Текст книги " География растений"

Автор книги: Александр Гумбольдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

мох—Sphagnum palustre, мох кукушкин лен—Polytrichum commune, водоросли—Fucus

natans, Sphaeria digitata, лишайники—Lichen haematomma, Cladonia paschalis

и Thaelaephora hirsuta.

9. Ориноко и Амазонка—реки Южной Америки; Укаяле—истоки

последней.

10. Psychotria—тропический род, включающий около 500 видов из сем.

мареновых (Rubiaceae). Melastoma—род, относящийся к сем. того же названия,

распространенному преимущественно в Ю. Америке.

Lecythis—южноамериканский род из сем. Lecythidaceae, многие виды со съедобными семенами, имеющими вкус миндаля.

11. Новая Мексика—прежняя провинция Мексики, находившаяся к северу

от Дуранго и к востоку от Калифорнии; Луизиана—один из южных штатов

Северной Америки, доходит до побережья Мексиканского залива.

12. Pinus strobus—Веймутова сосна.

13. Liquidambar—ликвидамбар, дерево из сем. платановых (Hammameli–

daceae), имеется очевидно в виду L. styracifluum, растущий в Атлантической

Северной Америке и Центральной Америке, дающий ценную древесину и смолу.

14. Arbutus mandronno—из сем. вересковых (Ericaceae).

15. Кордильеры—горный хребет Анд, тянущийся вдоль западного

побережья всей Южной Америки.

16. Хила и Миссури—реки в Северной Америке.

17. Берберы, народ живущий в горных долинах гор Атласа в Северной

Африке. Под страной берберов надо понимать Марокко, Тунис и Алжир.

18. Соленое озеро Тимпаногос находится в современном штате Невада, США.

19. Jarava—мексиканский вид, в настоящее время относится к ковылям–

к роду Stipa—под названием—S. Jarava Beau ?. ? sea Ionia—род, относящийся

к сем. камнеломковых (Saxifragaceae), включает около 50 видов, свойственных

исключительно Южной Америке. Molinia—злак, Tourrettia—из сем. бигнониевых

(Bignoniaceae).

20. Равнины между Чинчине и Амазонкой—в Колумбии.

21. Croton—тропический род из сем. молочаевых, некоторые виды

используются в медицине, Godoya—южноамериканский род из сем. Ochnaceae.

Bouguainvillea—южноамериканский род, включающий 7 видов, относится

к сем. Nictaginaceae. Один из видов этого рода В. spectabilis, благодаря своим

прицветным листьям, окрашенным в интенсивно лиловый цвет, является

излюбленным декоративным растением; у нас—в Крыму и на Кавказе—только на

летнее время выносится из оранжерей. Kylingia—род из сем. осоковых—Сурега–

сеае.

22. Вице-королевство Новая Гранада—испанская колония в Южной

Америке, после объявления независимости Колумбии (в 1819г.) вошла частично в ее

состав. Была образована современными: северной Колумбией и Панамой.

23. Турбака и Манатес, расположенные вдоль реки Магдалена, находятся

на самом севере Южной Америки близ берегов Карибского моря и входят в

состав Колумбии.

24. Тропический южноамериканский род Heliconia, насчитывающий до

30 видов, относится к семейству банановых. В Европе культивируется в

оранжереях.

25. Dicranum scoparium и Polytrichum commune—виды мхов; Verruca–

ria sanguinea и limitata—лишайники.

26. Ochroma—род, относящийся к сем. Bombaceae, включающему также и

хлебное дерево (баобаб). В настоящее время к этому роду относят лишь один вид,

произрастающий на Антильских островах. Возможно, что Гумбольдт имел

в виду вид одного из близких родов—Bombax или Ceiba, растущих в

тропической Америке.

27. Macrocnemum—преимущественно южноамериканский род из сем.

мареновых (Rubiaceae).

28. Alsine media—мокричник, из сем. гвоздичных (Caryophyllaceae);

Fragaria vesca—земляника, из сем. розоцветных (Rosaceae); Solanum nigrum–

паслен черный, из сем. пасленовых (Solanaceae).

29. Styrax из сем. Styracaceae, дает ценные смолы.

30. Sonchus oleraceus—осот огородный (сем. сложноцветных). Apium gra–

veolens—сельдерей (сем. зонтичных); Portulaca oleracea—портулак огородный

(сем. портулаковых).

