Текст книги "Сиреневая книга. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Александр Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Глава 83 . Путь.
– А куда пропадает сознание Бондаренко-подростка? Я не знаю. Помню лишь, что в детстве, да и позднее у меня были какие-то провалы. Это помню, и это помню, и позавчера, и два дня назад, а вот вчера, и даже сегодня с утра не помню. У Вас что, никогда не было такого, чтобы Вы не помнили, что с Вами происходило? Детство, юность, позавчерашний день в деталях? Послушайте, уважаемый, я готов поклясться, что в Вашей жизни есть события, о которых Вы уже ничего не помните. Какого цвета была блузка у девушки, которая в приемной? А ведь Вы её видели. А попробуйте уйти в запой, недельки на две. Для человека при должности сейчас это еще простительно. И повспоминайте потом... детали. Уверен, что частичная амнезия Вам гарантирована.
Вот и у меня так. Примерно так. И почему-то никогда всё это не вызывало у меня никакого напряжения. Не заморачивался абсолютно. Я жил тогда по принципу "смотри вперед, там тебя ждет интересное и счастливое будущее!". По сторонам-то не очень смотрел, а назад вообще не оглядывался. Каждый новый год жизни приносил мне новые открытия и давал новые возможности.
Вчера я еще стеснялся подойти к понравившейся девочке или ... опасался вызвать нездоровый интерес у дворовой шпаны, а сегодня я запанибрата беру их за воротник и почти искренне расспрашиваю "за дела". А девочки? А девочки пока удивляют. Дуростью и пустотой. Представляешь клумбу? К 16 своим годам я уже без церемоний выбирал самый, на мой взгляд, интересный экземпляр, оригинальным, как мне тогда казалось, образом знакомился, а потом неожиданно обнаруживал, что орхидея только издали кажется прекрасной. А желтая роза выгодно выделяется лишь на фоне сплошных белых. Пустота и простота прекрасных созданий – вот что тогда меня удивляло. А гадкие утята даже не рассматривались, позднее жизнь показала, что большинство из них превратились в прекрасных или не очень... но уток. А лебедушки видимо или улетели, или изначально росли в другом...водоеме... Нет-нет, не было никакого интима! В Советском Союзе секса не было! Кстати спасибо за Дерницкую. Мы до поцелуев-то не со всеми доходили! Гулять под ручку, или просто рядом было более волнующим мероприятием, чем полноформатный секс лет через десять. Я искал тогда идеальную полутургеневскую девушку. А о том, что должна представлять из себя вторая половина идеала, я не имел ни малейшего понятия. Думалось, что это станет понятно сразу, без слов. Пока же и на первую половину при ближайшем рассмотрении не тянул никто. Но я не унывал: впереди расстилалась необозримая в этом возрасте жизнь, широкая и ненаписанная как заснеженная степь. А там впереди было всё. И были все.
Ошибся, конечно, во всём. Было там совсем не так. Не лучше даже, и не хуже. Не так. Люди вокруг поменялись. Кто-то навсегда ушёл, кто-то изменился.
В сорок с лишним я взял дурную привычку...пялиться назад и копаться в прошлом, искать там всякое хорошее, такой ретро-фм-стайл. Потом, слава всевышнему, прошло. Но тогда...Я уже не видел перед собой чистого белого поля. Как шоры у лошади, как при движении в автомобиле на бешеной скорости...Пространство сузилось до уходящей перед собой серой, не лучшего асфальта, дороги. На то, что творится на обочинах, смотреть уже невозможно– там все слилось в мельтешащее разноцветное пятно, а оторвать взгляд от серой ленты дороги невозможно. Опасно. А в зеркале заднего вида – кресты, кресты, кресты.
Из моей жизни к тому времени ушли почти все старшие близкие и родственники, многие приятели, пара друзей, одноклассники, однокурсники, сослуживцы. Далеко не все из них лежали на кладбищах, но крест над ними уже стоял. Я его поставил. За личные заслуги. И навсегда вычеркнул из жизни. Изредка, случайно (чего старался не допускать) пересекаясь с ними, я искренне удивлялся их существованию. Иногда вспоминал их прежних, молодых, когда они для меня еще были живы. До их предательства, до их разложения, до того момента, когда они перестали для меня существовать. Я охотно вспоминал их прежних, наши общие проделки или приключения, и те, по-своему дорогие для меня люди не имели ничего общего с попадающимися изредка их постаревшими клонами, по недоразумению носящими те же имена и фамилии.
