Текст книги "Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)"

Автор книги: Александр Филоник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

Вся эта информация доводилось до личного состава, который самоотверженно трудился и делал все для того, чтобы встать на защиту ОАР. Все части успешно заняли свои боевые позиции и приступили к выполнению боевой задачи.

Противник вел активную воздушную разведку, но, как правило, в зоны огня наших ЗРДН самолеты израильтян не входили. Подверглись ударам несколько арабских ЗРДН. Проведенные пуски ракет по самолетам на дальней границе зоны поражения успеха не имели. «Фантомы» успевали сделать разворот и выходили из зоны поражения. Необходимо было менять тактику действий. Были даны конкретные указания. Теперь командир дивизиона должен был дать команду на пуск ракеты в глубине зоны поражения, причем была указана конкретная дальность самолета противника. Это требовало от всего личного состава, особенно от командиров ЗРДН и офицеров наведения, исключительной выдержки, высочайшей морально-психологической подготовки. Командир должен был быть уверен в том, что личный состав и техника сработают, иначе противник нанесет удар по дивизиону, что означало бы гибель людей и уничтожение техники.

Новая тактика ведения боевых действий себя оправдала. Первый «Фантом» был сбит первой ракетой, пущенной дивизионом под командованием капитана Маляуки Валерианоса Прано. Первый израильский «Фантом» – один из тех суперсамолетов американского производства, о неуязвимости которых существовали мифы, – рухнул на землю Египта. Случилось это 30 июня 1970 года. Для изучения опыта первого успешного боя в ту же ночь на дивизионе Маляуки собрали всех командиров дивизионов, офицеров наведения и командиров отделений операторов РЛС.

Здесь уместно рассказать о том, что при получении боевой задачи по операции «Кавказ» Батицкий сообщил мне, что командир ЗРДН, первый сбивший «Фантом» будет представлен к присвоению звания «Герой Советского Союза». Это, сказал он, согласовано с Министром обороны. Разумеется, об этом я ни с кем не поделился, но, как только сбили первый «Фантом», было оформлено представление на капитана Маляуку о награждении его орденом Ленина и присвоении звания «Герой Советского Союза». Капитан Маляука был награжден орденом «Боевого Красного Знамени».

Позднее появились у нас и Герои. Но об этом позже. Вслед за первым сбитым «Фантомом» 5 июля 1970 года, пылающим факелом врезался в Египетскую землю второй «Фантом», сбитый дивизионом майора С.К.Завесницкого. «Повезло» в тот же день третьему «Фантому», которому удалось, оставляя за собой след дыма и огня, дотянуть до территории за Суэцким каналом, захваченной у ОАР в результате израильской агрессии в 1967 г. 18 июля еще четыре «Фантома» нашли свою гибель от наших зенитных ракет. А 3 августа 1970 г. сбили еще три и подбили четвертый самолет ВВС Израиля.

Всего за период с 30 июня по 3 августа частями дивизии было сбито 9 и подбито 3 израильских самолета. Эти три самолета упали за каналом на территории противника, и мы не могли подтвердить, что мы их сбили. Никогда ранее, начиная с 1967 года – года агрессии, израильтяне не несли таких ощутимых потерь в воздухе.

В воспоминаниях некоторых моих товарищей появились другие цифры потерь Израиля. Назывался 21 сбитый самолет. Были и другие цифры. Откуда они взяты, не знаю, пусть они останутся на совести тех, кто писал подобные воспоминания.

Хочется указать на поведение наших офицеров, сержантов, солдат в бою. Не было ни одного случая паники, трусости. Они вели себя мужественно, как и подобает профессионалам. Можно много приводить примеров, но я не ставлю себе задачу рассказать обо всех и обо всем. Приведу наиболее запомнившиеся.