31. Маршанциевые—печеночные мхи.

32. Мараньон является туземным названием верхнего течения реки

Амазонки, которая, так же как и река Ориноко, являются наиболее крупными

реками Южной Америки.

33. Пизанг, то же что и банан.

34. Carica papaya—дынное дерево—происходит повидимому из

Вест-Индии, культивируется в больших размерах по всем тропикам; млечный сок этого

дерева содержит фермент папайин, пептонизирующий белки.

35. Семена квиноа—Ghenopodium * quinoa являются во многих местах

Южной Америки, например в Перу, основой питания. Культивируется в

Кордильерах до 3 000 метров высоты над уровнем моря.

36. Оксу с—древнее название реки Аму-Дарьи.

37. Индус—древнее название реки Синд, одной из двух наиболее крупных

рек Индии. Берет начало в Гималаях, орошает западную часть северной Индии,

впадает в Аравийское море.

38. Карамания—общее название, дававшееся провинциям Памфилии и Ки–

ликии в Малой Азии.

39. Фокейцы—обитатели городаФокии в Малой Азии (Мидия).

Современный г. Фокия находится в 42 километрах от Смирны.

40. Понтом называлась в древности северная часть Малой Азии,

прилегающая к Черному морю, носившего название Понта Эвксинского.

41. Йемен—область Аравии.

42. Индиго—Indigofera tinctoria, растение, дающее синюю краску, носящую

также название индиго.

43. Чили во времена Гумбольдта составляла часть вице-королевства Перу,

колонии Испании. После революции, начавшейся в 1810 г.,освободилась от этой

зависимости и объявила себя в 1818 г. республикой.

44. Атриды,потомки Атрея, царя Мицен в древней Греции (1307—1280

до н. э.).

45. Ибис—птица из сем. голенастых.

46. Энна—город, находившийся в центральной части Сицилии.

47. Согласно указанию Ламарка (Encycl. meth.—II, 1786) Мишо якобы

нашел в 1783 г. в горах у Хамадана в Иране (Персии) полбу. В настоящее время

ни в одном гербарии Западной Европы этих сборов Мишо не имеется, и

правильность его определения вызывает сомнение. К. А. Фляксбергер («Культурная

флора СССР», I) высказывает предположение, что Мишо по ошибке принял за Т.

spelta одну из разновидностей мягкой пшеницы Т. vulgare v. graecum или егу–

throspermum, очень распространенные в Хамадане и относящиеся к типу Spel–

tiforme, так как имеют спельтовиДные чешуи. Один из таких экземпляров мог

быть принят за одичалый. Хотя, с другой стороны, Н. И. Вавиловым была

найдена культурная полба среди армянских посевов у Хамадана.

48. Кассикиари—река в Южной Америке, приток Ориноко, которая,

пересекши Колумбию и Венецуелу, впадает в Рио Негро.

49. Чикитос—местность в юго-западной части Боливии; это же название

носит и туземная народность этой части Боливии.

50. Papas по-испански картофель. Советская экспедиция, организованная

Институтом Растениеводства в 1925—1928 гг. в составе С. М. Букасова и С. В.

Юзепчука, нашла дикий картофель, оказавшийся относящимся к нескольким

видам.

51. Габеш то же, что и Абиссиния. Последнее название является

испорченным производным туземного названия Габеш.

52. Подразумеваются настоящие дкации, имеющие так называемые фил–

локладии—стеблевые образования, принявшие листовидную форму, как

приспособление для уменьшения испарения. Листья же—как более нежные

образования—не развиваются или же очень быстро опадают.

53. Долины Халапы и Лохи—в Мексике.

54. Папайян—находится в современной Колумбии; Кито, Киндию и

Лойя—в Эквадоре.

55. Паулиния—Paullinia—представляет собою преимущественно

американский род, включающий 125 видов в Америке, 1—в Африке и на Мадагаскаре.

Относится к сем. Sapindaceae.

Когда человек, умеющий чувствовать, исследует природу или

в своей фантазии мысленно измеряет обширные пространства

органического творения, то ни одно из многочисленных,

испытываемых им, ощущений не действует так глубоко и сильно,

как ощущение полноты повсюду разлитой жизни. Везде, даже вблизи

ледяных полюсов, воздух дрожит от пения птиц и жужжания

насекомых. Не только нижняя часть атмосферы, насыщенная сгущенными

парами, но и высшие слои чистого эфира—полны жизнью. Как бы

часто ни поднимались на хребет Перуанских Кордильер, или, к югу

от Женевского озера, ни восходили на вершину Монблана, даже

здесь, и в этих пустынных местах, находили еще животных.

