Текст книги "Сиреневая книга. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Александр Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Тогда же, с грохотом, опустили так называемый "золотой занавес". Упрощенно: практически все траты физических и юридических лиц производятся внутри страны. Запрещено покупать недвижимость за границей, открывать счета в иностранных банках, еще много чего... Не упомнишь. А, это важно, выездные визы. Разрешен ввоз технологий. Государственная монополия на внешнюю торговлю. Шесть колец безопасности. Ну там, военное, экономическое, политическое, информационное, еще какие-то, забыл уже. Там же все взаимонеисключающее. Песня еще была типа: "Я три забора перелез – в Америку хотел!".
Традиционно, в ближайшее 31 декабря по всем медиа выступает председатель Правительства. И вот однажды, в конце поздравления народа по московскому времени, он заявляет о "часе икс". Этот момент выступления передают на все немногочисленные регионы. Большинство все равно не спит– впереди еще два выходных дня! Название часа Х другое, но в народе запомнилось так: "Час "хэ"! Превед, чучхэ!"
В общем, в течение одного часа с момента опубликования вступают в силу драконовские меры по искоренению преступности, включая коррупцию и налоговые прегрешения...
Все, что было украдено до 23:59 – всем прощаю, ради стабильности и пр-пр-пр. Законы обратного хода не имеют. Тем, кто сидит, но не за тяжкое, не ранее чем через полгода, после дополнительного разбирательства будет объявлена амнистия.
Работы в стране – вагон! Трудоустроим всех! Любой гниде можно найти работу по душе. Других людей у нас нет, будем работать с теми, кто есть! Каждый гражданин получает уникальный шанс стать порядочным человеком и принести пользу Родине.
Следует подчеркнуть, что будет категорически приветствоваться передача на добровольной основе в государственную собственность ранее ... потыренных активов. И вообще ставшего вдруг кому ненужным движимого и недвижимого имущества. Строго на добровольной. Кому стыдно. В специальный фонд. Лишнее – только во вред. Тем более, что грядут изменения в налоговом законодательстве, в части налогов на потребление. Не говорите потом, что не предупреждали. Еще раз напоминаем, что пакет законов обратной силы не имеет. Всем спасибо, вешайтесь, духи!
Это я так, смеясь, сейчас пересказываю. А тогда, тогда это было нечто! Входит Пушкин в летном шлеме, в тонких пальцах – папироса... В другое время бы не прошло. А после всех последних потрясений и лишений... нормально. Даже какая-то детская радость, как раньше, от предвкушения путешествия в дальние страны. В светлое будущее, страшащее и притягивающее своей неизвестностью.
Правительство-это, естественно, прежде всего, олигархи, 12 человек. Один другого пархатее, но ни одной характерной фамилии. Только славянские и тюркские. Но все особым образом просвещенные, и патриотично ориентированные. Мафия, навроде корейских чеболей. Принцип принятия решений неизвестен, но декларировалось, что все по принципу Политбюро. Коллегиально и ответственно. Все телодвижения наверху исходят из ответов на два важнейших вопроса. На первый: Пойдут ли принятые решения на пользу стране и народу? И на второй: Не пойдут ли они при отдаленной перспективе во вред стране и народу. Строго по сиреневой книге. Ну книга не книга... Как объяснить – то? Вот в школе сегодня "Апрельские тезисы" были, это книга? Так и тут – тезисы, постулаты, установки. Ладно, проехали!
Говорили, что у каждого из этих... в груди неизвлекаемый чип. И личный пульт, размером с ядерный чемоданчик, с одиннадцатью именными кнопками. Врали, конечно. Мол, активировать чип у любого из двенадцати могут одномоментно семеро других. И тогда... Нет не смерть. Перезагрузка. И памяти, и жизни. Как это в последнее время происходит у военных преступников и уголовников-рецидивистов.
А потом долгое полурастительное существование бывшего вершителя судеб в кругу разочарованных родственников. А чего им радоваться – это для них и возможные проблемы с семейным бизнесом и пятно на репутации. Точнее, провал на шкале личностного роста. А это важно. Наследование имущества ограничено всего тысячей социальных минимумов. Родственные связи, конечно, никто не отменял, но по многим позициям каждый бьется за себя сам. Благо заработала не идеальная, но достаточно справедливая система социальных лифтов.
