Текст книги "Галактика Сенситивов 1(Си)"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 77 страниц)

Губы господина Лоранта сурово сжались, а в глазах засверкали искры праведного гнева. Он сердито сказал мне:

– Маркиз фрай-Виктанус, между нами нет, никогда не было и быть не могло никакого долга. Я просто исполнил свою обязанность отца и человека!

Великие Льды Варкена! Ну, что ты будешь делать с такими благородными, но чрезвычайно бестолковыми и вредными, людьми? Мне в тот момент очень хотелось взять и всыпать розог этому красивому и сильному человеку, который стоял у самого края пропасти и не хотел схватиться за протянутую ему, без всякой корысти, руку. Тогда я решил действовать по иному. Я мгновенно выхватил из за спины меч, решительно направил его острие в грудь господина Лоранта и сказал ему медленно и отчетливо, чтобы у него не осталось никаких сомнений в серьезности моих намерений:

– Антор, или ты сейчас же возьмешь из моих рук это проклятое золото или ты покойник. Мне вовсе не улыбается видеть, как такого благородного и прекрасного человека, как ты, сведут в могилу до срока гнусные проходимцы.

Не давая ему опомниться и всё время держа клинок у его сердца, я коротко рассказал ему всё, называя имена, цифры и даты, рассказал про то, что выкинула его благоверная, пытаясь, таким образом, вернуть в лоно семьи. Говорил я это без всяких эмоций, негромко, но отчётливо, давая понять этому упрямцу, что не позволю ему пустить свою жизнь гверлу под хвост. Лицо Антора дрогнуло и страдальчески исказилось в гримасе душевной боли. Едва слышно он сказал:

– Друг мой, я не могу принять это золото даже от тебя.

Это уже было лучше. Монолитная скала его гордыни и несусветного упрямства дала маленькую трещинку и я немедленно усилил давление.

– Антор, давай рассмотрим это, как беспроцентную ссуду, которую я даю тебе на весьма длительный срок. Скажем лет на двадцать. Только ты не станешь писать мне никаких расписок хотя бы потому, что я верю твоему слову гораздо больше, чем всем клятвам на свете, высеченным на гранитных плитах. Ты знаешь ведь, что я человек далеко не самый бедный и уж, наверняка, тебе известно и то, что ещё ни к одному гробу не приделали сундука на крышку. Это всего лишь деньги, но тебе в настоящий момент они нужны намного больше, чем мне. Так что обойдемся без лишней волокиты. Всё равно ты отсюда либо уйдёшь с деньгами, либо вообще не уйдёшь.

По лицу господина Лоранта я видел, как мучительно тяжело дается ему решение и я, стараясь сделать всё, чтобы этот человек не отказался от моего предложения, убрал меч в ножны и вложил кожаный мешок с деньгами ему в руки, пристально глядя прямо в глаза. Руки Антора слегка дрогнули, он сделал слабую попытку оттолкнуть золото от себя, но я был настойчив и неумолим. Мягко улыбнувшись ему, я всё-таки заставил его принять деньги, хотя бы, как ссуду. Смущенно опустив взгляд он сказал мне:

– Веридор, не буду клясться, но уже через три года я обязательно верну тебе все эти деньги до последнего тарса!

Ну, это меня устраивало полностью, потому что я в тот момент хотел бы и сам знать, где окажусь через три года, да, и буду ли жив вообще. Так или иначе, а эту проблему мне все же удалось разрешить. Мы допили бутылку "Старого Роантира" и у меня нашлась ещё одна. Когда же мы распили и её, я попрощался с Антором фрай-Лорантом, самым благородным и бескорыстным человеком в галактике. На прощание я вручил ему третью бутылку "Старого Роантира", пожелав распить её с женой после того, как они, всё-таки, смогут найти путь к примирению. Ведь не могло же этому отличному парню не везти до бесконечности!