Противник предпринял попытку ликвидировать зенитно-ракетную группировку, прикрывающую объекты и расположение войск. В налете на группу из пяти ЗРДН участвовало 24 «Фантома» (шесть групп по четыре самолета в каждой). Ракетчики вступили в неравный бой. На ЗРДН, которым командовал подполковник Толо-конников Василий Матвеевич, налет осуществлялся с разных направлений. Меткими пусками дивизион уничтожил один, затем второй самолет противника. Та же участь ждала и третий самолет, но, в это время, ракеты, пущенные с самолетов, наносивших удар с другого направления, взорвались на огневой позиции дивизиона. Весь расчет кабины управления (КП ЗРДН) вместе с командиром дивизиона, взрывной волной выбросило из кабины. Все оказались контуженными. На СП рвались бомбы, горела боевая техника. Личный состав, зная, что часть упавших бомб замедленного действия не разорвалась, самоотверженно тушил боевую технику, эвакуировал убитых и раненых. Руководил всеми действиями заместитель командира дивизиона майор Червинский К.Б. Смелость и решительность проявил сержант О.В.Гущенков. Никто не растерялся в столь сложной обстановке.

Высокое боевое мастерство, стойкость и мужество проявил личный состав дивизионов подполковника Н.М.Кутынцева (того самого, чей дивизион в день развертывания на боевой позиции, сбил свой, арабский, ИЛ-28) и подполковника Попова К.И. Эти дивизионы совместно с арабскими дивизионами были выделены для прикрытия войск в районе Суэцкого канала. 3 августа 1970 года противник решил уничтожить эту группу зенитно-ракетных дивизионов, осуществив налет группами с различных направлений. В результате боя эти два ЗРДН сбили три и подбили один израильский самолет, сами не понеся никаких потерь. Активно действовали и арабские дивизионы, сбив несколько самолетов противника. Противник понес значительные потери. Постоянные налеты на территорию ОАР прекратились, а 5 августа Израиль вышел с предложениями начать переговоры, чтобы заключить перемирие с ОАР. Весомый вклад в перемирие (точнее в начало переговоров) внес и личный состав нашей дивизии, что подтвердила встреча с Н.В.Подгорным.

Высокая выучка личного состава, его морально-психологическая подготовка, высокие тактико-технические характеристики боевой техники способствовали успешному выполнению боевых задач.

Важнейшим фактором успеха в боях была тактическая маскировка боевых позиций, которую очень сложно осуществлять на открытой пустынной местности. Мы нашли выход в создании ложных позиций дивизионов. Мы строили аналогичные боевые инженерные сооружения и устанавливали на них макеты боевой техники из дерева и фанеры. От настоящей боевой техники их было трудно отличить, особенно с воздуха, т. к. они, как и боевые позиции маскировались сетями.

Хочу привести только один пример. Вместе с генерал-полковником Щегловым мы ехали в одну из частей. По дороге я указал ему на стартовые позиции и спросил, какая из просматриваемых позиций (до них было от 1,5 до 3 км) является боевой, а какая ложной. Щеглов посмотрел на меня и серьезно спросил: «Ты что меня разыграть хочешь?» и, показав на одну из СП, сказал, что это боевая. Когда мы подъехали к указанной позиции, то, к большому удивлению Афанасия Федоровича, она оказалась ложной.

Вопросам маскировки необходимо придавать серьезное значение. Так, в ходе налетов авиации противника на боевые позиции, противник нанес удары по девяти ЗРДН. Шесть ударов были нанесены по ложным позициям.

После успешных боевых действий 1–5 августа нами был подготовлен и направлен материал на большую группу офицеров и солдат о награждении орденами и медалями СССР. На подполковников Кутынцева и Попова был представлен материал на награждение орденами Ленина.

За успешные боевые действия 166 офицеров, сержантов и солдат были награждены правительственными наградами. Подполковникам Н.М.Кутынцеву и К.И.Попову присвоили высокое звание Героев Советского Союза с вручением орденов Ленина и медалей «Золотая Звезда».

После возвращения на Родину я докладывал Министру обороны, маршалу Советского Союза А.А.Гречко о выполнении боевой задачи. Встреча происходила у него в кабинете в присутствии Маршала Советского Союза П.Ф.Батицкого. Подошел и начальник Генерального штаба маршал Советского Союза М.В.Захаров. Беседа длилась около двух часов. Выслушав мой доклад, Министр обороны вышел из-за стола, подошел ко мне с такими словами: «Здравствуй сынок. Поздравляю с успешным выполнением боевой задачи». Крепко меня обнял и пригласил за длинный стол. Интересовался, как вели в столь сложной обстановке офицеры и весь личный состав, как работала боевая техника. Просил рассказать о действиях авиации противника, о наиболее характерных боях, как принимало нас местное население. Много внимания уделил вопросам обеспечения личного состава всем необходимым. Когда наша беседа подходила к концу, маршал Гречко А.А. спросил меня, как отмечен личный состав. Я доложил, что 166 офицеров, сержантов и солдат награждены орденами и медалями, и на большую группу личного состава направлены представления к награждению.

