «экоорбиты жизни» у них нестабильны… Но рискнули.

Результатом стал злосчастный 2844 год, когда земляне на своей шкуре почувствовали, что они не одиноки во Вселенной. С тех пор земная экономика была посвящена войне.

Проект «Гео-Глиз» застрял. Однако разведку планетных богатств остановить нельзя – ещё пригодятся! Отряды астрогеологов продолжали поиск.

– Самый удобный случай подстеречь нас, – негодовал крашеный Бен Баггер, когда утром 7 марта остатки битых Запад-B-2 и B-3 собирались эскортировать катера георазведки на Маундер, шестую планету, лежащую за каменным поясом. – На виду у дрейферов, тихим ходом, с этими безоружными болванками! Ребята, все написали завещание?

– Час туда… Часов семь на высадку… Сборы, канитель – это два часа. И час обратно, – считал кто-то вслух. – К ужину вернёмся.

– Если Бог над нами сжалится. – Бен, побывав под первым ударом стай Маяка, ещё не избавился от ощущения близкой смерти.

– Расслабься, Бен. Нам придан фрегат, это сила!

– Главное, не забыть памперс. Полдня взаперти в коконе – большое испытание для мочевого пузыря.

Квадратило всех, от бодряков до паникёров. Раз ты нанялся в космическую армию, будь любезен идти в рейд, даже если чутьё подсказывает: «Лезь под койку».

– Неужели нельзя отложить дела геологов, пока здесь космоносец?

– Им платят за полевые работы. Отсидка на базе не в счёт. Опять-таки, их компании ждут отчётов, чего и сколько найдено. Отговорки о сирианах не принимаются.

Бен спросил было: «А вы видели, как…», но смолчал. Все отлетавшие видели, как. Необстрелянных тут не было.

Отряд выстроился эскортным цилиндром, прикрывая катера; на своё место в строю выплыл фрегат. Тронулись на ½ маршевой скорости. Вышли в промежуток орбит Иньяна и Триты. Тогда капитан фрегата вскрыл конверт и прочитал с удовольствием: «Курс на Вентуру». Четвёртая планета двигалась сейчас по ту сторону звезды. Если кто-то ждал их у Маундера, ему облом!

– Все строем за мной! Над Глиз – развернуть строй.

Пилоты оживились. Глядишь, и к обеду успеем! Конечно, на Вентуре атмосфера та ещё – ядовитая и плотная, с вечными бурями, – но геологи умеют в неё нырять.

В подъёме над плоскостью системы все тщательно вели телеметрический поиск. Составные части метеорного потока здорово осложняли слежение. Где гарантия, что матка не подпустила в рой своих дрейферов?

– Вижу крупный объект, – нервно доложил рейд-флагману Бен Баггер. – Он пассивен. Локации не ведёт. Попробую получить чёткое изображение. Вот. О, Господи… Я нашёл его! я нашёл!! Пишите координаты!

На От-Иньяне сводка с рейд-группы произвела эффект победы. В диспетчерском зале люди вскакивали с мест и вопили: «Гип-гип-ура!» Кто отдыхал в каютах, бросились к телеметристам. В рабочие кабины так набились, что дежурные стали продавать стоячие места по пятьсот долларов, а стулья – по семьсот. Платили и больше, чтоб оказаться рядом с экраном и увидеть исторический момент: как наш парень из Мичигана пристыкуется к летающему гробу и поставит вымпел Восточных США.

А потом! а потом он войдёт в шлюз и…

– Первой он сфотографирует блондинку.

– Шатенку!

– Пять против одного, что блондинку!

– Влад! – ворвался Вальтер. – Бен обнаружил отсек гибернации с «Глории»! Говорят, целенький! Боже, только бы пассажирки оказались живы!..

– Вот и отлично. – Влад сел на койке. – Значит, женщины в наших руках. Сейчас справимся… – Он нажал в телефоне номер Илоны. – Привет, лапушка. С утром! Ты как? Ой, «француз» на завтрак, еле проскочил. Когда в отпуск, не знаю. Буду стараться. Тут шумиха; говорят, приз нашёлся… у вас не слышно? Да, подожду. Она свяжется с вахтой, – пояснил Сокол, убрав звук. – О!.. Да?.. М-м-м, обидно… Ну, глядишь, и найдётся. Спасибо, радость моя. Чмок-чмок. Пока!

– Что? – Вальтер впился в него глазами. Влад опять растянулся, жмурясь и сонно улыбаясь. Ему грезилась стройная, блестяще-влажная Илонка, со смехом выходящая из озера.