Здравствуй, Двадцать первый век. Все же на карандаше. Плюс система обратной связи. И если ты не злодей, бояться тебе нечего. Но все равно неприятно. Хотя некоторым нравилось. Немцам, экспатам, пенсионерам.
Банкиры принимают решение о кредитовании субъектов исходя из их личностных характеристик, а соответственно жизненных перспектив. Поневоле задумаешься, водку жрать, или книжки читать. Тем более выбор у тебя облегчается развитием фармакологии. Съел одну пилюльку, и курить ... уже как-то и не хочется. Вообще не хочется. До отвращения. Скушал другую, а вот уже и алкоголь лезет с трудом. Пиво и вино в гастрономических дозах еще как-то проходят, а все остальное уже ни в какую. Позволить же себе роскошь травиться прочими веществами могли только самоубийцы. На них доносили все. Если ситуация не оказывалась запущенной, то есть окружающие успевали спасти человека, то обходилось всего лишь несмываемым пятном на вышеупомянутой шкале и фармакологическим вмешательством. Иначе же вмешательство становилось уже хирургическим (а параллельно пациент стерилизовался или как там по-гуманному), и – вот она, новая жизнь на стройках народного хозяйства. Навсегда, без сложных эмоций и с чипом в башке. Без возможности покидания особого административного района. Или в армии на пушечно-мясных должностях. Плечом к плечу с отформатированными преступниками.
Отвлекаюсь, забыл рассказать, про пряники. По умолчанию, личностный рост подразумевал и рост личного благосостояния. Если ты был приличным гражданином и не щадил живота своего на благо родной отчизны, ты мог бесконечно повышать свой профессиональный уровень, получать все больший личный доход, брать все более выгодные кредиты, улучшать свои жилищные условия, беспрепятственно мотаться по всей стране, а в некоторых случаях, и поучаствовать в миссиях за рубежом. Мой сослуживец по армии, имея соответствующий допуск и пятую степень по английскому, несколько лет не вылезал из Америки. Слал апельсины бочками. Чистил диаспору. Была б у него седьмая степень, работал бы штирлицем. Но для этого надо было там родиться или, как минимум, закончить МГИМО. А с губернским педагогическим инязом, в качестве первого высшего, только ... русскоязычных мышей ловить. Но тоже увлекательно. Тем более в декорациях никак не сгнивающего Запада.
У тех же, кто изначально не хотел суетиться, или решил по какой-либо причине стать дауншифтером (многие из них называли себя внутренними эмигрантами), всегда была прекрасная возможность поработать на прохладном Севере. Или на горячем юге. Нет, нет, никакого принуждения! Всё достаточно просто и эффективно. В любом кадровом бюро, а это единая по стране сеть, ты вносишь свои данные (а они предварительно уже все собраны и обработаны, т.е. ты только вбиваешь свой идентификационный номер и еще кое-что), а там про тебя уже... все есть. И ты можешь это все просмотреть. Ещё могут государственные, и не только, служащие. Настолько, насколько позволяет их личный допуск. Вообще, там, помимо паспортных, в вашем понятии, данных указаны: вышеупомянутый мною текущий коэффициент КРЛ и диффиренты уровней шкалы личностного роста по позициям интеллекта, достижений и общественной лояльности в цифровом виде, отдельно позиции по формальному образованию, всем имеющимся административным и уголовным правонарушениям, индекс здоровья в привязке к возрасту и в абсолюте, уровень допуска к секретам, имеющиеся профессии, транспортные категории, ВУС, награды, общедоступный номер мобильного аппарата, почтовый адрес и еще много чего периферийного.
Так вот, компьютер считывает данные с твоего персонального чипа, дальше ты заходишь в меню, забиваешь дополнительно (или проговариваешь, если ленив и нескромен) свои пожелания о характере работы, и все. Через секунду ты уже выбираешь, кем ты можешь работать хоть завтра (естественно после глубокого профессионального тестирования), а кем после прохождения переподготовки. Выбрал, подтвердил, и только тогда подходишь к персоналу кадрового бюро. Для окончательного оформления. Красота!
