Текст книги "Колумбы неведомых миров"

Автор книги: Александр Колпаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Неужели в Информации познавателей нет никаких упоминаний о гигантах? – опросил я Петра Михайловича.

– Представь себе, никаких! Я даже не мог узнать о происхождении скульптуры в Энергоцентре. Служители и операторы вообще ничего не знают. Их радиофицированный мозг лишен творческого начала. А познаватели молчат. Мне сразу было ясно, что они почему-то упорно избегают разговоров о гигантах… Давно ли они здесь и какое отношение имеют к грианам? Скульптура на уступе Энергоцентра, а также отрывочный рассказ Виары привели меня к мысли, что некогда гиганты сотрудничали с познавателями, а потом вдруг замкнулись на Большом юго-западном острове. Но почему?

– Как же все-таки нам объясниться с гигантами? Странно, что они не понимают ни нашего, ни грианского языка. В чем делю, Петр Михайлович?…

– Они, должно быть, все понимают, и я уверен, что они нас знают уже давно. Ведь не случайно же мы спаслись во время урагана.

– Тогда почему они не отвечают на вопросы?

– Вероятно, потому, что их язык сложен и не похож на наш, и даже на грианский. Поэтому они затрудняются формулировать свои мысли на грианском языке, который им кажется языком дикарей или младенцев…

Через некоторое время гигант снова пришел к нам и уселся напротив, дружески улыбаясь.

– Вот, послушай, – сказал Петр Михайлович, – я сейчас задам ему рад вопросов. Он должен их понять и как-то откликнуться. – И Самойлов обратился к гагату: – Окажите же наконец: кто вы? Из какой части Галактики вы прилетели на Гриаду?

Выслушав Самойлова, гигант стремительно подошел к главному пульту и начал быстро переключать приборы, потом заметался у рядов электронных машин. Внезапно погас свет, лившийся со всех сторон, но ярко вспыхнули стены-экраны централи. Одновременно зазвучала тихая музыка приборов и аппаратов. Перед нашими глазами поплыли странные, незнакомые картины. Гигант стал объяснять нам, где его родина. Оказывается, все, что происходило на корабле и вне космического корабля в прошлом, чудесно запечатлелось в веществе экранов, которые представляли собой развернутые схемы запоминающих электронных устройств.

Вначале на стенах корабля возникли очертания неведомой Галактики, которая была раза в три больше нашей; у нее уже не было спиральных ветвей. Это была древнейшая эллиптическая Галактика, в которую через миллиарды лет превратится и наша звездная система. Вдруг у меня захватило дыхание: открылась панорама необычайно прекрасного мира. Под слепящими лучами бело-синего солнца плескались волны оранжевого моря; по золотистым равнинам струились величественно-медлительные реки; искрились брызгами водопады, ниспадающие с прозрачных ярко-желтых каменных уступов. Расцвеченная изумительно радостными красками чужого мира, шумела невиданно могучая пурпурно-оранжевая растительность; на фоне небосвода четко вырисовывались воздушные сооружения, арки, мосты и башни из ослепительно-голубого металла. Повсюду сверкали, искрились и рассыпались мириадами солнечных блестков огромные фонтаны, то посылая свои воды в небесную высь мощными потоками, то извиваясь причудливыми струями, то разбрызгиваясь миллионами трепещущих, точно живых, капель.

Я никогда не смогу забыть эту волшебную картину: ярко-оранжевый океан, сливающийся с густо-зеленым небом, ажурные города, необычайная прозрачность воздуха, темно-палевая дымка на горизонте…

– Где этот мир?! – воскликнул пораженный Петр Михайлович.

Гигант улыбнулся и стал показывать местонахождение своей родины. Смелым взлетом мысли он нарисовал на биоэкране точную схему нашей Метагалактики, приблизительные контуры которой земляне с таким трудом выявили лишь за сотни лет астрономических наблюдений. Стрелкой он указал нам ее поперечник – сорок восемь миллиардов световых лет! Затем он уменьшил нашу Метагалактику до размеров чайного блюдца, мысленно нарисовал в другой части биоэкрана звездный остров причудливой комической формы и протянул между обеими системами прямую линию, указывающую расстояние – двести семьдесят миллиардов световых лет, то есть восемьдесят три миллиарда парсеков!