Ровно в одиннадцать часов утра "Южная принцесса" снялась с якоря. С нами на борту плыли все те, кто взялся проводить нас к месту высадки на остров Равелнаштарам. Граф Ролтер фрай-Доралд, Хальрик Соймер и Зармина Лантри, которая рассматривала это небольшое морское путешествие, как последнюю морскую прогулку со своим кавалером. Как только капитан Коррель вывел судно через узкий проход из внутренней гавани, я встал к штурвалу, чем изрядно удивил, как всех своих друзей, включая Нейзера, так и самого капитана Корреля. Разумеется, я никогда не отважился бы положить свои руки на штурвал, если бы не Нэкс, который суфлировал мне через крохотные звуковое устройство, недавно имплантированное прямо в мою ушную раковину. Первые же команды, которые я проорал зычным командирским голосом, показали капитану Коррелю, да, и всем офицерам и матросам "Принцессы", что они вполне могут мне довериться, настолько грамотными и толковыми они оказались.

Шхуна шла с дивной скоростью, принимая ветер всеми парусами, команды Нэкса, передаваемые матросом посредством моей луженой глотки, были весьма точны и своевременны, а ветер попутным. Если при этом учесть, что "Принцесса" полностью находилась в "руках" Нэкса, то не стоило удивляться, что она шла с невиданной доселе скоростью и мы добрались до мыса "Трех Скелетов" на три часа раньше расчётного времени. Затем на воду опустили баркас, в него ловко спустились по штормтрапу гребцы, после чего матросы сгрузил наши охотничьи снасти и припасы, а вслед за ними спустились и мы с Нейзером.

Нейзер прощался с Зарминой в течение трёх с половиной часов в каюте и потому она осталась на борту шхуны подсчитывать свои трофеи. Зато Рунита спустилась в баркас вместе со мной и только теперь дала волю чувствам, да, и то это выразилось лишь в том, что она судорожно схватила меня за руку, а её глаза наполнились слезами. Нейзер стыдливо отвернул свою физиономию и молча вглядывался в приближающуюся линию прибоя. Взяв руки девушки в свои руки, я прижался к ним лицом и, волнуясь, как нашкодивший мальчишка, произнёс очевидную и самую бесстыдную ложь:

– Рунита, любимая, встречай меня здесь ровно через пятнадцать дней.

Не нужно было быть сенситивном, чтобы понять по тому, как она сказала мне упавшим голосом: – "Да, милый, я буду тебя ждать" – что девушка не верит в моё возвращение и уже не надеется увидеть хотя бы ещё раз. Я был зол на себя за эту чудовищную ложь, на свою дурацкую нерешительность и на весь мир, но больше всего на свою Корпорацию с её мерзкими и бессовестными правилами, против которых не мог пойти только потому, что подписал с ней, однажды, контракт. Был я на них зол ещё и потому, что прекрасно понимал, что именно теряю. Но ещё больше я злился на себя самого и свою нерешительность.

Матросы с силой налегали на вёсла и расстояние между баркасом и линией прибоя стремительно сокращалось и также стремительно увеличивалось расстояние между мною и моей любимой. А я дурнем сидел на носовой банке, держал в своих объятьях самую прекрасную девушку во всей галактике, клял всё на свете и ничего не мог поделать. Видел бы в тот момент своего внука Баллиант Мерк, который, будучи в то время всего лишь юным трао, ради красавицы Диноры, моей бабушки, в одиночку сражался против целого корпуса синопских космодесантников в каменистой пустыне Бренны, рудничной планеты принадлежащей Ротлану. Мой дед хотя и не был архо, одержал там славную победу и изгнал синопцев с Бренны, которую те сочли для себя лёгкой добычей. Вряд ли мой дед стал бы гордиться мной, хотя он не хуже меня знал, что такое верность данному тобой слову. Мерки Антальские ни разу за долгую историю своего клана, насчитывавшую восьмидесяти тысяч лет, не нарушили ни одной клятвы, данной ими, не разорвали ни одного подписанного ими контракта и ни разу не отказались от взятых на себя обязательств. Чёрт, всё было против меня и моей любви.

