Текст книги "Том 1. Произведения 1926-1937"

Первый. Я из дому вышел и далеко пошёл.

Второй. Ясно, что я пошёл по дороге.

Третий. Дорога, дорога, она была обсажена.

Первый. Она была обсажена дубовыми деревьями.

Второй. Деревья, те шумели листьями.

Третий. Я сел под листьями и задумался.

Первый. Задумался о том.

Второй. О своём условно прочном существовании.

Третий. Ничего я не мог понять.

Первый. Тут я встал и опять далеко пошёл.

Второй. Ясно, что я пошёл по тропинке.

Третий. Тропинка, тропинка, она была обсажена.

Первый. Она была обсажена цветами мучителями.

Второй. Цветы, те разговаривали на своём цветочном языке.

Третий. Я сел возле них и задумался.

Первый. Задумался о том.

Второй. Об изображениях смерти, о её чудачествах.

Третий. Ничего я не мог понять.

Первый. Тут я встал и опять далеко пошёл.

Второй. Ясно, что я пошёл по воздуху.

Третий. Воздух, воздух, он был окружён.

Первый. Он был окружён облаками и предметами и птицами.

Второй. Птицы, те занимались музыкой, облака порхали, предметы подобно слонам стояли на месте.

Третий. Я сел поблизости и задумался.

Первый. Задумался о том.

Второй. О чувстве жизни во мне обитающем.

Третий. Ничего я не мог понять.

Первый. Тут я встал и опять далеко пошёл.

Второй. Ясно, что я пошёл мысленно.

Третий. Мысли, мысли, они были окружены.

Первый. Они были окружены освещением и звуками.

Второй. Звуки, те слышались, освещение пылало.

Третий. Я сел под небом и задумался.

Первый. Задумался о том.

Второй. О карете, о баньщике, о стихах и о действиях.

Третий. Ничего я не мог понять.

Первый. Тут я встал и опять далеко пошёл.

Конец

<1936–1937>

Другие редакции и варианты

Некоторое количество разговоров

Фрагмент первоначальной редакции Разговора 3-го. Автограф ГПВ

<…> и стреноженный (встревоженный) как муравейник пошел дальше туда куда он шел.

Der Erstе. Припомним начало нашего спора. Я сказал, что я вчера был у тебя, а ты сказал, что я вчера не был у тебя. В доказательство этого я сказал, что Я говорил с тобой, а ты в доказательство этого сказал, что я не говорил вчера с тобой. Меж ними важно прохаживался орел.Тогда в сказал: Да как же, ведь ты сидел тут на месте А, я я стоял на месте Б. Чтобы увеличить силу своего доказательства, чтобы сделать его очень, очень мощным, я почувствовал сразу грусть и веселье и плач и сказал: нас же было здесь двое, вчера в одно время, на этих двух близких точках, на точке А и на точке Б, – пойми же. Но ты тоже охватил себя чувствами гнева, свирепости и любви к истине я сказал мне в ответ: ты был тобою, а я был собою. Ты не видел меня, и не видел тебя. О гнилых этих точках А и Б даже говорить не хочу. Тогда я сказал: (я помню) на том шкафу на точ<ке С> была шляпа с синими перьями, и (я помню) на том комоде <на точ>ке D была шляпа с синими перьями, и (я помню) под сту<лом и> под кроватью на точках х, у, zбыли шляпы с синими перьями. Тогда ты встал, ты сел, ты лег, ты умер, ты изменился, ты вновь стал прежний в скобках, и всё это произошло в одно мгновенье, и улыбаясь сказал: я помню синие перья, но где они, их нигде не видать. Во всем остальном, кроме существования синих перьев на этих точках k, x, y, z, мы были почти уверены. Но всё это было не так.

Второй. Потом была середина нашего спора. Ты сказал: Но ты можешь себе представить, что я был у тебя вчера. А я сказал: я не знаю. Может быть и могу, но ты не был, Тогда ты сказал, временно совершенно изменив свое лицо: как же? как же? Я это представляю. Я не настаиваю уже, что я был, но я представляю это. Вот вижу ясно. Я вхожу в твою комнату, и всюду вижу эти безразличные точки А Б с x y z,и ты сидишь то тут, то там, и кругом висят свидетели этого дела, картины номера и черти. Ты очень, очень убедительно рассказал всё это, отвечал я, во я на время забыл, что ты есть и все молчат мои свидетели. Может быть поэтому я ничего не представляю. Я сомневаюсь даже в существовании синих перьев. Их наверно никогда не было. Тогда ты сказал, что начинаешь испытывать смерть своих чувств, по всё таки <…>

