Текст книги " География растений"

Автор книги: Александр Гумбольдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

путешествию. Но раз укоренившись, они становятся зависимее от

почвы и температуры окружающего их воздушного слоя. Животные

расширяют по своему желанию от экватора к полюсу ареал своего

распространения,—в особенности там, где изотермические линии

становятся выпуклыми и жаркое лето следует за суровой зимой.

Королевский тигр, ничем не отличающийся от индийского, каждое

лето проникает в Азии до широты Берлина и Гамбурга, как это было

указано Эренбергом, а также в другом месте и мною.

Группировки или ассоциации растительности, которые мы

привыкли называть флорами (растительными областями), насколько

мне кажется, по тому что я на земле видел, ни в коем случае не

обусловливаются преобладанием какого-либо одного семейства, которое

давало бы право установить географические царства зонтичных,

или видов Solidago, губоцветных или банановых. Моя личная точка

зрения уклоняется в этом пункте от взглядов многих прекрасных

и мне дружественных ботаников Германии.

Отличия характера флоры высокогорий Мексики, Новой

Гранады и Кито от таковых в Европейской России и Северной Азии

заключаются, как мне кажется, не в превосходстве числа видов,

образующих одно или два естественных семейства, а в значительно

более сложных соотношениях совместной жизни многих семейств и

относительной числовой ценности их видов. На лугу или в степи

господствуют главным образом злаки и осоковые, в наших северных лесах–

хвойные, плюсконосные (Cupuliferae) и березовые, но это

преобладание форм является лишь кажущимся и обманчивым, вследствие

того общего облика, который приобретают общественно живущие

растения. Север Европы и Сибири на широте, лежащей севернее

Алтая, заслуживает не в большей степени названия царства злаков

или хвойных, чем бесконечные льяносы между Ориноко и горной

цепью Каракаса или еловые леса Мексики.

В сожительстве форм, частично друг друга замещающих, в их

относительном количестве и группировке заключается общее

впечатление полноты и многообразия или бедности и однообразия

растительного мира.

В этих отрывочных размышлениях о явлениях организмов я

поднялся от простых клеток, этого первого дыхания жизни, ко все

более и более высшим формам.

Скопление слизистых зерен, образующее имеющий

определенное строение цитобласт, вокруг которого пузыревидная оболочка

образует замкнутую клетку, определяется наличием уже

существующей клетки, так что клетка образуется из клетки или процесс

образования клеток, как например у дрожжевых грибов, скрыт в тайне

химических явлений. Таинственный характер образования

органической жизни может быть здесь лишь осторожно упомянут* География

организмов (растений и животных) рассматривает лишь уже

развившиеся семена, их расселение под влиянием произвольных или

невольных странствований, их сравнительные взаимоотношения, их общее

распределение на земном шаре.

ПРИМЕЧАНИЯ

Приводимый отрывок, посвященный географии растений и животных,

взят из последней части I тома «Космоса» А. Гумбольдта, опубликованного

в 1845 г.

1. Одним из отличий растения от животного, в XVIII и начале XIX

столетиях, выдвигалась подвижность последних и неподвижность первых,

неправильное положение, основывавшееся на учении Аристотеля, считавшего, что

растения «находятся в тихом непробудном сне» и поэтому не имеют никаких

желаний, которые побуждали бы их к движению.

2. Имеются в виду так называемые спермогенные нити в антеридиях

водоросли Chara, в которых образуются мужские половые клетки—сперматозоиды.

3. Планктонные животные, относящиеся к корненожкам из

многокамерных форм—политаламий, отряда—Foraminifera.

4. Chaetoceras—род диатомовых водорослей.

5. Oscillatoria—род сине-зеленых водорослей.

6. Корненожки из отряда Foraminifera.

7. Род Cultitium—относится к семейству сложноцветных—Compositae;

род Sida—сем. мальвовых—Malvaceae.

8. Осциллатории и конфервы относятся к растениям; Oscillatoria (см. прим.

5), Conferva—к зеленым водорослям.

9. Возможность самозарождения организмов в современных условиях

явилась в XVIII и первой половине XIX столетиях предметом очень

ожесточенной научной дискуссии, разделившей ученых на два лагеря. Отсутствие

самопроизвольного развития организмов в современных условиях и развитие их из

уже имеющихся зародышей было окончательно доказано Пастером в 1862 году.