Дни тогда сливались в недели, недели в месяцы, месяцы в годы... Первый звонок у дочери. Закрыл глаза. Открыл – а она уже на выпускном... Вчера она маленькой крохой радовалась любой тряпочке, а сегодня ты стесняешься предложить ей купить что-то, чтоб не услышать...даже не услышать, а не увидеть иронический грустный взгляд: ну, папа, ты и сморозил, разве Я могу такое надеть!
Вчера ты меняешь колеса на жигулях, и твой детсадовец сын подносит тебе болты и в восторге от возможности покрутить домкрат. Сегодня он играючи перекидывает колеса на твоем джипе, а ты только предполагаешь, а что же будет завтра? Ты станешь ворчащим, но счастливым, администратором в его офисе и практикующим дедом? Или будешь день за днем ждать его недолгого звонка, понимая, что ты у него давно в прошлом?...
А в молодости жизнь казалась такой бесконечной. Тягучей и плотной, как карамель.
Когда организм пошел в разнос, и я обнаружил, что со всей дури лечу в непонятное, не глядя по сторонам, не замечая толком своих пассажиров, не видя приборов и почти уже не чувствуя удовольствия от поездки... Тогда я решил затормозить.
Спрыгивать было уже нельзя. Чай, не двадцать лет. И не один. И остаться без колес и багажа посреди того непонятного пейзажа, что яркими пятнами переферийно мелькал на сетчатке, не хотелось. А вот попытаться по возможности плавно затормозить стоило попробовать.
Получилось ли? Отчасти. Притормозил, огляделся, привел себя в порядок...и помчался дальше. В другую сторону. Но весь этот процесс заслуживает отдельного рассказа. И осмысления.
Глава 84 . Про цыгана.
–Ты, конечно, меня прости, но... Я всё же предлагаю вернуться к истории нашего знакомства.
–Вернемся к нашему барану? И прекрасной незнакомке? У которой оказались такие замечательные ноги?
–Не придуривайся. Сейчас это уже необязательно. 1985 год. Конец зимы.
–Уфа? Эвакуация? Симпатичная девочка с толстой косой?– уточнил Бонда.
–Точно, – сказала Лиза,– только ты тогда имел другое мнение.
–Вряд ли, я даже тебя вспоминал, переживал, – соврал Бонда, – но я тогда был робкий и стеснительный юноша. Неуверенный и скоромный.
– Я этого не заметила.
–Был, был! У меня даже кроссовок тогда нормальных не было! А, главное, отсутствовал мотоцикель. Чувствовал себя полным засранцем.
–Ну, а как сейчас? Купил себе наконец-таки... двухколесного друга?
–А то! Причем вскоре. Как-то срослось тогда... удачно. Планету-Спорт. Восемьдесят пять рэ. Бэу, конечно. Прав не было. Мозгов тоже. А кто догонит? Но через год менты отобрали. На озере. Там не разгонишься, по единственной грунтовке-то. И перегородить ее раз плюнуть.
Лиза терпеливо слушала. По всему номеру валялись разбросанные в спешке вещи, сквозь куцые перекошенные шторы пробивалось солнце. Бонда лежал на спине и вещал в потолок.
– А сегодня, для самоудовлетворения, нужна уже, наверное, как минимум, яхта. И свечной заводик.
– То есть ты снова... не удовлетворен?
– Да нет. Видимо я... как бы...несколько помудрел, так что на эту тему больше не парюсь.
–Почему ты не отвечал на мои письма?
–Письма?– искренне удивился Бонда, – не было никаких писем. Честно! Я точно помню всех, кто мне когда-либо писал. Тебя среди них не было. Могу поклясться чем угодно.
