Текст книги "НеТемный 3 (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22

У Тёмных Жрецов свои понятия о владениях.

В моём мире, где я был Всеволодом Десятым, моими владениями сначала была просто крепость, а потом и целая провинция. Именно оттуда я начал разрушать Империю, плетя интриги в самом её сердце.

Это была моя месть императору, ведь именно его верный генерал Коровин оставил город, полный мирных жителей, как препятствие на пути армии Второго Жреца.

Спустя много лет сердце генерала Коровина последний раз встрепенулось в моей руке. И Второго Жреца я убил, а его силу спрятал во Тьме, чтобы никто не догадался, что это сделал Десятый…

Жаль, императора я не достал – слишком хорошо он закрылся в своём замке, ощетинившись армиями. Властитель империи был хитёр, и он тоже воспользовался плодами ереси, которую Бездна распространила в Ордене Света.

Многие опытные воины после того, как вдруг стали не нужны своему же Ордену Света, нашли место в рядах армии Императора. А они были очень сильны, ведь сила Отца-Неба всё так же помогала их клинкам.

Я не просто так принял сторону Тьмы. Моим планом было стать Верховным Жрецом, чтобы после смерти получить власть в Преисподней. Я дал клятву достать виновных везде, и дождался бы императора даже в аду.

Клятва действовала до тех пор, пока я не узнал правду. Смерть моей жены и мой Путь Тьмы – всё это оказалось просто хитрым планом Бездны.

* * *

Я думал о Бездне и сейчас, спускаясь в подземелье под маяком. Ефим двигался позади меня, как и следует хитрому Тёмному Жрецу, а впереди двигался щуплый слуга, одетый в чёрный балахон. Вооружённой охраны с нами не было, и значит, старший маг был уверен в своих силах.

Сложно было не думать о властительнице Тьмы – едва мои ноги ступили на потёртые ступени винтовой лестницы, ведущей в недра земли, как нахлынули воспоминания из прошлого мира.

Эти звуки, запахи, чадящая факелами темнота и давящее ощущение горных пород сверху… Смердящий свет, я будто перенёсся назад, в своё тело!

Я даже напрягся, ожидая, что сейчас в голове раздастся слащавый голос беса. Этому ничтожеству всё же удалось тогда усыпить мою бдительность, и, скорее всего, это именно он сумел запереть мою память.

К счастью, в голове была звенящая пустота, как и полагается варварским девственно-чистым мозгам. Но пришлось пошевелить правой рукой, сжать и разжать пальцы, на всякий случай проверяя, на месте ли конечность. Так, Всеволод, спокойно… Ты – Малуш!

Владения Ефима, которые он так хотел показать мне – это разветвлённая сеть подземелий под маяком. И некоторые тайные ходы выводили даже в сам город. Старший маг, наверное, хотел так запугать меня, но мне показалось, что он просто хотел похвалиться своими достижениями.

Он намекнул, что с той стороны, где подкова выходит в открытое море, есть пещера, скрытая магией Тьмы, и у Ефима есть даже свой боевой корабль. Все суда, которые входят и выходят в солебрежскую бухту, находятся под полным контролем Тёмного Жреца.

– Впечатляет, – усмехнулся я, пригибаясь под балками, – Но почему Солебрег, а не Моредар? Ведь там столица.

– Я не выхожу на Свет, и меня не видят, – Ефим за моей спиной снова ответил цитатой из Завета Ушедших.

Я лишь ухмыльнулся. Молодец, хорошо выучил. Вот только Бездна через какое-то время перестанет это поощрять – Завет Ушедших во Тьму идеален, как руководство для достижения величия, но потом у Жреца при его прочтении начинают появляться ненужные мысли. Например, как мысли о том, что хоть Бездна и повелевает Тьмой, но её сила ограничена.

Низкий потолок тоже хорошо отрезвлял меня, напоминая, что я в теле громадного варвара. Уж очень тёмное подземелье напоминало моё собственное.

Наверняка тут у Ефима скрываются и темницы, и пыточные, и клетки с магическими тварями, и лаборатории, и библиотеки…

При мысли о библиотеке у меня зазудели пальцы, так захотелось перелистнуть какой-нибудь трактат. Ведь Тёмный Жрец будет собирать только ту информацию, которая ему нужна для достижения истинного величия, и значит, я много чего смогу выведать.

