Текст книги "НеТемный 8 (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Не убивать никого! – рявкнул я вслед. Лишние проблемы с царём Стояном мне пока были не нужны.

«Срам-срам-срам!» – прилетело от Кутеня.

Ничего, не обломится. В этих землях ещё надо выяснить, кто враг, а кто друг. Но сейчас моё нежное бросское сердце не могло оставить вот так в беде одинокую девушку на растерзание целого отряда воинов.

Может оказаться, что она безжалостная убийца, вырезавшая какую-нибудь деревню… А может и не оказаться. Я своей интуиции пока доверял.

На бегу я подгонял ветром снег вслед за собой. Опасался, что мои следы не успеет запорошить, как следует, и помогал метели.

Впрочем, взбежав на пригорок, под которым уже располагался наш лагерь, я разглядел, как над далёким отрядом всадников загорелись голубые всполохи магии. Погоня лихо заворачивала вслед за мерцающим в полях цербером, и маги даже пытались посылать вслед ледяные вихри.

Кутень радостно сообщил, как ему весело, и начал петлять, снова увлекая конников в сторону гор.

Я же спокойно спустился вниз и положил девицу возле шара-костра. Креона тут же вскочила, вставая в магическую боевую стойку.

– Ты кого принёс, бросс⁈ – в ярости воскликнула она.

С её рук сорвалось голубое сияние, в раненую полетели ледяные иглы, но тут же растаяли под мои лёгким огненным бризом. Капли упали девушке на лицо, но она даже не шелохнулась.

– А я, кажется, знаю, кто это, – задумчиво сказал Виол, отодвигаясь подальше и от Креоны, и от бездыханной воительницы.

– Это тётя, – важно кивнул Лука, – Такая же красивая, как и Креона.

Чародейка заметно смутилась, но руки не опустила, не сводя взгляда с белокурой.

Я всё же на всякий случай отложил её меч подальше. Вытянул у воительницы несколько метательных лезвий из-за пояса… И под курткой обнаружились ножи. Маленький топорик, свёрнутый кнут с острым лезвием на конце, по ножу в рукавах. Еще и пара кинжалов в сапогах.

Кхм, смердящий свет, что за коллекция холодного оружия⁈

Звякнул вроде бы последний клинок, упавший в кучу. Вроде бы последний… Я задумчиво глянул на её грудь, прикрытую ситцевой рубашкой, но бард тут же сказал.

– Если коснёшься её груди, громада, никакого разговора не получится. У них это святой запрет.

– У кого, у них?

Виол выдохнул:

– Ну, кажется, это и вправду пайнская дева…

– Кто?

– Ты что, Малуш, не слышал о пайниландских девах? – спросила Креона.

– Я так думаю, сейчас услышу.

Глава 29

Если выйдешь из Хладограда на восток, то рано или поздно придёшь к Северному морю. Это море – холодный залив, который мы так удачно переплыли. Он разделяет верхнюю, северную часть Троецарии на две: на земли Хладограда и на Бросские горы.

Но если выйти из Хладограда на запад, то вскоре придёшь в земли Пайниландии, как её называют собственные жители. Жительницы…

Это были земли, густо заснеженные и поросшие целыми морями вечно зелёных хвойных лесов, и при этом богатые парящими горячими источниками, скрывающимися в каменистых равнинах и предгорьях.

Заселена она была воинственными пайнскими девами. Говорят, на их языке это значит «дева из леса».

Девы эти были воинственны настолько, что земли Хладограда на западе все обросли множеством погостов и крепостей – царские и кнезовы дружины денно и нощно несли службу на границах.

Как у этих дев обстоят дела с мужчинами, никто не знал, лишь ходили страшные сказки в народе. Но они всегда охотно похищали мужчин в Троецарии… Тут бы пошутить, «разве есть в этом что-то плохое для мужчин?» Тем более наша незнакомка на самом деле была очень недурна собой, это было видно даже сквозь грязь на лице.

Но нет, о пайнских девах ходила очень дурная молва. Вероятно, мужчины в их землях последние свои дни и вправду проводили в любовных утехах, вот только потом их приносили в жертву во славу Моркаты.

– Моркаты? – я удивился, – Я не ослышался?

– Да, Малуш, они тоже поклоняются Моркате… Только Деве Моркате.

– Эээ… – я поскрёб подбородок.