–Правда? Впрочем, как я сейчас понимаю, вполне может быть. Ты знаешь, я встретилась несколько лет назад с твоей сестрой. Случайно. Но я ее сразу узнала.
–Какая к лешему сестра? У меня сестер отродясь не было! Даже двоюродных.
–Я знаю. Она рассказала. Я ей сказала, кто я, и когда она меня узнала... Она вообще такое рассказала, у меня просто шок был. Я думала, что она сошла с ума. Что мне все это кажется. Солидная женщина. Несет бред. И, главное, зачем, какой в этом смысл? Ранний климакс? Фантазии? Увлечения эзотерикой и все такое? Это была очень странная встреча. Но теперь... теперь я знаю, что все это правда.
–О-о, подруга, да ты еще и с таракашками, – с горечью подумал Бонда, – но почему мне так не везет? Если умные, то страшные. Или невыносимо нудные. Или старые. А если, раз в веки, попадает такая... лапочка, то... оказывается со свистом! Ладно, хоть с художественным.
–Я, честно говоря, во все такое не верю, – сказал он вслух, – и гороскопы не читаю. Чего себя программировать. Прочитай их задним числом, в конце недели, и становится ясно, что не попали. Ну, или пятьдесят на пятьдесят. Типа – или живой, или мертвый. Все равно половину, да угадаешь.
– А если не гороскопы. И двести из ста? – произнесла медленно девушка, глядя ему в глаза.
–Это как,– картинно озадачился Бонда, – я в смысле про двести?
–Неожиданный джекпот! Ну, два кота в одном мешке. И оба живы! Не понимаешь? Да-а, ты действительно...Будулай!
Бонда пожал плечами и подумал: "Однако!" Она уже точно не от... мутных козлов. Тут... свои опилки, доморощенные. Да и ладно. Будем надеяться, что она так оригинально придуривается. Для поддержания интриги. Таинственная знакомая незнакомка. Почти без комплексов. А что? Где-то даже оригинально. Женская логика, она такая... своеобразная. Будем посмотреть, куда вывезет.
–Хватит на сегодня шарад, – сказал он, – пошли на гору, еще успеем часа три покататься.
Глава 85 . На выборы.
Низовая демократия, самоуправление – вещь замечательная. Саморегулируемая система с обратной связью. На уровне небольших коллективов, поселений и пр.
Но не в стратегическом плане.
Мы пытались создавать такие системы. Для решения конкретных задач. Получалось не всегда. Нужно же учитывать еще и многие факторы, которые совсем не лежат снаружи. В теоретических моделях их порою просто нет.
Старались учесть вещи, которые возможно раньше никому не приходили в голову. Дабы по максимуму исключить субъективные проблемы.
Например, почти все чиновники стали невыездными. И их ближайшие родственники, дети до тридцатилетия. Сложная там схема была, но суть такая: ты хочешь гарантированных доходов и карьерного роста, властных полномочий, и прочих вкусностей для заурядных людей? Тогда ты, сука, работаешь на государство, и оно тебе все это дает. С тебя спрашивает и тебя защищает. Но работаешь ты только на свое государство. И ты знаешь, на что идешь, и чего теряешь. Наворовал – спрячешь неподалеку. Мир большой, а страна – нет. Все на карандаше. Найти легче. И ты это знаешь. А ведь соблазн может оказаться внеплановой провокацией, очередным тестом на лояльность. И стоит ли рисковать? И большинство выбирало – не стоит! А статистическая погрешность позорила родственников на стройках народного хозяйства.
–Почему до тридцатилетия? А возраст допуска... для голосования – от 30 до 65 лет. И это не единственный критерий для доступа к терминалам выбора. Идиотам всех типов, например, вход закрыт. А к некоторым видам голосования фактически допущены только лица с коэффициентом не ниже... Не ниже какого-то, заранее объявленного. То есть формально выбирают все допущенные, только учитывается выбор самых-самых. Остальные, получается, поучаствовали в соцопросе. Поскольку система работает хорошо и это заметно, то особо никто и не парится. В конце концов, есть варианты... для выражения особого мнения. Не просто пар выпустить, и засветить маргиналов, а больше для пользы дела. Конструктивная критика. Бывало иногда, что действительно не все учли.