Например, один мой знакомый несколько лет работал смотрителем маяка, метеорологом и еще кем-то по совместительству. Людей не на экране видел два раза в год. И, как он говорил, особо и не соскучился.
Хорошая зарплата, страховка, полное обеспечение, спецтранспорт, ненапряжные, в основном, обязанности, масса времени для созерцания и размышлений – что еще надо уставшему от суеты одинокому человеку почти в 50 лет? Тихо, сам с собою, я веду беседу.
-Неужели там автоматика не дешевле обходилась?
–Автоматика? Вы как-то наивны, для вашей профессии, даже странно. А РИТЭГи или цепочки белый медведь будет обслуживать? Однажды он 5 часов шпарил по пурге на аэросанях до места прорыва цепочки. А потом еще несколько часов нагонял этого... оленя на снегоходе. И это только один эпизод. Догадываюсь, самый безобидный. А так, конечно, у пожарных же не каждый день пожар... А тут еще реже.
Потом, правда, по здоровью он участвовать в этом проекте не смог, но зато продолжил свое затворничество на южной границе. Зампотылом на какой-то точке в океане. Тайги, естественно. И почти по специальности. В молодые годы он был предпринимателем. Сеть ларьков и павильонов, продавщицы, виски, секс...
-А женщины, дети? Он что, был закоренелый холостяк?
–Все у него погибли... Это тогда уже никого не удивляло. Он не стал проходить курс реабилитации. Недолюбливал всю эту химию. Говорил, что такую боль надо помнить. Это был его выбор. Немногие так смогли.
Глава 6
1 . О гигиене.
–Ташкент, ты весь такой невъебенно религиозный, продуманный, аж противно. Какого ж хуя, ты зад свой моешь, а приданное тебе ружжо не чистишь? А мне похую на твои вчера, я за тобой давно наблюдаю. У тебя всё это сиськи-масиськи. Систематически. Здесь, блядь, не партизанские сборы. Подставишь своих, из-за собственного разгильдяйства, пойдешь за Чичей. К сорока девственницам. Только я заранее не поленюсь, сгоняю за наф-нафом, и тебе в простыню потрохов насыплю. Прикинь, какое я суко? Хули ты скалишься? Нахуй ты мне всрался! Иди, блядь, чисти ствол! А не дупло своё. А я раньше думал, почему вас чурками называют, теперь дошло! Ствола нет, дупло осталось!
Пополнение, блядь! Ебу я, и плачу! Все красавцы на подбор, с ними дядька Черномор! Кстати... Мореманище, ты готовил таблички "Мин нет"? А кто? А он сказал Моряк! Чо? В плечо! Мин нет – это вообще-то два слова. И пишутся они раздельно. А на половине табличек пробел практически не заметен. И народ в Сосновке не знает чему радоваться – тому, что мины сняли, или рекламе орально-генитальных услуг. Вы тогда ниже еще б позывной свой написали. Чтобы знать, к какому клоуну обращаться.
Вы все, блядь, должны понимать, что через хуй я с вами общаюсь здесь исключительно из-за ситуации, в которой мы все находимся. Хуёвенькой, заметим, ситуации. А по-другому до вас быстро не дойдет. А с теми, кто выживет, потом будем только на Вы и по имени-отчеству. Не соблаговолите ли Вы, любезный Ташкент Чимкентович, передать мне вилочку для устриц? Но до этого дожить надо. А у вас шансов маловато! А мне вы нужны живые, даже, блядь, этот ебаный Кот. Поэтому, делайте выводы!
Глава 62 . Бродский.
Стихи. Слушай, Лиз!
Тили-тили! Трали-вали!
Нахрена вы приходили
И зачем баян порвали?!?
– Фу!
– Сразу фу? Ты знаешь, со стихами у меня не очень. Но тебе они всегда нравились...
–Да, конечно!
