Текст книги "Битва за хрустальный гроб (СИ)"

Автор книги: Александр Белаш

Соавторы: Людмила Белаш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Они… Белоснежки видели сны, как ты считаешь?

– Конечно. Они живы, даже если выглядят мёртвыми.

– Может, лучше спать, чем вот так просыпаться. Среди чужих, в другом времени… Странно это – всё, что тут делается.

– Странно – что?

– Я не вижу Белоснежек, но понимаю, чувствую. Как будто мы двойняшки от одной матки. Мне жалко их… и почему-то я завидую. Мы идём друг другу навстречу, но не встретимся. Разойдёмся в темноте. А так бы хотелось поговорить, спросить…

– Вряд ли их сны были добрыми. – Гер с сомнением поводил головой. – Скорее, как колесо – одно и то же повторялось, гасло и бледнело. Для работы мозгу нужен сахар, а его становилось всё меньше.

– Они видели что-то важное. Они идут из сна сюда, – почти шёпотом, мечтательно и отстранённо говорила Рома, – а я – после твоей пилюли, – ухожу отсюда в сон. Когда засыпаю, я жду, чем ночь порадует. Иногда она пугает, даже очень, но всё равно я нахожу что-то хорошее. Просыпаюсь – словно оживаю. Или это плохо – иметь две жизни, здесь и там? Наверно, хорошо. Если умру во сне, воскресну наяву. В позапрошлую ночь я горела. Даже кричала, проснувшись. Весь день была расстроена, всего пугалась… Зачем нужны такие сны? Я бы их убила.

– Бог создал сны, чтобы показать путь спящему, глаза которого во тьме. Но сны – всего лишь тени, милая. – Гер прижал к себе затихшую Рому и провёл ладонями по её талии. – Если тебе страшно, беги на другую сторону, и ничего не бойся.

Они пошли к выходу из галереи. Утешенная девушка прильнула к другу, тихо и благодарно урча.

Гер оглянулся на Красный луч – там, на самом торце, где стоял большой генератор тоннеля, двигались десятки огоньков, вспыхивали искры. Монтажные буксиры подплывали туда, перенося решётчатые фермы и элементы незнакомых Геру конструкций. Он сдвинул брови, пытаясь понять: «Что они там сооружают?»

– Гер, а что говорил Агнец?

– Много всяких мудростей. Амон разный – и добрый, и грозный. Велит быть чистыми.

– В Кошкином Доме это проблемно…

– Речь о душе.

– Ой, душу тоже измочалят. Может, что-нибудь насчёт еды? Что есть, чего не есть? Нас «французом» кормят – кажется, он нечистый. Вот на Голде я ела местные продукты, очень вкусные. По-моему, они подходят к этой вере.

Геру захотелось так обнять Рому, чтобы невзначай зажать ей рот. Пока шёл разговор о чувствах, девушка была прелестна, но едва заговорили о религии – наружу вылезла овца.

* * *

Состояние мозга? Работа сердца? Самопроизвольное дыхание?

– Без серьёзных отклонений.

– Вывести из искусственного сна, – в сорок какой-то раз скомандовал доктор Вард. Медбрат впрыснул пациентке активатор. Как в сказке: «Выпал кусок ядовитого яблока из горла Белоснежки. Тут открыла она глаза».

Очередная Белоснежка очнулась, закашляла и застонала.

«Вот о чём не написали братья Гримм. О состоянии после сверхдлительной гибернации. Я-то знаю, как выглядела королевна. Пролежни во всю спину, атрофия мышц, воспаление лёгких и почек. У бедняжки не было изотермического гидроматраса и аппаратной поддержки. Она вылезла из гробика страшнее смерти. Перевалилась через край, гремя костями, и тотчас же испустила дух. А рядом рухнул королевич. Так ему и надо – не влюбляйся в мощи».

Доктор даже не пытался представить себе самочувствие пациентки. На всех никакого сострадания не хватит. Сорок сколько мы их оживили?.. Сорок семь. Примерно одна штука в час. Только перспективные. Те, у кого сканер выявил смерть мозга, сразу получают чёрную инъекцию.

– Ах… А!.. Кха! – Спёкшаяся в бронхах слизь отмыта и удалена, слизистая порозовела от прилива крови и стала очень чуткой. Подавлять кашель нельзя. Пусть Белоснежка сама продышится.