Министр обороны спросил, также о моей награде. Я ответил: орденом «Боевого Красного Знамени». Он поздравил меня с наградой и сказал, что для нас, военных, это самая почетная награда.

Я поблагодарил Министра обороны за большую заботу, проявленную к нашему личному составу и, одновременно доложил, что двум командирам дивизионов присвоено звание «Герой Советского Союза».

Вот здесь Гречко и рассказал, как это произошло.

Проходила встреча Л.И.Брежнева с Г.А.Насером. Насер выразил сомнение в высоких возможностях зенитно-ракетного прикрытия. Он заявил, что «Фантомы» ракетами не сбиваются, а налеты и бомбардировки объектов и войск продолжаются. В это время Министр обороны получил доклад о том, что 3 августа было сбито семь «Фантомов», о чем не замедлил доложить Брежневу во время беседы с Насером.

Брежнев передал это Насеру. Тот сначала не поверил, а попросил связаться с Каиром, что и было сделано. Насер был приятно удивлен и выразил признательность Брежневу.

Брежнев сказал Министру обороны, что неплохо бы отметить отличившихся высокими правительственными наградами, вплоть до присвоения звания «Герой Советского Союза».

В дальнейшем произошло следующее. К нам пришел запрос о возможности присвоения звания «Герой Советского Союза» Ку-тынцеву Н.М. и Попову К.И., представленным к награждению орденом Ленина. Весь личный состав принял это сообщение с огромным воодушевлением.

В конце нашей беседы министр обороны сказал Батицкому, что офицерский состав дивизии получил огромный боевой опыт и таких офицеров надо использовать на более высоких должностях – это они заслужили. И тут же задал вопрос Батицкому: «Куда Вы назначаете т. Смирнова?». На что был дан ответ: «Он назначен первым заместителем командующего отдельной армии ПВО». Министр обороны молчал и смотрел то на меня, то на него. Тогда Ба-тицкий заявил: «Тов. Министр, он будет назначен на первую же освободившуюся должность командующего Отдельной Армии ПВО». «Правильно»-сказал министр.

Через 2,5 года я действительно был назначен на эту высокую должность.

За время выполнения дивизией боевой задачи к нам приезжали Председатель Совета Министров СССР А.Н.Косыгин, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В.Подгорный, секретарь ЦК КПСС Б.Н.Пономарев, заместители Министра обороны – начальник Генерального штаба маршал Советского Союза М.В.Захаров и С.Л.Соколов.

Наш личный состав стойко переносил трудности не только в бою, но и все лишения, связанные с тяжелыми климатическими условиями. Чего стоит только один «Хамсин». Его можно оценить, лишь когда сам его перенесешь. «Хамсин» в переводе означает пятьдесят. Это значит, что в течение 50 дней дуют ветры, которые поднимают песчаную пыль, а вместе с ней мелкие камешки. Это напоминает нашу снежную пургу. Но у нас это снег, а там – неизвестно что. В двух шагах ничего не видно, дышать нечем. Песчаная пыль забивает нос, уши, глаза. И так – 50 дней.

Нельзя не сказать и о комарах, мухах, тарантулах, скорпионах. В первых числах июля я выехал с небольшой группой офицеров на рекогносцировку для выбора стартовых позиций ЗРДН в районе Исмаилии. В группу входили подполковник Пономарев В.А. и майор Полушин, которых я знал очень хорошо по совместной службе. Василий Андреевич уже не первый раз выполнял вместе со мной интернациональный долг. Несмотря на свою скромность, это был исключительно инициативный офицер. Он спокойно и без лишней суеты выполнял любое задание. Не имея переводчиков, он в короткий срок освоил арабский язык на таком уровне, что мог изъясняться с местными товарищами. После возвращения на Родину, Пономарев продолжал службу в должности заместителя начальника академии по материально-техническому обеспечению. С этой должности уволен на заслуженный отдых в звании полковника.