– Ложная тревога, камрад. Это часть кормового машинного отсека. Вирховские уже сравнили съёмку Баггера со схемой «Глории». Очень большой, длинный обломок, а тот кусок должен походить на короб. Так, сдуру, его не найти! Надо потереть заветный талисман. – Влад наугад поискал в выдвижном ящике тумбочки и выудил зеркальный осколок на цепочке. – Трём и спрашиваем: «Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду покажи».

…– Локс? – с испугом спросила Чик, тронув его за рукав. – Тебе плохо?

Внезапно умолкший, пошатнувшийся с закрытыми глазами, Локс тотчас восстановил равновесие и огляделся. Глаза его нехорошо побледнели, губы сжались.

Стены холла слабо колебались, словно занавеси при сквозняке. Фигуры овечек стали просвечивать, как призраки. Заметив краем глаза на стене большое зеркало, Локс быстро отвернулся от него, чтобы не увидеть отражение… или текущую по воздуху серебряную дымку.

– Всё нормально, Чик. Я долго гонял игрушки на экране.

…Вошло зрение и разлилось. Пляска, видение раскачивается, как маятник. Следящий взгляд держит поле зрения, словно в прицеле. Глаза. Лицо. Ищущие зрачки. Резко очерченный нос, твёрдые губы. Никогда прежде передний глава не видел этого лица. Оно новое. Жестокое. Беспощадное. Мысли за лбом лица лучат огнём. Сжимаются в лезвие.

– Кто ты?

Не отвечает. К обменнику зримых гласов приник некто чужой. И обменник открылся ему. Что это означает?

– Кто ты?

Затем догадка, будто пробуждение:

– Богоугодный?

Молчание.

За металлической гладью скользнул большой немигающий глаз, круглый, как у рыбы, чёрно-фиолетовый… или не глаз вовсе. Или почудилось. Еле слышно донёсся глухой скрип, словно звук катящегося колеса: «Грхтп. Грхтп».

– Технология, – вздохнул Влад, бросая талисман обратно в тумбочку. – Однако, какой-то кусок Баггер нашёл. Интересно, заплатит ему страховая фирма хоть чего-нибудь?

* * *

Буксировка кормового отсека «Глории» к От-Иньяну грозила занять пару суток. Макартур выделил под это семь спасателей, чтобы затормозили громадину, осмотрели на предмет взрывоопасности и перевели на траекторию, указанную службой навигации. По прямой связи шли переговоры со страховщиками; шведы соглашались выдать вознаграждение, если находка окажется ценной. Баггер, оставшийся без двух с половиной миллионов норд-крон, вёл себя по девизу «Продолжайте улыбаться» – не унывал, подмигивал и всем твердил: «Успех не за горами». Кто над ним смеялся, кто утешительно хлопал по плечу; одни георазведчики его хаяли: «Осёл на таблетках. Приз ему приглючился! «Кукареку, я нашёл!» Взбаламутил всех, а мы остались без рейда».

Того же 7 марта вечером засобиралась в путь и Троица. Поразмыслив, Влад встроил в декодер волновой станции «Сокола» программу транскрипции, присланную Илонкой. Может, для опознания сгодится.

Филин отправлял их без конвертов, инструкцию дал на словах:

– Север над звездой прикрыт надёжно – там буксировщики, фрегат в дрейфе, место с трёх батарей простреливается. От Иньяна до Маундера сектор держат две рейд-группы – Райт и Янки Чарли. Пробегитесь-ка над плоскостью. Даю карт-бланш на вольную охоту.

«Похоже, инициатива Деева. Давно пора! – Влад возликовал душой. – Нечего стадами по системе рыскать. Летаем, как птицы на юг, табором – фрегат, заправщики… Без наводки резидента нас фиг вычислишь, а мобильная опергруппа наведёт шороха не меньше эскадрильи».

Видно было – Шон и Вальтер тоже рады. Чем плавать в космосе приманкой, лучше самим искать жертву.

Отвалив от базы, трое устремилсь от звезды под острым углом. Сзади-сверху-слева остался комок кораблей, слипшийся вокруг обломка «Глории»; там мерно пульсировал сигнал «Внимание!»

– К оси роя, – приказал Сокол.

– Много мусора в пространстве. – Шон, не склонный к лихачеству, решил высказаться об опасности на этом направлении.

– На одной четвёртой маршевой. Встречные обломки – жечь. Мелочь отбивать полем.

