Текст книги "Генералиссимус князь Суворов"
Автор книги: Александр Петрушевский
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 79 страниц)
Делая сыну такой завет, Суворов основывался на недавно состоявшемся заявлении своей воли на случай смерти. Написав несколько лет назад завещание, он обозначил в нем только то, что касалось дочери, т.е. упомянул про меньшую долю своего состояния; остальною же, наибольшею, не распорядился. После того недвижимое его имущество увеличилось вчетверо, а здоровье ухудшилось и временами возникали недоразумения и неприятности с зятем. Все это заставило его подумать об обеспечении будущности сына, и в сентябре 1798 года он составил новое духовное завещание, в смысле дополнения первого. Сыну он оставлял все свои родовые и за службу пожалованные имения, дом в Москве и жалованные бриллианты, а дочери назначал по прежнему благоприобретенные имения и купленные бриллианты. Распоряжение свое Суворов представил Государю, прося утверждения, что Государь и исполнил рескриптом 9 октября; копию с рескрипта Суворов препроводил к Хвостову, прося его «что надлежать будет, выполнить после моей смерти», а также к сыну, заключив свое короткое письмо пожеланием: «Господь Бог продолжи тебе долгий век» 10.
Не переводившиеся беспокойства и тревоги делали для Суворова необходимыми развлечения и разнообразие занятий, а этого-то и не было. Впрочем, летом еще представлялось кое-что: постройки в усадьбе, уход за садом, посещение крестьянских работ, купанье, прогулки. Любимым его местом была гора Дубиха, в полуверсте от дома; самое её название показывает, каким лесом она была покрыта, но это относилось к очень давнему времени, а при Суворове дубов и в помине не было. Росли огромные ели (как и теперь); с вершины горы, в просветах между лесом, открывались дальние виды, которые оживлялись большим количеством воды. Здесь Суворов построил двухэтажный домик с кухней и людской, приходил сюда часто и оставался по долгу, так как не утратил живого чувства природы; тишина и некоторая унылость места не наводили на него тоску, как на людей, искалеченных городской жизнью и вкусами, а напротив успокаивали его. Часто посещал он и крестьянские дворы, устраивал свадьбы, бывал на венчаньях и крестинах, ласкал крестьянских ребятишек и принимал участие в их играх. Однажды он играл с крестьянскими подростками на кончанской улице в бабки; тут его застал какой-то гость, который не сумел скрыть своего удивления. Суворов объяснил, что в России развелось очень много фельдмаршалов, делать им нечего, а потому приходится играть в бабки. Зимою программа летнего препровождения времени суживалась, и приходилось чаще просиживать дома. Он устроил себе «птичью горницу», некоторое подобие зимнего сада, о котором было говорено в главе IX; напустил туда птиц, сидел в этой комнате, прохаживался, даже обедал. Каждую неделю он парился в жарко натопленной бане, часто посещал церковь, сам звонил в колокола, сам читал громогласно апостол и с певчими пел на клиросе.
Привыкнув с юных лет к умственным занятиям, Суворов разумеется не мог без них обойтись в своем унылом уединении. Читал он много, сколько только дозволяли глаза, начинавшие слабеть; в Кончанске была библиотека; он ее по временам пополнял, но не знаем – чем именно; один только раз встречаем в его переписке, что требовались, «между прочим», ода Хвостова – на Измаил, ода Кострова – на Варшаву, песнь – на Варшаву Державина, Оссиан в переводе Кострова. Надо полагать, что чтение Суворова было, как и до того времени, энциклопедическое, но преимущественно историческое, а также современные газеты. Он жадно следил за ходом политических и военных дел в Европе и искренно смеялся над замышляемою высадкою Французов в Англии, называя приготовления к ней «репетициею трагикомической военной драмы, которая никогда не будет разыграна». В начале сентября, в виду усложнившихся обстоятельств и становившейся возможною войны с Францией, Государь пожелал узнать мнение Суворова по этому предмету, для чего и послал к нему генерал-майора Прево де Люмиана, старого знакомого и сослуживца Суворова еще в 1791 году, в Финляндии. Суворов передал ему на словах свои мысли и даже продиктовал в общих чертах план кампании (см. Приложение VIII) [11]11
Приложение VIII.
К главе ХХVI.
REMARQUES
dictées par le comte Souworov Rimniksky le 5 septembre 1798 au général Prévot.
(Из книги rp. Милютина «Война 1799 года»; сверено со списком, найденным в материалах графа Милютина).
Autrichiens doivent persévérer sans craindre pour une Raguse, pas même pour un Trieste, si même il irait pour une guerre de 30 ans. Les circonstances se changent, comme les armes sont journalières, – quoique point chez moi, qui va à l'arme blanche.
Les Anglais sont faibles sur terre, excepté dans la défense de leurs côtes; mais quelle prépondérance sur mer! Point de descente en France; ils ne doivent cesser d'envahir les colonies, ils partagent trop leurs forces dans le canal et la Méditerannée: c'est agir à la défensive et leur force n'ordonne que l'offensive. Ainsi, a marqué Nelson, il garde trop de points. Ils doivent persévérer.
La Saxe doit rester neutre, mais non la Bavière, comme tous les autres princes de l'Empire jusqu'à Hannovre.
Les Turcs, même en perdant la Grèce, seront par là plus obligés d'entrer en guerre sous des phantômes des promesses de ravoir la Crimée et le reste, qu'on ne visera que de rendre libre dans la suite.
La Russie sera un peu embarrassée, un peu aussi par la Perse, mais ce n'est que fragilité: on tâchera de soulever contre elle la Cabardane, les Circassiens et c'est de même. Contre la Suède elle doit avoir 24.000 hommes avec les réserves, bien bayonnettés et célères. Sur mer elle est beaucoup plus forte et ruinera la flotte suèdoise et livrera le surplus de ses bâtiments aux Anglais.
Le Danemark aura plus à gagner contre les Suèdois que de se hasarder ailleurs. Le mieux sera qu'il reste neutre, s'il n'agit pas pour les Anglais.
Il va de l'intérêt du cabinet de Prusse de pousser l'affaiblissement des Autrichiens et de terrasser l'hydre russe: le roi sera avec les Français. Ces deux puissances l'attaqueront lestement chacune par 60.000 hommes, s'il ne prend pas parti avec eux ou reste neutre.
Depuis la dernière guerre les Turcs manquent en hommes, exepté que la France ne les soutienne. Alors la Russie les combattra avec 60.000 hommes et 30.000 de réserve. La flotte a son asile à Sébastopol.