–Правда! Слушай еще, только это уже не мои:
Предпоследний этаж
раньше чувствует тьму,
чем окрестный пейзаж;
я тебя обниму
и закутаю в плащ,
потому что в окне
дождь – заведомый плач
по тебе и по мне.
– Вот это я понимаю, уже что-то...
–Что-то? Нам пора уходить.
Рассекает стекло
серебристая нить.
Навсегда истекло
наше время давно.
Переменим режим.
Дальше жить суждено
по брегетам чужим.
– Красиво. А кто это сочинил?
– Ты найдешь, кто это написал. Сама. И еще, Лиза... ты будешь моей третьей женой.
–Уморил! В гареме, что ли?
–Нет, по счету. Последней. И у нас будут дети.
Бонда надолго замолчал. Опешившая Лиза хотела для связки сказать что-нибудь смешное, но не нашлась и просто шла, смотря под ноги.
Бонда, наконец, выкарабкался из собственных переживаний, и почувствовав неловкость, изрек:
–Я тогда уже не мечтал о гареме. И вообще ни о чем больше не мечтал. Я ставил себе задачи. И решал их. В женщинах я тогда...подразочаровался. Все они оказывались проще, чем казались издали. Были и не пустышки, но... Впрочем, вру, вру, вру. Все относительно...Тогда Пустышек то почти и не было, по сути. Советское всеобщее среднее и невсеобщее высшее образования, да и общий интеллектуальный уровень в стране, подтягивали любую особь женского полу до уровня вполне себе собеседницы. Даже те, кто на курсе, казалось бы, не подавал надежд, в десятых командовали неслабыми коллективами. Путь наверх у многих конечно шел как в кино, но ведь тогда это уже воспринималось как гендерное преимущество. Ничего личного. Койка без мозгов не давала карьеры. А новые поколения приносили огромное количество тупейших пустышек и стервочек, тоже не особенно умных. Но абсолютно беспринципных. Немногочисленные умненькие барышни при ближайшем рассмотрении зияли страшными пробелами в картине жизни. Бессистемное образование и системное влияние массовой буржуазной культуры не проходило даром и для них. Иногда было страшно сокращать дистанцию. Чтоб не ужаснуться от откровений, неизбежно сыплющихся при отсутствии снятого фильтра стеснения.
–Ты сам-то понял, что только что сказал?
–Конечно. В общем, на идеал не тянул никто. На ближайшей к нему мадмуазель я женился. В первый раз. Официально. Сразу после развала Союза.
–Саша, зачем ты мне все это рассказываешь?
–А я, Лисафета, кажется, догадываюсь, почему ты вырастешь такой...лисой-лапочкой! Ты не обращай внимания, меня часто били по голове, я ж спортсмен, и поэтому у меня такой своеобразный юмор.
–Но, ты же не боксер?
–Упаси Всевышний! Не боксер и даже не сноубордист. Впрочем, у нас есть такие секретные занятия по карате, точнее по боевому самбо. Там по голове получить проще простого. Иногда ногами. Это по субботам. Только для старших. Причем не всех. Под подписку о неприменении. Нас же потом в ОКО включат. Буду, как сейчас, вечером по улицам ходить, только не с тобой, а с повязкой.
Лиза обернула красной варежкой рукав бондовой аляски и спросила: "Вот так?"
–Гораздо хуже! – засмеялся Бонда,– потому что повязка-это не варежка и не подвязка. Она пахнет не девушкой, а гулагом.... Ветер свищет. Выпь кричит. Дятел ворону стучит.
Глава 63 . Кино и немцы.
– У меня телевизор стоял. На работе, значит. Работал иногда. Для фона. Помню, сериал шел про студентов, реклама, значит, на каждом щите еще была, в каждом журнале. Только посмотри. Я и посмотрел. Со своей колокольни. Думаю, гляну хоть, чем нашу молодежь, значит, так усиленно потчуют. Может опять очередная "Бригада"? Нет, там все хитрее оказалось! Куча, значит, действующих лиц, причем главные молодцы – это вечно пьющие остроумные армяне и евреи, трахающие, значит, туповатых русских студенток. Которых, кстати, играют еврейки. А, опять же, есть еще деревенский валенок с интеллектом гусеницы. Объект насмешек. Спортсмен. Русский. Актер, его играющий, угадай кто? Еврей. Есть умница-еврейка, которая играет... еврейку. Это как вообще? Там и других закладок была масса! Как это понимать-то! Да это просто, значит, подрывная деятельность. И почти везде так.