Сколько, он сказал, нас теперь? Пятеро?

То есть, если этому поверить, то в этом мире есть уже четыре Тёмных Жреца, которые друг о друге знают. На этом этапе Жрецы ещё не убивают друг друга, но когда их количество перевалит за десять, то между ними начнётся тайная война. Путь Тьмы не терпит слабаков.

Но это не значит, что меня не попытаются убить. Я мельком обернулся, чтобы уловить взгляд Ефима. Да, он что-то замыслил, но пока что просто изучает гостя.

Он не спросил моё имя. Не спросил, какой я по счёту. И даже отсутствие татуировки на шее его не смутило.

Я тоже ничего не знал о нём… А спросить – показать свою слабость.

Между Тёмными Жрецами не бывает дружбы. Они могут заключить союз, но Путь Тьмы жесток – в конце всё равно останется один. Награда Бездны ждёт сильнейшего Жреца, который станет Верховным, и получит власть в преисподней.

Я поджал губы. Сейчас, после всего того, что со мной случилось, я вдруг понял, что это тоже – ложь. Зачем Бездне конкуренты? Она и сама хорошо справляется. Но верным служителям, которые вершат её волю в материальном мире смертных, нужна морковка.

– Странно, что я не почуял тебя, бросс, – сказал Ефим, когда мы шли по длинному коридору.

– Напомнить строчки из Завета? – спросил я.

Тот задумчиво почесал лоб.

Я знал, о чём он. Тёмные Жрецы всегда чуют силу друг друга. И по-настоящему высокое мастерство покажет тот, кто сможет подкрасться незаметно к другому Жрецу.

В коридоре было множество глухих дверей, и Кутень что-то отдалённо чуял в них, но выпускать цербера из топорища я пока не спешил.

Пока что Ефим не знает, что это за дубина. Хоть он и заметил тень цербера там, в темнице у стражников, но он не видел, куда тот полетел. Да и кажется мне, он ещё не встречал таких существ.

– Я думал, нам, служителям Тьмы, не имеет смысла скрываться друг от друга, – наконец, возмущённо сказал Ефим, открывая последнюю дверь.

Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Смешно было слышать такое, когда он сам полностью скрывает свою силу, я ещё ни разу не смог почуять в нём Тёмного Жреца. Скорее всего, мага возмутило, что кто-то другой так легко обманул его.

Открывшаяся нам за дверью огромная пещера сдула с моего лица улыбку. Сразу за входом спиной к нам стоял целый отряд стражников в полированных доспехах, вооружённых алебардами и клинками. И все они смотрели в глубь тёмной пещеры.

Дверь, через которую мы вышли, вывела на широкий выступ, за которым разверзлась тёмная пропасть. Стражники сразу же расступились и выстроились в две шеренги, пропуская нас.

Над бездной висел каменный мост, и вёл он на громадную скалу с плоской вершиной. Та возвышалась из темноты посередине пропасти, и казалось, что это висящий в темноте остров.

Скала освещалась несколькими факелами, закрепленными на длинных шестах, и отсюда было видно громадную каменную колонну посередине. Вся она была испещрена символами и рунами, но моё внимание привлекла светловолосая фигурка у подножия, прикованная цепями.

Отсюда было сложно разглядеть, кто это. На миг меня кольнуло опасение, что бард не смог вывести Креону и Дайю в надёжное место, и это колдунья холода сейчас томится в цепях.

Впрочем, я был недалёк от истины. Ефим, сделав шаг вперёд, великодушно махнул в сторону далёкой фигурки:

– Бросс, позволь познакомить тебя с Агатой, Дочерью Луны из Северного Храма Моркаты.

Я всё же справился с удивлением, ни один мускул не дрогнул на моём лице. Через пару секунд я расплылся в ехидной ухмылке:

– Так вот почему я потерял её след.

Ефим тоже оскалился.

– Да, её корабль не смог доплыть до Острова Магов. Ни единая живая душа не знает, что она – здесь.

Я покосился на него. Ефим широким жестом пригласил взойти за ним на узкий мост. Каменная конструкция, хоть и выглядела хлипко, но под ногами отзывалась монолитностью. Пока мы шли, я думал.