Autrichiens et Russes agiront contre la France, chacune avec 100.000 hommes, et principes:
1. Rien que l'offensive.
2. Célérité en marche; impulsion dans les attaques, armes blanches.
3. Point de méthodique, un bon coup d'oeil.
4. Plein pouvoir au commandant en chef.
5. Attaquer et battre l'ennemi en campagne.
6. Ne pas perdre le temps dans les sièges exepté quelque Mayence, comme point de dépôt... Quelquefois par un corps d'observation... un blocus... Prendre plutôt les forteresses par assaut ou d'emblée de vive force: on y perd moins.
7. Jamais partager les forces pour garder les différents points. Si l'ennemi les passe, tant mieux: il se rapproche pour être battu.
8. Ainsi il ne faut qu'un corps d'observation sur Strasbourg; encore (un corps) volant vers Luxembourg; on poussera sa pointe en combattant, sans s'arrêter, droitement à Paris, comme point capital, sans s'arrêter à Landau, si ce n'est (que) pour l'observer avec quelques troupes, afin d'avoir le derrière libre, non pour des retraites, – à quoi on ne doit jamais penser, – mais pour des transports, et jamais se surcharger avec des manoeuvres vaines, des contre-marches, ou des ainsi nommés ruses de guerre, qui ne sont bonnes que pour un académicien.
9. L'Italie, les Pays-Bas suivront facilement Paris, le roi de Sardaigne se déclarera... Il reste assez de têtes chaudes en Italie, et le reste pour le bien public.
Le roi de Naples renaîtra, les Anglais nettoyeront la Méditerannée... Point de délai, fausse prudence et jalousie, tête de Médée au cabinet et dans le ministère... Eugène, Marlboroug, comme ont été, – Souvorow et Cobourg.
[Закрыть]. Из этого ничего не вышло, потому что предположения, выросшие из Суворовского военного взгляда и дарования, требовали для своего исполнения этого же самого своеобразного дарования; для других они должны были представляться или непосильными, или невразумительными и причудливыми. В этом легко убедиться по прочтении самого плана 11.
Но все эти занятия были не то, чем мог удовлетвориться Суворов, привыкший к практической деятельности и для нее одной считавший себя предназначенным и подготовленным. Скука и тоска одолевали его все больше, тем паче, что он не имел самого необходимого условия для довольства настоящим, – личной свободы. Он вернулся в свою глушь по доброй воле, прежний надзор был с него снят, переписка его не контролировалась, а между тем симптомы опалы и ссылки продолжали существовать. Подобная непоследовательность, странная в другое время и при другом режиме, в ту нору не поражала, потому что проглядывала во всем. Государь был недоволен Суворовым за его нежелание поступить на службу. и это должно было в чем-нибудь выразиться. Узнав, быть может по внушению Суворовских недоброжелателей или по излишнему усердию своих приближенных, что Суворов делает частые выезды и приемы, Государь в порыве раздражительности приказал исключит из службы своего флигель-адъютанта, младшего Горчакова. Хотя сердце у него скоро прошло, и на другой или на третий день он приказал снова зачислить на службу племянника Суворова, но случай этот служил дурным предзнаменованием. Суворов растревожился и счел нужным снабдить Хвостова объяснением образа своей жизни, упомянув и про наговоры своих зложелателей, до него дошедшие или им предполагаемые. В письме его говорилось: «меня желают», – я Цинцинат; «солдаты меня любят», – я их люблю; «дворяне меня любят», – я их люблю и морально безгрешен; «весело живу», – весело жил, весело умру, весел родился, не мизантроп; «много ездят», – в торжественные дни препровождаем весело императорские праздники и даже до полуночи, иначе счел бы я за преступление; итак глас бездушных крамольников предавать насмешеству. Редко мой выезд; прочие многие дни я, как Цинцинат, препровождаю в глубоком уединении». С приближением в 1798 году святок, которые Суворов издавна привык проводить в забавах, он как будто опасается в этом помехи и снова возвращается к той же теме. «Бездушные крамольники», – пишет он: «да не вменят во зло, что я здесь иногда упражняюсь с моими соседями непорочно в дружеских утехах; они меня любят за мое чистосердечие, как любили солдаты; тако препроводя святые вечера, изготовлюсь к великому посту». Высчитывая свой домашний бюджет на следующий год и определяя себе на первое полугодие, в виду крайнего расстройства дел, всего 1,600 рублей, Суворов указывает на свой образ жизни: «5-6 дней собрания и иногда с виватом из пушек за высочайшее здоровье; обеды с друзьями, в числе полудюжины, вдвоем и втроем приезжающих нечаянно, иногда сам друг со священником – вдвое, втрое против того; да сверх того в расходе дюжина дней, – сам в гостях, согласились мы на непорочные игрища в святые вечера; неужто в сем вы мне воспретите?» Не довольствуясь этим предупреждением, – а может быть и вследствие новых дошедших до него слухов, Суворов обращается к самому Лопухину: «войск здесь нет, обращение мое две трети года с дворянами, в государские дни званы были раз 5-6: их не торжествовать я считал за грех. Не званые, по дружбе, – и в другие праздники были у меня к службе Божией и одному обеду раз до восьми человек от трех до полдюжины; сам я был в гостях меньше 10 раз; прочее время препровождал я в глубоком уединении, сам друг, сам третей, или со священником».
Были и другие признаки неудовольствия Государева и опального характера Суворовского пребывания в деревне; для примера приведем один. В середине 1798 года майор Антоновский представил в петербургскую цензуру небольшое сочинение, «Опыт о генерал-фельдмаршале графе Суворове-Рымникском», совершенно безвредное и даже в полном смысле невинное. Но так как на книжку набросилась бы читающая публика, и в результате получилось бы увеличившееся сочувствие к отставному фельдмаршалу, то цензурное разрешение не последовало.
А между тем, одновременно с неприятностями и утеснительными требованиями, сыпались на Суворова косвенные милости: 19 или 20-летний его племянник произведен в полковники; другой, не многим старше, был уже генерал-майор; Хвостов повышен в генеральский чин и одно время имел у Государя доклады; наконец Аркадий, сын Суворова, несмотря на свои 14 лет, пожалован в камергеры. Но эти знаки Государева благоволения еще более оттеняли противуположную сторону; они доставляли Суворову временное утешение, но не облегчение. Прибавим, что война надвигалась, а надежды на призыв к делу не было никакой. «Зима наградила меня влажным чтением и унылой скукой», – писал он Хвостову. Его неуживчивый, крутой нрав прорывался все чаще, природная живость и веселость уступали место тоске, воспоминания приносили не утешение, а жгучую боль. Все окрашивалось в черный цвет и пропитывалось горечью. Мелкие неудовольствия вырастали до крупных неприятностей, размолвки до вражды, взыскательность переходила в придирчивость. Отношения Суворова к зятю приняли остро неприязненный характер из-за разных недоразумений по денежным делам; говорилось про «похищение казны», по поводу отыскиваемых за два года назад 10,000 рублей; про «пограбление», по поводу не оплаченных еще 4,000 р. за грамоту на кобринское имение; про «шпионство», за время пребываний Суворова в Петербурге в начале 1796 года; кончилось тем, что Суворов прекратил корреспонденцию с Н. Зубовым: «по многим на меня налогам». Не обошлось даже без заподозревания любимой дочери в корыстных побуждениях 12.
