Текст книги "Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия"
Автор книги: Александр Немировский
Соавторы: Людмила Ильинская,Иван Рак
Жанр:
Мифы. Легенды. Эпос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Они отправились в Та-Кемет и предстали перед фараоном. Его величество несказанно обрадовался, узнав, что сын его жив и невредим, несмотря на то что судьба, которую предсказали Семь Хатхор, свершилась.
Через некоторое время юноша привел в Нахарину неисчислимое войско, разбил армию захватчиков и освободил страну. Потом он вернулся с молодой женой в Та-Кемет, принес благодарственную жертву Ра и остальным богам и зажил счастливой жизнью у себя на родине.
Небесное Дерево. На троне – фараон, перед ним – богиня письменности Сешет, слева – Атум, справа – Тот. Боги записывают на листьях Дерева имя фараона
Так, хоть и с помощью богов, победил свою судьбу обреченный сын фараона. А ведь сыновьям фараонов гораздо трудней сделать что-нибудь наперекор воле богов, чем простым смертным! Судьбами владык Та-Кемет ведают не только Семь Хатхор, но и сама Маат – законодательница и владычица мирового порядка. Бог мудрости Тот записывает волю Маат на листьях Небесного Дерева, и нарушить это божественное предписание не дано никому.
Вот как был наказан фараон Менкаура за то, что поступил вопреки воле богини.
Во времена царствования Хуфу и Хафра страна претерпевала великие бедствия.
Все храмы были закрыты. Священные деревья засохли; из щелей между плит, которыми были вымощены молитвенные дворы, буйно росли сорняки, а на горячих камнях грелись змеи, свернувшись кольцом и замерев. Народ прозябал в нищете. Никто не обрабатывал поля, не выпекал хлеб и не разводил пчел. Все египтяне денно и нощно работали на строительстве пирамид.
Быки вымерли от бескормицы; чтобы таскать волоком глыбы, запрягали людей. И чем выше вырастала пирамида, тем изнурительней становился труд. Приходилось корзинами носить песок с берега, насыпать и утрамбовывать пологий склон вокруг пирамиды и по нему втаскивать камни наверх. Год за годом не смолкали на западном берегу Нила злобные крики надсмотрщиков и свист плеток.
После смерти Хафра на трон Та-Кемет взошел Менкаура. Он немедленно освободил измученный тяготами народ, распустил всех по домам, открыл храмы – и египтяне вновь занялись каждый своим делом. На брошенных, заросших травой полях опять раздались песни пахарей, потекла вода по оросительным каналам, застучали молотки в мастерских; над зарослями камыша, хлопая крыльями, поднялись стаи диких уток, вспугнутые охотниками. Жители Та-Кемет не знали, как им благодарить богов за то, что они послали им такого доброго властелина.
И Менкаура не сомневался, что боги щедро его вознаградят. Но прошло совсем немного времени с тех пор, как открылись опустевшие храмы, и фараон вдруг узнал из вещего сна, что жить ему на земле осталось всего шесть лет.
Менкаура был потрясен этим известием. Как?! Разве он чем-нибудь прогневал богов? За какие грехи его хотят преждевременно отправить в Загробное Царство? Он послал гонцов к оракулу Маат. Гонцы спросили богиню:
– Великая Маат! Ты богиня справедливости, но разве твой приговор справедлив? Хуфу и Хафра привели храмы Та-Кемет в запустение, не чтили богов, угнетали народ – и жили счастливо до глубокой старости. Почему же благочестивый и добрый Менкаура должен умереть молодым?
И оракул сообщил посланцам фараона ответ великой Маат:
– Потому я и сократила срок жизни Менкаура, что он слишком хорош. Он не выполнил того, что хотели боги. Та-Кемет суждено было терпеть бедствия сто пятьдесят лет. Хуфу и Хафра это поняли, а Менкаура не понял.
Когда гонцы передали фараону эти слова, Менкаура велел изготовить множество светильников. Он зажигал их каждую ночь, чтоб было светло, и при факельном свете устраивал веселые пиры. Так он поступал, чтоб шесть отпущенных ему лет превратились в двенадцать и чтобы, таким образом, вышло, будто богиня Маат сказала неправду…
Впрочем, если бы Менкаура прекратил делать добро и стал таким же жестоким деспотом, как его предшественники на троне, Маат, возможно, и отменила бы свой приговор. Ведь пощадила же она фараона Хуфу, который тоже пытался действовать наперекор судьбе, но, поняв, что его поступки неугодны богине, вовремя одумался. Вот как это было.