– А выбор, как вы уже поняли ... это не только выборы власти. Это череда референдумов и социальных исследований. Например, требуется выразить свое отношение к запрету на продажу определенных неполезных продуктов в магазинах общего доступа. Ну, например, эрзацсигарет. Не сигарет, заметим, про те давно молчим в тряпочку, а безобидных муляжей, с имитацией дыма. Просто подобные модные штучки здорово раздражают бывших курильщиков, дети опять же начинают интересоваться.
Так вот, если 80 процентов проголосовало "за", то любители порисоваться (не на улице, заметим, или в общественных местах) с вонючей палочкой в зубах будут вынуждены ехать на окраину мегаполиса в торговую точку для избранных. Что, мягко скажем, неудобно. И, возможно кто-то и бросит...маяться дурью. Такие вот несерьезные голосования бывали, что говорить о судьбоносных.
Кстати, ты можешь отказаться от волеизъявления. Тебе даже будут немножко приплачивать. Но...это вообще-то клеймо. В моем понимании.
И, конечно же, это разумно – отсекаются люмпены всех мастей и просто недалекие люди. Они ведь искренне считают идиотами остальных, отказывающихся от регулярной халявы, ради сомнительного удовольствия еженедельного изучения предложенных вариантов.
–Ходить к терминалам? Нет, никуда ходить не надо. Все свое ношу с собой. У нас же тоталитарная демократия, у каждого свой номер, как в концлагере, можешь проголосовать, не выходя из дома.
Глава 8 6 . Письмо сыну.
Жизнь, сын, – это как спускаться с горы на горных лыжах. Можно по прямой, со всей дури, как говорится: ужасное сочетание – страха– уже нет, а техники – еще ноль. И летит такой... на полусогнутых... Одежда пузырем, тесемки за спиной развеваются. Рот полуоткрыт. Страшное зрелище. Окружающие в ужасе расступаются. Если успевают заметить. Иначе, такой и приземлить может. И тебя, и себя. Иногда надолго, иногда навсегда.
А можно с удовольствием, где-то ускоряясь и взлетая, а где-то закладывая сложные виражи. И даже останавливаясь. Чтобы оглядеться, передохнуть, полюбоваться пейзажем и другими... достопримечательностями, и может быть выбрать для себя другое направление для спуска. Ну, допустим, некоторые предпочитают ехать не по-русски – на сноуборде. Боком. И живут также...коряво. Но суть не в этом, я хочу сказать, что главное – не внизу. Не там оно, это главное. Ты должен получать удовольствие от самого процесса, изящно скользя по склонам. Внизу все. Приехали. Подъемник не работает. Доживай, как получится. Может быть, получится и неплохо. Только о полетах ты будешь уже вспоминать. И наблюдать за другими.
Глава 87 . Вызов.
–Тук-тук, командир, я к тебе, – сказал Чечен, – понимаю, что не вовремя, но тут такое дело...Ты чего?
Бонда стоял сбоку от окна, затянутого армированным полиэтиленом и защищенного сеткой-рабицей, и пристально вглядывался вниз.
–Иди сюда, – сказал он Чечену, – вот тут внизу еще дырка есть. Смотри... дерево и левее... Видишь? С Глобусом. Кто это? Кто с Глобусом!?
– А... это новенький, из возрастных. Я его запомнил, он какой-то мутный, я еще хотел у Наглера поинтересоваться... Вроде не блатной, но что-то в нем такое есть... И на руках явно свел, что было. Поломаный. Говорит странно. А ты чего...такой?
– Да это... Предчуствие какое-то...нехорошее. Забей, у меня такое бывает. Но лучше перебдеть. Так, ты мне доверяешь? Короче, тащи его в Малиновку. Пустого. Сегодня. Ты смотри, он сюда смотрит, сука! Кого-нибудь еще возьми из молодых. Даже двоих. Чтоб не заподозрил. Там разделишь их по работам. Этого отдельно. Закроешь. Понял, да?
–Да. Совсем?