А теперь о вышеуказанном эпизоде. Выехав в район Исмаилии и выбрав несколько стартовых площадок, мы остановились на берегу Суэцкого канала, замаскировали машину и решили поесть. Не успели мы расположиться, как налетели желто-коричневые комары по размерам раз в пять больше «наших». Пришлось прекратить обед и выехать на продолжение рекогносцировки. Однако проехать к предполагаемому месту СП не смогли – машина застряла в песке, и мы пошли пешком. Через 100–150 метров я услышал крик. Обернувшись, увидел падающего майора Полушина, которого поддерживал Пономарев. Я быстро подбежал к ним. Вместе с Пономаревым отнесли Полушина к машине, где он пришел в себя. Я дал ему две таблетки седалгина.

Прибыли в арабский госпиталь, располагавшийся в 30 км от места происшествия. В арабском госпитале мест не было, поэтому, не получив никакой помощи, мы выехали в свой госпиталь. Это еще 50–60 км пути.

При въезде в госпиталь майор Полушин опять потерял сознание, и в таком состоянии мы передали его в руки наших врачей.

Позднее начальник госпиталя позвонил мне и передал, что если бы мы опоздали минут на пять, все могло бы кончиться плохо. Что же произошло, ведь комары кусали нас всех, а плохо стало лишь одному. Оказывается, пятью днями раньше Полушина ужалил скорпион (в Асуане). Врачи приняли меры, и все обошлось благополучно. Но достаточно было после этого укуса комара, чтобы организм не выдержал. Начало отказывать сердце.

Впоследствии майор Полушин неоднократно вспоминал об этом. Говорил, что мы спасли ему жизнь, не оставив в арабском госпитале. Возможно, в этом есть доля истины…

Наш советский человек действительно может перенести невероятные трудности и лишения. Однако ностальгия оказывается, все-таки, сильнее всего. Она наступает уже через полгода нахождения за пределами Родины, вдали от друзей и родных. «Болезнь» эта протекает у каждого по-разному: один начинает писать стихи, другой – берется играть на музыкальных инструментах, особенно на гитаре. И лечить ее надо, как можно большим общением в коллективе, например, организовывая те же концерты художественной самодеятельности.

После подписания перемирия наши люди, продолжительное время оторванные от цивилизованных мест, стали просить разрешения выезжать в Каир и другие города на экскурсию. Обычно, после знакомства с городом, посещали рынок. Если кого-нибудь задерживали, Начальник полиции сообщал в управление Главного военного советника (была такая договоренность). Задержанные были редким явлением, но, тем не менее, меня вместе с начальником политотдела за каждый такой случай вызывал «на ковер» Главный военный советник.

Надо сказать, что с Начальником военной полиции республики у меня установились хорошие, можно сказать, дружеские отношения. Ему поручалось помогать нам в строительстве объектов для боевых порядков частей дивизии и сопровождать колонны ЗРДН при занятии СП. К поручению он отнесся с большой ответственностью, его подчиненные справились со своими задачами успешно.

Мы с начальником политотдела поехали к своему другу начальнику полиции и попросили, чтобы о каждом случае нарушений он сообщал непосредственно нам во избежание неприятных разговоров с Главным военным советником. После этой беседы количество докладов Главному военному советнику возросло в несколько раз, а мы стали иметь значительно больше неприятностей.

Тогда мы вновь поехали к начальнику полиции и объяснили, как обстоят дела. Он очень удивился, напомнив, что мы сами просили докладывать о каждом случае Главному. Так он нас понял.

После нашей второй беседы он стал сообщать о каждом случае задержания непосредственно нам, а мы уже принимали меры. О задержанных Главный военный советник больше докладов не получал. Жить нам стало легче, а Главный военный советник даже приводил нас в пример, как надо работать.

В ноябре, возможно, в декабре, 1970 года в Египет прибыл Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В.Подгорный. Цель его приезда мне неизвестна. Перемирие с Израилем продолжалось.

Подгорный пожелал встретиться с командованием и личным составом нашей дивизии. Встреча состоялась. На нее прибыли представители всех наших частей. Подгорный прибыл вместе с Президентом АРЕ Садатом, министром обороны генералом Фаузи и другими военными руководителями. На встрече говорили о нерушимой дружбе между нашими народами. Состоялся обмен мнениями. Подгорный, Садат и Фаузи оказались в центре окруживших их людей.