Ближняя телеметрия фиксировала по пути десятки, сотни твёрдых тел минимальных размеров. Действительно, рой шёл к звезде; он походил на вытянутое облако из мириад пылинок, видимое лишь на экране.

– Мы продолжаем? – уточнил Шон, когда отход от плоскости достиг семидесяти миллионов километров.

– Хватит, пожалуй. – Влад в последний раз бросил луч локатора вперёд, чтобы в следующий миг ринуться вниз, в направлении орбиты Маундера.

Что-то возникло в пределах метеорного потока, среди множества точечных объектов. Какое-то неясное пятнышко. Одиночное.

– Пройдём немного дальше. – Он повысил разрешение на несколько порядков, чтоб добиться чёткости. Объект пассивен. Локации от него нет. Контуры… Размеры…

Выделенный участок экрана показал угловатое тело правильных геометрических очертаний, чем-то напоминавшее коробку для ботинок.

– Вальтер, видишь его?

– Очень крупный фрагмент. – Голос Хонки выдавал его волнение. – Для грузового контейнера он слишком велик. Если только не рудовозный…

– Надо подойти поближе и отснять его, – предложил Шон.

– Определённо, это не сирианский аппарат! – Даже радуясь, Вальтер не изменял немецкой привычке выражаться длинно и как-то научно.

– Капитан, – механически доложил Хват из своей кабинки, – угроза спереди-снизу-справа. Около тридцати активных объектов, общим курсом, в нашем направлении. Дистанция…

– Вот тебе и аппараты, с пекла родом! хвороба принесла! – выругался Влад в сердцах. – Быстро, к объекту! Встаём в сорока километрах, между ящиком и этими. Внимание! Запад-A-1, Запад-B-1, я Сокол! Нас атакуют в районе с координатами…

Гравитационная связь бормотала своё, очень знакомое:

– Кеха мэ. Та йо. Ман га бат.

На сближении с объектом визорам «Сокола» стала видна крупная, полуистёртая микрометеоритами надпись на борту: «ТРАНСПОРТ «ГЛОРИЯ». ОТСЕК ГИБЕРНАЦИИ 2».

– А-а, дружище Мангабат! Добро пожаловать, сейчас поговорим!

Гравиволны замерли, протяжно шипя, затем вновь ожили:

– Грхтп.

– Запад-A-1, Запад-B-1, как слышите?

– О’к, Сокол, мы слышим. Ожидаем подхода фрегата, затем направляемся к вам. Ждите.

– Тьфу, трусохвосты! без прикрытия ни шагу! С этими союзниками нам никаких сириан не надо. А мы им доверяем, спиной поворачиваемся… Троица, к бою. Вперёд!

– Я не понимаю. Их три, нас три десять. И они нападают на нас!

– Это Богоугодный, – выговорил передний глава. – Ему неведом страх.

1 Армия обороны Израиля

Глава 6. За прекрасных дам

И будут спать; и к ним века

В полёте не коснутся;

И пройдет тления рука

Их мимо; и проснутся

С неизменившейся красой

Для жизни обновленной

Жуковский

«Двенадцать спящих дев»

– За нами бабы, назад ни шагу, – бросил Влад, когда Троица плеснула в разные стороны, уходя из-под охвата сирианского кристалла. – Винт!

Маяк ждал удара «бритвой» и раскрыл икосаэдр, готовый захлопнуть звено или стянуть своих к заднему полюсу кристалла, чтобы повторить приём, испытанный на чёрном Смите. Но разлёт звена был шире разинутой «пасти», и вожак призраков тотчас сменил тактику – пусть земляне бегут, добыча важнее.

Космос позади стаи начал искажаться; возникла круговая фигура, подобная водовороту – спиральное вращение размывало искры звёзд. Время и пространство уходили в чёрное Ничто. Космоносец прокладывал тоннель.

В этот момент Троица отыграла «винт».

Буровые вихри трёх машин молниями сошлись на одном из крайних «топоров», взломали его защиту, подхватили и бросили к ободу едва приоткрывшегося зева. Шон залпом всех стволов поджёг вражескую машину.

Взрыв был прекрасен, как восход солнца.

И достаточно мощен, чтобы сорвать образование тоннеля.

Водоворот мрака захлопнулся, не открывшись.

– Обратная воронка – через них – к ящику! – крикнул Влад, а от машины Маяка разнеслось, как взрывная волна:

– Кеха мэ!!!

