Текст книги "НеТемный 8 (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

Кенна, заметив мой настрой, теперь явно был готов к сопротивлению. Ну а я же мысленно собрал все свои эмоции, будто пучок сена в кулак.

Вот бывший страж поднял ладонь, и я снова ощутил страх… Кенна немного удивился, ведь он ожидал от меня сопротивления, но я был занят немного другим. Эмоции всегда отражаются на астральном теле, которое Тёмные Жрецы хорошо развивают, и сейчас я видел, как действует магия Кенны. Просто я не туда смотрел…

Потом в дело вступил уже я. Вытянув руку, я сначала подумал – а что я хочу от противника? Чтобы он воспламенился? Чтобы он пал ниц на колени, умоляя о пощаде? Ведь в магии главное – намерение.

Вспомнил тёмное учение, где Бездна учила нас находить самое плохое в душе человека, чтобы подчинить его. Направляя Тёмную Ауру в эти глубины, мы заставляли его снова испытывать худшие момент своей жизни.

И, не придумав ничего лучше, я попробовал точно так же… Только в этот раз у меня не было Тёмной Ауры. А что у меня есть? Есть стихия огня и воздуха, которые, кстати, тоже образуют неплохую ауру.

И в ней я чувствую Кенну… Тёплого. Дышащего. Испаряющего в воздух пот от напряжения, и так ловко скрывающего в душе досаду от того, что я так легко осваиваю науку стража. А ещё зависть, да такая, что она распаляла ярость… Ай-ай, очень плохие эмоции.

Поймав это неуловимое чувство, которое источала его ярость, я ухватился за неё. А потом, используя словно опору, устремился к корням его эмоций – туда, где скрыто всё низменное. И попробовал поджечь…

Моя кровь отреагировала так бурно, открылся неведомый мне доселе магический канал, по которому тут же устремилось очищающее невидимое пламя тут же устремилось.

– Всё! – Кенна вскрикнул, упав на колено, – Хватит!

Не на шутку испугавшись, я тут же прекратил и открыл глаза, увидев бледного, как смерть, бросса. Он упал на четвереньки и весь трясся, причём от него исходил пар, будто Кенну облили кипятком.

– Ты… уфф… – бывший страж тяжело дышал, с трудом пытаясь подняться, – Ты слишком силён! Я не понимаю…

Показалась возле ристалища пара стражей, облачённых в доспехи – они бежали к нам, размеренно помахивая топорами. Да и среди домов послышались возбуждённые голоса собирающихся броссов.

Но Кенна, всё-таки поднявшись, лишь махнул всем, мол, всё в порядке. Стражи остановились, с недоверием глядя на меня из-под закрытых шлемов.

Сам Кенна выглядел очень растерянным. Да и я тоже… Я ведь даже и не понял, что сделал. Точнее, толком и не успел ничего сделать, но чувствовал себя едва ли лучше Кенны – новая магия требовала много сил.

Смердящий свет! Вот только-только нащупал что-то интересное и новое… И чем-то это напоминало Магию Крови, только на более тонком уровне. А то, что тратит силы, так это от неопытности.

Поджав губы, я обернулся на манекены… Прикрыл глаза, снова повторяя примерно то же, что и с Кенной. Но нет, манекены никак не отзывались, ведь они не были живыми, не дышали. Огненно-воздушная стихия никак их не чувствовала, и огонь в моей крови никак к ним не тянулся.

А если… Я напряг свои чакры, имитируя призыв Тьмы. Сейчас я совсем не ощущал эту стихию, но мне она и не нужна была. Мне было достаточно почувствовать, что она рядом. Хоть малую толику, хоть единственную зацепку…

Кенна ведь сказал, что там, в манекенах, сохранились частички. Так, а чем мне их почувствовать? Может, попробовать через свою кровь? Чувствую нарастающую ярость – значит, Тьма рядом.

Есть!

Я тут же, уцепившись за ускользающее ощущение Тьмы, направил туда свою ярость. А следом и огонь… Жечь, так вовсю, чтобы это видели даже с камнеломских стен!

Ударивший в лицо жар и оглушивший рёв пламени намекнул мне, что я слегка перестарался. На моё плечо упала рука, и когда меня стали отталкивать, я прекратил жечь Тьму…

Или наоборот, потерял столько сил, что магия сама прекратилась.