Для нас не существенно, какая во всем этом была доля правды; нам важен градус душевного настроения, до которого был доведен Суворов обстоятельствами переживаемого им тяжелого времени. Он сам понимал, что находился в состоянии крайней раздражительности и по временам круто понижал тон. Так в одном из писем к Хвостову, после страстного изложения, он вдруг говорит: «но войдем в умеренность», и переходит к сдержанному обсуждению. После дерзкого письма к Зубову (быть может не отправленного), он пишет к дочери и просит передать поклон «любезному зятю». Упрекая Хвостова в недостаточном внимании к его, Суворова, интересам, в непрактичности, «в витании за облаками», Суворов тепло благодарит его в другом месте «за искреннюю дружбу, за благодеяния», говорит, что «во всех частях следует его воле», и в особенно-горькую минуту пишет ему: «не оставляйте меня, Бог вас не оставит». Для объяснения тогдашнего душевного настроения Суворова следует еще принять к соображению, что вопреки донесениям Николева, здоровье его пошатнулось довольно заметно. В начале своей ссылки, он говорит мимоходом в одном из своих писем о пользе съездить за-границу с лечебною целью, затем упоминает часто про свои увеличивающиеся недуги, а в декабре 1798 года пишет: «левая моя сторона, более изувеченная, уже 5 дней немеет, а больше месяца назад я был без движения во всем корпусе». Ему было уже 68 лет; годы брали свое, и им много помогал беспримерный переворот, постигший его в конце блестящего поприща. Душевная его сила не поколебалась, воля не была сломлена, но тем сильнее сказывалось внутреннее потрясение 13.
Такое состояние требовало какого-нибудь исхода, и религиозное чувство Суворова подсказало ему этот исход. Он был всегда и в одинаковой степени глубоко-верующим человеком и исполнительным сыном церкви, но под старость сделался еще строже в обрядовой стороне и вообще во внешнем богопочитании, особенно же в с. Кончанском. Видя для себя закрытою практическую деятельность, он решился уединиться в монастыре и отдаться одному Богу. «Со стремлением спешу предстать чистою душою перед престолом Всевышнего», говорит он в одном письме, а в другом пишет: «усмотря приближение моей кончины, готовлюсь я в иноки». На тоже самое довольно явственно указывают распоряжения его по имуществу, и особенно усиленная заботливость о разъяснении всех недоразумений по денежным счетам. Переходя от слова к делу, он пишет в декабре 1798 года Государю: «Ваше Императорское Величество всеподданнейше прошу позволить мне отбыть в Нилову новгородскую пустынь, где я намерен окончить мои краткие дни в службе Богу. Спаситель наш один безгрешен. Неумышленности моей прости, милосердый Государь». Под прошением подпись: «всеподданнейший богомолец, Божий раб». Принял ли Государь просьбу Суворова за минутный, скоропреходящий порыв, или в то время уже начала разъясняться потребность в отставном фельдмаршале для войны с Французами, – но ответа не последовало. Развязка приближалась, только совсем другая 14. Февраля 6 приехал в с. Кончанское флигель-адъютант Толбухин и вручил Суворову собственноручный высочайший рескрипт, помеченный 4 февраля: «сейчас получил я, граф Александр Васильевич, известие о настоятельном желании Венского двора, чтобы вы предводительствовали армиями его в Италии, куда и мои корпусы Розенберга и Германа идут. Итак по сему и при теперешних европейских обстоятельствах, долгом почитаю не от своего только лица, но от лица и других, предложить вам взять дело и команду на себя и прибыть сюда для отъезда в Вену». После всего только что описанного, не трудно понять, что Суворов был ошеломлен поворотом своей судьбы. Он отправил Толбухина немедленно назад с ответом, что исполняя монаршую волю, выезжает в Петербург, а сам принялся на скорую руку изготовляться к отъезду. Принеся в своей маленькой церкви горячую молитву, он 7 числа выехал, но не так, как в прошлый раз, а на почтовых, и ехал быстро. Как тогда, так и теперь, Государь ждал его нетерпеливо; он не был совершенно свободен от сомнения – примет ли старый, больной и причудливый фельдмаршал посланное ему приглашение, после выраженного им год назад нежелания поступить на службу. Государь не совсем верно понимал Суворова и причины его отказа; Суворов тогда не мог принять мирной службы на немыслимых по его разумению началах; теперь он не мог отказаться от службы боевой, призвание к которой было его жизнью. Февраля 8 возвратился в Петербург Толбухин; прочитав привезенное от Суворова письмо, Государь приказал тотчас же отнести письмо к Императрице и сказать австрийскому послу Кобенцелю, что Суворов приезжает и что Венский двор может им располагать по желанию. На другой день приехал и Суворов 6.
ТОМ ТРЕТИЙ [12]12
Ссылки и пояснения к 3 тому
Краткое понятие о материалах, на которые здесь сделаны ссылки, дано в последнем отделе этого тома, озаглавленном «Источники». Сокращения в наименовании источников будут понятны, если предварительно ознакомиться с этим отделом.
К главе XXVII.
1. Война 1799 г., гр. Милютина.
2. Лаверн. – Воронц. архив, 24.
3. Книга гр. Милютина.– Левшин. – Анекдоты Фукса. – Воронц. архив, 9. – Рус. архив 1877 г.
4. Рассказы ст. воина. – Рус. старина 1872 г.
5. Сувор. сборник, В и Д. – Госуд. архив, X, 498. – Материалы гр. Милютина и его же книга.
6. Сувор. сборник, 4. – Книга гр. Милютина. – Рус. старина 1873 г.
7. Рус. архив 1877 г. – Рассказы ст. воина. – Анекдоты Фукса.
8. Сувор. сборник, 4. – Госуд. архив, VП, 2049. – Левенштерн.
9. Книга гр. Милютина. – Лаверн. – Рус. архив 1867 г.
10. Книга гр. Милютина.
11. Сувор. сборник, 4. – Анекдоты Фукса.
12. Книга гр. Милютина.
13. Карабановский сборник. – Книга гр. Милютина. – Глинка. – Жомини. – Воронц. архив, 24.
14. Сувор. сборник, 4. – Бошан. – Книга гр. Милютина.
15. Анекдоты Фукса.
16. Observations sur l'armeе francaise. Перевод этой небольшой книжки помещен в Сборнике статей г. Драгомирова и в Рус. старине за 1875 год.
17. Глинка. – Дюбокаж.