Даже без перевода ясно – речь идёт о чём-то нехорошем, скорее всего об убийстве.

Машины Троицы устремились к отсеку гибернации по параболическим траекториям, прямо через разомкнутый кристалл, на ходу по указке Влада отжигая винтовой удар – досталось всем, кто не успел соединить защитные поля. По сирианскому строю словно мелькал изнутри вьющийся голубой меч.

«Топоры» и «линзы» отвечали частым, но суматошным огнём, еле успевая координировать стрельбу друг с другом. Пропустив врага внутрь строя, они явно терялись.

– Строй решётку! Плотно!

Поздно – тройка проскочила через скопление и, сблизившись, рванула по спирали к отсеку, куда Маяк успел выслать четвёрку своих.

– Общее окно. Синхрон пушек со мной. – Получив в одну руку все орудия, Влад поймал в окне первого из мародёров и стёр его в газ. Остальные метнулись вразлёт и назад, торопясь слиться со стаей.

На От-Иньяне вспыхнула дикая суета. По тревоге отошёл фрегат; к схватке направили второй, карауливший находку Бена; диспетчеры передавали данные ближайшим батареям; раскрывались пусковые камеры, и звенья выходили одно за другим. Кто мог набиться в кабины слежения – прикипели к экранам, бездыханно наблюдая в онлайне за картинкой, которую больше нигде не увидишь: трое против тридцати, реальное сражение!

Разумеется, нашлись добрые люди, которые позвонили Илоне:

– Как, ты не знаешь? Сокол дерётся с Маяком! Он с Троицей, а у того вся стая. К ним спешат. Успеют ли? Запад-A-1 и B-1 рядом, но пока в бой не вступили…

Илона так сказала про союзников, что приводить неловко. Она не знала, куда бежать, что делать. Ничего! Она стала жарко молиться, и сама не заметила, как расплакалась.

Передний глава с трудом верил в случившееся. Тройка истребителей несколькими манёврами насмерть вышибла пять его машин и одну серьёзно повредила – подранка придётся брать на буксир. Мало того – они сбили развитие лаза, и пока опекунья откроет новый, рядом появится слишком много врагов, чтобы захватить обладатель сахов.

Тройка висела между обладателем и стаей, слив защитные поля. Обзор силовых структур показал, что радужная сфера крепка. Но несокрушимых полей нет!

Команда Богоугодного злила главу, как боль.

– Средоточь вихри на панцире сил. Пробить. Огонь в машины. Обладателя не тронь!

– Стоять насмерть. – Заметив, как соединяются буровые вихри сириан, Влад максимально усилил поле. Багровый индикатор заморгал: «ПРЕДЕЛЬНОЕ НАПРЯЖЕНИЕ!»

Силовой поток ударил в радужную плёнку, заплясал по ней, разливаясь бледно-зелёными сполохами. Хват предостерёг:

– Капитан, поле разрушается. Семь секунд до прорыва. Шесть. Пять…

– Мне синхрон и пушки.

– Четыре.

– Есть, капитан!

– Три.

– …а то зря батареи сажаем.

– Две.

– Разброс пошире и…

– Одна.

Это Сокол умел – угадать миг между открытием поля и шквальным огнём.

Море плазмы хлестнуло навстречу вихрям, разбило им фокусировку, влетело внутрь сомкнутого строя призраков и обожгло пяток передних. Не смертельно, зато поучительно.

Штурм сорвался.

– Вальтер, вымпел-то мы не поставили!

– О!.. Может быть, сейчас не время?

– Надо, Вальтер. Нашли – и метку не пришлёпнули! Ты хочешь премию?

Перед Хонкой грозно стояла туча «топоров» и «линз»; вдали вновь раскручивалось колесо тьмы. Однако, он даже сейчас помнил, что жалование обер-лейтенанта весьма скромное, и прибавка к банковскому счёту будет очень кстати.

– Я согласен с товарищем капитаном, – подал голос Шон, тоже мастер считать деньги. – Это будет честный заработок. Наши приближаются.

Вальтер мгновенно произвёл расчёт и скомандовал Сургуту:

– К катапультированию – товьсь! Приказ – в режиме спас-капсулы сесть на объект и установить знак принадлежности.

– Готов, герр обер-лейтентант, – без колебаний отозвался кибер-рыцарь.

– Пуск!

Кабина дублёра отлетела от «Вектора», включила маневровые движки и заскользила к отсеку гибернации. Окно для вылета из поля ей открыли лишь настолько, чтобы проскочить.