Мы видели бабочек и других крылатых насекомых на Чимбо–

разо, которое превышает Этну на 2 440 метров. Если даже,

занесенные восходящими токами воздуха, они и заблудились как странники

там, куда беспокойная жажда знания направляет осторожные шаги

человека, то их существование доказывает все же, что более гибкие

животные организмы выдерживают еще тогда, когда растительные

уже давно достигли своего предела.

Выше пика Тенерифы1, взгроможденного на покрытый снегом

хребет Пиренеи, выше всех вершин цепи Анд часто парил над нами

кондор, великан из коршунов. Хищническая страсть и преследование

тонкорунной вигони, стадами, подобно сернам, бродящей по

покрытым снегом травянистым равнинам, влекут в эти области мощную

птицу.

Но, если даже невооруженный глаз обнаруживает жизнь во

всей атмосфере, то еще большие чудеса открывает микроскоп. Из

высыхающих вод ветры уносят вверх ротаторий, коловраток и тому

подобных микроскопических существ. Неподвижные и объятые

кажущейся смертью парят они в воздухе до тех пор, пока роса не

ьернет их обратно на питающую землю; оболочка, заключающая их

лрозрачное, вращающееся тело, растворяется, и вероятно кислород,

содержащийся в воде, возбуждает в их органах новую

чувствительность.

Атлантические метеоры желтоватой пыли (пыльные туманы),

которые с островов Кап-Верде2 время от времени проносятся далеко

на восток—в Северную Африку, Италию и Среднюю Европу,

согласно блестящему открытию Эренберга, образованы скоплениями

микроскопических организмов, одетых кремнистыми оболочками.

Многие из них быть может долгие годы парят в верхних слоях

атмосферы, а иногда верхними пассатами и восходящими токами

воздуха приносятся опять на землю сохранившими жизнеспособность

и готовность к размножению путем деления.

Наравне с развитыми организмами, воздух несет и бесчислен– .

ные зародыши будущих жизней, яйца насекомых и семена растений,

которые благодаря летучкам из волосков приспособлены к долгим

осенним полетам. Даже животворную пыльцу, рассеиваемую у

раздельнополых растений мужскими цветами, ветры и крылатые

насекомые через моря и землю несут к женским, одиноким цветкам. Куда бы

ни проник взор естествоиспытателя, повсюду он найдет жизнь

или зародыши жизни.

Но хотя подвижный воздушный океан, в который мы погружены

и на поверхность которого мы лишены возможности подняться, и дает

необходимую пищу многим органическим существам—они требуют

еще и более грубой пищи, которую может им дать лишь .основание

этого газообразного океана. Последнее может быть двух родов:

меньшую часть составляет суша, непосредственно окруженная

воздухом, большую же часть образует вода,—быть может возникшая

некогда, тысячелетия тому назад, под действием электрического огня,

из вступивших в соединение газов, и теперь неизменно

присутствующая как в составе облаков, так и в пульсирующих сосудах

животных и в растениях.

Органические существа спускаются далеко в глубь земли: они

повсюду в естественных пещерах и искусственных шахтах, куда

может проникнуть дождевая вода. Область подземной флоры

тайнобрачных уже давно была объектом моей научной работы. Горячие

источники, несмотря на высокие температуры, питают мелких

конферв и осциллярий3.

Вблизи полярного круга, у берегов Медвежьего озера в

Америке видел Ричардсон украшенную цветами почву, остававшуюся

на глубине 6 метров замерзшей в течение лета.

Остается невыясненным, где сосредоточена наибольшая полнота

жизни: на материках или в неисследованных глубинах моря.

Благодаря прекрасной работе Эренберга «О жизни мельчайших существ»

в тропических морях, а также на пловучих и неподвижных льдинах

у южного полюса, расширилась перед нашим взором сфера

органической жизни, а вместе с тем и горизонт самой жизни.

В расстоянии 12 градусов от полюса были найдены живыми

погруженные в ледяные глыбы, одетые кремневой оболочкой полига–

стры и косцинодиски с их зелеными яичниками4. Точно так же в

исследованных Агассицом швейцарских ледниках живут ногохвосты

(Podurida)5 и маленькие черные ледниковые блохи (Desoria glacialis).