10. Avicennia—род из сем. вербеновых—Verbenaceae, растущий по

побережьям тропических морей и относящийся к биологической группе так

называемых мангровых, семена которых прорастают еще на материнском растении и,

падая на илистый грунт, на котором они растут, сразу укореняются.

11. Изотермы—линии равной температуры. Первые карты изотерм,

изданные А. Гумбольдтом, были основаны на наблюдениях небольшого числа

пунктов в Европе и Америке (A. Humboldt, Memoire sur les lignes isotermes^

1317). Изохимены—линии равной температуры зимы.

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ

Наравне с собственно ботаникой, изучающей признаки строения

и родственных отношений у растений, начинает выступать

новая наука, насчитывающая не более полу столетия своего

существования. Под несколько неопределенным наименованием «Г е о–

графия растени й»* создает она связь между описательной

ботаникой и климатологией; она представляет численность, облик

и распределение растений под различными широтами, от экватора

до полярного круга, от глубин океана и пещер с зачатками

тайнобрачных растений до границы вечного снега, лежащей на различной

высоте, в зависимости от географической широты и характера

страны.

Отличаясь такой же неполнотой, как и геология, но будучи

более юной, чем эта последняя отрасль нашего

естественно-исторического знания, она была с самого начала в меньшей степени

подчинена тому обману чувств, тем систематическим сновидениям,

которыми человеческая фантазия так легко заменяет недостаток

настоящих знаний.

Направление науки соответствует всегда духу столетия, в

котором она получила свое развитие, и в соответствии с этим изучение

географии растений получило наибольшее распространение в то

время, когда вкус к наблюдениям сделался господствующим и все

отрасли естествознания выработали более точные методы работы.

Путешественникам, пересекавшим большие пространства земли,

или высаживавшимся на отдаленных берегах и поднимавшимся на

горные цепи, на склонах которых проявляется различие как бы

этажами расположенных один над другим климатов, при каждом взгляде,

на каждом шагу должны были бросаться в глаза удивительные

явления в географическом распределении растений: можно сказать»

они собирали материалы для науки, название которой было еще

едва произнесено.

Те же самые растительные пояса, расположение и

последовательность которых на склонах Этны со всем очарованием итальян–

* Geographie des plantes, redigee d'apres la comparaison des phenomenes

que presente la vegetation dans les deux continents. Par Alexandre de Humboldt

et Charles Kunth. Paris chez Gide fils. (Заглавие предполагавшегося издания.

Перев.) . . . 4

Мастер красноречия описал в XVI столетии кардинал Бембо, нашел

при подъеме на вершину Арарата неутомимый и проницательный

Турнефор. Он сравнил флоры гор и равнин на различных широтах,

и первый обратил внимание на то обстоятельство, что высота над

уровнем моря влияет на распределение растений, также как и

отдаление от экватора или различие географической широты.

Гений Линнея оплодотворил зачатки зарождавшейся науки.

Но так как он, в нетерпении достижения своих стремлений, смешал

настоящее с прошедшим, географию растений с их историей, то

вследствие этого в своих работах—De telluris habitabilis incremento

и Coloniae plantarum—он сделал слишком смелые предположения.

Он хотел мысленно вернуться к моменту происхождения видов,

образовавшихся путем случайных изменений исходного типа, он

хотел проследить изменения сделавшихся постоянными

разновидностей, он хотел нарисовать картину древнего состояния еще голой

ловерхности коры нашей планеты и как она постепенно покрылась

растительностью, расселившейся, после длинных странствований,

из единого исходного пункта.

Галлер, Гмелин, Паллас и в особенности Иоганн Рейнгольд

Форстер, как и его сын Георг, изучали с неослабным вниманием

географическое распространение некоторых видов. Но так как они

игнорировали необходимость точного определения собранных

растений, то альпийские растения умеренной Европы оказывались у них

юреди равнин Лапландии. Чересчур поспешно принималась

тождественность видов, свойственных землям Магелланового пролива

и другим местностям южного полушария. Уже Адансон отметил

исключительную редкость зонтичных растений в жаркой зоне и

обратил внимание на ряд явлений, в настоящее время являющихся

общеизвестными.

Описание растений согласно подразделениям искусственной

системы задержало на долгое время изучение их отношений к климату.

