Текст книги "Том 1. Произведения 1926-1937"
Автор книги: Александр Введенский
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Приглашение меня подумать *
Будем думать в ясный день,
сев на камень и на пень.
Нас кругом росли цветы,
звёзды, люди и дома.
С гор высоких и крутых
быстро падала вода.
Мы сидели в этот миг,
мы смотрели всё на них.
Нас кругом сияет день,
под нами камень, под нами пень.
Нас кругом трепещут птицы,
и ходят синие девицы.
Но где же, где же нас кругом
теперь отсутствующий гром.
Мы созерцаем часть реки,
мы скажем камню вопреки:
где ты ночь отсутствуешь
в этот день, в этот час?
искусство что ты чувствуешь,
находясь без нас?
государство где ты пребываешь?
Лисицы и жуки в лесу,
понятия на небе высоком, —
подойди Бог и спроси лису:
что лиса от утра до вечера далеко?
от слова разумеется до слова цветок
большое ли расстояние пробежит поток?
Ответит лиса на вопросы Бога:
это всё исчезающая дорога.
Ты или я или он, мы прошли волосок,
мы и не успели посмотреть минуту эту,
а смотрите Бог, рыба и небо, исчез тот кусок
навсегда, очевидно, с нашего света.
Мы сказали: да это очевидно,
часа назад нам не видно.
Мы подумали – нам
очень одиноко.
Мы немного в один миг
охватываем оком.
И только один звук
ощущает наш нищий слух.
И печальную часть наук
постигает наш дух.
Мы сказали: да это очевидно,
всё это нам очень обидно.
И тут мы полетели.
И я полетел как дятел,
воображая что я лечу.
Прохожий подумал: он спятил,
он богоподобен сычу.
Прохожий ты брось неумное уныние,
гляди кругом гуляют девы синие,
как ангелы собаки бегают умно,
чего ж тебе неинтересно и темно.
Нам непонятное приятно,
необъяснимое нам друг,
мы видим лес шагающий обратно
стоит вчера сегодняшнего дня вокруг.
Звезда меняется в объеме,
стареет мир, стареет лось.
В морей солёном водоёме
нам как-то побывать пришлось,
где волны издавали скрип,
мы наблюдали гордых рыб:
рыбы плавали как масло
по поверхности воды,
мы поняли, жизнь всюду гасла
от рыб до Бога и звезды.
И ощущение покоя
всех гладило своей рукою.
Но увидев тело музыки,
вы не заплакали навзрыд.
Нам прохожий говорит:
скорбь вас не охватила?
Да музыки волшебное светило
погасшее имело жалкий вид.
Ночь царственная начиналась
мы плакали навек.
<1931–1934>
«Мне жалко что я не зверь…» *
Мне жалко что я не зверь,
бегающий по синей дорожке,
говорящий себе поверь,
а другому себе подожди немножко,
мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев.
Мне жалко что я не звезда,
бегающая по небосводу,
в поисках точного гнезда
она находит себя и пустую земную воду,
никто не слыхал чтобы звезда издавала скрип,
её назначение ободрять собственным молчанием рыб.
Ещё есть у меня претензия,
что я не ковёр, не гортензия.
Мне жалко что я не крыша,
распадающаяся постепенно,
которую дождь размачивает,
у которой смерть не мгновенна.
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я неточен.
Многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи.
Мне жалко что я не орёл,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрёл
человек, наблюдающий аршины.
Мне жалко что я не орёл,
перелетающий длинные вершины,
которому на ум взбрёл
человек, наблюдающий аршины.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Мне жалко что я не чаша,
мне не нравится что я не жалость.
Мне жалко что я не роща,
которая листьями вооружалась.
Мне трудно что я с минутами,
меня они страшно запутали.
Мне невероятно обидно
что меня по-настоящему видно.
Ещё есть у меня претензия,
что я не ковёр, не гортензия.
Мне страшно что я двигаюсь
не так как жуки жуки,
как бабочки и коляски
и как жуки пауки.
Мне страшно что я двигаюсь
непохоже на червяка,
червяк прорывает в земле норы,
заводя с землёй разговоры.
Земля где твои дела,
говорит ей холодный червяк,
а земля распоряжаясь покойниками,
может быть в ответ молчит,
она знает что всё не так
Мне трудно что я с минутами,
они меня страшно запутали.
Мне страшно что я не трава трава,
мне страшно что я не свеча.