Эренберг показал, что на многих микроскопических инфузориях

(Synedra, Cocconeis) живут еще другие тляобразные организмы,

что одно невидимое микроскопическое животное из галионелл, при

невероятной способности деления—массового размножения, в четыре

дня может образовать 10 куб. сантиметров билинского полирующего

сланца.

В океане появляются подобно сияющим звездам студенистые

морские организмы, то живые, то мертвые. Их фосфорисцирующий

свет. превращает зеленоватую поверхность неизмеримого океана

в огненное море.

Ничто не изгладит во мне впечатления от тех тихих

тропических ночей в Южном океане, когда с высоты благовонной синевы

неба высокое созвездие Корабля и склоненное к горизонту,

заходящее созвездие Креста лили свой мягкий планетарный свет, в то время

как дельфины прорезывали светящимися полосами пенящиеся волны

морские.

Но не только океан,—болотные воды таят в себе бесчисленное

количество организмов удивительного строения. Для нашего глаза

почти незаметны циклидии, эуглены и множество наид,

размножающихся почкованием подобно ряске6, привлекающей их к себе даваемой

ею тенью.

В различной воздушной среде, лишенные света дышат и

пятнистая аскарида, паразитирующая в тканях кожи дождевого червя,

и серебристая леукофора, живущая внутри пресноводной ракушки

береговой наяды, и пятиустка (Pentastomum), поселяющаяся в

широко-клетчатых легких тропических гремучих змей7.

Существуют одноклеточные паразиты крови, живущие в

лягушках и форелях, имеются животные, обитающие даже, согласно

исследованиям Нордманна, как в жидкостях глаз, так и в жабрах рыб.

Таким образом, жизнь заполняет даже самые потаенные места

организмов.

Мы здесь остановимся на растениях, так как их жизнь

обусловливает существование животных. Растения работают беспрестанно

над превращением грубых веществ земли в органические

соединения, которые, обработанные жизненной силой, после тысячи

видоизменений облагораживаются превращением в сократимое нервное

волокно. Тот же взгляд, который мы остановим на распространении

растительного покрова, раскроет питаемую и поддерживаемую им

полноту животной жизни.

Неоднородно соткан ковер, который обильно цветущая Флора

распростерла по голой земле: он гуще—там, где солнце высоко

поднимается над небом вечно голубым, он реже—у омертвелых

полюсов, где быстро возвращающиеся морозы то убивают только

развившуюся почку, то поражают еще лишь созревающий плод. Но человек

повсюду может радоваться нахождению питающих его растений.

Когда со дна моря вулйан, раздвинув кипящие волны (как

некогда среди греческих островов), внезапно, выдвинет шлаковую

скалу, или когда полипы (чтобы напомнить более мирное явление

природы) на подводной возвышенности возводят свои клетчатые

жилища до тех пор пока, выступив через тысячелетия над

поверхностью воды, не -отомрут, образовав плоский коралловый остров,

тогда органические силы готовы сейчас же оживить мертвую скалу.

Что так внезапно приносит семена: перелетные ли птицы, ветры или

морские волны—при отдаленности побережий трудно решить.

Но как только голого камня коснется воздух, в северных странах

на нем образуется ткань бархатистых нитей, невооруженному глазу

представляющаяся в виде окрашенных пятен. Некоторые из них

окружены простым или двойным, выступающие краем, другие–

прорезаны рубцами и разделены на участки. С течением времени

темнеет их светлая окраска. Издали заметный желтый цвет

становится коричневым, а сизовато-серые лепрарии постепенно

превращаются в пыльно-черные. Грани стареющего покрова сливаются одна

с другой, и на их темной основе образуются новые, округлые пятна

лишайника, ослепительной белизны.

Так откладываются пластами органические ткани одна на

другую. И точно так же, как человеческие общества, вступающие в

стадию оседлости, должны пройти известные ступени культуры, так

и постепенное расселение растений подчинено определенным

естественно-историческим законам. Там, где сейчас высокие деревья лесов

радостно вздымают свои вершины, некогда нежные лишайники

покрывали лишенные почвенного покрова скалы. Мхи, злаки,

травянистые растения и кустарники заполняют пропасть этого длинного

и неизмеренного промежутка времени. Роль лишайников и мхов

на севере, в тропиках выполняют Portulaca, Gomphrena и другие

низкие суккулентные береговые растения. История растительного

покрова и его постепенного распространения по пустынной земной

коре имеет свои эпохи, как и история расселяющегося животного

мира.