Но с тех пор как объединили роды в естественные семейства,

сделалось возможным доказать убывание и увеличение форм от экватора

к полярному кругу.

Менцель, автор неизданной «Флоры Японии», употребил вира-,,

жение «география растений». Имеются науки, имена которых

существовали, так сказать, до самой науки. Таковыми были

пятьдесят лет тому назад метеорология, а также науки о физиономии

и патологии растений, сюда же можно отнести почти что и

геологию.

Произнесенное Менделем название почти в то же время, в 1783 г.

было употреблено Жиро Сулавий и автором «Этюдов о природе»*,

в которых, наравне со значительными ошибками в отношении

естествознания земли, содержатся и полные мысли взгляды на форму,

географические взаимоотношения и особенности растений. Эти оба

последние писателя, такого неодинакового таланта и заслуг,

подпадали часто под власть своей фантазии. Отсутствие положительных

знаний препятствовало их прогрессивной работе в области, объем

* Bemardin de Saint Pierre, Etudes de la nature, 1783.

которой они не могли измерить. Жиро Сулавий хотел применить

основные положения своей «географии природы» к «физической

географии растений южной Франции», но содержание книги

отнюдь не соответствовало этому громкому заглавию. Тщетно искать

jb этом произведении, выдающем себя за географию растений,

названий дикорастущих растений или данных высоты их местообитаний.

Автор ограничивается некоторыми замечаниями о возделанных

растениях, замечаниями, которые впоследствии развил Артур Юнг

<с гораздо большей проницательностью и большим знанием предмета.

Он различает в профиле горы Мецины, в масштабе, взятом не в

метрах, а в высоте расположения ртутного барометра, лежащие один

над другим пояса маслины, винограда и каштана.

Точное установление к концу прошлого столетия* средних

температур и усовершенствование способов барометрических измерений

дало возможность более точно исследовать влияние высоты в

Альпах и Пиренеях на распределение растений.

То, что Соссюр отметил то там, то тут в случайно брошенных

замечаниях, развил дальше Рамон в своем труде, носящем отпечаток

его таланта к обобщениям. Ботаник, физик и геолог в одном лице,

он дал в своих «Наблюдениях в Пиренеях»**, в своем «Путешествии

к вершине Мон-Пердю» и мемуаре об альпийской растительности

географию растений Европы между 42%° и 45° с. ш.

Эти выводы были несколько раз умножены Лави, Кильманом

и в особенности Де-Кандолем в его введении к третьему изданию

«Флоры Франции». Ученые и неустрашимые путешественники Ла–

билардиер, Десфонтен и Пети-Туар вопрошали природу почти в одно

и то же время в Южном океане, на гребнях Атласа и на

Африканских островах.

Общие вопросы географии растений были рассмотрены двумя

выдающимися немецкими учеными. В академическом труде—Histo–

riae vegetabilium geographicae specimen (1800)—пытался Штромейр

нарисовать план всей науки, как она ему представлялась в

красочном изложении, тогда как Тревиранус в своих

биологических исследованиях развил глубокомысленные предположения

о климатическом распределении не видов, а родов и семейств

растений.

Это все были материалы, разбросанные в описаниях путешествий

и статьях французских, немецких и английских натуралистов

в то время, как Александр Гумбольдт, при поддержке важных работ

Бонплана, опубликовал по своем возвращении в Европу «Опыт

географии растений», основанный на наблюдениях, выполненных

между 10° с. ш. и 10° ю. ш. Это был первый специальный труд,

рассматривавший отношение растительности к средним температурам

местообитания в связи с давлением воздуха, влажностью,

прозрачностью и электрическим напряжением окружающей атмосферы,

труд, имевший целью определить эти отношения на основе

непосредственных измерений и дать картину распределения тропиче–

* XVIII столетия. Перев.

** «Observations faites dans les Pyrenees», «Voyage a la cime du Mont

Perdu», «Memoire sur la vegetation Alpine».

ской растительности от уровня моря и до высоты в 5000 м над era

уровнем.

Чтобы еще более оттенить характерные черты этой картины,

автор предпринял сравнение особенностей тропической

растительности с таковой холодных и умеренных областей. Такого рода работа

не могла не быть весьма несовершенной, тем не менее этому труду

Гумбольдта, быть может из-за грандиозности самого предмета и

сцепления явлений, дающих пищу воображению, был оказан полный

почета прием и он способствовал пробуждению интереса к изучению

географии растений.