– О, громада, это же легенда о том, что до того, как богиня встретила бога Хморока, который охмурил её своей мрачной мужественностью, Морката была богиней свободной, независимой и с очень скверным характером.

– А Хморока они?..

– Отрицают. Ненавидят. И старательно молятся, чтобы он никогда не вернулся, – сказала Креона, – Так что если эта сволочь услышит, что ты как-то связан с северным богом мрака, то будь готов защищать своё горло.

– Уже услышала, – я хмыкнул, покосившись на неподвижную пайнку.

Креона тут же прикрыла губы ладонью:

– Моркатова стужь! Я не хотела!

– Не страшно. А с вашим Храмом Холода они дружат?

Чародейка, не отрывая напряжённого взгляда от девицы, прошептала:

– Ненавидят ещё страшнее, чем Хморока и его Тёмных.

– Считают вашу веру ересью?

– Не совсем, – Креона покачала головой, – Считают, что если нас не будет, всех до единого, то и нашей Моркаты не будет. А будет только их Дева Морката.

– Да, громада, – Виол кивнул, – Если верить тому, что я слышал, то более оголтелых фанатиков не найти. Их с самого младенчества учат убивать и ненавидеть всех, кто отрицает их веру. То есть, всех.

– А разве Девы Моркаты не существует?

Креона аж ахнула:

– Есть только одна Морката! Богиня луны и холода, повелительница северных льдов, сияющих в лунном свете! Жена, с ледяным хладнокровием ждущая своего мужа из небытия Вселенной!

Как я остановил лезвие, летящее Креоне в грудь, одному мне и известно. Но я уже заранее почуял, что незнакомка давно очнулась, хотя надо отдать ей должное – она совершенно не подала виду. Не дрогнула ни одна мышца, даже дыхание не сбилось.

Её эмоциональный фон не сбился, хотя такой фанатик должен был фонтанировать эмоциями. Но всё же колыхнулось что-то неуловимое, связанное с моей бросской кровью… Моя кровь будто почуяла тёмный замысел, зреющий в хладнокровном разуме пайнской девы.

И когда я задал вопрос о Моркате, который являлся краеугольным камнем веры двух народов, и который не мог оставить равнодушной эту воительницу, вот тогда-то и колыхнулась её ярость.

Ух, смердящий свет! Это было быстро… Креона ещё только расширяла глаза, не успевая понять, что в неё летит смерть – кстати, этот ножичек и вправду был спрятан между грудями пайнской девы – как моё магическое щупальце перехватило лезвие.

Чародейка тут же ударила холодом в то место, где только что лежала пайнская дева, но та уже метнулась в сторону. И ещё один бросок лезвия, теперь в барда…

Я успел перехватить и это лезвие, но сраная дева, как оказалось, обманула меня. Потому что с разницей в один миг полетели ещё ножи, только теперь в Луку. Откуда у неё столько? Сколько у неё там их?

Бард ошалело смотрел на лезвие, пойманное мной прямо перед его шеей, а Лука, улыбаясь, смотрел на нож, застрявший перед его носом в стволе крохотного деревца… Одинокого кустика, мгновенно выросшего перед ним и зажавшего в своей коре смертоносный снаряд. Второе лезвие, к счастью, я успел перехватить.

Моё удивление тут же снесло пробудившейся яростью… Ну, грязь, этого я тебе не прощу! В мальчишку⁈

Девица, сделав обманный манёвр, кинулась к кучке своего оружия, но Креона успела метнуть в неё пучок холода. Правда, пайнку он никак не отвлёк… Зато отвлёк мой удар.

Точнее, снёс так, что она улетела в снежную темноту.

А я не остановился, метнувшись следом. Пайнка не успела упасть, как в неё полетели мои магические щупальца. Она заметалась из стороны в сторону, с завидной точностью уворачиваясь от них, но всё же пропустила один удар, другой… А потом мой кокон перехватил её, стиснул в обжигающих объятиях, и я приблизил её к себе, желая взглянуть на то, как она встретит свою смерть.

Встречала она её, к сожалению, с воинским хладнокровием. В её зрачках не было ни единого сожаления, что она что-то сделала не так, и дева явно ждала встречи с высшей Девой…

И я, тяжело дыша от гнева, уже собирался совершить правосудие, как сзади послышался спокойный голос Луки:

– Господин Малуш, так вы сделали выбор? Займёте место в тёмном пантеоне?