Комментарии

Не столь многочисленные дошедшие до нас произведения Введенского представлены частично автографами, частично же машинописными списками, которые по рукописям перепечатывала почти исключительно Т. А. Липавская, до 1931 г. жена поэта. Подавляющее большинство произведений дошло в рукописях, хранившихся у Д. Хармса (которому поят передал их в1934 г.) и спасенных Я. С. Друскиным (см. вступит, статью), – по ним, помимо специально оговоренные случаев, мы их и публикуем. Небольшая по объему, однако ценная имеющимися в них авторскими правками, часть рукописей, сохраненная вдовой поэта, Г. Б. Викторовой, также влилась в это собрание, переданное Я, С. Друскиным в Рукописный отдел ГПБ (ф. 1232). Отдельные рукописи и списки хранятся также в ИМЛИ, ИРЛИ, ЦГАЛИ и у частных лиц. Поскольку их удельный вес в наследии Введенского невелик, оговаривается №№ только этих последних, т. е. ссылки на фонд Друскина в ГПБ опускаются. Записные книжки Хармса, отрывки из которых приводятся в Примечаниях и Приложениях, хранятся в частном собрании, что также в дальнейшем не оговаривается.

В перекрестных ссылках обычно указываются номера произведений Введенского. и лишь для нескольких более обширных вещей – также и страницы. При ссылках на другие примечания в пределах одного произведения (или Приложения) употребляются обычно пометы «выше», «ниже». Знак «№» при ссылках относится исключительно к произведениям Введенского, в том числе и вошедшим о Приложение I–V; разделы же других Приложении обозначаются только цифрой, без знака «№». Цифры в квадратных скобках отсылают к соответствующим номерам Библиографии (том 2).

В первый период творчества Введенский пунктуацией не пользовался, за вычетом отдельных интонационно-смысловых знаков (вопросительного, восклицательного, двоеточия, кавычек и т. п.). Систематически поэт прибегает к знакам препинания, начиная с поэмы Кругом возможно Бог(№ 19), однако его пунктуацию можно в принципе определить как минимальную: Введенский часто опускает запятые, как правило, при обращениях, в сравнительных оборотах и т. п., что составляет один из характерных элементов его поэтики. Эти особенности мы старались по возможности сохранить. Явные описки автора и опечатки машинописи исправлены.

Список сокращений

ГПБ – Гос. Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей и редких книг. Санкт-Петербург.

ИМЛИ – Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН. Отдел рукописей. Москва.

ИРЛИ – Рукописный отдел Института русской литературы РАН (Пушкинского Дома). Санкт-Петербург.

ЛГАЛИ – Ленинградский гос. архив литературы и искусства.

ПСС – Александр Введенский.Полное собрание сочинений: В 2 т. Ани Арбор, 1980–1984.

ЦГАЛИ – Центральный гос. архив литературы и искусства. Москва.

Th. Mot. – St. Thompson. Motif-Index of Folk-Literature, vol. 1–6. Indiana University Press, 1956,

1. Начало поэмы ^*

Печатается по изд.: «Собрание стихотворений» [38]. В принадлежащем Вл. Эрлю экземпляре книги, содержащем ряд исправлений неизвестной рукой (возможно, рукой В. Алексеева, см. о нем примечание № 40 – поскольку поправки внесены также в текст его ст-ния), имеется очевидное исправление в одном из последних стихов: на гуслях смерть играет в рясе(вместо неправильного смерти).Кавычки, заключающие прямую речь, выделенную разрядкой, перенесены нами в колец следующего, в сравнении с печатным текстом, стиха. В ст. 16 выправлена очевидная опечатка: стенкойвместо степной.

Как и во всех произведениях этого и предшествующего времени, авторство обозначено поэтом так: Чинаръ Авто-ритет бессмыслицы александрвведенский.

Первые 13 строк под бессмысленным заголовком «Клен – авторитет бессмыслицы» перепечатаны В. Казаком (Избранное [71]; отдельно от них в книгу включены ст. 19–22).

–  верьте верьте / ватошной смерти… – Отметим введение буквально с первых же строк мотива смерти, обрамляющего стихотворение (ср. на гуслях смерть играет в рясев конце его).

–  небо грозное кидает / взоры птичьи на Кронштадт… – Названия окрестностей Петербурга в поэзии Введенского представлены довольно широко.