– Гы! Ггг… Ы! – Путь от глотки до прямой кишки прочищен робо-зондами, вылизан нанощётками, орошён инертным гелем. Клизма тоже пригодилась. Загвоздка с желчным пузырём – трудно его опорожнить от полувекового застоя. Только естественным образом. Поэтому Белоснежку рвёт желчью с гелем пополам.

Ловко у неё получается. Везучая! Двоих передали хирургам; у них в животе оказалось неладно. А одна коматозница ушла, так и не открыв глаз.

«Они расшнуровали её, причесали ей волосы, обмыли её водой и вином, но ничего не помогло, – милая девочка как была мёртвой, так мёртвой и осталась. Положили они её в гроб и проплакали целых три дня».

«У гномов была уйма времени, чтобы давить слезу. Три дня… царская роскошь. Часа бы три поспать, – доктор еле укротил порыв мучительной зевоты. – Скоро я сам себе активатор впорю».

Наконец, Белоснежка «завелась» в полную силу и стала вырываться. При чём тут садо-мазо? Просто нехватка людей для работы с размякшим, отощавшим контингентом. Укладывать, удерживать – на это в армии есть медицинские служаки. Они обеспечивают всесторонний доступ, повороты тела, обработку, часть манипуляций.

Дерготня Белоснежки радовала доктора. Значит, параличей и парезов нет. Взгляд ищущий, осмысленный. Поворот на спину!

– Добрый день, я доктор Вард, – в сорок седьмой раз повторил он. – Вы находитесь на базе От-Иньян, вы в безопасности, мы заботимся о вашем здоровье. Вы меня слышите?

– Где я? Кто вы? – хрипло вырвалось изо рта, обмётанного жёлтой слюной.

– Повторяю… – Так приходится объясняться с каждой. Итого не сорок семь, а сто сорок раз надо представиться и втолковать суть дела.

Она видит вокруг людей в изолирующих костюмах с подводкой шлангов. Громадные муравьи держат её суставчатыми лапами. Она вся облита чем-то скользким. Худая, бледная, с намокшей рыхлой кожей. Белоснежка едва ли сознаёт, в какой заварухе оказалась. Лица окружающих её людей за выпуклыми забралами шлемов – нездоровые, опухшие, с набрякшими мешками под глазами.

– Сейчас вас переведут в палату.

– Дайте мне одеться! Вы…

Муравьи в восемь лап захлопывают на теле голубые лоскуты, похожие на куски кожи. Это скорее нижнее бельё, чем одежда, но для начала сойдёт. Наряд включает в себя памперс.

– Эй! Мы прибыли? Где все остальные?..

Голос у неё слабый и сиплый. В горле постоянно першит, спазматические толчки кашля подступают изнутри. Руки и ноги тяжеленные, голову не поднять. Эластичные полосы держат её на каталке. То есть на шагалке – Белоснежку несёт муравей.

«И велел королевич своим слугам нести гроб на плечах» – Вард проводил носильщика глазами, сел и вырубился, прислонившись к стене затылком шлема. Медбрат разбудит. Хоть двадцать минут ухватить. Сорок сколько часов на ногах?.. Пошёл сорок девятый.

Белоснежка потерянно озиралась. Коридор полон людей в прозрачных костюмах. Они все куда-то идут, что-то тащат, их огибают нагруженные муравьи. Вот ещё одна в голубом белье плывёт, лёжа на спине муравья. Знакомое лицо…

«Я видела её при посадке».

– Где мы? Что, катастрофа случилась?

Плывущая навстречу разевает рот, но голоса у неё нет.

– Ваша палата. Сейчас придёт специалист для собеседования. Вот вода, можете пить. Вот одежда.

Оказавшись на кровати, Белоснежка поняла, что встать она не может. Страшная слабость, полное бессилие, кружится голова. Еле взяла мягкую колбу с водой – и уронила. Почему никто ей ничего не говорит? Все только деревянно улыбаются.

Она не заметила, как заснула от слабости. Очнулась, когда рядом уже сидел стройный молодой брюнет со свисающей на лоб чёлкой. Его глаза-топазы были туманными, словно матовыми.

– Буду краток, мисс. Вы провели в гибернации много лет. Около пятидесяти. Это связано с нападением сириан на ваше судно. Вас удалось спасти благодаря усилиям военных. Примерно месяц вы будете чувствовать себя, как после тяжёлой болезни. Постарайтесь понять, что ваши близкие за это время состарились или их уже нет. Увы, это необратимо. Дайте мне руку.