Однажды фараон Хуфу, прослышав о чудесах, которые творит старый кудесник по имени Джеди, велел послать за ним и привести его во дворец, чтоб волшебник показал свое искусство.
Вскоре Джеди в сопровождении невольников прибыл во дворец владыки. Его величество Хуфу долго и внимательно разглядывал склонившегося перед ним старца. Наконец он сказал:
– Встань с колен. Люди говорят, что ты можешь прирастить к телу отрезанную голову. Это правда?
– Да, владыка, да будешь ты жив, здоров и могуч, – почтительно поклонился волшебник.
Фараон хлопнул в ладоши:
– Пусть приведут из темницы узника, осужденного на смерть!
– Нет, не могу я этого сделать с человеком, повелитель, – возразил Джеди. – Запрещается делать подобное с людьми.
Тогда фараон приказал принести гуся. Один из слуг мечом отрубил птице голову. Джеди произнес магическое заклинание, и в тот же миг голова приросла обратно к гусиной шее.
Гусь как ни в чем не бывало встал, похлопал крыльями, отряхнулся и вразвалочку зашлепал прочь.
– Хорошо! – воскликнул фараон Хуфу. – Я вижу, что люди говорили правду: ты действительно великий кудесник. А скажи: можешь ты раздобыть и принести мне папирусы Тота, великого бога мудрости?
– Нет, – ответил Джеди. – Судьбе угодно, чтобы их принес твоему величеству – да будешь ты жив, здоров и могуч! – не я, а старший сын жрицы Раджедет. Но это будет не скоро. Сыновья Раджедет еще даже не родились на свет.
– Что ж, я, конечно, доволен, что папирусы Тота будут у меня, – сказал фараон Хуфу. – Но кто она такая, эта жрица Раджедет?
Старик поклонился.
– Имя ее – в честь солнечного Ра, и она жрица этого великого бога. Маат предсказала ей, что ее дети станут владыками Та-Кемет.
Лицо фараона сделалось мрачней ночи. Джеди поспешил добавить:
– Не печалься, великий властелин! Сначала будешь царствовать ты, потом – твой сын, следом сын твоего сына, и лишь после этого престол достанется одному из сыновей Раджедет. Она…
– Где она живет? – перебил фараон нетерпеливо.
– В городе Иуну.
– А скоро ли у нее родятся сыновья?
– Это случится в пятнадцатый день последнего месяца Всходов.
– В это время пересыхают каналы… – задумчиво произнес Хуфу. – Значит, я не смогу приплыть к Раджедет на корабле.
– Не беспокойся, владыка, – Джеди как-то странно усмехнулся. – Если ты прикажешь, я сделаю так, что каналы наполнятся водой.
На этом Хуфу и чародей расстались [51]51
Окончание сказки в папирусе не сохранилось. Оно восстановлено учеными-египтологами по другим текстам.
[Закрыть] .
А когда наступил пятнадцатый день четвертого месяца Всходов, Хуфу вновь призвал к себе старого волшебника.
– Я собираюсь плыть на корабле в Иуну, – сказал он. – Ты должен отправиться со мной. Ведь ты обещал наполнить водой пересохшие каналы.
Джеди поклонился. Вместе с фараоном он взошел на корабль. Корабельщики подняли паруса, судно отчалило и, вспенивая воду, заскользило вниз по течению.
Через несколько дней Хуфу увидел пересохший канал. Владыка Та-Кемет повернулся к старому волшебнику:
– Исполни обещанное!
Джеди произнес заклинание. В тот же миг канал доверху наполнился водой.
Гребцы развернули корабль, заработали веслами. Но едва корабль миновал устье канала, вся вода внезапно ушла под землю.
– Что это значит, Джеди? – в гневе воскликнул фараон Хуфу. – Не ты ли мне клялся, что наполнишь каналы водой?