– Расстояние в двести семьдесят миллиардов световых лет! – воскликнул академик в благоговейном восторге. – Так вы из другой Вселенной? Из другой Метагалактики?

Как бы подтверждая эти слова, мысль гиганта нарисовала на экране один из звездных островов чужой Метагалактики, ту самую эллиптическую Галактику, которую мы уже видели вначале, поставила под ней название – три странных значка – и указала стрелкой одну из звезд в ее центре.

– Другая Метагалактика… Сотни миллиардов световых лет… – шептал академик. – Как же они преодолели это расстояние?…

Глава восьмая
ВЛАСТЕЛИНЫ КОСМОСА

Прошло около месяца, и мы постепенно узнали все, что касалось метагалактиан, частью – с помощью неполного перевода целым рядом электронных машин, частью – с помощью биоэкрана.

Родина метагалажтиан оказалась древнейшей планетной системой с бело-синим центральным светилом спектрального класса “А”. Вокруг него образовалось шесть планет.

Просматривая сменяющиеся на экранах картины, мы с академикам, словно в трансформаторе времени, проследили тысячевековой путь развития этого далекого общества. Многое нам было непонятно – слишком далеко ушли от нас метагалактиане в своем развитии.

Общественный строй метагалактиан представлял собою наивысшую ступень коммунистического общества.

В течение многих миллионов лет цивилизации все планеты бело-синего солнца были приспособлены для жизни. На двух внутренних планетах располагались мощнейшие энергетические станции. Они преобразовывали энергию солнца и передавали ее на другие планеты, усилиями разума превращенные в цветущие сады. Невероятно высокое развитие производства и науки, почти полное господство над природой на исходе семидесятого миллионолетия заложили прочный фундамент для безграничного развития метагалактического общества.

Напрасно я вначале опасался, что это такой же холоднорассудочный мир бездушных познавателей, какой существует на Гриаде. Когда я увидел залитые светом естественных и искусственных солнц гигантские парки и стадионы, заполненные миллионами радостных существ, бурлящих анергией и жизнью, их танцы и игры, услышал выступления артистов на массовых концертах, я ощутил, как на меня повеяло чем-то близким, родным, почти знакомым…

Власть метагалактиан над природой была почти сказочной. Полное познание гравитационной формы движения материи позволяло им творить чудеса. Я видел на экране отрывок из истории освоения шестой внешней планеты, предназначавшейся для размещения избыточного населения материнской планеты. До освоения шестая планет представляла собой мрачный мир, подавлявший безрадостным унынием своих ландшафтов. Куда ни посмотришь, всюду дикие нагромождения горных хребтов, зловещие черные скалы и осыпи. Межгорья и равнины засыпаны толстым слоем зеленоватого “снега”, еле светящегося отраженным светом далекого центрального солнца, яркий синеватый диск которого с Шестой планеты казался не больше медного пятака. Это мерцание снега – не что иное, как сконденсировавшиеся в условиях межпланетного холода тяжелые газы атмосферы: аммиак, метан и другие вещества.

Но вот сюда пришли метагалактиане. Неисчислимые армады космических кораблей всевозможных форм и размеров окружили намеченную планету. Полчища причудливых электронные механизмов, управляемых на расстоянии, воздвигли сотни куполообразных сооружений вокруг горных хребтов планеты. Автоматы-“рудокопы” прогрызли тысячи туннелей под скалами и горами. На приемники куполообразных сооружений была направлена вся мощь энергостанций внутренних планет. Купола загудели, зазмеились зелено-голубыми молниями.

– Генераторы антитяготения, – пояснил Петр Михайлович.

И вдруг могучие горные хребты, покачиваясь, стали медленно отрываться от поверхности планеты, словно пушинки, колеблемые дуновением ветра. Как ненужный хлам, значительная часть гор была сброшена в мировое пространство, “отбуксирована” затем к солнцу и сгорела в его огненных океанах. Оставшиеся, горные массивы были расположены так, чтобы обеспечить правильную циркуляцию ветров будущей искусственной атмосферы планеты. Те же генераторы антитяготения, работая в обращенном режиме, создали вокруг планеты искусственную атмосферу необходимого для жизни состава.