В течение последних пятнадцати лет ряд ученых* рассмотрели

вопросы, касающиеся этой науки, или доставили материалы для ее

дальнейшего развития.

Роберт Броун, имя которого связано с блестящими успехами

в истории ботаники, своими четырьмя знаменитыми работами о

протейных (Proteaceae) южного полушария и о географическом

распространении растений Новой Голландии**, западного побережья

Африки и северных полярных стран (1814) сделал в этой области больше,

чем кто-либо другой. Он впервые произвел точное исследование

видов, общих обоим полушариям, он был первым, давшим в числах

оценку настоящих соотношений больших разделов растительного

царства—бессемянодольных, однодольных и двудольных.

Александр Гумбольдт, следуя этому методу исследования,

расширил его—в своем труде «О географическом распределении

растений соответственно температуре и высоте места» и во многих других7

следовавших одна за другой статьях—при рассмотрении

естественных семейств и преобладании тех или других из них в различных

зонах. Численное увеличение можно наблюдать от экватора к полюсу

у вересковых и сережкоцветных, и наоборот убывание от экватора

к полюсу у бобовых, мареновых, молочаевых и мальвовых. При

сравнении обоих материков можно в общем установить в умеренной

зоне Нового Света меньше губоцветных и крестоцветных и больше

сложноцветных, вересковых и сережкоцветных, чем в Старом

Свете.

Распределением растительных форм, преобладанием некоторых

семейств определяется характер ландшафта, мрачность или, наоборот,

радостность природы.

Богатство злаками, общественными растениями, образующими

обширные саванны, пальмами и шишконосными видами имело во

все времена влияние на общественный характер народов, их нравы

и большую или меньшую скорость развития цивилизации. И еще

* Robert Brown, Leopold von Buch, Christian Smith, De Candolle, Wahlen–

berg, Ramond, Wildenow, Schouw, Hornemann, Delile, Kasthofer, Link, Lichten–

stein, Schrader, Giesecke, Chamisso, Winch, Bossi, Lambert, Wallich, Govan,

Walker-Arnott, Hornschuh, Hooker, Lamouroux, Leschenault, Boty de Saint–

Vincent, Pallini, Caldas, Clave, Bustamante, Auguste de Saint-Hilaire, Martius,

Wirbel, Nees von Esenbeck, Moreau de Jonnes, Bone, Bartling, Steven, Bieber–

stein, Parrot, Fames, Sabine, Edwards, Fischer, Gaudichaud, d'Urville, Lesson,

Richardson, Reipwardt, Horsfield, Burchell, Nuttal, Schubler, Ringier и Viviani.

** Австралии. Перев.

больше, единство в природе таково, что на основании

существующих, неизменных, человеком еще не обоснованных законов, наличие

одних форм исключает совместное существование других. Если

знать для какого-нибудь пункта земного шара общее число видов

больших семейств, как, например, злаков, сложноцветных или

бобовых, то можно определить с некоторой вероятностью общее

число явнобрачных растений, а также число видов других групп

растений.

С неустанной настойчивостью Валленберг исследовал флоры

Лапландии, Карпат и Швейцарских Альп. Его работы,

основывающиеся на точных барометрических измерениях, опирающиеся на

исследования Де-Кандоля во Франции, а также Паррота и Энгельгардта

на Кавказе, познакомили нас с нижней и верхней границей

распространения растений в умеренной и холодной зонах.

Отсутствовало связующее звено между наблюдениями в Европе

и жаркой зоне. Этот пробел был заполнен знаменитым геологом

Леопольдом Бухом. После того как этот ученый установил границу

вечного снега по ту сторону полярного круга, он дал, совместно

с несчастным норвежским ботаником Смитом, картину географии

растений Канарского архипелага.

Английские путешественники, благодаря предприимчивой

смелости, ознакомились с растительностью Гималаи, северный склон

которых, вследствие обратного излучения солнечных лучей

окружающими высокогорными плато, лишен снежного покрова и до

исключительной высоты доступен явнобрачным растениям.