– Ты чего натворил, бросская твоя рожа⁈ – Кенна так злился, что забыл про все приличия.

Кое-как прийдя в себя, я уставился на оплавленные блестящие камни, вокруг которых всё ещё бушевало пламя. Все видели, что манекены текли, уменьшаясь в размерах, и даже то, что я уже прекратил на них действовать, не помогало укротить пламя.

Так вот ты какая, бросская кровь… Если тебя, словно хищника, нарочно натравить на Тьму, ты можешь и не остановиться. Будет рвать и жечь, пока сама не иссякнет до последней крови.

Неожиданно каменные изваяния потухли. Просто был огонь – и тут же испарился, словно втянувшись в камни.

– Достаточно, сыновья мои, – раздался голос старшей жрицы.

Сама Мать стояла на краю ристалища. Она смотрела на потрёпанного Кенну и на устроенное мной пожарище со страдальческим видом – так любая мать смотрит на учинённый её чадом беспорядок и понимает, что всё это теперь её проблемы.

Кенна помог мне подняться.

– Ты обладаешь огромной силой нашей крови, Малуш, но стоит быть осторожнее, – она всё же улыбнулась, – Даже я впервые вижу такое.

Затем она хмуро добавила, обращаясь к Кенне:

– Ну что, страж, я говорила тебе, что твоя гордыня до добра не доведёт?

Тот весь сгорбился, морщась от боли. Было видно, что его кожа покраснела, будто он заснул на целый день под палящим солнцем. И ещё большой вопрос, кто из нас кого держит – он меня или я его.

Да, видок у нас был как после кровавой битвы, но уж ни как после тренировки.

– Да, – просипел Кенна, – Но, матушка-жрица…

– И благодари Жерло, что на твою ошибку тебе указал твой бросский брат, – она обвела всех взглядом, чтобы никто не усомнился в её словах и не стал спорить.

Я же вдруг почувствовал себя, как младший брат, за которого прилетело старшему. Но Мать была непреклонна:

– Жерло дало вам эту силу не для игрушек, а для того дня, когда Тьма выйдет из-под контроля. Раньше её сдерживал Хморок, теперь же… – она замолчала, потом указала на меня, – Подготовьте его к обряду «материнских слёз».

– Но он же не огневик… – возмутился было бывший страж, но Мать показала ему за спину, на всё ещё дымящиеся остатки от манекенов.

– Ты и вправду так считаешь? Быть может, сейчас он бросс-огневик больше, чем любой из нас…

Она пошла прочь, сопровождаемая стражами. Впрочем, Мать остановилась, найдя взглядом Виола – тот как раз закончил свою мыслительную медитацию. Жрица кивнула ему следовать за ним, и бард, неловко поднявшись на затёкшие ноги, поковылял за процессией.

До меня только тут дошло – всё, что произошло на ристалище, даже не отвлекло Виола от медитации. Такой концентрации можно только позавидовать.

* * *

В Бросских Горах стояла уже глубокая ночь, когда начался обряд «материнских слёз». Смысл его был в том, чтобы процессия разукрашенных и голых по пояс воинов дошла до центра кратера, где в корке застывшей магмы была пробоина, из которой чадил густой дым, сверкающий редкими искрами.

Ощущая из дымящейся дыры не только жар, но и мощное магическое излучение, я вместе с другими огневиками бросил туда несколько лоскутков ткани. Они были смочены в крови Хранителей Храма, павших в битве с врагами.

Я чувствовал, как горят на моей кожи надписи, сделанные моей же кровью. Древние молитвы огневиков, смысла которых я не понимал, но чувствовал, как они едва ли не пылают, отзываясь на песнопения сопровождающих меня воинов.

Мать разрешила мне молчать, ведь заучить тексты, а уж тем более понять их смысл за несколько минут было нельзя. Но странным образом каждое слово находило отклик в моей душе, и я знал, что это песнь о древних временах. Когда броссы впервые вышли в этот мир и рука об руку с богами сражались с огромными существами, пытавшимися этот самый мир уничтожить. Да уж, ничего за столько лет не изменилось…

Постояв несколько минут у пылающей каверны, мы отошли к ждущим на краю кратера броссам. Там перед Матерью воины вставали на колени, и она с заплаканными глазами коснулась лба каждого.