Начался новый этап “оживления” безжизненного мира. Химические установки и генераторы в продолжение десятилетий “перерабатывали” вещество замерзшей аммиачно-метановой атмосферы и горных пород в кислород, азот, углекислый газ, неон, аргон и иные составные части искусственной атмосферы. Одновременно другие группы установки синтезировали воду и создали первые обширные водоемы и целые моря. Искусственные солнца восполнили недостаток лучистой энергии от центрального светила. В необычайно короткий срок биогенераторами была выращена растительность, развитие которой чрезвычайно ускорялось ионизирующими излучениями тончайших ритмов, антитяготением и микрорастворами особых биогенных стимуляторов.

И вот спавшая миллиарды лет материя планеты ожила, задышала, забурлила соками жизни. Как только механизмы наладили атмосферную циркуляцию, процесс развития жизни на планете, поддерживаемый, однако, различными энергетическими воздействиями, вступил в естественное русло. Через полвека напряженной работы шестая планета была подготовлена для жизни общества численностью в два-три миллиарда существ.

Вскоре наше внимание, привлекла одна странность: когда Уо (таково было имя гиганта – командира метагалактиан) показывал нам волшебные картины из жизни своей далекой родины, мы заметили резкое несоответствие в росте его соотечественников и окружавших нас гигантов-астронавтов.

– Почему вы раза в полтора выше своих земляков? – спросил Петр Михайлович.

С непонятной нам грустью, следя за картинами на экранах, Уо медленно заговорил:

– Мы принадлежим к особой расе, начало которой положили наши предки – обычные жители планеты Авр, превратившиеся в покорителей безграничной Вселенной. Они посвятили себя изучению Космоса и в течение многих тысячелетий не бывали на родине.

Заметив удивление на наших лицах, он поспешил разъяснить:

– Много тысячелетий назад наши предки построили искусственную планету и отправились на ней в путешествие по Вселенной. На этой планете было все, что нужно для жизни многомиллионного общества: совершенный круговорот веществ, искусственная атмосфера, города, парки, фермы и заводы. Однако для удобства жизни искусственное поле тяготения на планете было ослаблено в несколько раз по сравнению с тяготением Авр. Поколения за поколениями жили в слабом поле тяготения, приспосабливая организм к новым условиям. И вот результат – выкристаллизовалась раса астронавтов-гигантов, которые уже не могли жить в сильном поле тяготения родной планеты без специальных приспособлений. В конце концов искусственная планета стала их второй родиной. Наши отцы уже не были на планете Авр, общаясь с родимой лишь с помощью радиотелевизионных аппаратов.

– А где же теперь ваш “корабль Космоса”? – спросил академик.

– Далеко, там. – Уо указал в сторожу плывущих на экране картин. – Планета-корабль находится сейчас в окраинных областях нашей Вселенной… Мы сдаем сейчас экзамен.

– Какой экзамен?

Вместо ответа Уо передвинул диски настройки. Крупным планом на экране появилось удивительно четкое и красочное изображение сиявшей огнями искусственной планеты, о которой рассказывал Уо. Она была выполнена в форме эллиптического параболоида. Огромные реактивные двигатели позволяли планете двигаться почти со световой скоростью.

– Сколько же нужно энергии, чтобы сообщить целой планете такую скорость? Из каких источников получают эту скорость? – бормотал Самойлов, лихорадочно включая свой неизменный магнитофон. – Это надо обязательно зависать.

Временами от планеты отделялись гигантские шаровидные корабли, подобные тому, в котором мы (находились. Пробыв несколько секунд в поле зрения, корабли исчезали в пространстве.

– Почему корабли словно тают в Космосе? – допытывался я у Петра Михайловича, но тот лишь досадливо отмахивался, внимательно слушая короткие комментарии Уо к отдельным картинам.

Перед нами возникла панорама огромного города – столицы искусственной планеты. В центре величественной площади, заполненной гигантами, на очень высокой колонне покоится голубой шар-корабль. Мы видим, как группа гигантов во главе с Уо поднимается по трапу и исчезает в люке этого корабля. Их провожают прощальными возгласами и жестами.