Дочь Луны… Я помню, что Вайкул злился от зависти, когда услышал, что Агата, наставница Креоны, уже не Посвящённая Луной.

Значит, пока Агата была Посвящённая, она была равной старшему магу, четвёртому рангу. Скорее всего, Дочь Луны – это магистр, пятый ранг… Ведь навряд ли даже в этом мире по рангам прыгают, как кузнечики.

Оставалось несколько шагов до скалы, когда я почувствовал её силу.

– О-о-о, да, – Ефим тоже остановился и протянул руку, словно трогал чужую магическую ауру, – Скоро эта сила будет моей.

Агата висела на цепях примерно так же, как и Креона тогда в телеге. Руки заломлены за спину и вздёрнуты вверх цепью, ноги тоже скованы колодками. Голова у наставницы была опущена, и белые, с лёгким серебром длинные волосы закрывали её лицо.

Голубая с серебром мантия, облегавшая тонкую фигуру женщины, едва заметно искрилась, и вокруг Дочери Луны в воздухе витали снежинки. Даже цепи, в которые она была закована, возле колодок дымились белым инеем.

Судя по всему, магистр не бросала попыток вырваться из плена.

Ефим ступил на скалу и остановился перед светящейся на земле полоской. Вокруг колонны с Агатой была начертана целая система защитных пентаграмм, одна внутри другой, и все они время от времени вспыхивали.

Я встал рядом с Ефимом, со смешанными чувствами рассматривая наставницу Креоны.

Да, нельзя недооценивать хитрость старшего мага… Он не заковал меня в цепи, ещё ни разу не попытался напасть. Но если он смог заманить в ловушку магистра, который в разы сильнее мага, то и мне надо быть настороже.

Глава 23

Ефим двинулся вдоль защитного круга и, протянув руку, коснулся невидимой пелены. Воздух заискрился возле его пальцев, за ними потянулся след из инея, и, отдёрнув руку, старший маг засмеялся.

Я обратил внимание, что вокруг тела Ефима воздух чуть потемнел. Тёмная Аура?

– Холодная… Она всегда была ледяной царицей, – дуя на отмороженные пальцы, с улыбкой сказал Ефим, – Там внутри всё заряжено её магией.

Я снова глянул на Агату, висящую на цепях, но она, кажется, не чувствовала никого вокруг. Опустив голову и спрятав лицо за длинными белыми волосами, она не двигалась, при этом весь её вид излучал непокорность. Воздух и вправду, если присмотреться, будто вибрировал в пределах защитных кругов.

Опустившись на корточки, я присмотрелся к рисунку на земле. Красная светящаяся полоса, которой был начертан внешний большой круг, была нарисована замысловатой вязью по несколько нитей, переплетённых между собой словно ветви плюща. Между ними бегали светящиеся жилки, и нити пульсировали, словно живые, поблёскивая, будто свежая кровь.

Да, это была Магия Крови…

Я хмыкнул, узнавая слишком замысловатую вязь «кровавого барьера». Да, рисунок чуть отличался, этому миру был присущ свой магический диалект, но суть заклинания не менялась.

«Кровавый барьер»… С одной стороны, сильнейшая магия – Агата, чья кровь намешана в чернила, никоим чудом не сможет оттуда вырваться. Даже боги не вмешаются, потому что в этом и суть Магии Крови – она подделывает волю человека. Та же богиня Моркаты, кому, по идее, служит эта Агата, не услышит её зов.

Дочь Луны, может, и хочет позвать Моркату, чтобы та дала ей больше сил, вот только круг не даёт этому зову вырваться – запрет написан кровью самой Агаты. Вот такой вот парадокс.

Да и боги, на самом деле, существа как бы… кхм… необязательные. Морката может ответить, а может и не ответить, а потом ещё и выскажет своей последовательнице – мол, ты не слишком усердно молилась.

Власть богов в нашем мире, на самом деле, ничтожна. Без веры человека, проводника божественной воли, они здесь практически беспомощны. Иногда они, конечно, чудят, чтобы показать свою мощь, но без особых причин лезть не будут.

Рядом шаркнули чужие ноги.

– Не встречал ещё такого, бросс? – с видимой гордостью спросил Ефим, видя, как я разглядываю светящуюся полосу на земле, – Это Магия Крови.