Я был последним, и почувствовал странный трепет, ощутив её пальцы на коже. Потом услышал голос:

– Благословляю твой путь, Малуш.

Я поднял на неё глаза.

– Разреши вопрос…

– Спрашивай.

– Ты сказала, что Хморок сдерживал Тьму… Но ведь он был богом мрака и смерти! Он повелевал Тьмой.

– Не всё так, как тебе кажется. Матери виднее, чем занимался её сын, – жрица покачала головой, и всё же добавила, – Когда-то Хморок был броссом, и у него был свой путь. А у тебя свой.

Я поджал губы, чувствуя, что у меня опять всё смешалось внутри. Казалось, вот только выяснил истину, а мне бросили в лицо совсем другую. И ведь не поспоришь! Все эти истины, копни глубже, сразу правильные и опираются на непреложные доказательства.

– Теперь ты понимаешь, зачем броссам Жерло? – вдруг спросила жрица.

– Да, – со вздохом ответил я, – Это нерушимая опора для тех, кто сомневается.

– Истинно так.

Я хотел встать, но рука Матери придержала меня. Она продолжила:

– В северных племенах, там, где такой холод, что остудил даже бросские сердца… В этих жестоких и диких племенах ересь Волха превратилась в особо ужасную веру, и разведчики сказали, что их видели на западных тропах, – тут Мать прошептала, – Для них уже и Жерло не матерь всех броссов.

Послышался ропот жителей, стоявших вокруг. Для многих это оказалось новостью, и те, кто надеялся, что в Бросские Горы наконец пришёл мир, вдруг поняли – нет, война только начинается.

Тут я заметил, как дрожат пальцы у жрицы. И понял, что она тоже невероятно волнуется… Она боялась тех изменений, что пришли в Бросские Горы.

Ведь Волха нет, но проблема не исчезла. Его мерзкое дело живёт уже само по себе, ползёт своими щупальцами в каждое горное селение, и как с этим разбираться, скованные тысячелетиями традиций броссы просто не знали.

– Кенна и Дунай проводят тебя до западной тропы, но дальше ты пойдёшь сам. Это твой путь, но тебе придётся вернуться.

– Жерло ответило? – спросил я.

– Да. Ты ещё не принёс в горы спасение, – сказала она, – Но принесёшь.

– Эээ… И всё? – вырвалось у меня.

И я не удивился, когда Мать просто пожала плечами.

– Ну, а что ты хотел? Жерло – мать, и её дело лишь ждать и надеяться на своих сыновей. И верить в них.

Я опустил взгляд, пряча своё потрясение. Да они тут издеваются⁈ Но ответил я, конечно же, согласием:

– Хорошо. Да будет так.

* * *

Креона, к счастью, поправилась настолько, что теперь могла идти. Да и вообще, судя по её виду, она готова была уползти отсюда даже истекающей кровью, даже при смерти… Адская жара, которая стояла на вулкане, иссушала чародейку холода не по дням, а по часам.

Виол после разговора с жрицей ходил хмурый. На мои вопросы он только отмахивался – «потом». Хотя я и так подозревал причины его недовольства, потому как я был броссом.

Бард столько времени потратил, пытаясь придумать для старшей жрицы выход, как сейчас броссам лучше всего сгладить углы с Троецарией, а именно с Могутой Раздорожским. И наверняка все его часы медитаций и размышлений, весь ворох заумных рассуждений и советов разбились об одно маленькое, но нерушимое веками обстоятельство…

Бросское упрямство. Вот уж действительно ещё одна незыблемая опора…

Медоежу, к сожалению, идти было ещё нельзя. Но я и не спорил – целители сказали, что вытащили зверя с самого края, и вообще чудо, что он выжил. Чудо это, конечно, было совершено нашей Креоной.

Когда мы уходили, по городку сновали деловитые огневики. Тут и там виднелись стопки броней и ряды орудий у стен – жители готовились к осаде. А когда мы спускались по склону, в незримого защитного купола стояли кольцом младшие жрицы и водили руками, явно укрепляя магическую защиту.

Внизу, у подножия вулкана, я заметил войско, и сначала напрягся… Но нет, как пояснил Кенна, на помощь жерлу шли племена, не забывшие истоков.