Египетское парусное и гребное судно
– О владыка, да будешь ты жив, здоров и могуч! – ответил старый волшебник. – Я открыл тебе тайну будущего, а ты захотел его изменить. Но никто не может противиться воле великой Маат. Богиня говорит тебе: «Вернись, не посягай на жизнь сыновей Раджедет!»
– Да свершится воля богов! – воскликнул благоразумный фараон.
Едва он произнес эти слова, канал тотчас наполнился водой.
И корабль Хуфу поплыл обратно в Мемфис.
Ка – подобие человека, его Двойник. Человек и его Ка похожи, «как две руки» [52]52
Это выражение соответствует русскому «как две капли воды».
[Закрыть] , поэтому слово «Ка» пишется иероглифом, изображающим две руки, поднятые кверху: 
. А на рельефах, украшающих стены храмов и погребальные камеры, и на рисунках в папирусах душа [53]53
Когда речь идет о верованиях древних египтян, слово «душа» – это традиционный условный (причем весьма неудачный) термин, которым для удобства пользуются египтологи. Ничего общего с христианским понятием «душа» он не имеет.
[Закрыть] Ка изображается или точно так же, как и сам человек, или в виде темного, похожего на тень силуэта.
После смерти человека Двойник-Ка обитает в его гробнице. Ему приносят жертвы в заупокойную часовню. В то же самое время Ка живет на небесах и ни в земной, ни в потусторонней жизни с человеком не встречается [54]54
Эти два взаимоисключающих представления о Ка существовали одновременно.
[Закрыть] .
Душа Ба – жизненная сила человека; сокол с человеческой головой. Когда Ба покидает тело, наступает смерть [55]55
В некоторых современных арабских деревнях до сих пор сохранился обычай: в доме, где умер человек, ставить на окно кувшин с водой – чтоб отлетающий Ба мог умыться.
[Закрыть] ; когда возвращается к мумии – умерший воскресает для вечной жизни в Дуате. Именно поэтому и нужно бальзамировать мертвое тело: чтобы сохранить его для Ба.
В гробницу могут забраться грабители, и они не только заберут все золото – они уничтожат мумию, чтоб не ожила и не отомстила после возвращения Ба. Ба лишится своего тела!.. Впрочем, и без всяких грабителей мумия может не сохраниться – истлеть от времени. Поэтому жители Та-Кемет, чтоб воскреснуть в Дуате, даже если пропадет мумия, обязательно устанавливают в гробнице ее подобие – статую из «вечного» материала, камня.
Ба возвращается к своей мумии
А чтоб Ба не ошибся, не перепутал, чтоб узнал свою статую, лик статуи должен быть очень похож на лицо умершего. И на статуе непременно должно быть написано имя.
Что же касается грабителей – если их удастся поймать, то казнь, пусть хоть самая мучительная, – это недостаточная кара для них. Их надо скормить львам или бросить в пруд крокодилам: тогда они лишатся вечной жизни в Дуате – ведь их Ба не смогут вернуться к мумиям, потому что мумии не из чего будет сделать: тела будут съедены.
Тело – не душа; но, после того как мертвое тело омоют водой из Нила, оно станет священным и будет называться Сах. Каждый, кто нанесет телу-Сах увечье, – преступник. Это относится и к парасхи́ту – человеку, который должен вскрыть труп перед мумификацией. Никто, кроме парасхита, не может произвести вскрытие, и специально для этого его приглашают в мастерскую бальзамировщиков и платят за это, но он все равно виноват. Парасхит это знает. Сделав на животе покойного надрез кремневым ножом, он тотчас бросается наутек, потому что, если его успеют схватить, он будет жестоко наказан. Он бежит без оглядки, а бальзамировщики и родственники покойного преследуют его с бранью, осыпают проклятиями, молят богов жестоко наказать святотатца и швыряют ему камни вдогонку.
Отец и мать дают новорожденному имя – Рен.
Малыш спит в колыбельке, ему от роду всего день, и он еще не скоро поймет, насколько значительно свершившееся событие. Ведь имя – не просто набор звуков и слов; это – одна из душ человека. Имя-Рен дается в честь бога: «Рамсе́с» – в честь Ра, «Хнумхотеп» – в честь бараноголового бога плодородия Хнума, «Хори» – в честь Гора – какой бог назван в имени, тот и станет покровителем человека.