– Нет, конечно! Просто свяжи. Это моя тема. Я приеду, поговорю с ним. Там может быть интересно. И еще. Кота заряди туда же, но отдельно, на подстраховку. Для тебя. А ты чего хотел-то?
– Бoнда, муслимы тебя на какие-то разговоры требуют. Тебя. Одного. По вайберу, или как его там сейчас. Сказали, что ни с кем больше разговаривать не станут. Никому передавать тоже. Вроде как важное. Очень срочно.
– У нас здесь серьезной стрельбы пока нет. И не надо. Зачем встречаться и что-то менять? Встречались уже, хватило.
–У них что-то есть. Дали понять, что для тебя лично. Просили поторопиться.
Глава 8 8 . В пробке.
–Помнишь, ты тогда заявил... про женщин?
–Что заявил? Когда?
– Тогда, давно. Когда мы только познакомились. Что все женщины разные.
– Конечно разные, а как иначе-то? Есть беленькие, есть черненькие. Есть крашеные. Я даже знаю совершенно точный способ узнать... правду.
– Это как?
– Элементарно, вот ты, например, от природы брюнетка.
– Ты это и так знал! А вон та, допустим, в красной машине? Не крути головой. Слева, сейчас опять поравняемся. Она, если и прокрашена, то ничего не поймешь – корней не видно.
– Да легко! Хоть пусть чепчик с тесемками наденет!
– А как?
– Ну, сначала надо с ней познакомиться. Поужинать. Потанцевать. Или наоборот...
– Короче, Бондаренко! Мне уже не нравится...
– А мне нравится...Тише ты, я ж за рулём! Короче, утром, когда рассветет, одеяло откидываешь и... удостоверяешься – в девичестве шатенка!
– Сволочь! Ты – сволочь. Но я тебя спросила вообще о другом. Ты тогда дал понять, что, мол, женщины разные, но ты уже так не думаешь... Или думал... что-то подобное. Я себе потом черти что насочиняла!
–Ну... думаю, что теперь я уже не так категоричен. Все вы... слегка похожи. Местами. Во всяком случае, поперек я еще ни у кого не видел... Тихо ты! И зубов я там ни разу не встречал, что бы там кто не говорил... Да шучу я, шучу! Встречал, но не там! Э-э-э, девушка! Не надо меня цапать своими коготками! У меня встреча через час!
Глава 8 9 . Связи.
Технические новинки, безусловно, занимали определенное место в моей жизни. Они просто меняли эту жизнь.
Та же связь...Как это выглядело раньше? Учась во втором классе, в субботу после обеда, я садился на трамвай, через полчаса пересаживался на другой, доезжал до вокзала. Покупал билет до деревни, умудряясь протиснуться в электричку между едущих на выходные домой пэтэушников и дачников с рыбаками. Через час выходил на полустанке и полчаса брел (порою один и по темноте) до бабушкиного дома. Родители узнавали, что со мной все в порядке только в воскресенье вечером. Когда я возвращался в город. А в каникулы еще позднее. Телефона не было ни у деда с бабкой, ни у нас в городе. Поставили в 83-м. Я после этого еще полгода сдуру звонил всем подряд и глупо пытался всех разыгрывать. Такой вот хреновый пранкер.
Как мне казалось, родители вообще не парились по моему поводу. Тем более я всегда доезжал. И возвращался. Спокойно. И в армию отправили как в пионерлагерь. Я через год нашел возможность оттуда позвонить домой, трубку взял брат и решил, что его кто-то разыгрывает. А родители были на работе. Отец, как назло, не во вторую смену. А позднее, в их поясной вечер, я не имел возможности перезвонить. И на работу не мог. У меня была возможность сделать только один звонок. Окно возможностей, так сказать, хе-хе. Я сказал брату, что пусть на его взгляд я и не тот, за кого себя выдаю, но нужно передать родителям... и сказал общие теплые слова. Письма тогда шли неделю-две. Если бросить в поселке в платном конверте с маркой, то быстрее. Цензура в части тормозила сроки.