– Это мы уходим в Космос, – поясняет Уо, – чтобы держать экзамен на исследователя… Когда юноши на нашей планете достигают зрелости, отцы отправляют их в Космос развивать свой интеллект в бесконечном процессе познания Вселенной, а главное – для того, чтобы искать пути в другие Метагалактики. То, что вы называете Космосом, или пространством-временем, для нас является открытой книгой. Миллион лет мы изучаем материю в разнообразных ее проявлениях. Бесконечная Вселенная раскрыла нам множество новых форм существования ее. Гравитационная форма движущейся материи не является абсолютной, вечной, универсальной. В нашей части Вселенной, отделенной от вас расстоянием в двести семьдесят миллиардов световых лет, действует иная форма взаимодействия тел, чем гравитация. И наше пространство-время отличается от вашего. Время в вашей Галактике течет в десятки раз быстрее, чем в нашем мире. Мы пробыли на Гриаде шестьсот лет по вашему счету, а фактически наши организмы постарели лишь на двадцать лет. Мы избегаем надолго уходить от шара-корабля: создаваемое вокруг него поле взаимодействия обеспечивает нам наше течение времени. Уходя из этого поля, мы начинаем очень быстро стареть. Пока я встречал вас на берегу лагуны, я потерял шесть месяцев жизни. Вы сейчас тоже живете в другом времени, отставая далеко от своего.

Я слушал Уо, как завороженный. Самойлов лихорадочно писал что-то в блокноте, тут же перечеркивая написанное, непрерывно перезаряжал магнитофон, торопливо перебирал связки грианских микрофильмов с “научными истинами” познавателей. Капельки пота градом катились с его лба.

А Уо продолжал певучим голосом:

– Вы спрашиваете, почему шар-корабль, вначале ясно видимый на фоне звездной сферы, расплывается в очертаниях? Потому, что вы наблюдаете полет корабля, который движется в особом ритме. Ведь в Космосе можно “высверлить” своеобразные “туннели”, “каналы”, затрачивая на это грандиозные количества энергии в ничтожно малые промежутки времени. Войдя в такой “туннель”, а точнее – в узкую зону перестроенного пространства – времени, космический корабль начинает движение со световой скоростью по кратчайшим путям Вселенной. Но в обычном состоянии материи движение со скоростью света невозможно. Величайшим достижением кашей науки является умение перестраивать электронную структуру вещества. Расстояние между нашими Вселенными – двести семьдесят миллиардов световых лет – наш корабль покрыл за двадцать ваших лет только благодаря электронно-мезонной форме движения.

Экраны рассказали нам всю историю путешествия экипажа, возглавляемого Уо.

Поднявшись со стартовой колонны, шар-корабль растаял в дымке движения по туннелю пространства-времени. Некоторое время на экранах была видна лишь черная межметагалактическая пустота. Потом корабль появился на фоне уже знакомой нам картины Космоса. Силуэт корабля отчетливо возник среди звезд Малого Магелланова Облака – спутника нашей Галактики. И вдруг происходит непредвиденное, которое всегда подстерегает исследователей Космоса. Несмотря на точнейшие приборы и совершенную систему ориентировки во Вселенной, шар-корабль случайно попал в сферу протяжения неведомого сверхплотного сгустка материи. Его поле тяготения превысило земное в сто миллионов раз! Чудовищная гравитация замкнула пространство вокруг этой “звезды”, и лучи света не могли вырваться из сферической ловушки.

Экраны беспристрастно запечатлели, как шар-корабль, мчавшийся почти со скоростью света, вдруг весь содрогнулся. Заревели сигнальные сторожевые приборы, замерцали тысячи разноцветных указателей. Автоматы начали лихорадочно перестраивать ритм движения. Гиганты с ужасом смотрели на гравиметр, который -показывал, как чудовищно нарастает потенциал тяготения. Они начали отчаянную борьбу с невообразимой силой притяжения сверхплотной звезды. Исполинский силуэт корабля мгновенно окутался мерцающими вихрями энергетической экранировки. Главный двигатель, работавший за счет неисчерпаемой энергии мезополя, захлебывался от напряжения…

Был момент, когда метагалактиане считали себя погибшими: грандиозное напряжение тяготения нарушило точнейшую настройку электронных автоматов, и энергетический экран, сдерживавший до сих пор падение корабля на звезду, исчез. Двигатель умолк. Астронавты, придавленные силой тяготения, недвижимо лежали в сверхмощных антигравитационных кабинах.