Я сдержался, чтобы не усмехнуться над этим вестником очевидности, и снова поднял взгляд на беспомощную Агату. Та как раз подняла свою голову и серебристые локоны соскользнули по круглому лбу, открывая мне её лицо…

Агата была прекрасна. Ох, расщелину мне в душу! Я не знаю, сколько ей лет, черты лица Агаты давно потеряли девичью мягкость… Но, поглоти меня Бездна, как же она цепляла взгляд своей зрелой женственностью. Ледяная Агата сразу вызывала дикое желание, потому что выглядела… кхм… она выглядела очень умной женщиной. А мужчина всегда хочет нравиться умной женщине.

Я встал и непроизвольно расправил плечи. Варварская природа так и требовала распустить хвост и ходить павлином…

Холодные глаза, полные лёгкой надменности, но при этом проницательные, смотрели будто сквозь меня. Во взгляде и так не было дружелюбия, а увидев рядом со мной Ефима, её зрачки подёрнулись злобой.

Но всё же она удивилась, я понял это. Не ожидала увидеть в этой пещере, на далёком жарком юге Троецарии, северного варвара.

– Смотришь, моя ледяная прелесть? – Ефим на миг даже потерял хладнокровие, чуть не прильнув к защитному куполу, – Ничего, скоро ты будешь моей.

Он засмеялся, явно испытывая удовольствие от всей этой сцены. Тут я понял, что Тёмному Жрецу просто давно хотелось хоть перед кем-нибудь высказаться.

Тёмные на самом деле страдают от одиночества. И пусть у него много слуг, и пусть он оплёл интригами весь Солебрег… Но Ефиму не перед кем хвалиться своими достижениями, все вокруг лишь пешки в его игре.

Как удачно, что в этот момент появляюсь я… Вроде как равный, перед кем можно не бояться показать истинное лицо. И наружу великого старшего мага выходит самое примитивное желание – похвалиться своими достижениями.

И это хорошо. Отлично, когда противника захлёстывают эмоции, так он меньше работает мозгами.

Ведь у всемогущей Магии Крови есть и другая сторона, очень плохое свойство – она легко рушится простейшим вмешательством другого человека. Если, конечно, знать, как вмешиваться. И странно, что Ефим так близко меня подпустил.

Агата не сводила злобного взгляда с мага. Потом она снова посмотрела на меня, и в этот момент я ей подмигнул. Наставница Креоны не стала тратить силы на удивление, потому что барьер явно давил на неё. Но глаза у колдуньи всё же блеснули.

Вот только старший маг этого не заметил…

– Это заклинание называется «кровавый барьер», – чуть не задыхаясь от тщеславия, прошептал Ефим, любовно оглядывая колеблющийся воздух, – Представляешь, достаточно было получить всего лишь каплю её крови, и теперь эта Дочь Луны полностью в моей власти!

Он снова приложил ладони к барьеру в воздухе. Послышалось шипение, с его рук посыпался иней, но Ефим не обращал внимания. А вокруг него снова заструилась едва заметная тёмная субстанция.

Да, это Тёмная Аура, но ещё недоразвитая. Встреться этот старший маг со мной как Всеволодом Десятым, я бы сожрал его вместе с аурой, не сходя с места.

Похотливым взглядом он таращился на Агату, и вдруг до меня дошло, о чём думает этот умник. Точнее, каким образом он собрался вытянуть из неё силу.

Я только поджал губы. Это каким надо быть идиотом, чтобы рискнуть переспать с могучей колдуньей? Она отдаст силу только по своей воле, в противном случае она самого Ефима иссушит до последней капли.

Мой взгляд вернулся к барьеру. Впрочем, Магия Крови способна менять волю… Точнее, подменять.

– Слышишь, Агата? – жарко прошептал старший маг, – Ты будешь моей, вся до последней капли твоей силы. Осталось совсем чуть-чуть.

Капля… Это навело меня на мысль.

– Зачем ты просил меня добыть тебе яйцо гарпии? – встав, спросил я, – Было обидно узнать, что я продешевил. Потом выяснилось, что это стоит намного больше.

– Оставим обиды в прошлом, – Ефим отмахнулся, – Признаюсь, бросс, я часто даю пришлым такие задания, особенно северянам. Дремучие, они берутся за любое дело… И у кого-то получается.