Морские плавания обогатили сокровищницу знания·

Путешествия Крузенштерна и Коцебу, Фрейсине, Скорсби, Росса, Парри,

Кинга, Дюперри умножили наблюдения, ценные для географии

растений, в местностях от Мальоны и Марианны до Уналашки,

пролива Берроу, местностей ставшими уже знаменитыми благодаря

работам Коммерсона, Джозефа Бенкса, Соландера, Георга Форстера

и Гизеке.

Такое множество материалов в изданиях, написанных на

различных языках, заслуживало без сомнения подбора, сопоставления между

ообой и использования в целях обогащения одного из лучших отделов

естествознания. Первое издание «Опытов географии растений»,

являющееся одним из первых в трудах Гумбольдта и Бонплана, уже

jvraoro лет тому назад как распродано. Было намерение его

переиздать, снабдив некоторыми добавлениями, но автор предпочел

заменить его совершенно новым трудом—«Г еографией расте–

н и й>>, которая должна охватщгь оба полушария, восточное и

западное, трудом, для которого он уже в течение многих лет собирал

вышеуказанные материалы.

Прежнее произведение касалось специально только

тропической растительности Нового Света. Написанное, так сказать, в виду

•самого предмета исследования, у подножия Кордильер, оно появилось

в свет задолго до выхода большого труда Nova genera et species

plantarum aecquinoctialium, в котором Кунт описал 4 500

тропических видов, собранных Гумбольдтом и Бонпланом. Целью этого труда

(в 7 томах in folio с 725 вырезанными на меди таблицами) являлось

не только подтвердить перечислением видов нарисованную в 1805 ??

картину тропических областей, но, опубликованием

барометрических данных и исследованием большого числа видов, какое когда–

либо делалось, дать определенные данные и численные коэфициенты

распространения тропических растений на равнинах и горах,

последние на протяжении пояса в 500 м ширины.

Уже Кунт в последнем томе Nova genera дал отдельные флоры

Венецуелы, Кундинамарки, Кито и Мексики. Труд же, который

намечается, будет содержать не только сводку того, что имеется в

опубликованных до сих пор в Европе и Америке изданиях, он будет

включать также неизданные материалы, которыми автор обязан

дружественным отношениям многих ботаников и путешественников,

обогативших эту область наших знаний.

География растений представляет собою собирательную науку,–

которая не имела бы прочного основания, если бы она не получала

помощи от описательной ботаники, метеорологии и географии. Как

можно разрешить интересную задачу, являются ли вполне

тождественными тайнобрачные растения, злаки, двудольные, общие Новому

и Старому Свету, в северных и южных умеренных зонах, не видавши

в гербариях близких видов, не обладая точным знанием вида и его

строения?

Как можно судить о влиянии, оказываемом на растительный мир

характером и рельефом почвы, атмосферой, ее температурой,

давлением, влажностью, насыщенностью электричеством, поглощением

солнечных лучей, проходящих сквозь верхние слои воздуха, не

имея представления о современном состоянии метеорологии и вообще

физики?

Каким образом можно узнать естественные законы, согласно–

которым группы растений распределены на суше и в глубинах моря,–

под различными широтами и на различных высотах, не обладая

инструментами для измерения высоты альпийских местообитаний,,

уменьшения теплоты на горных склонах и на различных глубинах

океана, изгибания линии одинакового тепла и неодинакового

распределения температур в различные времена года на побережьях и в

центральных частях материков?

Если география растений не сделала таких быстрых успехов?»

которые можно было бы ожидать после стольких научных

путешествий, то причина этого лежит, с одной стороны, в том, что у

ботаников часто отсутствуют возможности для исследования высоты

и состояния воздушного океана, с другой же стороны—в том, чта»

физики не обладают достаточными знаниями для определения видов

растений или же игнорируют необходимость собирания гербариев

в местах, абсолютную высоту которых над уровнем моря они

определили точным барометрическим методом.

Гумбольдт после того, как он в течение пяти лет, то один, то<

совместно с Бонпланом, собирал растения в тропических странах,,

вернувшись в Европу, был отвлечен другими работами от занятий

описательной ботаникой. Так как его постоянным стремлением

является по мере возможности избегать неточности в своей работе, то»

вследствие этого он объединился сКунтом, который, по своим способ–

ностям и ценности своих многочисленных работ, занимает одно и»

первых мест среди современных ботаников.