– Возможно, – согласился Бонда, – я телевизор почти не смотрел. Некогда было, да и ... чего я там не видел? Чьи-то позывы? Так, иногда, зверюшек гляну или РБК.
– Да я тоже, знаешь ли, не телезритель. Только когда такое...от мультфильмов, до новостей...взвоешь ведь. Это ж какой-то ИзраильТВ. Ни одного ведущего славянской наружности!
– Ходырев, да ты какой-то антисемит, как я погляжу, – ухмыльнулся Бонда, – только непоследовательный. Чего ж ты тогда при Марке-то... так прогибаешься? Да и с Наглером у тебя... вроде как все нормально?
– Игорь – немец, просто поверь мне, уж я-то это знаю,– уверенно сказал Ходырев, – а Марк, что Марк? Он же наш...
– Ага, – подумал Бонда, – наш, скорее это ты – их!
– Благодаря Марку тебя оставили здесь, – продолжил Ходырев, – ну, и благодаря мне конечно, так как именно я, значит, его в этом и убедил. Хоть ты и ведешь себя... отвратительно.
– Спасибо, вот радости-то, – усмехнулся Бонда, – а то мог бы в городе жить... значит, как человек!
Сам при этом подумал: "Сказать или не сказать, что все он знает, что, где и благодаря кому?". Подумал. И промолчал.
– Здесь тебе безопаснее, чем в городе, – заметил Ходырев, – и ты это знаешь!
– Не всегда, – уточнил Бонда, и добавил, – и, надеюсь, что не навсегда.
Глава 64.
Оздоровление.
Для эмигрантов в Россию ввели десятимесячные учебно-трудовые курсы. Русский язык, история, культура, действующее законодательство, особенности менталитета и пр. Плюс параллельное обучение (или переобучение) на одну из трех с лишним тысяч низовых рабочих специальностей. На любой вкус. От штукатура до парикмахера. От кассира до бармена. От медсестры до осеменителя КРС. Но! Строго с учетом первоначального владения языком, здоровья, профотбора и, уже после всего этого, как говорится, учитываются пожелания собственно самих радиослушателей. Опять же учитывается Коэффициент Развития Личности. Про это потом расскажу, ох уж этот коэффициент! Ваши коллеги любили иногда его поднимать, для особо равных. Оттуда. С особыми заслугами. Потом на местах сталкивались...с несоответствием занимаемой должности. Но, не об этом.
Хочу просто сказать, что, несмотря на некоторые издержки, вся процедура была продумана знающими людьми. И работала, и эффект был хороший.
А что? Почти год в других условиях сдвигает сознание и обогащает личность. Заставляет задуматься, что-то переоценить. Моя б воля, я бы и для аборигенов ввел нечто подобное, типа нынешних партизанских сборов. Только не в стиле милитари. Чтобы не отрывались от корней. И ценили то, что достигли.
По окончании, при условии сдачи тестов, гарантировалось трудоустройство на один год. По-прежнему, желающим предоставлялось социальное общежитие. Азиаты кстати пользовались активно. А европейцы, как правило, сразу покупали собственное жилье, они в большинстве своем приезжали с серьезными деньгами, частично впрочем, замороженными на год. Разрешалось тратить только на скромные дом-квартиру-средство передвижения. В рамках приобщения к большинству. Потом, конечно, уже появлялись возможности...
Деньги – вообще в моем понимании, дополнительная степень свободы. Так сказать, увеличенная, пропорционально количеству дензнаков, длина поводка. Возможность дотянуться до более вкусных листочков и до большего количества самочек. И до чужих или безхозных мисок. Возможность убежать от агрессивных соплеменников, обладающих более короткой цепью. И иметь дополнительное время, пока тебя издалека будут за твой ремешок подтягивать.