Он отвернулся от барьера и показал на стены пещеры вокруг. Потом ткнул пальцем.

– Видишь, там?

Я присмотрелся. На стене за пропастью, чуть ниже скалы, был выступ с устроенным на нём гнездом. И там лежало яйцо гарпии. Ну да, было наивно думать, что я – единственный, у кого попросили его добыть.

Скользнув взглядом по стене, я приметил ещё такие выступы, но там гнёзда были пустые.

– Так ты… кхм… хочешь просто развести гарпий в этой пещере? – с лёгким разочарованием спросил я.

– Да! – Ефим раскинул руки, – До того, как я овладею Тёмной Аурой, мне такие помощники пригодятся. Ты ведь знаешь, что спрятано во Тьме?

– Око Яриуса? – спросил я, вспоминая прочитанную книгу.

– О-о-о, эта наивная сказка для глупцов! – Ефим звонко засмеялся и снова двинулся вокруг барьера, поглаживая искажённый воздух пальцами.

Он смотрел в другую сторону, и в этот момент я заставил Кутеня обнажить клыки на самом краю топорища, и наколол свой палец. А потом одним движением стряхнул каплю крови прямо в сторону Агаты. Колдунья всё это время не сводила с меня взгляда, и вздрогнула, когда увидела, что я сделал.

Крохотная капелька, не встречая никакого препятствия, проскользнула через все барьеры и упала у самых ног колдуньи. Вот только барьер среагировал на вмешательство, гулко ухнув и на мгновение вспыхнув.

Хохочущий Ефим испуганно отскочил от загудевшего барьера и, чуть не навернувшись в пропасть, забалансировал на краю. В этот момент Кутень сорвался к нему, целясь в самое горло.

Ефим тут же сложил руки в защитной печати, закрываясь от полетевшей к нему чёрной молнии, но цербер в самый последний момент нырнул во Тьму. И всё же этого хватило, чтобы Ефим потерял равновесие…

– Твою ж мать! – вырвалось у него, и маг, последний раз попытавшись схватиться за воздух, опрокинулся через край.

Я тут же метнулся к месту, где он только что был. По всем законам физики ещё можно было увидеть, как исчезает в тёмной пропасти трепещущая фигурка человека, но внизу уже никого не было.

Вот же смердящий свет! Надеяться, что так просто можно убить Тёмного Жреца, было глупо, но другого выбора у меня не было.

Чутьё заставило отпрыгнуть назад, и перед моим лицом свистнула стрела. Бешеный воинственный клич раздался под сводами пещеры – отряд стражников понёсся по узкому мосту, но часть осталась с той стороны и просто стреляла в мою сторону из арбалетов.

Кувыркнувшись, я понёсся по скале вокруг барьера и на всякий случай бросил взгляд в сторону Агаты. Та, изогнувшись, так дрожала всем телом, что звенели держащие её цепи.

От того места, куда упала капля моей крови, прямо в воздухе до самого края ловушки протянулась пламенная полоска – будто тонкая трещина в воздухе под защитным куполом. И Агата теперь не тратила силу на весь барьер, а пыталась бить в одну точку, в ту самую трещину, которую я сделал.

Я успел заскочить за магический купол, сам чуть не навернувшись в пропасть на тонком оставшемся выступе, и стрелы стали врезаться в барьер. Там они вязли и опадали вниз, подчиняясь законам магии.

Воинственные крики сменились утробным рычанием, и я, глянув через искажаемый барьером воздух, выругался. По мосту к скале уже не бежали, а скакали упыри – стражники на ходу что-то закидывали себе в рот. Правда, некоторые замешкались, но их тут же столкнули с моста более ловкие соратники, уже обернувшиеся в монстров.

К счастью, в мою сторону побежали не все. Некоторые развернулись и понеслись обратно, к стражникам с арбалетами, и те сразу же стали отстреливаться по ним. А ведь всего секунду назад стояли плечом к плечу.

Я ухмыльнулся – на самом деле упыри не слишком полезные слуги. И этому Ефиму следовало хотя бы раз попробовать их в деле, чтобы снабжать стражей такой магией.

– Ты думал, что меня так легко убить⁈ – голос старшего мага эхом разнёсся по пещере, поднимаясь откуда-то из пропасти.