Словно что-то щёлкнуло в моей голове, вернулся контроль над яростью, и я, обернувшись, покосился на пацана. Снова он о тёмном пантеоне…

– А я обязан это сделать? – только и спросил я.

Этот вопрос, как я знал, должен был долететь до высших сил, которые явно затеяли новую шахматную партию.

Я дошёл до Храма Хморока, как они хотели. Низверг Бездну во Тьму… Что им ещё от меня надо?

– Такова воля богов, – мальчик сидел, выковыривая застрявший в деревце ножик. Его так занимал этот процесс, что он аж язык высунул от азарта.

Едва я услышал про волю богов, как на моём душевном загривке стала подниматься шерсть. Я был согласен послужить Небу в обмен на жизнь дочери, но и только. Дальше становиться послушной пешкой в руках богов я точно не собирался.

Я уже был пешкой долгие восемнадцать лет…

Всё, что я сейчас делал, это ради обретённых друзей и моего бросского народа. А корыстных богов, преследующих свои цели, я за друзей точно не считал.

– А Древо? – всё же спросил я, надеясь, что мгновение прорицательства у мальчишки не прошло, – Что оно думает?

Мне почему-то это было важно. Вечное Древо уже не раз спасало жизнь мальчишке.

– Древо просто себе растёт, – сказал Лука, как раз вытащив ножик и начав им же пилить кустик, – Помнят о нём боги и люди, или нет, Древо всегад растёт.

– Что бы это значило? – тут же оживился Виол, – Громада, это послание нам? Это, наверное, особое знамение от Древа своим последователям-лиственникам. И видит Маюн, ты понял его.

– А что тут понимать? – я опустил вспотевшую уже от жара моей магии пайнку на землю, – Перевожу на язык бардов – делайте что хотите, это ваш мир. Ваш выбор.

– Даже как-то обидно, – буркнул Виол.

Все замолчали, лишь слышался скрип обстругиваемого мальчишкой ствола. Он что-то пытался смастерить из срезанного кустика.

– Если я тебя отпущу, ты попытаешься нас убить? – спросил я пайнку.

Та, гордо вскинув подбородок, молчала.

– Виол, ты что-то там говорил про их запреты. Напомни, что там нельзя? Касаться их груди? Ты когда-нибудь трогал пайнскую деву?

Бард тут же спрятал руки за спину, что было для него неестественно. Виол да отказывается прикоснуться к такой симпатичной деве?

– Как-нибудь без меня, громада, – тот замотал головой, – Их ещё и целовать нельзя, как я слышал.

– Да? – я чуть склонился, но мне в лицо полетел плевок. Правда, он тут же испарился в подставленной огненной пелене.

Пайнка всё же не выдержала.

– Попробуй прикоснись ко мне, отродье изгнанников, и я не успокоюсь, пока не совершу месть! А если мне не удастся, и я отправлюсь к Деве, то это будут делать мои сёстры до того дня, пока существуем мы или пока ты не перестанешь дышать!

Диалект у неё был троецарский, но с каким-то своим акцентом.

– Значит, ты нас понимаешь?

Ответом снова было гордое молчание.

– А почему я отродье изгнанников?

Нет ответа.

– Виол, ты об этом знаешь что-нибудь?

– Громада, впервые слышу. Броссы родились в вулкане, все знают, но про изгнанников не слышал…

Воительница продолжала молчать.

Я прекрасно знал, что такое настоящий фанатизм, поэтому не питал иллюзий. Всеволод Десятый насмотрелся на это, да и сам создавал таких фанатиков, причём из зрелых людей. Ради своих убеждений они потом легко предавали даже свои семьи просто потому, что уже не считали это предательством.

А тут с раннего детства… Впрочем, у меня был один способ заставить нас слушать.

Я просто отпустил пайнскую деву. Свалившись на снег, она, естественно, сразу бросилась к своему арсеналу. В неё опять влетела порция холода от Креоны, но тщетно… А вот удар моим магическим щупальцем оттолкнул пайнку на несколько шагов.

Усевшись возле шара-костра, я снова оттолкнул воительницу. И снова… И снова.

Мне не стоило никакого труда спокойно сидеть и жевать лепёшку, и в это время контролировать всё пространство вокруг. Тем более, оно было закрыто моим воздушным куполом. Пайнка очень скоро поняла это, когда попыталась просто сбежать – воздушный удар оттолкнул её обратно, почти что к костру, где я с улыбкой предложил ей лепёшку с корабля.