Примерно через десять лет я располагал двумя радиотелефонами, один лежал в кармане куртки, второй полустационарно валялся в машине. На крыше девяностодевятой торчала антенна, из прикуривателя тянулся провод к усилителю сигнала в бардачке. На крыше многоэтажного дома стояла мачта антенны, второй усилитель и база находились в квартире, там же эта самая база была подключена к городской телефонной сети. Трубок на ней "висело" несколько штук. Квартира и телефонная точка были не мои. А аппаратура – моя личная, привезенная контрабандой из Эмиратов. Говорили через пилотов. И, скорее всего, не врали. У базы можно было вообще не появляться, так как зарядные стаканы для трубок стояли и в офисе, и дома. В той квартире даже кто-то периодически жил, и я страшно ругался, когда очередной арендатор нарушал запрет и звонил с базового аппарата как с обычного телефона, занимая линию. Впоследствии, во избежание соблазна, я тупо замотал базу изолентой, скотча не оказалось. Поднять трубку стало затруднительно.
Город стоит на горах и удачно выбранная крыша давала возможность разговаривать почти везде. На некоторых домах подобных антенн стояло по нескольку, редколесьем. Сотовой связи тогда у нас не было. Мобильник в Москве стоил дороже моего автомобиля, а разговоры по нему – как с Америкой. Размер сотового телефона был сопоставим с моим радиотелефоном, предназначенным "для фермеров", как писали по-вражьему в аннотации. И все это счастье за дешевую тогда безлимитную абонентскую плату для стационарных городских телефонов. Ибо нелегально.
Эта, безусловно, неполезная для здоровья, но по-настоящему мобильная связь впервые показала как плюсы, так и минусы постоянного нахождения "на линии". Весь технический прогресс, шедший впоследствии в данной области, всего лишь вносил в картину несущественные штрихи и менял декорации.
Плюсы были очевидны: скорость реакции на любое важное и не очень событие возросла ... до одного нажатия кнопки набора номера. Опять же понты, которые тогда стоили дороже денег. Потому что на статусные вещи тогда обращали внимание. И делали выводы. А вот потом, гораздо позднее, судить по одежке стало чревато... И непрофессионально. Да и понты вскоре уже стали социально дифференцированы, порою в миллионы и более раз. Как можно было сравнивать суперяхту с золотыми часами. Тем более, если кроме часов ничего "крутого" по сути больше-то и нет. Но я про связь.
Теперь до тебя в любой момент могли дозвониться все кому не лень. А это чаще минус, а не плюс. Вот когда ты можешь названивать кому угодно хоть из сугроба, это обычно плюс. Но когда тебе... Из того же, допустим, сугроба...мы улетели, приедь, спаси, достань нас...Или любимая...достала... Или по работе...Уловки же, с отключением, типа "вне зоны доступа", со временем становились все нереальнее. А прибавлялись новые вызовы времени.
Если в двухтысячных я мог имитировать свое присутствие в регионе, находясь в другой части света, бодро отвечая на входящие звонки и грустя только на тему тарифов в роуминге, то через десяток лет картина поменялась. Даже так: нужно уже было и декорации приводить в порядок, так как звонки стали с видеоканалом. И заинтересованные лица как раз предпочитали видеть тебя, а не только слышать. Не редкой стала фраза: "А подойди-ка к окну, мне интересно, что там!" или "А покрути-ка трубу по сторонам, я посмотрю, чем вы там занимаетесь!".
Потом добавилось безусловное позиционирование абонента на местности и возможность детализации вызовов по требованию близких (в пределах семьи) родственников. Стало возможным определять твое местонахождение с точностью до пяти метров в трех координатах и наличие в непосредственной близости от тебя меток других абонентов. И их количество.
А введение через некоторое время чипирования устранило возможность "забыть" аппарат индивидуальной связи и идентификации дома или на работе. До этого как было? Носишь с собой. Хоть браслетом на руке или ноге, хоть брелком, хоть кулоном. Можно даже вшить под кожу, вот здесь. Или здесь, но тут есть свои плюсы-минусы. Потом расскажу одну историю... Впрочем, через несколько лет это вживление вообще сделали обязательным. В целях «личной безопасности и защиты от краж и перекодировок». В общем, Оруэлл отдыхает!