– Тебе придётся поторопиться, – признался он, – Мы и раньше не особо-то общались с северными, зная их ледяную жестокость. Но теперь, когда мы враги…

Я лишь кивнул. И постарался запомнить лица молодых бросских жриц, усиливающих магическую защиту. Когда разрушится этот купол, они падут первыми.

Глава 14

– И всё же я думаю, что нам могли хотя б лошадей каких-нибудь дать, – простонал Виол, когда наши ноги отмеряли по горным тропам уже третий час пути.

– Ты вообще видел тут в горах лошадей?

Бард лишь горестно вздохнул и оглянулся на спящую бледную Креону, которую я тащил на спине – бросские целители хоть и сотворили чудо, но бередить её раны изнуряющей дорогой мы не стали.

Северная бледнота Креоны мешала нам толком понять, как она себя чувствует. Но, судя по тому, что она просто дрыхла, не смотря на тряску от моей беготни, чувствовала она себя более чем.

Давно позади осталось Жерло, и сейчас мы едва видели за вершинами чёрный дым, стелющийся под тучами от вулкана. Раннее солнце уже озарило облака, но мы пока что были в тени – тропа пролегала по низинам и ущельям.

Само Жерло мы тоже разглядеть не могли, но я его буквально ощущал каким-то даже не шестым, а седьмым чувством. Будто уходишь из родных мест, подмечая последние знакомые вешки…

Я снова полностью облачился в чёрный доспех из панциря жука, но Креона даже не обращала внимания на жёсткость моей брони. Что удивительно мой доспех так не дребезжал, как у Кенны и Дуная, которые неслись впереди.

Стражи размеренно бежали в глухих шлемах, показывая нам тропу. Как выглядит Дунай, я так и не увидел – он присоединился к нам сразу в боевом облачении.

Пока что нас окружали серые и каменные горы, пустые и совершенно безжизненные на первый взгляд. Скалы, камни, скалы, камни… Но если приглядеться, то тут и там сновала мелкая немагическая жизнь, испуганная дрязгом бегущих рыцарей.

– Ух, слёзы мне в печень! – бард ныл, то и дело спотыкаясь, – Броссы что, не могли нормальную дорогу сделать⁈

– Для нас нормально, – послышалось от ворчливого Дуная.

С выносливостью у него было плоховато… Но он видел, что мы бежим с таким весом на плечах, особенно я, и старался помалкивать. Но нет-нет да едва не наворачивался носом на булыжник, отчего продолжал ругаться.

– Чёртовы бросские горы! – вырвалось у него.

– Эй, – послышалось от Дуная, – Это мои горы!

– Но не мои… О-о-о, громада, а хладочара не могла бы уже и сама бежать? А то, знаешь ли, тут есть ещё страдающие, которых можно было бы и понести.

Я аж воздуха хапанул от такой его наглости, но неожиданно возникшее чувство тревоги прикусило мне язык. Резко остановившись, я закрутил головой.

Кенна и Дунай, пробежав несколько шагов, развернулись.

– У нас нет времени стоять, – проворчал Дунай, – Я могу понести этого балабола. А лучше вообще бросить его тут.

– О-о-о, видит Маюн, я и сам себя здесь брошу, – Виол со стоном свалился на тропу, – Убейте меня прямо здесь, больше никуда не пойду!

Я осторожно опустил Креону на землю и прижал палец к губам, требуя тишины. Потом оглянулся назад, пытаясь понять, что же происходит…

Бард перестал стонать и, прищурившись, тоже к чему-то прислушался.

– Не пойму, – прошептал я.

Моё сердце билось чаще, и кровь внутри подогревалась будто бы сама собой. Это могло быть и от бега, но нет – я чуял, что на меня действует какая-то особая магия. Она была не плохая, нет… Наоборот, я чувствовал прилив сил и готовность действовать, и этот прилив веял на нас оттуда, откуда мы пришли.

– Ваш вулкан начали осаждать, – вдруг сказал Виол, – Я слышу звуки битвы.

Кенна сразу же сделал пару шагов к нам и снял шлем. Он сначала таращился назад, в сторону оставшегося далеко Жерла, потом поднял руку и прикрыл глаза.

Вздрогнул и Дунай…

– Мы должны сопроводить Малуша, – неуверенно сказал он.

– А если Мать убьют? Что нам тогда от её предсказаний?

Стражи явно сомневались.

– Я должен защитить Мать, – вдруг сказал Кенна и, сорвавшись с места, просто побежал назад.