Виол, поняв мой замысел, теперь сидел рядом с Лукой и что-то ему подсказывал. Мальчишка задумал сделать из деревяшки дудку, а бард, как оказалось, неплохо в этом смыслил и помогал Луке аккуратно вынуть сердцевинку, оставив только кору.

Креона, сделав ещё пару тщетных попыток заморозить пайнку, от досады просто села и растерянно смотрела на свои пальцы. Кстати, это заставило меня задуматься – холод чародейки являлся силой Моркаты, но не трогал пайнскую деву. Что-то её неуязвимость да значила.

Ну, а сама дева, испробовав все попытки убить нас или сбежать, теперь, спустя почти час, едва тащилась от усталости. Естественно, сначала это было попыткой нас обмануть, но я за всю прошлую жизнь на таких хитрецов насмотрелся вдоволь.

Поэтому вскоре дева и вправду уже тащилась по земле от усталости, пытаясь хотя бы лбом продавить воздушную пелену… Откатываясь, она всё медленнее и медленнее ползла, пока совсем не свалилась, лишь тяжело дыша от усталости и ярости.

Говорят, дикий зверь рвётся из капкана до тех пор, пока не обессилит или пока не вырвется. Ещё он отгрызает себе лапу, но пайнской деве нечего было себе отгрызать. Я поймал её в самый безопасный и мягкий капкан, который только мог существовать в этом мире.

И сначала требовалось довести дикого зверя в ней до бессилия. Тогда она станет нас слышать, даже если не захочет этого… Когда такие фанатики выпадают из той тёплой ванны, в которой их напитывали ересью, случается всякое. Но, самое главное, они всё равно начинают слышать и слушать.

Дальше зависит только от мозгов…

– Может, всё-таки лепёшку? – спросил я, просто подтащив деву за ноги к костру.

Она обессиленно лежала на спине, глядя в небо и всем своим видом изображая равнодушие. На моё предложение она, естественно, не ответила. Ну да и ладно, у нас ещё целая вечность впереди. Кутень может гонять царскую дружину по горам хоть до самого рассвета.

– Креона, а что хоть там? – спросил я, показывая на сверток из мешковины, который я притащил сюда вместе с воительницей.

Дева зарычала, делая новую попытку подняться, но без сил свалилась на спину. По её щекам потекли слёзы.

– Чтоб твои руки отсохли, жалкая еретичка! – просипела она, с ненавистью глядя на Креону.

Та, разматывая свёрток, только и бросила в ответ:

– От еретички слышу!

– Дева Морката!

– Морката – жена Хморока!

– Дева!

– Жена!

– Дай сюда! – я выхватил у взбешённой Креоны свёрток. Разорвал тесёмки и вытащил какой-то фолиант.

Глаза чародейки лишь раз скользнули по кожаному переплёту лунного цвета, как она вдруг скользнула к кучке оружия и, занеся над головой кинжал, просто кинулась на деву. Сил у той ответить не было, поэтому теперь мне пришлось магическим щупальцем оттаскивать Креону.

К счастью, заколоть пайнку она не успела. Поэтому дева злобно расхохоталась.

– Как… Как ты посмела украсть наше Первое писание⁈ – чародейка снова вскочила. Но кинулась не к хохочущей воительнице, а ко мне.

Выхватив книгу и обняв её, словно самое ценное в мире сокровище, она метнулась в темноту. Где бухнулась на пятую точку, столкнувшись с моим воздушным куполом. Вскочила, ткнулась ещё, и ещё… И всё это под хохот пайнской девы – откуда только силы нашла?

Если честно, это было с их стороны просто издевательством каким-то.

– А весело в женской компании, да, громада? – задумчиво спросил Виол, глядя на злую Креону, с рычанием буксующую в магическую пелену, – Кстати, так обессилить за одну ночь двух девушек… Как умелый любовник, могу тебе сказать, это редкое умение!

– Да вы задолбали, – вырвалось у меня, потому что Креона явно не собиралась сдаваться.

Поэтому я просто переместил её к костру и насильно посадил. Она плюхнулась и, обняв книгу, с чувством оскорблённого достоинства уставилась на костёр.

А уже не хохочущей, а выдавливающей что-то вроде крика осла воительнице я просто впихнул в рот лепёшку. Та едва не поперхнулась, хотела было выплюнуть, но вдруг стала жадно жевать.