Конечно, это ж так удобно: больше не надо никаких документов, удостоверяющих твою ущербную личность, полисов, прав на вождение транспортных средств, денежных карт, сенсоров состояния здоровья – все заменил чип с АИСИ.
Тебе стало плохо, в неотложку улетел сигнал о параметрах твоего недомогания, местонахождении и возможностях твоего страхового полиса. Твой драндулет, скорее всего, никто не угонит, а твою дверь, даже в подъезд, никто чужой не откроет. Ты не сможешь выхватить оружие у полицейского и начать из него стрелять – у тебя просто нет соответствующего допуска к этому оружию. А вот если из твоей пушки кого-то завалят, то крайним на 99.9 процентов станешь ты. Или чувак, хакнувший твой ствол или шокер. Если он умудрится спалиться. Случаи были. Это ж идиотизм хакать чужое оружие, когда проще сделать свое. Напечатать и "прописать" по региону. А у идиотов может быть только один талант. И если он знатный хакер, то во всем остальном он... тот еще лузер. Кто? А-а, в смысле...рохля. Лопух, валенок, баран, так понятно?
Отвлекся. В общем, с этой дрянью в организме или на нем ты хрен куда незаметно свалишь. И не стоит забывать про многочисленные видеокамеры. Твоя дражайшая может отследить текущий маршрут на трехмерном экране и обнаружить тебя на 22 этаже конкретного отеля в непосредственной близости еще двух розовых меток, а это значит субъектов, заявленных как женщина, а отсмотрев доступные камеры холла или, например, коридоров, определить даже их национальную принадлежность. А еще она может просматривать твое давление, температуру тела, сердечный ритм и жалеть, что не в силах мгновенно, нажатием кнопки внести коррективы в твое здоровье. Подобное, по слухам, могут делать спецслужбы. Поэтому, даже с полицией, не говоря уже о других серьезных ребятах, лучше не сориться. Зато безопасность. Реальная. Только повернувшиеся совершают преступления. Если успевают. Но их немало.
Люди без чипа вычисляются на раз в любом аэропорту, банке, общественном транспорте или даже магазине по наличию теплового и ГФ-излучения и одновременному отсутствию хрени в своих полостях. Обманки чипов не существует. Скорее всего. Даже если и есть, то не для простых или полусерьезных смертных. Если ты Бонда, а не Бонд.
-Почему в магазине?
–А там, на выходе, стоят встроенные в двери или наклеенные на боковые стекла считывающие устройства, они и палят всех. И тех, кто, не располагая средствами, набрал излишек товаров, и тех, кто в розыске. И тех, кто попытался стать свободным от общества,...но зачем-то приперся в общественное место.
А в магазине интересно... Одно время, давным-давно, была мода все через компьютер заказывать. В магазине посмотрел, а заказал из дома. Дешевле. Конечно, чего ж не будет дешевле: под товары не надо торговых залов, промежуточных складов, завозить все это в город, разгружать, логистика упрощается, персонал сокращается, а про налоги вообще молчу. Продал состав, заявил тележку...
Естественно, со временем государство прикрыло лавочку. А что ты хочешь – тоталитаризм с человеческим лицом! В "целях борьбы с наркоманией и финансированием панкратизма". Тех же, кто пытался умничать, наказали. И продавцов и покупателей. Показывайте свои таланты народностям Крайнего Севера... при натуральном обмене.
И вот теперь существуют только торговые заведения, никаких виртуальных покупок, совместных закупок и сетевых магазинов. Ну, еще комиссионки, они же антикварные магазины. Обезличенные заказы на дом, или на работу стали невозможными. Только через курьера из обычного магазина и с наценкой за доставку. И не любой товар. Но это, как всегда, только у нас такое. Но зато хоть от дивана оторвешься.
В магазинах ты смотришь, чего тебе надо, тут же у товара фиксируешь количество покупаемых пачек, пакетов, бутылок и прочего. С собой ничего не берешь, ходишь с пустыми руками, только пальцем тыкаешь: этой рыбы -два кило, этих пельменей– три пачки. На выходе забираешь пакеты или коробки. Или тебе доставят куда скажешь, но это обычно подороже. Ты даже вроде и не платишь нигде, только ходишь, да смотришь, но у тебя уже все списали.