Мне страшно что я не свеча трава,
на это я отвечал,
и мигом качаются дерева.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не замечаю что они различны,
что каждая живёт однажды.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не вижу что они усердно
стараются быть похожими.
Я вижу искажённый мир,
я слышу шёпот заглушённых лир,
и тут за кончик буквы взяв,
я поднимаю слово шкаф,
теперь я ставлю шкаф на место,
он вещества крутое тесто
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я не точен,
многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи
Ещё есть у меня претензия,
что я не ковёр, не гортензия.
Мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев,
мне жалко что на этих листьях
я не увижу незаметных слов,
называющихся случай, называющихся
бессмертие, называющихся вид основ.
Мне жалко что я не орёл,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрёл
человек, наблюдающий аршины.
Мне страшно что всё приходит в ветхость,
и я по сравнению с этим не редкость.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Кругом как свеча возрастает трава,
и мигом качаются дерева.
Мне жалко что я не семя,
мне страшно что я не тучность.
Червяк ползёт за всеми,
он несёт однозвучность.
Мне страшно что я неизвестность,
мне жалко что я не огонь.
<1934>
Сутки *
Ответ.
Вбегает ласточка.
Вопрос.
Но кто ты ласточка небес,
ты зверь или ты лес.
Несуществующий ответ ласточки.
Я часовщик.
Вопрос.
Но кто тебя здесь повстречал
в столичном этом мраке,
где вьются гнёзда надо мной,
где нет зелёных листьев,
и страждет человек земной,
спят раки,
где моря нет?
Где нет значительной величины воды.
Скажи кто ты?
Тут мрак палат.
Ответ ласточки.
Я солдат.
Я солдат.
Сбегает ночь с вершины горной.
Вершина пребывает чёрной.
Звезда нисходит с небосклона.
Он пуст
как куст.
Вопрос.
Не небосклон ли ты жалеешь,
когда на нём как планета алеешь,
заменяя собой звезду,
упавшую сию минуту
в рощу.
Ответ ласточки.
Стал небосклон пустым и чистым
как небосвод.
Прохладу Бог послал,
день встаёт.
Вопрос.
Проходит час времени.
Ответ.
Проходит час времени.
Вопрос.
Похож ли ветер на цветки,
на маргаритки и тюльпаны.
Ответ.
Сидел старик.
Из рук он делает щитки
для сохраненья глаз
от блеска.
Вопрос.
Похож ли ветер на скамью?
Ответ.
Понятное над нами всходит утро,
за пищей хочется лететь
и рассуждая мудро
петь.
Вопрос.
Скажи кто прав,
я
или
вершины трав.
И кто без чувств лежит как яблоко.
Ответ.
Мы чуем камни просыпаются,
они заводят разговор,
они как листья осыпаются
с вершины благородных гор.
Пустые числа оживлены
сиянием от нас уходящей луны.
День наступает,
мир растёт.
Вопрос.
Ах ласточка ты коршун.
Столица здесь.
Здесь мира нет.
Здесь моря нет.
Поеду лучше в Оршу.
Ласточка.
Не есть ли море лучший мир.
Не есть ли море лучший мир.
Он рос.
Спрашивающий.
Ласточка что нам делать?
Ты сама задаёшь вопрос.
Твои меняются черты.
Скажи где ты?
Ответ.
Снег был зимой числом.
Он множествен.
Теперь в ручье кивать веслом
ты можешь.
Вопрос.
Проходит час времени.
Ответ.
Проходит час времени.
Вопрос.
Не избегают ли нас.
Ответ.
Проплыли тучи синие как краска.
Жук пробежал. Трава подвинулась на точку
за этот час. Ногой ударил муравей
упавшую звезду как незначительную точку,
и в море плыл корабль, передвигаясь проще простого.
Кто нас может избегать?
Вопрос.
Не обегают ли нас.
Мы посторонние места
что дороже смерти.
Смотри с пустынного моста
хочу волнам я крикнуть верьте,
и я к тебе приду вода
в гости.
Ответ.
Безупречная вода.
Она бежит бездонные года,
она стоит на месте миг,
печаль ей незнакома.
Она под каждою ложбиной дома.
Она ленивица.
Она просторна.
Она горда,
она тверда,
она бесспорна.
Она отсутствие луча.
Вопрос.
Шипит брошенная в ручей свеча,
из неё выходит душа.