Язык его пересох от быстро произносимых одинаковых фраз. Локс наносил удар и пользовался шоковым состоянием пациентки, чтобы заняться своим делом. Ему хватало столько, сколько Белоснежка была ошеломлена до немоты. Дольше бы он сам не выдержал. Как бригадам пробуждения, между процедурами ему требовалась передышка. В сложных случаях делал второй, даже третий заход. Спать? когда-нибудь, позже.

– О боже! Я вам не верю! Вы лжёте! Господи, почему я не умерла?

«Из-за совершенства старой техники. Но уж выспалась ты – мало не покажется!» – мысленно ответил Локс, прислушиваясь к своим ощущениям. Ошибиться нельзя.

«Чистая».

– Спасибо. Сейчас придёт врач.

– Врач? А вы кто?

– Я?.. Я здесь потолки крашу, – не выдержал Локс.

Запиликал телефон.

– Локс, бегом в четвёртый блок! – Это безымянный герр 731, он везде оказывается первым. Если бы не перегруз работой, Локс обгонял бы его, но…

Палата в названном блоке выглядела так, словно здесь взорвалась канистра с кровью. На Белоснежку, которая минут пять назад была живой, присутствующие старались не смотреть. Пусть это делает Локс, ему положено по должности. Охранники продолжали держать на прицеле то, что раньше называлось кибер-служакой. Они постарались на славу – разворотили кибера, будто ударом сваи, забиваемой в грунт.

– Ваша работа? – кивнул Локс на дырищу в стене.

– Нет, сэр. Кибер вломился в палату из вентиляционного короба. Он там пробирался.

– Русская модель. – Безымянный, отряхивая руки, поднялся с корточек. – Из арендованных у Рудакова. Как это могло случиться?.. Их проверяли первыми.

– Спроси у особистов Востока. Заодно предупредишь их.

– Микросхемы чистые. Системная инвазия?..

– Не мой профиль, дружище. Я работаю по мясу. Все вон отсюда.

С тёплыми останками пришлось повозиться, хотя главное Локс ухватил в первые несколько минут.

– Мутант. Особь с внедрённой генетической программой. Причём код ещё не начал раскрываться. Хорошенькая мина!

Безымянный наклонил голову в знак согласия. Сириане знали, что делали. Вернее – знали, как поступают земляне с подобными особями. Достаточно дождаться дня, когда код раскроется (а терпения землянам не занимать) и вызвать пограничника для потрошения.

Призраки чрезвычайно практичны. Если внедрённая особь рискует быть опознанной, она уничтожается. И внедряется следующая.

* * *

Понедельник, 10 марта. По идее, это раннее утро, но время дня сдвинулось в головах мужчин, собравшихся на совещание. Все они одинаково не выспавшиеся, нервно вздёрнутые и при этом вялые.

Только в сказках разведчики и контрразведчики всегда бодры, храбры и проницательны. На третьи сутки непрерывной работы их тонус могут поддержать только большие дозы психостимуляторов. Чем все присутствующие и злоупотребили 9 марта, а теперь пожинали плоды передоза.

Докладывал герр 731. Слушал шеф службы безопасности Запада, которого за худобу, рост и подвижность звали Богомолом. Особо избранные – даже в лицо. Присутствующий Локс пытался спать, положив голову на стол. Чтобы не отлежать себе ухо, он снял мягкое сиденье с кресла и использовал вместо подушки.

– В принципе, работы по пробуждению закончены.

– А если без принципа?

Спящий Локс захихикал, как полоумный.

– Учитывая госпиталь Востока, осталось семьдесят три спящих. У них в целом хорошие перспективы.

– Скольких ещё придётся усыпить?

– По предварительным оценкам, четверых. Но даже у проблемных пациенток есть шансы на выживание.

– Что сообщают наши краснокожие братья?

– Вот их сводка последнего часа.

– Тут много налгано? – Богомол взял бумагу, но читать не стал.

– Не очень. Что касается операции «Хрустальный гроб», они почти честны. Как и наши медики, они с цифрами доказывают: если сейчас начнётся полномасштабный боеконтакт с сирианами, медицинская служба захлебнётся и утонет.

– Оптимистично. Локс! Перестаньте притворяться. После всего, чем вы наширялись, спать невозможно.