Кляня себя изо всех сил, я был готов плакать от бессильной злобы на все эти дурацкие правила, которые заставляли меня добровольно расстаться с самым дорогим для меня человеком. Даже Нейзер, который и на этом островке не уставал подначивать меня при каждом удобном случае, и тот в эту минуту смотрел на меня с состраданием, видимо, понимая, что не будь его рядом, то я сумел бы найти для Руниты на своём корабле укромное местечко, где её не нашла бы ни одна живая душа. Именно это мне без какого-либо труда удалось прочитать в его сочувственном взгляде, хотя, по большей части, он был не прав, в то время я всё ещё не решался восстать против строгих правил Корпорации.

Мы ни разу не заговаривали с ним на эту тему, так как я считал такие разговоры излишними, а мой стажер, не смотря на его задиристость и нарочитую бестактность, был, всё-таки, довольно воспитанным человеком и никогда не затрагивал подобных тем в своих разговорах со мною. Иногда я не мог понять этого парня. При всей его задиристости, напоре и вечных шуточках, он обладал очень тонкой натурой и теперь, когда наш баркас двигался к берегу, я чувствовал, что он искренне сопереживает моему горю, хотя и знал наверняка, что когда мы доберёмся до базы, он найдет не один десяток способов, чтобы подстроить мне каверзу или искусно втянет в дурацкий спор, чтобы превратить его в яростную перепалку. В общем, до тех пор, пока этот верзила не спустится с борта моего корабля, меня ожидала уйма всяческих подвохов со стороны этого неунывающего, вечно улыбающегося и беспечного разгильдяя.

Все долгие двадцать пять лет я работал в Корпорации без напарника. Виной тому оказалась, как это ни странно, моя "Молния", ведь большинство нормальных парней и девчонок считали, что они не могут набиваться ко мне в партнёры уже только потому, что канцелярские крысы, окопавшиеся в офисах нашей конторы, станут злословить на их счет. Вот, мол, такой-то, или такая-то, позарились на комфорт, клюнули на сладкую наживку. Как будто риска от этого в нашей работе убавилось бы. Подходить же к кому-либо из тех ребят, к которым я относился с самым искренним уважением, и упрашивать их об этом, не мог уже я сам. Мало ли что обо мне могут тогда подумать.

Глядя в те минуты на Нейзера, я подумал, что мне стоит хоть раз поступиться принципами и предложить ему стать моим напарником, ведь всё равно ему придется не меньше полугода работать с наставником, прежде чем он обзаведется своим собственным, персональным кораблем. За то время, что мы провели вместе, я как-то привык к этому разгильдяю и если не видел его более двух дней, то ощущал дискомфорт. Хотя, надо признаться, он постоянно подкалывал меня и частенько доводил до белого каления своими шуточками. Зато в нём была какая-то просто невероятная отчаянность и ничуть не меньшее, чем у клансменов Варкена, остервенение, когда речь заходила о чьих-либо попытках задеть меня или Руниту. Тогда он становился похож на сущего дьявола и не давал спуску никому. Как то раз он чуть было не затеял новую дуэль с Ролтером только из-за того, что тот усомнился в правильности моих наставлений по части фехтования. Сам же он строго следовал всем моим советам и не допускал даже мысли о том, что они могут быть глупыми и неуместными, хотя мог издеваться надо мной даже во время наших с ним тренировочных боев.

Впрочем, он делал это вполне осознанно, преследуя одну лишь цель, вывести меня из себя и заставить хоть раз ошибиться, чтобы одержать, хотя бы маленькую, но победу. Несколько раз ему удавалось выбить из моих рук меч и тогда он вопил от восторга, словно мальчишка, и потом очень долго выяснял, не поддался ли я ему намеренно. Этот парень больше всего на свете хотел быть победителем и ради победы готов выкладываться на полную катушку, что мне в нём особенно нравилось. Нейзер Олс оказался не только типичным мидорцем, но и самым лучшим парнем из всех тех мидорцев, с которыми мне до этого приходилось общаться. Он быстро стал для меня в те дни отличным другом и напарником, да, к тому же, очень нежно и заботливо относился к моей девушке.