– Смердящий свет, – я вскинул глаза к небу, – Неужели тишина?

Глава 30

Ух, смердящий свет! Вечное Древо, даруй мне терпение вынести эту ночь!

Я ожидал, что боевая девица станет сговорчивее, и мы сможем лучше познакомиться, но едва у неё появились силы, как в нашу сторону полилась отборная ругань. Особенно доставалось Креоне, и всё бы ничего, но та отвечала взаимностью – даже Виол, судя по его ошалелым глазам, пребывал в ужасе от того, как может ругаться наша Креона.

– А ведь, казалось бы, такая скромница-храмовница, – шепнул мне бард, присев рядом.

– Ну, острое словцо она в кармане никогда не держала, – хмыкнул я.

– Это ведь они нам так лиственного паладина испортят, эти две сквернословки, – Виол кивнул на Луку, который жадно вслушивался в их перепалку и явно впитывал новые слова как губка.

– Да, надо с этим что-то делать, – сказал я и, щёлкнув пальцами, рискнул применить особую магию.

Я это ещё не пробовал, ибо не верил в свою ювелирную точность, хотя уже достиг такой мощи, что мог бы попробовать. Вообще, обычно воздушные маги затыкали человеку рот воздушным кляпом, который не давал бы ему извлекать звук.

Но воздух – стихия колеблющаяся, и человек мог как выдохнуть, так по случайности и вдохнуть этот кляп. Поэтому существовал риск попросту разорвать лёгкие или повредить связки, а уж как вихрь отреагирует на близость магических чакр, одному Стрибору, наверное, и известно.

Конечно, как боевое заклинание, это идеально, только требует слишком много концентрации в бою. Но я мог попробовать и другой, более щадящий вариант, умения на это у меня уже хватало.

Креона округлила глаза, когда её дерзкий и полный праведного гнева ответ резко приглушился. Пайнская дева расхохоталась, видя тщетные попытки чародейки издать хоть звук. Вот только дева, когда начала излагать Креоне по этому поводу свои мысли, вдруг поняла, что тоже не может ничего сказать. Открывала рот, но тишина, повисшая над лагерем, теперь уж точно никак не нарушалась.

Я всего лишь закрыл их головы несколькими вихревыми куполами, которые не пропускали звук. И обе девицы сразу догадались, что вся их эмоциональная откровенность уже никого из нас не достигает. А когда у истерики нет зрителя, она не имеет смысла…

И Креона, и пайнка сразу же обиженно замолкли. Я убрал преграды, но едва они это поняли, как начали ругаться, и пришлось снова заставить их замолчать.

– Ого, – Виол заинтересованно слушал, как тихо шелестят потоки вокруг наших скандалисток, – Громада, я не встречал такой искусности среди магов воздуха… Видит Маюн, ты воистину стал мастером!

Я лишь скромно отмахнулся, раздумывая, что делать дальше с этими двумя.

Ненависть между их лагерями, которые поклонялись по сути одной богине, была запредельной. То, что люди склонны трактовать веру, как им угодно, я всегда знал. При этом каждый, естественно, считал свою веру единственно истинной – такова уж человеческая природа. Человек может ошибаться, но признавать это он не может.

И я даже не хотел объяснять этим двум яростным послушницам, что их богиня и вправду такая, какой они её себе представляют. Законы мироздания таковы, что Морката может существовать в двух, и даже более ипостасях – и как Дева Морката, не знавшая Хморока, и как его верная жена.

Человеческий смертный разум не может постичь божественной логики, на то она и божественная. Но вот почему сама Морката никак не разберётся с этим? Это довольно странно…

Ведь я заметил, что холод Креоны не причинял вреда пайнке. При этом от девы практически не было магического фона – она была обычной воительницей, просто очень крепкой духом. Да, сила воли человека может творить чудеса и даже противостоять магии… Ну, в разумных пределах.

Получалось, сама богиня не даёт применять магический холод против пайнских дев.

Мановением руки я снял с Креоны воздушный щит:

– Креона, давно вы воюете с ними? – я кивнул на пайнку, – Они всегда были неуязвимы перед вашей магией?

– Варвар, как ты смеешь затыкать мне рот⁈ Да в моркатов нужник твои вопро… – договорить я ей не дал, снова закрыв.

Теперь была очередь пайнки.

– Как тебя звать?