18. Сувор. сборник, Г. – Рус. старина 1872 г. – Рус. архив 1871 г. – Дюбокаж.
19. Сувор. сборник, папка. – Дюбокаж. – Лаверн.
20. Observations, etc. – Воронц. архив, 17.
К главе XXVIII.
1. Рассказы ст. воина.
2. Бошан. – Лаверн. – Кампания 1799 г., Фукса.
3. Анекдоты Фукса.
4. Чтения в моск. общ., 1847 г. – Рус. старина 1877 г. – Бошан. – Тьер.
5. Документы помещены в Приложении IX. Туда вошли: а) приказы Суворова, взятые из книги гр. Милютина, а им отысканные в австрийском военном журнале 1818 г.; б) инструкция, взятая у того же автора, а им найденная в архиве бывшего инспекторского департамента военного министерства; в) записка, попавшаяся автору настоящего сочинения в моск. главном архиве (Campagnes, св. 3); г) приказ Суворова, имеющийся в нескольких источниках, но взятый из книги гр. Милютина. Первые два написаны по-немецки неправильным и местами невразумительным языком, а потому помещены в приложении в русском переводе гр. Милютина. Инструкция составлена не в Валеджио, а позже, но помещается в том же Приложении по однородности предмета, так же, как и приказ 4 июня.
6. История Суворова, Фукса.
7. Воронц. архив, 8. – Тьер. – Жомини.
8. Распоряжение насчет русских войск было не исполнимо, так как ночью с 15 на 16 число они находились по крайней мере в 30 верстах от назначенного им пункта переправы. Вероятно оно было сделано заблаговременно, днем 15 числа, а потом отменено.
9. Материалы гр. Милютина. – Бошан.
10. Материалы гр. Милютина.
11. Жомини.
12. Сувор. сборник, папка. – Воронц. архив, 17.
13. Бошан.
14. Сувор. сборник, папка. – Бошан. – Анекдоты Фукса.
15. Сувор. сборник, Н.
16. Сувор. сборник, папка. – Бошан. – Кампания 1799 г., Фукса.
17. Сувор. сборник, папка. – Воронц. архив, 17. – Тьер. – Жомини.
Главный материал для этой главы дала книга гр. Милютина "Война 1799 г."
К главе XXIX.
1. Бошан.
2. Лаверн.
3. Рус. архив 1867 г.
4. Тоже. – Рус. старина 1877 г.
5. Материалы гр. Милютина. – Рус. архив 1867 г.
6. Суворовский сборник, Е.
7. Рус. старина 1874 г.
8. Рассказы старого воина.
9. Сувор. сборник, папка.
10. Государств. архив X, 408. – Сувор. сборник, В.
11. Воронцовский архив, 8.
12. Военный журнал 1859 г.
13. Сувор. сборник, Н. – Госуд. архив, X, 408. – Левшин.
Книга гр. Милютина служила главным источником для этой главы.
К главе XXX.
1. Государств. архив, VП, 3378.
2. Материалы гр. Милютина.
3. Тоже. – Северная Пчела 1843 г., № 72.
4. Материалы гр. Милютина. – Сувор. сборник, В.
5. Жомини.
6. Рассказы старого воина.
Весь этот эпизод изложен в указанном источнике не совсем верно, не согласно с ходом сражения и довольно сбивчиво, что впрочем вообще характеризует "Рассказы старого воина", за малыми исключениями, хотя сущность передаваемых им фактов едва ли подлежит сомнению. В настоящем сочинении описываемый случай рассказан несколько иначе, по соображении с подробностями боя и не вполне сходно с книгою гр. Милютина.
7. Военный журнал 1859 года.
8. Собрание разных сочинений Фукса.
9. История Суворова, Фукса.
10. Воронц. архив, 24.
11. Госуд. архив, X, 498. – Сувор. сборник, В, Н и 4.
12. Сувор. сборник, Н.
13. Воен. журнал 1859 г. – Матье Дюма. – Тьер.
14. Кампания 1799 г., Фукса.
15. Бошан.
Главным источником для главы служила книга гр. Милютина.
К главе XXXI.
1. Лаверн.
2. Кампания 1799 г., Фукса.
3. Военный журнал 1859 года.
4. Рассказы старого воина.
5. Материалы гр. Милютина.
6. Сувор. сборник, Н. – Карабановский сборник. – Воронц. архив, 24.
7. Сувор. сборник, Н.
8. Сувор. сборник, Н и папка.
9. Государств. архив, VII, 3378.
10. Воронц. архив, 24.
11. Сувор. сборник, В. – Собрание разных сочинений Фукса.
12. Такого мнения по-видимому держится и гр. Милютин в своем превосходном исследовании сражения при Нови (Война 1799 года), составленном по многочисленным, но весьма разноречивым данным.
13. Жомини, Бошан и некот. другие.
14. Рассказы старого воина.
По другим источникам, Суворов сидел запершись в своей комнате. Здесь предпочтено то сведение, которое, по уверению "старого воина", идет от князя Багратиона.
15. Материалы гр. Милютина. – Рассказы ст. воина. – Рус. архив 1877 г. – Лаверн.
16. Дюбокаж. – Амбер.
17. У гр. Милютина сказано, на основании донесения Суворова, что Розенберг был передвинут из Витицоло к Ривальте, но Комаровский (Рус. архив 1867 г.) и Толль (Воен. журнал 1859 г.) про это перемещение не говорят. Последнее свидетельство особенно ценно, ибо Толль был офицером генерального штаба при Розенберге.
18. Дюбокаж.
19. Жомини.
20. Бошан.
21. Тьер.
22. Жомини, М. Дюма, Тьер, Амбер и некот. другие.
23. История Суворова, Фукса.
24. Воен. журнал 1859 г. – Рассказы ст. воина.
В этой последней книге много напутано; видимо, память изменила автору; оттого нельзя было принять изложение гр. Милютина.
Главным источником для главы служила книга гр. Милютина.
К главе XXXII.
1. Анекдоты Фукса.
2. Эти и другие карикатуры, касающиеся современных событий той эпохи, автор книги видел в богатой коллекции П.Я. Дашкова.
3. Воронцовский архив, 10.
4. Государств. архив, VП, 3320. – Воронц. архив, 14 и 26.– Кампания 1799 г., Фукса.
5. Моск. главный архив, 1799 г., Campagnes, св. 8. – Анекдоты Фукса.
6. Expose des principales circonstances, etc. – Фукса: кампания 1799 г. и собрание разных сочинений.
7. Рус. архив 1876 г.
8. Суворовский сборник, Н.
9. Воронц. архив, 24. – Рус. Вестн. 1842 г., т. 5.
10. Воронц. архив, 20.
11. Госуд. архив, X, 498.
12. Госуд. архив, тоже и VII, 3378.
13. Жомини.