Терилаксийская звёздная федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара «Галан», звёздная система Обелайр, планета Галан, остров Равелнаштарам, мыс «Трёх Скелетов».

Мыс «Трёх Скелетов» назван так галанцами из-за причудливой формы трёх скал, возвышающихся метров на сто сорок над непролазными джунглями огромными, светло-рыжими скелетами ужасных, головастых чудовищ. Но в ужас эти места приводили моряков не из-за их экзотического вида, а из-за того, что на лысых черепушках скал частенько грелись огромные, свирепые барсы, после нападения которых на человека никаких скелетов уже не оставалось и в помине. Эти хищные зверюги мигом съедали свою добычу полностью, перемалывая своими мощными челюстями даже самые крупные кости.

Справа от скал, если подходить к ним с моря, на несколько километров тянулась узкая, не более тридцати метров, полоска галечного пляжа, на которую с мерным рокотом накатывались волны. Там и пристал к берегу наш баркас. Матросы, напуганные близостью леса, торопливо выгрузили на берег нашу поклажу, с которой нам, якобы, три недели теперь придётся бродить по джунглям. В последний раз я обнял и поцеловал Руниту и мы, подхватив на плечи здоровенные тюки, двинулись к гигантскому, сумрачному лесу, стеной встававшему перед нами. Прежде чем скрыться под его тёмно-зелёным покровом, я бросил последний взгляд на море. Рунита стояла на корме двенадцативёсельного баркаса и смотрела на меня глазами полными страдания и слёз. Мне было грустно и хотелось плакать. В ту минуту я думал о том, что вижу эту девушку в последний раз.

Наше путешествие по диким джунглям не заняло и двух минут, так как прямо за ближайшими деревьями нас уже поджидали два небольших, юрких, закрытых скутера-антиграва. Сбросив на землю свои тюки и оторвав от одежды по несколько клочьев ткани, имитируя то немногое, что должно указать на место нашей гибели, мы с Нейзером в полном молчании сели в кабины крошечных одноместных машин и включили автопилоты, чтобы не мучаться с управлением в густом, тропическом лесу. На ручное управление мы перешли только тогда, когда отлетели от берега километров на двадцать и рискнули подняться над кронами деревьев. Спустя четверть часа мы поднялись на вершину горы Калавартог и подлетели к большой дыре, пробитой во льду и камне.

Ворчун гостеприимно распахнул перед нами шлюз и мы влетели в чрево пункта управления темпорального ускорителя. Не знаю как Нейзер, а я уже устал от архаичной обстановки, царившей на Галане. Мне хотелось принять горячий душ, влезть в массажный агрегат и затем выпить парочку стаканчиков "Ракетного топлива", крепчайшего из существующих в галактике напитков, который, как я надеялся, хоть немного прочистит мне мозги и изгонит тоску из моей ноющей души.

Вокруг нас всё блестело сверкающим металлом, стеклом и самовосстанавливающимся пластиком. Нейзер выбрался из своего скутера и молча подошел ко мне. Не говоря ни слова, он только ободряюще похлопал меня по плечу и так же молча удалился в направлении жилого отсека. На душе у меня стало немного лучше, но всё равно было муторно и гадко от того, что я вынужден сам задушить в себе всё самое лучшее и светлое, отверг то, что подарила мне судьба впервые за двести семьдесят лет.

Однако, отказавшись и от ионного душа, и от массажной машины, я сразу же переоделся в клановую тунику и принялся за работу. Как я уже знал это и раньше, дело было дрянь. Генератору совсем пришла хана, старик разваливался прямо у меня на глазах. Исполинский механизм, который исправно работал почти два миллиарда лет, самым банальным образом состарился. И хотя нельзя сказать того, что он превратился от старости в прах, те материалы из которых его построили, всё еще имели удивительную прочность, но они уже настолько изменили свои физические характеристики, что энергетические контуры не выдавали генератору искажения времени необходимой энергии.