–  …уста тяжелого медведя… – Медведь – повторяющийся образ в ранней поэзии Введенского; из обширной символики этого образа имеет значение, очевидно, его связь в традиционных представлениях с потусторонним миром и периодическим возвращением из него (через отождествление с лунным и растительным циклами): уста медведя / горящие свечкою(об эсхатологическом значении свечи у Введенского см. примеч. № 2, с. 47).

2. Минин и Пожарский ^*

Автограф (ИРЛИ. Ф. 172, № 960). Впервые опубл. отдельным изданием Ф. И. Ингольдом [30] (неточный текст). Монолог Грекова Но вопли трудных англичанопубл.: «Костёр» [44], с разночтением и нормативной пунктуацией. Авторство обозначено как и в предыдущем ст-нии, по слова ЧИНАРЬи АВТО-выделены заглавными буквами.

ВЕЕЧКА (мужской человек…) …мы они взойдут… – По поводу нарушения Введенским правильности грамматических категорий (с их соответствующими денотатами), в особенности рода (и пола), см. ниже, примеч. к № 29.8; другие примеры – здесь же, ниже: я бестелесный / будто гусыня сидит; наш англичанка; комендант Люба.См. также №№ 3, 19 (с. 130), 29.8 и примеч.

–  КНЯЗЬ МЕНЬШИКОВ… поди сюда… Князь Меньшиков подходит. КНЯЗЬ МЕНЬШИКОВ (к нему)… родственник… – Отметим раздвоение Князя Меньшикова в «родственника»; подобные примеры мы находим и в других произведениях Введенского (см. примеч. к № 14, а также к Предпоследнему разговору, – № 29.9). Возможны широкие аналогии с исследовавшимися М. Халле и Р. Якобсоном психическими процессами, в их языковом (в частности, афатическом) выражении тяготеющими к «метонимическим».

–  Как чуден Днепр при тихой погоде… – В Минине и Пожарскомболее, нежели а любом другом произведении Введенского, цитат и литературных реминисценций. Из других гоголевских реминисценций укажем введение персонажей «Ревизора» в Явлении 5(с. 57, см. примеч.) и менее явную – из «Тараса Бульбы» в последних строках: отец! мундштук! кричат Тарасу.«Разговоры» Л. Липавского (Приложение VII, 39.6), а также неоднократные записи Хармса указывают на то, что в этом кругу Гоголь был одним из наиболее ценимых и почитаемых писателей.

Подобные же абсурдирующие реминисценции многочисленных литературных персонажей и исторических деятелей в названии и тексте произведения ( Минин, Пожарский, князь Меньшиков, Робеспьер, Рабиндранат Тагор, Дон Жуан, граф Шереметев, Нерон, Борис Годунов, Ромен Роллани т. п.), а также географических названий (Рига, Ржев, Печора, Припять, Урал, Вятка, Саратови т. д.) и проч. – в Четырех описаниях(№ 23), в Ёлке у Ивановых(№ 30) и др.

итак я был убит… – Ср. далее ну вот лежу убитый; Полуубитый МИНИН… – Напрашивается аналогия к позднейшим Четырем, описаниям(№ 23), – повествованию четырех покойников о своей смерти. См. примеч.

– Где же мой башлык. О Пушкин, Пушкин– См. примеч. к № 32.

…а сам мерцаю от тоски… – По поводу этого употребительного у Введенского понятия, в его связи с «дроблением мира», см. примеч. к № 23.

– …свеча пошла дымить конец… – Здесь эксплицировано ранее уже указывавшееся (примеч. к № 1) значение свечи как эсхатологического образа, чрезвычайно употребительного в позднейшем творчестве Введенского (ср. хотя бы Четыре описания,№ 23; № 29.8 и мн. др.). «Свеча упоминается иногда по нескольку раз почти вполовине из примерно 40 сохранившихся вещей Введенского… Свеча обычно ритуальный или религиозный иероглиф (термин Л. С. Липавского. – М. М.),для Введенского иногда и эсхатологический, связанный с тремя темами, которые по его собственным словам интересовали его еще в 20-е годы: Время. Смерть. Бог.» – Я. С. Друскин (Здесь и далее мы цитируем неизданные комментарии Т. Л. Липавской и Я. С. Друскина – см. вступит. ст.). Соединение эсхатологических мотивов с эротическими (как мы это видим из непосредственно следующего за этим фрагмента ВАРВАРОВА…и т. д.) получает развитие в Куприянове и Наташе(№. 20).

…он чудак / носил с колючками колпак… – См. в связи с этой образностью примеч. к № 29.8.

–  …утёс / который чем овёс спасет / тем был и титулован… – Некоторая выделенность синтаксической структуры бессмысленного предложения может быть осмыслена как один из аспектов поэтической актуализации грамматических категорий, в абсурдирующем тексте доходящая до нарушения их семантики (ср. примеч. к с. 45).