Подгорный спросил, где же здесь командиры дивизии. Когда мы ему представились, он очень тепло поздравил нас с успешным выполнением задач, заявив, что ГЛАВНЫЙ вклад (так именно он и сказал) в перемирие между Израилем и ОАР внес личный состав дивизии. Осмотрев мой внешний вид он спросил: «Тов. генерал, а где же ваши знаки отличия?». Я ответил, что здесь мне носить их не положено, а все, кому положено, меня и без них признают».

Министр обороны Фаузи доложил Садату и Подгорному, что ряд советских офицеров представлены к египетским наградам. Генерал Смирнов награжден орденом (не помню, как называется).

Садат и Подгорный поздравили меня с высокой наградой. Правда, награду мне так и не вручили. Причиной тому послужила, видимо, моя последняя встреча с командованием вооруженных сил ОАР.

За время пребывания в АРЕ мне неоднократно приходилось встречаться с министром обороны генералом Фаузи, начальником Генерального штаба генералом Садеком и другими государственными и военными деятелями. Не буду описывать все эти встречи.

Во время боевых действий я неоднократно бывал в Генеральном штабе по приглашению Фаузи или Садека. Встречались мы и непосредственно на КП, стартовых позициях ЗРДН (наши фотографы не раз снимали приезд начальников, есть такие фото и у меня).

Обычно, когда меня приглашал генерал Садек в Генеральный штаб, он всегда выходил к подъезду, тепло встречал, обнимал и вел к себе в кабинет. Здесь, как правило, решались необходимые вопросы. Между нами было полное взаимопонимание.

Закончились боевые действия. Шло перемирие. На замену нам прибыли войска. Прибыла замена и мне.

Узнав об этом генерал Садек позвонил мне и убедительно просил, не уезжать на Родину, остаться, на 2–3 месяца, т. к. обстановка остается напряженной и мне, как знакомому с ней, необходимо повременить с отъездом.

Я объяснил, что сделать это не могу. Мне пришла замена, и я должен сдать личный состав, технику, документы и уехать. Для убедительности, разъяснил, что в противном случае мне не будут платить. На это Садек заверил, что платить они будут сами и значительно больше того, что я получаю сейчас. Он также сообщил, что я награжден, правда, каким орденом, сказано не было.

Я поблагодарил за внимание и высокую оценку моей деятельности, попросил разрешения лично прибыть к нему, чтобы сказать доброе слово по случаю отъезда на Родину. Он просил подумать и положил трубку.

На следующий день (это было в середине февраля 1971 года) мне передали приглашение к генералу Садеку. Подъехав к зданию, где размещался Генеральный штаб, я не увидел встречающего Садека (как это было раньше). Прошел в приемную его кабинета. Офицер доложил о моем прибытии и передал, что генерал Садек просил подождать.

Через минут двадцать я попросил доложить о себе еще раз. Но принят опять не был. Минут через пять я, без вызова, зашел в кабинет, извинился за вторжение и доложил, что пришел проститься.

Генерал Садек предложил сесть за стол, на котором стоял японский магнитофон, второй, такой же, находился на его столе. Извинившись, за то, что был очень занят и поэтому не мог принять меня сразу, попросил остаться хотя бы на один месяц.

Я ответил отказом и доложил, что сегодня уезжаю эшелоном вместе с войсками в Александрию.

Выразив сожаление, генерал Садек вышел из-за стола и холодно попрощался.

Так дружно мы работали, и так холодно закончилась наша дружба.

28 сентября 1970 г. скончался Гамаль Абдель Насер. Во время похорон Г.А. Насера имело место паломничество, рассказать о котором очень трудно. Каждый стремился прикоснуться к гробу Насера и оторвать кусок материи, покрывающей гроб.

На похороны президента Египта прибыла советская правительственная делегация во главе с А.Н.Косыгиным. Когда возникла необходимость прямого разговора с Л.И.Брежневым, который в то время был в Баку, он воспользовался пунктом связи Главного военного советника. Разговор состоялся. Косыгин поблагодарил связистов за обеспечение хорошей связи. Увидев наших офицеров – В.Г.Михайлова и других – в арабской военной форме, он подошел и высказал недовольство этой формой. Когда ему объяснили, что эта форма предусмотрена межгосударственным соглашением, Косыгин подошел к одному из офицеров, потрогал материал и отойдя на несколько шагов, сказал: «А что, форма и материал неплохие».