14. Карабановский сборник.
15. Анекдоты Фукса. – Рассказы ст. воина. – Воен. журнал 1859 г.
16. Госуд. архив, VII, 3378.
17. Материалы гр. Милютина. – Воронц. архив, 24. – Воен. журнал 1859 г. – Чтения в моск. обществе 1847 г. – Левшин. – Expose etc.
18. Карабан. сборник. – Анекдоты Фукса. – Воронц. архив, 24. – Лаверн. – Левшин.
19. Моск. главный архив, 1799, Campagnes, св. 8. – Сувор. сборник, 4. – Кампания 1799 г., Фукса. – Рассказы ст. воина. – Левшин. – Воронц. архив, 24.
20. Воронц. архив, 20.
Главным источником для главы служила книга гр. Милютина.
К главе XXXIII.
1. Военный журнал 1859 года.
2. Лаверн.
3. Московск. ведомости 1805 г., № 48.
4. Левшин.
5. Тьер и другие.
6. Рассказы старого воина.
7. Собрание разн. сочин. Фукса и другие.
8. Переход Суворова чрез Чертов мост описан историками весьма равнообразно и с несогласимыми противоречиями. Трудно принять за безусловно верное и изложение гр. Милютина, даже об устройстве самого моста, если сопоставить его со свидетельством участника и очевидца, Толля, находившегося при передовом батальоне. Есть и у Толля очевидные погрешности и недомолвки; но он не мог ошибиться, так сказать, в тоне самого дела. Поэтому описание атаки и обороны Чертова моста в настоящей главе не во всем сходно с книгою гр. Милютина, который, как надо полагать по его цитатам, не имел записок Толля в числе своих источников.
9. Государств. архив, XX, 381.
10. По этому поводу некоторыми приводится анекдот о неумелости или копотливости австрийских пионеров и о наряде на мостовую работу русских солдат-плотников. Откуда здесь взялись австрийские пионеры? Нигде не видать, чтобы они были приданы русским войскам для швейцарского похода, а напротив известно по документам, что при армии Суворова находилась русская пионерная рота Назимова с командою сапер и минер. Анекдот этот конечно порожден существовавшим тогда в Суворовских войсках горьким чувством к Австрийцам.
11. Материалы гр. Милютина. – Жомини. – Военный журнал 1859 г.
Главным источником для главы служила книга гр. Милютина.
К главе XXXIV.
1. Воен. журнал 1859 г. – Рассказы ст. воина.
2. Рассказы старого воина.
3. Жомини.
4. Expose des principales circonstances, etc.
5. Существуют свидетельства, что на военный совет были созваны все генералы и несколько штаб-офицеров. Здесь говорится только о десяти потому, что решение совета подписано десятью лицами. Ни Суворов, ни великий князь не подписались.
6. Рассказы ст. воина.
Речь Суворова и вообще ход всего совещания приводятся не дословно, а в общих чертах, потому что рассказчик (г. Старков), или и сам Багратион, все это ему передававший, могли удержать в памяти безошибочно только общий смысл и главные подробности происходившего, а не обороты фраз и слова.
7. Военный журнал 1859 г.
8. Москвитянин 1842 г., ч. 5. – Воен. журнал 1859 г.
9. Материалы гр. Милютина.
Слова Массены впрочем могли относиться и к переходу Суворова из Альторфа в Муттенталь.
10. Кампания 1799 г., Фукса.
11. Воен. журнал 1859 г. – Рассказы ст. воина. – Рус. старина 1875 г.
12. Госуд. архив, VII, 3378.– Материалы гр. Милютина. – Анекдоты Фукса.
13. Восемнадцатый век, Бартенева, кн. 3.
14. Фукс рассказывает, якобы солдаты ворчали в глаза Суворову, говоря, что он выжил из ума, заведя их Бог знает куда. При этом Суворов будто бы обращался к своей свите с довольным видом, уверяя, что его хвалят точно так, как хвалили в Турции и Польше. Этот анекдот однороден с другим, о рытье Суворову могилы, пущенным Фуксом же, и заслуживает такой же веры.
15. Дюбокаж.
16. Рус. архив 1876 г. – Рус. старина 1875 г.
17. Госуд. архив, X, 498. – Рус. архив 1876 г.
18. Госуд. архив, X, 498.
19. Памятник этот открыт в Петербурге Императором Александром I в мае 1801 года, при торжественной обстановке. Первоначально он стоял на Марсовом поле, а потом перенесен ближе к Неве, где и ныне находится.
20. Древняя и новая Россия 1879 г. (Елисеев).
Главный материал для главы дала книга гр. Милютина.
К главе XXXV.
1. Моск. главный архив, 1799, Campagnes, связка 2.
2. Expose des principales circonstances, etc.
3. Воронц. архив, 20.
4. Дюбокаж.
5. Кампания 1799 г., Фукса.
6. Амбер.
7. Древняя и новая Россия 1879 г. (Елисеев).
8. Анекдоты Фукса.
9. Амбер. – Анекдоты Фукса. – Дюбокаж. – Сев. Пчела 1843 г., № 163.
10. Сын отечества 1842 г., № 2, – Memoires de Gohier, 1824.
11. Материалы гр. Милютина. – Бошан. – Воронц. архив, 20 и 23. -Др. и нов. Россия 1879 г. (Елиееев).
12. Государств. архив, X, 498.
13. Рус. архив 1876.
14. По свидетельству гр. Милютина, предположения Суворова о будущей кампании изложены в нескольких записках и заметках, в числе которых есть совершенно непонятные по неправильности и темноте языка. В Приложение XII вошли три главные и по содержанию, и по объему; они взяты целиком из книги гр. Милютина, с исправлением лишь орфографии по нынешнему.
15. Моск. главный архив, 1799, Campagnes, св. 4.
Главным материалом для описания разрыва служила книга гр. Милютина.
К главе XXXVI.
1. Госуд. архив, XX, 381. – Мемуары Левенштерна. – Книга гр. Милютина. – Рассказы ст. воина. – Воен. журн. 1859 г.
2. Суворовск. сборн., Н. – Книга гр. Милютина.
3. Бюлеровский сборник, кн. гр. Милютина и мн. др.
Копия с этого портрета была сделана для барона Бюлера, дипломатического чиновника, состоявшего временно при Суворове, и перешла потом к сыну его, барону Ф.А. Бюлеру, у которого находится и ныне. Фукс перепутал фамилию живописца, назвав его Миллером вместо Шмидта, и прикрасил свой рассказ о портрете. Разные вариации на эту тему напечатаны в некоторых исторических сборниках.
4. Сувор. сборник, Н. – Книга гр. Милютина. – Кампания 1799 г., Фукса. – Воронц. архив, 27.
5. Сувор. сборник, папка.
6. Бошан. – Кампания 1799 г., Фукса и анекдоты его же.