Имя важнее тела.
Тело умрет; но покуда люди помнят имя человека и повторяют его, до тех пор память о человеке жива, а значит, его Ка пребывает в земном мире. Даже к грабителям и разрушителям гробниц закон снисходителен, если Рен владельца гробницы всеми забыт: покойный уже приобщился к богам в Дуате и все добро из своего вечного жилища раздает людям. Если же хоть кто-нибудь, хоть один-единственный человек, помнит имя усопшего, то разрушение гробницы – это святотатство и преступление, за которое полагается казнь… При фараоне Рамсесе Втором ваятели высекали Рен царственного владыки на статуях других фараонов, давно умерших: внешнее сходство не имеет большого значения – гораздо важнее Рен. Воистину имя важнее смертного тела!
Зная имя-Рен своего недруга, можно причинить ему зло. Для этого надо написать его имя на папирусе и сжечь папирус. Это навлечет на голову недруга какую-нибудь беду.
Магию имени чтут и бессмертные боги. Сам великий Ра, проплывая через Загробное Царство, произносит проповедь перед мумиями усопших и дает имена четырем человеческим расам, тем самым устанавливая закон, по которому египтяне – высший народ и должны господствовать, а все другие народы – низшие и должны подчиняться… И стражи Дуата, охраняющие врата, не распахнули бы их перед Ладьей Вечности, но Упуаут знает имена огнедышащих охранников, и поэтому они беспрекословно подчиняются солнечному богу и пропускают его Ладью.
Кроме Ка, Ба и Рена у людей и богов есть еще две души: Ах и Шуит. Ах – это «Сияние», Шуит – «Тень» [56]56
Об Ах и Шуит и о связанных с ними верованиях ученые-египтологи знают еще очень мало.
[Закрыть] .
Египтянин прожил долгую, счастливую жизнь. Но вот Ба покинул его. Он умер.
Семьдесят дней спустя его из бальзамировочной мастерской перенесут в вечное жилище. Он удалится в Дуат и станет Осирисом [57]57
В древнейшие времена с Осирисом отождествлялись только умершие фараоны. Начиная примерно с XVII–XVI вв. до н. э. Осирисом считался уже любой умерший египтянин. К его имени прибавлялось имя верховного загробного бога: например, о человеке по имени Рахотеп после его смерти говорили «Рахотеп-Осирис».
[Закрыть] .
Но это будет лишь через семьдесят дней: ведь Исида, Нефтида и Анубис ровно 70 дней собирали по частям и восстанавливали разрубленное тело великого бога, и с тех пор число 70 стало особенным числом, которое управляет землей и небесами: «слеза Исиды» [58]58
Сириус, самая яркая звезда.
[Закрыть] по убитому мужу каждый год опускается в Преисподнюю за западным горизонтом и через 70 дней вновь появляется на востоке, знаменуя начало нового года, разлив Нила и весеннее воскресение природы, подобное воскресению из мертвых Осириса [59]59
В древности первый восход Сириуса на широтах Египта совпадал с днем летнего солнцестояния – 21 июня.
[Закрыть] .
…А пока что – пока что родственники усопшего должны облачиться в траурные одежды и оплакать его. Сам египтянин отныне – Осирис, поэтому его сын до окончания похоронного ритуала должен «стать» Гором, а жена и сестра – Исидой и Нефтидой.
После оплакивания мертвое тело на погребальной ладье перевезут на западный берег в Дом Золота – мастерскую бальзамировщиков.
Родственники покойного в знак скорби посыпают головы пылью
Канопы (сосуды для забальзамированных внутренностей), изготовленные в виде сыновей Гора. Слева направо: Дуамутеф, Кебехсенуф, Имеет, Хапи
Бальзамировщиков пятеро. Самый главный из них – Анубис: ведь жрец в маске шакала становится Анубисом точно так же, как умерший – Осирисом, а его сын – Гором. Анубису помогают четверо загробных богов: Хапи [60]60
Не следует путать этого бога с Хапи – богом Нила.
[Закрыть] , имеющий голову павиана, шакалоголовый Дуамутеф, Кебехсенуф с головой сокола и Имеет с человеческой головой.