Да, генератор давал только четверть требуемой мощности, ну, и, соответственно, уже не мог ускорять временной поток также, как он делал это раньше и этот показатель неуклонно, день за днём, снижался. Исполнительные механизмы, которые не внушали мне какой-либо особой тревоги в момент приближения к Галану, сдохли и уже не починялись никаким командам, ускоряющим или замедляющим ход реального времени внутри темпорального коллапсара и единственное, что я мог сделать в этих условиях, это изменить частотную модуляцию коллапсара, закрыв его для посещений. Но это я мог сделать только в том случае, если бы мне, вдруг, потребовалось объявить карантин.

По-прежнему не решил и другая проблем, связанную с явной утечкой информации и хотя не нашел никакого прямого подтверждения, и как сенситив, и как работник Корпорации, не имел права покинуть Галан не завершив расследования. Долгие поиски худенького, маленького мальчика со сбитыми коленками по имени Риз, так и не увенчались успехом.

Мне уже было известно, что Ризган Марлан родился семнадцатого лоранта 48922 года эпохи Роантидов в поселке Ройтеканал, это дословный перевод с галикири на галалингв, в семье рабочих, обслуживающих шлюзы канала, который жители поселка всё-таки вырыли по приказу императора. Мать Риза, Мелани Марлан и его отец, Корд Марлан, погибли в результате несчастного случая. Какого именно, Бэкси установить так и не удалось. Но в результате этого печального события, их малыш в возрасте трёх стандартных лет попал в имперский приют города Ладиск. В приюте мальчик прожил семь стандартных лет, пока его не разыскал дальний родственник матери, Налион Варзан из города Туфара, который и забрал его из приюта, надлежащим образом оформив над ним опекунство.

Дальше начинались сплошные чудеса. Ни в одном из архивов города Туфара, Бэкси не удалось найти какого-либо упоминания о том, что Налион Варзан когда-либо проживал в этом городе. Приняв в качестве рабочей версии то обстоятельство, что писарь приюта был в доску пьян и просто-напросто неправильно записал название города, Бэкси проверила архивы в городах: Туфарск, Туфал, Туфайлон, Туф, Суфар, Зульфар, Пупар и Губар. Других городов, более или менее близких по звучанию или написанию к Туфару, на Галане не нашлось и поиски зашли в тупик.

Также она проверила архивные данные на людей, имеющих имена, сходные по звучанию имени Налиона Варзана. Всего около семисот тысяч человек. Безрезультатно. Параллельно были разысканы родственники Риза, их набралось в общей сложности двести сорок семь человек, но никто из них, кроме этого чёртового Налиона Варзана, не соизволил усыновить мальчонку. Бэкси оказалась в тупике, но поисков не прекратила. Просмотрев статистическую сетку поиска, я велел ей начать всё с самого начала, но внёс некоторые коррективы. По моему новому заданию Бэкси теперь предстояло выяснить следующее, не обращался ли к властям с прошением на перемену имён мужчина с мальчиком. Чёрт знает, может быть всё объяснялось именно этим?

Пока Бэкси потрошила по ночам архивы чуть ли не по всему Галану, нам ничего не оставалось делать, как изнывать от безделья в жилом отсеке пульта управления темпорального ускорителя. Мне было легче переносить это, так как я хотя бы занимался медитациями и тренировал свои сенситивные способности, а вот Нейзеру в эти дни пришлось совсем туго. Его не спасала даже галанская поэзия, верным поклонником которой он стал, а потому на восьмой день нашего великого сидения Нейзер завизжал, словно гверл, которому наступили на хвост тяжелым сапогом. Я с холодным презрением выслушал все его вопли и претензии. Потом усадил его перед монитором и дал просмотреть видеозапись нашего с Рунитой разговора, в котором она рассказала о чёрном шаре, сковавшем Обелайр, Галан и все внутренние планеты этой звездной системы. Нейзер на это только презрительно фыркнул:

– Ну, и что, подумаешь, эка невидаль. Мало ли что взбредёт в голову десятилетнему ребенку. Вы же знаете, Веридор, какие фантазии приходят на ум детям в этом возрасте.