– Да нет, конечно, – прошептал я, со вздохом перехватывая покрепче дубину.

Я покосился на Агату, с этой стороны её от меня почти скрывала большая каменная колонна. Медленно, но верно она расширяла трещину в куполе. Вот только руны на колонне тоже засветились, и в воздухе проявились едва заметные сияющие цепи, тоже свисающие к Дочери Луны.

Вот же смердящий свет! Над этим я как-то не подумал…

Вокруг барьера с двух сторон ко мне уже бежали упыри. А внизу, в пропасти передо мной стал гудеть ветер – Ефим собирался явить мне свою мощь.

Глава 24

– Я сразу, едва увидел тебя в Предбаннике, понял – ты тот самый воин!

Голос Ефима разносился под сводами пещеры. Он звучал из пропасти таким мощным басом, будто маг там вырос до размеров дракона, самое меньшее.

– Бездна предупредила о бросском воителе, явив знамение своему лучшему ученику! – тут хохот Ефима эхом покатился по пещере, – Трепещи, светлая гниль, ибо мне известен твой секрет.

Ефим, судя по пафосу, увлёкся своей ролью. Ну, а я всё же выдохнул с облегчением… Если ты про чеснок, то это насмешка над всеми вами, вестники тупости.

– О, нет! – на всякий случай воскликнул я, – Только не это!

Упыри, в которых превратились стражники, явно оставили какие-то зачатки ума, ну или это я просто такой невезучий – твари, когда пробежали по мосту на скалу, разделились и побежали вокруг защитного барьера в обе стороны.

– Чтоб вас Бездна изрыгнула! – выругался я, перехватывая дубину.

Всполохи купола искажали их фигуры, но навскидку я насчитал около десяти тварей. Даже если я схвачусь с ними, они просто задавят меня числом и скинут с обрыва.

Или… Тут я обернулся, повинуясь дерзкой мысли. Или твари вдавят меня в защитный барьер.

Как настроен этот «кровавый барьер», я не знал, и мог только предполагать. Когда Ефим касался его руками, то появлялся иней, который даже старший маг терпел с трудом.

Тут одно из двух… Либо это свойство самого купола, настроенное магией, либо Ефим крупно просчитался, и колдунья сама закрылась от него внутри купола.

Ефим – маг воздуха, но не холода, да и в Магии Крови он не сильно соображает. Поэтому я склонялся ко второму варианту.

Ну, расщелину мне в душу, придётся рисковать. То есть, импровизировать.

Кутень послушно надкусил мне палец ещё раз. Упыри завыли ещё истошнее, учуяв каплю крови, набухшую на моём пальце. А я, выставив вперёд окровавленный указующий перст, шагнул прямо сквозь барьер. Купол послушно треснул в том месте, где мой палец коснулся его, и я неожиданно легко провалился внутрь.

– Глупый бросс, что ты… – голос Ефима потонул в свистящем вое.

Под куполом хозяйничал ураган. Он бил в лицо лютым холодом, пытаясь опрокинуть, было трудно дышать, но я упёрся ногами, пытаясь не вылететь обратно за пределы барьера. Упав на четвереньки, я упорно пополз вперёд.

Агата, видимо, заметила моё проникновение под купол, потому что мне в лицо стал бить снег со льдом. От снежной бури, поднявшейся под куполом, сразу потемнело. Я закрыл лицо рукой, так и пытаясь двигаться вперёд, но потихоньку стал обрастать ледяной бахромой.

Да смердящий свет, как же тут холодно! Кажется, у меня даже остекленели глаза… Никак не вдохнуть, горло и лёгкие сразу же обжигает морозом.

От замёрзших конечностей застыло сердце, мысли мгновенно стали медленными, тягучими, и я понял, что моё тело коченеет вместе с мозгами… Агата, твою ж ледяную мать, ты что творишь⁈

Набегающий на меня ветер стал крепчать, будто приобретал твёрдость. Свист стал всё тоньше, будто я почти оглох.

Я тащился вперёд медленно, будто здесь и время заморозилось. По маленькому шажочку, вгрызаясь пальцами в мёрзлые камни.

– Твою ма-а-а-ать! – орал я, но сам даже не слышал своего голоса, – Агата-а-а-а!