… Когда закончились официальные проводы нашего эшелона, после построения войск, ко мне подошел генерал-майор М.А.Гареев (ныне генерал армии) тепло меня обнял. Мы расцеловались, и он меня попросил: «Алексей! Как только ступишь на нашу родную землю, поймай нашу родную муху и расцелуй ее. Она же в тысячу… раз лучше здешней». Все, кто слышал эту просьбу, дружно рассмеялись. Смысл этих слов был всем понятен.

Успешно выполнив задачи, многие наши товарищи получили богатый опыт по организации и управлению своими коллективами как во время ведения боевых действий, так и в повседневной жизни.

Стали генерал-лейтенантами: Н.С. Зайцев, А. И. Бочков и другие.

Ушли на заслуженный отдых генерал-лейтенанты Михайлов В.Г., Белоусов В.А., Костин А.Я., генерал-майоры: Стрелецкий Н.А., Субботин В.Ф., Коваленко И.К., Руденко Н.А., Карасев А.С., полковники Жайворонок, Пробылов, Толоконников, Попов, Кутын-цев. Да разве всех перечислишь, Весь личный состав вел себя достойно, никто не посрамил высокого звания советского воина.

Не всем суждено было вернуться на Родину. Геройски погибли в бою лейтенант Сумин Сергей, секретарь комсомольской организации, ефрейтор Забуга, рядовые Алшат Мамедов, братья-близнецы Иван и Николай Довчанюк и другие.

По возвращении на Родину ушли из жизни полковник Назаре-тян, подполковник Антоненко. Отдадим им должное, помянем их добрым словом. Они это заслужили.

В выступлениях наших товарищей сейчас слышна обида. Мол, плохо нас встретили. Мне эти высказывания совершенно не понятны. Ибо в то время, когда операция проводилась в строгой секретности, о каких-то пышных встречах не могло быть и речи. Но даже и в тех условиях нам было уделено достаточно внимания. Нас встречали командующий объединением дважды Герой Советского Союза В.Д.Лавриненко, Член военного Совета генерал – майор Стопников И.Д. и другие.

Был организован прием в ЦК ВЛКСМ, на котором присутствовали Начальник Главного Политуправления СА и ВМФ генерал армии Епишев А.А., все члены Военного Совета Войск ПВО во главе с Батицким П.Ф. На этот прием были приглашены многие наши товарищи, наиболее отличившиеся при выполнении боевой задачи. Были вручены награды ЦК ВЛКСМ – нагрудные знаки «За воинскую доблесть», а помощник начальника политотдела дивизии ст. лейтенант Виталий Киричек получил высшую награду комсомола – «Знак почета» с занесением в книгу Почета ЦК ВЛКСМ. Прием прошел в торжественной обстановке. Наши товарищи выступили, рассказали о прошедших боях, о трудностях и лишениях, с которыми пришлось столкнуться вдали от Родины.

Выступил на том приеме и я. Из всех моих выступлений перед личным составом за всю мою длительную службу это я запомнил на всю жизнь.

Дело было так. Меня предупредили, что буду выступать на приеме в ЦК ВЛКСМ. Выступление особой подготовки не требовало, так как все события с первого дня и до возвращения на Родину я пережил всей душой. Знал всех командиров частей, дивизионов и батарей не только по фамилии, но и по имени и отчеству. Знал и многих сержантов и солдат. Я помнил все более или менее значительные события, не говоря уже о боях, каждый из которых был у меня в памяти. Одним словом, к выступлению я был готов.

Дня за 2–3 до приема меня пригласил Халипов И.Ф. и попросил показать текст выступления. У меня был только план выступления. Ему это не понравилось и, несмотря на все мои возражения, он приказал мне написать текст выступления. Текст был представлен. Я твердо знал, что читать его не буду, а просто расскажу о том, что пережил вместе со всем личным составом. Однако перед самым выступлением Иван Федорович Халипов предупредил меня о том, чтобы я выступал строго по тексту. Когда я вышел к микрофону, который стоял в зале перед президиумом (если так можно назвать сидящих за столами наших начальников), где не было даже подобия трибуны или подставки, то я уже думал только о том, что на меня все смотрят и не столько на меня, сколько на бумаги, которые я держал перед собой. Вот мол, и пяти слов без бумажки связать не может.