– Ах, Нейзер, Нейзер, неужели я убил на вас столько времени и всё совершенно без толку? – Подивился я его бестолковости и продолжил объяснять очевидные вещи – Ну подумайте хоть немного своей головой! Разве вы не понимаете, о чём шла речь в этом разговоре?

Мой стажер показывал чудеса невосприимчивости и не знай я о его способностях, то мог бы смело обвинить его в тупости или даже полном идиотизме, так как он с выражением крайнего недоумения спросил меня:

– Арлан Великий, что именно я должен понять, Веридор, из всех этих глупостей?

Не выдержав, я вспылил и сказал ему резким тоном:

– Да, то, Нейзер, что Рунита самым доступным образом описала воздействие темпорального коллапсара на звёздную систему Обелайра. Взгляд на вещи, так сказать, изнутри. Учтите, догадаться об этом, изучая звёздное небо, практически невозможно, а значит налицо форменная утечка информации. Вот и соедините это с рассказами Риза о магах, которые мечтают, рано или поздно, расколоть черный хрустальный шар.

Нейзер не сдавался и ныл, как и прежде:

– Ну, и что из того? Поймите, это могло быть простым совпадением. Мало ли какие фантазии могли прийти в голову вашей Руните. Да, и откуда вы взяли, что это именно Ризган Марлан рассказал ей обо всём? Поймите, Веридор, этих оснований совершенно недостаточно, чтобы делать такие выводы.

Нейзер, помаленьку начал приводить меня в бешенство. Сделав над собой усилие чтобы не обматерить его, я спросил:

– Послушайте, друг мой, кто я, по вашему?

Тут он отреагировал на редкость быстро, хотя и весьма неожиданно. Щедро одарив меня широкой и добродушной улыбкой, он тут же бойко ответил:

– Как кто, пройдоха, каких свет не видывал, чрезвычайно ловкий тип и, к тому же, самый великий фехтовальщик в галактике, который когда-либо брал в руки меч. Хотя в этом вопросе я далеко не самый лучший эксперт.

Комплимент мне понравился, но не настолько, чтобы сказать Нейзеру спасибо. Тем более, что я сидел за пультом в своей клановой тунике. С выражением всей мировой скорби на лице, я задал вопрос по иному:

– Нейзер, вот вы мидорец, мне это стало ясно с самой первой минуты, как я только увидел вас в трюме своего корабля, а откуда тогда я, по вашему мнению?

На этот вопрос он ответил радостным голосом и со свойственным ему ехидством:

– Как откуда? Конечно с Варкена! Это и ребёнку видно, стоит только взглянуть на вашу гофрированную рубашонку и то, с каким аппетитом вы грызёте кости, словно голодный хорт.

Тут до него, наконец, дошло и он взвыл во весь голос:

– Великий Космос! Ведь вы же варкенец, а стало быть сенситив и сенситив самого высокого уровня, какой только может быть в галактике. Но господи, Веридор, чудовище, неужели вы рылись в прелестной головке этой милой девушки, вашей возлюбленной Руниты? Нет, вы, точно, самое настоящее чудовище, Веридор Мерк! Гнусное и бессердечное варкенское чудовище, раз позволили себе такое…

– Заткнитесь, Нейзер и прекратите сотрясать воздух понапрасну! – Огрызнулся я – Во-первых, я люблю эту девушку, во-вторых, я всё-таки варкенец и, как сенситив, стою сотни мидорских сенситивов. А ещё мне известно такое слово, как долг. И, самое главное, да, будет вам известно, я просканировал сознание Руниты с такой величайшей осторожностью, что она даже ничего не почувствовала. Это вы, мидорцы, когда речь идет о получении достоверной информации от людей, не знаете ничего другого, как грубое электронное ментоскопирование, которое в два счёта способно превратить любого человека в калеку. На Варкене меня учили проникать в сознание человека так, чтобы пациент даже не подозревал об этом.

Нейзер оставался сам собой и ехидно спросил меня:

– Ну, и что же вам дало ковыряние в мозгах, Веридор?