Тогда гиганты пошли на отчаянную меру: они решили “высверлить” мгновенный туннель в пространстве – времени, израсходовав на это почти все запасы топлива корабля. Только таким обратом можно было вырваться из опасной зоны Космоса! Ослепительная черно-фиолетовая вспышка заполнила все экраны. Мы невольно зажмурились, а когда открыли глава – не было ни корабля, ни звезды. Лишь бегущая дымка электронно-мезонното облака дрожала на экранах.

Могучая жизненная сила метагалактиан помогла им выдержать это испытание. И вот полубесчувственные астронавты достигай центра нашей Галактики. Используя остаток энергии, они совершили посадку на первой попавшейся планете, которой случайно оказалась Гриада…

– Так попали мы сюда, в центр вашей Галактики, – оказал Уо, и тень печали легла на его выразительное ладо. – После катастрофы в Космосе наш корабль был выведен из строя. Послать сигнал о помощи на родину мы не смогли, так как для этого не хватило бы энергии на всей Гриаде… Уже шестьсот лет стоит наш корабль на равнине Юго-западного острова, а все это время, мы исправляем повреждения, которые весьма велики: была расстроена вся система электронной автоматики, нарушена синхронность электромагнитных и мезонных полей, поврежден главный преобразователь энергии мезополя в электромагнитные кванты. Сейчас ремонт уже подходит к концу. Пятьсот лет, по вашему времени, мы накапливали необходимые запасы топлива, используя энергию грианского солнца и ядра Галактики. Наше вынужденное пребывание на Гриаде заканчивается. Скоро мы снова устремимся в безбрежные просторы Вселенной!

В централь вбежал один из гигантов и торопливо произнес несколько певучих фраз. Выслушав товарища, Уо быстро подошел к пульту и резко повернул диск. На засветившемся круглом экране мы отчетливо увидели большой электромагнитный корабль, плывущий по Фиолетовому океану. На его палубе стояла группа познавателей во главе с Югдом. Корабль приблизился к Большому юго-западному острову.

Странно, где же силовой барьер вокруг острова, о котором рассказывал Джирг? Я вопросительно посмотрел на Уо. Метагалактианин со снисходительной усмешкой наблюдал за познавателями, которые осторожно входили в лагуну.

– Вы хотите пропустить их к шару? – спросил его академик.

Уо кивнул головой и еще шире улыбнулся. Едва корабль остановился, как с его палубы, точно стая больших птиц, взлетела на дисках группа гриан во главе с Югдом.

В тот момент, когда познавателм почти достигли шара, Уо включил исполинский цилиндрический аппарат, укрепленный на колоннах под сводом. Разлилось мощное низкое гудение. Весь космический корабль вибрировал и содрогался. Гриане, уже приготовившиеся спуститься на равнину, неподвижно застыли в воздухе. Я отчетливо увидел напряженное лицо Югда, который тщетно пытался сдвинуться с места. Вместо того чтобы лететь вперед, познаватели, смешно барахтаясь, постепенно возвратились к берегу лагуны. Уо, словно смеясь, ослаблял напряжение поля, и они снова показывались из-за гребня гор. Тогда он опять отбрасывал их назад. Что их удерживало? Гравитация или иная форма энергетического поля?

Познаватели собрались все в кружок на берету бухты и стали совещаться. Затем Югд перенесся на электромагнитный корабль и прошел в рубку телеуправления. Через секунду вспыхнул боковой экран на нашем пульте и возникло сумрачное лицо Югда. Отыскав глазами Уо, грианин заговорил сухо и размеренно своим бесстрастным голосом. Я поспешил настроить прибор, но ничего не понял. Югд говорил на каком-то незнакомом, очень резком и щелкающем языке, который Уо, к нашему удивлению, понимал. Он внимательно слушал гриаинина, и сначала я даже не заметил, что он смотрит не на Югда, а на бегущую полосу под экраном, где возникают и исчезают какие-то знаки. Вероятию, это был перевод слов грианина на язык метагалактиан.

Югд указал на нас, но Уо отрицательно покачал головой. Голос познавателя звучал все настойчивее. Мой лингвистический аппарат частично улавливал смысл отдельных его фраз.

– Верни нам людей Земли, – требовал Югд. – Нам нужно закончить на них изучение общих законов развития мышления у разных существ.

Уо отклонил домогательства познавателя. Что-то похожее на злобу отравилось на лице Югда.

– Круги Многообразия примут ответные меры… – начал было он, но Уо решительно выключил экран.

Недовольное лицо дознавателя исчезло.