Текст, конечно, я прочитал и более того, в перерыве Халипов сказал, что выступил я хорошо, но у меня на душе «кошки скребли». Мне было обидно за себя, ну зачем я, как несмышленыш, держал эту бумагу.

Как уже говорилось выше, 166 человек получили государственные награды. Значительно большее количество офицеров, сержантов и солдат было представлено к награждению. По неизвестной мне причине наград они не получили. Сейчас многие товарищи спрашивают меня об этом. Как восстановить справедливость? Ответа я пока не нашел.

Те, кто продолжает службу в Вооруженных силах, получили Грамоты Верховного Совета СССР, им вручены нагрудные знаки «Воину-интернационалисту». Значительно труднее обстоят дела с получением этих наград тем, кто ушел из ВС в запас или в отставку. Военкоматы не спешат, более того, отказываются этим заниматься по самым разным причинам. Хотелось бы, чтобы все наши боевые товарищи как можно быстрее получили заслуженную ими награду Родины. Надеемся, что так оно и будет.

Создана секция ветеранов-интернационалистов, принимавших участие в оказании помощи народу Египта. Она входит в Московскую секцию ветеранов войны и вооруженных сил. По инициативе руководителей нашей секции Попова К.И., Белоусова В.А., Костина А.Я., Михайлова В.Г., при активной помощи Командования Московского округа ПВО в январе 1990 года была впервые организована встреча участников событий в Египте. Был дан концерт ансамбля песни и пляски МО ПВО.

Трудно описать, как проходила эта встреча. Как ярко горели глаза старых друзей, которые не встречались 20 лет. На встрече были вручены значки, посвященные этому событию. Выступил командующий Московским округом ПВО генерал-полковник авиации Прудников В.А. Он поблагодарил ветеранов, пожелал здоровья и успехов во всех делах. Затем вручил грамоты Верховного Совета СССР и Знаки «Воину-интернационалисту» участникам событий генерал-лейтенанту Костину А.Я. и генерал-лейтенанту Бочкову А.И. Ежегодные встречи ветеранов войны в Египте стали традиционными. Проводятся они во вторую субботу января, т. к. в январе 1970 г. была сформирована наша дивизия воинов-интернационалистов.

Прежде чем сесть за письменный стол и взяться за перо, многое пришлось передумать. А нужно ли это кому? какую принесет пользу? Такие мысли возникали, потому что в свое время, когда закончились боевые действия, в ходе которых был накоплен значительный боевой опыт, который надо было обобщить, мною, с привлечением большого количества личного состава, был собран уникальный для того времени материал по итогам боевых действий. Этот материал был отпечатан более чем на трехстах стандартных листах под грифом «секретно».

Товарищи, которым довелось ознакомиться с этим материалом, настоятельно рекомендовали мне оформить его как кандидатскую диссертацию, что я и попытался сделать. Но дела по службе так и не дали мне возможность подготовиться к защите диссертации. Более того, я и сейчас считаю и твердо убежден в том, что строевому офицеру, добросовестно выполняющему свои служебные обязанности, не до диссертаций.

Случилось так, что во время моего отпуска было получено указание из Генерального штаба отправить подготовленный материал в указанный адрес, что и было сделано. Опыт боевых действий был обобщен группой офицеров войск ПВО, принимавших участие в боевых действиях, и распространен для изучения и практического освоения в войсках. По опыту боевых действий частей войск ПВО позднее было защищено несколько диссертаций на соискание ученой степени кандидата и доктора военных наук. Из меня же ученый не получился.

Нужно ли, спустя столько лет, писать о тех, кто принимал участие в боевых действиях за пределами нашей Родины? После долгих колебаний, учитывая просьбу сослуживцев, принимавших участие в тех событиях, а главное, руководствуясь тем, что наши люди должны знать правду о происшедшем, знать тех, кто честно выполнял присягу, данную Родине, тех, кому не суждено было вернуться домой, мною было принято решение рассказать о давно прошедших событиях.

Заканчивая свои записи, хочется сказать, что, встречаясь с офицерами, сержантами и солдатами, я всегда говорил, что мы должны гордиться тем, что наша дивизия впервые за всю историю нашей Родины вышла на Африканский континент с благородной миссией помочь египетскому народу отстоять свою независимость и свободу.