За семьдесят дней боги-бальзамировщики изготовят мумию. Сперва они омоют тело нильской водой, и тело станет священным Сах. Затем, изгнав из Дома Золота парасхита, преступно вскрывшего Сах ножом, Анубис и его подручные извлекут внутренности и опустят их в канопы – погребальные сосуды, наполненные отварами из целебных трав и разными снадобьями. Канопы сделаны в виде статуэток Хапи, Дуамутефа, Кебехсену-фа и Имсета.
Закрыв канопы, боги-бальзамировщики обработают тело Сах снадобьями из благовоний и трав и туго запеленают его матерчатыми бинтами. Эти бинты изготовит бог ткачества Хеди́хати из слез богов по убитому Осирису.
Родные и близкие умершего должны бдительно проследить, чтоб все обряды были строго соблюдены. Ни один ритуал нельзя нарушить, ни одно магическое заклинание нельзя забыть, иначе Ка покойного будет жестоко оскорблен небрежением к себе и не простит обиды. Он станет злым демоном и будет преследовать свой род, насылая на потомков несчастья.
Если покойный был беден, его мумию положат в простой деревянный гроб. На стенках гроба, с внутренней стороны, должны быть написаны имена богов, которые воскресят умершего и проводят его в Дуат, а на крышке – мольба к владыке мертвых Осирису: «О ты, Уннефер [61]61
Унне́фер– «пребывающий в состоянии благости», самый распространенный эпитет Осириса. От него произошло русское имя Онуфрий.
[Закрыть] , благой бог! Дай же этому человеку в твоем Царстве тысячу хлебов, тысячу быков, тысячу кружек пива!»
Гроб богача роскошно отделают, изукрасив росписями.
Через семьдесят дней погребальная процессия, оглашая западный берег Нила плачем и стонами, подойдет к гробнице. Эту гробницу покойный купил много лет назад, чуть ли не в молодости, и с тех пор – всю оставшуюся жизнь – обустраивал это свое вечное пристанище, готовясь переселиться сюда [62]62
Греки говорили, что «жизнь египтянина состоит из приготовлений к смерти».
[Закрыть] . За очень высокую плату он нанимал камнетесов, писцов, скульпторов и художников, которые украшали стены гробницы рельефами, надписями, содержащими различные заклинания; высекали статую для Ба и статуи богов, которые должны охранять саркофаг, и изготавливали всякую утварь – все, что понадобится умершему в Дуате: амулеты, одежды, оружие, кресла и папирусы со священными заклинаниями.
Гробницы (мастабы) египетских рабовладельцев
У входа в гробницу погребальную процессию будут ждать боги Дуата. Деревянный гроб опустят на землю и над мумией совершат последний обряд – «отверзание уст».
Этот обряд символизирует и повторяет великое событие, некогда происшедшее на земле, – приход Гора к мумии Осириса. Как в те далекие времена Гор дал отцу проглотить свой исцеленный глаз и Осирис восстал из мертвых, так и теперь: Гор – жрец в маске сокола – коснется губ мумии волшебным жезлом с наконечником в виде головы барана. В этом наконечнике находится Ба [63]63
Слова «Ба» и «баран» произносились одинаково.
[Закрыть] , так что обряд «отверзания уст» вернет умершему его Ба и воскресит его для жизни в Дуате.
Если умерший был богат, то жрецы, завершив все похоронные ритуалы, отнесут его гроб в усыпальницу и опустят в каменный саркофаг. У южной стены погребальной камеры поставят канопу, изображающую Им-сета, у северной – Хапи, у восточной – Дуамутефа и у западной – Кебехсенуфа. Вход в гробницу опечатают печатью некрополя, завалят камнями, засыплют щебенкой, дабы грабителям было не найти лазейки, и удалятся, навеки оставив усопшего наслаждаться покоем.
А если египтянин был беден и ни каменного саркофага, ни гробницы у него нет, то деревянный гроб или тело, завернутое в циновку, положат в яму неподалеку от богатого погребения, и Ка усопшего сможет питаться жертвами, которые будут приносить богачу.
И вот наступал день возвращения Ба к мумии.
Ба на крыльях влетал в гробницу и опускался у западной стены, около магического изображения двери в потусторонний мир. Сквозь это изображение навстречу Ба выходил Двойник-Ка.