– В навозную кучу твои вопросы, отродье изгнан… – и она не договорила.

Я выдохнул. Открыл Креону:

– Хорлова!…

Закрыл. Открыл пайнку:

– Моча северного оленя!

Закрыл…

– А мне нравится, – признался Виол, – Вот бы мне управлять такой магией. Это ж какую музыку можно создавать? Как свет – зажёг и погасил, зажёг и погасил, – он начал водить пальцем, словно дирижировал хором, – Хор… Моча… Хор… Моча… Ча-ча-ча!

От скуки я вернулся к освоению превращения в огонь. Лука на этом поприще уже делал большие успехи – мог превратить палец в свет. Но дальше этого пока не заходило.

Креону я, конечно, долго держать в молчании не стал. И она, к счастью, вполне успокоилась, сидела тихо, не выпуская из рук потрёпанный фолиант. Лишь наблюдала за тем, как Лука, наигравшись со светящимся пальцем, снова вернулся к созданию дудки.

Пайнку я не выпускал из купола тишины, и она, недовольно поджав губы, тоже наблюдала, как мальчишка её же ножиком вырезал дырочки в заготовке.

– По нашей вере… – вдруг сказала Креона, заставив всех нас повернуть головы, – По нашей вере мы не можем причинить пайнским девам вреда, потому что Морката не хочет осквернять магию холода. Она не хочет прикасаться к ним, спасая нас от этой ереси.

Я усмехнулся. Оказывается, как можно всё перевернуть… А жрецы у них в храме не зря свой хлеб-то едят.

– Что за книга?

Креона обняла её так, будто хотела скрыть от наших глаз.

– Это Первое писание, отданное богиней луны и холода первой лунной сестре… Она и стала первой верховной жрицей, первой настоятельницей Храма Холода, и это было много-много лет назад, ещё до войны севера с югом. Сменились уже десятки настоятельниц, передавая книгу из рук в руки.

Её пальцы ласково огладили корешок, но тут же Креона стиснула кулаки, будто побоялась собственной дерзости.

– Я видела эту книгу лишь на главном алтаре. И даже подумать не могла, что эти мрази посмеют… – её голос сразу исчез за завесой, и Креона несколько секунд в упоении ругалась, пока до неё не дошло, что она опять наказана тишиной.

Вдруг подала знак пайнская дева. Она нашла в себе силы подняться и сесть по-воински, скрестив ноги.

– Меня зовут Рогнеда, я дочь нашей верховной матери, – сказала она, едва я снял щит, – Сын изгнанников, помоги мне бежать обратно в мою страну, и я скажу матери, что ты помог мне. И быть может, твой грех будет прощён.

– Нет, спасибо, Рогнеда, – я поморщился.

– А красивое имя, – признался Виол.

– И тётя красивая, – кивнул Лука.

На пайнку эти слова не произвели никакого впечатления. Да и откуда – она росла в совершенно другой культуре, и комплименты никак не трогали чёрствую женскую душу.

Бард сразу это понял и потерял интерес к воительнице. Но я всё же спросил:

– Почему броссы – изгнанники?

– Потому что много-много лет назад вы были изгнаны из наших лесов. Тогда-то мы и поклялись, что больше ни одна нога мужчины не ступит на земли Пайниландии.

– Ну да, ну да, – буркнул бард, – А я слышал историю, что это броссы погнали вас с Бросских Гор.

– Да как ты!..

Это вызвало новую волну гнева, но пайнка под завесой тишины быстро остыла. Ей тоже не нравилось, что её ругань никто не слышит.

Наконец, и Креона, и Рогнеда, наученные моей непреклонностью, научились молчать сами, без магии.

– А теперь главный вопрос – зачем ты утащила писание из Храма Холода? – спросил я, – Вы же считаете их веру ересью.

– Да тут и думать не надо! Чтобы сжечь его и уничтожить нашу… – начала было Креона, но тут же, надув губы, замолчала, увидев мой взгляд.

– Мне приказала наша верховная матерь, – нахмурившись, ответила Рогнеда, – Украсть и принести. И уж поверь, морозная шлю… – она сама хапнула воздуха, упреждая мою реакцию, и продолжила более спокойно, – Поверь, я бы с удовольствием сожгла эту гадость, но матерь приказала не трогать её, а лишь принести.

– Видит Маюн, ты её так закутала, что тебе было приказано беречь эту книгу.