А в молодости я считал деньги только ресурсом. Как топливо. Ну, например, бензин. Мало его у тебя – ездишь только на дачу и по округе. Много – можешь поехать на море. Причем не один. И не раз в жизни. Нет горючки – сиди на попе ровно и ищи, как ее достать. Ходи пешком.
-Помимо бензина, Александр, надо еще иметь автомобиль. И права.
–Во-во! Я добавлю, и дороги. И определенный уровень здоровья, чтобы выезжать на дороги общего пользования. И навыки. И топор под сиденьем. Но тогда я этого не понимал.
Отвлекся, в-общем, через год, при отсутствии проблем, эмигрант считался условно ассимилированным и получал почти все права гражданина. Кроме права выбирать-голосовать и быть избранным, иметь более 49% акций созданного им же или иного предприятия, ну и еще чего-то не самого существенного для безбедной честной жизни. Гетто и прочие компактные поселения по национальному признаку преследовались и разгонялись. Никаких чайнатаунов. Преподавание и все делопроизводство велись только на великом и могучем. Национальные языки преподавались факультативно, но зачастую родители предпочитали изучение их перегруженными занятиями детьми китайского, а не татарского или немецкого. Тем более, что хорошие синхронные переводчики стали стоить копейки. Детишки забавлялись -выберут режим синхрона с русского на русский (потом эту опцию повсюду убрали), поставят голос взрослого мужика и разыгрывают друг друга или пугают окружающих. А то, бывает, болтают друг с другом на каком-нибудь корейском, а ты, пока не подключишь свою балалайку, и не поймешь, о чем.
Несмотря на декларируемую повсеместно заботу о народах, населяющих необъятную, коммерционализация коснулась всех отношений. И, прежде всего, личных. Быть отсталым стало как-то неприлично. Престиж образования вырос неимоверно. Ленивые умники становились миллионерами на почве рационализации и изобретательства во всех сферах общественной жизни. Придумал хитрые стельки – ты в шоколаде. Нашел способ сократить издержки в разведении ракообразных – тебе процент с дополнительно полученной прибыли по всей стране.
А ленивые балбесы оставались лузерами, составить которым пару по жизни считалось верхом глупости. Выбиться в люди им было почти невозможно. Говорили, что после 25, при отсутствии положительной динамики личностного роста, их вроде как негласно лишали возможности иметь детей. В обмен на продуктовые талоны. Но трудиться они все равно были обязаны, тунеядство вновь стало уголовно наказуемым. Работали они, как правило, в мобильной торговле. Курьерами, логистиками, упаковщиками. Однажды мы с ребятами заказали пироги и напитки. Заказ привез мужик, который до этого пятнадцать лет проработал охранником, два через два терзая мобильник. А в войну, весь такой камуфлированный, распределял гуманитарку.
-Фашизм какой-то! Евгеника!.
–Э-э! Вот тут, пожалуйста, герр майор, поосторожнее. Я готов поспорить. Подмена понятий. У нас уже было такое, что одни фашисты с другими фашистами воевали. В конце десятых. Друг друга фашистами клеймили, чтобы противник погрязнее выглядел, приелось слово в итоге.... Потеряло сакральный смысл.
Подмена понятий, это ведь, если вдуматься, элемент информационной войны. Знаешь кто такой Бетховен?
-Композитор. Или очередной позывной?
–Нет, для детей уже через несколько лет Бетховен – это будет сенбернар, из одноименного фильма. А Микеланджело, Рафаэль и еще кто-то – черепашки ниндзя. Я еще тогда возмущался, сняли мультик про червяка, летающего на листике, назвали его "Гагарин". И это только начало.
Прежние поколения еще помнят, что на самом деле чем является. Или кто – кем... являлся. А молодежь уже и не подозревает. У них своя система понятий.
В конце десятых компьютерная информация стала придатком личной памяти. Не надо ничего запоминать. Задай вопрос компьютеру, а его поисковая система все тебе расскажет. В той версии, которая на данный момент необходима хозяевам этой системы.