7. Госуд. архив, XX, 381. -Книга гр. Милютина. – Кампания 1799 г., Фукса.
8. Бошан. – Рус. архив 1877 г. – Рус. старина 1876 г.
9. Записки А.Т. Болотова.
10. Русская беседа 1860 г., т. I.
11. Дюбокаж. – Лаверн. – Бошан. – Русская старина 1876 г. – Восемнадцатый век, Бартенева, кн. 3.
12. Восемнадцатый век, Бартенева, кн. 3. – Левшин. – Бошан.
13. Рус. архив 1867 и 1874 г. – Книга гр. Милютина. – Энгельгардт. – Дюбокаж.
14. Дюбокаж. – Рус. архив 1874 г. – Рус. старина 1878 г.
15. Жомини.
16. Моск. архив гл. штаба, оп. 99, св. 1.
17. Сувор. сборник, Д. – Рус. старина 1876 г. – Энгельгардт – Книга гр. Милютина. -Восемнадцатый век, Бартенева, кн. 3.
18. Левшин. – Анекдоты Фукса.
19. Рассказы ст. воина. – Анекдоты Фукса.
20. Сувор. сборник, С – Карабановский сборник. – Воен. журнал 1859 г.
21. Те же и Рус. архив 1876 г.
22. Рус. архив 1873 г. – Рус. старина 1876 г. – Воронц. архив, 23.
23. Карабановский сборник.
24. Сувор. сборник, 4 и С – Рус. архив 1866 г.
К главе XXXVII.
1. Рус. беседа 1860 г., т. I. – Лаверн. – Рассказы ст. воина, – Левшин. -Бошан. – Expose des principales circonstances, etc.
2. Госуд. архив, VП, 3378. – Сувор. сборник, С – Книга гр. Милютина.
3. Госуд. архив, XX, 381. – Сувор. сборник, С – Книга гр. Милютина.
4. Госуд. архив, то же. – Сувор. сборник, Н. – Вотчин. архив, 11. – Книга гр. Милютина. – Анекдоты Фукса.
5. Сувор. сборник, С и Н. – Карабан. сборник. – Книга гр. Милютина.
6. Госуд. архив, XX, 381. – Сувор. сборник, Д, Н и С – Книга гр. Милютина.
7. Карабан. сборник. – Книга гр. Милютина.
8. Государств. архив, VII, 3378. – Сувор. сборник, С. – Карабан. сборник. – Книга гр. Милютина. – Воен. журнал 1859 г.
9. Материалы гр. Милютина. – Рус. архив 1871 г.
10. Госуд. архив, X, 498.
11. Госуд. архив, XX, 370.
12. Моск. главный архив, 1799, Campagnes, св. 2. – Сувор. сборник, Г, С и 4. – Кампания 1799 г., Фукса.
13. Госуд. архив XX, 381. – Сувор. сборник, Е, Н и С. – Книга гр. Милютина. – Рус. архив 1867 г.
14. Материалы гр. Милютина. – Воронц. архив, 10. – Рус. архив 1867 г. – Рус. старина 1877 г.
15. Госуд. архив, XX, 381. – Моск, главный архив, 1799, Campagnes, св. 6. – Материалы гр. Милютина, – Воронц. архив, 10.
16. Expose des principales circonstances, etc.
В этой небольшой книжке, изданной современным швейцарцем, много вымышленного или помещенного по слухам, без всякой поверки.
17. Госуд. архив, VII, 3378. – Моск. гл. архив, 1799, Campagnes, св. 3. – Москвитянин 1843, № 4.
18. Госуд. архив, то же. – Сувор. Сборник, Г.
19. Книга гр. Милютина.
20. То же. – Сувор. сборник, В, Г и Е.
21. Госуд. архив, X, 498. – Воронц. архив, 18. – Лубяновский.
22. Лубяновский.
23. Сувор. сборник, Г, Е, Н, 4 и папка. – Сенатский архив, 1799, 254, мин. юстиции. 24. Сувор сборник, папка.
Представление Императору Николаю I было сделано не совсем верное. В нем говорилось, будто Суворову был пожалован титул "светлейшего", но потом отнят, и в доказательство приводилось то обстоятельство, что граф (впоследствии князь) Ливен, объявлявший высочайшие повеления, титуловал Суворова до 20 ноября 1799 года "светлостью", а затем стал писать "сиятельство". Из изложения дела в главе XXXVII видно, что нельзя согласиться с такими объяснениями всеподданнейшего доклада, неправильность которых произошла от недостаточной разработки исторического материала.
25. Книга гр. Милютина. – Сев. архив 1822 г., ч. 2.– Глинка. – Рус. архив 1870 г.
26. Сувор. сборник, 2. – Вотчин. архив, 12. – Книга гр. Милютина. – Лаверн. – Сев. архив 1822 г., ч. 3. – Рус. архив 1870 и 1873 г.
27. Русские народные картинки, Д. Ровинского.
28. Древняя и новая Россия 1879 г. (Елисеев). – Восемнадцатый век, Бессонова, вып. 9. – Храповицкий. – Рыбкин. – Рус. старина 1873 года.
[Закрыть]
Иллюстрации к 3 тому
Посмертная маска Суворова. 1800 год:
Карта военных действий Суворова в Италии:
Карта военных действий Суворова в Швейцарии:
Глава XXVII. На пути в армию; 1799.
Военные успехи Французов в последние годы; новая коалиция с участием в ней России; назначение Суворова в Италию по просьбе союзников. – Приезд его в Петербург; выходки; общее удовольствие; благосклонность к нему Государя с оттенком недоверия – Отъезд в армию; посещение в Митаве Французского короля-претендента; разные встречи в пути; прибытие в Вену. – Аудиенция у императора; смотр войск; народные овации; переговоры о будущей кампании; их неудовлетворительность. – Прощальная аудиенция; инструкция Суворову; ее вредное значение. – Прибытие Суворова в Верону; встреча. – Залог будущих его успехов; французская и его собственная военные теории; основное их сходство, при неодинаковости происхождения и частных различиях.
Франция продолжала вести войну с замечательным упорством. Как и в начале, успехи и неудачи перемежались, но в результате выигрывала она. После Польской войны, в 1795 году Пруссия заключила с республикою мир, уступив ей свои зарейнские земли; при этом почти вся северная Германия была объявлена нейтральною; вслед за тем вышла из коалиции и Испания; войну продолжала Австрия во главе южной Германии. Кампанию того года она окончила довольно счастливо: Французы ретировались за Рейн, и обе армии заключили перемирие. Но следующий 1796 год не походил на предшествовавший. На Рейне, после первых неудач, Австрийцы, благодаря эрц-герцогу Карлу, еще успели повернуть дело в свою пользу, прогнали Французов за Рейн и заключили с ними перемирие. Но в Италии дела шли иначе. Несмотря на совершенное расстройство французских войск, военный гений Бонапарта перетянул весь успех на свою сторону. После продолжительной кампании, Австрийцы потеряли половину своей армии и лишились почти всех итальянских союзников, поставленных в необходимость трактовать прямо с Бонапартом и принимать от него беспрекословно всякие условия, как бы они тяжелы ни были. Таким образом, Сардиния, Парма, Модена, Неаполь, папа – одни за другими мирились с Францией, а Генуя поступила под её покровительство. Даже Англия стала тяготиться долгой, безуспешной войной и вступила в переговоры с республикой. Австрия осталась одинокою, т.е. слишком слабою.