Плачет кинутый в воду крот
и слепыми глазами читает небосвод.
И рыбак сидящий там где река
незаметно превращается в старика.
Быть может он боится блеска.
Ответ.
Чернеет всё,
день кончился.
Ещё раз
на бранном месте
где происходила битва
вновь опускается молитва.
Тут совершается молитва.
С вершин травы роса стекает.
Жук спать идёт. Звезда мелькает.
Планетами вновь полон небосклон.
Меркнет море. Где муравей, зрит волны он.
Он потирает лапой точку песка.
Плывёт потушенная рыба.
Сутки прошли.
Вопрос.
Похож ли лес на ночь.
Деревья есть частица ночи,
дубы есть звёзды, птицы влага,
листья ответ.
В лесу отсутствует крушение.
Ответ.
Сутки прошли.
Сутки прошли.
Зашумела листва.
<1934?>
Потец *
3 части
Сыны стояли у стенки сверкая ногами, обутыми в шпоры. Они обрадовались и сказали:
Обнародуй нам отец
Что такое есть Потец.
Отец, сверкая очами, отвечал им:
Вы не путайте сыны
День конца и дочь весны.
Страшен, синь и сед Потец.
Я ваш ангел. Я отец.
Я его жестокость знаю,
Смерть моя уже близка.
На главе моей зияют
Плеши, лысины – тоска.
И если жизнь протянется,
То скоро не останется
Ни сокола ни волоска.
Знать смерть близка.
Знать глядь тоска.
Сыновья, позвенев в колокольчики, загремели в свои языки:
Да мы тебя не о том спрашиваем,
Мы наши мысли как чертог вынашиваем.
Ты скажи-ка нам отец
Что такое есть Потец.
И воскликнул отец: Пролог,
А в Прологе главное Бог.
Усните сыны,
Посмотрите сны.
Сыновья легли спать. Спрятав в карман грибы. Казалось, что стены, и те были послушны. Ах, да мало ли что казалось. Но в общем немногое и нам как и им казалось. Но чу! Что это? Отец опять непрямо отвечал на вопрос. И вновь проснувшимся сыновьям он сказал вот что, восклицая и сверкая бровями:
Пускай поёт и пляшет
Седой народ.
Пускай руками машет
Как человек.
В мирный день блаженства
Ты истекаешь.
Как скоро смерти совершенство
Я сам постигну.
Несутся лошади как волны,
Стучат подковы.
Лихие кони жаром полны
Исчезнув скачут.
Но где ж понять исчезновенье,
И все ль мы смертны?
Что сообщишь ты мне мгновенье,
Тебя ль пойму я?
Кровать стоит передо мною,
Я тихо лягу.
И уподоблюсь под стеною
Цветам и флагу.
Сыны, сыны. Мой час приходит.
Я умираю. Я умираю.
Не ездите на пароходе,
Всему конец.
Сыновья, построясь в ряды, сверкая ногами, начинают танцевать кадриль. Первый сын, или он же первая пара:
Что такое есть Потец
Расскажите мне отец.
Второй сын, или он же вторая пара:
Может быть Потец свинец
И младенец и венец.
Третий сын, или он же третья пара:
Не могу понять отец,
Где он? кто же он, Потец?
Отец, сверкая очами, грозно стонет:
Ох в подушках я лежу.
Первый сын:
Эх отец, держу жужу.
Ты не должен умереть,
Ты сначала клеть ответь.
Второй сын, танцуя как верноподданный:
Ах, Потец, Потец, Потец.
Ах, отец, отец, отец.
И третий сын, танцуя как выстрел:
Куклы все туша колпак,
Я челнок челнок челнак.
Сыновья прекращают танцевать – не вечно же веселиться, и садятся молча и тихо возле погасшей кровати отца. Они глядят в его увядающие очи. Им хочется всё повторить. Отец умирает. Он становится крупным как гроздь винограда. Нам страшно поглядеть в его, что называется, лицо. Сыновья негласно и бесшумно входят каждый в свою суеверную стену.
Потец это холодный пот, выступающий на лбу умершего. Это роса смерти, вот что такое Потец.
Часть вторая
Отец летает над письменным столом. Но не думайте, он не дух.
Я видел пожалуйте розу,
Сей скучный земли лепесток.
Последние мысли, казалось,
Додумывал этот цветок.
Он горы соседние гладил
Последним дыханьем души.