– Но это как-то сложно. По множеству сиюминутно возникающих вопросов ходить в ИВЦ? Как-то... Проще в библиотеку, как сейчас.
– В библиотеку, блядь! В прачечную! У каждого с собой. ИВЦ. На кармане. У любого карапуза, у любого желающего. У большинства. Вход в глобальную сеть. Доступ... к любой информации. Только спроси. Тебе ответят. Если все принимать на веру, как большинство, то можно довольствоваться первым же выданным ответом. Невзирая на плюрализм, про который ты пока не слышал. Школьники в ушах горошины на экзамен носили. "Операцию Ы" смотрел? Та же тема. Только подсказывать можно хоть из-за океана.
Ладно, хотите вообще потустороннюю вещь расскажу? Соглашайтесь, только это лучше не записывать, а то Вас точно по макушке не погладят. Сейчас же вроде как уже начали писать про летающие тарелки, похищения людей зелеными человечками и всё такое? Ну, короче, вскоре это будет на каждом углу. Чтиво для подростков и маргиналов.
Не про то речь. Нормальные люди всегда считали это бредом, высосанным из пальца журналистами жёлтых изданий. Так-то оно так. Тема-то щедрая – плети, не хочу, кто проверит?
Так, да и не совсем так. Были основания. Просто тогда еще не было беспилотников. И перегрузки на экспериментальных летательных аппаратах компенсировал специальный зеленоватый обтягивающий костюм плавно переходящий в огромный шлем. Издали пилоты и выглядели тщедушными гуманоидами с огромной головой с блестящими раскосыми немигающими глазами. Несмотря на преимущественно ночные полеты, аварийные посадки были нередкими, и не всегда удавалось скрыть оные от населения.
От непосредственного контакта помогали врожденный страх перед необъяснимым и, в некоторых случаях, химические препараты для временной амнезии особо невезучих.
Американцы к тому же отличались повышенной половой возбудимостью (издержки специфических перегрузок и применяемой фармацевтики) и своеобразным чувством юмора. Иногда уже специально приземлялись и затаскивали отключившихся свидетельниц к себе на борт "для опытов".
Некоторые женщины потом заканчивали дуркой, некоторые рожали. Наши же "пришельцы" отличались менее гламурными костюмами, более брутальной техникой и тем, что изредка тырили скот... для шашлыков на базе. Повернутые на всем этом уфологи даже относительно неплохо систематизировали, кто есть кто по типу аппаратов и внешнему виду. Соответственно спецслужбам заинтересованных стран пришлось накидывать дезы. Набросали мощно и грамотно, и с некоторых пор разговоры про НЛО стали уделом людей недалеких.
-И что потом?
А потом алиены пропали. Потому что появились дроны – и в воздухе, и под водой. Уже без субъективных ограничений по перегрузкам. Фактически дистанционно управляемые роботы. Всех размеров – на системах жизнеобеспечения можно было значительно экономить полезное пространство. Боевые, разведывательные. С гиперзвуковыми скоростями, с возможностью работы на любых глубинах, при любом давлении. С экипажами из бывших геймеров, часто победителей разных хитрых чемпионатов.
Да и на суше, правда гораздо реже, могла оказаться какая-нибудь тележка, типа багги с пулеметом или огнеметом вместо водителя и пассажира. Гусеничный эвакуатор, так тот вообще не выше письменного стола. И немногим его пошире. Хотя у него два манипулятора.
Были еще шары, та еще дрянь. Те, правда, одноразовые, но тоже из-под оператора могли двигаться. Хотя чаще на автопилоте. Получили сигнал с маячка, прикрепленного к танку, скажем, и все. Стая медленно покатилась. Когда-нибудь они его догонят. Будет на полпути препятствие, может сработать алгоритм его уничтожения, если так заложено. Один шар взорвется, другие дальше покатятся. Их издали не видно – полметра в диаметре. Так что сейчас по вооружениям еще хорошее время, более предсказуемое и честное что ли. А потом все: все средства стали хороши. Вплоть до геноцида.
-Это как?
По-разному. Например, все дети конкретной национальности рождаются бесплодными.