«География растений» будет представлять собою том in folio

примерно в сто печатных листов. Аналогичный труд такого рода

еще во Франции не появлялся. Essai elementaire de geographic

Botanique Де-Кандоля (1820) содержит много новых и глубоких

взглядов, но автор должен был ограничить себя лишь немногими

страницами, так как его работа предназначалась для «Dictioimaire

des Sciences naturelles», издаваемого профессорами Королевского

Сада в Париже.

Только Дания и Германия обладают трудом значительного

объема—это прекрасный труд Скоу «Элементы универсальной

географии растений»*.

Автор, уже раньше известный благодаря своей работе De sedi–

bus originariis plantarum, умножил до сих пор известные знания.

Он относится к тому небольшому числу путешественников,

являющихся одновременно ботаниками и физиками, как Рамон, Валенбергг

Де-Кандоль, Парро, Леопольд фон Бух, Хр. Смит и Поллини,

которые определяли одновременно и вид растения, и высоту места, и

среднюю температуру последнего. Скоу с благородным научным рвением

изучал растительность Европы от Скандинавского полуострова и до

вершины Этны. Его три года тому назад опубликованные «Элементы»

еще заслуживают перевода на французский язык. К ним приложен

ботанический атлас, и весь труд несет на себе отпечаток в высшей

степени точного и тонкого ума.

В этом датском труде тщательно собраны ботанико-географиче–

ские данные, ставшие известными благодаря Гумбольдту: этот

последний в свою очередь будет черпать в «Элементах» все новое и

важное, что в них содержится; тем не менее, оба труда не будут иметь

ничего общего за исключением лишь того, что будут касаться

изложения одних и тех же вопросов.

«География растений» Гумбольдта и Кунта будет иллюстрирована

самое меньшее двадцатью гравированными на меди таблицами,

изображающими общий характер растительности или физиономии отдельных

растений. Таблицы будут исполнены с рисунков, недавно сделанных

в девственных лесах Бразилии талантливым художником Ругендас

Этот молодой художник пять лет прожил среди богатого

тропического растительного мира. Он был проникнут чувством, что среди

девственного изобилия удивительной природы художественный

эффект рисунка всегда обусловливается правдивостью и точностью

передачи форм.

Новый труд относится в значительной степени к Relation histo–

rique—Гумбольдта, и его и Бонплана Voyage aux regions equinoxia–

les—и представлет собою род продолжения опубликованных Кунтом

Nova genera. Касаясь крупных проблем естествознания, он будет

иметь научный интерес не только для ботаников и физиков, но

сможет быть рекомендован всем тем, кто любит подниматься в горы

* Schouw. Grundzuge einer allgemeinen Pflanzengeographie (1822).

или мысленно следовать за путешественниками в их рассказах об

отдаленных странах.

Ботаническая география говорит одновременно уму и

воображению; подобно истории древнего растительного мира, погруженного

в недр ах земной коры, она является одним из наиболее притягательных

предметов изучения. Когда отдельные явления представлены и

частные наблюдения описаны, то можно возвыситься до общих идей:

бесплодное накапливание данных препятствовало бы успеху наук, а это

выло бы свидетельством непризнания назначения человеческого ума.

библиографический очерк

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИИ В ТРУДАХ ГУМБОЛЬДТА

«Я буду собирать растения и минералы, производить астрономические

наблюдения при помощи превосходных инструментов, исследовать химический

состав воздуха... Но все это не составляет главной цели моего путешествия.

Мое внимание будет устремлено на взаимодействие сил, влияние неодушевленной

природы на растительный и животный мир, их гармонию»,—писал Гумбольдт

Моллю* в 1799 г., в день своего отплытия на корвете «Пизарро»,

направлявшемся из Испании в Южную Америку. Пять лет провели путешественники в

Америке, изучая природу тропиков, и, наконец, 3 августа 1804 г. Александр Гумбольдт

и его спутник, Эме Бонплан, благополучно высадились в Бордо со всеми

собранными ими научными сокровищами. Научные результаты их путешествия

были грандиозны. Одним из этих результатов было создание Гумбольдтом новой

науки—географии растений.

Впервые некоторые идеи, касающиеся того, что теперь называют

экологической географией растений, были высказаны Гумбольдтом еще задолго до

путешествия в одном из ранних произведений, посвященном флоре Фрейбергских

рудников. Эта работа, относящаяся еще к студенческим годам Гумбольдта, носит

название: «Florae Fribergensis specimen, plantas cryptogamicas praesertim subter–

raneas exhibens», и напечатана вместе с афоризмами о химической физиологии

растений в Берлине, в 1793 г., издателем Rottmann'oM.