– …тот Пушкин был без головы… – Мотив безголовости является одним из постоянных у Введенского, – ср. №№ 5, 6, 8, 9. 19, 21 и 30. – См. также примеч. к № 32.

…медведь в берлоге нарожал ребят… – См. примеч. к № 1.

– …и костями украшает палисадника траву… – Это же соположение мы встречаем в одном из позднейших произведений Введенского: входит в тёмный палисадник, / кость сжимая в кулаке (№ 24.)

…лакей был в морде как ливрей… – Наряду с разного рода инверсионно-семантическими и трансверсионно-семантическими моделями бессмыслицы Введенский строит и модели, принципиально не трансформируемые ни до какого исходного семантически правильного высказывания. Подобная семантическая замкнутость моделей бессмыслицы у Введенского имеет в его творчестве концептуальное значение.

–  …в одном окне лишь виден мир… – В связи с мотивом окна, с его отмеченным здесь значением как окна в мир, см. примеч к № 5.

Робеспьер Робеспьер / Катенька…и т. д. – Пародийное обыгрывание популярной песни «Соловей, соловей, пташечка…».

–  …мужские холмы, озирал– См. примеч. к № 19

…стоит пылающий бизон… – Напрашивается аналогия с наиболее известным произведением классического сюрреализма – «Горящим жирафом» Сальвадора Дали. Эсхатологический образ свечи в следующей строке (см. выше) позволяет связать этот образ с огненным светопреставлением в конце поэмы Кругом возможно Бог(№ 19, с. 152; см. примеч.).

…навален… Ливан… семерик… смерти… – Ср. примеч. к стиху Нам свет не мил. И мир не свеж(№ 29.8).

Мужья напополам с девицами, – Интересное обыгрывание архаической модели амбейного обрядового действа в форме скрытой пародии на песню «А мы просо сеяли, сеяли…» названную однако ниже, – впрочем, после первого же обмена репликами перерождающееся в бессмыслицу.

…глядит в казненного очки / а рядом Днепр бежал и умерев / он стал обедом червачков… – Соположение мотивов мертвеца и бегущего Днепра(шире – реки, см., напр., № 23; ср. путешествие в далекую Лету– № 29.7 и прим.) мы находим в пьесе Потец(№ 28).

–  житель водочку спросил.,и т. д. – Шуточный парафраз известной детской песенки «Рыжий красного спросил: / Где ты бороду красил?..» и т. д.

Но им библейские орлы. – Образ орла, редкий в Пятикнижии и исторических книгах Библии, употребителен у пророков (напр… Пер. 48, 40; 49, 16 и мн. др.), где он обозначает вестника гнева Господня. Недвусмысленно эсхатологическая символика этого образа (подобную которой мы многократно встречаем у Введенского – см., напр., богоподобные орлы№ 23, и особенно №№ 19, 32 и примеч., и мн. др.) прослеживается в связях между кн. пророка Иезекииля, 1, 10 и Апокалипсисом, 4, 7, достигая полноты выражения в Анок. 8,13: «И видел я и слышал единого орла (в слав, и русск. переводе – Ангела.  – М.М.), летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле…»

–  …здесь ведь казнь… Кого здесь судят… Здесь матушка не судят а казнят… и далее. – Сюжет суда я казни упоминается во многих произведениях Введенского, – в их числе Суд ушёл(№ 18), Кругом возможно Бог(№ 19), Ёлка у Ивановых(№ 30, карт. 8).

–  КОНЕЦ СОВЕСТИ, – Простейшая модель бессмыслицы у Введенского за счет подстановки слова, созвучного с соответствующим осмысленным (здесь, очевидным образом, – повести). Ср. немного ниже аналогичную модель во фразе Вы держите сей огонёк в придаточном положении(= предложении). Ср. № 15 в примеч.

–  Городничий, Хлестаков…и т. д. – См. выше. – В юности Введенский исполнял роль Хлестакова в школьном спектакле (в бывшей Лептонской гимназии).

С волками жить, рот не разевай. – Явная контаминация двух поговорок: «с волками жить – по волчьи выть» и «на чужой каравай рот не разевай».

В этом Петрове все люди в лежачем и Минин и Ненцов, и другие все– Проблема тождества личности самой себе, стабильности или текучести ее границ поэтически разрабатывается Введенским в позднейших произведениях. См. также комментарии Я. С. Друскина к № 14 и №№ 11, 13 и 25.