Но если эта полнота жизни рассеяна повсюду, если организм

находится в непрестанном стремлении соединить в новые

образования разъединенные смертью элементы, то эта полнота жизни и ее

обновление различны в зависимости от широты места. Периодически

замирает природа в холодной зоне, так как жидкость является

условием жизни. Животные и растения (не считая мхов и других

тайнобрачных) находятся здесь в течение многих месяцев погруженными

в зимний сон. Вследствие этого на значительной части земли могут

развиваться только такие органические существа, которые

выдерживают большую потерю тепла и способны без листьев переносить

длинный перерыв жизненных функций. Напротив того, чем ближе

к тропикам, тем больше разнообразия в строении, красоте форм

и смеси красок: вечная юность и сила органической жизни.

Но в этом возрастании легко могут усомниться те, которые

никогда не покидали нашей части земного шара, или не занимались

общим землеведением. Если из наших густолиственных дубовых

лесов, через цепи Альп или Пиренеи, спуститься в Италию или

Испанию, если в особенности направить свой взор на некоторые части

африканского побережья Средиземного моря, то можно легко притти

к ошибочному выводу, что безлесье является характерной чертой

жарких климатов. При этом забывают, что южная Европа имела

иной облик, когда впервые в ней поселились пеласгийский или

карфагенский земледельческие народы; забывают, что раннее культурное

развитие человеческого рода сопровождается вытеснением леса и что

преобразующий дух народов лишает постепенно землю ее украшения,

радующего нас на севере, и который (в гораздо большей степени, чем

все исторические свидетельства) является показателем юности нашей

культуры.

Огромная катастрофа, следствием которой явилось образование

Средиземного моря, происшедшая, благодаря прорыву, вздувшимися

морскими водами, Дарданелл и Гибралтара, лишила пограничные

страны значительной части их чернозема. То, что упоминается

греческими писателями о самокритских мифах, объясняется в настоящее

время этим разрушительным изменением в природе. Вследствие этого

во всех странах, омываемых Средиземным морем, для которых

характерны известняки третичного и нижне-мелового периодов,

значительная часть их поверхности представляет собою голую скалу.

Живописность местностей Италии основывается именно на этом приятном

контрасте между безжизненными, голыми скалами и роскошной

растительностью, как бы островами развивающейся среди них. Там,

где эти скалы менее прорезаны расселинами, вода задерживается на

их поверхности, а там, где последняя покрыта землей (как, например,

по восхитительным побережьям Албанских озер), даже в самой

Италии, имеются свои дубовые леса, такие тенистые и зеленые, что

обитатель севера мог бы только позавидовать.

Точно так же пустыни по ту сторону Атласа8 и неизмеримые

равнины или степи Южной Америки должны рассматриваться как

чисто местные явления. Последние покрыты, по крайней мере во

время дождливого периода года, травой и низкими, почти

травянистыми мимозами; первые же—представляют собою моря песка в

глубине старого материка, большие, лишенные растительности

пространства, обрамленные вечнозелеными, покрытыми лесом, берегами.

Только одиночные пальмы напоминают путешественнику о том,

что и эти пустыни составляют часть живой природы.

Вследствие обманчивой игры света, являющейся результатом

излучения тепловой энергии, основания стволов этих пальм то

кажутся свободно висящими в воздухе, то их перевернутое

изображение повторно отражается в волнообразно струящихся слоях воздуха.

К западу от Перуанской цепи Анд, на побережьях Тихого океана,

нам потребовались недели, чтобы пересечь такие же безводные

пустыни. Происхождение последних, это отсутствие растений на

большом протяжении в местностях, где кругом господствует полная

силы растительность, представляет собою недостаточно изучавшееся

географическое явление, представляющее собою бесспорно

результат древних революций в природе (затоплений или вулканических

изменений в земной коре). Если какая-либо местность когда-либо

лишалась своего растительного покрова, если песок подвижен и

лишен источников воды, если восходящие потоки горячего воздуха

препятствуют выпадению дождевых осадков, то должны пройти

тысячелетия, прежде чем жизнь от зеленых краев снова проникнет

в глубь пустыни.