– Он, – не поднимая головы с подушки, Локс ткнул пальцем на Безымянного, – и только он имеет право мне приказывать. Он майор. Жаба в трещине камней…

– Семь-Три-Один, займитесь.

– Локс, вываливай свои соображения.

– Есть, сэр. – Локс воспрял и сел, как если бы не перещупал сотни молодых красоток, посвятив этому занятию два дня без перерыва. Лицо его (с отпечатавшейся на щеке фактурой подушки) было строгим, собранным, будто в строю по команде «Смирно!»

– Об инциденте в четвёртом блоке.

– Программное проникновение. Паразитов на русских роботах нет и быть не могло. Особисты начинили их агрессивной фауной; полюбуйтесь. – Локс достал коробку вроде портсигара и вытряс на стол щепотку кремовой пыли. Богомол сейчас же канцелярским ножом подгрёб подозрительную пыль к себе и достал из ящика увеличительный сканер.

– М-м-м, проект «Тульская блоха». Похоже, новая модель блошек?

– Насекомые хиленькие, питаются от батарей служаки, ум нулевой, запас хода вне корпуса никакой, несут крупинку яда. Пятьдесят блох вполне защитят служаку от паразитов. Выдержат несколько атак до истощения боезапаса.

– Откуда управлялся кибер-убийца?

– С От-Иньяна. Терминал входа выясняется.

– Значит, агент жив, здоров и плюёт на наши меры безопасности. Теперь об отсеке гибернации.

– Это сложнее. Вы поймёте? – с лживой заботой спросил Локс.

Богомол почти привык к манерам этого шута. Умеют на Земле подбирать сотрудников! Конкретно этого, похоже, взяли из какого-то богемного притона.

– Постараюсь.

– Я буду выражаться предельно просто. Как известно, у сириан – хотя это противоречит принципам армейской дисциплины, – преобладают горизонтальные связи между военачальниками. Поэтому их планы временами, мягко говоря, не совпадают. Кто-то полвека назад сумел нашпиговать «Глорию» скрытыми агентами, которые должны были внедриться на Иньян. Кто-то другой, слыхом не слыхав об этой затее, атаковал транспорт. Всё дальнейшее время объект, называемый «матка дрейферов», сканировал систему в поисках отсека, параллельно пощипывая нас. Теперь явился хозяин агентов. Мы его чуть-чуть опередили. Начиная с восьмого марта, он следит за судьбой выживших мутантов и постарается их перебить до активации генетического кода. Он не позволит вывезти их на Землю. Все они умрут здесь. Точка.

– Да вы прямо весельчак, Локс. Иных перспектив не видите?

– Только включить код раньше срока. Но для этого нам нужна бригада с Земли.

– Ещё какие-нибудь мысли есть?

– Разумеется. Я думаю и вижу, – Локс вскинул бледное лицо, закрыв глаза, – как транспорт за транспортом везут сюда новых мутантов. Все они честные люди с подлинными документами. Они тут селятся, женятся и плодят деток. Это приезжает к нам с Земли, которую мы считаем своим оплотом, надеждой и матерью. Мы полагаем – там всё чисто и благополучно. А на Земле кто-то штампует перерождённых существ, начинённых чужеродной порчей. Я могу отправиться спать? Я очень устал, господа. У меня руки онемели от прикосновений. А ещё я лизал этих баб и чёрт-те чего от них наслушался. Меня били по морде. Отпустите, иначе я прямо тут лягу и засну.

– Идите, – махнул рукой Богомол, поняв, что Локс именно так и поступит. – Триста минут, по-пилотски.

Локс удалился, пошатываясь. Не поймёшь, рисовка это или взаправду.

– Как вы с ним уживаетесь? – спросил Богомол у 731-го.

– Мы живём в разных частях базы. Встречаемся редко.

– По мне, и эти встречи трудно вытерпеть.

Безымянный устремил на Богомола взгляд, полный скрытого страдания:

– После академии в Берлине меня направили туда, где учат пограничников. Через три месяца я подал рапорт о переводе в действующую армию, на передовую. Через год попросил об отставке, даже с поражением в пенсионных правах. Через два года начал привыкать к тамошней обстановке. Раз в полгода отдыхаю в санатории, чтобы восстановить силы.

– Они там все как Локс? – осторожно спросил Богомол.

– Этот ещё ничего. Вполне сносный человек.

– Каковы же остальные?