С трудом удержавшись, чтобы не врезать Нейзеру в ухо, я вкратце рассказал ему обо всём, включая наш с Рунитой разговор о магах Галана. В глазах Нейзера, тут же появился азартный блеск. Похоже, этот малый только и жил мечтами о преодолении трудностей. Во всяком случае мой стажер подскочил в кресле и, радостно потирая руки, воскликнул:

– Великолепно! Стало быть мы теперь не имеем права покинуть Галан ровно до тех пор, пока не проведём полного расследования и не определим причину утечки информации. Что вы намерены предпринять, Веридор?

– Думаю, что нам следует вернуться на остров Равел, Нейзер. – Хмурым голосом буркнул я в ответ – Там мне придётся ещё раз провести сканирование сознания Руниты, а ещё лучше расспросить эту девушку обо всем и выяснить, где мы можем найти её дружка Риза, чтобы задать и ему пару вопросов. Но не только это волнует меня, Нейзер. Вот вам вопрос для размышлений на ночь, как вы думаете, что сдерживало развитие Галана в течении более, чем пятидесяти тысяч лет? И можно ли это связать с рассказом Руниты о магах? И последнее, почему больше никто из галанцев вообще ничего не знает об этом предмете? Ничего, кроме обычного набора легенд и детских сказок. Вот на эти вопросы нам и нужно найти ответы и мне кажется, что для этого нам придётся вернуться на континент Мадр и посетить Ладиск, то самое место, откуда Рунита отправилась на остров Равел.

Не стоит даже говорить, что Нейзер полностью поддержал мой план, так как ему было лень составлять свой собственный. Разумеется, с этой же минуты Нэкс и Бэкси тотчас начали подготовку к нашему возвращению на остров Равел, которое они решили обставить соответствующим образом. Поскольку с нас ещё не слезла наша защитная маскировка, а Нейзеру так понравилось носить длинные волосы, что он, похоже, уже и не собирался их стричь, нас не ждали в этом отношении сколько-нибудь серьезные трудности и хлопоты.

Нэкс разыскал и доставил на базу брошенные нами тюки, а заодно отловил синего барса – огромного самца целых шести метров в длину, разумеется, без его трёхметрового хвоста. На это стоило посмотреть и я предложил Нейзеру выйти наружу, рассказав ему сказочку о том, какие хорошие у меня робоплатформы и как ловко управляет силовыми полями Микки. Надев термоизолирующие комбинезоны и кислородные маски, мы вышли на свежий воздух. Предосторожности отнюдь не лишние, на такой высоте атмосфера была разряженной, а температура воздуха стояла ниже сорока градусов мороза.

Керамитовое плато, венчавшее вершину горы Калавартог, покрывал слой льда тридцатиметровой толщины, под которым скрывалась базальтовая крыша полукилометровой толщины. Лёд не мог выдержать вес "Молнии Варкена", а потому она висела на антигравах. Мой корабль казался сказочным цветком на фоне ослепительно сияющего в лучах Обелайра белого, плотного фирна, покрывающего лед. На Нейзера "Молния", как и ледник, не произвели никакого впечатления и пока я с веселыми воплями носился по ледяным волнам и наплывам, отполированным ветрами, он стоически ждал меня, сидя на аппарели. Зато я с удовольствием пробежался по льдам плато. Закрыв глаза, я даже представлял себе, что это льды моего родного Варкена.

Синего барса Нэкс поместил в один из отсеков трюма. Он даже скованный силовым полем и напичканный наркотиками казался опасным. Вытянутое, веретенообразное тело, слегка сплюснутое с боков, три пары мощных лап и длинный, мощный и гибкий хвост, украшенный устрашающими, бритвенно острыми шипами. Тяжелая, массивная голова на сильной, длинной шее, с круглыми глазами со змеиными зрачками и пастью, полной огромных зубов, растущих в три ряда. И, вдобавок, ко всему, покрытый длинной, шелковистой шерстью глубокого синего цвета. В общем зверь выглядел довольно импозантно и если бы не сильный запах, то я, вероятно, погладил его.