Но тот, кто способен одним взглядом обнять природу, кто умеет

отрешиться от местных явлений, тот увидит, как с нарастанием

тепла, от полюсов к экватору, также постепенно увеличивается

и органическая сила и полнота жизни. Но, и при этом нарастании,

каждой части земного шара присущи свои красоты: тропикам – раз–

нообразие и величина растительных форм, северу—вид лугов и

периодически вновь пробуждающейся, при первом дуновении

весеннего воздуха, природы.

Каждая зона имеет помимо своих собственных преимуществ

также и присущий ей характер. Допуская известный произвол в

ненормальном развитии отдельных частей, исходная сила

организации связывает все животные и растительные организмы

постоянными, вечно повторяющимися типами.

Так же как каждому органическому существу присуща

определенная физиономия (а описательные ботаника и зоология, в узком

смысле этого слова, и представляют собою классификацию животных

и растительных форм), точно так же существует и физиономия

природы, присущая исключительно каждой отдельной зоне земли.

То, что художник обозначает выражениями: швейцарская

природа, итальянское небо, основывается на смутном ощущении этого

местного характера природы. Синева неба, освещение,

поднимающиеся вдали испарения, облик животных, сочность трав, блеск

листвы, очертание гор, – все эти элементы определяют общее

впечатление какой-либо местности.

Правда, одни и те же горные породы: трахит, базальт,

порфировый сланец и доломит образуют под всеми широтами группы скал

одинаковой физиономии. Диоритовые скалы Южной Америки и

Мексики сходны с таковыми германских Фихтельгебирге, точно так же,

как среди животных форма алько или родоначальная раса собак

Америки сходна с европейской расой. Вследствие ли того, что

неорганическая кора земли как будто не зависит от климатических

влияний, потому ли, что разница климатов, в зависимости от различия

в географических широтах, возникла позже горных пород, потому ли,

что отвердевающая, поглощающая и излучающая тепло земная

масса сама определяет свою температуру, вместо того, чтобы

получать ее извне,—всем странам света поэтому свойственны все

формации, повсюду имеющие сходное строение.

Везде базальт образует двойные купола и усеченные конусы,

везде трапп-порфир представлен в виде причудливых массивов скал,

а гранит—в виде закругленных куполов. Точно так же и сходные

растительные формы, ели и дубы венчают горные склоны как

Швеции, так южных частей Мексики. Но при всем этом сходстве форм,

этом однообразии отдельных очертаний, группировка последних

в целое принимает все же самый разнообразный характер.

Как ориктогностическое9 изучение горных пород отличается от

науки о строении земли, так и частные описания природы отличаются

от общих описаний или физиономии природы.

Георг Форстер в своих Путешествиях и мелких работах, Гёте

в описаниях природы, которые так часто содержатся в его

бессмертных произведениях, Бюффон, Бернарден де Сан-Пьер и Шатобриан

с неподражаемой верностью передали характер отдельных стран.

Такие описания предназначены не только для тото, чтобы доставлять

одно из благороднейших наслаждений, нет, познание характера

природы различных местностей земного шара теснейшим образом

связано с историей человечества и его культурой. И если начало

этой культуры и не определяется исключительно одними естественно–

историческими влияниями, то направление ее, характер народа,,

мрачное или веселое настроение человечества в большинстве

случаев являются результатом климатических условий. Как велико–

было влияние неба Греции на ее обитателей. Как могли не

пробудиться более культурные черты характера и более нежные чувства

у народов, населяющих прекрасные и счастливые местности земного

шара между Ефратом, Галисом10 и Эгейским морем? И разве наши

предки, когда Европа погрузилась в новое варварство и религиозное

увлечение, внезапно открыв священный Восток, не привезли из

этих мягких долин более кроткие нравы. Отличительный характеру

присущий поэтическим произведениям греков и угрюмым песням

примитивных северных народов, в большинстве случаев связан с

обликом растений и животных, горными долинами, которые окружалш

поэта, и воздухом, который его обвевал. Кто не чувствовал себя

иначе настроенным в темной тени буков, на холмах, увенчанных

одиночно стоящими пихтами, или на травянистом лугу, где ветер

шелестит по дрожащей листве берез? Эти родные растительные ландшафты

воскрешают перед нами меланхоличные, серьезно-возвышенные или

веселые картины. Влияние физического мира на мораль, полное

тайны взаимодействие чувственного и сверхчувственного придает

изучению природы, если подняться до более возвышенной точки

зрения, особую, еще недостаточно оцененную, притягательную силу.