Над ним проплывали княгини
И звёзды в небесной глуши.
Мои сыновья удалились,
И лошадь моя как волна
Стояла и била копытом,
А рядом желтела луна.
Цветок убеждённый блаженства,
Приблизился Божеский час.
Весь мир как заря наступает,
А я словно пламя погас.
Отец перестаёт говорить стихами и закуривает свечу, держа её в зубах как флейту. При этом он подушкой опускается в кресло.
Входит первый сын и говорит: Не ответил же он на вопросы. Поэтому он сразу обращается к подушке с вопросом:
Подушка подушка
Ответь наконец
Что такое есть Потец.
Подушка, она же отец:
Я знаю. 3наю!
Второй сын спрашивает второпях:
Так отвечай же,
Почто безмолвствуешь.
Третий сын совершенно распалён:
Напрасно вдовствуешь
Уютная подушка.
Давай ответ.
Первый сын:
Отвечай же.
Второй сын:
Огня сюда, огня!
Третий сын:
Я сейчас кого-нибудь повешу:
Подушка, она же отец:
Немного терпенья,
Может быть я на всё и отвечу.
Хотел бы послушать пенье,
Тогда смогу разговаривать.
Я очень устал.
Искусство дало бы мне новые силы.
Прощай пьедестал,
Я хочу послушать ваши голоса под музыку.
Тогда сыновья не смогли отказать этой потрясённой просьбе отца. Они стали гуртом как скот и спели всеобщую песню.
Был брат брит Брут
Римлянин чудесный.
Все врут. Все мрут.
Это был первый куплет.
Второй куплет:
Пел пил пробегал
Один канатоходец.
Он акробат. Он галл.
Третий куплет:
Иноходец
С того света
Дожидается рассвета.
И пока они пели, играла чудная, превосходная, всё и вся покоряющая музыка. И казалось, что разным чувствам есть ещё место на земле. Как чудо стояли сыновья вокруг невзрачной подушки и ждали с бессмысленной надеждой ответа на свой незавидный и дикий, внушительный вопрос: что такое Потец? А подушка то порхала, то взвивалась свечкою в поднебесье, то как Днепр бежала по комнате. Отец сидел над письменным как Иван да Марья столом, а сыновья словно зонты стояли у стенки. Вот что такое Потец.
Часть третья
Отец сидел на бронзовом коне, а сыновья стояли по его бокам. А третий сын то стоял у хвоста, то у лица лошади. Как видно и нам и ему, он не находил себе места. А лошадь была как волна. Никто не произносил ни слова. Все разговаривали мыслями.
Тут отец сидя на коне и поглаживая милую утку, воскликнул мысленно и засверкал очами:
Всё ждёте что скажет отец,
Объяснит ли он слово Потец.
Боже я безутешный вдовец,
Я безгрешный певец.
Первый сын, нагибаясь, поднял с полу пятачок и простонал мысленно и засверкал ногами:
Батюшка наступает конец.
Зрю на лбу у тебя венец.
Зря звонишь в бубенец.
Ты уже леденец.
Второй сын был тоже очень омрачён, она нагнулся с другого бока и поднял дамский ридикюль. Он заплакал мыслями и засверкал ногами:
Когда бы я был жрец
Или мертвец игрец,
Я Твой посетил бы дворец
О всесильный Творец.
А третий сын стоя у хвоста лошади и пощипывая свои усы мыслями, засверкал ногами:
Где ключ от моего ума?
Где солнца луч,
Подаренный тобой зима?
А переместясь к лицу лошади, которая была как волна, и поглаживая мыслями волосы, засверкал ногами:
Бровей не видишь ты отец,
Кровей каких пустых потец.
Тогда отец вынул из карманов дуло одного оружия и показывая его детям, воскликнул громко и радостно, сверкая очами:
Глядите: дуло,
И до чего ж его раздуло.
Первый сын:
Где? покажи.
Второй сын:
Везде. Как чижи.
Третий сын:
Последний страх
Намедни
После обедни
Рассыпался в прах.
И вдруг открылись двери рая,
И нянька вышла из сарая,
И был на ней надет чепец.
И это снова всем напомнило их вечный вопрос о том,
Что такое есть Потец.
Вмиг наступила страшная тишина. Словно конфеты лежали сыновья поперёк ночной комнаты, вращая белыми седыми затылками и сверкая ногами. Суеверие нашло на всех.