Глаза Безымянного остановились и перестали моргать.

– Это дьяволы, сэр. Нечистые духи, исчадие зла. Я не знаю, какой ад их изрыгнул. Наверное, я погубил душу, когда с ними связался.

– Так бросьте всё! Вы майор, право на пенсию заработали. Перейдёте в частное сыскное агентство, вас всюду охотно примут.

– Не могу. Я буду с Локсом, пока его не убьют.

– Да почему же?

– Я его куратор. Мы связаны навсегда. Мой долг – проследить, чтобы он не достался врагу, ни живой, ни мёртвый. Только после его кремации и после того, как пепел будет развеян, я имею право умереть, – ответил герр 731.

1 Ура! (приветственный возглас) (нем.)

2 «жизнь» (др.-егип.), крестообразный иероглиф, символ жизни

Глава 8. Масленица кончилась

Ах, никому в начале дня

Его конец неведом

«Кровавая свадьба»

немецкая баллада

Ни до, ни после трёхсот минут сна Троица не ведала покоя. Рапорт Филину, доклад Дееву (со встречным разносом за игру с Маяком), подробная беседа с шефом особистов, беглая лётная конференция (сбежались и ребята с Запада), тягомотное письмо из дома, телефонный отчёт Илоне («Да жив я, жив! Все живы!» «Владик, я за тебя молилась!») – наконец, ближе к полуночи всё утряслось, и они занялись настоящим делом.

Монтаж фокусирующих надстроек на торце Красного луча шёл две недели ударными темпами. Теперь большой генератор тоннеля мог с высокой точностью «выстреливать» малые объекты далеко за орбиту последней планеты.

Кто напросился, тот и полетит, поскольку по Уставу инициатива наказуема. Правда, на лицах Троицы раскаяние не читалось. Эти сорвиголовы лучились, как новенькие полтинники. Расколошматив стаю сирианского аса у Глиз, они готовы были повторить свой трюк и вне системы.

Боекомплект, заправка – всего взяли с запасом, учитывая возможные манёвры, уход, преследование и дрейф. Кроме обычного и аварийного пайка, Шон снабдил звено спирулиной – подарок действующей армии от «Хонг Дьеу».

– Зря не нарываться, космоносец не дразнить, – напутствовал Деев. – Облетели сектор – и назад. Попадётся стайка или дрейфер – действуйте по обстановке. Короче, продлеваю вам лицензию на вольную охоту. По машинам!

– Есть, товарищ генерал-майор! – хором рявкнула Троица. Настроение было приподнятое, боевое. Тоннельная катапульта давала шанс за сорок шесть секунд покрыть семь с половиной миллиардов километров, неожиданно возникнуть рядом с сирианами и сыграть им траурный марш Шопена. За Смита, за Белоснежек, за Ла-Плату и за всё остальное.

Поднимаясь в кабину, Влад автоматически взглянул на таймер. 23.14. Рядом скромно помаргивала метка: «Помни!»

«Эт-то что такое?» – Он тронул метку кончиком пальца.

«Сегодня – Прощённое воскресенье. ты простил? ты прощён?»

«Вот завертелся, напрочь забыл…»

– На старт!

«Ладно, проехали. Я всех прощаю!»

Троица сверкнула и исчезла, в пятьсот раз быстрее света улетев туда, где таился невидимый враг.

Миновав кольцо выхода, машины развернулись в поисковый строй и тотчас начали прочёсывание.

* * *

Понедельник на Западе начался с представления у дверей Райта. Там бесновался взъерошенный Бен Баггер.

– Ты, рыжий скот, откроешь или нет?

– Что, собственно, произошло? – сонно ответил домофон. – Почему ты кричишь и ломишься ко мне?

– Читал? – Бен предъявил глазку домофона утренний выпуск «Колониаль Пост». – В Сеть смотрел? Это твоя затея, сволочь! Выйди и погляди, что они из меня сделали!

– Я этот таблоид не читаю.

Райт отчётливо видел на экране первую полосу. Газета краски не жалела, тискала блицы жирно – со ста метров прочтёшь.

Сочные алые буквы буквально орали:

«РАЗДЕЛКА ТУШЕК НА ОРБИТЕ !!! ШОКИРУЮЩИЕ ПОДРОБНОСТИ на стр. 4-5».

Пол-полосы занимало ярчайшее фото – робо-чудище нависло над испуганной девицей, обвитой механическими щупальцами, и занесло пилообразный резак. Кругом кровища.