Нет, я всё-таки не оглох. Совсем рядом я услышал мелодичный звон, будто щёлкали ногтем по каёмке дорогого бокала. Дзынь! Дзынь! Какая хорошая мелодия, такая приятная.

Стиснув обмороженные губы, я спокойно призвал Тьму, и бросская кровь послушно вспыхнула, разогревая тело. Прояснился взгляд, сразу же подстегнулись мысли, и ветер вокруг меня зашипел и забрызгал паром, будто я был раскалённой заготовкой, брошенной в чан с водой.

Со скрипом я повернул голову и вздрогнул, разглядев совсем рядом оскаленную морду упыря. Он вынырнул из снежного потока, тараща на меня остекленевшие глаза, и так застыл на мгновение. Упырь был насквозь заледеневшим, кристаллики льда торчали даже из его красных зрачков.

Спустя секунду ветер утянул его назад, куда-то в метель, и до меня снова донёсся мелодичный звон. А потом ещё и ещё… Лишь мелькали тени упырей, которые не смогли пробиться через метель.

К счастью, с моей бросской кровью мне не грозит стать таким истуканом. Я вытянул руку, подтащил себя ещё вперёд. Так, нужно больше Тьмы… кхм… то есть, огня.

Мелькнула мысль, что я могу устроить взрыв с помощью Червонного Кольца, и это наверняка разрушит весь купол и точно перебьёт всех упырей, если они остались. Но Агата тоже может пострадать…

Купол зазвенел весёлой трелью, и ветер загудел как-то по-особому. Я заметил сверху нависшую размытую тень. Кажется, это её колебания разгоняли барабанящую мелодию.

Чутьё подсказывало, что это Ефим пытается до меня добраться, но никак не может пробить своё же заклинание. Да, магия Крови, она такая – ей ещё надо уметь пользоваться.

Медленно, сгребая с лица комья острого льда, я полз вперёд, пока не ткнулся макушкой во что-то твёрдое. Ладонь нащупала покрытый инеем камень… Кажется, та самая колонна, к которой прикована колдунья.

– Агата-а-а! – крикнул я, но так и не услышал своего голоса.

Так, значит, надо обойти колонну. Ветер здесь приобрёл какую-то бешеную скорость, и мне приходилось чуть ли не зубами вгрызаться в заиндевевший камень, чтобы обогнуть угол.

Наконец, я смог обогнуть препятствие…

Упавшая на меня тишина оглушила даже хлеще, чем ревущий ветер. Я словно сунул голову в пузырь, внутри которого царило полное спокойствие.

В центре пузыря на цепях висела Агата, и смотрела она прямо на меня. Едва моя голова высунулась из-за угла, как от колдуньи в мою сторону устремилась какая-то вязкая субстанция.

– Твою мать! – я даже не успел подставить руки, как сгусток влетел в меня, обрастая вокруг моих рук и плеч целой гроздью кристаллов.

Да чтоб тебя, наставница хренова! Я снова влетел в метель и покатился, влекомый вихрем. Кое-как извернувшись, я попытался затормозить, втыкая в землю тот самый лёд, который наморозила мне на руки Агата.

Видимо, это было какое-то сковывающее заклинание. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы добавить внутреннего жара, перенаправить его в руки и плечи и с грохотом расколоть оковы.

Тут же я вцепился в землю. Меня протащило ещё, но вот наконец я замер. И растерянно завертел головой, пытаясь определить, с какой стороны Агата.

А вокруг только тьма, воющая метель, и льдинки режут глаза…

Да, вот теперь я чувствую, что такое магистр. Эта скала, на верхушке которой мы находимся – тут от края до края даже сотни шагов нет. Но я потерялся, словно слепой котёнок, и даже интуиция растерянно тычет во все стороны: «Ну, наверное, туда!»

– Да чтоб тебя, отмороженная ты дрянь! – я выругался, чувствуя, как во мне начинает закипать гнев, – Я спасти тебя пытаюсь, дура!!!

Чувство несправедливости, помноженное на бросскую невинную ярость, может творить чудеса. Вогнав в себя ещё огня, я вскочил на четвереньки и зарычал:

– Сейчас ты узнаешь, что такое бросска…

Неожиданно появившийся из снежного вихря кулак оборвал меня на полуслове и отправил в полёт. Ого, как сразу посветлело в глазах, столько искр…

Кувыркаясь, я буквально через мгновение вылетел из-за барьера. Я едва не закричал, осознавая, что уже должен бы лететь в пропасть.