Дунай едва не сорвался вслед за ним, но потом остановился и поспешно указал рукой:

– Обойдёте Ущелье Каменных Дьяволов, и тропа выведет на запад, к прямо морю… На корабль Храмовники смогут сесть только в бухте Спокойной, и только через неделю, как закончится сезон штормов.

А потом страж поспешил за своим соплеменником, оставив нас в недоумении. Молча проводив фигуры броссов, исчезнувших за склоном на повороте, я переглянулся с Виолом.

– Интересно, для них слово «приказ» что-нибудь вообще значит? – спросил бард.

– Тут всё несколько сложнее, Виол, – усмехнулся я, чувствуя потребность защитить родичей, – Она для них Мать, а мать можно и ослушаться… Чтобы её же защитить.

– Да уж, теперь я, кажется, начал понимать природу вашего упрямства, – буркнул Виол.

Я не ответил, долго разглядывая дым от Жерла. Меня тоже разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, я знал, что это не моя битва, и надо идти дальше… С другой стороны, бросское нутро так и кричало мне, что Жерло в опасности, и настоящий бросс не может не ответить на этот зов и должен спешить.

Скорее всего, это была какая-то особая магия жриц, призывающая всех, кто не забыл свои бросские корни, прийти на помощь. Интересно, а как она действует на предателей? Угнетает или наоборот злит?

– Ну, а дорогу-то теперь мы как найдём? – проворчал бард, – Что за Ущелье Каменных Дьяволов?

Отвечать на этот вопрос мне, встречавшему уже огненного дьявола, не особо хотелось. Как и на вопрос, где находится эта бухта Спокойная…

– Бросс я или не бросс? – встав, я хотел снова аккуратно поднять Креону, но та проснулась.

– Я сама, – она отстранила мои руки и, пошатываясь, встала.

– Громада, зато я не сам! – Виол, который хотел встать, тут же плюхнулся обратно и как самый настоящий актёр закатил глаза, – О-о-ох, мои ноги.

Впрочем, ему пришлось вскочить, потому что мы с Креоной проигнорировали его и уже отошли на несколько шагов.

Чародейка призналась, что даже так, на ходу, ей легче, чем там, на вулкане, в прогоревшей духоте. Ей казалось, ещё день, и она бы там померла просто от удушья.

– Бессердечные истуканы! – проворчав, бард догнал нас и поплёлся следом.

– Истуканы вообще-то стоят, а не ходят… – заметил я.

Креона вымученно улыбнулась, не смотря на бледноту, и одобрительно кивнула мне.

– О, видит Маюн, это не только ходящие, но и размышляющие истуканы! – Виол поморщился, – За что мне это⁈ Вы, броссы, все одинаковые! Одна там ни в какую, и напарник такой же упрямый.

Я оглянулся.

– Кто ни в какую… Это ты про жрицу?

– Да. Я уж ей и объяснял, объяснял, что царь Могута будет не очень доволен осадой Камнелома, и что у броссов сейчас не самое завидное положение. И нужно будет соглашаться на новые условия…

– А какие условия?

– Да какая разница, она отказалась! Говорит, никакими сюзеренами и вассалами не будут, никаких клятв верности не дадут… Только равный союз.

Я усмехнулся.

– Ну и в чём она не права?

– О, громада, только не являй мне яркий пример вашего бросского упрямства! – Виол всплеснул руками, явно забыв о своей усталости, – Сейчас для дранной Лучевии самый удобный шанс подгрести под себя Бросские Горы! И большой вопрос теперь, согласится ли Троецария помочь после произошедшего.

– Не стоит забывать, – заметил я, – Что на Камнелом летели только снаряды лучевийского советника Шана Куо. А что же касается осады Волхом, то эту проблему, Виол, решили… кхм… именно мы с тобой. Ни один бросский топор не полетел в камнеломскую стену.

– Когда это ты успел посоветоваться с Матерью? – удивился бард, – Она мне сказала это слово в слово.

– Просто жрица стала старшей не за красивые глаза… Ты хочешь выгоду Могуте, ибо работаешь на него, – усмехнулся я, – Мы же хотим счастья родным горам. Дураку понятно, что Троецария окажется в более незавидном положении, если просто так отдаст Бросские Горы на растерзание лучевийцам.