На няньке был надет чепец,
Она висела как купец.
Нянька стала укладывать отца спать, превратившегося в детскую косточку. Она пела ему песню:
Над твоею колыбелью
По губам плывёт слюна
И живет луна.
Над могилою над елью
Спи тоскуй,
Не просыпайся,
Лучше рассыпайся.
Эй кузнец куй! куй!
Мы в кузнице уснём.
Мы все узники.
И пока она пела, играла чудная, превосходная, всё и вся покоряющая музыка. И казалось, что разным чувствам есть ещё место на земле. Как чудо стоят сыновья возле тихо погасшей кровати отца. Им хочется всё повторить. Нам страшно поглядеть в его, что называется, лицо. А подушка то порхала, то взвивалась свечкой в поднебесье, то как Днепр бежала по комнате. Потец это холодный пот, выступающий на лбу умершего. Это роса смерти, вот что такое Потец.
Господи, могли бы сказать сыновья, если бы они могли. Ведь это мы уже знали заранее.
<1936–1937>
Некоторое количество разговоров *
(или начисто переделанный темник)
1. Разговор о сумасшедшем доме *В карете ехали трое. Они обменивались мыслями.
Первый. Я знаю сумасшедший дом. Я видел сумасшедший дом.
Второй. Что ты говоришь? я ничего не знаю. Как он выглядит.
Третий. Выглядит ли он? Кто видел сумасшедший дом.
Первый. Что в нём находится? Кто в нем живет.
Второй. Птицы в нём не живут. Часы в нём ходят.
Третий. Я знаю сумасшедший дом, там живут сумасшедшие.
Первый. Меня это радует. Меня это очень радует. Здравствуй, сумасшедший дом.
Хозяин сумасшедшего дома( смотрит в своё дряхлое окошко, как в зеркало). Здравствуйте дорогие. Ложитесь.
Карета останавливается у ворот. Из-за забора смотрят пустяки. Проходит вечер. никаких изменений не случается. Уважай бедность языка. Уважай нищие мысли.
Первый. Вот он какой сумасшедший дом. Здравствуй, сумасшедший дом.
Второй. Я так и знал, что он именно такой.
Третий. Я этого не знал. Такой ли он именно.
Первый. Пойдёмте ходить. Всюду все ходят.
Второй. Тут нет птиц. Есть ли тут птицы.
Третий. Нас осталось немного и нам осталось недолго.
Первый. Пишите чисто. Пишите скучно. Пишите тучно. Пишите звучно.
Второй. Хорошо мы так и будем делать.
Отворяется дверь. Выходит доктор с помощниками. Все зябнут. Уважай обстоятельства места. Уважай то что случается. Но ничего не происходит. Уважай бедность языка. Уважай нищие мысли.
Первый( говорит русскими стихами).
Входите в сумасшедший дом
Мои друзья, мои князья.
Он радостно ждёт нас.
Мы радостно ждём нас.
Фонарь мы зажигаем здесь,
Фонарь как царь висит.
Лисицы бегают у нас,
Они пронзительно пищат.
Всё это временно у нас,
Цветы вокруг трещат.
Второй. Я выслушал эти стихи. Они давно кончились.
Третий. Нас осталось немного и нам осталось недолго.
Хозяин сумасшедшего дома( открывая своё дряхлое окошко, как форточку). Заходите дорогие, ложитесь.
В карете ехали трое. Они обменивались мыслями.
2. Разговор об отсутствии поэзии *Двенадцать человек сидело в комнате. Двадцать человек сидело в комнате. Сорок человек сидело в комнате. Шёл в зале концерт. Певец пел:
Неужели о поэты
Вами песни все пропеты.
И в гробах лежат певцы
Как спокойные скупцы.
Певец сделал паузу. Появился диван. Певец продолжал.
Дерево стоит без звука,
Без почёта ночь течёт.
Солнце тихо как наука
Рощи скучные печёт.
Певец сделал паузу. Диван исчез. Певец продолжал.
Тучи в небе ходят пышно.
Кони бегают умно.
А стихов нигде не слышно,
Всё бесшумно всё темно.
Певец сделал паузу. Появился диван. Певец продолжал.
Верно умерли поэты,
Музыканты и певцы,
И тела их верно где-то
Спят спокойно как скупцы.
Певец сделал паузу. Диван исчез. Певец продолжал.