– Это привезли с планеты первым лифтом!

– Ты получил деньги за интервью? – осведомился домофон.

– Из-за тебя проблем у меня больше, чем денег.

– Значит, получил. А я-то здесь при чём?

– Ты ещё спрашиваешь?!

– Парень, ты сделал это по своей инициативе. Без принуждения. Как свободный человек. Что ты им говорил, я не знаю и знать не хочу. Ты должен отвечать за свои поступки, верно? Теперь оставь меня в покое.

Приват у Райта соблюдался строго. Войти мог лишь тот, кого он пригласил, а прочие могли обивать порог, царапаться в стены и ковырять ногтем в замке.

Бен набрал полный рот слюны, чтобы обхаркать дверь рыжего провокатора, но вспомнил о слежке вездесущих видеокамер, о военно-этической комиссии, о штрафе в 15000 E$ (Сокола-то Деев отстоял!), и с горечью проглотил боезапас.

– Ещё встретимся!

– Ты пьёшь слишком много таблеток, Бен. Будь осторожнее с лекарствами. Купи у товарища Шона кам дай для очистки мозга. Это удержит тебя от поспешных поступков.

В ярости скомкав газету, Баггер отправился искать мусорную корзину.

«Надо совсем ума лишиться, чтобы с КП сотрудничать. Где была моя голова?»

Избавившись от газеты, подавленный Бен побрёл в столовую, набираясь наглости, чтобы глядеть прямо, напевая про себя: «Какое мне дело до всех до вас?» Ноги, однако, повели его в другую сторону и вывели на одного из офицеров службы безопасности. Тот, казалось, заранее знал, куда бредут люди, отягощённые сознанием своей вины.

– Пойдёмте со мной. Богомол ждёт.

В глазах Богомола мерцал едва заметный, но очень знакомый Бену нервный огонёк химической стимуляции. Между тем голос шефа спецслужбы оставался ровным, бархатным:

– Вы создали мне кучу неприятностей, Бен.

На столе валялась всё та же «Колониаль Пост». Баггера охватило бредовое ощущение, граничащее с полным безумием – газета ожила, вылезла из помойки и своим ходом приползла сюда, чтобы свидетельствовать против него.

– Давайте условимся: не поминать всуе конституционные права – освещение своих действий, реальных достижений и так далее. Это вы освоили в полном объёме. И даже сверх того, переходя на уровень публичной клеветы.

– Но, сэр…

– Цитирую, – зловеще объявил Богомол, взяв газету. – «Бен Баггер утверждает: «Ракитин перехватил мою добычу. Я первым обнаружил главное скопление метеорного потока, а он шёл по моим ориентирам и воспользовался тем, что я был занят обследованием машинного отсека «Глории». Троица направилась по вектору моего поиска и сразу наткнулась на Хрустальный Гроб. Уверен, что журналистское расследование КП точно установит, за кем приоритет». Это ваши слова?

– Нет!

– А здесь сказано, что ваши. Надеюсь, вы писали интервью на телефон?

– Они обещали предоставить текст для сверки.

– Козырните этим на конфликтном трибунале, куда вас обязательно потянут. Почему вы пишете на телефон стоны своих девочек, пуканье своих друзей, болтовню за углом – но не то, что действительно нужно?.. Вот ещё любопытное место: «Мне сказали, что врачи уже расчленили триста Белоснежек и порезали их на препараты».

– Где это? такого быть не может! – Бен молнией катапультировался из кресла, где он только что собирался умереть от стыда.

– Как, вы не дочитали впопыхах?.. Вот, я отчеркнул. Меня по роду службы очень, ОЧЕНЬ интересует, от кого вы получили такие сведения. Пока вы наговаривали на Ракитина, это касалось только вас, но здесь – уже моя компетенция. Режим на Голубом луче подписал лично я.

– Ни слова я такого не сказал! Тут всё выдумано! Я подам в суд на газету!

– Успеха вам. Но беда в том, что тут не всё выдумано. – Богомол испытующе уставился на Бена. – Кто вам рассказывал о Голубом луче? Хорошенько подумайте, прежде чем ответить. За нарушение режима я взыщу строже, чем конфликтный трибунал. Минимум – перевод на Луну. Тихая база. Никакой войны. Никаких надбавок, премиальных и прочего. Чёрная метка в личном деле. Итак – кто? Вы называете мне человека, и все взыскания уходят к нему. Или остаются при вас.