Слабость эта оказалась в следующем 1797 году, когда Бонапарт открыл весенний поход. Австрийцы поручили главное начальствование эрц-герцогу Карлу, но и он не в состоянии был поправить испорченного дела. Прошло каких-нибудь 20 дней со времени открытия кампании, и Французы были уже в нескольких переходах от Вены. С разрешения императора, эрц-герцог Карл вошел с Бонапартом в переговоры, и 18 апреля заключил в Леобене перемирие.
Одна надежда Австрии оставалась на Россию. Еще с начала 1796 года, император Франц неоднократно умолял Екатерину о помощи; Русская Императрица наконец согласилась, но вошла в переговоры с Пруссиею и Англиею, надеясь склонить их на содействие. Переговоры затянулись, Екатерина скончалась, а Павел I отказался от всех военных предприятий своей матери, решившись дать России отдых после 40 лет военной тревоги. В намерении этом он однако выстоял не долго: подошли разные обстоятельства, которые вместе с отвращением к принципам французской революции, заставили его изменить свою иностранную политику. Первым по времени подобным обстоятельством было Леобенское перемирие.
По смыслу договоров, заключенных между Австрией и Россией в 1792 и 1794 годах, первая имела право требовать от последней вспомогательного 12,000-ного корпуса войск, в случае неприятельского вторжения в пределы наследственных владений императора. Теперь именно это и случилось. Франц обратился к Павлу I, умоляя спасти Австрию от гибели; Русский Государь немедленно приказал приготовить часть полевых войск к походу и вошел в обширные дипломатические переговоры, с намерением добиться успокоения Европы. Это однако к цели не привело, а Россию в войну втянуло. Прежде всего Император Павел имел случай разубедиться в искренности и чистосердечии Венского двора: октября 6 Австрия заключила с Францией окончательный мирный договор в Кампоформио. Большая часть Венецианской республики с Истрией и Далмацией отошли к Австрии; Ионические острова к Франции; ей же окончательно уступлены Нидерланды; Ломбардия с владениями моденскими и тремя римскими легатствами вошла в состав новой Цисальпийской республики. Все спорные вопросы между Германией и Францией постановлено решить на особом конгрессе в Раштате, но в секретных статьях сущность дела предрешена: император признал Рейн границею Франции, с условием вознаграждения владетелей германских внутри Германии посредством секуляризации; в том числе Австрийский дом должен был получить архиепископство Зальцбургское и часть Баварии. Таким образом Австрия выходила из долгой и безуспешной борьбы без потери и даже выигрывала в округлении границ. Но такой предательский способ действий нанес ей потерю нравственную: она на долго утратила влияние свое в Италии и даже в Германии. Впрочем этот мирный договор не состоялся. Во время конгресса Франция продолжала действовать в прежнем смысле, если не оружием, то насилием; из Генуэзской республики сделана Лигурийская, из Голландии Батавская, из Швейцарии Гельветическая, из Папской области Римская; сверх того предъявлены новые условия, о которых не было и помина в Кампоформио. Надежды на окончательный мир совершенно рассеялись, и если война не возобновилась немедленно, то единственно потому, что и Австрия, и Франция тянули время для приготовления к формальному разрыву.
Австрии это замедление нужно было главным образом для того, чтобы добиться фактического содействия России, что было уже не так трудно, как в начале, ибо нашлись облегчающие обстоятельства. Входя во владение Ионическими островами, Французы арестовали на острове Занте русского консула; обнаружилось участие Франции в замыслах по восстановлению Польши; Домбровский формировал в северной Италии на счет Франции польский легион, для кадров будущей польской армии. Со своей стороны и Император Павел подавал Франции поводы к заявлениям неудовольствия: формировался корпус русских войск для помощи Австрийцам; принят в русскую службу 7,000-ный корпус французских эмигрантов принца Конде; приглашен в Россию и помещен в Митаве французский король – претендент Людовик XVIII (граф Прованский), и ему назначено содержание по 200,000 рублей ежегодно. Кроме того снаряжался черноморский флот на помощь Турции, в обеспечение её от покушений со стороны Французов: на основании прежних договоров отправлены на соединение с английским флотом две эскадры из Балтийского моря; запрещен Французам въезд в Россию; конфискованы находившиеся в России французские корабли, товары и капиталы в государственном заемном банке. Очевидно составлялась против Франции новая коалиция, только дело подвигалось медленно.
Ускорили его сами Французы. По предложению генерала Бонапарта, сделанному в 1797 году, директория решилась снарядить экспедицию в Египет и Сирию, с целью учреждения там французской колонии, расширения сбыта французских мануфактур и для военного предприятия против английской Индии. План был фантастический, неисполнимый даже для такого гения, каким оказался Бонапарт; но подобное дерзкое предприятие должно было придать новый блеск французскому оружию и сильно возвысить в глазах Французов предводителя, того же самого Бонапарта. Может быть из этих побуждений оно и развилось в голове честолюбивого Наполеона. Приготовления к экспедиции производились деятельно, с сохранением глубокой тайны и с принятием разных мер для замаскирования настоящей цели предприятия. Все это удалось, и 19 мая 1798 года большой военный и огромный транспортный флоты вышли из Тулона, неся на себе десантную армию в 37,000 человек. По счастливой случайности не встретившись с английскою эскадрою адмирала Нельсона, Бонапарт явился перед Мальтою, принадлежавшею ордену св. Иоанна Иерусалимского, овладел островом, оставил в нем гарнизон и поплыл дальше. Остальной путь до Египта тоже совершен благополучно, и высадка произведена успешно.
Этот новый вызывающий поступок Французской директории много содействовал успеху образования коалиции, в особенности по отношению к Русскому Императору. Мальтийский орден, давно не имевший никакого военного и политического значения, потому что был историческим анахронизмом, заслужил расположение Павла I, как представитель антидемократических учений. Русский Государь принял в 1797 году титул покровителя ордена, потом возложил на себя звание великого магистра и с обычною своею страстностью принял к сердцу интересы отжившего учреждения. Таким образом захват Мальты Французами явился новым, могущественным поводом к неприязненным поступкам противу Франции со стороны Императора Павла.