Я для удобства контроля лицевого счета все выводил на часы. У меня такие легкие фильдеперсовые часы, там все отражается, что мне надо. Чип с АИСИ все передает на них. Дома могу по ящику посмотреть подробно, хоть про здоровье, хоть про покупки. Во внутреннем ухе месяцами лежит горошина телефона. Через нее неведомым образом передается и моя речь. Кажется через кости челюсти.
Кстати, говорят, что вначале эта штука должна была называться прибором индивидуальной связи и идентификации. Но Панкратов со товарищи сочли неблагозвучными получившуюся аббревиатуру.
Глава 90 . Про политику.
–Послушай, Бонда, если ты такой упертый, я задам тебе один вопрос: "Кто такие политики?" На твой замутненный взгляд, а?
– А я тебе отвечу, Игорь. Это беспринципные твари. Вчера они колебались с линией партии, сегодня будут аплодировать ее развалу. Завтра, в свете новых веяний, будут пытаться создать ее жалкое подобие.
– Но это же так... возможность прислониться к косяку. Простейшая система определения свой-чужой. И то, для шоу. Игра.
– Игра игрой, шоя шоей, реально никто в это все не верит, согласен, Маргиналы не в счет, это хорошо, если наберется пять процентов убежденных.
– В советское время примазавшихся было большинство, но уж никак не девяносто пять процентов.
– Ну, согласен, раньше скажем так, относительно убежденных, а не голимых циников и карьеристов было побольше, но потом уж точно стало ноль целых пять десятых. Игорь, но и ты сравни – где КПСС, и где эти ... шахер-махер шудзи-лудзи!
– Бонда, я тебя пытаю про другое, про реальную политику. Не про статистов, и не про телешоу. Ты же заявил, что понимаешь действия наших... правителей, так?
– Я сказал немного не так, я сказал "где-то понимаю", разницу чуешь? Так вот, раньше я ненавидел цинизм и бесхребетность, а сейчас убежден, что в ряде случаев, это всего лишь реализм и гибкость. Настоящий политик использует все возможности для реализации своих планов, и если эти планы реально направлены на улучшение жизни его подданных, то это хорошо.
– Ага, а фюрер тогда как?
– Не обобщай! Давай спустимся вниз и поскольку у нас, по-прежнему, политика – это концентрированное выражение экономики, то немного расконцентрируемся. Возьмем наш конкретный завод. Что произошло в девяностые? Большая Общефедеральная Жопа. Но если б наш директор был нормальным циничным политиком, что бы он сделал?
– Ну, пофантазируй...
– А он бы не вылезал из Москвы, наводил и развивал связи, валялся в ногах по министерствам, пресмыкался, орал и угрожал, убеждал, шантажировал, давал взятки и обещал откаты, но! Но он бы сохранил госзаказ по оборонке, людей и оборудование. Он бы быстренько переобулся в новых условиях и нашел бы и хоть какую-то рыночную нишу. Так делали далеко не все. И он не стал. Он же принципиальный. Был! Пока все не рухнуло. Так он опять же не застрелился, а фактически отдал завод на разграбление. За долю малую. На магазин в столице для доченьки хватило. А мог бы, сука, на личном вертолете летать, иметь бешеную зарплату, но завод бы жил и это бы ему прощали! Люди все видят...
–Бонда, он бы просто продал все гораздо дороже и свалил бы в какую-нибудь Испанию! Как следующий генеральный!
Оба твари! У второго, правда, шансов выкарабкаться уже было в разы меньше... По мне так все они... как олешинские три толстяка. Но ведь я по другим регионам покатался, есть с чем сравнить. Фонды сохранили, где-то даже обновили. Да, мухлевали с налогами, да, поскидывали социалку, да, где-то сократили штат, но и тут же новые возможности появились. И города не повымерли, как здесь. Вспомни, это ж жуть, а не жизнь!