– Противник рядом, – напомнил переднему главе второй в цепи.

Глава молчал. Дело провалено. Его терзали стыд и гнев.

Кто этот умелец, перешедший ему дорогу? Что за диковинное существо – Богоугодный?

– Я должен сразиться с ним один на один.

– У хут су лек ут эт сут, – медленно просипела гравитационная связь.

– Время уходит. Зев готов.

– Я должен. Всем отойти. Закрыть орудия.

Кристалл, только что дрожавший от готовности к атаке, вдруг стал оттягиваться к зеву. Перед Троицей остался один, зависший в неподвижности и посылающий монотонный сигнал:

– Ман га бат. Ман га бат. Ман га бат.

Опознать его труда не составляло. Он даже отключил защитное поле.

– Приглашешь? – шепнул Влад с опасной улыбкой. – Ну, давай.

Два корабля – аспидно-серый и чугунно-серый – двинулись навстречу друг другу, вначале медленно, затем всё быстрее. Влад чётко видел, что орудийные порты Маяка закрыты. Что ж, это по правилам. Такие штуки иной раз проделывают и курсанты, и даже опытные офицеры. Игра в таран. Тут огня не надо. Главное – кто первый отвернёт с линии лобовой атаки.

Они разгонялись с равным темпом, словно связанные синхронизатором.

На экране Влад различал рисунок, украшающий машину Маяка. Занятно, что он означает?.. И вообще – кто там, под бронёй? Локс интересно спросил тогда: «А вы их видели, сириан? Хоть одного? Живьём, вблизи?» Точно, есть у них понятие о личности. Будь они как муравьи – навалились бы скопом, без поединков.

Возможно, впервые в жизни Влад испытал желание просто увидеть сирианина – не для того, чтобы убить, а из любопытства. Задать ему пару вопросов…

«Я бы даже отпустил его. Что такое один сирианин? Я их потом много набью. А этот пусть живёт. По крайней мере, у него есть какие-то достоинства. На эскадрилью Смита он вышел один…»

При всём напряжении Влад остался холоден и собран. Датчик дистанции он игнорировал – без него отлично чуял расстояние. Маяк вёл машину ровно, орудия не открывал.

Они сблизились почти вплотную.

«Не сверну, – вдруг решил для себя Влад. – А он – как хочет».

Между истребителями осталось двадцать метров, когда Маяк не выдержал и на антинере круто взял вверх, описал петлю и рванул к своим. Влад из чувства самоуважения пронёсся ещё километров двести, и лишь тогда зарулил назад, к Троице.

– Сокол, – на связи возник Филин, – я не разглядел, сколько от тебя до него было.

– Мало, товарищ майор.

– Что ж ты не стрелял?!

– Да так, для интереса. Стрелять-то и дурак может.

– Ох, ты артист, Ракитин! Ох, ты у меня доиграешься!.. – А это кто включился? никак, сам Деев! Что ему не спится? Дело кончено, время перевалило полночь, в мире всенародный женский день! Радоваться надо, женщин целовать, а не в микрофон орать.

К зеву, поглощавшему отступающую стаю, неслись все, кто могли – фрегаты, истребки, – да только зря; Маяк уводил своих в неведомую даль, его не догнать.

А к отсеку гибернации (вирховцы на Иньяне подтвердили – на сей раз найдено что следует) стремились спасатели и госпитальное судно.

Между тем Сургут, аккуратно высадившись на броню отсека из спас-каспулы, прикрепил к наружной оболочке сигнальный вымпел: «Россия, СССР, Союзный военно-космический флот» и радировал Хонке:

– Прошу передать кому следует – сегодня, в субботу восьмого марта три тысячи шестьдесят второго года, в ноль часов двадцать семь минут, первым звеном Восток-Отдельной эскадрильи Иньянской космической дивизии обнаружен и отмечен отсек гибернации погибшего транспорта «Глория». Я, Сургут, кибер-дублёр истребителя «Вектор», прошу разрешения войти на объект.

– Давай! – по-русски гаркнул Вальтер, а затем перевёл на немецкий: – Входи с соблюдением предосторожностей, согласно правилам техники безопасности для обитаемых космических объектов.

* * *

Сургут медленно ступал по проходу. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Адгезивные пластины подошв фиксировались к покрытию пола, словно примерзая, затем цепкие волокна втягивались, и робот делал следующий шаг.