Но хотя характер различных местностей земного шара находится

в зависимости одновременно от всех внешних явлений, если

очертания гор, физиономия растений и животных, если синева неба,

строение облаков и прозрачность воздуха обусловливают

совокупность впечатления, то тем не менее нельзя отрицать, что главное,

определяющее это впечатление, принадлежит растительному

покрову. Животным организмам недостает массы: подвижность особей

и часто их незначительные размеры делают их незаметными для

нашего взора. Растительность в противоположность этому производит

впечатление на наше воображение своей постоянной величиной. Ее масса

указывает на ее возраст, и лишь в растениях старость и проявление

обновляющей силы находятся в постоянном сочетании друг с другом.

Гигантское драконовое дерево, которое я видел на Канарских

островах, имевшее 6 метров в диаметре, все продолжает нести'(как бы

в состоянии вечной юности) цветы и плоды. Когда французские

авантюристы Бетанкуры в начале пятнадцатого столетия покорили

счастливые острова, драконовое дерево Оротавы (священное для

туземцев, как масличное дерево в Афинах или вяз в Эфесе) имело

такие колоссальные размеры, как и сейчас11. Существующий под

тропиками лес из гименей (Hymenaea) и цезальпиний12 представляет

собою памятник быть может тысячелетней давности.

Если окинуть взором различные виды явнобрачных растений,

имеющиеся в настоящее время в гербариях, число которых может

быть оценено более чем в 80 000, то в этом удивительном множестве

можно найти известные основные формы, к которым можно свести

все остальные. При выделении этих типов, красотой,

распределением и группировкой которых определяется физиономия раститель–

ности страны, надо обращать внимание не на мелкие признаки, как

органы размножения, околоцветники и плоды (как это делается из

других побуждений в ботанических системах), а на то, что массой

общего впечатления индивидуализирует местность. В эти основные

формы растительности входят, правда, целые семейства так

называемой естественной системы. Банановые и пальмы, казуариновые

и хвойные могут быть приведены из их числа.

Но систематик выделяет множество групп растений, которые

физиономист вынужден объединять одну с другой. Там, где

растительность представляется в массе, сливаются очертания и

разделение листьев, строение стволов и ветвей. Живописец (а здесь слово

принадлежит тонкому ощущению природы художника) различает на

заднем плане ландшафта группы пиний или пальм от буков, но не эти

последние от других лиственных деревьев.

Шестнадцать растительных форм определяют, главным

образом, физиономию растительности. Я перечисляю лишь те, которые

я сам мог наблюдать во время моего путешествия через оба материка

и при многолетнем изучении растительности различных стран между

60° северной и 12° южной широты.

Без всякого сомнения, число этих форм значительно возрастет,

когда проникнут дальше в глубь материков и откроют новые роды

растений. В юго-восточной Азии, во внутренней Африке и Новой

Голландии, в Южной Америке от реки Амазонки до провинции

Чикитос растительность нам еще совершенно незнакома. Что если бы

когда-нибудь нашли страну, где деревянистые грибы—Genomyce

rangiferina или мхи росли в виде высоких деревьев? Neckera den–

droides, германский мох, в действительности древовиден, а бамбуки

(древовидные злаки), которые, как и тропические папоротники,

часто превышают наши липы и ольхи, еще и сейчас представляют

для европейца такое поражающее зрелище, каким был бы лес из

высоких мхов для первого, кто открыл бы его.

Абсолютные размеры и степень развития, которого достигают

организмы (виды растений и животных), принадлежащие к одному

и тому же семейству, определяются еще неизвестными законами.

Размеры тела каждой из больших групп животного царства:

насекомых, ракообразных, рептилий, птиц, рыб или млекопитающих,

колеблются между двумя крайними пределами. Но эти пределы,

установленные современными наблюдениями, могут когда-нибудь

быть еще более раздвинуты, благодаря новым открытиям, вследствие

нахождения до сих пор неизвестных видов животных.

У наземных животных благоприятные температурные условия,

зависящие от широты местности, повидимому, генетически

способствовали их органическому развитию. Наши маленькие и тонкие

ящерицы превращаются на юге в колоссальные, тяжеловесные,

покрытые панцырем тела страшных крокодилов. В огромных

кошках Африки и Америки, в тиграх, львах и ягуарах в крупных

масштабах повторяется строение одного из самых маленьких наших