Но, кувыркнувшись ещё пару раз, я ошарашенно уселся на пятую точку и тряхнул головой. Волей чуда… кхм… то есть, благодаря Отцу-Небу я вылетел именно на тонкий мост.

– О-о-о, хвала Древу, – вырвалось у меня, и я даже удивлённо прикрыл себе рот. Судя по всему, у Малуша это давняя привычка.

Не сразу я осознал, что на меня смотрят десятки удивлённых глаз. Ефим стоял перед арбалетчиками, опустившимися на колени, и таращился на меня, явно оборвав какую-то свою пламенную речь…

– Вы чего стоите⁈ – просипел старший маг, – Огонь!!!

Его воины опомнились, стали вскидывать оружие. У многих даже стрела не лежала ещё на арбалете.

Сам же Ефим вскинул руки, озаряясь зловещей улыбкой. Над ним засвистел ветер, где-то под сводами пещеры прогремела гроза.

– Узри же мою мощь, презренный воитель, ибо перед тобой… ЭЙ! Стой, моча упырева!!!

Я даже не стал его дослушивать, а, вскочив, просто развернулся и с разбегу нырнул обратно в купол, который теперь был совсем непроницаемым из-за царящей под ним бури.

Кажется, мне вслед всё же воткнулись стрелы, но я уже пересёк плёнку барьера.

И снова свист ветра, и снова острые льдинки в глаза…

Я пробежал столько, сколько мог, пытаясь с ходу преодолеть расстояние до колонны, но меня всё же снесло. Я сразу же поджал ноги, падая на руки и пытаясь не потерять верное направление.

Где-то сверху метнулась тень… Только она была не за куполом, а здесь, совсем рядом. Какой-то человек. Это Агата?

Совсем рядом в землю воткнулось ледяное копыто, и я ошалело откатился. Ни хрена себе у неё копыта!

Ветер попытался подхватить меня, но я притормозил, царапая пальцами землю, а потом, приготовившись, снова нырнул вперёд. Ну, раз дело снова требует бросских кулаков, то не будем разочаровывать колдунью.

Всего через пару шагов я воткнулся во что-то твёрдое и просто свалил это что-то. Сквозь вихрящийся снег я кое-как разглядел, кто же оказался подо мной…

– Твою ж мать! – вырвалось у меня, и я едва успел спрыгнуть с противника.

Тут же мне вслед протянулась ледяная когтистая рука, цепляясь за плечо. Но я уже выхватил топорище из-за пояса и со всей дури рубанул по конечности. Послышался звон…

Обмороженный упырь, которого ветер почему-то не сносил, только крякнул от обиды и попытался ударить меня другой рукой, но и её я, перехватив, просто сломал.

А потом, схватив тварь за голову, вогнал её в камень, превращая в россыпь осколков.

– Ну всё! – я полыхнул ещё яростью, – Кажется, Малуш очень зол.

Ко мне сквозь вихрь снова устремилось какое-то пятно, но я выставил руку, и грозно при этом свёл брови.

– Хватит!

В этот раз кристаллы обросли только вокруг моей вытянутой руки, застыв опасными кольями совсем рядом с лицом. Ох, ты ж какая опасная эта Агата!

Но массы льда хватило, меня опять снесло с ног. Упав, я вогнал больше жара в руку и легко расколол лёд, в меня тут же влетела ещё порция. Да чтоб тебя…

Ясно, что силы Агаты были ограничены, и поэтому я был ещё жив. Наставница Креоны тратила львиную долю своей мощи на то, чтобы не пускать внутрь Ефима, и явно не ожидала, что к ней заявятся ещё гости.

Я сделал ещё несколько попыток добраться до колонны сквозь метель, но каждый раз Агата сбивала меня с ног ледяным комом. Тогда я попытался закипеть, как тогда в болоте.

Но летящий в меня снег превращался в воду, а потом и в лёд. И когда я стал скользить по ледяным наплывам под ногами, то понял, что это была не лучшая идея… А добавить ещё огня в кровь, чтобы не взорваться, у меня не получалось.