Доспехи Сургута, переохлаждённые при высадке на отсек, здесь вмиг покрылись инеем. Он походил на ледяную статую, голубовато-белую во мраке. У его ступней и вокруг шлемообразной головы изредка с мертвенным шипением возникали облачка сжатого газа – пшшш, пшшш.

Луч изо лба в ритме метронома пробегал по рядам прозрачных саркофагов. Туда-сюда. Туда-сюда. Яркое пятно выхватывало из мрака замершие во сне бледные лица, неподвижно вытянутые тела. Десятки и десятки молодых женщин, окоченевших, словно мухи в янтаре.

Стражи гробницы – многоногие приплюснутые карлики с торчащими на стеблях шариками глаз, – выходили из нор и приветствовали броненосного господина, шевеля глазами.

Холодный безжизненный воздух завивался вокруг робота неслышными струями. Какой-то блестящий цилиндрик, тихо вращаясь, проплыл над его плечом.

Сургут двигался вдоль голубых огней индикации, шеренгами уходящих во тьму.

Часто на панелях светилось красное: «Жизненные функции прекращены».

Здесь живые лежали молча, как мёртвые, а мёртвые говорили и ходили, как живые. Эфир подрагивал от переклички креатур. Ползали чёрные механические тени, поворачивались суставы, открывались клапаны, сами собою печатались надписи: «Расконсервация отсека. Начата замена воздуха. Начато повышение температуры».

Старенькие насекомоподобные киберы сопровождали Сургута, нагружая его через антенны сводками о состоянии людей. Роботу пришлось задействовать архивы памяти, чтобы читать сообщения служак в устаревшей кодировке.

Мерный гул насосов. В чреве отсека оживали могучие незримые системы, скованные полувековым сном. Воздух лился потоками, втягиваясь в трубы. Соринки и детальки, парившие в невесомости, устремлялись к фильтрам.

Иней таял. Мокрые пятна выглядели тёмной плесенью на композитных поверхностях. Вентиляционный ветер гнал зарождавшиеся капли, и они взлетали дрожащими шариками, словно дождь, лениво идущий вверх.

Шагающая ледяная статуя превратилась в коричневато-зелёную, будто каменную с наплывами лишайников.

Щёлк. Щёлк. Щёлк. Громадная фигура восходила по лестнице, пробивая темноту лучом, идущим изо лба. Люди спят, повинуясь тьме. В абсолютной ночи космоса живут лишь те, которые не дышат, не имеют сердца, не испытывают чувств. Только шаги робота. Только змеиное шипение сжатого газа. Не-жизнь холодно властвует над застывшей жизнью.

Если бы управляющий узел отсека обладал личностью, он мог свободно вздохнуть. Его долгая миссия завершилась. Человек, избавленный от такого бремени, сбросил бы мундир, обувь, и побежал бы босиком в зелёные луга, где гуляют кони и светится радуга. Узел был лишён этого счастья – его просто выдерут из корпуса и отправят в утиль. Но он не осознавал своего будущего. Оно выражалось одним сигналом: «Задача завершена». С человеком его роднила лишь процедура Страшного Суда – узлу тоже предстояло дать последний отчёт, только не Всевышнему, а экспертам Главкосмоса.

Сургут обследовал отсек. Очень скоро прибудут спасатели и медики; им понадобится точный план помещений.

Дальше по проходу располагались большие парные, так называемые «семейные» гибернаторы.

«152-2. Жизненные функции прекращены. 2 пассажира».

Необычная деталь заставила Сургута остановиться и повернуть к ячейке главные глаза.

Белое пятно на левой голени.

Механический великан склонился над колпаком гибернатора, провёл по девичьему телу взглядом и лучом.

Труп, лежащий в парной ячейке слева, был копией овцы, которую звали Рома.

«Какой у тебя приказ?» «Вручить поздравительную открытку «подопечной» по имени Рома». «Спасибочки за доставку…»

«Эта и та овца – из одной серии, – логично рассудил Сургут. – Они клоны».

Сведения легли в память, не противореча друг другу, но тотчас возникла перекрестная ссылка и вспыхнула метка-напоминание от 14 февраля: «Детка № 105 с Центавры Голд = Рома? Одна серия? Ответ: НОЛЬ. Причина: мало информации».

Робот отошёл от гибернатора, отсняв напоследок опознавательные браслеты. «Дика, подопечный персонал базы От-Иньян». «Дика и Соня – сёстры навек. Мы родились друг для друга».

Пришлось подняться этажом выше, чтобы найти исправный терминал внутренней связи и обратиться к резервному списку пассажиров.