Изучение флоры Фрейбергских рудников явилось, однако, лишь толчком,

пробудившим мысль молодого Гумбольдта и заставившим ее работать в

определенном направлении.

Связь растительности с климатом обратила на себя внимание Гумбольдта

в самом начале его путешествия, когда, при восхождении на Пик де Тейде

(Канарские острова), он наблюдал смену растительности по мере приближения к

вершине. Дальнейшее же обогащение наблюдениями необычайного разнообразия

тропической природы дало возможность окончательно оформиться идее о

географическом распространении растений.

В 1807 г.1 появился «Опыт географии растений» («Essai sur la geographie

des plantes; accompagne d'un tableau physique des regions equinoxiales, fonde

sur des mesures executees depuis le dixieme degre de latitude boreale jusqu'au

dixieme degre de latitude australe pendant les annees 1799—1803, avec une grande

planche en couleur ou en noire»), составлявший 27-й том «Путешествия в

тропические области Нового Света»2 (всего вышло 30 томов). Эта книга была издана

* Цитировано по книге М. Энгельрадт, «А. Гумбольдт, его жизнь,

путешествия и научная деятельность». СПБ, 1891, стр. 35.

* В библиографиях указан 1805 г., но на экземпляре, имеющемся в

Ленинграде; проставлен 1807 г. В кратком изложении Essai..., помещенном в Zaoh's

Monatl che.Correspondenzen, также указан 1807 г.

** «Voyage aux regions equinoxiales du Nouveau Continent, fait en 1799,

1800, 1801, 1802 et 1803 par Alexandre de Humboldt et Aime Bonpland, redige

par A. *de Humboldt».

в Париже F. Schoell'eM; в ней закладывалось основание новой науки, выдвинутой

Гумбольдтом. Приложенная к 27-му тому цветная таблица растительности

тропиков была, кроме того, издана отдельно в качестве 20-го тома того же

«Путешествия» (ничего, кроме таблицы не содержащего).

Книга эта состоит из двух частей: первая посвящена географии растений,

вторая содержит, как явствует и из заглавия, физическую картину тропических

стран (т. е. физико-географическое описание их).

В том же 1807 г. «Опыт географии растений» вышел на немецком языке

в обработке самого Гумбольдта под названием; «Ideen zu einer Geographie der

Pflanzen, nebst einem Naturgemalde der Tropenlander, auf Beobachtungen und

Messungen gegrundet, welche vom 10. Grade nordl. bis zum 10. Grade sudl. Br. in

den Jahren 1799—1803 angestellt wordensind» в издательстве Cotta, в Тюбингене.

Извлечение из этой работы было затем помещено в 3-й тетради первого тома

журнала «Archiv fur Welt—, Erd—, u. Staatenkunde» в 1811 г., кроме того в 1827 г.

Stirbes издал в Берлине в виде отдельной книжки «Ansichten der Pflanzengeog–

raphie des Hrn. A. von Humboldt im Auszuge», являвшейся также извлечением

из «Опытов географии растений».

Еще за год до выхода французского издания «Опытов», 30 января 1806 г.

Гумбольдт прочел в Королевской академии наук в Берлине трактат «Мысли о"

физиогномике растений (Ideen zu einer Physiognomik der Gewachse), вышедший

затем отдельной брошюрой в Штуттгарте у Cotta. Этот трактат, содержавший

сведения о южно-американской растительности, был затем включен

Гумбольдтом в его книгу «Картины природы» (Ansichten der Natur mit wissenschaftlichen Eriauterungen), справедливо считавшуюся современниками 'одним из лучших

образцов научно-популярной литературы. На немецком языке «Картины

природы» выдержали до наших дней 10 изданий. Первое издание вышло в 1808 г.

и состояло из двух частей; «Мысли о физиогномике растений» помещались

в начале второй части (стр. 1—248). Объем этой статьи возрос (с 29 стр.

самостоятельного издания до 248 стр. в сборнике) благодаря тому, что Гумбольдт

снабдил ее научными объяснениями («Wissenschaftliche Erlauterungen»), во много

раз превышавшими объем основного текста. Во втором, исправленном и