О взгляните на природу
Тут все подошли к окнам и стали смотреть на ничтожный вид.
На беззвучные леса.
Все взглянули на леса, которые не издавали ни одного звука.
Опостылели народу
Ныне птичьи голоса.
Везде и всюду стоит народ и плюётся, услышав птичье пение.
Певец сделал паузу. Появился диван. Певец продолжал.
Осень. Лист лежит пунцов.
Меркнет кладбище певцов.
Тишина. Ночная мгла
На холмы уже легла.
Певец сделал паузу. Диван исчез. Певец продолжал.
Встали спящие поэты
И сказали, да ты прав.
Мы в гробах лежим отпеты,
Под покровом жёлтых трав.
Певец сделал паузу. Появился диван. Певец продолжал.
Музыка в земле играет,
Червяки стихи поют.
Реки рифмы повторяют,
Звери звуки песен пьют.
Певец сделал паузу. Диван исчез. Певец умер. Что он этим доказал.
3. Разговор о воспоминании событий *Первый. Припомним начало нашего спора. Я сказал, что я вчера был у тебя, а ты сказал, что я вчера не был у тебя. В доказательство этого я сказал, что я говорил вчера с тобой, а ты в доказательство этого сказал, что я не говорил вчера с тобой.
Они оба важно поглаживали каждый свою кошку. На дворе стоял вечер. На окне горела свеча. Играла музыка.
Первый. Тогда я сказал: Да как же, ведь ты сидел тут на месте А, и я стоял тут на месте Б. Тогда ты сказал: Нет, как же, ты не сидел тут на месте А, и я не стоял тут на месте Б. Чтобы увеличить силу своего доказательства, чтобы сделать его очень, очень мощным, я почувствовал сразу грусть и веселье и плач и сказал: Нас же было здесь двое, вчера в одно время, на этих двух близких точках, на точке А и на точке Б, – пойми же.
Они оба сидели запертые в комнате. Ехали сани.
Первый. Но ты тоже охватил себя чувствами гнева, свирепости и любви к истине и сказал мне в ответ: Ты был тобою, а я был собою. Ты не видел меня, я не видел тебя. О гнилых этих точках А и Б я даже говорить не хочу.
Два человека сидели в комнате. Они разговаривали.
Первый. Тогда я сказал: (Я помню) по тому шкапу ходил, посвистывая, конюх, и (я помню) на том комоде шумел прекрасными вершинами могучий лес цветов, и (я помню) под стулом журчащий фонтан, и под кроватью широкий дворец. Вот что я тебе сказал. Тогда ты улыбаясь ответил: Я помню конюха, и могучий лес цветов, и журчащий фонтан, и широкий дворец, но где они, их нигде не видать. Во всём остальном мы почти были уверены. Но всё было не так.
Два человека сидели в комнате. Они вспоминали. Они разговаривали.
Второй. Потом была середина нашего спора. Ты сказал: Но ты можешь себе представить, что я был у тебя вчера. А я сказал: Я не знаю. Может быть и могу, но ты не был. Тогда ты сказал, временно совершенно изменив своё лицо: Как же? как же? я это представляю. Я не настаиваю уже, что я был, но я представляю это. Вот вижу ясно. Я вхожу в твою комнату и вижу тебя – ты сидишь то тут то там и вокруг висят свидетели этого дела картины и статуи и музыка.
Два человека сидели запертые в комнате. На столе горела свеча.
Второй. Ты очень, очень убедительно рассказал всё это, отвечал я, но я на время забыл что ты есть, и все молчат мои свидетели. Может быть поэтому я ничего не представляю. Я сомневаюсь даже в существовании этих свидетелей. Тогда ты сказал, что ты начинаешь испытывать смерть своих чувств, но всё-таки, всё-таки (и уже совсем слабо) всё-таки, тебе кажется, что ты был у меня. И я тоже притих и сказал, что всё-таки, мне кажется, что как будто бы ты и не был. Но всё было не так.
Три человека сидели запертые в комнате. На дворе стоял вечер. Играла музыка. Свеча горела.
Третий. Припомним конец вашего спора. Вы оба ничего не говорили. Всё было так. Истина, как нумерация, прогуливалась вместе с вами. Что же было верного? Спор окончился. Я невероятно удивился.
Они оба важно поглаживали каждый свою кошку. На дворе стоял вечер. На окне горела свеча. Играла музыка. Дверь была плотно закрыта.