– Но в то же время дикие северные племена уже атакуют Жерло…

– И вот если сейчас Могута не поможет броссам… – я прищурился, – Мы выстоим, но обиду запомним надолго.

– Ну и вот как с вами можно договариваться? – Виол чуть не захныкал.

– Так же, как договаривались сотни лет.

Молчание вдруг нарушила Креона…

– Пока целительницы латали меня, я невольно подслушала их разговор. Малуш, ты не почуял, что в твой разум заглядывали, пока ты был на вулкане?

Я кивнул.

– Было такое ощущение, но я не придал внимания. Но в то же время я чуял, что мне взамен дают силы…

– Насколько я поняла, жрица и вправду связана мысленно с Жерлом, с той самой «праматерью всех броссов». И она почерпнула из твоих мыслей много полезного.

Я даже слегка растерялся… С одной стороны, приятно, что мой опыт из прошлой жизни оказался полезен вулкану, с другой стороны, я не представлял, чему могу научить древнее мудрое существо.

Хотя всем известно, что когда какое-то племя замыкается в себе, и доходит до родственных браков, кровь начинает портиться. А свежая кровь от какого-нибудь залётного молодца наоборот рождает настоящих богатырей.

Мысленный пример был не очень, но, быть может, в мудрости те же законы? Броссы замкнулись сами в себе и упрямо варились в своей культуре тысячи лет, что довело их уже до хморочьей ереси Волха… Поэтому мой богатый жизненный опыт Тёмного, помноженный на веселье с Небом и Бездной, был глотком свежего воздуха для материнской сущности внутри вулкана?

Да, в политике у меня был большой опыт. Я ведь брал города не только войсками, но и хитростью – в моём рукаве был богатый набор козырей…

– Ну тогда неудивительно, почему она сказала это слово в слово, – проворчал Виол, и ревниво добавил, – Какой толк был от моих медитаций, если у нас тут такой великий стратег есть, а, Малуш⁈

– Ну, зато ты отдохнул…

* * *

Было бы удивительно, если бы наше путешествие, так неудачно начавшись, ещё бы и спокойно продолжилось. Потому что уже довольно скоро, когда тропа пошла заметно вверх, и нам пришлось по ней карабкаться, Виол вдруг схватил меня за ногу.

– Громада! – зашипел он, указывая назад, – За нами погоня!

Я глянул, но не увидел ничего, кроме гор и камня. Хотя, подстёгнутое предупреждением барда, моё чутьё тоже начало поклёвывать тревогой.

Да ещё тропа, как назло, стала такая неразборчивая, что мы иногда подолгу решали – это она или мы уже свернули не туда? Малуш ещё до моего вселения никогда не был в этой стороне гор, и воспоминания тут ничем не могли помочь.

Ух, смердящий свет, как бы мне сейчас помог Кутень!

Поднявшись наверх, мы прибавили шаг. Солнце уже поднялось достаточно высоко, но тропа вскоре снова спустила нас в тень, как раз между скалистыми склонами двух вершин. И лишь когда мы оказались в полумраке ущелья, нас всех посетила одна и та же мысль.

– Громада, а не то ли это ущелье, которое нам надо было обойти?

– Моркатова стужь! – вырвалось у Креоны, которая уже приобрела здоровый для её бледности цвет лица, – Малуш, ты же говорил, что бросс.

– Ну вот я и привёл вас, чтоб показать, что именно в это ущелье нам нельзя…

– О, видит Маюн, хладочара, что шутки у нашего бросса всё такие же бросские.

– Неброские бросские шутки, – без улыбки ответила Креона, – Повернём?

Ветер, залетающий в узкое ущелье, принёс нам звуки чьих-то криков. На голоса магических каменных дьяволов, как бы они не выглядели, это было не похоже. А вот на крики загоняющих добычу остервенелых дикарей вполне.

Как бы там ни было, сражаться против толпы в узком ущелье гораздо удобнее. А особенно выносить их огненной магией, не боясь сжечь друзей. Что же до мифических каменных дьяволов, то я решил разбираться с проблемами, лишь когда они появятся.

– Пусть идут за нами, – сказал я, продолжив углубляться в ущелье, – Убьём сразу двух зайцев.

– Когда один заяц из ада, а второй с топором, мне что-то не нравится эта поговорка… – проворчал бард, но послушно потянулся следом.