Магическое оживление умершего. Умерший окружен иероглифами «анх» – «жизнь». Справа – Анубис, слева – бог, имя которого не обозначено
По их зову к саркофагу спящего собирались боги. Торжественно воздев руки, они произносили волшебные заклинания, и усопший восставал из мертвых [64]64
«Воскресший египтянин» – это одновременно и его Двойник-Ка, и его «загробное тело», причем «тело» и мумия – не одно и то же: «тело» путешествует по Загробному Миру и предстает перед Осирисом на Суде, а мумия остается лежать в саркофаге. В такой нелогичности нет ничего удивительного. Она совершенно естественна: ведь четких, ясных и однозначных представлений о том, что происходит с человеком после смерти, не было и нет ни в одной религии, точно так же, как не было и нет однозначных описаний потустороннего мира. В разное время формируются разные представления, которые постепенно накладываются одно на другое и переплетаются самым непостижимым образом.
[Закрыть] .
Свершалось наконец событие, к которому египтянин готовился всю свою жизнь на земле! Шаг вперед – и сквозь магическое изображение двери он вступал в потусторонний мир.
Сразу же за дверью высилась каменная громада ворот – первые врата в царство Осириса. Два привратника – два чудовищных змея – преграждали дорогу и требовали, чтобы умерший назвал их имена-Рен.
Откуда египтянин мог знать имена стражей Дуата? Еще из прошлой, земной жизни. Он должен был прочесть «Книгу Мертвых» – священный папирус, где Загробное Царство подробно описано и даже есть цветные картинки с изображением загробных сцен и нарисованы карты потустороннего мира. В «Книге Мертвых» перечислены имена всех стражей и демонов; и заклинания, которые надо знать, чтоб благополучно миновать все преграды, записаны в точности, как их положено произнести, слово в слово. Ни звука нельзя добавить или убавить в заклинании – иначе оно потеряет силу. Но выучить все волшебные слова трудней, чем запомнить иероглифы, поэтому в саркофаг усопшему вместе с амулетами обязательно клали папирусный свиток с записью «Книги Мертвых»: ведь покойный мог что-то забыть или заблудиться в Дуате без карты. А самые важные заклинания высекали еще на саркофаге и на стенах погребальной камеры…
– «Многоликий» и «Следящий за огнем» – вот ваши имена! – отвечал умерший, и змеи-привратники открывали врата.
Прежде чем войти в Загробное Царство, египтянин должен был остановиться в проеме ворот и сказать, обращаясь к Осирису:
– О великий владыка Дуата! Я пришел к тебе, дабы обрести в твоем Царстве блаженство и покой. Сердце мое безгрешно. Пусть же великий Ра осветит мне путь!
За вратами начинались две извилистые тропы. Обе они вели к Чертогу Двух Истин; надо было только выбрать одну, любую. И в обоих случаях путь предстоял нелегкий. Тропы разделяла огненная река. Бешено ревело пламя, сверху на голову сыпались раскаленные угли, душил и выедал глаза ядовитый дым. Чтобы не задохнуться, умерший должен был иметь при себе амулет с изображением бога воздуха Шу.
«Карта» Дуата. Посередине – огненная река; по берегам реки (сверху и снизу) – тропы к Великому Чертогу Двух Истин
По берегам реки обитали чудовища и гигантские змеи. Пройти по тропе мог только тот, кто знал их имена, правильно произносил заклинания и имел при себе талисманы, спасающие от бед и опасностей.
За рекой тропинки вновь смыкались. Здесь дорога упиралась во вторые врата.
Чтобы облегчить умершим странствие по Дуату, боги создали там ари́ты – тихие безопасные уголки в гротах и в пещерах. Ни змеи, ни скорпионы в ариты не заползали; там журчала родниковая вода, было светло и легко дышалось. В арите покойный мог отдохнуть и набраться сил для дальнейшего путешествия. Но войти в блаженный уголок мог, конечно, не всякий, а лишь тот, кто знал волшебные заклинания и имена всех демонов, стоящих на страже.
Миновав все врата, умерший наконец достигал цели своего путешествия – Великого Чертога Двух Истин.