– Я только сказал – на Голубой луч проникнуть невозможно. Чарли пытался, но ничего не вышло. Никто не знает, что там делается. А выдумок – сколько угодно! Я их и озвучивать не стал.

Богомол покивал с видом сдержанного доверия.

– Ну, а планы, намерения заглянуть туда?.. Какие-то технические уловки? Возможно, при вас обсуждалось что-нибудь подобное?

Бен, в смятении соображая, наткнулся в памяти на предложение Махи: «Я знаю, как заполучить видео. Но я не технарь».

«Да что она может – овца тупорылая!.. Восемьсот девяносто очков по мышлению, нашла чем хвалиться. Их очки не людские. Даже Райт, поганец, сразу ей пасть заткнул. А то – умная выискалась!»

– Нет.

– Хорошо. Распишитесь о неразглашении нашей беседы.

– А… что здесь – «Согласен при необходимости…»

– Проверка на полиграфе, если понадобится.

Сокрушённый Бен подмахнул и это.

«В конце концов, я чист! Детектор лжи смогу пройти. Приму кое-что – и пройду».

– Бен, – отечески обратился к нему Богомол, – у меня два пожелания. Первое – сократите приём таблеток, не назначенных врачом. Второе… ну сколько можно быть телёнком и верить прессе?

* * *

Деев нанёс свой визит, как ракетный удар со скрытой позиции. Он буквально возник у приёмной Макартура, имея в арьергарде политпсихолога с толстым пакетом под мышкой. Возможно, генерал-майор использовал потайные коридоры и лифты, известные лишь политпсихологам, особистам и безымянным разведчикам с татуированными хризантемами на запястьях.

– Я доложу! – судорожно дёрнулся адъютант, но Деев на ходу остановил его ласковым жестом:

– Сиди, сынок. Мы с Филом запросто, без доклада.

Астро-коммодор гостя не ждал и в первый миг чуть было не обрадовался, но вошедший Деев, переступив порог, мрачно насупился. Политпсихолог, открыв пакет, подал его командиру восточного крыла; тот принялся выхватывать из свёртка газеты и разбрасывать их по кабинету, громко приговаривая:

– Свежие газеты! Шокирующие подробности! Триста девушек порезали, как колбасу! Сокол ворует приз у Баггера. Дырявая служба безопасности Макартура продаёт секреты всем желающим. Интимные тайны военных госпиталей!..

Фил побагровел, издавая рёв:

– Роман, всё! Пошутил и хватит! Закрой свою критическую иронию, ей тут не место. Что это за листовки?

– Ты ещё не читал? – Деев пришлёпнул последнюю КП из пачки перед Макартуром. – Такой смак мимо тебя прошёл? Вся планета пляшет, От-Иньян поёт, как весело. Скоро до Земли дойдёт! А мне-то, мне совал – тут твои плюнули, там в Сети нагадили… Ознакомься, Фил.

Макартур с рычанием схватил газету, уставился – и глаза его поехали на лоб. Вбежавший следом за Деевым адъютант стал спешно собирать валявшуюся там-сям макулатуру.

– Сынок, не суетись, – сдержал его прыть генерал-майор. – Зачитай астро-коммодору… вот отсюда. Делай, кому сказано.

– «Медики Востока/Запада поделили девиц из гроба между собой», – сдавленным голосом стал мямлить адъютант. – «Их оказалось ровно пятьдесят тонн. Этого хватит, чтобы надолго удовлетворить врачей От-Иньяна, вынужденных заниматься здоровыми парнями. Правда, часть девушек безнадёжно испортилась из-за превышения сроков хранения. Для слишком холодных найдутся мужчины из отдела клинической патологии. Они уже приступили к делу. По регламенту, разделка начинается с внешнего осмотра…»

– Хватит читать, – прошипел Макартур, подняв злющие глаза.

– Впечатляет? – Деев сел в гостевое кресло. – Там ещё много всякого. И на шестой странице, и подальше. Но я бы заострил твоё внимание на интервью Баггера. Потом, есть волнующий материал о женщине, которую нашли…

– Роман, уволь от подробностей.

– …и перл о семейном гибернаторе. Как-то так: «Правда ли, что в одной парной ячейке вместе с девушкой спал парень, которого нет в списках пассажиров?»

– Роман!