Нейзер смотрел на равелнаштарамского барса с не меньшим интересом, но держался на втрое большем расстоянии и морщился от жуткой вони, которую распространяла вокруг клетки мокрая шерсть животного. Терпения у моего стажера хватило не на долго и он хмуро поинтересовался у меня:

– Что теперь будет с этим ароматным красавцем, Веридор? Вы намерены забить его, как галанцы забивают домашний скот, чтобы потрафить графу Доралду?

– Ну, что вы, Нейзер! – Воскликнул я возмущенно – Конечно же нет, я хочу отпустить эту зверюгу на волю, ведь синих барсов не так уж и много. Может когда-нибудь их станет больше. Только возьму образцы для клонирования. Думаю, что нашему другу Ролтеру абсолютно всё равно, выращена синяя шкура в клон-кювезе или добыта иным, более опасным для жизни, путём.

За трое суток до назначенного дня мы высадились с грузовой антигравитационной платформы возле мыса "Трех скелетов", чтобы к назначенному дню выглядеть так, как будто мы и в самом две недели путешествовали по джунглям острова Равелнаштарам. В лёгких переносных клетках, выкованных кузнецами Хальрика, свирепо рычали два трёхмесячных щенка. Клетки с барсятами мы заботливо укрыли зелёными ветвями и листьями, а вот шкуру синего барса нам пришлось отнести подальше и закопать в гальку возле самой воды, уж очень сильные и неприятные запахи она источала.

Натаскав большую кучу сухого плавника, мы развели костер и улеглись спать. Нападения равелнаштарамских барсов и прочих хищников я не боялся, так как всю живность, крупнее голса, Нэкс разогнал самым безжалостным образом. Поскольку Нейзеру этого не знал, то провел на берегу две беспокойные ночи, непрестанно ворочаясь и вслушиваясь во все ночные шорохи. Всюду ему мерещились синие и зелёные барсы и он, наверное, так бы и не уснул в нашу первую ночь, если бы я не успокоил его:

– Нейзер, да, спите вы спокойно, если нас вздумает навестить барс, то вы учуете его запах ещё за три километра!

Все три дня, которые мы провели на берегу, были посвящены почти непрерывным спорам по поводу моих ошибок. Нейзер корил меня за то, что я так плохо провел сканирование сознания Руниты и что мы вместо того, чтобы сразу же отправиться на материк и заняться поисками Риза, проторчали на острове Равел чёрт знает сколько времени. Он так достал меня своими придирками, что я не выдержал и спросил его с обидой в голосе:

– Нейзер, неужели вы досадуете на меня за то, что я позволил себе влюбиться в самую чудесную девушку во всей Вселенной? Неужели я, по-вашему, недостоин счастья? Когда мы собирались плыть на это остров, я ведь предложил вам задержаться на пару недель, но вы сами отказались, сказав, что в противном случае просто сойдёте с ума.

Мой стажер тотчас замолк и, бросив на меня смущенный взгляд, ответил восторженным голосом:

– Ни в коем случае, Веридор. Мне кажется, что вы, как и любой другой человек, тоже имеете право на счастье и, разумеется, никто из меня даже под пытками не вырвет ни единого слова о том, как вы провели это время на острове Равел.

После этих слов он встал и побрел от меня прочь, угрюмо поддавая гальку сапогами. По всему было видно, что одно только упоминание о нашем отъезде из Мо, тут же всколыхнуло его душу и разбудило в ней воспоминания о прелестной Марине, оставленной им в том городе. Он ни разу не заговаривал со мной на эту тему, но я то прекрасно понимал, что в объятьях Зармины он просто пытался хоть чуть-чуть отвлечься от мыслей об этой прелестной девушке. Ах, как же мне нравился этот несносный парень. Черт, в нём было столько жизнелюбия, юношеского восторга и обаяния, что я, порой, поражался этому. А ещё он напоминал мне своей пылкостью и, как это не странно, вредностью, моего старшего брата Розалента, который также, как и Нейзер, постоянно изводил меня своими приколами в юности и, порой, доводил до бешенства, чтобы потом двумя или тремя фразами заставить помириться с ним.