Составилась новая коалиция; к ядру её из России, Англии и Австрии присоединились Турция и Неаполь; начались приготовления. Первоначальное предположение о посылке в Австрию 12,000 человек расширено, и цифра доведена до 70,000. Один из корпусов, генерала Розенберга, был готов к выступлению еще в августе, но отправление его замедлилось по вине самих Австрийцев, вследствие мелочных их прицепок к статье договора о продовольствии, так что Павел I приказал даже распустить войска по квартирам, до получения удовлетворительного ответа из Вены. Лишь в половине октября войска Розенберга начали переходить границу, в числе около 22,000 человек, а когда подошли к Дунаю, то стали готовиться к походу и остальные. Другой корпус, под начальством Германа, из 11,000 человек, предназначался частью в помощь королю Неаполитанскому, частью на остров Мальту; третий 36,000-ный князя Голицына, замененного потом Нумсеном, должен был действовать в Германии. Кроме того изготовлялись и все прочие войска западной границы, в составе двух армий, на случай надобности. Флот, как мы видели, был уже в действии в 1798 году. Несколько эскадр разновременно отплыли в Немецкое море и соединились с английским флотом для блокады батавского флота, но ограничивались положением наблюдательным. Черноморская эскадра Ушакова, с присоединенной к ней небольшой турецкой, отплыла к Ионическим островам и успешно очищала их от Французов.
Таким образом первоначальная политика Павла I, стремившаяся исключительно к мирным целям, в два года времени преобразилась в совершенно противоположную. Войны еще не было, но она приближалась самым ходом событий, служивших явным отрицанием недавних договоров. Австрия заняла часть Швейцарии, принадлежавшую Тиролю; Франция навязала Гельветической республике новый договор, вынудив от нее 18,000 вспомогательного войска; французская же бесцеремонная политика заставила короля Сардинского отречься от престола и удалиться на остров Сардинию; Пьемонт присоединен к Франции. Неаполитанский король, не выждав времени, открыл враждебные действия в средней Италии, но успеха не имел, на английском корабле переехал на остров Сицилию, и Французы провозгласили вместо Неаполитанского королевства Парфенопейскую республику. В Раштате все еще продолжались бесплодные переговоры, а между тем Французы занимали правый берег Рейна.
Зима 1798-99 годов приближалась к исходу. Для увеличения своих сил, Австрия решилась сделать попытку, обратившись к Павлу I с просьбою – обратить все три вспомогательные корпуса ей на помощь. Хотя это не согласовалось с договором, но Русский Император согласился и велел корпусу Германа следовать в северную Италию, а корпусу Римского-Корсакова (назначенного вместо Нумсена) в южную Германию, на помощь Австрийцам. Кроме того, к этому последнему были присоединены войска принца Конде. Известие о такой сговорчивости Русского Императора и доброжелательном отношении его к союзнику, было принято в Вене с нескрываемым восторгом. Венский кабинет тем более ценил рыцарский поступок Павла I, что сам не был способен на что-либо подобное, по своей традиционной политике и по свойствам своего тогдашнего руководителя – барона Тугута. Приготовления к войне закипели, и близкое открытие кампании сделалось несомненным, так как Французы потребовали очищения в двухнедельный срок австрийских владений от русских войск.
Оставалось одно обстоятельство, затруднявшее Венское правительство – выбор в Италии главнокомандующего. Эрц-герцог Карл получил назначение на другой театр войны; между австрийскими генералами равносильный ему не отыскивался, и потому решились вверить армию в Италии венгерскому палатину эрц-герцогу Иосифу; но так как принц был очень молод и никогда на войне не бывал, то следовало приискать ему хорошего помощника и руководителя. Дело значит в сущности не изменилось, и выбор лица оставался таким же трудным, как и прежде. После долгих колебаний, положено обратиться к Русскому Императору с новой просьбой – соизволить на назначение "знаменитого мужеством и подвигами" Суворова.
Всей Европе был известен этот наиболее прославившийся из русских генералов, особенно со времени последней Польской войны. В Австрии же он приобрел громкую известность еще раньше, когда во вторую Турецкую войну, вместе с принцем Кобургским, одержал две блестящие победы, доставившие полное удовлетворение национальному самолюбию Австрийцев, страдавшему от многочисленных неудач. Эти победы выдвинули принца Кобургского, по последующие войны разочаровали в нем, показав, что он светил не своим собственным, а заимствованным светом. Затем Польская война заставила прозреть и слепых, выказав вновь победоносные свойства Суворова и обнаружив в нем источник того света, который послужил Кобургу ореолом при Фокшанах и Рымнике. Кандидатура Суворова для войны против Французов подтверждалась и последними распоряжениями Екатерины II, назначившей его начальником вспомогательного корпуса. Такая общность доказательств в пользу Суворова подкреплялась с другой стороны невозможностью выбора главнокомандующего, или эрц-герцогу Иосифу руководителя, из числа австрийских генералов. Правда, хронические неуспехи Австрийцев зависели, по крайней мере на половину, от несчастной системы вождения главнокомандующих на помочах, но это основное зло, видимое для всех, особенно впоследствии, оставалось невидимым для самого заинтересованного правительства. Таким образом Венский кабинет, или лучше сказать надменный барон Тугут – его фактический руководитель, решился, отложив в сторону национальную щекотливость, вверить ведение предстоявшей войны иноземцу 1(здесь и далее это означает номер документа из списка источников к соответствующей главе в «Ссылках и пояснениях к 3 тому», см. сноски в конце книги).
Впрочем решение это было вызвано не одними перечисленными причинами. Тугут и его партия не любили России и, вынужденные обстоятельствами вымаливать у нее помощь войсками, едва ли могли сами собой, без постороннего сильного давления, сделать последний, самый трудный шаг в признании военной несостоятельности Австрийской империи. Скорее это было делом Англии, если не всецело, то значительною долей. В состоявшейся коалиции она играла очень важную роль и стало быть имела большое влияние, так как практические государственные люди Англии никогда не продавали дешево услуг своей страны. Литература дает не мало данных для убеждения, что в выборе Суворова участвовала Англия; а в некоторых сочинениях прямо говорится, что Англия указала на Суворова и склонила Венский двор на этот выбор. Может быть Англия же настояла на устранении эрц-герцога Иосифа и назначении русского фельдмаршала главнокомандующим. На такое заключение наводит одно из писем Суворова к графу С.Р. Воронцову, русскому послу в Лондоне. Говоря про "патриотическое участие" Воронцова в назначении его, Суворова, главнокомандующим, он пишет: "не могу я описать ощутительную признательность к оказываемому благоволению Его Великобританского Величества в избрании моем на предлежащий мне трудный подвиг". Во всяком случае избрание Суворова произошло извне 2.