– Эта КП – настоящая швальня. Обольёт так обольёт, потом неделю в мозгах что-то хлюпает. С первой полосы ясно: весь мир – сплошной Cathouse, если не солдатский дом отдыха.

Макартур хмуро созерцал очередной газетный разворот. Опошлив бедных Белоснежек, следом редакция дала душераздирающий земной материал – брюхатую овечку застрелили. «ОРГИИ СТУДЕНТОВ-ЛИБЕРАЛОВ С ОВЦАМИ. ШТАЗИ ПОХИТИЛА ПЛОД, ВЫРЕЗАННЫЙ ИЗ ТРУПА?»

Невольно заинтересовавшись, он забегал глазами по строчкам.

«Церковь Агнца объявила мученицей «подопечную» Перуджу, убитую 15 февраля в Ганновере. Верующие требует вернуть плод её чрева для поклонения. Гибель Перуджи, беременной от человека, вызвала волну сочувствия к «подопечным», чьё супружество с людьми по законам Германии не полноправно».

– Заметь, я не требую четвертовать Баггера. Не факт, что напечатанное было им реально сказано. – Откипев, Деев стал прежним добрым приятелем. – Но в Сети болтаются снятые им кадры…

– Это разрешено, – оторвался Фил от увлекательного чтения. – Если видеосъёмка не секретная, он вправе её выложить.

– Запись с комментариями профессионала – векторная карта, схема рейдового наблюдения. Хорошо, хоть стёрта перекличка со внешними станциями. По записи выходит – Баггер шёл прямо на Хрустальный Гроб, видел его. Но даже истребку-второгодку ясно, где подчистки, где поправки, и что всё это – фальшивка. Кто смастерил? Газетчики в нашей кухне не смыслят. Значит, кто-то из ваших.

– Почему ты опять подозреваешь Запад?

– Пройдись по Востоку, спроси – кто возьмётся подшутить над Соколом? Особенно насчёт его реальных достижений.

– Я займусь проверкой, – пообещал Макартур, спрятав глаза в газету.

– Выведи Баггера дня на три из действующего состава, – дал совет генерал-майор, с лёгкостью юноши поднявшись из кресла. – Его уже полощут почём зря в Сети. Пусть отсидится.

* * *

– Мне нужна психологическая помощь, – почти в отчаянии говорил Бен крупной чернокожей медичке, сидевшей за окошком регистратуры. – У меня возникли большие сложности в общении с окружающими. Я бы хотел временно изолироваться от людей. Это можно устроить сейчас? Побеседовать с врачом?

От Богомола он направился в жилой блок, заглянул в личный сетевой терминал – и с того момента хотел забиться куда-нибудь, зажмуриться и не дышать. Сеть бурлила сообщениями о Баггере, об интервью Баггера в КП, о претензиях Баггера на приоритет, о поведении Баггера и заявлении Баггера.

Самой нежной оценкой его личности было слово «прохвост».

***Если крашеный заявится на наш луч, я возьму его за патлы, подниму над полом и спрошу, как ему хватило совести намалевать такую рейд-схему.

***Пусть объяснится перед всеми. В первую очередь – перед Троицей!

*** В казино есть зал суда офицерской чести. По-моему, на Западе забыли, для чего предназначена эта комната.

***Парню подурнело с невезухи. Кому угодно мозги вывернет, когда ты обнадёжился на жирный куш и растрезвонил, а потом крякнула птица Обломинго. Ум сорвало, отдался КП, теперь пожинает. Крепись, Бенни!

***Нет, он врал в своём уме, слишком грамотно. Сокола уесть хотел. Но слабО канареечке против него.

*** С горя объелся таблеток.

***Целевые у него «колёса», катят куда надо. Всегда наводят, как на чужом горбу в рай въехать. Троица от тридцати отмахалась, а премию – тому, кто рядом не стоял? Выкуси, Баггер. Ты за враньё ответишь.

Большинство считало своим долгом плюнуть в его адрес. Редкие защитники в лучшем случае списывали интервью на действие психотропных средств.

До чего приятно слушать, как тебя объявляют невменяемым!

Прошлись по всему, что было и не было, включая ориентацию. То, что кому-нибудь когда-то показалось, Сеть считала надёжно доказанным фактом. Манеры, макияж, прикид, которые у Бена были яркой стороной личности, уложились в судейскую формулу: «Каждый Ваш чих будет использован против Вас».