Глава 65 . Вика.
–Ты куда пропадал? Я уже соскучилась.
–За две недели? Да здесь я был, просто занят очень. Но ты-то время не теряла? Попрактиковалась?
–Конечно! Я же прости господи, да? А ты лучше всех? А если не шутить, то ... соскучилась. Причем повсеместно. И это, слушай, я...бриться больше не буду.
–С чего это еще?
–С того. Это все-таки извращение. Я ж не девочка.
–Извращение? Ты не девочка? Ты мальчик? Самой-то разве не приятней?
–Да... Но... Это как-то...ненормально. И поддерживать все это в форме самой ... тяжело.
–А чего ж ты косметикой пользуешься?
–Это другое. Это на виду.
–А это не на виду. Ладно, я. Ладно, твои ...промолчу. Но на пляж, в бассейн-то, в конце концов?
–Ты дурак? На меня в бассейне в душевой вылупились так, как будто у меня там мандовошки завелись, что я все посбривала. Наврала, что подогнали новый импортный купальник. Эластик, я, кстати, видела в Болгарии. Мол, порвался, пока мерила. Поэтому в старом.
–А ты керосином их! Не пробовала? Это, говорят, помогает.
–Идиот! У Вас у всех шутки казарменные!
–Конечно, мы ж грубые солдафоны. Курсанты и гусары. А ты у нас гимназистка румяная... От токая чуть пьяная. От такая от Токая.
–Ты английский не сдашь. Ты и по-русски-то... как с Урала. Ха-ха-ха!
–Да! Я, в отличие от Вас, мадмуазель, не полиглот! Какое смешное слово. И горжусь этим! Кстати... Вика! А Вика? А твоя мама знает, чем ты тут занимаешься?
–А твоя?
–Подозреваю, что догадывается, я, похоже,... в папу. Кстати, слушай, Дерницкая, а у тебя ... случайно... папа... не юрист?
–Нет, дядя – юрисконсульт. И все.
–Дядя по отцу?
–Ну да.... А как ты догадался? Он вообще на Украине живет. В Евпатории.
–Просто подумал. Фигура у тебя такая, юридическая. Должны быть, значит, корни...
–Не поняла! Что тебе не нравится?
–Мне-то нравится. Тем более ясно, в кого ты такая... вредная. И предпочитаешь... подмять под себя. Сверху тебе естественнее что ли? Я просто уже и не понимаю ты меня, или я тебя?
–Ты же сам говорил, что в постели все равны.
–Да я согласен... Но ты ж явно... предпочитаешь...Впрочем, ты старше – тебе можно.
–Вот гад! Хам трамвайный.
–Вика, прекращай. Ну, хамлю, но это ж... правда. Во всех почти смыслах. Но! С другой стороны, на сегодняшний момент... Я вот тебя как бы... намного старше...
–Чего ты мелешь, тебе максимум лет двадцать! Юноша!
–Старше, Вика, старше. Просто на мне испытывали таблетки для омоложения. Я единственный из всех выжил. Спецзаказ для Политбюро. А то они мрут, а опыт теряется. Как там? Если бы молодость знала, если бы старость могла! Думаешь, почему я такой умный?
–Ты? Умный? Весьма спорно. И язык ты... практически не знаешь! Я думаю, ты с родителями жил там. Недолго. Поднахватался... А наглости, кхе-кхе ...это да...не занимать. Мне б такие спецкурсы!
–Тебе что, генов мало? И вообще, курсант Дерницкая, Вы собираетесь по жизни двигаться, или через десять лет будете с полосатыми сумками за трусами летать?
–Я иногда не понимаю твой дебильный юмор, но это еще не значит, что ты... умный. Где здесь смешно? В наборе абсурдных фраз? Летели два крокодила: один зеленый, другой налево? Это еще хоть условно смешно. Но то, что ты иногда говоришь... дает какой-то смысл, настроение, но фраза семантически построена неправильно. Я ж немного филолог. Так не шутят. Ты же понимаешь. У тебя иногда отлично получается. Но не сейчас.
–У тебя тоже иногда отлично получается. Особенно сверху!