– Да что ты понимаешь, гряз… Уф! – Рогнеда медленно выдохнула, – Да, мне даже нельзя было ни намочить, ни запачкать.

– Не находишь это странным?

– Нет. Таково веление богини, Девы Моркаты, и не моё дело это оспаривать.

– А что за веление? – спросил бард.

– Принести книгу, – удивлённо повторила Рогнеда, – Вы меня слушали, восточные остолопы?

– Северная твоя красота, – Виол даже не смутился, – Ну ведь мы оба понимаем, что ты что-то знаешь. Наверняка слышала от верховной матери, и тебе есть что рассказать.

Пайнка рассказывать явно не хотела.

– А я тебе ещё лепёшку дам, – вдруг сказал Лука. И словно в ответ громко заурчал живот у Рогнеды.

Ломалась она недолго.

– Ваша вера… – с вызовом сказала она, глядя на Креону, – … оказалась настолько податливой, что позволила войти в ваши храмы чёрной южной скверне.

Возмущённую Креону я сразу закрыл щитом и с интересом спросил:

– Это ты о чём?

– Наверное, о том жреце из Межемира, – сказал Виол, – Это же он Храмовников Яриуса переучивал, значит, и в Храм Холода послал людей…

– Да. В наши леса их миссионеры тоже пытались прийти, чтобы рассказать нам правду о нашей же Деве Моркате. Так они говорили… Их головы висят на ветвях трёх священных сосен.

Освобождённая Креона твёрдо заявила:

– Мы верим только в Моркату!

– И в тень её, – добавила Рогнеда и расхохоталась.

– Да как ты смеешь коверкать нашу…

– Я коверкаю⁈ Ты откуда такая свалилась? – пайнка искренне удивилась, – Где ты была последние месяцы⁈

Наша чародейка смутилась.

– Что за тень Моркаты? – спросил я, вспоминая, что Храмовники Яриуса тоже теперь поклоняются ещё и его тени.

– Якобы та, что хранит север в безлунные ночи… – Рогнеда сплюнула, – О, Морката, как дошло до того, что мы, пайнские девы, спасаем грязную ересь ледяных?

Креона поражённо слушала пайнку, даже забыв возмутиться.

– Спасаете?

– Да. Эту книгу верховная матерь должна сохранить, потому что ваша Верховная Жрица собиралась её переписать! Таково было видение от Девы Моркаты, пришедшее матери во снах. Мы – её воины, и мы не смеем ослушаться, хоть я и не понимаю, что в ней такого важного и зачем эта писанина в наших лесах!

– Но нет… – Креона замотала головой, – Такого не может быть!

– Давно ли ты встречала своих соратников, ледяная⁈ – пайнка была непреклонна, – Даже мы заметили, как вы изменились. Поговаривают, что хладоградский царь теперь хочет идти на нас войной… Из-за того, что мы не пускаем этих тёмных в наши леса!

– Сдаётся мне, громада, мы из одной войны попали в другую. Надо было двигать через Раздорожье, хоть где-то островок спокойствия.

Бард сказал это так, будто у нас был выбор, как путешествовать.

– А разве царь Раздорожья не двинул войска к границе с Межемиром? – спросил я, – Именно поэтому же он не смог прийти на помощь Камнелому.

– Ах, ну да… – бард погрустнел, – Что творится с этим миром?

– Креона, ты всё так же хочешь посетить свой Храм Холода? Сдаётся мне, так просто мы туда не попадём. А если и попадём, то можем не выйти оттуда.

– Но я должна увидеть настоятельницу! Я отпрашивалась у неё в дорогу за наставницей, и должна предстать перед алтарём… Я не могу не пойти!

– Понял, понял, – сказал я, чувствуя, что назревают новые проблемы.

Оставалось надеяться, что богиня Морката скоро сама найдёт силы посетить нас и хоть что-то подсказать.

В этот момент я почуял отголоски мыслей Кутеня. Он возвращался, весело докладывая мне, что загнал погоню в какие-то дебри. Вот только он заметил, что у нас появилась ещё одна проблема – на дорогах начали рыскать отряды и Храмовников, и Тёмных… И один такой отряд уже свернул в поля.

Да уж, весело у них тут, на севере. Все кого-то ищут.

– Скоро рассвет, – сказал я, хотя из-за метели этого не было видно, – Надо выдвигаться. Креона, отдай книгу Рогнеде…